Текст книги "Порочная (ЛП)"

Автор книги: Л. п. Ловелл

Соавторы: Стиви Коул
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

Глава 22

РОНАН

Я лениво провожу кончиком пальца по лезвию ножа для вскрытия писем, с нежностью вспоминая, как вонзил его в бедро Камиллы. Она не закричала для меня, даже при такой внезапной боли. Закрыв глаза, я проглатываю чувство пустоты, которое закрадывается внутрь всякий раз, когда я думаю о ней.

Воют сирены, от пронзительного шума у меня звенят барабанные перепонки. Медленная улыбка расползается по моим губам, когда я встаю из-за стола и подхожу к окну. Возможно атака с воздуха. Как волнующе. Новый президент выполнил своё обещание…

Люди мечутся по дому с криками. Вооружённые винтовками мужчины штурмуют парадные ворота. Итак, похоже, рождается война… а я просто перевариваю всё это, закуривая сигару и ожидая, когда поступят звонки. Не проходит и десяти минут после сигнала тревоги, как Игорь оказывается в моём кабинете.

– Американцы хотят получить ракету, как и китайцы, – говорит он.

– Конечно, хотят, – улыбаюсь я. – Трёх миллиардов долларов должно быть достаточно, а пока позволь им обоим получить только по одной, – кивнув, он выбегает вон.

В течение нескольких часов было заказано шесть ракет. Шесть ракет было отправлено. В настоящее время шесть стран противостоят друг другу.

Я стою перед окном, сцепив руки за спиной, и, как бы я ни был доволен тем, как выполняется план, я отвлечён, потому что она умерла. Мой телефон на столе вибрирует несколько раз, прежде чем замолкнуть. Дверь в кабинет скрипит.

– Босс, – говорит Игорь, – пора уходить.

И так оно и есть.

***

Двигатель самолёта гудит на заднем плане, пока я смотрю на холодную Атлантику, почти оцепенев. Годы планирования, расстановки нужных игроков на доске и, наконец, – шах и мат.

Нити, за которые я дёргал, чтобы гарантировать, что каждая мировая власть была выбрана мной, количество крови на моих руках пролитой чужими руками – в конце концов, всё это того стоит, потому что в конце концов всё это будет моим. Вообще, я улыбаюсь, это уже моё, правда? Тот, у кого есть власть, владеет миром, а я владею ракетами и каждым правителем, который есть. Мне принадлежит всё… кроме неё.

Закрываю глаза, и воспоминание о ней всплывает на поверхность. Её смертоносные изгибы, гнев, который бурлил вокруг неё подобно бурному приливу. Порочность. Жизнь кажется такой скучной без неё, без этого вызова. Без её поцелуев, её изменчивых прикосновений. Блаженный кайф, который я испытывал, обрушивается в глубины ада, потому что я понимаю, что без неё всё это действительно бессмысленно. Каким бы могущественным ни был человек, каким бы могущественным ни было его королевство, всё это напрасно, если у него нет королевы, с которой он мог бы поделиться своими богатствами.

Это просто смешно. Даже безумно.

Но так ли это? Любовь может свести вас с ума, но то же самое сделает и одиночество… тоска. Похоже, я нахожусь не в лучшем положении, чем был, когда она была со мной. Живая или мёртвая, Камилла Эстрада всегда будет отвлекать.

Мой телефон звонит с сообщением по электронной почте, вырывая меня из моих мыслей. Когда я опускаю взгляд на экран, то вижу, что это от одного из работников IT. Тема сообщения гласит: «Отправлено Габриэлю Эстраде от Дона Кала». В сообщении содержится только вложение. Я нажимаю на него. Самолёт трясёт, мой бренди выплёскивается через край стакана, пока я жду, чтобы вложение загрузилось.

В окошке появляется зернистое изображение мужского лица. Его загорелая кожа и зачёсанные назад волосы слишком хорошо знакомы. Картель. Моё сердце замирает, когда камера поворачивается, приближаясь и фокусируясь на лице Камиллы. Её челюсть сжата. Её ноздри раздуваются. Неверие, шок, восторг проносятся сквозь меня подобно лавине, набирая скорость и импульс с каждой проходящей секундой. Она жива.

Она жива!

Мгновенный трепет, охвативший меня, быстро проходит, когда камера поворачивается, чтобы показать мужчину, сидящего на ней сверху, а она одаривает его насмешливой улыбкой. Он приставляет нож к её горлу и режет его. Гнев поднимается, как расплавленное озеро, при виде красной крови, стекающей по её горлу. На мгновение я не могу вдохнуть. Я сжимаю телефон в руке с такой силой, что он трескается, и стекло от экрана врезается мне в ладонь.

– Разворачивай самолёт, – говорю я сквозь стиснутые зубы.

Игорь бросает на меня взгляд из передней части самолёта.

– Мы не можем…

– Разворачивай этот ёбанный самолёт! – кричу я, вскакивая на ноги. Глаза Игоря расширяются, а лоб морщится от замешательства. Зарычав, я распахиваю дверь в кабину, пугая пилота. – Поверни самолёт. Сейчас же! – я говорю.

– Сэр, – отвечает он, его руки сжимают руль, – я не могу просто…

Я поднимаю нож, лезвие сверкает на солнце, проникающем сквозь ветровое стекло.

– Сделай это. Сейчас же. Отвези меня в Мексику.

Я думал, что разобрался с этими Лос-Зетами, дерьмовым маленьким картелем, который стоит даже меньше, чем картель Камиллы. Очевидно, нет.

Сглотнув, пилот медленно кивает головой и связывается по рации с управлением воздушного движения, прежде чем совершить резкий разворот.

***

Двенадцать часов спустя я стою на удушающей жаре и покрытых пылью улицах Хуареса. Передо мной стоит лачуга, принадлежащая Дези Сото, лидеру менее востребованного картеля Дель Рио.

– Прискорбно, – говорю я, отряхивая грязь со своего пиджака.

Дези выходит из ветхого здания. Рыча, я окидываю взглядом его мятые брюки и клетчатую рубашку. Его выбор деловой одежды крайне оскорбителен. Он жестом приглашает меня следовать за ним.

Игорь и Донован двигаются первыми, а я следую за ними. В нескольких ярдах позади стоит большое металлическое здание, покрытое граффити. Дези останавливается перед алюминиевыми дверями, сжимая в руке гаражный ключ. Мотор оживает, и дверь медленно поднимается, поднимая пыль в воздух пустыни. Когда дверь полностью поднимается, я смотрю на пустынный коричневый танк. На корпусе есть несколько вмятин, слово «puta» было нанесено краской из баллончика вдоль борта ярко-зелёным цветом.

– Как мило, – ворчу я.

– Итак… – говорит он, сплёвывая комок жевательного табака на песок. – Ты получил его не от меня. Никто не любит русских, – он улыбается.

Я захожу в отсек, осматриваю танк. У дальней стены до потолка сложены деревянные ящики, наполненные боеприпасами. На боку каждого ящика изображён лев – моя эмблема, – и всё же у нас нет сделки с этим человеком.

Интересно.

Я постукиваю рукой по стенке, и раздаётся глухой стук.

– Очень надеюсь, что он заряжен боеприпасами.

– Si (прим. – Да).

Я подхожу к ящикам, провожу пальцем по шершавому дереву.

– Знаешь, Дези, я поставляю боеприпасы. Я мог бы предложить вам гораздо более выгодную сделку, чем ваш нынешний дилер… – подталкиваю я.

– О, – он делает осторожный шаг назад, потирая рукой шею. – У меня уже есть сделка. Хорошая сделка.

– Но вы ещё не слышали моего предложения.

Его щёки краснеют. Он сглатывает, делая ещё один неуверенный шаг назад.

– С кем ты имеешь дело?

Когда он собирается обернуться, Игорь стоит у него за спиной. Одним быстрым движением рука Игоря обхватывает горло мужчины и приставляет лезвие ножа ему под подбородок.

– Скажи мне, и я не допущу, чтобы твою семью вырезали.

– Это… – его губы дрожат, а брюки спереди пропитаны мочой – …Всадник.

Вспышка гнева пронзает меня насквозь.

– Очень хорошо, – говорю я и, бросив взгляд на Игоря, поправляю свои запонки и киваю. Раздаётся быстрый треск, и через две секунды Дези неподвижно лежит на полу, его шея изогнута под довольно опасным углом.

Этот Всадник перешёл через все границы дозволенного, и как только Камилла вернётся ко мне, я с огромной радостью посмотрю, как он сгорит.

Глава 23

КАМИЛЛА

Здесь особо нечего делать, кроме как валяться на тонком матрасе. У меня нет понятия о времени. Я бы сказала, что пробыла здесь всего несколько дней, но, чёрт возьми, Габриэлю нужно поторопиться. Гадить в ведро – это не моё представление о веселье. Мне нужен душ и приличная кровать, и быть подальше от периодической чуши Дона, которую он извергает каждый раз, когда решает зайти. С другой стороны, он больше не пытался трахнуть меня, и эта мысль заставляет меня смеяться. Я встаю, вытягивая руки над головой. Рубашка большого размера, которая на мне надета, слегка приподнимается, напоминая мне, что я без нижнего белья. Даже по моим меркам это нецивилизованно. Боже, Ронан был бы в ужасе. Мой взгляд опускается на зажившее место, куда Ронан ударил меня ножом. Рассеянно я дотрагиваюсь до основания своего горла, ощупывая тонкую линию повреждённой кожи, которая сейчас едва различима. Его порезы исчезают, а как только они исчезнут, чем я буду помнить его, чем я буду… Бах!

За громким шумом следуют быстрые хлопки выстрелов. Где-то за пределами дома грохочут взрывы, сопровождаемые гармоничными криками умирающих людей.

Габриэль!

Я расхаживаю по комнате, ожидая, что Габриэль вытащит меня из этой дыры. Наконец, замок щёлкает. Я делаю шаг назад, когда дверь открывается и входят двое людей Дона, один из которых целится мне в голову из винтовки.

– Они не заберут меня живой, не так ли? – я смотрю в дуло. – Потому что, знаете, это очень контрпродуктивно.

– Заткнись на хрен! – он замахивается прикладом винтовки мне по лицу. Острая боль взрывается в моей щеке, и кровь наполняет мой рот, когда я падаю на пол.

Ёбанный мудак.

Один мужчина остаётся рядом со мной, в то время как другой расхаживает по комнате передо мной. Я не могу удержаться от улыбки, поднимаясь на ноги. Они напуганы. Честно говоря, я не думала, что у Габриэля хватит духу отомстить за меня так безжалостно.

Земля продолжает сотрясаться, как в зоне боевых действий. А потом, внезапно, всё прекращается. В воздухе повисает зловещая тишина.

Человек с винтовкой подпрыгивает, когда звонит его телефон, и я напрягаюсь.

– Или возьми себя в руки, или перестань наставлять на меня это грёбаное ружье, – огрызаюсь я.

Он свирепо смотрит на меня, достаёт из кармана телефон и отвечает на звонок.

– Босс? – на мгновение воцаряется тишина, и его лицо бледнеет, прежде чем он неуверенно протягивает мне телефон. – Это тебя.

Какого чёрта?

Нахмурившись, я прижимаю его к уху.

– Алло?

– Маленькая кошечка, – мурлычет Ронан, – ты заставила меня истекать кровью.

Он не умер!

Моё сердцебиение учащается, бешено колотясь в груди. Ошеломляющее облегчение при звуке его голоса захлёстывает меня, прежде чем смениться сладким чувством страха.

– Ты выжил. Может, ты и вправду дьявол, – выдыхаю я, и улыбка трогает мои губы.

– Должен сказать, я потрясён, что ты выжила. Дикарки, должно быть, невосприимчивы к отравленной водке…

Он пытался убить меня? Он, чёрт возьми, пытался убить меня! Я знала, что с его признаниями в любви что-то не так. Это старая как мир пословица: я бы сказал тебе, но тогда мне пришлось бы тебя убить. Чёрт, я должна была это предвидеть.

– Ну, я чувствовала себя виноватой, но сейчас, думаю, мне следовало разрезать немного глубже, Русский.

Мужчина напротив меня нетерпеливо наставляет пистолет, его брови глубоко нахмурены. Я свирепо смотрю на него, и он упирает дуло пистолета мне в грудь, протягивая руку за телефоном.

– Как бы ни было приятно поговорить с тобой, я немного занята с какими-то вооружёнными людьми.

– Ясно, – повисает пауза. – В комнате есть стол?

– Нет, – отвечаю я. Что он задумал?

– Хорошо, тогда пригнись!

– Что за… – я слышу первый громкий залп выстрела, прежде чем бросаюсь на пол. Серия оглушительных хлопков эхом разносится вокруг меня, и комната наполняется пылью. К тому времени, как суматоха стихает, я едва могу что-либо разглядеть сквозь завалы. Яркий солнечный свет струится сквозь массивную дыру в дальней стене, освещая двух мёртвых охранников у моих ног.

– Ты ранена? – голос Ронана доносится откуда-то из-за пределов бойни.

Кашляя, я отмахиваюсь от облака пыли и, спотыкаясь, направляюсь к дыре. Я щурюсь от дневного света и смотрю вниз, чтобы увидеть Ронана, припаркованного на лужайке перед домом Дона в танке. ёбанный. Блядь. Танк. Его люди расставлены по местам с военной точностью, каждый сжимает в руках автомат, поскольку, я полагаю, они ждут, когда их ментальный босс перестанет взрывать всякое дерьмо.

– Какого чёрта, Ронан?

– Они заставили тебя истекать кровью, – он легкомысленно стряхивает мусор с рукава своего костюма, как будто всё совершенно нормально.

– Ты пытался убить меня! – я складываю руки на груди и прислоняюсь к осыпающейся стене.

– И ты пыталась убить меня, – усмехается он.

– Да, но ты не видишь, чтобы это я пришла к тебе на помощь в грёбаном танке, или ты просто хотел убедиться, что именно ты закончишь работу? – я ухмыляюсь. – Сначала тебе придётся выпустить меня. Дверь открывается только снаружи, – потирая переносицу, он вздыхает, и не успевают слова слететь с моих губ, как дверь открывается и появляется Донован с лёгкой, редкой улыбкой на губах.

Я прохожу прямо мимо него, через дом, на передний двор. Прислонившись к танку, Ронан стоит в своём безукоризненном костюме, и лицо у него такое же холодное и красивое, каким я его помню. Он похож на ангела мщения, стоящего среди сплошных разрушений, умирающие люди распростёрты у его ног, а за спиной – боевое оружие. Мексиканское солнце играет в его волосах цвета тёмного шоколада, заставляя их сиять так, как я никогда не видела в холодной России. Повязка на его горле – единственная неуместная вещь. Но зачем он пришёл? Звонил ли ему Габриэль? Нет, Гейб думает, что он мёртв, точно так же, как и я.

– Я начинаю думать, что «незаметно» не входит в твой словарный запас, – говорю я, пытаясь дышать сквозь неловкий, прерывистый стук моего сердца. Я попрощалась с этим человеком. Я поцеловала его, проводя лезвием по его горлу, и это сломало маленькую частичку меня, не буду этого отрицать.

– А я не верю, что в твоём словарном запасе есть «спасибо», – он берёт меня за руку и тащит к ожидающему лимузину «Хаммер». Неповторимый Ронан. Задняя дверь открывается, и он ведёт меня внутрь, прежде чем забраться следом.

Лимузин отъезжает, оставляя позади разрушенный дом Дона Кала и уничтоженный картель.

Когда мы сворачиваем на пустынное шоссе, я бросаю взгляд на то, как он печатает на своём телефоне, как будто ничего не изменилось.

Он пришёл за мной. Было ли это просто потому, что он нашёл меня? Или потому, что он думал, что я нуждаюсь в нём? Конечно же, он хочет убить меня за то, что я сделала?

Одна бровь приподнимается, и Ронан смотрит на меня.

– Хочешь что-то сказать, маленькая кошечка?

– Как ты меня нашёл?

Он лишь ухмыляется.

– Даже если ты знал, что я жива, ты не смог бы узнать, что я был у Лос-Зета, без крысы, Ронан, – мой взгляд скользит к окну позади него. – Скажи мне, что ты не внедряешь людей в каждый картель.

– Я могу рассказать тебе всё, что ты хочешь услышать, – он ухмыляется, как ублюдок, которым он и является.

– Кроме того, как ты меня нашёл? – говорю я с кривой улыбкой.

Он хватает меня за подбородок, притягивает к себе и крепко целует в губы. Мои пальцы инстинктивно ищут грубую щетину на его подбородке, поглаживая её, когда мой язык встречается с его языком. И те чувства, те бурлящие, всепоглощающие эмоции, которые я заперла в глубоком тёмном ящике в тот первый день, когда проснулась, все они вырываются на свободу. Я забираюсь к нему на колени, оседлав его, стараясь быть как можно ближе. Моя потребность в нём подавляет меня до такой степени, что я едва могу дышать полной грудью. Он – тьма и грех, и я жажду его абсолютной порочности, потому что без неё моё существование кажется обыденным. Бессмысленный.

Он, наконец, прерывает поцелуй и отодвигается, проводя чем-то по моей щеке.

– Ты понятия не имеешь, как ты испортила мои планы.

Нахмурившись, я прижимаю пальцы к вискам в попытке отогнать головную боль.

– Так почему бы просто не оставить меня? Ты мог бы просто закрыть на это глаза и притвориться, что я мертва. Твои планы остались бы в силе. Я бы никогда даже не узнала, что ты жив, Ронан.

– Потому что… – его лицо морщится, в глазах мелькает чувство вины, – они заставили тебя истекать кровью.

– Многие мужчины заставляли меня истекать кровью. Я предположила, что твоя жажда моей крови закончилась, когда ты попытался отравить меня, – я приподнимаю бровь, глядя на него. В этом мужчине нет никакого смысла. В одну минуту он хочет моей смерти, а в следующую разыгрывает из себя рыцаря на белом коне. Хотя мы оба знаем, что Ронан здесь не из-за рыцарской потребности защищать, а скорее из-за движущей потребности заявить права на то, что он считает своим.

– Даже когда я верил, что ты мертва, я всё равно хотел тебя, Камилла.

Я с трудом сглатываю и отвожу взгляд, выглядывая в окно, просто чтобы избежать его.

– Это тяжело, да? – он говорит. – Поверить в то, что такие люди, как мы, действительно могут любить.

Я медленно поднимаю на него свой пристальный взгляд. Его пальцы скользят по моей щеке, и я закрываю глаза, подставляясь его прикосновению. Его прикосновение, которое стало таким успокаивающим.

– Я любила тебя достаточно сильно, чтобы убить за это, – шепчу я.

– Как и я.

Я прикасаюсь своим лбом к его, вдыхая аромат его одеколона с привкусом сигары.

– Итак, что теперь, Ронан? Мы могли бы отпустить друг друга, но ты пришёл за мной, – я делаю глубокий вдох. – Не уверена, что смогу попрощаться с тобой дважды, – признаюсь я.

– Ты не сможешь, – он хватает меня за бёдра и сдвигает нас, пока моя спина не ударяется о сиденье, а его тело не оказывается надо мной. Он расстёгивает рубашку у меня на талии. – Я тебе не позволю.

Мой пульс учащается, во мне поднимается жар, когда его руки раздвигают мои ноги. Один палец скользит по моей киске, и дрожь пробегает по моему позвоночнику. Я хочу, чтобы этот мужчина взял меня с собой. Осквернил меня.

– Ронан, – стону я, запуская пальцы в его густые волосы и выгибая спину.

Он бросает меня на пол лимузина, прежде чем схватить за бёдра, перевернуть и рывком поставить на четвереньки. Нет никакого предупреждения, прежде чем он вонзается в меня. Острая боль пронзает меня насквозь, и я приветствую это, страстно желая оказаться на грани безумия, до которого только он может довести меня. Я прижимаюсь к нему, нуждаясь в большем. Он хватает меня за волосы у корней, поворачивая мою голову и прижимаясь своим ртом к моему в жестоком поцелуе.

– Ты моя, Камилла, – шепчет он мне в губы.

– Покажи мне, что это так, – осмеливаюсь я.

Мои мышцы напрягаются, а его темп ускоряется, и через несколько мгновений я по спирали перехожу через край. Моё тело наполняется эндорфинами, в ушах звенит, когда чёрные края застилают моё зрение. Я стону его имя, и он входит в меня так сильно и быстро, что я не знаю, где кончаюсь я и начинается он. Его короткие ногти впиваются в мои бёдра, когда он напрягается позади меня с диким стоном.

Я остаюсь на месте, мои ногти впиваются в половицу, когда его горячее дыхание овевает мой затылок. Его губы прижимаются к моей коже, задерживаясь на несколько мгновений, прежде чем я переворачиваюсь на спину.

– Я отведу тебя попрощаться с братом, – говорит Ронан, опускаясь надо мной на колени и застёгивая штаны.

Мои глаза расширяются.

– О, боже, – он натягивает на меня рубашку обратно. – Если бы я попросила тебя подождать снаружи, желательно за пределами территории, ты бы подождал?

– Нет, – он возвращается на сиденье, его внимание возвращается к телефону.

– Конечно же, нет, – я закатываю глаза. – Ты в курсе, что он и все его люди будут вооружены? – я сажусь и заползаю на сиденье, изо всех сил стараясь поправить грязную, изодранную рубашку. Ронан бросает на меня раздражённый взгляд, прежде чем снова уткнуться в свой телефон. – Пожалуйста, не убивай его, – тихо говорю я. Это будет кровавая бойня эпических масштабов. Я чувствую.

Всё, что он делает, – это вздыхает.

Здорово.

К тому времени, когда мы подъезжаем к воротам виллы, я изо всех сил пытаюсь усидеть на месте. Нервная энергия пронизывает меня насквозь. Габриэль думает, что Ронан мёртв, а Ронану наплевать на то, что Гейбу противно само его присутствие. Охранники подходят к воротам, свирепо глядя на неизвестное и до смешного неприятное транспортное средство.

Когда я открываю дверь, они напрягаются и направляют оружие на машину, опуская его только тогда, когда я выхожу.

– Пропустите нас, – говорю я им, и ворота немедленно начинают открываться.

«Глубокий вдох», – думаю я про себя, возвращаясь в машину. Габриэль взорвётся. В ту секунду, когда машина подъезжает к дому, Гейб выбегает наружу. Закрыв дверь перед носом Ронана, я бросаюсь ему наперерез, и Гейб врезается в мои протянутые руки, его ноздри раздуваются, когда он хмуро смотрит через моё плечо.

– Кто, чёрт возьми, в машине?

Я твёрдо кладу руку ему на грудь.

– Не злись. Я думала, он мёртв…

– Этот ёбанный русский? – его глаза широко распахиваются, а лицо становится кроваво-красным, когда он начинает ругаться по-испански.

– Габриэль! – кричу я.

Дверь лимузина медленно распахивается. Облако сигарного дыма вырывается наружу, когда Ронан ставит один блестящий чёрный ботинок на дорожку. Гейб останавливается как вкопанный, а Ронан полностью выходить. Его холодные голубые глаза остановились на Габриэле.

– Итак, мы снова встретились? – Ронан посмеивается.

Кулаки Гейба сжимаются по бокам.

– Я хочу убить тебя.

Ронан откидывает голову назад от смеха.

– Тсс-тсс, Габриэль. Разве так можно разговаривать с человеком, который только что спас твою любимую Милу?

Низкое рычание вырывается из груди Гейба, и я кладу руку ему на плечо.

– Я его об этом не просила. Я же говорила тебе, я думала, что он мёртв, – Гейб отстраняется от моего прикосновения.

– Камилла никому не позволяет спасать себя.

– Не позволяла, до этих пор… – Ронан выгибает бровь, и я чувствую, как Гейб ощетинивается.

– Хватит мериться членами, – говорю я, с большим усилием отворачивая его от Ронана. – Гейб, нам нужно поговорить, – Ронан подходит ко мне и берёт меня под руку. Гейб рычит, и я свирепо смотрю на Ронана. – Серьёзно? Ты не можешь облегчить мне жизнь, хотя бы в этот раз? – я шиплю.

– Он не войдёт в мой дом! – кричит Гейб. – Нога этого бледнолицего ублюдка не ступит в мой ёбанный дом, Мила!

– Мой дом, Габриэль. Я не позволю ему трогать твои вещи.

Его глаза сужаются, когда он переводит взгляд с Ронана на меня. Он проводит рукой по подбородку, прежде чем умчаться прочь, как избалованный ребёнок, а я со стоном откидываю голову назад.

– Чёрт возьми, – я поворачиваюсь к Ронану. – Ты, – он приподнимает бровь, как будто провоцируя меня надавить на него, – просто, пожалуйста, пожалуйста, не убивай никого, пока я с ним разговариваю? Мексиканцы… непостоянны.

Ронан поднимает руки в знак капитуляции.

– Я бы и не подумал об этом.

– Это всё равно что наблюдать, как спичка зависает над баком полным бензина, – я бросаю взгляд через его плечо на Донована и ещё одного мужчину, всё ещё слоняющегося поблизости. – Ладно, входите, – говорю я им тоже, потому что я блядь знаю, что Ронану здесь понадобится телохранитель. Я провожу их в гостиную и прошу горничную принести им напитки, прежде чем пойти искать Гейба.

Я нахожу его в кабинете, стоящим спиной к двери. Повсюду разбросаны бумаги, стул лежит на боку, а разбитая лампа валяется на полу. У него был небольшой припадок.

– Повзрослей, Гейб, – говорю я, закрывая за собой дверь.

– Мы так не поступаем, Мила, – он смотрит на меня. – Он – враг.

– Думаешь, я этого не знаю? За это я и перерезала ему горло. Или ты не заметил повязку у него на шее? Это, блядь, должно было его убить.

– Я не упустил из виду, как ты, блядь, на него смотришь! – он свирепо смотрит на меня. – Какого хрена ты делаешь?

– Он спас меня. Я благодарна, – говорю я, защищаясь.

Гейб делает шаг ко мне, мышцы на его челюсти сжимаются.

– Так благодарна, что тебе пришлось с ним трахнуться? – он прикусывает губу, когда его взгляд опускается на разорванную рубашку.

– Не то чтобы я не трахалась с ним раньше, – я вскидываю руки в воздух. – Сплю с врагом, если ты забыл.

Я не знаю, почему я так сильно это отрицаю. Мне придётся уйти отсюда вместе с Ронаном. Я знаю это. Я должна просто сказать Гейбу, но от выражения его глаз слова застревают у меня в горле. В глазах Габриэля я буду предательницей.

– Я не грёбаный идиот, – он проводит руками по лицу. – И это не то, как мы поступаем. Только не в этой семье. Только не в этом чёртовом картеле! – он качает головой, его ярость выливается в сердитое рычание, когда он разворачивается и пересекает комнату. Он роется в ящиках, прежде чем вытащить дробовик.

– Прекрати! Ты умрёшь прежде, чем подойдёшь к нему ближе чем на десять футов, и ты это знаешь.

– О, конечно, он же ёбанный бог.

Он протискивается мимо меня, ударяя дверью о стену. Прежде чем я успеваю пройти в дверь, я слышу одиночный выстрел, прежде чем что-то с грохотом падает на пол. Когда я заворачиваю за угол, то обнаруживаю Ронана, держащего Гейба мёртвой хваткой, дробовик на полу и пулевое отверстие в стене. Оба человека Ронана целятся Гейбу в голову.

– Ради всего святого, Габриэль. Ты никогда, блядь, не слушаешь, – я выплёвываю в его адрес череду проклятий, пока он ловит ртом воздух. – Ронан, отпусти его.

Глаза Ронана вспыхивают, и его хватка усиливается.

– Я должен убить тебя, мексиканец, – шепчет Ронан ему на ухо, прежде чем бросить его на пол. – Пора уходить, Камилла.

– Мне нужна минута, – печально говорю я, наблюдая, как Гейб пытается отдышаться.

– Пять минут. – Ронан смотрит на часы, когда сворачивает в коридор, его ботинки стучат по кафелю. Я жду, пока не услышу, как открывается и закрывается дверь, прежде чем посмотреть на Гейба, всё ещё лежащего на полу.

– Сколько видео с моими изнасилованиями прислали папе, Габриэль? Сколько раз тебе приходилось оставлять меня с врагом? Потому что мы не можем позволить себе выглядеть слабыми, ведя переговоры, а принудительное спасение – это самоубийство, – я крепко зажмуриваю глаза. – Но он пришёл за мной, Гейб.

– И? – крича, Гейб, шатаясь, поднимается на ноги. – Это делает его богом?

Я откидываю голову назад и вдыхаю.

– Нет, это делает его мужчиной, который любит меня, – шепчу я.

– Большое, блядь, дело, – он вскидывает руки в воздух. – Не веди себя так, будто это не то, чем ты занимаешься. Трахаешь мужчин и заставляешь их влюбляться в тебя, чтобы сделать их слабыми. Это не…

– Я люблю его! – на мгновение воцаряется тишина. – Я люблю его, – говорю я тише.

Он откидывает голову назад, проводя пальцами по волосам.

– Уходи.

– Нет.

– Уходи, чёрт возьми! – он вздыхает. – Забирай своего бледного грёбаного лорда и убирайся нахуй из этого дома.

– Пошёл ты, Габриэль. Думаешь, я хотела этого? Я попыталась убить его, когда поняла это. Тебе когда-нибудь приходилось убивать кого-то, кого ты любишь? Это чертовски больно. Но я сделала это, потому что влюбилась во врага.

Он хлопает в ладоши.

– Ну что ж, поздра-блядь-вляю! Но ты, еб твою мать, не убила его.

– Он привёл мне Себастьяна, – шепчу я. – И ты точно знаешь, что это значит. Так что ненавидь меня, если хочешь, Габриэль, но это то, что есть.

На какой-то момент у него отвисает челюсть. Его ноздри раздуваются. Я вижу, как он борется с эмоциями так, как может только Габриэль.

– Кортез? – шепчет он, и я киваю. Наступает долгое молчание, которое, кажется, тянется вечно, прежде чем его подбородок опускается на грудь. – Я никогда не буду ненавидеть тебя, но я никогда не соглашусь с этим. Кортез или нет, – он фыркает, прежде чем снова поднять на меня взгляд, его глаза наполняются слезами. – Ты не можешь доверять русским, Камилла. Независимо от того, что он сделал для тебя, ты не можешь доверять ему, – он качает головой. – Почему ты не могла влюбиться в просто плохого парня, как все остальные? Почему это должен был быть русский дьявол?

– Потому что я плохая. Так что, конечно, я влюбилась в самого дьявола, – я вздыхаю. – Я не доверяю ему, но думаю, что он мне нужен.

Мне неприятно признаваться в этом своему брату, потому что с тех пор, как погибли наши родители, я всегда была такой безжалостно сильной. Он ничего не говорит, потому что, я полагаю, на самом деле сказать тут особо нечего. Габриэль всегда будет ненавидеть Ронана, и у него есть на то причины. Меньшего я от своего брата и не ожидала.

Я делаю шаг вперёд и целую его в щеку.

– Я вернусь. Оставляю картель в твоих умелых руках, – его глаза встречаются с моими. – Я люблю тебя, младший братик, – а потом я отхожу от него, иду в офис и беру одну из кредитных карточек, прежде чем выйти из дома.

Не знаю, что я делаю, но во второй раз всего за пару недель сама моя сущность разрывается надвое. Я ухожу от всего, что я знаю и люблю, ради Ронана Коула. В прошлый раз я выбрала Габриэля, но что, чёрт возьми, мне делать, когда моё сердце так бесспорно тянется к Ронану, а этот ублюдок не умирает? Предательская слеза скатывается по моей щеке, и я сердито смахиваю её, подходя к машине.

– О, осталась ещё одна минута, – говорит Ронан, когда передо мной открывается дверь машины.

Я забираюсь на заднее сиденье, и его рука ложится мне на бедро. Когда машина отъезжает, я наблюдаю, как дом исчезает из виду. Понятия не имею, когда я вернусь, и эта мысль печалит меня, но я сделала свой выбор.

На сегодняшний день моё будущее связано с непостоянным Русским рядом со мной. На сегодняшний день…

РОНАН

Мысли о Всаднике не давали мне уснуть во время обратного полёта в Россию. Кем бы он мог быть? Кто его крот? Я на грани безумия, пытаясь собрать всё это воедино. После душа Камилла проспала большую часть полёта и молчала всю дорогу через Москву – возможно, это из-за чувства вины?

Нет, это просто смешно.

Игорь беспокойно ёрзает на сиденье напротив нас. Тонкий румянец покрывает его лоб, и я задумываюсь… Он виноват? Действительно никому нельзя доверять. Когда машина заворачивает за угол, Камилла кладёт руку мне на колено.

– Скучала по России, да? – я улыбаюсь, и она закатывает глаза.

Через окно я замечаю столб дыма, поднимающийся в мрачное небо. Я выпрямляюсь на своём сиденье, придвигаясь поближе к стеклу.

– Что это?

Лимузин подъезжает к золотым воротам и останавливается. За воротами нет ничего, кроме тлеющих обломков. Мой пульс стучит у меня на шее, перед глазами всё плывёт из-за внезапного скачка кровяного давления.

– Игорь! – кричу я, и мой голос эхом отдаётся в задней части машины.

Он опускает голову и заламывает руки.

– Я не знал, как вам сказать.

– Ты знал? – я провожу рукой по губам, перед глазами вспыхивают красные пятна. – Как долго? Как долго ты знал?

– Мне сказали об этом перед тем, как мы приземлились в Хуаресе. – Я хочу убить его. – Я… я… я не знал, как вам сказать, и это ничего бы не изменило. Это было…