Текст книги "Мрачный Жнец (ЛП)"

Автор книги: Ларисса Йон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

– Наверное, тебе в любом случае стоит услышать.

– Что? – Лиллиана подошла немного нерешительно. Она здесь уже несколько месяцев, но многое в его мире для неё новое. Она не знала игроков, не разбиралась в политике, и ни черта не знала о матерях его детей.

– Люсиль говорит, что, если потребуется больше мемитимов, она предложит свои услуги.

Лиллиана растерянно моргнула.

– Что, прости? – Люсиль грациозно поднялась, её облегающее платье высоко задралось на бёдрах. Лиллиана выглядела бы в нём намного лучше. А ещё лучше выглядела бы без него.

– Я не хотела тебя обидеть, – сказала она невозмутимо, с придыханием, растягивая слова, как делала, когда предлагала какой-нибудь новый способ потрахаться. Теперь же издевалась над Лиллианой. Он не мог дождаться, когда Лилли даст волю чувствам. Пару раз он оказывался не по ту сторону гнева Лиллианы, и было неприятно. Люсиль продолжала. – Просто у нас с Азаготом есть опыт создания самых красивых и необычных мемитимов. Уверена, ты уже встречалась с Жасмин.

– Д-да.

Чёрт. Лиллиане нужен спасательный круг.

– Я как раз собирался дать ответ, когда ты вошла, – сказал Азагот. – Возможно, ты хотела бы оказать честь?

Она проигнорировала его, не отрывая взгляда от Люсиль.

– Сколько?

– Сколько чего, дорогая? – голос Люсиль сочился слащавостью. – Детей? Двести двенадцать. – Она одарила его улыбкой, которая была равносильна тому, чтобы раздвинуть ноги. Он знал, на что способен этот рот. И Лиллиана всё равно смогла бы сделать лучше. – Нас с Мрачным Жнецом связывает давнее прошлое. За тысячи лет до твоего рождения. – Она окинула Лиллиану холодным взглядом. – Думаю, ты могла бы присоединиться к нам. Я открыта для всего нового.

– Убирайся, – прорычала Лиллиана, указывая на дверь. – Убирайся сейчас же. И скажи всем своим подругам-племенным кобылам, что Азагот больше не доступен для разведения.

Азагот рассмеялся.

– Племенные кобылы? – Люсиль ощетинилась. – Быть избранной для создания в наших телах уникального класса ангелов из семени…

– Вон! – Лиллиана взмахнула рукой, и Люсиль катапультировалась по воздуху прямо в дверной проём. Дверь захлопнулась с таким грохотом, что задребезжали картины на стенах. Затем Лили взяла одну из нефритовых фигурок лошади и разбила её вдребезги об пол.

– Это было необходимо? – спросил он. Вышвырнуть надоедливого ангела вон – это одно, а уничтожить четырёхтысячелетнюю скульптуру демона – совсем другое.

Лиллиана повернулась к нему, её глаза сверкали огнём.

– Что это было? Ты издеваешься надо мной? Тебе следовало её выгнать. Эта… эта шлюха… сделала тебе предложение прямо у меня на глазах. Та женщина, которую ты трахал в нашей спальне больше двухсот раз!

Ого.

Он имел в виду только статуэтку, но, очевидно, она не имела значения. Лилли была зла, и не только на Люсиль. Он избавился от большей части свидетельств своего прошлого: мебели для секса, игрушек… А она сожгла матрас. Но он полагал, что спальня остаётся… спальней.

– Успокойся, – мягко сказал он. – Мы нечасто пользовались спальней.

И, боже, не стоило этого говорить. В течение следующих нескольких дней он узнал, что его диван в библиотеке неудобный и что неразумно просить сердитую женщину успокоиться.

Он всё ещё считал весь этот эпизод забавным, но, вспоминая его, понял, что ему следовало попытаться взглянуть на всё глазами Лиллианы. С её точки зрения, она попала в засаду между женщиной, которая хотела секса, и мужчиной, который считал всё это забавным и лестным. И она не ошиблась. Он привык к тому, что женщины хотели его только за то, что он мог им дать – власть, известность, благосклонность, детей, – что это было приятно – быть желанным для него. Ладно, они не хотели его целиком. Только его член. Но всё же. Вместо того чтобы смеяться, ему следовало успокоить Лиллиану. Ему следовало дать понять и Лиллиане, и Люсиль, что единственным ангелом, который будет вынашивать его детей, единственной, с кем он когда-либо снова переспит, была Лиллиана.

Внезапно его чувства подняли тревогу, выдернув из воспоминаний. Кто-то могущественный только что вошёл в Шеул-Гра.

Пока Шеул находился в карантине.

Вновь.

Он убьёт Хокина.

И, возможно, того, кто вошёл через портал.

Глава 31

Азагот взмыл в воздух со своего балкона, держа Райку на руках. Она смотрела на него большими невинными глазами, полными доверия.

– Не волнуйся, – пробормотал он. – Папа позаботится о твоей безопасности.

Он парил над территорией, направляясь к порталу. Увидел Сюзанну внизу и мягко приземлился позади неё. Она резко обернулась, испуганно вскрикнув, но, увидев Райку, широко улыбнулась.

– Привет…

– Подержи. – Он протянул Райку. – Мне нужно кое-что сделать.

Она посмотрела мимо него и кивнула.

– Привет, Джим Боб.

Джим Боб?

– Какого чёрта? – Азагот развернулся так быстро, что чуть не ударил ангела крылом по лицу. – Кто тебя впустил? Хокин?

Джим Боб покачал головой.

– Это не важно. Что ты делаешь, чтобы спасти свою пару?

– Что?

– Что ты делаешь? – потребовал он. – Молох убьёт её, если не освободишь С атану. Итак, каков твой план?

Формировался план на ближайшее время, который включал в себя надирание задницы Джиму Бобу.

– Следи за тоном, ангелок. Ты не можешь ничего от меня требовать.

– Проклятье, Азагот! – Джим Боб двинулся вперёд с неожиданной скоростью атакующей змеи. – Мне нужно знать, что ты собираешься делать!

Подумав, Азагот обрушил на ангела шквал клинков. Они ударили почти беззвучно, сотня кинжалов, которые с мучительной медлительностью рассекли жертву, как тёрка для сыра. Сила удара лезвий отбросила Джим Боба в последние уцелевшие остатки беседки, которую Азагот разрушил во время попытки побега.

– Отнеси Райку внутрь! – рявкнул он Сюзанне.

Но когда повернулся обратно к Джим Бобу, что-то подняло его в воздух и с такой силой швырнуло на землю, что от его тела остался кратер.

Сюзанну отбросило на несколько метров, она растянулась на земле, но Райку по-прежнему крепко держала на руках и помахала ему, показывая, что всё в порядке. Азагота охватила ярость. Никто, кроме Азагота и Лиллианы, не мог обладать силой в его мире. Никто, кроме Ривера и Ревенанта, по крайней мере, и уж точно не в такой степени.

– Как? – взревел он, взмывая вверх и выпуская призванное копьё из выкованного в аду железа.

Каким-то образом Джим Боб избавился от клинков, но не смог увернуться от удара копьём в самое сердце. Он закричал и упал на колени. Из-под копья, вонзившегося в грудь, пошёл пар, и кровь потекла по древку, когда он упал вперёд, пронзённый насквозь. Его голова опустилась, лицо скрылось под капюшоном угольно-чёрной мантии.

– Как ты сюда попал? – Азагот бросился к нему. – И как, чёрт возьми, ты используешь силу в моём мире?

Джим Боб закашлялся, забрызгав кровью землю.

– Я помог тебе построить Шеул-Гра, придурок, – прохрипел он голосом, который уже не принадлежал ему. Азагот не слышал этого голоса тысячи лет. – Ты, правда, думал, что я не позабочусь о том, чтобы у меня всегда был путь внутрь?

Потеряв дар речи, Азагот ментально отбросил копьё. Джим Боб упал лицом вниз на землю. Затем, застонав, перевернулся на спину. Капюшон упал, обнажив новое лицо и роскошную шевелюру всех оттенков человеческого волоса.

– Габриэл? – Азагот толкнул его сапогом, и архангел сел, хватаясь за всё ещё горящую грудь. – Это оружие было слишком жестоким.

Да, жестоко. Это оружие против ангелов, специально разработанное для нанесения смертельных ранений или добивания уже тяжелораненых ангелов. Но Азагот не собирался церемониться.

– Я не согласен, – отрезал Азагот. – И мне не нужно спрашивать, почему ты скрывал свою личность. Но почему ты делился со мной информацией?

– Почему? – недоверчиво спросил он. – Я немного заинтересован в твоём успехе, придурок. К тому же ты мой источник информации о многом из того, что происходит в обоих мирах.

– Почему сейчас? – спросил Азагот, всё ещё не оправившись от осознания истинной личности Джима Боба. – Где ты был тысячи лет?

– Работал. – Габриэл закашлялся и сплюнул кровь. – Был хорошим архангелом. Затем, несколько сотен лет назад, я начал видеть мрачные предзнаменования. Я подумал, что, возможно, сейчас самое подходящее время для встречи.

– Архангел? – Сюзанна, которая должна была находиться в безопасности внутри с Райкой, подошла ближе. – Ты архангел Габриэл? Ты сделал Деклану татуировку?

Азагот чуть не дал себе пощёчину, переводя взгляд между ними.

– Татуировку?

На её щеках вспыхнули багровые пятна, и Азагот заподозрил, что она только что выдала то, чего не должна была. Габриэл с болью в сердце кивнул, давая разрешение.

– Нам с Декланом нужна была информация о татуировке в виде крыльев на его спине, – объяснила она, продолжая бросать на Габриэла смущённые взгляды. – Мы нашли художника в Сан-Франциско. И тату сделал Джим Боб. Э-э-э… Габриэл.

Азагот прищурился на ангела.

– Дай-ка угадаю. Татуировка каким-то образом заколдована, и, вероятно, это ангельское устройство слежения. Неужели Рай такой скучный, что тебе приходится делать татуировки людям?

– Ты что, не слушал? – сердито выпалил Габриэл, хотя приступ кашля, последовавший за этим, смягчил тон. – Грядёт буря, Азагот. Некоторые готовятся. Мы выслеживаем тех, у кого есть ангельская ДНК. Мы готовим людей к правде о нашем существовании. Мы делаем всё возможное, чтобы подготовить наших игроков к Концу времён. А значит, что будем держать Сатану в клетке до самой последней минуты.

– Так вот почему ты здесь? Чтобы помешать мне, освободить Сатану?

– Надеюсь, мне не придётся этого делать. – О н захрипел, и кровь потекла между пальцев, которыми он зажимал рану на груди. – Я пришёл предупредить.

Габриэл прислонился спиной к обломкам. Рана так и не затянулась. Даже в человеческом мире она бы ещё не затянулась, но появились бы признаки заживления. Если Габриэл не вернётся на Небеса в ближайшее время, его силы иссякнут, и он окажется здесь в ловушке. Что в любом случае должно произойти. Азагот не мог придумать лучшего заложника, чем архангел. Вероятно, отчасти, поэтому Габриэл пришёл в образе Джима Боба. Кроме того, он не мог допустить, чтобы кто-то на Небесах узнал, что он контактировал с Азаготом. На Небесах строгие правила относительно того, кому разрешалось с ним связываться, и ещё более строгие правила относительно того, кто мог войти в Шеул-Гра.

– Предупредить о чём?

– О Совете. Они санкционировали твоё уничтожение.

Азагот похолодел внутри. Чёрт возьми. Похолодел.

– Они что?

– Азагот, послушай…

– Милорд! – Разр бежал к ним со стороны портала. – Два ангела просят разрешения войти. Они говорят, что Хокина вызвали по делу, поэтому они принесли молоко для Райки.

– Это ловушка, – предупредил Габриэл. – Я уверен, что они что-то сделали с Хокином. Если не ответишь или откажешься, они попытаются взломать защиту портала.

Оскалившись, Азагот развернулся к Разру.

– Не отвечай. Это даст больше времени, чем отказ. Найди Сайфера. Скажи, чтобы следил за заклинанием портала. – Разр убежал, а Азагот повернулся к Габриэлу. – Что ещё они собираются делать?

– Не знаю. Они выгнали меня с собрания после того, как отключили Ривера.

– Ч то они сделали с Ривером?

– Они коллективной силой сдержали его – боялись, что он предупредит тебя.

– Но не побоялись, что ты предупредишь меня?

– Они не знают, что я связывался с тобой. – Он закрыл глаза и сделал пару глубоких вдохов, прежде чем продолжить. – Но им хватило обеспокоенности предупредить меня, если я с тобой свяжусь, отвечу за тяжкое преступление.

Ошеломлённый новостью Азагот отступил на шаг. Тяжкое преступление каралось по-разному: от заключения в мучительной изоляции до казни, но самым распространённым наказанием было изгнание с Небес. Габриэл рискнул всем, чтобы предупредить Азагота, что Небеса снова его подставят.

Зазвонил его телефон, и он выхватил его из кармана. Номер был незнакомым, но, как только он ответил, узнал голос на другом конце провода.

– Ты знаешь, чего я хочу, Азагот, – сказал Молох. – Отпусти Сатану сейчас же, или Лиллиана окажется в моей постели сегодня вечером, а к утру будет мертва.

– Ублюдок, – выдохнул он. – Если тронешь её…

– О, я не собираюсь её трогать. Для этого есть раскалённые кочерги и булавы.

– Ты умрёшь в муках, – поклялся Азагот. – Ты будешь молить меня о пощаде, а я буду смеяться.

Повисла долгая напряжённая тишина, а затем Молох тихо сказал:

– Тебе следует знать, что твои ангельские приятели послали убийцу, чтобы тот расправился с Лиллианой. Просто к твоему сведению. О, и Азагот? Я только что передумал. У тебя есть время до Часа Кроноса, чтобы освободить Тёмного Лорда. – Он посмотрел на часы. Час Кроноса – три часа ночи, когда бьют часы на горе Мегиддо в Израиле, когда барьер между всеми мирами становится самым слабым, а сверхъестественные силы достигают своего пика. До этого оставалось меньше двух часов. – Если не подчинишься, Лиллиана умрёт через пару часов, а раскалённые кочерги я приберегу для твоей дочери.

Затем он повесил трубку.

В его груди, словно летняя гроза, нарастал жаркий, бешеный гнев. Внутренний зверь вибрировал от потребности в освобождении, когда он набросился на Габриэла.

– Молох сказал, что ты послал убийцу, чтобы убить Лиллиану, – прорычал он. – Это правда?

– Возможно. – Габриэл сглотнул. – Камаэль сказал, что у них был шпион внутри организации Молоха. Низкого уровня, жалкий страж падших ангелов или что-то в этом роде. Он сказал, что не может вызволить Лиллиану, но может убить. – Конечно. Если бы Лиллиана была мертва, у Молоха не было того, что могло бы повлиять на Азагота, и Небесам не пришлось бы беспокоиться о том, что он освободит С атану.

Ублюдки, изменники, лжецы, самодовольные придурки. Ярость не давала мыслить.

– Ты помог мне, – сказал он низким, хриплым голосом своего зверя, – и теперь я помогу тебе. Уходи. Уходи, пока я не передумал.

Сильное землетрясение сотрясло округу. Ангелы пытались прорваться внутрь.

С Азагота довольно. С него, чёрт возьми, довольно. Зажатый между двумя огромными армиями, он видел только один выход. Мир должен сгореть, а он держал в руке спичку.

Глава 32

Дикая ярость волнами прокатывалась по телу Азагота, когда он стоял на краю бесконечной пропасти, не сводя глаз с вращающегося хрустального куба, зависшего над пустотой. Изнутри куба не доносилось никаких звуков, но он решил, что все крики, стоны и плач звучали в первые месяцы заточения.

Он согнул пальцы с когтями, глядя на тюрьму, в которой Сатана, Король Демонов, его сын Люцифер и один предатель-архангел будут находиться ещё девять веков. Злая душа падшего ангела, породившего Люцифера, тоже была там, и её разлагающиеся останки составляли компанию остальным трём.

Прямо сейчас Азагот мог бы освободить их всех. И начать предсказанный Конец Света намного раньше. Но он вернёт Лиллиану.

Если только Молох всё равно не убил бы её или, что хуже, не спас для Сатаны.

Тёмная волна энергии поглотила его, поднимаясь из пустоты.

«Отпусти меня, и я верну тебе Лиллиану».

Голос Сатаны был эхом, окутанным болью в голове Азагота. Великолепная боль, как оргазм, который длился слишком долго. А за этим последовало узнавание, осознание уникальной энергии Сатаны… и его разума. Какой бы тёмной ни была энергия демона на Небесах, она была каплей по сравнению с океаном злобы, которым стала сейчас.

– Откуда ты знаешь о Лиллиане? С кем общался?

И как, чёрт возьми, он мог с кем-то общаться?

«Я знал, что когда-нибудь окажусь в ловушке. Думаешь, у меня не было нескольких планов на случай непредвиденных обстоятельств? Азагот. Азраэль. Послушай меня, мой старый друг. Вместе мы сможем разорвать твой контракт. Ты освободишь меня… а я освобожу тебя».

Азагот задыхался от мучительной агонии, вызванной голосом Сатаны… и его словами. Свобода. Она была у него лишь однажды в жизни, когда он изолировал себя в человеческом мире. Он был одинок, слишком чувствителен, чтобы с кем-то общаться, но был свободен от всего, включая обязательства.

«Мы воссоздадим Шеул-Гра в тени разрушенного мира людей, и это будет рай для душ. Это больше не будет местом наказания, а станет новым Эдемом, где мои демоны будут питаться душами людей, покинутых ангелами. Ты будешь управлять им без надзора с Небес и сможешь свободно приходить и уходить. – Азагот застонал. – Отпусти меня! Я дам тебе свободу жить где угодно».

– Да! Подожди, нет.

Он покачал головой, пытаясь избавиться от голоса в голове, и капли крови брызнули из носа, разлетевшись по скале.

«Лиллиана страдает, пока ты колеблешься».

– Будь ты проклят! – закричал Азагот, ненавидя себя за то, что собирался сделать с миром. – Пообещай, что не причинишь ей вреда. Пообещай, что никто не причинит вреда ни ей, ни кому-либо из моих детей, или я уйду.

«Клянусь, Азраэль».

– Убеди меня, Принц Лжи. – Где-то глубоко внутри, под демонической чешуёй, покрывающей звериное тело, Азагот не хотел, чтобы его убеждали. Убедить Лиллиану в том, что она будет в безопасности от Сатаны, означало освободить его и вызвать разрушения поистине библейских масштабов.

«Я практически чувствую боль твоей нежной спутницы, пока ты колеблешься».

– Убеди меня, чёрт возьми! – Азагот чувствовал, что Сатана взволнован. Он на верном пути. Вот… вот где он был настоящим мастером. Будучи выдающимся эмпатом, он первым обнаружил обман Сатаны и заговор с целью свержения руководства Небес. Он знал, о чём думает мужчина. Что чувствует. Азагот знал, как на него воздействовать. – Убеди меня, почему я должен верить, что ты пощадишь мою семью, когда поклялся поставить меня на колени. Когда ты угрожал начать убивать Мемитимов, если я не перестану их создавать. Ты презираешь меня. Так скажи мне, почему я должен хоть на секунду подумать, что ты сдержишь своё слово.

«Презираю? Дурак, я не ненавижу тебя. А бесконечно благодарен тебе. Я потерял Небеса, но взгляни, что построил! Собственный мир и силу, которую невозможно представить. Религии превозносят и боятся меня. Я обладаю большей властью над людьми, чем Бог. Разве ты не видишь, Азагот? Ты был моим спасителем. Стань моим спасителем ещё раз».

– Довольно убедительно, – хрипло сказал он, потому что так оно и было, и это возвращало его на опасную территорию. – Мне понадобится твоё сотрудничество в нашем новом мире, так зачем мне нарушать слово?

Возможно, это правда, но всё же… чёрт, ему нужна хоть одна причина, чтобы не делать этого. Только одна. Он должен заставить Принца Лжи говорить, хотя каждая секунда могла означать новые страдания для Лиллианы.

«Мне так жаль, детка».

– Если я сделаю это, хочу, чтобы Молоха доставили к моей двери. Живым.

«Хорошо. А потом я зарежу эту вероломную свинью Войну и подарю тебе его остров. Лиллиане и вашей дочери там понравилось бы, да?»

Это точно. Лиллиана расцвела бы, как роза, на собственном острове, под солнцем, вдали от злобы Шеул-Гра. Но не… не на острове Ареса. Не потому, что Всадник умрёт. Азагот не хотел этого. Если освободит Сатану, то Небеса отстанут от него, ведь будут заняты войной. И это может спасти Лиллиану. Он убьёт двух зайцев одним выстрелом.

Нет, убьёт гораздо больше.

В каком мире будет расти его дочь? В каком аду будут жить все его сыновья и дочери?

Отчётливость его мыслей принесла умиротворение. Иногда, когда он был переполнен чужими эмоциями, чувствовал себя опустошённым. Ясным. Слишком часто всё было наоборот. Но именно так на него всегда действовали эмоции Сатаны, даже когда зло было лишь каплей в море, которое его поглощало.

Он не мог освободить Сатану. Только глупец мог бы довериться ему, особенно тот, кому лгали.

Сатана с кем-то общался. Каким-то образом он получал информацию извне.

– Скажи мне, Сатана, с кем ты разговариваешь?

«Я же сказал! Ни с кем».

– Тогда откуда ты знаешь о моей дочери?

Последовала тишина, а затем раздался разъярённый крик.

«Азраэль. Азраэль! Выпусти меня!»

– Нет. – Это сделало бы его величайшим злодеем в истории, разрушившим пророчество и мир. У него ещё был вариант.

Он всё равно останется злодеем и, скорее всего, потеряет всё, что у него было, всех, кого он любил, и, возможно, свою жизнь. Но те, кого он любил, будут в безопасности. Человечество будет в безопасности.

– А знаешь что? Иди нахрен!

«То есть, как иди?»

– Произнести отчётливее?

Молнии заполнили тёмное пространство вокруг, разрывая тьму на части. Азагот ошеломлённо огляделся. Этого не должно случиться. У Сатаны не должно быть силы, которая могла бы управлять электричеством, или способности общаться с кем-то снаружи. Вероятно, в клетке есть брешь. Молния пронзила Азагота, причинив миллиарды степеней боли, сжигая плоть, и опаляя разум. Он слышал свои крики, как ему казалось, когда кровь испарялась в венах. Молния устремилась вверх, поставив Азагота на четвереньки, а от его обугленного тела поднимался дым. Крик ярости пронзил барабанные перепонки Азагота.

«Выпусти меня, придурок! Сделай это, или, клянусь, когда Агнец, наконец, освободит меня, ты будешь первым, за кем я приду. А когда закончу убивать твоих сыновей и насиловать дочерей у тебя на глазах, я буду трахать твою жену, пока она не умрёт! А потом я…»

Взревев от ярости, Азагот собрал все силы, каждую доступную унцию энергии и отправил куб в пустоту, где чернота поглотила его с пугающей, медленной неохотой.

– Спасибо, что предупредил, ублюдок.

Когда Азагот развернулся, пепел осыпался на землю, обнажая исцелённую, сильную плоть, голос Лиллианы эхом прозвучал в его голове.

«Всё, о чём прошу, – что бы ни случилось, не становись тем монстром, которым был раньше».

Он не станет. Нет, чёрт возьми.

Он собирался стать совершенно новым монстром.