Текст книги "Эвтаназия? Эвтелия! Счастливая жизнь — благая смерть"

Автор книги: Ласло Бито

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)

……………………

Текущая жизнь часто заставляет нас переживать важные события мировой истории. Большое число людей становится очевидцами этих событий. Теперь спросим, как они к этим событиям относятся? Одни проходят мимо них, не замечая, не переживая, не преобразовывая эти переживания в познание мира, в мировую мудрость. Другие, образовав из этого экстракт, обрели глубокую жизненную мудрость.

Благодаря чему из переживаний в душе образуются способности и мудрость? Благодаря тому, что переживания, по мере того как они подступают к нам, мы каждую ночь берем с собой в состояние сна, в те сферы, в которых душа, или «внутренний человек», находится с вечера до утра. Там душа преобразует в экстракт, в эссенцию то, что пережила в течение определенного времени. Кто умеет наблюдать жизнь, тот знает: чтобы овладеть рядом переживаний и переплавить их в конкретное умение, эти переживания необходимо преобразовать во время соответствующих периодов сна. Например, лучше всего можно выучить наизусть что-то, если поучить, а затем поспать, опять поучить – опять поспать. Если человек не может эти переживания перенести в состояние сна, дабы они выступили затем в форме способности, мудрости или умения, тогда он не в состоянии претворить их в развитие.

Здесь на более высокой ступени нам явлено то, что закономерно и на низшей: растение этого года не может стать растением года следующего, если не вернется в земное лоно, чтобы вырасти вновь в будущем году. На низшей ступени нет развития, а есть лишь повторение. И только у человека переживания погружаются в лоно ночного бессознательного, затем извлекаются вновь, при этом они, разумеется, повторяются многократно, чтобы в конечном счете быть преобразованными настолько, что могут проявиться как мудрость, как способности, как жизненный опыт, то есть служат настоящему развитию.

……………………

Итак, вечером мы берем в душу нечто, что вновь отдаем в мир. Мы забираем с собой то, что развивает душу между рождением и смертью и поднимает ее способности на высшие ступени. Теперь спросим: где границы развития человека? Чтобы познать эти границы, надо обратить внимание на тот факт, что человек, просыпаясь утром, каждый раз находит те же самые физическое и эфирное тела с теми же способностями и задатками, с тем душевным строем, который свойствен ему от рождения. Человек ничего не может изменить в душевном строе, внешних и внутренних формах физического и эфирного тел. Если бы человек мог брать с собой в состоянии сна физическое тело или хотя бы эфирное, тогда он мог бы изменять их. Однако утром он находит их такими, какими оставил вечером. Так положен четкий предел возможностям развития в жизни между рождением и смертью. Развитие между рождением и смертью в основном ограничено душевными переживаниями, оно не может охватывать телесные переживания, не может распространяться на них.

Важно понять следующее: скажем, кто-то имел очень много внутренних переживаний, которые смогли развить его музыкально, развили в его душе глубокую музыкальность, но он не сможет развивать эти переживания, если у него нет музыкального уха, если эфирно-физическая форма его уха не дает ему возможности установить созвучие между внешним и внутренним человеком. Необходимо уяснить себе: человек является целостным существом, поэтому все отдельные члены его природы должны образовывать единство, гармонию. Таким образом, все переживания, через которые прошел человек с немузыкальным органом слуха, переживания, которые подняли его на высшую ступень музыкальных переживаний, вынужденно остаются в душе, как бы отрекаются от себя; они не могут проявиться, поскольку каждое утро им ставит преграду структура и организация внутренних органов. Мы поймем все это, когда уясним себе, что определяющими являются не только грубые структуры физического и эфирного тел, но и их совершенно тонкие конфигурации. Необходимо понимать, что каждая душевная способность человека в обыденной жизни проявляется через какой-то орган, и если этот орган не сформирован соответствующим образом, она не сможет проявиться. Существенными являются именно эти тонкие пластические формации в органах, которых физиология и анатомия обнаружить не в состоянии; они, естественно, ускользают от анатомии и физиологии, но именно они препятствуют преобразованиям в период жизни между рождением и смертью.

Совершенно ли бессилен человек внести в свои физическое и эфирное тела те переживания и опыт, которые он воспринял во сне в свое астральное тело и в свое «Я»?

Рассмотрение человека показывает нам, что до определенной степени человек может формировать даже свое физическое тело. Взгляните на человека, который в течение десяти лет был занят глубокой внутренней работой мысли – его жесты и выражение лица изменились. Но все это имеет узкие пределы. Всегда ли эти узкие пределы непреодолимы?

Что это не всегда так, мы поймем, если обратимся к закону, о котором мы уже здесь говорили и на который следует указывать постоянно, поскольку он слишком чужд современной жизни, – этот закон можно сравнить с другим, который в XVII веке был познан человеком применительно к низшим областям жизни.

Вплоть до XVII века люди верили, что низшие животные, насекомые зарождаются из речной тины. Верили, что дождевые черви и насекомые возникают просто из материи. В такое верили не только невежды, но и ученые. Обращая взгляд к более отдаленным временам, можно обнаружить, что все эти воззрения были даже систематизированы, так что предлагались и рецепты для получения живых существ. К примеру, в одной книге VII века написано, что достаточно лишь слегка разрыхлить труп лошади, чтобы получить пчел, от быков будто бы возникают шершни, а от ослов – осы. В то время верили, что живое возникает непосредственно из окружающих нас субстанций. И только в XVII веке великий естествоиспытатель Франческо Реди первым высказал положение: «Живое может возникнуть только из живого!» Из-за этой истины, которая сегодня самоочевидна настолько, что непонятно, как можно думать иначе, – из-за этого положения Франческо Реди еще в XVII столетии считали злейшим еретиком, и ему с большим трудом удалось избежать участи Джордано Бруно.

С подобными истинами дело всегда обстоит именно так: тех, кто их провозглашает, сначала считают еретиками, их преследует инквизиция, им угрожает сожжение на костре. Сегодня от такого рода инквизиции отказались. Людей теперь больше не сжигают. Но те, кто восседает сегодня на троне науки, считают глупцами и фантазерами людей, которые, поднявшись на более высокую ступень познания, говорят о новых истинах. Глупцами и фантазерами сегодня считают тех, кто по-новому следует положению, которое Франческо Реди сформулировал в XVII веке для всего живого. Как Реди указал на неточность способа наблюдения, при котором полагали, что живое может возникнуть непосредственно из своего окружения, хотя следовало обратить взгляд к единородной живой субстанции, к зародышу, который заимствует из окружения только вещества и силы для своего развития, – так и стоящий в наше время на почве духовного знания утверждает: то душевно-духовное, что вступает с рождением в жизнь, происходит от единородного душевно-духовного, и это душевно-духовное не сводится только к унаследованным признакам. Как зародыш дождевого червя привлекает субстанции для своего развития, так и душевно-духовный зародыш равным образом привлекает из окружения субстанции для своего развития. Другими словами, прослеживая в человеке душевно-духовное, мы приходим к предшествовавшему ему душевно-духовному, которое существует до рождения и не имеет ничего общего с наследственностью. В конечном счете из этого положения следует: душевно-духовное может происходить лишь из душевно-духовного, а это ведет к положению о повторных земных жизнях, в чем вы можете убедиться, если глубже познакомитесь с духовной наукой. Наша жизнь между рождением и смертью восходит к другой жизни, которую мы прожили раньше. Душевно-духовное происходит от душевно-духовного, и в предшествующем душевно-духовном заложены причины переживаемого нами в этой, теперешней жизни между рождением и смертью. И, проходя врата смерти, мы берем с собой то, что восприняли в этой жизни, и то, что преобразовали из причин в способности. То, что мы берем с собой, проходя через врата смерти в душевно-духовный мир, мы принесем обратно, когда в будущем вступим в мир через новое рождение.

Положение, в котором мы находимся между смертью и новым рождением, отличается от того, в котором мы находимся каждый вечер, в состоянии сна вступая в духовный мир и вновь возвращаясь из него утром. Когда утром мы пробуждаемся, то находим наше эфирное и физическое тела такими же, какими они были накануне вечером. Мы не можем вкладывать в них тот опыт, через который мы прошли в жизни между рождением и смертью. Мы наталкиваемся на границы, они – в завершенности эфирного и физического тел. Но проходя через врата смерти в духовный мир, мы слагаем физическое и эфирное тела и от эфирного тела берем с собой лишь его экстракт. Теперь мы находимся в духовном мире, и нам нет необходимости считаться с наличием физического и эфирного тел. Весь период времени от смерти до нового рождения человек работает с чисто духовными силами, ибо он имеет дело с чисто духовными субстанциями. Из духовного мира он извлекает то, что ему нужно для формирования прообраза нового физического и эфирного тел, в который теперь вкладывает то, чего не мог вложить в прежние физическое и эфирное тела. Так человек, вплоть до нового рождения, формирует прообраз своего физического и эфирного тел – чисто духовный прообраз, и в него вплетаются переживания, от которых душа вынуждена была отказываться между рождением и смертью, так как ей препятствовала завершенность и негибкость физического тела. Затем наступает момент, когда формирование прообраза завершено и человек становится способным перенести в пластику физического и эфирного тел то, что он воспринял в свой прообраз; тогда этот духовный прообраз работает в состоянии, похожем на сон, который человек переживает сегодня.

Если бы человек каждое утро при пробуждении мог приносить с собой физическое и эфирное тела, тогда он мог бы формировать, а также преобразовывать их из духовного мира. Но с рождением человек пробуждается из некоего состояния сна, так как рождение означает именно пробуждение из некоего состояния сна, которое фактически охватывает физическое и эфирное тела в предшествующем рождению состоянии. Затем астральное тело и «Я» спускаются в физический мир, в физическое и эфирное тела, которые они могут пластически преобразовывать; теперь они могут формировать все, что не смогли сформировать в прежней жизни в уже готовых телах. Теперь, в новой жизни, они могут проявить в физическом и эфирном телах то, чего смогли достигнуть в качестве более высокой ступени развития и чего не могли явить в прежней жизни, поскольку этому препятствовали завершенные эфирное и физическое тела.

Мы видим, как человек с рождением действительно пробуждается из духовного мира, но так, что теперь он приносит с собой другие силы, нежели те, которые приносил из того же самого духовного мира при ежедневном пробуждении. По утрам мы приносим с собой только те силы, которые может развивать наша душевная жизнь между рождением и смертью. Здесь мы не в состоянии воздействовать на другие составляющие нашего существа. Но с рождением, вступая из духовного мира в бытие, мы приносим с собой силы, которые действуют пластически преобразующим образом на физическое и эфирное тела, то есть они заботятся о развитии, в которое вовлечены эти тела.

Если бы мы были лишены возможности разрушать физическое и эфирное тела, если бы физическое тело не проходило через смерть, то мы не могли бы включать в развитие наши переживания. Тут следует заметить, что хотя мы и взираем на смерть со страхом и ужасом и испытываем предсмертные страдания и боль, но все же, рассматривая мир со сверхличной точки зрения, можно только признать: мы должны желать смерти! Ибо только она дает нам возможность разрушить это тело, чтобы в следующей жизни мы могли построить новое, дабы принести в новую жизнь все плоды нашего жизненного опыта.

Так взаимодействуют в нормальном ходе человеческого развития два потока: внешний и внутренний. Эти два потока проявляются как сосуществующие рядом друг с другом в физическом и эфирном телах, с одной стороны, и в астральном теле и «Я» – с другой. Что же может предпринимать человек между рождением и смертью в отношении физического тела и эфирного тела? Душевная жизнь изнашивает не только астральное тело, но также органы физического тела и тело эфирное. Когда астральное тело ночью находится в духовном мире, оно одновременно восстанавливает физическое и эфирное тела, чтобы вновь привести их в нормальное состояние. Только в состоянии сна можно восстановить в двух этих телах то, что было разрушено днем. Из духовного мира оказывается воздействие также на физическое и эфирное тела. Но этому воздействию положен предел: задатки и конфигурации этих двух тел даны от рождения и остаются в пределах этих узких границ. Мы видим, что в мировом развитии как бы сотрудничают два потока, которые мы не можем так просто, абстрактным образом, привести к гармонии. Кто попытался бы с помощью абстрактных мыслей соединить два этих потока, кто пожелал бы с легким сердцем развить некую философию и сказал: о да, человек должен быть гармоничным, то есть эти два потока должны быть в человеке в гармонии, – тот очень сильно заблуждался бы. Жизнь не подчиняется абстракциям, ее законы таковы, что то, о чем мы грезим в наших абстракциях, может быть достигнуто только после длительного развития. Жизнь такова, что состояние равновесия, гармония достигаются в ней, лишь проходя через дисгармонию. Правила жизненной игры в человеке отнюдь не просто мыслительные приемы. Только абстрактное, выхолощенное мышление грезит о гармонии, тогда как жизнь пробивается к состоянию равновесия, проходя через дисгармонию. Но судьба человеческого развития такова, что гармония должна представать перед нами как цель, которой нам никогда не достичь, если мы будем в мечтах привязывать ее к какому-нибудь определенному состоянию человеческого развития.

Теперь нам не покажется чем-то непонятным утверждение духовной науки, что жизнь выглядит по-разному, в зависимости от того, рассматривать ли ее с точки зрения «внутреннего» или «внешнего человека». Это две разные точки зрения. Кто хочет их объединить посредством абстракции, тот упускает из виду, что существует не только один идеал, одно суждение, но столько же суждений, сколько точек зрения, и что истина может быть найдена только через взаимодействие различных суждений. Поэтому мы можем предположить, что жизненная точка зрения на «внутреннего человека» иная, чем на «внешнего человека». Наш жизненный опыт показывает, что истины относительны в зависимости от той точки зрения, с которой они рассматриваются.

Явления необходимо рассматривать как дополняющие друг друга истины. Нет никаких абсолютных истин в отношении внешних явлений. Явления нужно рассматривать с различных точек зрения, и истину необходимо находить через отдельные истины, которые взаимно освещают друг друга.

Поэтому в реальной жизни «внешнему человеку» – физическому и эфирному телам и «внутреннему человеку» астральному телу и «Я» нет никакой необходимости в какую-либо эпоху развития находиться в совершенном созвучии. Если бы имело место совершенное созвучие, то человек, поднимаясь вечером в духовный мир, брал бы с собой переживания дня и преобразовывал их закономерным образом в экстракт – умение, мудрость и так далее. Тогда силы, которые он по утрам приносит из духовного мира в физический мир, он применял бы к душевной жизни; но пределы, которые мы описали, пределы, положенные физическому телу, никогда не могли бы быть превзойдены. Тогда не было бы никакого человеческого развития. Человек должен научиться считаться с этим и принимать в своих суждениях. Это даст ему широчайшие возможности для преодоления этих границ.

И он постоянно переступает их! В действительной жизни постоянно имеет место преодоление этих границ, так, например, астральное тело и «Я», воздействуя на физическое тело, не соблюдают границ. Но этим самым они переступают привитую физическому телу закономерность. И то, что происходит при таком нарушении границ, мы видим в анархичности, в дезорганизации физического тела, в появлении болезней, которые возникают из духа – из астрального тела и «Я». Нарушение границ может произойти и по-иному, а именно тогда, когда «внутренний человек» не достигает согласованности с внешним миром, отступает от полного созвучия с внешним миром.

Такое происходит, например, при природных катастрофах – землетрясениях или извержениях вулканов. Ученым, исследующим законы природы, хватило бы разума, чтобы найти истину, будь их разум надлежащим образом сформирован. Ибо недостатка в разуме у них нет. Удивительно: разум задействован, но одним только разумом сделать ничего нельзя. Ведь животные перед такими катастрофами уходят! Это известный факт. Только домашние животные погибают вместе с человеком. То есть вполне достаточно так называемого животного инстинкта, чтобы в отношении предстоящих событий проявить гораздо большую мудрость, чем мудрость современного человека. То, что является разумом, не справляется с этим, ведь нашего современного «разума» вполне достает даже у тех, кто совершает величайшие глупости. Стало быть, ума у нас хватает, но не хватает опыта, вынесенного из переживаний, поскольку они незрелы. В то мгновение, когда разум на основе узкоограниченного опыта устанавливает нечто кажущееся ему убедительным, он может прийти в дисгармонию с внешними событиями действительности, и тогда эти внешние события обрушиваются на нас. Ведь связь между физическим телом и миром возникает по мере того, как человек постепенно познает и созерцает этот мир с помощью тех сил, которыми он сегодня уже располагает; но в полной мере он достигнет этого только тогда, когда соберет факты внешнего мира и переработает их. В том, что он извлечет из этого опыта, он установит полную гармонию, используя при этом не что иное, как современный разум, который сегодня как раз достиг определенной высоты. Недостает только зрелости. Если эта зрелость не равновелика внешнему миру, то человек вступает с ним в дисгармонию и не выдерживает напора его фактов и событий.

На этом характерном примере мы увидели, как может возникнуть дисгармония между физическим телом человека и той ступенью душевного развития, которой он достиг. Чтобы возникла эта дисгармония, совсем не обязательно, чтобы на нас обрушились катастрофические события; такая дисгармония принципиально и по существу возникает уже тогда, когда физическое и эфирное тела постигает какое-либо внешнее повреждение, когда внешнее повреждение поражает «внешнего человека» так, что он не в состоянии изнутри своими силами противодействовать этому внешнему повреждению, вытеснить его из своего тела. То же самое происходит всякий раз, когда нам наносится какое-либо внешнее повреждение, будь оно явно внешним или так называемым внутренним повреждением, которое тем не менее является внешним (даже если мы повредили желудок, то это, в сущности, совершенно то же самое, как если бы на нас свалился кирпич). Это происходит в том случае, когда возникает или может возникнуть конфликт между «внутренним человеком» и тем, что подступает к нему извне, когда «внутренний человек» не соответствует «внешнему человеку».

И в сущности, каждая болезнь является такой дисгармонией, таким нарушением границы между «внутренним» и «внешним человеком». Гармония, которой предстоит достичь только в отдаленном будущем и которая осталась бы абстрактным представлением, пожелай мы внести эту мечту в жизнь, – эта гармония достигается благодаря тому, что фактически происходит постоянное нарушение границы. Человек учится становиться более зрелым в отношении своей внутренней жизни лишь потому, что постепенно убеждается, что, обладая тем, чего он уже достиг, ему все равно трудно справляться с внешней жизнью. Это относится не только к тому, что проникнуто «Я», но и к тому, что проникнуто астральным телом. То, что проникнуто «Я», человек переживает сознательно – от пробуждения до засыпания; то, как действует астральное тело, как оно может переходить свои границы и может обнаружить свое бессилие в установлении подлинной гармонии между «внутренним» и «внешним человеком», – это хотя и ускользает от обычного сознания человека, но тем не менее имеет место. Во всех этих вещах нам открывается глубокая внутренняя суть болезней.

Теперь, каковы два возможных исхода болезни? Либо наступает исцеление, либо болезнь кончается смертью. Рассматривая течение обычной жизни, мы можем поставить смерть с одной стороны, исцеление – с другой.

Что означает для совокупного развития человека исцеление? Сначала нам следует уяснить себе, чем является для совокупного развития человека болезнь.

Болезнь означает дисгармонию между «внутренним» и «внешним человеком»; при болезни «внутренний человек» не может прийти к гармонии с «внешним человеком». «Внутренний человек» определенным образом бывает вынужден отстраниться от «внешнего человека». Например, человек порезал себе палец. Порезать можно лишь физическое тело, но не астральное. Однако астральное тело постоянно вмешивается в обычные отправления. В результате повреждения пальца астральное тело, стремясь проникнуть в мельчайшие частицы пальца, не может найти в нем того, что должно найти. Оно чувствует себя как бы исторгнутым из физической части пальца. Существенным во всех болезнях является то, что «внутренний человек» чувствует себя вытесненным из «внешнего», он не может принимать участия во «внешнем человеке», поскольку в нем имеет место повреждение и, значит, отторжение. В этом случае мы можем либо восстановить «внешнего человека» с помощью внешних воздействий (обычная медицина), либо усилить «внутреннего человека» настолько, что он сам восстановит «внешнего» (духовная медицина), и тогда может наступить выздоровление. После исцеления вновь установится более или менее прочная связь между «внешним» и «внутренним человеком»; то есть теперь «внутренний человек» определенным образом обретет возможность жить дальше в исправленном «внешнем человеке», он может по-прежнему быть деятельным в нем.

Этот процесс можно сравнить с пробуждением. Произошло искусственное отчуждение «внутреннего человека». Теперь ему вновь дается возможность пережить во «внешнем человеке» то, что можно пережить только во внешнем мире. Исцеление дает человеку возможность вернуться обратно и внести во «внутреннего человека» то, чего он не внес бы, если бы ему не удалось вернуться. Поэтому то, что осуществило процесс исцеления, включается во «внутреннего человека» и образует теперь его внутреннюю составную часть. Выздоровление, исцеление воспринимается с чувством удовлетворения и удовольствия, поскольку мы можем сказать себе: как при засыпании мы берем для «внутреннего человека» нечто такое, благодаря чему поднимаем его выше, так и при исцелении – мы берем, усваиваем нечто, благодаря чему «внутренний человек» поднимается выше. Даже если это не становится явным сразу, тем не менее это так: при любых обстоятельствах мы возвышаемся в нашем «внутреннем человеке», в наших душевных переживаниях, мы испытываем усиление нашего «внутреннего человека» благодаря выздоровлению. Мы забираем с собой в духовный мир, переживаемый нами во время сна, то, что получили благодаря выздоровлению. Таким образом, исцеление есть нечто, что проникает в состояние сна, укрепляет в нас те силы, которые мы приобретаем в течение сна. Можно было бы объяснить все эти таинственные связи исцеления и сна, будь у нас на то достаточно времени. Но уже из сказанного видно, что исцеление можно поставить наравне с тем, что мы берем вечером с собой в духовный мир, и что способствует процессу развития, насколько ему вообще можно способствовать в период между рождением и смертью. Внешние переживания, полученные в обычном состоянии, в нашей душевной жизни между рождением и смертью должны привести к более высокому развитию. Однако болезнь не всегда заканчивается исцелением: может случиться, что мы пронесем этот процесс с собой через врата смерти, и только в следующей жизни он принесет нам пользу. Духовное знание показывает, что мы должны быть благодарны всякому исцелению, так как исцеление означает возвышение «внутреннего человека», которое достигается собранными во внутреннем силами.

Что означает для человека болезнь, которая завершается смертью?

В определенном отношении она означает, что мы не в состоянии восстановить нарушенную гармонию между «внутренним» и «внешним человеком», что мы в этой жизни не можем перейти границу между «внутренним» и «внешним человеком» и такой переход границы правильным образом в этой жизни для нас невозможен. Как утром при пробуждении мы должны безучастно воспринимать здоровое тело, так при болезни со смертельным исходом мы должны безучастно воспринимать поврежденное тело, в котором не можем уже ничего изменить. Если здоровое тело, оставаясь прежним, принимает нас по утрам таким, какое оно есть, то поврежденное тело не принимает нас, то есть нам предстоит умереть. Нам придется оставить это тело, поскольку мы не в состоянии вновь установить гармонию. Но этот опыт мы забираем в духовный мир, в который вступаем, не имея внешнего тела. То, что мы восприняли в себя как плод, то есть отказ поврежденного тела вновь принять нас, обогатит нашу жизнь, протекающую между смертью и новым рождением. Таким образом, надо быть благодарным и болезни, которая оканчивается смертью, так как она предоставляет нам возможность более высокого развития в нашей жизни между смертью и новым рождением, чтобы мы собрали те силы и опыт, какие могут созреть только между смертью и новым рождением.

Итак, мы рассмотрели душевные последствия болезни со смертельным исходом и душевные последствия болезни с выздоровлением. Целительные процессы вторгаются во всю внутреннюю жизнь и обеспечивают наш духовный рост; болезнь же со смертельным исходом вторгается во все развитие внешнего мира. Значит, мы должны быть благодарны не только болезни, которая заканчивается выздоровлением, так как благодаря ей мы укрепляемся в нашем внутреннем существе, но и болезни со смертельным исходом, ибо знаем, что в жизни между смертью и новым рождением мы поднимаемся на более высокую ступень, поэтому смерть становится для нас необычайно важной: мы поняли, каким не должно быть наше тело. И, строя его вновь, мы будем избегать тех повреждений, которые оказались для нас роковыми.

Нам всегда следует придерживаться двух точек зрения. Никому не придет в голову, исходя из духовного знания, утверждать, что не надо мешать смертельным болезням и не нужно лечить их, поскольку смертельный исход болезни возвышает нас в последующей жизни. Подобное утверждение не соответствует истинному духовному знанию, которое имеет дело не с абстракциями, а с теми истинами, которые достигаются благодаря столкновению различных точек зрения. Мы обязаны всеми доступными нам средствами заботиться об исцелении. Задача исцелять, насколько это только возможно, заложена в самом человеческом сознании. Однако точка зрения, согласно которой нам следует быть благодарными наступлению смерти, не свойственна обычному человеческому сознанию, она может быть верной лишь тогда, когда человек поднимается над обычным человеческим сознанием. С «Божественной точки зрения», правомерно допускать смертельный исход той или иной болезни; с человеческой же точки зрения, для исцеления следует предпринимать все возможное. Болезнь, оканчивающуюся смертью, надлежит рассматривать с другой точки зрения. Эти две точки зрения не объединяются; они должны идти рядом друг с другом. Здесь не нужны никакие абстрактные согласования. Согласно духовной науке, исцеление есть благо! Лечить людей – наш долг! Но правильно и другое: смерть, наступающая как исход болезни, есть благо; смерть – благодетельна для всего человеческого развития! Хотя эти положения и противоречат друг другу, они содержат полнокровные истины для живого познания. Именно там, где в человеческой жизни освещаются два течения, которым еще предстоит гармонизироваться, нельзя применять системный подход и шаблоны, но следует рассматривать жизнь со всех сторон. Необходимо уяснить себе, что так называемые противоречия, если они основаны на опыте, на переживании и глубоком знании вещей, не препятствуют нашему познанию, но постепенно вводят нас в живое знание, так как жизнь сама тяготеет к гармонии.

Обычная жизнь протекает очень неровно: из одних переживаний мы образуем способности, а те, что нам не удалось внутренне переработать между рождением и смертью, мы затем осваиваем в период между смертью и новым рождением.

В обычном ходе человеческой жизни исцеление и смертельная болезнь связаны между собой: всякое исцеление является вкладом, способствующим восхождению человека на более высокие ступени развития, но и всякая смертельная болезнь также возводит его на более высокую ступень; в первом случае это происходит в отношении «внутреннего», во втором – в отношении «внешнего человека». Так движется мировой прогресс – не в одном, но в двух противоположных направлениях. Именно болезнь и исцеление показывают нам всю сложность человеческой жизни. Не будь болезни и исцеления, человек всю свою жизнь ходил бы на помочах бытия, всегда оставаясь в пределах заданных границ, и получал бы силы для строительства своего нового организма между смертью и новым рождением только из духовного мира, не имея возможности взрастить плоды своей работы в мировом развитии. Эти плоды человек может взрастить в тесных границах жизни только благодаря тому, что заблуждается; лишь познавая, что такое заблуждение, он приходит к уверенности в истине. Тогда истина воспринимается им как дело его собственной души; истина действенна в развитии лишь тогда, когда она возрастает на материнской почве заблуждений. Человек мог бы располагать здоровьем и не нарушая границы жизни своими личными ошибками и несовершенствами. Но здоровье, завоеванное как внутренне познанная истина, здоровье, которого человек от инкарнации к инкарнации в течение жизни добивается сам, такое здоровье он заслуживает ценой настоящих заблуждениий, ценой болезни, то есть благодаря тому, что он, с одной стороны, учится преобразовывать свои ошибки и заблуждения в настоящем в здоровье, а с другой – благодаря тому, что в жизни между смертью и новым рождением сталкивается с теми ошибками, которые не смог исправить в предыдущей жизни, для того, чтобы научиться их исправлять в следующей.