Текст книги "Я бросаю тебе вызов (ЛП)"

Автор книги: Лайла Джеймс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

Когда она заснула, а я все еще был внутри нее, я бодрствовал часами. Просто глядя на ее спящее лицо. Такое красивое. Такое доверчивое.

Я ненавидел то, что сделал с ней…

Так что той ночью я обхватил ее мизинец своим и дал еще одно обещание.

Торжественная клятва.

Обещаю мизинцем, что….

– Привет, малыш. – Она обвила рукой мою талию, и ее губы прижались к моим лопаткам.

– Гарсия.

Она укусила меня через рубашку.

– Коултер.

– Чихуахуа.

– Пудель.

Лила подошла и повернулась ко мне. На ее лице была нежная улыбка. Черные круги под глазами исчезли. Она снова выглядела более здоровой... более счастливой. Цельной. Убитой, как мой любимый дракон. Мой единственный, маленький дракончик.

Боже, как я облажался.

– Твой отец хочет спуститься к озеру.

Я нахмурился.

– Сегодня немного холодно. Я сказал ему, что завтра мы пойдем прогуляемся к озеру.

Лила взяла мои руки в свои и сжала.

– Ага. Но он хочет пойти сегодня.

Вот оно. Тот взгляд, которого я ждал, но не был готов. Я провел рукой по лицу.

– Ты думаешь…?

Лила медленно покачала головой.

– Я не знаю. Я проснулась сегодня в твоих объятиях и не хотела об этом думать. Но потом я увидела его в этой инвалидной коляске, кожа да кости, он морщился каждый раз, когда глотал, и едва мог составить предложение…

Я выругался себе под нос. Дикие эмоции переполняли мое горло.

– Я не готов, Лила.

– Я знаю. Но я буду здесь, Мэддокс. Я буду здесь. – Она показала мне свой мизинец и криво улыбнулась.

Я обернул свой мизинец вокруг ее.

– Обещаю, – прошептала она.

– Мэддокс. – Болезненный голос отца разлучил нас. Я обернулся и увидел, что мама катит его к нам. Он был удобно одет, чтобы выйти на улицу. Весна пришла к нам в начале этого года, но на улице было еще довольно ветрено и немного прохладно.

Я прочистил горло.

– Готов?

Он кивнул, и я взялся за ручки его инвалидной коляски и вытолкнул его наружу. Озеро было на нашей территории, всего в семи минутах ходьбы. Лила и моя мама последовали за нами с безопасного расстояния.

После небольшой прогулки мы подошли к скамейке с видом на озеро. Я поставил его инвалидное кресло рядом со скамейкой и сел.

– Ты хотел поговорить со мной? – Я знал, что что-то было… Я мог сказать по его напряженному молчанию. И тот факт, что моя мама и Лила остались в нескольких футах от нас и не присоединились к нам. Это означало, что что бы мой отец ни говорил мне, это было между нами двумя.

– Всегда такой проницательный, – усмехнулся он, но в итоге закашлялся. Я терпеливо погладил его по спине и дал ему минуту, чтобы он снова собрался. Мой взгляд упал на кровь в уголке его рта, и я быстро вытер ее носовым платком.

Его рука дрожала, когда он нежно похлопал меня по спине. Я посмотрел вниз на наши руки. Его – морщинистые, костлявые и хрупкие. Моя – большая, сильная и здоровая. Соприкосновение наших рук заставило меня осознать, насколько далеко зашли наши отношения.

Время не стерло прошлое.

Но это исцелило некоторые раны.

Он судорожно вздохнул.

– Моя самая большая ошибка заключалась в том, что я позволил тебе думать, что я не горжусь тобой, Мэддокс.

Я вздрогнул, не ожидая этого разговора. Моя рука выпала из его, сжавшись в кулак.

Он не остановился.

– Несмотря ни на что, ты стал тем, кем я всегда хотел, чтобы ты стал. Ты способен на многие великие дела, сынок. Ты не недостоин.

Ах, черт.

Я открыл рот, чтобы остановить его, но он перебил меня своим болезненным, дрожащим голосом.

– Ты так много стоишь, а я был дерьмовым отцом, потому что никогда не говорил тебе этого.

Отец снова неуклюже схватил меня за руку и потянул вперед. Я встал со скамейки и сел на корточки перед ним, где он хотел меня видеть. Теперь мы были на уровне глаз. Его слабые руки сжали мои.

Я закрыл глаза, чувствуя жжение под веками.

– Я просто хочу, чтобы мы проводили больше времени вместе, – сказал он.

Проведя последние четыре месяца с отцом, я понял, что тоже этого хотел. Я хотел вернуть все потерянное время, и я хотел большего. Я хотел завтра, на следующей неделе, в следующем месяце и в следующем году.

– Прости, – выдохнул он надломленным голосом.

Я склонил голову над нашими руками. Мы простояли так долгую минуту. Чем больше времени я проводил так, тем труднее мне становилось… дышать.

Боль в груди усилилась.

– Прости, – сказал он снова, как будто прошлого раза было недостаточно.

– Папа, – пробормотал я, ветер донес мой голос.

Его грудь хрипела с придушенным звуком.

– Мне жаль.

– Мне тоже жаль, – сказал я натянуто, – папа.

Мы оставались так в течение долгого времени. Может минут тридцать. Может час. Может больше.

В конце концов к нам присоединились мама и Лила. Наконец, я поднял голову и увидел маму, стоящую позади папы и положившую руки на его плечи. Лила подошла и встала рядом со мной. Через секунду молчания она потянулась ко мне, и эта невидимая нить притянула ее ближе. Лила положила руку мне на плечо.

Моя грудь расширилась, когда я, наконец, сделал настоящий вдох, без ощущения, что мои легкие сдавливаются под тяжестью.

Отец одарил меня слабой улыбкой. Он ткнул подбородком в сторону Лилы и одобрительно кивнул мне. Я усмехнулся, чувствуя, как напряжение уходит с моей шеи.

Это было началом конца.

ГЛАВА 27

Лила

Брэд Коултер скончался днем позже в окружении своей небольшой семьи. Я держала Мэддокса и Саванну за руку, когда он делал последний вздох в своей постели.

Похороны состоялись на следующий день, пасмурный и ветреный день. Место было переполнено. Брэд Коултер, в конце концов, был уважаемым и любимым человеком в мире. Служба была для меня как в тумане, и церемония завершилась быстро. Многие люди подходили к Мэддоксу, делясь соболезнованиями.

Он стоически стоял рядом со мной, его пальцы сплелись с моими. Он не отпускал меня, и я тоже.

Саванна вышла на подиум. Она откашлялась, схватила микрофон и обратилась к толпе. Они ждали ее хвалебной речи.

Она долго смотрела на толпу, переминаясь с ноги на ногу. Рука Мэддокса сжала мою.

Саванна вытерла слезы и судорожно вздохнула. Когда она, наконец, начала говорить, ее голос был задушен слезами.

– Я даже не знаю, что я должна сказать. Я только что потеряла мужа, и от меня ждут, что я скажу несколько слов о любви, семье… смерти… когда мои раны еще свежи. Брэд Коултер, которого все знали, он… сильно отличался от того Брэда, которого знала я. Видите ли, он появился из ничего. Двадцать восемь лет назад у нас едва ли был лишний доллар. Брэд был человеком, который сделал себя сам, и до самого конца он никогда не упускал из виду то, что было для него важно.

Саванна посмотрела на Мэддокса, и они молча провели диалог.

– Я влюбилась в Брэда, когда мне было одиннадцать. Он был моей первой любовью, моим первым поцелуем… Я помню, как впервые увидела его. Это не было чем-то романтичным. На самом деле, если бы вы услышали настоящую историю нашей первой встречи, вы бы подумали, что я лгу. Я помню…

Она замолчала, задыхаясь от крика.

– Брэд и я поженились в здании суда. Мы обменялись самыми дешевыми кольцами. Кольца, которые мы купили в газовом магазине. Это была самая простая свадьба, но это был лучший день в моей жизни, второй после дня, когда я родила сына. Брэд научил меня быть сильной, всегда добиваться того, чего я хочу в жизни. Он любил безоговорочно. Он не всегда умел это показывать, но ему нравилось. Он шептал мне о своих достижениях и шептал о своих сожалениях.

Ее глаза цеплялись за Мэддокса, отчаянно желая, чтобы он выслушал, услышал ее невысказанные слова.

– Его последними словами, обращенными ко мне, было то, что он хотел бы проводить с нами больше времени.

Мэддокс резко вдохнул и сжал мою руку мертвой хваткой.

– Он не был идеальным человеком, идеальным мужем или идеальным отцом, но пока он был жив, он пытался … И это было все, что имело значение. Если моя жизнь с Брэдом чему-то и научила меня, так это любви…

Ее глаза искали наши, и она удерживала нас в данный момент, удерживая нас своим взглядом.

– Любовь грязна… любовь уродлива. Любовь – это розы и шипы. Любовь… безусловна. Вы не отказываетесь от любви. Вы боретесь и боретесь… и боретесь за это, потому что это стоит каждой слезы, каждой боли… каждой улыбки, каждого смеха.

Она улыбнулась сквозь слезы.

– Это не кино. Или романтическая книга. Это реальность, и это будет больно. Видите ли, любовь станет скучной после того, как вы вместе уже много лет. Каждые отношения попадают в эту фазу, когда «искра» исчезает на короткий момент времени. И именно здесь погибает большинство любовных историй или расцветают немногие любовные истории. Именно в этот момент ты должен бороться усерднее. Любовь – это не просто чувство. Это обязательство. Ты не уходишь, когда это уже не весело. Ты не поворачиваешься к нему спиной, когда она становится уродливой Нет, любовь – это все беспорядочное и все прекрасное. Ты боришься. Ты любишь. Ты живешь. И это именно то, что показал мне Брэд, – закончила Саванна, не покидая Мэддокса и меня.

Она не обращалась к толпе.

Саванна говорила с нами.

Я поднесла наши сцепленные руки ко рту и нежно поцеловала костяшки пальцев Мэддокса. Я люблю тебя, я прошептала.

Он, наверное, этого не чувствовал, но я не собиралась признаваться ему в любви на похоронах его отца. А пока я собиралась позволить ему горевать.

Через несколько часов мы с Мэддоксом, наконец, остались одни. Я стояла рядом с ним, когда он опустился на колени рядом с могилой своего отца, возложив на нее единственную белую розу.

– До свидания… папа.

Голос Мэддокса надломился. Это был его момент. Когда его отец сделал последний вздох, Мэддокс даже не вздрогнул. Он не плакал. Он не проявлял абсолютно никаких эмоций. Он встал и позвал людей, которые должны были заниматься похоронами.

Мэддокс закрыл глаза и склонил голову.

Гром проревел громко, и небо разверзлось, заливая нас.

Я скорее почувствовала это, чем услышал его рев. Болезненный крик вырвался из его груди, и я смотрела, как человек, которого я любила, рассыпался, как буря бушевала вокруг нас.

Я позволила ему иметь этот момент.

Я позволила ему… чувствовать.

Его боль пронзила меня, и я закрыла глаза. Слезы все равно падали, но их смывал грозовой дождь.

Мэддокс долго не выходил из свежей могилы отца. Когда он, наконец, снова встал, он споткнулся, и я потянулась к нему.

Он обернулся вокруг меня, и я держала его. Он уткнулся лицом мне в шею и вздрогнул в моих объятиях. Мы оба промокли, оба дрожали, но мне было все равно.

Я не знала, как мы вернулись домой, но мы это сделали. Все было как в тумане, мир качался вперед и назад перед моим взором.

Я помогла Мэддоксу снять его мокрую одежду и присоединилась к нему в постели, мы оба отчаянно искали тепло под одеялами.

Его холодные губы нашли мои, и я позволила ему принять этот поцелуй. Мягкий. Нежный. Сладкий.

Это не было отчаянием или безумием. Мэддокс поцеловал меня так, будто хотел попробовать меня навсегда. Мои губы слились с его губами, и мои руки обвились вокруг его затылка, когда он перевернулся, прижимая меня к себе.

Мэддокс устроился между моих бедер.

Поцелуй. Я тебя люблю.

Поцелуй. Я никогда не покину тебя.

Поцелуй. Я обещаю.

Поцелуй. Клянусь мизинчиком.

Поцелуй. Навсегда, малыш.

Я без слов прошептала ему все свои обещания сквозь наши поцелуи.

Мэддокс нежно провел по моим шрамам, прежде чем обхватить мою грудь и погладить сосок. Я задыхалась в его рот и подтянула колени вверх, обхватив бедрами его бедра, так что мы оказались на одной линии, прямо там, где я хотела его. Наши губы разошлись, глаза встретились – его зрачки были темными и расширенными – и Мэддокс медленно заполнил меня.

Это было изысканно медленно и мучительно страстно.

Мне стало больно от нежности в его глазах. Мне было больно от обожания на его лице.

Он был обнаженным и прозрачным. Мэддокс разорвал меня в клочья, а потом собрал обратно.

Его пальцы сплелись вокруг моих, прежде чем он прижал мои руки по обе стороны от моей головы. Он начал входить и выходить. Его толстая длина растягивала меня, и мои стоны лились с моих губ, когда он наполнял меня медленными, глубокими поглаживаниями, наши вздохи и стоны наполняли комнату.

Мое тело вспыхнуло, и огонь разлился по венам. Мэддокс дергался и дергался, приближаясь к освобождению. Мои мышцы напряглись, пока я не натянулась, как тетива, повиснув на краю пропасти своего оргазма.

Его лоб коснулся моего, и мои глаза закрылись, когда мы нашли свое освобождение. Он наполнил меня до краев, мои мышцы медленно расслабились, и я расслабилась в его объятиях.

Мэддокс перевернул нас, так что я лежала у него на груди, но наши тела оставались соединенными. Мне нравилось чувствовать его внутри себя.

Его голова ударилась о мое ухо, и я улыбнулась, чувствуя себя умиротворенно. Это был… дом. Мэддокс привязал меня к себе, крепко обняв за бедра. Мы идеально подходим друг другу; макушка моей головы под его подбородком, а мое маленькое тело – над его гораздо большим.

Мои пальцы скользнули по его груди.

– Прости, что меня не было рядом, когда ты нуждался во мне.

Мэддокс что-то бормотал себе под нос, водя рукой по моей спине.

– Ты была.

Нахмурив брови, я взглянула на него.

– Хм?

Его губы изогнулись в улыбке.

– Ты всегда была со мной.

Мэддокс провел пальцем по нашему ловцу снов на моей шее.

– Это все время было у меня в кармане, так что ты всегда была со мной, Лила. Всякий раз, когда все это казалось мне слишком большим, я лез в карман и трогал ожерелье. Несмотря на то, что я был так зол на тебя, этот ловец снов все еще приносил мне… покой.

– Я никогда не покидала тебя, – прошептала я.

– Нет, – согласился он. – Ты никогда этого не делала. Ты всегда была прямо здесь, блядь.

Мои губы коснулись его груди, его бьющегося сердца.

– Я тебя люблю.

Это был мой первый раз, когда я сказала это вслух. Но Мэддокс уже знал это… и мне не нужно было произносить эти слова.

Он усмехнулся.

– Я знаю.

Я потрогала его сосок.

– Скажи это в ответ.

– Я люблю тебя, мой прекрасный, совершенно безумный дракончик.

Ох уж эти бабочки.

– Моя Лила, – прохрипел он мне в ухо.

Всегда его.

ГЛАВА 28

Лила

Год спустя

– Мы сделали это! – Я побежала к Мэддоксу. Я прыгнула в его объятия, обхватив ногами его талию. Мы рассмеялись, когда он окунул меня и запечатлел громкий влажный поцелуй на моих губах.

– Ты портишь мою помаду!

– К черту, – прорычал он, целуя меня глубже.

В то время, как все наши друзья выпустились на год раньше нас, мы с Мэддоксом, наконец– то стали выпускниками.

– Милый Иисус! Вам, ребята, нужно прекратить со всеми этими КПК, – закричала Райли.

– По крайней мере, пусть сегодня, – сказал Грейсон.

– Я видел, как Мэддокс и Лила поступали хуже, – засмеялся Колтон, имея в виду тот случай, когда он застал нас за трахом две недели назад.

Я закатила глаза и покачалась, давая Мэддоксу понять, что хочу, чтобы меня отпустили. Он неохотно отпустил меня, и я снова опустилась на ноги. Наши друзья и семья были здесь, и я не могла быть счастливее...

Саванна безостановочно фотографировала нас. Дедушка и бабушка прослезились.

Год назад наша жизнь изменилась. В лучшую сторону, хочу добавить. Мэддокс и я работали над укреплением наших отношений, а Саванна и ее сын стали еще ближе.

Бьянка официально ушла из нашей жизни, когда она обналичила свой трастовый фонд, упаковала своего новорожденного ребенка и бойфренда, ставшего женихом, и покинула железную хватку своего отца. Она уехала из штата, и больше мы о ней ничего не слышали.

Кроме того, время от времени я заглядывала в ее социальные сети. Она была процветающей и… счастливой.

А Кристиан Кармайкл?

Полгода назад мы вновь открыли дело. Со всеми доказательствами, которые Мэддокс и Грейсон смогли собрать, суд прошел быстро. На этот раз на нашей стороне были закон и судья.

Кристиана признали виновным в уголовном преступлении – вождении в нетрезвом виде, повлекшем за собой смерть жертв аварии, – и приговорили к шести годам лишения свободы.

Спустя почти восемь лет мои родители, наконец, добились справедливости, которую они заслуживали. Я наконец обрела покой.

Я всегда шутила, что мне не нужен рыцарь. Но Мэддокс? Хоть я его и не искала, он оказался моим.

Мой Мэддокс.

Мой лучший друг.

Моя первая любовь.

Моя последняя любовь.

Мой рыцарь.

Мэддокс и я официально переехали в нашу квартиру шесть месяцев назад. Жизнь вернулась в нормальное русло, когда мы посетили наш последний семестр в Гарварде.

И вот мы здесь…

Выпускной. Наконец!

Мы сделали еще несколько снимков, пока Мэддокс не закончил. Окруженный нашей семьей и друзьями, Мэддокс обхватил мое лицо и прильнул своими губами к моим. Язык и все остальное, пока его мама делала последнюю фотографию.

Он отстранился, достаточно долго, чтобы дьявольски усмехнуться мне, прежде чем он наклонился и толкнул свои плечи мне в живот. Я ахнула, а потом захихикала, когда он перекинул меня через плечо и ушел.

– Мэддокс! Что ты делаешь?

Он дал мне любовный шлепок по заднице.

– Краду тебя. Ты обещала мне выпускной трах.

О Боже. Мэддокс и его ненасытные потребности.

– В любом случае, тебе нужно планировать свадьбу.

Подождите... что.

Подождите.

ЧТО?

Я вырывалась, ударяя его по спине своей грудью.

– Опусти меня. Сейчас! Коултер!

Мэддокс усмехнулся и поставил меня на ноги. Я ткнула пальцем ему в грудь, сердито глядя. Он просто… ухмыльнулся. Ох, типичный Мэддокс. "

– Что это было?

– Свадьба, – сказал он.

– Мэддокс Коултер!

Он взял мою левую руку в свою и поднес к губам, нежно поцеловав тыльную сторону моих суставов. И это было, когда я увидела это.

– О, – выдохнула я.

– О, – прошептал он.

– Твою мать.

Мэддокс Коултер, он же мой лучший друг, он же мой парень, усмехнулся.

– Я бросаю тебе вызов стать моей женой, Лила.

Я даже не могла сформулировать ответ. Мой взгляд вернулся к левой руке. Когда он надел мне кольцо на палец?

– Когда я поцеловал тебя, – сказал он, и мне не пришлось задавать вопрос вслух.

– Ты не спрашивал!

– Я только что спросил.

– Боже мой! Мэддокс!

Он подмигнул.

– Я бросаю тебе вызов.

Кольцо было простым бриллиантом огранки «принцесса». Ничего слишком тяжелого, ничего вычурного. Просто… идеально.

– Скажи «да», маленький дракон, – прохрипел Мэддокс.

Я показал ему язык.

– Ты не спрашивал, поэтому я не могу сказать «да».

– Ты хочешь, чтобы я встал перед тобой на колени, детка?

Я подняла бровь, ожидая. Мэддокс усмехнулся и медленно опустился на одно колено. Он раскинул руки.

– Лила Гарсия… Я бросаю тебе вызов стать моей женой. Я бросаю тебе вызов провести остаток своей жизни со мной. Я бросаю тебе вызов сделать меня самым счастливым человеком, сказав «да».

Я смеялась… и плакала над его предложением – в стиле Мэддокса.

– Да, – взвизгнула я. – Глупый, глупый человек.

– Ты любишь меня, – сказал он.

– Да, – пробормотала я, падая перед ним на колени.

Мир перестал существовать, как мы падали друг в друга, целуясь и задыхаясь друг другу в губы.

Мое сердце продолжало пропускать удары.

Мой желудок скрутило и дернуло, когда эти бабочки взбесились.

Мои губы опухли и горели от его поцелуев.

Навсегда, детка. Навсегда.

– Итак, куда ты хочешь отправиться в первую очередь? – Я устроилась рядом с ним на капоте его машины и открыла лежавшую у меня на коленях карту.

Мэддокс и я решили отправиться в кругосветное путешествие, прежде чем мы оба привыкнем к занятой жизни.

Теперь, когда мы закончили школу, мне нужно было начать искать работу. В прошлом месяце Мэддокс «официально» занял место своего отца. Брэд Коултер оставил после себя огромное наследие, и Мэддокс отвечал за его продолжение.

Но сначала… нам нужен был небольшой отпуск.

– Я думаю о Бали, а ты? – спросила я, проводя пальцем по экрану телефона, чтобы посмотреть на закладку, где я сохранила все места, которые хотела посетить.

– Нет, маленький дракон. Я никуда твою задницу с собой не возьму, пока ты не станешь миссис Коултер.

Я закатила глаза. Он только вчера сделал предложение.

– Ты хочешь жениться на мне? Сейчас? – Я пошутила.

Его голубые глаза озорно вспыхнули, и он медленно облизал губы.

– Сейчас.

– Хм. Позволь мне подумать об этом. Я хочу свадебное платье. Я хочу пройтись по проходу. Я хочу первый танец. – Я взглянула на часы, задумчиво смотря на них. – Итак, если ты успеешь сделать все это менее чем за двенадцать часов, я выйду за тебя замуж сегодня. Пока часы не пробьют полночь. И если ты сможешь это сделать, я позволю тебе взять мою задницу в нашу первую брачную ночь в качестве награды.

– Готово, – сказал он слишком быстро.

– Что? – завизжала я. Мэддокс спрыгнул с капота своей машины и побрел назад, одарив меня злобной ухмылкой.

– Никогда не недооценивайте мужчину, который хочет анала в первую брачную ночь.

– Боже мой! Вернись сюда, Мэддокс! Я пошутила!

Он цокнул.

– Неа. В тот момент, когда ты начала говорить о своей заднице, я больше не шутил.

Я уставилась на него, не двигаясь.

– Садись в машину, дракончик. К концу сегодняшнего дня ты будешь моей женой... и да, я трахну твою задницу. Готово.

Смех вырвался из моей груди. Я спрыгнула с капота, схватила уже бесполезную карту и села с ним в машину.

Жизнь с Мэддоксом Коултером никогда не была скучной.

ГЛАВА 29

Мэддокс

Я сделал это.

Шесть часов спустя мы украсили задний двор Коултеров, подходящий для небольшой свадьбы.

У Лилы было ее платье. И проход, который она хотела. Наши семьи и друзья были здесь. Все было так, как она и мечтала.

Я поклялся, что моя мать побьет меня, когда я скажу ей, что у нее осталось меньше пяти часов на подготовку к свадьбе. Саванна Коултер хмурилась, пыхтела, отдувалась... а потом достала свою волшебную палочку (мобильный телефон), произнесла несколько заклинаний (договорилась с людьми, которых она знала) и сделала так, чтобы это случилось. Волшебство.

Колтон хлопнул меня по спине. Он, конечно же, был моим шафером.

– Нервничаешь?

Я покачал головой. Ни капельки.

Пианино начало играть. Я глубоко вдохнул и потянул за галстук. Райли шла к алтарю первой, в фиолетовом платье. Она была подружкой невесты Лилы. Она подмигнула мне и озорно улыбнулась Колтону.

Но я забыл, как дышать, когда Лила появилась в конце прохода, держась за руку своего дедушки. Ее свадебное платье без рукавов облегало каждый ее изгиб. Шелковое и красивое. Простое и элегантное. Я знал, что платье было без спины, потому что она дразнила меня этим за пятнадцать минут до нашей свадьбы.

Да, я пробрался в ее комнату, пока она ждала. И то, что мы делали... ну, в этом не было ничего святого.

Наши глаза встретились.

Время остановилось.

Секунда длилась дольше.

Она пошла к алтарю, и мы тайно улыбнулись друг другу.

Мое сердце ударилось о грудную клетку, когда ее дедушка вложил свою руку в мою.

– Береги ее, – пробормотал он со слезами на глазах.

– Буду, – поклялся я.

Я сжал ее руку в своей, и Лила одарила меня улыбкой, от которой у меня перехватило дыхание.

Священник начал церемонию, но все, на чем я мог сосредоточиться, это...

Ее карие глаза.

Ее полные, улыбающиеся губы.

На нашем ловце снов, идеально расположенном в центре ее груди.

И тот факт, что прямо сейчас, скрытая под ее платьем, моя сперма, вероятно, залила ее трусики и текла по ее бедрам.

Лила подмигнула, словно прочитав мои мысли.

И я был отброшен на шесть лет назад.

Это была девушка, с которой я столкнулся в кафе Академии Беркшира.

Она пролила на меня свой холодный латте, а потом нахамила мне. Яростно и дерзко.

Начало.

И конец.

ЭПИЛОГ

Лила

Семь лет спустя

Я проснулась от судороги в нижней части спины. Перевернувшись на бок, я попыталась найти удобное положение, но это было почти невозможно. Моя рука вытянулась в поисках тепла Мэддокса, но обнаружила, что его нет. О, так он проснулся.

Я закрыла глаза, желая побыстрее снова уснуть. Еще десять минут, я молча умоляла. Еще десять минут. Но громкий треск заставил меня полностью проснуться. Ну, дерьмо. Мне казалось, что мне больше не до сна.

Со стоном я встала с кровати. Почистив зубы и справившись с нуждой, я спустилась вниз, чтобы найти своего мужа.

Я нашла его на нашей кухне.

Он был не один.

А моя кухня? Ну, это был полный бардак.

Он посмотрел на меня, когда я вошла на кухню, ухмыляясь.

– Доброе утро, миссис Коултер.

Что-то маленькое и шумное врезалось мне в ноги.

– Доброе утро, мама!

Наш сын. Точная копия отца. Я провела пальцами по его вьющимся светлым волосам. Он оживился и ухмыльнулся своей фирменной «коултеровской» ухмылкой. Четыре года назад Логан Коултер сделал меня мамой. Он был всем, чем был его отец. Упрямый. Смелый. Сильный. А как вел себя Коултер? Ах, да.

В тот момент, когда медсестра положила его мне на руки, он открыл глаза и моргнул мне таким знакомым голубым взглядом, что я знала, что он будет проблемой. И я была права.

Логан был Мэддоксом 2.0.

– Привет, мамочка, – к первому присоединился еще один сладкий голос.

Я посмотрела на стол, где на кухонной стойке сидел другой мой ребенок. Он улыбнулся мне; его лицо было покрыто мукой. Он был моим милым мальчиком. Гораздо более спокойная версия Логана. Тихий и проницательный, в отличие от своего старшего брата. Брэд засунул свой крошечный кулачок в рот и слизнул все, что было у него на руке. Шоколад, наверное. Брэд Коултер был сладкоежкой, и, по иронии судьбы, как и его тезка, его дед тоже был сладкоежкой.

– Мам-мам. – С полным сердцем я повернулась к Мэддоксу, у которого на бедрах сидел наш икающий ребенок.

Леви Коултер, близнец Брэда. Шутник. Из трех мальчиков в Леви определенно было больше меня, чем его отца. Он любил читать, любил Дисней и был самым веселым из всех трех мальчиков. Хотя он любил поддразнивать, он быстро становился серьезным. О, и он был одержим мятно-шоколадными маффинами.

– Доброе утро, малыши. Вы готовите блинчики для мамы?

Боже, они все были в беспорядке. Мука. Шоколад. Взбитые сливки.

Брэд кивнул, запихивая в рот еще шоколада. О милый Иисус. Сахарная лихорадка, я могла это предвидеть. Я бросила взгляд на Мэддокса, прежде чем подхватить Брэда и усадить его на сиденье, подальше от беспорядка и шоколада.

– Блинчики, – согласился Леви.

– Угу. Почему вы решили испечь мне сегодня блины?

Логан одарил меня очень серьезным взглядом.

– Потому что мы любим тебя, мама!

О, Боже.

О, нет.

Вот дерьмо.

У меня защипало в носу, а глаза загорелись.

– Да, любим тебя, – одновременно согласились Леви и Брэд.

Мэддокс ухмыльнулся.

– Любим тебя, маленький дракон, – прошептал он.

И так… Лила Коултер тут же расплакалась.

– О, нет.

– Мы заставили маму плакать. Снова.

– Папа, мама плачет!

Мэддокс благополучно усадил Леви в кресло-бустер и потянулся ко мне. Он заключил меня в свои объятия, и я икнула еще один крик.

– Почему ты плачешь?

– Потому что… я просто… так счастлива. Заткнись, хорошо!

Это была моя семья. Моя сумасшедшая, милая семья.

Мэддокс рассмеялся, прежде чем его руки опустились на мой живот. Он обхватил мой тяжелый вздувшийся живот, и его губы целомудренно поцеловали меня на лбу.

– Я знаю. А теперь пошли есть. Мальчики усердно работали, чтобы испечь для тебя съедобные блинчики.

Я быстро чмокнула его в губы, прежде чем поцеловать всех троих моих мальчиков. Они любили мамочкины поцелуи, и я хотела дать им как можно больше, прежде чем им это надоест.

Мои мальчики. Точные копии их отца.

Забавно, как более десяти лет назад в залах Беркшира…

– Помнишь, как ты однажды сказал мне, что ты только один? – спросила я Мэддокса.

Его брови взметнулись вверх, и он ухмыльнулся своей ухмылкой.

– А теперь посмотри на меня! Я застряла с четырьмя мальчиками Коултерами!

Как только я произнесла эти слова, мой желудок сжался, и ребенок брыкнулся. Я сжала свой беременный живот ладонью, и мои глаза расширились от осознания…

– Мэддокс, – прошептал я. – Если это еще мальчик, я сойду с ума.

Он усмехнулся, но я была совершенно серьезна.

– Нет… я не могу… мне нужна девушка, Мэддокс!

Он смеялся, а я снова была близка к тому, чтобы расплакаться. Он, должно быть, почувствовал это, потому что быстро обхватил мое лицо ладонями и впился своими губами в мои, даря мне один долгий, обжигающий поцелуй, пока я не перестала сходить с ума.

– Ничего страшного, если это не девочка. Мы можем продолжать попытки, пока не найдем для тебя девочку.

Он ухмыльнулся.

Я посмотрела.

– Ты пытаешься заставить меня родить целую футбольную команду?

– Я хочу как минимум семь, – невинно ответил Мэддокс.

– А я собираюсь убить тебя.

Он только подмигнул, совершенно не испугавшись моей угрозы.

– Мама, быстрее. Мы голодны.

Со смехом мы сели за стол и съели наши слишком мягкие, слишком сладкие блины. Мэддокс положил свою большую ладонь на мой беременный живот, и ребенок был гиперактивен, как будто он – или она – знал, что его – или ее – папа был там.

Я действительно любила своих малышек.

Но я также собиралась покончить с беременностью.

Логану было четыре.

Брэду и Леви было два.

А я была на седьмом месяце беременности.

Я буквально четыре года была беременна.

Как бы мне ни нравилось быть домохозяйкой, в последние несколько лет я очень хотела вернуться к работе. Мне нравилось быть химиком. После этого ребенка я буду готова вернуться в мир науки и исследований. Мое четырехлетнее отсутствие не было серьезной проблемой, так как начальник моего менеджера был моим мужем. (Да, он купил исследовательскую лабораторию, в которой я работала)

Мэддокс хотел еще детей, и я была не против этой идеи. Но мне нужен был перерыв между ними.

Я ела свой блинчик и смотрела, как Мэддокс кормил Леви несколькими кусочками, вытер грязное лицо Брэда и плеснул взбитыми сливками в рот Логана. Они рассмеялись, и Логан швырнул в отца ложку взбитых сливок. Она попала Мэддоксу прямо в грудь.

Он был идеальным отцом, я всегда знала, что он будет им.

Три года назад Мэддокс продал половину империи Коултер. Он не хотел этого… никогда не хотел быть тем, кем был его отец. Никогда не хотел такой жизни. Я никогда не видела такого облегчения на лице его мамы, когда он сказал ей об этом. Она этого ждала и поддержала Мэддокса в его решении.

Таким образом, он уменьшил свое бремя и убедился, что люди делают за него его работу. Он ходил в офис только тогда, когда ему действительно было нужно. Что было, типа, раз в неделю.

В качестве хобби он тренировал местную школьную футбольную команду.

А остальное время? Он проводил его с нами  Мэддокс был семейным человеком до мозга костей. Он был практичным отцом. Когда я была беременна Логаном, он поклялся, что не пропустит ни дня в жизни наших детей.

И он этого не сделал.

Он был здесь для первого смеха наших детей, первого ползания, первых слов, первых шагов.

Всегда.

– Я люблю тебя, – прошептала я.

Эти глаза.

Эта улыбка.

Это лицо.

Мой мизинец обвился вокруг его, по моему большому животу.

– Обещание мизинчиком? В последний раз?