Текст книги "Дефект бабочки. Другой мир (СИ)"
Автор книги: Лариса Казимирова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)
Глава 11
«И в тот год 864 от рождения золотого дракона в ночь на цветение папортника дружины эльфов из дома Бабочки и дома Птиц напали на пашни приграничные. И умертвили всех, от мала до велика. Из двадцати пашен токмо двое отроков уцелели в бурьяне спрятавшись.»
Это я книгу по истории читаю. Маленький такой фолиантик – килограмма на три, четыре. Пробираюсь через анахронизмы в тексте как грибник сквозь бурелом. Мало того, что я грамоте только-только научилась, так еще и половины слов не понимаю. Вот, папортник – это что, папоротник? Так он же вроде не цветет. Лису хорошо – он на этом языке разговаривал в молодости, а я? А вообще книга интересная, только жутковатая. Чего стоит одно описание казни герцога Мирато. Да, оказывается у Альрика очень древняя родословная.
Когда учитель заявил, что мы начинаем обучение, я обрадовалась как ребенок, которому пообещали велосипед. На следующий день после завтрака Лис услал меня в музыкальную гостиную и через пять минут явился туда сам в сопровождении слуги. Каждый нес по пять книг – все примерно с советскую энциклопедию весом и размером. Сгрузив все это богатство на стол, Лис достал три из них – историю, травоведение и анатомию, и закладками отметив до какой страницы мне учить, ушел на службу.
Таким образом, уже три недели я грызу гранит науки. До обеда – одна, потом приходит Лис и проверяет знания, отвечает на вопросы. Занятно, что самой тоненькой книгой оказалась – «Основы плетения магических заклинаний». Оказывается, маги действительно «плетут» заклинания из самых настоящих нитей. Только вытягивать и видеть эти нити может лишь посвященный маг. Примерно треть книги составляет что-то вроде техники безопасности. Ну, например – ни в коем случае нельзя допускать, чтобы два заклинания перемешались – последствия непредсказуемы. Может просто волосы у тебя зеленого цвета станут, а может дом снесет. Поэтому когда плетут заклинание, все артефакты убирают подальше, до тех пор, пока его не зафиксируют в каком-либо твердом предмете. Вот тогда этот предмет сам становится артефактом.
Я тяжело вздохнула, потянулась и решила с историей на сегодня закончить. Осталось почитать травоведение. Сейчас я проходила интересную тему – приворотные зелья.
«Для приготовления состава „нежная лилия“ необходимо взять две ложки высушенного хмеля, двадцать головок клевера лугового, одну ложку полыни…» – Я читала уже час, старательно конспектируя трудные места, как вдруг заинтересовалась этим рецептом. Стараясь не упустить что-то важное, перечитала его еще раз. Нет, не может быть, это совпадение. Что там дальше?
«Нанести на кожу как духи и подойти к объекту применения. Следить за тем, чтобы в течении двадцати минут не иметь контактов с другими объектами, во избежание недоразумений.» – Если у меня не паранойя, то получается Таниэль пытался меня приворожить? Как-то не сходиться. Если пытался приворожить, то в саду действовал бы смелее, а мы только разговаривали. Скорее всего, это были обыкновенные духи. Да и боги с ним, даже если приворотное – «нежная лилия» это даже благородно, она всего лишь «вызывает легкое влечение». Если то, что со мною было – легкое влечение, то представляю, как подействовала бы «огненная мантикора». После такого или вешаться или замуж выходить – если конечно мужчина не испугается. Хотя кто мне сказал, что он хочет жениться? И о чем я вообще думаю? С трудом вернув себя в рабочее состояние, я кое-как доучила урок.
Как обычно в последнее время обедать решили во внутреннем дворике в беседке увитой лианами. Солнце уже давно миновало зенит, и жара спала. Начало лета в этом году выдалось на редкость сухим, с весны не выпало ни одного дождя. В полдень все живое старалось спрятаться от палящих лучей, ночь тоже приносила мало прохлады. Кухара передавала нам разговоры с крестьянами на рынке о перспективах на урожай, и пророчила повышение цен.
– Вы навещали Лирэн? Как она себя чувствует? – спросил у Альрика Лис.
– Храбрится, – хмуро ответил тот. – Но вы же ее знаете – ее настроение переменчиво. Боюсь, как бы она не наделала глупостей.
– Не думаю, – возразил Лис. – Лирэн вспыльчивая, но голову не теряет.
– Вам лучше знать, вы же ее учитель.
– Лис, вы учили Лирэн? – удивилась я.
– Да, учил, – почему-то невесело отозвался Лис, и продолжил. – С Лирэн я встретился четыреста лет назад. Я тогда впервые пришел на границу с Домом Птицы. Пожил я значит года два, а тут война. И ведь вот что паршивцы удумали, почти всех магов, что были на границе первыми уничтожили. Нас и было-то четверо всего – маги тогда неохотно по дальним провинциям селились, это сейчас каждому распоряжение выдают. И как только узнали, где кто живет – следили видно. Да и остальным людям не поздоровилось. А мне повезло – я в ту ночь не у себя дома ночевал. Ну, селение где я жил я худо-бедно отбил. Людей отправил на запад, а сам остался – отход прикрывать. Потом и сам, личину волка надел, да и ходу оттуда. Иду, а тут слышу, плачет кто-то. Тихо так. Подошел и вижу – девочка. Маленькая совсем, лет пять или шесть. Ну что делать взял с собой. Всю их деревню вырезали, только она и осталась. А потом уж как к своим вышли, проверил ее – магом оказалась. Потому, наверное, и выжила – маги они везучие.
Все помолчали. Диная скорбно покачивала головой. Альрик пристально рассматривал трещину в полу, глубоко задумавшись, так что на переносице залегла морщинка. А я поняла, что так раздражало Лирэн на балу. Вовсе не ревность к эльфу была тому причиной, а ненависть.
На следующий день в Таррине проводилась ярмарка, и Лис взял меня с собой в магистрат – помогать и приучаться, как он выразился. Я не сразу поняла, зачем на ярмарке маг, да и само место торгов было в двух кварталах от ратуши. Мое недоумение продлилось недолго.
Через два часа после начала ярмарки в кабинет заглянул секретарь Лиса и поинтересовался – может ли тот принять посетителей. Зашли двое мужчин. Один был невысоким и кряжистым, в дорогой одежде. Судя по отсутствию сабли – простолюдин. Второй, наоборот, высокий и худощавый с загорелым обветренным лицом – дворянин и, как мне показалось, военный. Посетители прошли к столу и сели напротив учителя.
– Вот, господин маг, – глубоким басом неторопливо прогудел кряжистый. – Желаем договор засвидетельствовать. Лес корабельный продаю.
Лис взял у него договор, просмотрел и положил перед собой. Потер ладони, откинул кружева рукавов, поставил ладони так, словно между ними был невидимый мяч, величиной с небольшой арбуз и начал плести заклинание. Я смотрела на его руки, как будто могла что-то увидеть. Через несколько секунд перо в чернильнице само выскочило и, подлетев к бумаге, оставило на листе размашистую крупную подпись. Мужчины поблагодарили, положили на стол каждый по золотому, и ушли, откланявшись. Лис достал из ящика стола два небольших ящичка и положил в них по одной монете.
– Учитель, а что еще кроме подписи на листе остается?
– Магическая подпись Ира. Имя и фамилия мага. Так что любой другой маг прочесть может, и засвидетельствовать подлинность документа.
– А зачем тогда подпись чернилами?
– Ну, как то понятнее торговцам это. Они, знаешь люди шибко недоверчивые. Вот такими фокусами их и успокаиваем.
Лис вынул из шкафа две больших стопки исписанных листов и книгу – такие моя бабушка называла – «амбарные». Если нечаянно уронить ее на ногу, перелом обеспечен.
– Вот Ира, займись-ка делом. Здесь, – он показал на листочки. – Записи жрецов благословлявших новые души в прошлом году. Указаны имя, у кого есть – фамилии, родители и в какой день родились. Рассортируй по селениям и переписывай в журнал. Сначала – год, прошлый, потом селение, а уж потом и детей. Оставляй несколько строчек для тех, кто из других мест приедет. И соответственно – кто умер, находи в книге и в этой вот графе помечай. Кто приехал – вписывай в свободное место, соответственно году. Потом листы свяжешь бечевкой, подпишешь год и отнесешь в архив.
Каждый занялся своим делом. За два часа Лис засвидетельствовал еще три сделки. А вот пятых посетителей я не ожидала. В приемной послышался гул, как будто появилось сразу много человек. Затем дверь открылась, и вошли Таниэль и Даэлин. Таниэль нес в руках что-то тяжелое, размером с огромный арбуз завернутое в мешковину.
– Добрый день, господин Лис, госпожа Крамин, – официально начал Таниэль на эльфийском, – разрешите представить вам…
– Ира?!
Даэлин сделал несколько шагов ко мне и остановился на полпути.
– Ты… ты работаешь секретарем? – спросил он на своем языке. Насколько я помню, нашего он не знал.
– Я ученица господина Лиса.
– Ты – маг?
– Нет, я только учусь, – я не смогла сдержать улыбку. Очень уж он сейчас был растерян. Растерянный эльф – это забавная редкость.
– Ммм, – промычал учитель, многозначительно посмотрев на Таниэля.
– Господин Лис, госпожа Крамин, позвольте представить вам – Даэлин Иннэ. Представитель Дома Бабочки в сегодняшних сделках, – с нажимом произнес Таниэль, глядя на своего спутника.
– Иннэ? – заинтересовался учитель. – Позвольте спросить, кем вы приходитесь главе Дома?
– Младший внук, – Даэлин взял себя в руки. Направляясь к креслу, которое предложил Лис, он искоса взглянул на меня, проверяя произведенное впечатление.
Ну надо-же, а я и не знала, какая важная птица в крепости служит. И главное, сколько помню, никаких поблажек ему не было. Сам у себя в комнате прибирал, сам одежду стирал. И в дозоры ходил вместе со всеми. Вроде бы Гриня сокрушалась, что увольнительных ему не дают – единственное, что отличало от других воинов.
– Итак, – начал Лис. – Я полагаю, сделок будет несколько? С кого начнем?
– Думаю с господина Тимпака.
Когда в комнату вошел тот, кого называли Тимпак, я от удивления выпустила листок, с которого в этот момент переписывала фамилию – настолько примечательной внешностью он обладал. Необычайно высокий и худой человек с острыми чертами лица, делавшими его чем-то похожими на коршуна, со шрамом, перечеркивавшим на две половины татуировку на щеке, такую же, как у наемников, которые меня поймали. Несмотря на любезную улыбку, его глаза оставались холодными, и казалось, могли проделать в тебе дырку. В руках он нес небольшой саквояж, сзади следовал парнишка лет четырнадцати, чем-то очень на него похожий. Мужчина поздоровался, и, достав из саквояжа кусок черного сукна, расстелил его на столе.
Даэлин достал из внутреннего кармана несколько небольших мешочков и высыпал на сукно горками блестящие разноцветные камешки. Луч солнца, падавший из окна, разбился об них на тысячи веселых солнечных зайчиков, и они заиграли на черном сукне, на гладком боку серебряной чернильницы, на книге, лежавшей с краю стола. В основном камешки были чистого василькового цвета, но попадались и малиновые и темно-зеленые.
– Сверим? – спросил Даэлин.
– Начнем, – на том же языке ответил Тимпак.
Каждый из них достал свернутый лист со списком камней их количеством, весом, цветом и еще какими то характеристиками. Отмеченные камни скупщик пододвигал к себе, подальше от неучтенных. Из всего списка я поняла только цифры и слово – сапфиры, остальные слова просто не знала. Наконец, закончив сверку, Даэлин и ювелир подписали договора и отдали их магу. Лис повторил свои фокусы и Тимпак начал отсчитывать деньги. Теперь на столе горками высились золотые. Таниэль вытащил из мешка самый настоящий кованый ларец, Даэлин открыл его ключом и деньги переложили туда. Ювелир расплатился с Лисом, откланялся и вышел.
Следом зашли покупатели шелка, потом эльфы заключали сделки на поставку лекарств и косметики. Когда кто-нибудь не знал эльфийского, в переговоры вступал помощник коменданта. Все это длилось чуть ли не с час, ларец заполнился почти до верха, когда последние торговцы ушли. Даэлин отсчитал Лису двадцать золотых и встал с кресла. Похоже, он собирался что-то сказать но не находил слов. Лис, со своей обычной доброжелательной улыбкой с едва заметной хитрецой, выжидательно смотрел на него. Ситуацию исправил Таниэль, начавший преувеличенно бодро прощаться.
Я вписала оставшихся детей в журнал, отнесла подвязанную кипу бумаг в архив и вернулась к Лису.
– Вот, что, – сказал учитель. – Иди ка ты домой. Мне еще надо здесь побыть, пока ярмарка не закончится, чего тебе со мной старым, скучать.
Он достал мелкую медную монетку и протянул мне ее.
– Вот возьми и произнеси «Соль, варенье и отрава, камни, сено и приправа».
У меня глаза полезли на лоб от такой просьбы. Лис понял, что требуется пояснение:
– Это артефакт изменяющий внешность. Собственно только лицо, но больше сейчас и не нужно. Пойдешь домой одна, но на всякий случай под чужой личиной. А фразу активирующую артефакт каждый сам придумывает, и чем нелепее, тем лучше. Чтобы случайно не сработал.
Я сжала монетку в руке и произнесла стишок. Ничего не происходило. Лис кивнул в сторону зеркала. Я подошла к нему и в отражении увидела девицу с курносым носиком, веснушками и маленькими лопоухими ушками. В общем, совсем ничего со мною общего.
– Иди сразу домой, нигде не задерживайся.
Я пообещала так и сделать, но выйдя на улицу, поняла, что безумно хочу погулять. Просто пройтись не спеша по улицам. Уже в течении нескольких месяцев, сначала у эльфов, потом у учителя я не оставалась одна вне помещения. Мне захотелось почувствовать себя хоть капельку свободной. А ведь если я сделаю небольшой крюк, через ярмарку, ничего страшного не случиться, я ведь просто пойду домой другой дорогой.
Место для ярмарки отвели на большом пустыре, наскоро построив деревянные павильончики для торговцев побогаче и сколотив деревянные дорожки между ними. Я не спеша шла через ту часть, где стояли открытые прилавки со всякой всячиной и торговали в розницу. Ряды с живой птицей, поросятами и прочей живностью я прошла и теперь разглядывала ткани, ленты и прочую галантерею. Народу уже поубавилось, день давно перевалил за полдень.
– Ира?
Неожиданно громкий окрик заставил меня обернуться. Даэлин быстро шел ко мне, улыбаясь как тульский пряник. Разглядев мое лицо, он притормозил, и улыбка стала сползать, но затем он внимательно оглядел мое платье, волосы и, подойдя ближе, уверенно сказал:
– Это ты.
Я растерялась. Стоять посреди торгового ряда и отнекиваться не хотелось. Да и мой голос все равно меня выдаст.
– Не называй меня по имени, – попросила я.
– Конечно, – разглядывая меня, так словно я отколола невообразимо смешную шутку, согласился эльф. – Разреши проводить тебя?
Ну, боги с тобой, проводи, если так хочется. Некоторое время мы шли молча, пока я не решила, что надо-бы о чем то поговорить.
– Как дела в крепости?
– Все в порядке, – Даэлин помолчал и добавил. – Ира, я был в дозоре и не знал, что тебя обвинили…
– Да, все в порядке, господин Иннэ, – перебила я. – Таниэль, то есть господин Д'Айн извинился передо мной от вашего Дома.
– Когда это?
– Примерно через неделю после того как я сбежала, на балу.
– Вот как, – нарочито безразлично произнес Даэлин, внимательно разглядывая жуткой расцветочки тюк ткани, словно это было произведение искусства. – Почему ты называешь его по имени?
Вот как ему ответить? Потому-что Таниэль обещал не преследовать Тима? А стоит ли ему об этом знать? Мне кажется – нет. Я молчала, а Даэлин о чем-то глубоко задумался.
– Как прошли торги, удачно? – спросила я, только чтобы не молчать.
– Да, – отвлекся от своих мыслей эльф. – Тебе понравились камни? Такие крупные добывают только на землях Бабочки.
– А как их добывают?
– По уши в грязи, – рассмеялся Даэлин и стал мне рассказывать, как старатели роют норы в земле, вытаскивают на поверхность породу, промывают.
– Ты так хорошо про это знаешь, будто сам был старателем.
– Нет, старателем я не был, но примерно год провел на прииске. Я хотел-бы тебе что-нибудь подарить, просто так, – быстро добавил он, увидев, как я качаю головой. – На память.
– Цветы, конфеты и духи, – отбарабанила я и засмеялась, вспомнив свою бабушку, учившую меня хорошим манерам.
– Хорошо, – вернул мне улыбку эльф. – Ира, мне не хочется называть тебя по фамилии, но ведь это неудобно – я к тебе обращаюсь по имени, а ты ко мне официально. Называй меня просто – Даэлин, пожалуйста.
Я кивнула. Мы давно уже шли по улицам и приближались к дому мага.
– Даэлин, извини, но дальше я должна идти сама.
– Нет, одну я тебя не отпущу, – вдруг заупрямился тот.
– Вон мой дом, – я указала на здание с белочками. – Не переживай.
– Что ж, до свидания, Ира. Мы еще увидимся.
На стук открыла горничная.
– Что вам угодно? – осведомилась она. Потом рассмотрела платье и в лице появилось выражение совершенно детского изумления.
– Нила, это я, Ира.
– Ой, барышня вас и не узнать! Только по голосу, да платью, – она продолжала рассматривать «мое» лицо. – И волосы я вам укладывала.
Окончательно уверившись, кто перед нею, горничная посторонилась, давая мне возможность войти. Осторожная девушка даже сейчас не произнесла вслух приглашение, и если бы через дверь вошел кто-нибудь чужой, сработала бы магическая сигнализация. Как утверждал Лис, то же самое было и с окнами. Отличная защита от грабителей.
Лис пришел домой через час. Я выскочила ему навстречу подпрыгивая от радости – только вернувшись домой я вспомнила, что не знаю как снимается личина. Очень позабавила этим учителя – а что здесь забавного? Смешно ему. Сам же толком ничего не объяснил. Надо-то было всего-лишь снова сжать монетку и повторить стишок.
На этом вечерние приключения не закончились. Только я вернула свой облик, как в дверь снова постучали. За дверью обнаружилась верткая девица в простеньком сером платье с оборочками, держащая огромный букет цветов, и конфеты, в кульке из яркой бумаги красиво перевязанном лентами.
– Здесь живет маг Вил Лис? – стреляя глазками направо и налево, поинтересовалась она.
– Да, – немного опешив, ответил учитель, вероятно раздумывая – не ему ли цветы предназначены.
– Это просили передать госпоже Ире.
Девица быстренько сгрузила букет и конфеты горничной и упорхнула. Из цветов виднелся свернутый в трубочку листок бумаги. Я достала его, но увы, буквы были мне не знакомы.
– Ира, ты ничего не желаешь мне сказать?
Я молча протянула ему листок. Лис прочел и задумчиво посмотрел на меня.
– Букет в вазу, конфеты на стол, – распорядился он. – Ира, в кабинет.
– Итак? – начал Лис, когда мы расположились в кабинете.
– Учитель, может, вы все-таки прочтете мне, что там? – очень вежливо, глядя на свои руки, сложенные на коленях попросила я.
Учитель крякнул, но просьбу выполнил:
– «Драгоценному цветку посылаю этот скромный дар, в надежде не быть забытым и жду новой встречи. Даэлин», – процитировал он. – На моей памяти это впервые. Я имею в виду, чтобы высокородный такие послания отправлял.
– Ну, – протянула я. – Возможно, для эльфов такой слог ничего особенного не означает?
– Хм, ты думаешь? А по-моему намек более чем прозрачный – он бабочка, а ты вот, цветочек. Так чего я не знаю, девица?
Я пожала плечами и рассказала о совместной прогулке. О предложении Даэлина в крепости эльфов я умолчала.
– О камешках, значит, говорили, – протянул Лис. – Камешки это конечно хорошо… Но железная руда лучше… Ира, ты вот что. Если встретишься с ним снова, пригласи его на наши четверги. А чтобы уж точно пришел, – он поморщился, – демоны с ним, скажи, что и Д'Айна приглашаешь. Одного его все равно не отпустят.
Похоже, меня решили сделать приманкой, с какой вот только целью? Каждый четверг Диная устраивала что-то вроде маленьких посиделок, где развлекался каждый как умел. Дамы постарше и мужчины играли в карты, девицы мучили гитару, клавесин и уши окружающих, и все сплетничали. Мне очень нравились эти «четверги» – за один вечер можно было узнать об окружающем обществе больше, чем за полгода теоретических занятий. Именно здесь я узнала об особенностях изготовления конфитюра из крыжовника и способах развестись с мужем не потеряв приданное. О последних модах, пришедших из столицы и об отставке министра финансов, погоревшем на любовнице, которая стала затем пассией… здесь делалась многозначительная пауза и глаза говорившего поднимались к потолку. О ценах на чистопородных скакунов и постройке нового оружейного завода. И как Лис не боится приглашать сюда Таниэля?
Глава 12
– Ирочка, ты извини, но нам с тобой нужно проведать одну женщину… Тебя не смутит визит в бордель?
Вот, за что мне нравится мой учитель – с ним не соскучишься. Перед этим три дня подряд он, например, учил меня открывать замки шпилькой. Нет не дверные – те, которые от наручников. Пока получается плохо, честно сказать совсем не получается, но Лис оптимизма не теряет. Мало мне философии и политэкономии. Я понимаю травоведение и анатомию, но это-то зачем? Нет, маг должен быть образованной личностью, оказывается. И умение вскрывать замки видимо относиться к предметам обязательным для порядочной девицы. Поход к проституткам тоже, как оказывается. Хотя, на самом деле интересно.
– Если нужно, я пойду.
– Я бы тебя туда конечно не водил, – тяжко вздохнул учитель. – Но дело непосредственно тебя касается. У эльфов не спросишь, они будут молчать о таком до последнего. Как будто весь город не знает, где они время проводят. Вот возьми одежду и артефакт – сменишь личину.
И Лис протянул мне мужскую одежду и стеклянную бусинку.
Уже стемнело, когда к крыльцу большого двухэтажного дома на тихой улочке, окруженного большим садом подъехала наемная карета. Из нее вышли Лис – брюнет лет сорока, и я – невысокого роста худощавый ярко-рыжий парнишка, лет шестнадцати. Таким был учитель в молодости. По легенде я немой. Ну, странным показался бы у парня в пубертатном периоде девичий голосок.
На стук дверь открыл самый настоящий лакей в ливрее, ростом под два метра и такими кулаками, что вполне мог бы свалить ударом быка. Снисходительно и доброжелательно раздвинув в улыбке щербатый рот, отчего мне захотелось спрятаться за Лиса, он гостеприимно пригласил нас внутрь. Мы вошли в большой холл. Везде стояли диванчики, столики, у окна фикус в большой напольной вазе, посередине клавесин, за которым сейчас сидела совсем юная, на первый взгляд, хрупкая девушка в очень строгом сером платье, с маленьким белым воротничком под горло и белым передничком. Она тихо беседовала с девицей одетой… впрочем, было не совсем понятно одетой или все-таки раздетой. В общем, на ней были одни только ленточки, причудливо переплетавшиеся на теле и прикрывавшие особенно интересные места. Помимо этих девушек в холе находились еще шесть жриц любви. Две из них уже сидели в уголке с клиентами.
При нашем появлении свободные девицы кинулись к нам как покупатели в последний день распродажи к прилавкам. Я была готова поклясться, что одна из них – полноватая женщина в ярко-желтом платье, с чрезвычайно открытым бюстом, подставила подножку другой – одетой в традиционный эльфийский наряд. Но больше всего меня поразило то, что все они бросились именно ко мне, совершенно игнорируя учителя, лишь мимоходом поприветствовав его как старого знакомого.
– Молодой человек, – умиленно глядя на меня и оттаскивая на диванчик, промурлыкала дама в желтом. – Как замечательно, что ваш друг привел вас сюда.
– Да, да мы очень любим таких очаровашек, – хихикая, вставила «эльфийка». Глупая фраза и нарочито писклявый голос совершенно не вязался с умным хищным взглядом, которым она одаривала свою подлую товарку.
– Девушки, девушки, – вклинился Лис. – Не наседайте на моего племянника, он всего лишь сопровождает меня. И имейте в виду – он не говорит.
– Молчаливый мужчина – это просто мечта любой женщины! Это так серьезно, мужественно, – и не подумав от меня отстать, щебетала девушка в строгом платье.
На мой взгляд, на мужчину я сейчас походила мало, на мальчишку – вполне. Где она там разглядела мужественность? На щеках у меня начал появляться румянец. Учитывая как всеохватывающе краснеют рыжие, я сейчас буду похожа на свеклу или морковку.
– Перестань, – махнула на нее рукой путана в желтом. – Не видишь, ты смущаешь молодого человека. Ему нужна опытная женщина, – надвигалась она на меня бюстом восьмого размера, не иначе. Мне стало страшно.
– О, кого я вижу, мой друг вас давно не было, – раздалось от дверей во внутренние покои.
Я обернулась на голос и увидела потрясающее зрелище. К учителю направлялась маленькая женщина лет сорока с черными волосами, губами, выкрашенными в черную помаду и черным маникюром. Приглядевшись, я заметила полностью кожаный лиф ее платья. Прическа состояла из тысячи тоненьких косичек уложенных в сложное плетение.
– Мадам Тина, – отвесил ей шутливый поклон Лис. – Я просто жажду пообщаться с вами тэт-а-тэт.
Губы мадам недовольно скривились, но через секунду засияла очаровательная улыбка.
– Что-ж, пройдемте в кабинет.
Я вскочила и опрометью бросилась вслед за Лисом на ходу сипло буркнув:
– Извините, – совершенно забыв о своей «немоте».
К моей радости кабинет оказался именно кабинетом, а не чем-то другим. Массивный темный резной стол, такие же кресла. В отличие от гостиной, где бархат на диванах местами лоснился, а позолота блестела настолько ярко, что сразу навевала на мысли о дешевке, в кабинете чувствовалась настоящая роскошь. Здесь не было ничего кричащего и ничего вытершегося.
– Итак, что же вас привело ко мне? – голосом психоаналитика поинтересовалась мадам.
– Привели меня, лапочка моя, эльфы.
– Господин Лис, ну я даже не знаю, что вам сказать, – грустно начала мадам. – Новички предпочитают классику, о них сказать нечего. Разговаривают мало, даже нечего и пересказать. Об остальных вы знаете, вкусы не меняются.
– И за что я вас перед магистром выгораживаю, Тина? Ваш подпольный игорный дом, да, да тот самый в задней комнате многим, знаете ли, стоит поперек горла. Я хлопочу, а толку от вас как от быка молока, уж извините за натурализм. Неужели девочки не в состоянии кого-нибудь разговорить? У них же имеются постоянные клиенты.
Я навострила ушки – надо-же прикрывать игорный дом борделем, это что-то новенькое. Тина дернула плечами, как будто сгоняла с них насекомое:
– Я вас умоляю, кого могут разговорить эти тупые овцы? Только таких же баранов. У меня же контингент какой – один класс государственной школы и улица. Да если бы я не следила за их поведением и здоровьем…
– Подробности давайте оставим, Тина. В другой раз пожалуетесь мне на свою несчастную долю, – отмахнулся Лис, косясь на меня. – Собственно сейчас меня интересует вполне определенный эльф, помните, у него еще кончик уха был отрезан? Как он у нас проходил-то…
– Как «Доберманчик» он у вас проходил, – почеркнув слово «у вас» заметила мадам. – Так он уже с год как не появляется.
– Ну, в этом-то ничего удивительного нет, – вздохнул учитель. – Поднимите-ка свои записи Тина, хочу узнать, когда он у вас был в последний раз.
Мадам подошла к картине изображавшей какую-то пастушку с овечкой – пастушка была в бальном платье, только слишком коротком, чуть ниже колен. И как она в таком наряде из кустов скотину выгоняет? За картиной обнаружилась металлическая дверца. Открыв ее ключом, Тина достала оттуда толстый журнал.
– Так, вот – седьмого дня месяца цветения сливы. Обслуживала гимназистка.
Я не сразу поняла, что «гимназистка» – это амплуа. А потом до меня дошло – ведь это тот самый летний день, когда я попала в этот мир. Вернее за день до того. Кажется, я догадываюсь, что это был за эльф. Глаза Лиса загорелись охотничьим азартом:
– Он был ее постоянным клиентом?
– Да.
– Позовите ее.
В кабинет зашла девица в сером платье, которая раньше восхищалась моей мужественностью. Вот значит кто тут гимназистка. Потупив глазки, она села в кресло напротив, всем видом демонстрируя примерное поведение.
– Как тебя звать-то девица?
– Незабудка, господин, – и гимназистка одарила Лиса каким-то особенным взглядом. Наверное, это выражение должно было обозначать легкий испуг и застенчивость, но Станиславский сказал бы «не верю!» – слишком уж застенчивость нарочитая.
– Ну, пусть будет незабудка. Расскажи ка мне о своем клиенте – эльф, кончик правого уха отрезан. Помнишь такого?
Девица глубоко задумалась, сдвинув брови и глядя в угол. Процесс воспоминания, похоже, давался ей нелегко.
– Так давно это было, – наконец выдала она.
– Значит, помнишь, и то хлеб. Расскажи ка – в последнее время с ним ничего необычного не происходило? Или может, как то непривычно себя вел?
– Ну, вы и вопросы задаете, господин. У нас клиенты почитай через одного необычные. Одному то надо, другому это. Третий вообще считает, что я акробатка, в цирке родилась. Где ж все упомнишь?
Лис помрачнел:
– Я не про это. Может, обмолвился о чем, повел себя странно, заплатил и ушел раньше срока?
– От меня клиенты раньше не уходят, – горделиво заявила Незабудка. – Вот только что в тот раз… – задумалась она снова.
– В какой раз?
– А когда он с военным куда-то уехал.
Лис прерывисто и глубоко вздохнул и попросил:
– Расскажи все, что помнишь об этом.
– Ну, вот я не знаю, о чем они там говорили. Мы с Зорькой пошли комнаты проверить – ну мало ли, прежде чем клиента вести. А клиенты в зале остались – мой и Зорькин. А возвращаемся, они в уголочке о чем-то шепчутся. А потом Зорькин и говорит – встретимся через два часа. Вот через два часа они куда-то вместе уехали.
– И когда это было?
– То-ли в последний раз как я его видела, то-ли раньше немного.
– Хорошо, ступай – поняв, что больше от нее ничего не добьёшься, решил Лис. – Мадам, пусть придет Зорька. Узнаем что там за военный такой.
Зорькой оказалась женщина в желтом платье. Минут десять ушло у Лиса на то чтобы объяснить ей, зачем ее позвали.
– Кажется, помню его, – неуверенно протянула она. – Запомнила-то только потому, что смешной он очень был.
– Что же смешного? – Лис по своему обычаю наклонил голову набок и подбадривающе улыбнулся.
– Кафтан он свой на стул повесил, а я возьми да и зацепи. Стул повалился, а из кармана чего только не повыпало – камешки, монетки, стекляшки. Как дитя право слово. Так он за этим барахлом даже под кровать полез. Не успокоился, пока не собрал все.
– Зоренька, – голос у Лиса стал просто таки сахарным. – А посмотри ка на это – не было у него такого?
И учитель протянул ей ту самую медную кругляшку с надписью, которую год назад показывали мне эльфы.
– Точно не знаю, но вроде была такая. Похожая точно была.
– А этот клиент часто к вам приходил?
– Я его только один раз видела. Может другие девочки.
В ночной тишине далеко разносилось цоканье подков по мостовой и, отскакивая, эхом возвращалось к нам. Мы возвращались домой. Ночь давно вступила в свои права, стало немного прохладнее. Учитель о чем-то думал, привалившись на сиденье кареты.
