Текст книги "Энциклопедия заблуждений. Третий рейх"

Секретное совещание в Ставке Гитлера.

Входит Штирлиц и начинает фотографировать сверсекретные карты и доклады. Сфотографировал. Ушел.

– Кто это? – спрашивает удивленный Гитлер.

– Да так, советский разведчик полковник Максим Исаев. Он у нас в РСХА подрабатывает.

– А почему вы его не арестуете?

– Все равно выкрутится…Из жизни шпионов

Существует заблуждение, что самый главный и самый знаменитый советский шпион полковник Исаев, в Германии известный как Штирлиц, просто обязан был иметь прототип. Ведь недаром классик говорил, что «из всех искусств для нас важнейшим является кино». А после выхода на экраны в 1973 году фильма Татьяны Лиозновой «Семнадцать мгновений весны» в СССР не осталось ни одного человека, который не считал бы, что Юлиан Семенов (именно по его роману был снят сериал) списал своего героя с реальной личности. Образ Штирлица, гениально воплощенный советским актером Вячеславом Тихоновым, оказался настолько правдоподобным, что, говорят, Леонид Ильич Брежнев, посмотрев этот кинофильм, распорядился наградить полковника Максима Исаева Звездой Героя Советского Союза.

На самом же деле советского агента, занимающего столь высокое положение в иерархии Третьего рейха, в принципе быть не могло. Короткая экскурсия по «местам боевой славы» Максима Исаева показывает, что большую часть своей «непорочной службы» в СС штандартенфюрер Штирлиц провел в Берлине на Принц-Альбрехт-штрассе, в Главном управлении имперской безопасности. Должности у него были и впрямь высокие. Именно это обстоятельство косвенно подтверждает, что советский разведчик, даже хорошо законспирированный, с идеальными легендой и документами, не смог бы сделать в фашистской Германии такую карьеру. Как пишет американский историк Марк Штейнберг, ссылаясь на Яна Черняка, в течение многих лет руководившего разведгруппой Главного разведывательного управления Советской Армии и более 11 лет проработавшего на агентурной работе в Германии, советский полковник Максим Исаев вряд ли мог служить в Главном управлении имперской безопасности Германии под видом штандартенфюрера СС Штирлица: «Офицеров СС, тем более такого ранга, было не так уж много, и специально учрежденная служба проверяла их с особой тщательностью. Проверке подлежало их генеалогическое древо начиная с 1750 года, в том числе происхождение всех его родственников, даже дальних… И все это было прекрасно известно руководству нашей внешней разведки, оно никогда бы не пошло на такую авантюру…»

Кроме того, как считает доктор исторических наук Анатолий Малышев, шпиона обязательно выдал бы акцент. «Едва ли не самая главная проблема деятельности разведчика, подобного Штирлицу, – языковая. Практически невозможно не носителю языка освоить его так, чтобы казаться носителем». Правда, Юлиан Семенов, тоже не понаслышке знакомый с основами языкознания, придумал своему герою замечательное алиби: якобы Исаев детство провел в Германии, и немецкий для него был практически родным. Вместе с тем, история мировой разведки знает случаи, когда агент-иностранец на чужом языке разговаривал безо всякого акцента. Например, знаменитый Николай Кузнецов успешно выдавал себя за германского офицера Пауля Зиберта, поскольку до войны работал школьным учителем немецкого языка.

Но это скорее исключение, чем правило. Так что Максим Исаев не мог превратиться в Штирлица, прежде всего из-за проблем с языком.

Однако данный факт доказывает лишь то, что у героя Семенова и Лиозновой не было прототипа в лице советского шпиона. Если же допустить, что этим сверхагентом в логове немцев был тоже немец, то все становится на свои места. В таком контексте можно говорить о некоем Вилли Лемане, о судьбе которого автор знаменитых «Мгновений» узнал из мемуаров Вальтера Шелленберга, ставших, кстати, главным источником для написания очередной части эпопеи о Штирлице. Гауптштурмфюрер СС Вилли Леман являлся шефом реферата общей контрразведки гестапо. Его биография была безукоризненной: «чистокровный ариец, в связях, порочащих его, не замечен». В немецкой контрразведке служил со времен Первой мировой войны. Но одно дело – кайзеровская Германия, и совсем другое – нацистское государство, в котором после унизительного поражения все больше и больше активизировались сторонники Гитлера. По одной из версий, Леман был стихийным антифашистом, что и привело его в посольство СССР в Берлине. Другие источники утверждают, что путь немецкого офицера в советские резиденты начался после того, как алчный Вилли проигрался на скачках, – «добрые люди» помогли ему рассчитаться с долгами и пообещали щедро заплатить, если он продаст Родину…

Так или иначе, Лемана завербовали, и он получил агентурное имя Брайтенбах. Не Юстас, конечно, но тоже хорошо… Произошло сие событие в 1929 году, еще до прихода Гитлера к власти. После установления нацистского режима в составе органов государственной безопасности появилась тайная полиция – гестапо. В нее полностью вошел отдел Вилли, а сам он вступил в члены НСДАП. Еще через год Лемана приняли в ряды СС и повысили в звании. Центр, в смысле Москва, был доволен: агент начал подбираться к самой секретной информации.

Радость Союза измерялась в денежных знаках, поэтому вполне возможно, что, в отличие от всенародного любимца Штирлица, Вилли работал не совсем за идею.

В 1936 году советский шпион был назначен начальником отдела контрразведки на военно-промышленных предприятиях Германии. Именно он сообщил о начале производства нового вида боевой техники (бронетранспортеров и самоходных орудий), о запуске в производство цельнометаллических истребителей, о создании 70 океанских подводных лодок и о разработке нервно-паралитических отравляющих веществ. Как пишет американский историк Марк Штейнберг, Леман еще в конце 1935 года добыл информацию о разработке жидкостных ракет дальнего действия под руководством Вернера фон Брауна и предупредил об этом Советы.

Шпион действовал очень умело – никто даже заподозрить не мог, что именно Вилли «стучит» Союзу. Он был фактически непотопляемым агентом. Но его все-таки потопили. «Свои», то есть советские. В 1938 году в СССР началась волна репрессий против сотрудников спецслужб. Значительная часть разведчиков и контрразведчиков была уничтожена в сталинских застенках. Леман остался без связи с Центром. Он не знал, кому продолжать слать свои шифровки и самое главное – откуда получать материальное вознаграждение. А между тем, Вилли успешно продвигался по служебной лестнице. После создания Главного управления имперской безопасности (РСХА) в него включили гестапо. В составе последнего был образован реферат обшей контрразведки – отдел 4-Е/1, ведавший контрразведкой и безопасностью всей военной промышленности Рейха. Его шефом стал Леман. Он вошел в число четырых особо ценных сотрудников аппарата, за верную службу получивших портреты фюрера с его автографом и почетные грамоты. Но, как известно, секретные агенты грамотами не питаются. Поэтому в июне 1940 года соскучившийся по советской зарплате Вилли решился на поистине отчаянный шаг: он подбросил в почтовый ящик Посольства СССР в Берлине письмо, в котором просил восстановить утраченный контакт. Советские спецслужбы услышали этот глас вопиющего в пустыне! Связь была восстановлена. И шпион доказал, что не даром ест свой хлеб, – он не только сообщил о развертывании немецких войск на границе с Советским Союзом, но и с точностью до минуты назвал время нападения Гитлера на СССР.

С началом войны, поданным Марка Штейнберга, связь с Леманом прервалась окончательно. Единственная предпринятая попытка возобновить ее закончилась трагически. Так, 5 августа 1942 года в район Брянска были сброшены на парашютах два советских агента, немцы по национальности, с заданием пробраться в Берлин и разыскать шефа реферата. Но оба были схвачены гестапо, не выдержали пыток и выдали цель своего появления в столице Рейха. В начале декабря 1942 года Лемана арестовали.

Кстати, по другим источникам, провал «протоштирлица», описанный в дневниках Шелленберга, произошел почти так же, как это показано в фильме. Только в сериале советский агент Исаев был в 5 минутах от провала, виной которого стала простая русская женщина-радистка Кэт, – а в «оригинале» разоблачение произошло по вине радиста – как и Леман, чистокровного арийца. Однажды он заболел и вынужден был лечь на операцию. Под наркозом радист неожиданно заговорил о необходимости сменить шифр и возмутился: «Почему Москва не отвечает?» И хотя все это было произнесено на чистейшем немецком языке, хирург, делавший операцию, доложил в гестапо о наркотических видениях пациента. Того арестовали, и он под пытками выдал своего шефа. Это у Семенова немец-радист превратился в русскую радистку, во время родов по-русски кричавшую: «Мамочка!» Но в данном случае пол не имел значения – агент Брайтенбах был разоблачен. Однако показательно наказать предателя нацисты не смогли – это означало бы признание того, что в высших эшелонах фашистской разведки долгие годы работал советский шпион. Поэтому от «Штирлица-неудачника» решили избавиться по-тихому. Через несколько месяцев после его ареста появилась информация о том, во время приступа сахарного диабета Вилли Леман… выпал из поезда Берлин-Варшава и разбился насмерть.

Таким образом, прототип Штирлица действительно существовал. Только он был не советским офицером, а немцем, работал не за светлую идею, а за хорошую зарплату, и, наконец, не дожил до «семнадцати мгновений весны» ровно 2 года…

Остальные же герои романа Юлиана Семенова и фильма Татьяны Лиозновой являлись реальными людьми. Генрих Мюллер, правда, выглядел совсем не так, как его изобразил Леонид Броневой. По признанию режиссера, во время съемок «Семнадцати мгновений» они не располагали фотографией шефа гестапо. Но Броневого-Мюллера зрители признали и без внешнего сходства. После премьерного показа фильма актер звонил Татьяне Михайловне и жаловался, что не может с женой выйти излома: у подъезда его постоянно ждет целая толпа поклонников. Кстати, встречали его без криков «Гитлер капут!». Что говорить, волшебная сила искусства.

А вот Олег Табаков, сыгравший Вальтера Шелленберга, попал в точку. Несмотря на то, что его персонаж – военный преступник, он понравился не только советским зрителям, но и родственникам начальника отдела СД «Заграница» Главного управления имперской безопасности. Актер впоследствии вспоминал, что однажды к Рождеству получил открытку из Германии, от племянницы Шелленберга: «Красивая такая открытка. Оленье золочеными рогами, саночки, Санта-Клаус ими правит, гномы сидят, держат мешки с подарками. А на обороте написано: «Спасибо Вам, что в фильме Вы были так же добры, как был добр мой дядя Вальтер». Ни больше, ни меньше». Народная молва дополнила эту рождественскую сказку некоторыми подробностями и открытка превратилась в большое письмо, а благодарность племянницы военного преступника – в сентиментальные строки о том, что отныне все родственники Вальтера Шелленберга повесят у себя в комнате портрет… Олега Табакова.

Еще один персонаж фильма, заслуживающий отдельного внимания, – это Мартин Борман. Его роль блестяще исполнил замечательный бард, журналист и киноактер Юрий Визбор. Друг и товарищ Юрия Иосифовича Александр Городницкий рассказывал об их поездке на Грушинский фестиваль. Это произошло вскоре после выхода на экран «Семнадцати мгновений весны». Визбор, очень гордившийся ролью Бормана, рассчитывал на узнаваемость. И вот, прогуливаясь по одной из тропинок, он услышал разговор девушек, идущих навстречу. Одна, самая симпатичная, шепотом сказала: «Посмотрите, как мужик на Бормана похож!», на что вторая отрезала: «Да что ты, и совсем не похож!» Визбор обиделся: «Это я-то не похож на Бормана? Вот дура…»

Может быть, в знакомстве с историческими персонажами именно через призму любимых актеров и кроется главный секрет притягательности героев фильма. Народу не интересно, кого напоминает их кумир и имел ли он вообще прототип. В этом отношении лучшим ответом на вопрос, кем был Штирлиц в действительности, служит анекдот о том, как штандартенфюрер СС, просыпаясь утром в темном, сыром каземате, мучительно думает, у кого в плену он оказался: «Тело невыносимо ноет, голова болит… Скажу, что я Штирлиц, а окажется, что меня схватили свои, так расстреляют ведь как фашиста… Скажу, что полковник Исаев, а вдруг я в руках гестапо – расстреляют как русского шпиона». Долго думал он над тем, как ему вести себя в этой сложной ситуации. Наконец дверь камеры скрипнула, вошел охранник и сказал: «Ну и нажрались вы вчера, товарищ Тихонов…»

Штирлиц. Резидент ошибся

Юстас – Алексу: «По-прежнему убежден, что ни один из серьезных политиков Запада не пойдет на переговоры с СС. Однако поскольку задание получено, приступаю к его реализации.

Считаю, что оно может быть выполнено, если я сообщу часть полученных от вас данных Гиммлеру. Опираясь на его поддержку, я смогу выйти в дальнейшем на прямое наблюдение за теми, кто, по-вашему, нащупывает каналы возможных переговоров…»Юлиан Семенов «Семнадцать мгновений весны»

Существует заблуждение, что самые близкие к Гитлеру люди оставались с ним до конца и даже не помышляли о том, чтобы вести собственную игру. Все хорошо помнят основную фабулу романа или фильма «Семнадцать мгновений весны»: Штирлиц пытается вычислить «паршивую овцу», разуверившуюся в победе Третьего рейха и затеявшую сепаратные переговоры о капитуляции с западными союзниками СССР по антигитлеровской коалиции. Когда Максим Максимович Исаев получил из Центра задание найти того, кто ведет эти переговоры, он начал рассуждать: «Геринга и Геббельса я исключаю. Геринг, видимо, на переговоры мог бы пойти, но он в опале, он никому не верит, он лишен политической силы. Геббельс? Нет. Этот не пойдет. Этот фанатичен, этот будет стоять до конца. Один из двух: Гиммлер или Борман… Гиммлер? Видимо, он никогда не сможет пойти на переговоры: он знает, какой ненавистью окружено его имя…» В полном соответствии с детективным жанром произведения Юлиана Семенова связи с союзниками налаживал именно рейхсфюрер СС Гиммлер. Штирлиц его благополучно вычислил.

Но советский разведчик даже не догадывался, что идеи сговора с Британией зимой-весной 1945 года вынашивали почти все близкие Гитлеру люди, включая самого фюрера. Еще 27 января в одной из бесед в Ставке глава Рейха внезапно спросил: «Неужели вы думаете, что англичане искренне восхищены русскими успехами?» Геринг ответил, что западные союзники Страны Советов по антигитлеровской коалиции, скорее всего, рассчитывают, что сопротивление немецких войск на западе будет минимальным, ведь речь идет о том, кто быстрее – СССР или они – освободит Германию и большую часть оккупированной Европы. Гитлер решил спровоцировать союзников на более активный контакт с целью договориться о возможности предоставления их войскам в битве за Германию свободы движения. «Я приказал, – цитируют его слова советские историки Д. Мельников и Л. Черная, – подбросить им сообщение. Из него они узнают, что русские выставили армию из 200 тысяч немецких пленных под командованием немецких офицеров, совершенно зараженных коммунизмом, и что эта армия войдет в Германию. Это окажет на них такое действие, словно их проткнет булавкой». Итак, Гитлер не исключат возможности заключения сепаратного договора с западными союзниками СССР. Его окружение тоже серьезно рассматривало именно такой ход развития событий.

Однако фюрер рассматривал этот вариант как самый что ни на есть запасной. Иное дело – его старые друзья. Штирлиц ошибся не только в Гиммлере, которого считал наиболее неподходящей фигурой для переговоров с Западом, но и в Геринге, и в Бормане, и в Геббельсе. Эти трое как раз и искали возможности заключить сепаратный мир. Как удивился бы Штирлиц, если бы узнал, что двое последних хотели почетно сдаться триумфатору-победителю, причем считали таковым прежде всего Советский Союз.

Геринг же предпринял попытку сближения с англо-американскими союзниками. Причем действовать он решил самостоятельно, в обход своего фюрера. Дело в том, что начиная с 1941 года Герман считался формальным преемником главы Германии. Специальный указ предводителя Третьего рейха в случае его смерти предписывал считать рейхсмаршала авиации новым фюрером, а в случае непредвиденных обстоятельств – полномочным представителем Гитлера. Последние месяцы войны Геринг расценил именно как «непредвиденные обстоятельства», поэтому и отправил фюреру телеграмму следующего содержания: «Согласны ли Вы, чтобы я, согласно Указу от 29 июня 1941 года, немедленно взял бы на себя в качестве вашего наместника руководство с полной свободой действий как во внутренней политике, так и во внешней». После этого Герман надел все свои ордена и открыто начал говорить о том, что завтра же полетит к Эйзенхауэру с целью поговорить с ним как мужчина с мужчиной на предмет почетной капитуляции на Западном фронте.

Вполне возможно, что, если бы Гитлер лично получил послание рейхсмаршала, он бы ответил утвердительно и, умыв руки, передал бы Герингу все властные полномочия. Однако рядом с фюрером находились Борман и Геббельс. В сложившейся ситуации они полагали, что их спасение заключается в том, чтобы самим выторговать у победителей право на спокойную старость. Поэтому Борман убедил Гитлера, что послание Геринга – нечто иное, как «бунт на корабле». После таких «дружеских» советов фюрер ответил своему старому товарищу, что считает его предателем и лишает всех постов. Правда, внезапно впавший в сентиментальность Адольф добавил, что, учитывая многолетние заслуги рейхсмаршала перед «фатерляндом», дарует ему жизнь и даже свободу. Но влияние Гитлера все более ослабевало, поэтому Борман – тот самый Мартин Борман, на которого Штирлиц сделал ставку в своих поисках «паршивой овцы» Третьего рейха, – приказал эсэсовцам арестовать главного летчика империи за измену Родине. Так что, вопреки многочисленным заблуждениям, Герман Геринг окончание войны встретил не в качестве неистового борца с большевизмом, а в роли арестованного своими же соратниками по партии и соучастниками по военным преступлениям.

После устранения Геринга Борман и Геббельс приступили к собственному наведению мостов с победителями. Напомним, этот тандем главным игроком на фронтах Второй мировой войны считал Советский Союз, поэтому и сделал ставку на заключение сепаратного мира именно с СССР! План этих высокопоставленных нацистов заключался в имитации верности фюреру и включении их в политическое завещание вождя, а после ими же спровоцированного самоубийства Гитлера – в отправке парламентеров к советскому командованию. Первую часть задуманного им удалась реализовать: 30 апреля 1945 года наци № 1 покончил с собой, предварительно назвав своими «наследниками» Деница, Геббельса и Бормана. Пришла очередь воплощения второй части плана. Роль Деница, провозглашенного фюрером № 2, в этом была весьма скромной. А Борман и Геббельс, едва дождавшись самоубийства главы Рейха, отправили в расположение советской армии Ганса Кребса – человека, не запятнавшего себя военными преступлениями, знающего русский язык и когда-то служившего помощником немецкого военного атташе в Москве. О том, чем завершилась миссия посланника Геббельса и Бормана, написано очень много. Предоставим слово маршалу Советского Союза Георгию Жукову: «В 3 часа 50 минут 1 мая на командный путь был доставлен начальник Генерального штаба германских сухопутных войск генерал пехоты Кребс. Он заявил, что уполномочен установить непосредственный контакт с Верховным Главнокомандованием Красной Армии для проведения переговоров о перемирии… Генерал В. И. Чуйков зачитал мне содержание письма Геббельса к советскому Верховному Главнокомандованию. В нем говорилось: «Фюрер всю власть в оставленном им завещании передал Деницу, мне и Борману. Я уполномочил Бормана установить связь с вождем советского народа. Эта связь необходима для мирных переговоров между державами, у которых наибольшие потери». К письму Геббельса было приложено завещание Гитлера со списком нового имперского правительства. Георгий Жуков дозвонился до Сталина, и тот ответил, чтобы никаких переговоров, кроме безоговорочной капитуляции, ни с Кребсом, ни с другими гитлеровцами не вести…» После этого Й. Геббельс с семьей покончили с собой, а М. Борман попытался бежать из окруженного советскими войсками Берлина.

Итак, Штирлиц ошибся: Геринг, Геббельс и Борман оказались не настолько фанатично преданы фюреру, чтобы, спекулируя его смертью, не попытаться купить себе спасение путем сепаратных переговоров. Кто-то с союзниками, кто-то – со Сталиным…

Э

Эйхман. Кто наказал «разработчика» политики Холокоста?

Мы вас во сне ухватим за бока!

Мы к вам придем незваными гостями…

Александр Городницкий

Всем известно, что после краха Третьего рейха многие нацистские преступники находили убежище от правосудия в странах Латинской Америки. Поэтому и сформировалось расхожее мнение о том, что, дескать, достаточно было бывшему приближенному Гитлера оказаться на Южноамериканском континенте – и он мог больше не опасаться возмездия. Отчасти это правда. До сбежавших за океан фашистских деятелей не могли дотянуться европейские спецслужбы, а в розыскные списки международных организаций вроде Интерпола попадали далеко не все. Но существовала организация, которая искала (и находила!) нацистских палачей в любой точке земного шара. История знает, как минимум один случай, когда возмездие настигло фашистского преступника, уверенного в том, что он находится в полной безопасности. Речь идет об организаторе геноцида евреев Адольфе Карле Эйхмане.

Назад к карточке книги "Энциклопедия заблуждений. Третий рейх"