Текст книги "Мрачный Жнец (ЛП)"
Автор книги: Ларисса Йон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)
Глава 23
Они появились из ниоткуда и набросились на Ривера, когда он материализовался у входа в особняк Ареса. Харвестер пришла с ним сегодня, потому что, как утверждала, «я Небесный наблюдатель Всадников и их мачеха, поэтому им придётся смириться со мной. К тому же, я хочу увидеть Алек. Я уже несколько дней не видела дочь Кары и Ареса».
Харвестер было невозможно отговорить, когда она чего-то хотела, и, кроме того, она знала о внутренней работе Шеула больше, чем кто-то другой, и её проницательность могла оказаться ценной. Если бы она могла не настраивать всех против себя.
Не успели они сделать и десяти шагов их окружили Арес, Ресеф и Танатос.
– Есть новости о Лиллиане? – спросил Арес, одетый в брюки цвета хаки и лёгкую пляжную рубашку в греческом стиле, но даже без доспехов он выглядел настоящим воином, каким и был на самом деле. И ростом он был с Ривера, так что в нём было много дюймов.
– Ты, наверное, знаешь больше, чем я, – сказал Ривер. – Когда я в последний раз видел Азагота, битва ещё даже не началась.
В облегающем чёрном платье Харвестер не было ничего пляжного, но это не помешало ей сбросить туфли на каблуках и погрузить ноги в песок.
– Я слышала от своих источников, что твоя армия потерпела поражение, а церберы струсили и отказались сражаться.
Дерьмо. Ривер не знал никого, у кого было бы меньше такта, чем у Харвестер. Даже Фантом не мог с ней сравниться.
Шум волн, набегающих на берег, стал неприятно громким, пока Арес стоял там, мускул на его челюсти подёргивался, в глазах сгущались грозовые тучи. Как раз в тот момент, когда Ривер собирался всё уладить, Арес покачал головой, будто ссора с Харвестер того не стоила.
– Ты права насчёт битвы, – сказал он. – Но церберы не испугались. Они хотели сражаться, но не смогли. Они всё ещё злятся и хотят устроить драку, так что, если чувствуешь, что тебе нужна драка, вперёд. А я за попкорном.
Танатос, одетый в чёрные джинсы и лонгслив, который скрывал трёхмерные татуировки на его руках, запустил пальцы в лохматые светлые волосы.
– Это ещё не самое худшее.
– И близко нет, – добавил Ресеф. – Мы были с Азаготом, несколько человек, планировали ещё одну внезапную атаку, пока силы Молоха были нестабильны.
Арес кивнул.
– Мы хотели нанести сильный удар, когда он этого не ожидал, и до того, как он причинит боль Лиллиане.
– Мы опоздали, – выплюнул Ресеф. – Этот ублюдок отрезал ей крылья и отправил Азаготу. Молох сказал, что, если мы нападём снова, за это расплатится ребёнок.
– Если бы я всё ещё была падшим ангелом, – прорычала Харвестер, – Я бы пошла к Молоху прямо сейчас и раздирала бы его на кусочки, выпивая его кровь и пообещав ему вечные муки.
– Мне нравится, как наглядно это прозвучало, – прощебетала Лимос, выходя к ним из дома. В шортах и купальнике она выглядела готовой к сёрфингу, её длинные чёрные волосы были собраны в беспорядочный пучок, несколько выбившихся прядей удерживались солнечными очками, сдвинутыми на макушку.
– Ты действительно думаешь, что это было наглядно? – спросила Харвестер. – Я пыталась сбавить тон. Ривер говорит, что иногда мне нужно оценить обстановку, прежде чем говорить. – Она нахмурилась. – Мне действительно грустно за Лиллиану. Потеря крыльев в Шеуле сильно её ослабит. Ей, должно быть, невыносимо больно.
Плечи Ривера пронзила острая боль, будто тело вспомнило время, когда Харвестер держала его в плену в своём логове падших ангелов в Шеуле и отрезала крылья.
Он бросил на неё сердитый взгляд.
– Ты так думаешь?
Л ёгкий ветерок разметал её тёмные волосы по лицу, когда она к нему повернулась.
– Мне искренне жаль. Каким бы большим придурком ты ни был, ты этого не заслуживал.
– Ах, спасибо? Наверно. – Он покосился на неё. – Ты ещё раздавила меня под горой.
У неё вырвался лающий смешок.
– Да.
Арес закатил глаза и махнул рукой, приглашая их следовать за ним к дому.
– Оставайтесь на ужин. Мы готовим морепродукты, можем поговорить за едой. Джиллиан, Р еган, Арик и все дети скоро будут здесь.
Он взглянул на Ривера.
– Ты уже видел Серену?
Ривер покачал головой.
– Я должен был зайти к ним, но пришлось отменить встречу.
– Что может быть важнее, чем навестить вдову Фантома? – В голосе Танатоса послышалось неодобрение, и у Ривера возникло ощущение, что он не очень хорошо справляется с потерей друга. Всадник, возможно, и был известен как Смерть, но ему почти не приходилось сталкиваться с этим лично.
Харвестер поправила солнцезащитные очки, чтобы спокойно посмотреть на Тана.
– Не разговаривай так с отцом.
Губы Танатоса приоткрылись, обнажив клыки, которые он обычно прятал.
– Ты мне не мать.
– И это плохо для тебя, – отрезала она. – Потому что я бы не бросила никого из вас.
Она замолчала, задумавшись.
– За исключением, может быть, Ресефа. – Она ткнула пальцем в Танатоса. – И я всё ещё могу взять тебя за ухо и вбить в тебя немного здравого смысла, – Она продемонстрировала это, используя свою силу, чтобы поднять Танатоса за ухо на цыпочки, прежде чем снова уронить, две косички на висках хлестали его по щекам, когда его ботинки касались брусчатки.
– Ладно, вы двое, прекратите. – Ривер взял Харвестер за руку и повернулся к Танатосу. – Мне пришлось отменить встречу с Сереной, потому что меня вызвал Ангельский совет.
– О, черт, – проговорила Лимос, жуя леденец, который только что сунула в рот. – Об Азаготе?
Он кивнул.
– Начинают просачиваться слухи о беде.
– Как много они знают? – спросил Арес.
Они знали гораздо больше, чем Ривер ожидал.
– Они знают, что Лиллиана у Молоха, а Ревенант пропал. Они предполагают, что Молох использует Лиллиану, чтобы добиться освобождения Сатаны, но не знают наверняка.
Ни Ривер, ни Метатрон не подтвердили эту теорию. Это почти наверняка гарантировало бы быстрое принятие решения об уничтожении Азагота, чтобы предотвратить Армагеддон.
– Хорошая новость – они не знают, что Азагот предпринял в ответ, поэтому не знают, что он нарушает свой контракт.
– Что произойдёт, если узнают? – спросил Ресеф.
Ничего хорошего.
– Вмешается Совет Орденов.
В случае нарушения контракта действовал бы Совет орденов, высшая инстанция на Небесах, за исключением Главного, а они никогда не отличались милосердием или щедростью. Если что-то было настолько важным, что оказывалось у них на столе, они понимали, что с этим нужно разобраться быстро и решительно. Не было такого понятия, как «идти налегке». Именно они принимали решение стирать и перестраивать человеческую память – и не раз. Именно они уничтожили развитую цивилизацию Атлантиды после того, как решили, что использовать ДНК ангелов для ускорения эволюции людей – плохая идея. Именно они отдали бы приказ уничтожить Азагота, если когда-нибудь такое время придёт.
– Значит, Совет орденов это плохо, – заявила Лимос.
Харвестер кивнула.
– Очень плохо.
– Кстати, о плохом. – Лимос подпрыгивала на цыпочках, когда они начали подниматься по ступеням особняка. – Ты знал, что мы поймали одного из падших ангелов, который убил Фантома?
Ривер остановился как вкопанный.
– Кого?
Танатос закатал рукава, словно готовясь кого-то ударить, и символ жеребца на его предплечье топнул копытом.
– Членосос по имени Керсон.
– Керсон, – повторил Ривер. – Я никогда с ним не встречался.
Харвестер фыркнула.
– Он такой высокомерный, трусливый кусок дерьма. – Она замолчала, посмотрев на Тана. – Был таким или ещё остаётся?
Лимос ответила с ухмылкой.
– Был.
– Круто. – Харвестер дала пять Лимос. – Как я уже говорила, он был говнюком. Он использовал статус одного из первых последователей моего отца, чтобы получить в Шеуле всё, что хотел. Даже несмотря на то, что они поссорились несколько сотен лет назад. Такой придурок. Что он сказал?
– Что он и два других придурка на парковке работают на Молоха, – ответил Танатос. – Они знали, что Фантом потерял свои чары неприкосновенности, потому что Молох это устроил.
Ривер подозревал об этом.
– Он сказал, как именно? – Беглые взгляды, которыми Всадники обменивались друг с другом, заставили Ривера занервничать. – Скажи мне.
– Это был Ревенант.
Твою мать! Хотя Ривер и рассматривал такую возможность на долю секунды, он на самом деле не верил, что брат мог иметь какое-то отношение к смерти Фантома. Всё ещё оставалось возможным, что Керсон солгал или что ему намеренно скормили неверную информацию, но Риверу пришлось признать, что в этом был смысл. Никто другой не смог бы подобраться к Фантому так близко, чтобы снять чары, без его ведома.
– Он бы не сделал этого без веской причины, – сказал Ривер, ненавидя себя за то, что слова звучат оборонительно и мелочно.
– Например? – Арес остановился у входной двери и повернулся к Риверу.
– Я не знаю. Но что-то происходит с ним и Блэсфим. Она не появилась на работе в больнице, и никто не может связаться с ними. Никто не видел Ревенанта с тех пор, как… – Он замолчал, вспомнив кое-что из сказанного Призраком. – Ч ёрт.
Харвестер играла со своим бриллиантовым ожерельем-ключом от Тиффани, но теперь замерла.
– Что такое?
– Перед тем, как Фантом вышел на парковку, он сказал, что только что видел Ревенанта. – Доктор задыхался, его голос срывался от горя, и Ривер едва его понял.
– Призрак сказал, что Ревенант заходил к нему домой, чтобы отдать Серене книгу. Он подумал, что это странно, потому что Блэсфим пропала, а Ревенант вообще об этом не упомянул.
Лимос вынула леденец изо рта.
– Ты что, не чувствуешь его или что-то в этом роде?
– Только если он на Небесах или если призовёт меня из мира людей. Я пытался призвать его, обращался мысленно, делал всё, что мог придумать. Ничего.
– Молох похитил Лиллиану и использует её в качестве разменной монеты, – напомнила ему Харвестер. – Не будет преувеличением предположить, что он сделал то же самое с Блэсфим, чтобы получить желаемое от Ревенанта.
Ресеф шлёпнул комара тыльной стороной ладони. Очевидно, даже В садников кусают.
– Зачем Молоху хотеть, чтобы Ревенант уничтожил неуязвимость Фантома?
– Молоху плевать на Фантома, – сказал Танатос. – Он хотел, чтобы падшие ангелы ему помогли, и это была их цена.
– Может быть, – сказал Ривер. – Но это ещё не всё, иначе Ревенант не пропал бы. Молоху нужно убрать Рева с дороги, чтобы взять Шеул под свой контроль, пока Сатана не освободится из тюрьмы.
– Ты думаешь, он каким-то образом заманил Ревенанта в ловушку? Но он такой могущественный.
– Ревенант и я поймали Сатану в ловушку, – заметил Ривер. – Нет ничего невозможного.
Но, блин, мысль о том, что Р ев был заключён в тюрьму, отрезвляла. Если Ревенанта можно убрать, то и Ривера тоже.
– Итак, что мы собираемся делать? – спросила Лимос.
– Я всё ещё охочусь на ублюдков, которые убили Фантома, – сказал Танатос. – Один убит, осталось двое. Как только закончится ужин.
Ривер согласен.
– Нам нужно найти Ревенанта. Он может надрать задницу Молоху, вернуть Лиллиану и удержать Азагота от того, чтобы он сделал то, из-за чего Совет Орденов отправит его в отставку.
Харвестер на секунду прикусила нижнюю губу.
– Какую книгу?
– Чего?
– Какую книгу Ревенант отнёс Серене?
Ривер нахмурился.
– Призрак не сказал. Но, возможно, нам стоит это выяснить, – Он посмотрел на Всадников и сжал руку Харвестер. – Мы вернёмся.
Он не дал никому шанса возразить или задать вопросы, а исчез с острова вместе с Харвестер и материализовался на крыльце Фантома и Серены. Он был здесь всего месяц назад, распивал пиво с Фантомом и Тенью, наблюдая, как дети играют во дворе. Его охватила печаль. Возможно, ему не нужно было приходить на заседание Ангельского совета так рано. Возможно, он эгоистично обрадовался предлогу пока не навещать Серену. Потому что, нет, он не хотел быть здесь.
– Я вижу его, – тихо сказала Харвестер. – Их горе. Оно, как серая аура, окружающая дом.
Он не видел, но, чёрт возьми, точно чувствовал.
Пара Призрака, Т айла, открыла дверь прежде, чем он успел постучать. Она выглядела менее собранной, чем обычно, её бордовые волосы скрывала бейсболка, а улыбка, хотя и не такая яркая, как обычно, приветствовала их обоих.
– Р ада вас видеть. – Она коротко обняла каждого. – Входите. Руна тоже здесь. Мы не хотим, чтобы Серена сейчас оставалась одна.
– Как у неё дела? – спросила Харвестер, её голос был полон редкого сострадания. Ей нравился Фантом и его импульсивный, не раскаивающийся характер.
– Не очень хорошо. – Зелёные глаза Тайлы, наполнились слезами. – Она держится ради Стьюи, но с трудом. – Она указала на ванную. – Извините. Мне нужно отлучиться на минутку.
Было время, когда Т айла и Фантом ненавидели друг друга, но, в конце концов, научились друг друга терпеть. А в последнее время они сблизились, и это явно сказывалось на ней.
Они нашли Серену на кухне, сидящую за столом с Руной, и после долгих объятий и рыданий Ривер, наконец, нашёл слова соболезнования.
– Мне так жаль, Серена. Если могу что-нибудь сделать…
– Ты можешь его вернуть? – Её вопрос был искренним, ожидаемым, и это почти разрушило его самообладание.
– Хотел бы, – грубо сказал он. – Если бы дело касалось правил, я бы их нарушил. Но у меня просто нет такой возможности.
Она промокнула глаза салфеткой, и на левой руке не было знака пары Фантома, точной копии его родового знака, напоминавшего о том, что она потеряла. То, что они все потеряли.
– Ты знаешь, почему его душа в ловушке? Он страдает? – Ривер не знал ответа ни на один из этих вопросов, и не хотел причинять Серене ещё больше боли, поэтому сел рядом с ней и взял её за руку.
– Гадес заботится о том, чтобы ему было как можно безопаснее и комфортнее.
– Но я не знаю Гадеса, – всхлипнула она. – Он не знает Фантома, и…
– На самом деле, он знает Фантома. – Ривер поймал её взгляд, желая, чтобы она полностью поняла, что он собирается сказать. – Однажды они встретились после битвы. Фантом болтал чепуху, и они были как лучшие друзья. Поверь мне, Гадес – это… – Он попытался подобрать подходящее для этого парня слово. Хороший? Нет. Приличный? Не – а.
– Добросовестный мужчина, – закончила Харвестер, избавив Ривера от нескольких неловких секунд. Ривер кивнул. – Он серьёзно относится к своим обязанностям и будет относиться к Фантому с величайшим уважением.
– Хорошо. – Серена высморкалась, и Ривер подождал, пока она закончит, чтобы рассказать о причине, по которой они здесь оказались.
– Серена… Фантом сказал, что Ревенант принёс тебе книгу. Какую книгу?
Она указала на книгу на барной стойке.
– Это странно. Я не просила её, поэтому не знаю, зачем он её принёс.
Харвестер подняла книгу и, нахмурившись, посмотрела на неё.
– Бездна. Хм. Я уже читала её раньше.
Бездна. Почему это слово всё время всплывало?
– О чём она?
Харвестер повертела её в руках.
– Это история об ангеле, чья пара пропала без вести, и о том, на что он пошёл, чтобы найти её. Он включает режим Джона Уика. Теряет крылья и всё такое.
Она открыла книгу, и оттуда выпал листок бумаги, но она поймала его своей силой и поднесла к ладони.
– Это от Ревенанта. – Ривер вскочил на ноги, его сердце бешено колотилось.
– Что там написано?
– Тут говорится, что он просит прощения и просит передать эту записку Риверу.
Она пожала плечами и протянула ему записку.
Как только он коснулся листа, по его руке пробежал электрический разряд, и на бумаге появилось ещё больше торопливо нацарапанных слов. Когда он читал, у него внутри все сжалось.
«Я облажался, братан. Я дал Молоку и Баэлю слишком много свободы, и к тому времени, когда осознал ошибку, стало слишком поздно. Молох похитил Блэсфим, Рив. Я сделал то, что должен был сделать, чтобы сохранить ей жизнь. Я хочу всё исправить, но должен найти свою пару. Прости меня.
Рев».
– Ну? – Харвестер подошла к нему сзади. – Что там написано?
Чувствуя на себе взгляды всех присутствующих, Ривер поднял глаза.
– Тут написано, что у него неприятности. И если он в беде, то и мы все в беде.
Глава 24
Ревенант брёл по кипящей реке глубиной по колено, по бесконечному грёбаному водоёму, берега из застывшей лавы которого были горячее, чем сама вода. Вокруг него поднимался пар, обжигая кожу, ноздри и глаза. Как и кожа на погруженных в воду ногах, раны от пара заживали почти мгновенно, что позволяло ему снова обжечься. Бесконечный цикл боли был жестоким, но Рев продолжал двигаться. Продолжал прокладывать путь к своей паре.
– Иди к истоку реки Скальдера и поднимись по ступеням Храма Дрожи. Если ты достаточно любишь свою женщину, ты её найдёшь.
У Молоха даже не хватило духу сказать Ревенанту в лицо, где он может найти Блэсфим. Он послал лакея, у которого теперь не было яиц. Это ознакомительная версия того, что произойдёт, когда Ревенант завладеет Молохом. Этим сукиным сыном.
Ревенанту следовало уничтожить его задолго до этого. Он должен был уничтожить любого демона или падшего ангела, которые могли бы даже подумать о том, чтобы представлять для него угрозу. Теперь этот ублюдок собрал армию, невиданных ранее размеров. И если Азагот уступит, Сатана сможет получить свободу и принять командование. Это была бы катастрофа почти библейских масштабов, произошедшая намного раньше запланированного срока.
Вода струилась вокруг ног, но река сузилась и обмелела. Даже берега, почерневшие от пепла, больше не светились под толстым слоем остывшего камня. Впереди, сквозь редеющий пар, он увидел массивный храм, высеченный в целой горе. Несмотря на обстоятельства и мучительную боль, Ревенант смотрел на него с благоговейным трепетом. Должно быть, на его создание у десятков тысяч демонов ушли тысячи лет. Конечно, он слышал истории, но никогда не бывал в одном из многих мест в Шеуле, недоступных обычными способами, такими как переходы.
Даже процветающая индустрия туризма, которой управляют дьяволы-скиммеры, правящие лодками, способными преодолевать кипящие воды, не смогла бы привести его сюда. Не то чтобы у него была такая возможность. Силы Молоха перебили всех лодочников и уничтожили суда. Очевидно, Молох хотел, чтобы Ревенант несколько дней пробирался по реке, прежде чем добраться до храма.
Грёбаный мудак. Ревенант собирался сварить яйца Молоха в котелке на костре. Прямо у него на глазах. Потом было бы барбекю из сосиски.
Ревенант оглянулся на бесконечную ленту кипящей реки, прорезающую горы и долины, и подумал, сколько раз за время путешествия его ноги обварились до костей. Сначала он летел. По крайней мере, пытался. Мощный, постоянный нисходящий поток воздуха не давал пролететь над паром, и вскоре жар опалил крылья, а пар пропитал перья. Сморщенные и насквозь промокшие, они больше не могли поддерживать его, и он погрузился в кипящие воды, пролетев всего несколько миль.
Я иду, Блэсфим.
Шаг за мучительным шагом он приближался к величественной лестнице. Река сужалась, приближаясь к ступеням, где исчезала под ними, предположительно беря начало где-то под храмом. Пар клубился вокруг Ревенанта, когда он, наконец, вышел из воды и ступил на каменную ступеньку. Н оги подкосились, и он опустился на колени, тело дрожало, дыхание давалось с трудом, так как организму требовалось время, чтобы восстановиться. На это не было времени. Не тогда, когда Блэсфим могла испытывать невыразимые ужасы. Он попытался встать, но ноги подвели, и он пополз.
Постепенно, по мере того как он поднимался, к конечностям вернулась чувствительность. Нормальное самочувствие. Он поднялся, ноги у него дрожали, но да, он на пути к тому, чтобы перестать чувствовать себя лососем-пашот.
Он поднял голову верх. Вниз. И произнёс тысячу различных проклятий. Он карабкался по ступеням несколько часов, но почти не продвинулся вперёд. Лестница тянулась бесконечно, исчезая в ядовитых облаках, поднимающихся из вулканов.
– Твою мать, – выдохнул он.
Расправив плечи, он почувствовал, как крылья наполняются здоровьем. Он расправил их и издал радостный вопль. Перья всё ещё были слегка взъерошены, и он мог летать так, словно выпил слишком много текилы, но крылья доставят его к входу в храм на полпути к вершине горы. Ревенант взлетел, и мощные взмахи крыльев пьяняще вознесли его ввысь. Он столкнулся с мощным нисходящим потоком, вероятно, предназначенным именно для того, чтобы помешать тому, что он делал, но пробился сквозь него и ворвался во вход.
Внезапная потеря подъёмной силы заставила упасть, как бомбу, и он ударился об пол храма, превратившись в груду конечностей и перьев.
Когда он поднялся, из пастей каменных изваяний показались призрачные, тонкие существа. Он не знал, что это за вид, но зло буквально сочилось из них струйками чёрной слизи. Это было какое-то по-настоящему хреновое дерьмо.
– Ты здесь из-за женщины? – прошептали существа в один голос, который заставил его подумать о ноже, разрезающем мясо.
Он призвал элементальный меч – лезвие вспыхнуло пламенем, приняв цвет окружающей обстановки.
– Где она? – прорычал он.
– Если она тебе нужна, ты её найдёшь.
Твари застрекотали – жуткий, режущий слух звук, который внезапно оборвался, когда они снова превратились в статуи.
– Нет! Вы ублюдки! Вернитесь! – Он закружился, высматривая их, кого-нибудь или что-нибудь. Здесь не было ничего, кроме выложенных плиткой стен, мозаичных изображений боли и страданий. Выпустив меч, он побежал вдоль стен, нащупывая отверстия. Он осмотрел пол в поисках потайных дверей, бросился вверх, высоко к стропилам, сделанным из какого-то гладкого камня, но и оттуда выхода не было.
Ладно, он прорвётся наружу.
Собрав всю силу своего могущества, он швырнул в потолок собственное творение – камень, который ласково назвал «гутенбад». Шар пульсирующего, почерневшего зла, окружающий ядро с оглушительным грохотом обрушился на здание. Гора содрогнулась, и каменные глыбы, весом в тонны, посыпались вниз.
Дерьмо! Взмахнув крыльями так сильно, как только мог, он создал над головой силовое поле, и камни, отклоняясь, полетели вниз по склону горы. Когда грохот, наконец, прекратился, он взорвал все обломки. Но ничего не изменилось. Он мог выйти, но куда идти? Он был уже у входа в храм.
«Если ты достаточно любишь свою женщину, найдёшь её».
Ладно, что ж… он любил её. Л юбил так сильно, что если бы не смог найти, то погиб, пытаясь это сделать. А если бы он нашёл её мёртвой, то умер бы рядом с ней.
«Если ты хочешь её, найдёшь».
– Конечно, я хочу её! – крикнул он всем, кто мог его слышать. – Блэсфим! Блэсфим, детка, где ты? – Он неуклюже приземлился и снова забегал по комнате. Должно быть, он что-то пропустил. – Блэсфим! – Он должен был что-то пропустить! – Блэсфим!
Он бросился на кафельную плитку и стал царапать её пальцами, пока стены не окрасились кровью. Наконец, Ревенант не был уверен, сколько времени спустя, он с криком упал на колени и наклонился вперёд, ударившись лбом об пол.
– Пожалуйста, Блэсфим, – прохрипел он. – Пожалуйста, помоги мне найти тебя. – Ярость, ужас и отчаяние смешались, и он запрокинул голову и закричал. – Кто-нибудь… пожалуйста!
Темнота захлестнула его, и он потерял сознание.
Когда в его голове снова зажегся свет, он моргнул, сбитый с толку. Комната… все та же. Но… нет. Он поднялся на колени. Вон там… дверной проём. Он взмахнул крыльями, поднимая себя на ноги. Дверной проём, пульсирующий, как окровавленная плоть, манил звуком бьющегося сердца. Сердца Блэсфим. Он не знал, откуда ему это известно, просто знал. Он остановился в дверном проёме и мысленно потянулся к ней, надеясь связаться, отчаянно желая добраться до неё. Когда его не встретило ничего, кроме холодной пустоты в его сознании, он решил послать всё к черту и шагнул в зияющую пасть.
Внутри… внутри был сущий кошмар. Что, чёрт возьми… что происходило? Помещение, похожее на пещеру, утопающее в белом и слоновой кости, тянулось бесконечно, его высокие потолки поддерживали сверкающие колонны из хрусталя. Рыхлая земля, казалось, была сделана из маршмеллоу, и когда Ревенант шёл, почти ожидал, что его поприветствуют единороги.
Серьёзно. Что. За. Хрень?
– Ревенант?
Он обернулся на звук голоса Блэсфим, и когда увидел её, стоящую возле обелиска, который, казалось, был вырезан из кварца, чуть не упал в обморок от облегчения. На ней всё ещё была розовая форма, в которой её похитили, а светлые волосы спутанными прядями падали на лицо.
Он бросился к ней и в мгновение ока заключил в объятия.
– Я так рад тебя видеть, – выдохнул он, осыпая поцелуями её щеки, лоб, подбородок. – Ты в порядке? – Её губы. Он целовал её снова и снова. – Он сделал тебе больно?
Она одарила его ободряющей улыбкой, которая на самом деле мало его успокоила.
– Молох не сделал ничего такого, с чем я не смогла бы справиться.
Он зарычал.
– Что это значит?
– Это значит, что его головорезы немного меня побили, – сказала она. – Но никто на самом деле не хотел связываться с парой короля Ада, понимаешь? Даже Молох.
Они всё равно умрут ужасной смертью. Все, кто осмелился прикоснуться к ней. Ревенант крепко прижимал её к себе, наблюдая за происходящим причудливым шоу «Золушка остаётся дома».
– Что это за место? И как ты здесь оказалась, если его нельзя найти без крайней необходимости?
– Демоны-скиммеры доставили меня на лодке вверх по реке, а потом втащили по лестнице. Это заняло целую вечность, – Она помолчала. – И ты так сюда попал?
– Молох уничтожил демонов и их лодки. Так что, нет.
Она выглядела искренне обеспокоенной этим.
– Скиммеры на самом деле были довольно милыми. Они подложили прокладку под мои кандалы, чтобы не шла кровь. – Она с отвращением покачала головой. – В любом случае, они оставили меня в храме. Мне нужен был выход, и в какой-то момент открылась странная дверь из плоти. И… вот я здесь. – Она отстранилась от него и положила руку на хрустальный обелиск. Под ладонью расцвёл золотой свет, распространяясь вверх усиками, которые змеились к вершине. – Молох сказал, что давным-давно это было задумано как секретная тюрьма для Сатаны.
Ревенант уставился на странность.
– Это? Кто бы это ни построил, действительно верил, что в комнате, созданной из того, что является плодом детского воображения, может находиться Сатана?
– Он был построен с использованием материалов, добытых в самых чистых уголках Рая.
Она убрала руку и положила на его ладонь. Вместо золотистого света под его ладонью образовались тёмные, чернильные облака, но, как только они попытались рассеяться, кристалл поглотил их.
– Моя мама часто рассказывала мне истории о таинственной тюрьме, в которой использовалась Небесная энергия, чтобы обезвредить зло. Думаю, это она и есть. – Блэсфим пожала плечами. – Моя мама – сторонница теории заговора, но в этом она была права.
Мать Блэсфим, падший ангел, Дэва, была сумасшедшей. Но, очевидно, психам время от времени везло с заговорами. Ему придётся спросить тёщу, что она думает о снежном человеке и Лох-Несском чудовище.
– По словам Молоха и моей матери, Сатана пронюхал об этом, и никто никогда не заставлял его приходить сюда обманом. Благодаря пророчествам, он знал, что однажды его посадят в тюрьму, и думал, что это будет означать его гибель. – Она посмотрела на хрустальный потолок, на изящные арки, искривлённые в некоторых местах, будто строители не смогли справиться с материалами. – Он даже пытался разрушить весь храм, но тот был построен внутри мора-пузыря. Мора-пузырь, пространство, где барьер между мирами ослабевал и позволял одному миру слегка вдавливаться в другой, как грыжа, что приводило к причудливым аномалиям, где обычные правила и законы природы не действовали. Если бы этот мир граничил с Небесами, материалы могли быть пропущены через баррикаду, и барьер теоретически мог бы помешать злу, даже такому могущественному, как Сатана, уничтожить его.
Ревенант мгновенно проверил свою силу. Потянулся вглубь. Ни единой искорки. Это было всё равно что шарить по пустым карманам в поисках монетки в десять центов.
Итак, это тюрьма, всё верно. Только не для Сатаны. А для Ревенанта.
