Текст книги "Мрачный Жнец (ЛП)"
Автор книги: Ларисса Йон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)
Глава 2
Если бы другой ангел сказал Лиллиане всего десять лет назад, что она когда-нибудь будет жить в престижной части Ада и будет беременна от Мрачного Жнеца, она бы сказала, куда им засунуть нимб. Тем не менее, она тут. За две недели до родов любовалась фонтаном, из которого текла кровь, когда она приехала в Шеул-Гра в роли заказанной невесты. Или девственницы для жертвоприношения.
Когда Лиллиана впервые пришла сюда с широко раскрытыми от ужаса глазами, мир, созданный Азаготом, был бесплодным, холодным, мёртвым местом, которое отражало его сердце. Зло развратило бывшего ангела, превратив в зверя. Он был демоном с лицом и телом бога. Но с её помощью и любовью сердце Азагота снова начало биться, и в результате мир превратился в страну жизни, наполненную животными, растениями и непадшими ангелами, ищущими убежища от ужасов Шеула.
Здесь также были Мемитимы – отпрыски Азагота и множества ангелов. Ангелов, которые не были Лиллианой. Она смирилась с этим фактом некоторое время назад, главным образом потому, что поняла, создание всех этих мемитимов – особого класса привязанных к земле ангелов-хранителей, которые должны были заслужить свои крылья, – было обязанностью Азагота на протяжении тысячелетий. Помогло и то, что он презирал женщин, и они, как правило, чувствовали к нему то же самое.
Большинство взрослых сыновей и дочерей Азагота уже заслужили свой путь на Небеса, но те, кто жил в человеческом царстве или здесь, в Шеул-Г ра, активно служили человечеству в качестве защитников тех, кому суждено было сыграть решающую роль в будущем мира. И недавно Азагот забрал всех младших детей из-под опеки приёмных – и совершенно ничего не знающих – человеческих родителей. Молодёжь в возрасте от восьми до двадцати лет наполнила мир ещё большей энергией. Энергией, которая была полезна сыну или дочери Лиллианы.
Она неуклюже опустилась на скамейку вдоль извилистой дорожки, ведущей к тренировочным площадкам Мемитимов, и вздохнула, когда её телохранитель бросилась на помощь.
– Я не инвалид, Жасмин.
Жасмин, четырёхсотлетняя Мемитим с самой красивой кожей медового оттенка и золотистыми глазами, которые Лиллиане доводилось видеть, усмехнулась.
– Я знаю. Но ты просто такая… громоздкая.
Как и отец, Жасмин всегда говорила именно то, что думала. Это одновременно очаровывало и раздражало. Однако Лиллиане Жасмин нравилась, несмотря на то, что её мать была тупоголовой сукой. Лилли на самом деле обрадовалась, когда Жасмин назначили сегодняшней охраной. Она просто хотела, чтобы ей вообще не нужна была охрана. Но понимала беспокойство Азагота. Могущественный враг нацелился на самых близких ему людей, фактически подобравшись так близко, что убил одного из его сыновей в Шеул-Гра. Азагот очистил мир от всех, кроме своих детей и горстки доверенных Падших ангелов, которые служили ему, но всё равно не хотел рисковать. Он так отчаянно желал обезопасить Лиллиану, что даже обрадовался новому питомцу – церберу. Она огляделась в поисках зверя, но Малефисента ушла на охоту чуть раньше днём, и могут пройти часы, прежде чем она вернётся.
Жасмин грациозно присела рядом.
– Как ты вообще забеременела? Я слышала, это не было запланировано. Но разве не предполагается, что Азагот способен включать и выключать свою фертильность?
Да, она говорила именно то, что думала.
Слишком уставшая, чтобы ругать Жасмин за грубость, она посмотрела на деревья с воскообразными листьями, росшие вдоль дорожки, и поразилась их способности выживать здесь без настоящего солнечного света.
– Может, – сказала она, когда голубь приземлился на ближайшую ветку. – Многие ангелы могут. Но это осознанный поступок, а иногда вмешивается судьба.
Жасмин пренебрежительно фыркнула.
– Ты такой ангел.
– Мне неловко об этом говорить, – сказала Лиллиана, – но ты тоже.
– Не такая, как ты. У тебя даже есть крылья. – Жасмин подвинулась, чтобы освободить место для сумки. – Я имею в виду, что ты такая белая и пушистая, и такая «всё-случается-по-какой-то-причине». Я хочу сказать, что, возможно, ребёнок – не плод судьбы, или замысла, или чего-то ещё, а результат того, что вы с Азаготом увлеклись. Это своего рода романтично, понимаешь?
У Азагота была удивительная романтическая жилка, но этот ребёнок определённо не был её результатом. Нет, Лиллиана помнила события, которые привели к зачатию, и это было непристойно и горячо, и… чёрт возьми, она была готова к очередной такой ночи.
– Конечно, – сказала она. – Романтично.
Жасмин мечтательно вздохнула.
– Не могу дождаться, когда займусь сексом с кем-нибудь, кроме себя. Я имею в виду, знаю, что Хокин добился от Совета Мемитимов ослабления дурацких ограничений на секс, но я уже так долго продержалась, понимаешь? С таким же успехом я могла бы продолжать наслаждаться своей коллекцией игрушек, пока не найду того единственного.
Она положила рядом с собой сумку Лиллианы, в которой были куча закусок, айпад, несколько книг и телефон. Лиллиане не разрешалось даже носить сумку. Приказ Азагота, само собой. И поскольку большинство М емитимов боялось его, она не могла заставить их ослушаться. Хотя пыталась.
– Спасибо за яркий образ, – сказала Лиллиана. – Не знаешь, Кэт положила вкусняшки для Малифисенты?
Губы Жасмин скривились от отвращения, обнажив изящные клыки.
– Я не могу поверить, что отец позволяет тебе держать эту мерзкую шавку.
– Твой отец ничего мне не позволяет. – Лиллиана заглянула в сумку в поисках вкусняшек. Похоже, Мэл будет разочарована. – А Малефисента не мерзкая и не шавка.
– Ну, она задница, – пробормотала Жасмин.
Смеясь, Лиллиана вытащила из сумки бутылку воды.
– Это да.
Адские гончие ненавидели всех, особенно ангелов. Они были вспыльчивыми, злобными и много пускали слюни. Но каким-то образом Малефисента подружилась с Лиллианой за месяцы, которые та провела с Всадником Апокалипсиса, известным как Война, и его парой, заклинательницей адских гончих, Карой. К сожалению, чувства Малефисенты к Лиллиане не распространялись на Азагота. Буквально вчера вечером она обнаружила, как они во дворе стояли лицом к лицу и рычали друг на друга.
На крик Лиллианы: «Прекратите, оба», Мэл прекратила, а Азагот прогремел:
– Она укусила меня за задницу.
Скорее всего, он это заслужил.
Помяни дьявольски красивого демона, как на вершине тропы появился Азагот. Его блестящие изумрудные глаза смотрели на неё, как хищник, нацелившийся на добычу. Величественные колонны и высокие замысловатые статуи стояли вдоль дорожки, но Азагот заставил их всех казаться маленькими и незначительными, пока шёл к ней, его стройное, мощное тело двигалось с невозможной грацией. Она вздрогнула, когда тело отреагировало жаром, и низкая, глубокая ноющая боль дала о себе знать при виде пары.
Затем ребёнок лягнул ногой, напомнив, что врач посоветовал избегать интенсивной физической активности… и секс с Азаготом определённо был активным и интенсивным. А ещё потрясающим. Азагот остановился возле скамейки.
– Спасибо, Жасмин, – сказал он, и богатый баритон его голоса растёкся по Лиллиане, как тёплый мёд. – Отдохни остаток дня. Дальше я сам.
Жасмин, одетая в узкие джинсы, ярко-розовые туфли на каблуках, кивнула, помахала Лиллиане и с важным видом устремилась в сторону общежития.
– Я думала, ты будешь работать с душами весь день. – Лиллиана похлопала по скамейке. – Присаживайся.
Он опустился рядом с ней, и запах выдержанного виски сегодня смешивался с лёгким привкусом серы.
– Я закончил пораньше и встретился с Гадесом в Покоях Бытия.
Она старалась не показывать своего опасения. Серьёзного опасения.
– Ты сделал то, о чём говорил? – От молчания Азагота у неё по спине пробежал холодок. – Ты это сделал, да?
– Я улучшил гриминионсов и дал им возможность убивать, – признался он.
В животе у неё образовался узел. Азагот не стал бы нарушать пункт о гриминионсах в контракте из прихоти, но она надеялась, что он передумает.
– Что, если Небеса узнают? – спросила она, её желудок издал громкое урчание, несмотря на то, что Лиллиану выбило из колеи небрежное заявление её пары.
– Не узнают, – заверил он, залезая в сумку. – Я сделал это только из предосторожности. До тех пор, пока я не прикажу гриминионсам убивать, беспокоиться не о чем. – Он достал из одного из контейнеров морковный кекс. – Тебе нужно поесть, – Он посмотрел на угощение, верх которого был покрыт глазурью из сливочного сыра. – Выглядит полезным. Более или менее.
– Мы бессмертны, – отметила она. – Полезность неуместна.
– Этот доктор-демон утверждает обратное.
Этим доктором-демоном был Призрак, глава Центральной больницы преисподней, и он уже пообещал помочь, если будет нужен при родах. Сначала она не была уверена, но он принял роды у Кары, а также у других Всадников и дочери Азагота, Идесс. Чёрт возьми, он, его братья и их коллеги с ЦБП вылечили и/или спасли жизни бесчисленного множества людей из окружения Азагота и Лиллианы. То, что у них было окружение, заставило её улыбнуться. Хотя расставание с Азаготом было трудным для обоих, они приобрели гораздо больше, чем потеряли. Включая друзей.
К сожалению, в соответствии с её соглашением с Небесами, она не могла покинуть Шеул-Гра, чтобы повидаться с ними. Только вмешательство Ривера позволило временно остаться с Карой, и он ясно дал понять, что после рождения ребёнка она не сможет снова уехать, за исключением ежедневного часового путешествия во времени.
– Призрак сказал, что у некоторых видов бессмертных есть строгие требования к питанию для здоровья, – сказала она. – А остальные могут выжить и на сале при желании.
– Я запомню это, когда в следующий раз буду заказывать тебе закуски. – О н сунул ей кекс.
Она взяла его со вздохом.
– Дорогой, я так много съела в последнее время, что вот-вот лопну. Люди продолжают приносить мне калорийную пищу. Кроме Джулианы. Она принесла фрукты. Кто даёт беременной фрукты? Я съела яблоко из вежливости, но, на самом деле, хотелось шоколадного торта, который испекла Сюзанна. Или маленькие пирожки, которые принёс Мэддокс. А Эмерико притащил бельгийский шоколад из того магазина в Брюгге, где покупала шоколад Жасмин.
Это было неожиданно. Она не всегда была в хороших отношениях с Эмерико. На самом деле у неё были напряжённые отношения с несколькими взрослыми детьми Азагота. Все они такие сложные. Дети, и добрые, и злые, единственные ангелы, которые должны заслужить крылья – у них множество обид. И никто, кроме Сюзанны, не вырос в стабильных, любящих семьях. После того, как им рассказывают правду о существовании, увозят в учебные центры, где они десятилетиями тренируются сражаться с демонами и изучают, как присматривать за своими Праймори. А ещё учатся бояться и презирать своего отца, и на то были веские причины.
Раньше он был тем ещё ублюдком. Он изменился, даже если многие из детей нет. Тем не менее, некоторые, такие как Жасмин и Эмерико, прилагали усилия.
– О, – добавила она, – я надеюсь, Джедда принесёт ещё тех божественных желейных грибочков, которые контрабандой вывезла из королевства эльфов.
Тьфу, от всей этой болтовни она проголодалась.
– Разве Лимос не приносила тебе выпечку вчера? Разве не иронично, что Всадник, известный как Голод, принесла тебе еду? – Азагот порылся в сумке, и её поразило, как она любила подобные моменты с ним. Они были просто двумя самыми счастливыми нормальными людьми, просто… наслаждающимися жизнью. – А это что такое? Кукуруза в карамели? Почему люди думают, что беременные хотят такой еды?
Смеясь и, несмотря на протесты, Лиллиана вгрызлась в кекс так, словно не ела несколько дней.
– Потому что это правда.
– Разве ты только что не сказала, что лопнешь?
Она кивнула, потому что только это могла сделать с набитым ртом. Улыбаясь, он стёр глазурь с её нижней губы. Простое прикосновение его пальца заставило желать большего. Ещё больше прикосновений… во многом количестве мест. Он мог бы взять полную ложку глазури и намазать ею V-образный вырез её топа, и прикосновениями подсластить кожу, подготавливая пространство для языка… после рождения ребёнка.
– Проклятье, – выдохнула она.
– Проклятье, что?
– Ничего. Я просто уже так готова родить этого ребёнка.
– Я тоже. – В став, он взял её сумку в одну руку, а другую протянул ей. – У меня для тебя сюрприз.
– Куда идём? – Она позволила ему помочь ей подняться, что избавило от неловкости при попытке встать с дурацкой низкой скамейки. – Потому что, если честно, единственное место, куда я хочу пойти, – это рожать.
Он рассмеялся, и у неё подкосились колени. Он чертовски красив, и редкие моменты неподдельного веселья только делали его ещё восхитительнее. Как морковный кекс с дополнительной глазурью.
О, как же ей этого не хватало все эти месяцы.
– Я же сказал, – произнёс Азагот, ведя её по дорожке к зданию, в котором располагался общественный центр Мемитимов. – Это сюрприз.
По мере приближения, смех и гул голосов становились громче.
– Что происходит?
Он выгнул тёмную бровь.
– Ты не улавливаешь концепцию сюрприза?
– Серьёзно? – Она игриво ущипнула его за задницу, наслаждаясь тем, как мистер Хладнокровие и Собранность подпрыгнул. – Видишь? Улавливаю. – Внезапная волна тошноты накатила из ниоткуда, и Лиллиана пошатнулась. Азагот вытянул руку, чтобы удержать её. – Всё в порядке, – заверила она, судорожно сглатывая, пока ощущение не прошло. – Иногда у меня кружится голова.
– Мне это не нравится. Может, нам стоит позвонить Призраку?
Она отмахнулась. Он бы позвал Призрака и из-за отрыжки.
– Просто открой дверь.
Он распахнул дверь, и в прихожую ворвался хор «Поздравлений». Десятки Мемитимов и Падших ангелов, одетых в лучшие праздничные наряды, окружили их, их руки были полны еды и питья. Поп-музыка лилась из динамиков по обе стороны стола, на котором стояли торт, шоколадный фонтан и элегантно упакованные подарки. Всё доступное пространство было украшено сверкающими золотыми, зелёными и серебряными воздушными шарами и растяжками в традиционной цветовой гамме празднования Небесного рождения.
Переполненная любовью и счастьем, она обняла Азагота за талию и крепко прижала к себе. Это было совсем не то, чего она ожидала от жизни в подземном мире.
Это намного лучше.
Глава 3
Лиллиана проснулась от того, что кто-то отбивал чечётку на её мочевом пузыре. Застонав, она перевернулась и врезалась в Азагота. Приятно удивлённая тем, что он ещё в постели, она проигнорировала желание пописать и прижалась к нему. Она так сильно скучала по этому.
– Доброе утро, – пробормотал он, и его хриплый голос прозвучал ещё более сипло, чем обычно.
– Доброе утро. – Она прижалась к его плечу. – Я удивлена, что ты не работаешь.
Он зевнул.
– Ты вымотала меня прошлой ночью.
Улыбаясь рядом с его кожей, она провела пальцами по твёрдым выступам и глубоким впадинам его пресса.
– Я хотела показать, как благодарна за то, что ты устроил мне предрожденчик. – И она сделала это, не проявляя особой активности. Призрак не мог ворчать из-за единственного оргазма, верно?
– М-м-м. – Он запечатлел поцелуй на её волосах. – Ты, должно быть, была очень благодарна.
Она скользнула рукой под простыню и пробралась к изгибу его бедра. Возможно, она на миллионом месяце беременности, но сексуальное влечение ни в малейшей степени это не волновало.
– Я всё ещё благодарна.
Он зашипел, когда Лиллиана костяшками задела его член.
– Не жалуюсь.
С его стороны действительно мило собрать вместе обитателей Шеул-Гра на большой праздник с едой, напитками и играми в соответствии с традициями культур людей, демонов и ангелов. У неё было ещё два приступа сильной тошноты и несколько судорог, но они быстро прошли. А вот беспокойство Азагота не прошло. Вероятно, именно поэтому он всё ещё был с ней в постели.
Его забота была милой. Временами раздражала, но всё же милая.
– Я просто хочу, чтобы ты знала, ты – моя жизнь, – сказал он. – Без тебя я чудовище.
– А со мной ты кто?
Он одарил её редкой мальчишеской улыбкой, которая казалась ещё игривее из-за взъерошенных волос.
– Счастливое чудовище.
– Я очень счастлива, что «счастливое». – Она потёрла глаза и зевнула.
– Все хорошо, Лил, – сказал он. – Я никогда особо не задумывался о том, чтобы быть супругом, не говоря уже о том, чтобы стать родителем, но я хочу всего этого с тобой. – Он положил руку ей на живот и удивлённо улыбнулся. – Это будет первый ребёнок, родившийся без предопределённого будущего. Он или она могут быть кем угодно. Делать что угодно.
– Невероятно, правда? – Она приподнялась на локте и наклонилась, чтобы поцеловать его в грудь. Прошлой ночью она перецеловала каждый дюйм его тела. Может быть, сегодня утром она каждый дюйм его тела вылижет. – И наш ребёнок родится у родителей, которые любят друг друга. Полная решимости показать, как сильно она любит Азагота, поцеловала его ещё ниже. Её губы прошлись по его соску, но прежде чем успела попробовать его на вкус, спазм скрутил внутренности. Она резко втянула воздух, прижимая руку к животу.
– В чём дело? – Азагот вскочил, его лицо потемнело от беспокойства. – Ребёнок?
Неистовый жар разлился по коже, когда живот напрягся.
– Я думаю, это могут быть схватки Брэкстона Хикса, – сказала она, тяжело дыша.
– Чего?
– Они были у Кары, – закрыв глаза, чтобы комната перестала кружиться, она откинулась на подушку. – Это как тренировочные схватки.
Однако она не помнила, чтобы Кара жаловалась на то, что ей было жарко, и она обливалась потом. Ещё одна судорога пронзила тело, и Лиллиана застонала. Кара говорила, что они были болезненными, будто кто-то сжимал внутренности. Но тут было больше похоже на то, как если бы кто-то провёл по ним раскалённым докрасна лезвием.
– Ты бледна, как привидение, Лилли.
Что-то не так. Нет, всё в порядке. У неё паранойя. Азагот положил ладонь ей на лоб, проверяя температуру.
– Неужели все эти Хиксы должны быть такими?
Она услышала панику в его голосе, но не сами слова. В ушах звенело. В голове стучало. Внезапно волна агонии окутала Лиллиану и сжала так сильно, что она закричала. Смутно она услышала, как Азагот выкрикнул её имя, когда тёплый поток растёкся между бёдер.
– Лиллиана? Лиллиана!
Его голос звучал то громче, то тише, когда комната начала качаться. Раздавались крики. Ещё больше боли. Мысли путались.
А потом, наконец… ничего.
***
– Зубал!
Ужас охватил Азагота, когда он позвал своего лейтенанта, одного из немногих падших ангелов, которым доверял жизнь свою и жизнь своей пары. Голый и совершенно об этом не заботящийся, он рывком распахнул дверь спальни и снова закричал. Был много крови… очень много. – Зубал! Звони Идесс. Нужен доктор. Немедленно!
Зубал уже бежал по длинному тёмному коридору в сторону спальни, но резко остановился, выхватывая телефон из кармана джинсов.
– И приведи Кат, – добавил Азагот. Кат лучшая подруга Лилли в Шеул-Гра. И что не менее важно, она женщина. Конечно, женщина знает, что делать. У них инстинкты и всё такое прочее. Верно?
Лиллиана вскрикнула, и он бросился к ней, чувствуя, как сердце подскакивает к горлу. По крайней мере, она в сознании. Он сказал себе, что это хороший знак.
Но реальность, когда кровь растекалась лужей по матрасу под ней, пропитав белую ночную рубашку для беременных, говорила о другом.
– Что со мной не так? – прошептала она, и взгляд янтарных глаз остекленел, на поверхности мерцали отблески боли и страха.
Он подхватил её обмякшее тело и прижал её голову к своей груди, успокаивая единственным известным способом.
– Я уверен, что это ерунда, – сказал он с уверенностью, которой не чувствовал. – Но доктор уже в пути.
Азагот надеялся, что Идесс приведёт Призрака, но на данный момент был бы рад любому целителю.
Он взял свои слова обратно. Небеса предложили прислать команду, чтобы помочь с родами, но он не доверял никому из них. Ангелы – крайняя мера.
Лиллиана подняла на него глаза, её бледное лицо светилось доверием, и его сердце одновременно наполнилось любовью и разорвалось от ужаса. Он нежно погладил её по каштановым волосам, встревоженный тем, какими ломкими они казались на ощупь. Что-то было очень, очень не так.
– У меня кружится голова, – прошептала она. – У меня идёт кровь?
– Немного, – сказал он, чувствуя себя совершенно комфортно от этой лжи, хотя и поклялся быть честным. Ей не нужен стресс от осознания того, что она потеряла достаточно крови, чтобы убить человека. – Ты чувствуешь ребёнка?
– Нет, – сглотнула она.
Закрыв глаза, он ментально потянулся и соединился с ребёнком, как и тогда, когда Лиллиана впервые вернулась. Услышал… нет, почувствовал, как ребёнок назвал его «отцом». С тех пор каждую ночь он просыпался с умиротворённым ощущением того, что ребёнок прикасается к нему. Не физически, а ментально. Теперь, когда Лиллиана дома, впервые в своей жизни он с нетерпением ждал возможности поспать.
«Привет, Малыш Жнец. Ты здесь?»
Он не ожидал ответа, но всё равно было обидно, что ничего не последовало.
Звук тяжёлых шагов эхом донёсся из коридора, и мгновение спустя Призрак, Идесс и Кат одновременно ворвались внутрь. Двое сыновей Азагота, Джорни и Эмерико, шли за ним, но остались в дверном проёме, как молчаливые, обеспокоенные стражи. Призрак шагнул к нему, его позолоченный стетоскоп свисал поверх чёрной медицинской формы с вышитым на кармане специальным кадуцеем ЦБП. Азагот никогда не встречался с нашумевшим инкубом лично, но был примерно таким, как Азагот и ожидал: высоким, мрачно красивым и мускулистым. Орудия труда демона секса.
– Что происходит? – спросил он, его голос сочился уверенностью и профессионализмом, когда он бросил медицинскую сумку на изножье кровати. Азагот не был уверен, испытал ли он облегчение или разозлился из-за того, что парень сохранял самообладание, в то время как сам был на грани потери своего.
– Она потеряла сознание, – сказал Азагот, осторожно перекладывая Лиллиану с колен на матрас и подушку, стараясь, насколько возможно, избежать крови. – С ней всё было в порядке, а потом она…
Он замолчал, не в силах озвучить очевидное.
– Больно, – простонала Лиллиана. – Очень больно.
Призрак натянул перчатку и схватил Лиллиану за запястье. Рукав с глифами на его руке, который демоны-семинусы называли родовым знаком, засветился, когда он направил энергию в Лилли. Каждый защитный инстинкт Азагота кричал остановить Призрака, но он сказал себе, что это не случайный демон, направляющий в неё злобное дерьмо. Демоны-семинусы обладали способностью исцелять тело и разум. Конечно, те же самые дары, которые могли исцелять, могли и убивать. Это делало их столь же смертоносными, сколь и возбуждающими.
– Когда это началось? – спросил Призрак.
Она сглотнула, её горло работало так долго, что Азагот потянулся за стаканом воды, который она держала рядом с кроватью. Призрак покачал головой.
– Меня тошнило пару дней, – сказала она между судорожными вдохами. – Я имею в виду, случались приступы тошноты на протяжении всей беременности, но пару дней назад стало хуже.
Азагот застыл, натягивая халат.
– Ты солгала мне?
– Я говорила, что это ерунда, и не думала, что это что-то серьёзное, – отрезала она с такой силой, что это подняло Азаготу настроение. – И ты солгал о том, что я теряю кровь, так что можешь отвалить со своим возмущением.
Он рассмеялся, несмотря на ситуацию. Лиллиана никогда не мирилась с его дерьмом, и ему это в ней нравилось.
Призрак удобнее перехватил её запястье.
– А как насчёт боли?
– Началось сразу после того, как проснулась утром. – Она вздрогнула и вскрикнула, и ещё один поток крови растёкся лужицей на простынях.
– Чёрт возьми, док, – рявкнул Азагот. – Сделай что-нибудь!
Родовой знак Призрака засветился ярче, а выражение лица стало ещё мрачнее.
– Этого не должно происходить. Для этого нет никаких причин.
– Никаких причин для чего? – Руки Азагота сжались в кулаки по бокам, пока он боролся со своей паникой. – Поговори со мной, чёрт возьми.
Если прямота Азагота и раздражала доктора, он этого не показывал, и уважение Азагота к нему возросло ещё на ступеньку.
– Её нужно отвезти в больницу.
– Ни за что, твою мать, – прорычал Азагот.
– Ривер заверил, что если ей когда-нибудь понадобится, она сможет зайти. Всё будет хорошо.
Ангелы – за исключением Мемитимов и Ривера – не могли ступить в ЦБП, но переезд Лиллианы в Шеул-Гра практически уничтожил её статус ангела, испачкав крылья ровно настолько, чтобы она могла временно посещать места, недоступные большинству ангелов.
Но не на этом Азаготу следует сосредоточиться.
– Я сказал нет. Всё, что должно произойти, будет здесь. Никто больше не заберёт её у меня.
Призрак поднялся на ноги, не отрывая уверенного взгляда от Азагота.
– Я буду откровенен, у нас не так много времени. Ты хочешь потерять ребёнка?
Слова доктора были как удар под дых. Азагот хотел уничтожить ублюдка только за то, что задал этот вопрос. Хотелось закричать от отчаяния. Очевидно, Азагот не хотел терять ребёнка, но ему было страшно позволить Лиллиане уйти. Отправиться в место, полное незнакомцев, демонов и чёрт знает чего ещё. Он ведь только что вернул её.
– Отец, – Идесс положила тонкую руку на его предплечье в нежной мольбе. – За ней будет самый лучший уход в мире. Обещаю.
– У меня есть враги, – настаивал он. – Она будет на виду. В опасности.
– Моя больница защищена заклинанием против насилия, – сказал Призрак успокаивающим голосом, который не должен был подействовать на Азагота, но подействовал. – Никто не может перенестись ни внутрь, ни наружу. Я могу назначить охрану, или ты можешь послать свою. Она будет в безопасности в стенах ЦБП. Даю тебе слово.
Джорни шагнул вперёд, топнув, словно прозвучал гром.
– Я буду сопровождать её в качестве телохранителя. Я клянусь, никто к ней не прикоснётся.
– Я тоже пойду, – вставил Эмерико.
– Пожалуйста, дорогой, – прохрипела Лиллиана. – Всё будет хорошо.
Ему хотелось в это верить. Отчаянно хотелось. Но даже когда он кивнул в знак согласия, внутри всё сжалось.
Ничего не будет хорошо.
Но потерять ребёнка не вариант.
– Вперёд, – грубо сказал он, поймав взгляд доктора. – И если вернёшь мою пару и ребёнка, я буду в долгу перед тобой, который никогда не смогу вернуть.
Призрак бросил на него практичный взгляд, собирая сумку.
– Можешь рассчитывать, что я приду за долгом. Моя больница работает не только на доброй воле.
Пульс Азагота учащённо забился, когда он наблюдал, как Джорни нежно заключает Лиллиану в объятия. Она слабо улыбнулась и схватила Азагота за руку, прежде чем они направились к двери.
– Я люблю тебя, – прошептала она.
Азаготу всё ещё было не по себе от эмоций, поэтому его голос немного дрогнул, когда он прошептал в ответ:
– Я тоже тебя люблю. – Каким-то образом он собрался с силами, чтобы отпустить её, но не раньше, чем схватил Призрака за локоть. – Помни, доктор, однажды твоя душа станет моей.
Рука Идесс легко опустилась на плечо Азагота.
– В угрозах нет необходимости, отец.
– Я привык к этому, – пробормотал Призрак. – Он не первая психически чрезмерно заботливая пара, с которой я имею дело. – Доктор остановился в дверях и повернулся к Азаготу. – Лиллиана получит самый лучший уход во всех мирах. Ты принял правильное решение.
Азагот не был уверен в этом, но всё равно кивнул. А потом, как только дверь закрылась, упал на колени и закричал.
