Текст книги "Порочная (ЛП)"

Автор книги: Л. п. Ловелл

Соавторы: Стиви Коул
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

– Ты приводишь всех своих подружек в своё бомбоубежище? – спрашиваю я, оглядываясь через плечо и снимая платье с вешалки.

– Нет.

– Ну, теперь я чувствую себя особенной, – я ухмыляюсь, отбрасывая полотенце и натягивая на ноги пару белых кружевных трусиков. Его взгляд опускается на моё обнажённое тело, прежде чем вернуться к моему лицу. – Когда мы отправляемся? – я надеваю чёрное платье и натягиваю его на бёдра, прежде чем подойти к Ронану. – Застегни молнию.

– Через два часа, – он застёгивает молнию.

– Разве тебе не нужно подождать, пока не исчезнет возможность быть сбитым с неба, прежде чем куда-либо лететь?

– О, я уверен, что аэропортам нужно, – ухмыляется он.

– Ну конечно, – я поворачиваюсь и прижимаюсь своими губами к его. – Ты же Ронан Коул.

Это вызывает улыбку, и его рука обхватывает мою поясницу.

– Тебе нужно принять душ. Кровь и близко не так забавна, когда засыхает, – говорю я, снова целуя его.

Его пальцы скользят по моему горлу, прежде чем его губы дразнят уголок моего рта. Мой пульс учащённо бьётся в груди, предвкушение поднимается в животе, а затем он отодвигается.

– Собери что-нибудь из одежды, – говорит он. Дверь ванной закрывается за ним.

Мне отказали.

Глава 27

РОНАН

Вездесущее сияние Таймс-сквер озаряет ночь своей электронной дымкой. Толпы людей забивают тротуары. Назойливые туристы фотографируются селфи-палками, в то время как запах жирной пищи доносится через открытую дверь ресторана. Борис держится в нескольких футах впереди, мои охранники – в нескольких футах позади, пока мы пробираемся к мерцающему люминесцентному огню: «Диабло».

Один из охранников проходит мимо меня, бросает взгляд на мигающую вывеску, прежде чем исчезнуть в дверном проёме. Я поправляю свой костюм и обнимаю Камиллу за талию, притягивая её ближе к себе.

– Будь осторожна, маленькая кошечка, – шепчу я, прежде чем нырнуть внутрь клуба, оставив её снаружи с Борисом и охранником.

Внутри слышно лишь затишье в разговорах мужчин за стойкой бара и медленное тиканье, и шипение радиатора. Я заказываю выпивку, прежде чем занять место за столиком в углу зала.

В углу комнаты висит маленький телевизор, внизу которого тикают субтитры к новостной станции. Напряжённость должна быть высокой, поскольку политические лидеры сталкиваются с войной, в которой союзники настроены друг против друга. Я скрежещу зубами. Это был ещё не конец игры. Я должен был держать в своих руках всю власть, заставляя своих маленьких марионеток танцевать на своих блестящих ниточках под угрозой ядерной войны. Каждый шаг, каждый запуск под моим руководством был взвешенным решением. Которые вызвали бы беспокойство других стран настолько, что заставили их схватиться за оружие. Я хочу власти, а не конца света; это не послужит мне никакой цели. Не уверен, чего хочет Всадник. Канал переключён на футбольный матч, поэтому я сижу и наблюдаю за одним из одиноких бизнесменов в баре. Мой пульс учащается от смеси волнения и восторга, пока я жду, когда Камилла войдёт в дверь. В голове мужчины, должно быть, срабатывает примитивный сигнал тревоги об опасности – тот самый, который говорит вам, что за вами кто-то наблюдает, потому что он бросает взгляд на меня, и между его бровями залегает глубокая морщина. Я поднимаю свой бокал в тосте, и он смотрит.

Снаружи доносится шум с улицы, когда дверь открывается, и в комнату прокрадывается Камилла. Я борюсь с гордой улыбкой, появляющейся на моих губах, когда она проходит через бар, её бёдра постоянно танцуют соблазнительный танец. Мужчины в зале наблюдают за ней, когда она садится за стойку и скрещивает свои длинные ноги. Её короткое платье задирается до бёдер, и она не утруждает себя одёргиванием его. Зачем ей это? Для Камиллы всё – игра в соблазнение. Её взгляд незаметно перемещается на меня на краткий миг, когда перед ней ставят напиток, и я ухмыляюсь. Прямо сейчас она играет со мной в игру.

Мужчина рядом с ней отодвигается, медленно поднося свой напиток к губам, когда его взгляд опускается на её обнажённое бедро. Она – сирена, которая может заманить любого мужчину на верную смерть, включая меня. Несмотря на то, что она моя, когда я сижу здесь, наблюдая за её элегантными движениями, за тем, как её красные губы касаются стекла, мной овладевает непреодолимое желание заключить её в клетку. Марио ничем не отличается, и в том случае, если Камилле не удастся заманить его к себе, я просто возьму его силой.

Я потягиваю свой бренди, более чем заинтригованный, когда к ней подходит мужчина в костюме. Костюм у него дешёвый, рост не слишком впечатляющий, и всё же он чувствует, что достоин моей маленькой кошечки. Я усмехаюсь в свой бокал при этой мысли. Камилла улыбается, как смертоносный цветок, прекрасная и манящая, прежде чем повернуться обратно к бару, игнорируя его. Он отступает, скорее всего, для того, чтобы утопить своё раздавленное эго в дешёвом спиртном.

Камилла перегибается через стойку, хватает бармена за галстук и притягивает к себе. Его щёки краснеют, когда она прижимается губами к его уху. Когда она отпускает его, он, спотыкаясь, отступает на шаг, прежде чем провести рукой по рубашке, огибает бар и исчезает в коридоре. Камилла, улыбаясь, выпивает свой бокал. Через несколько минут бармен подвёл к стойке невысокого лысеющего мужчину и жестом указал ему на Камиллу. Камилла протягивает руку, хлопая ресницами, когда он наклоняется, чтобы поцеловать её. Они обмениваются несколькими словами, Камилла делает намекающий жест, а затем он провожает её по коридору. Как просто обмануть мужчину с помощью красивой женщины. И ещё проще, если он думает, что это обещание секса.

Я делаю глоток бренди, наблюдая, как тикает секундная стрелка на моих часах. Через две минуты я встаю со своего места и бросаю на стол смятую двадцатидолларовую купюру. Борис притаился в углу комнаты, наблюдая, куда они делись. Когда я щёлкаю пальцами, он встаёт передо мной, и я следую за ним по коридору.

За последней дверью слева стоит мужчина. Его лоб морщится, когда его пристальный взгляд встречается с моим.

– Вам сюда нельзя. Только для сотрудников, – говорит он, отталкиваясь от стены.

Я бормочу по-русски, что не говорю по-английски, и у него сжимается челюсть. Он откидывает пиджак, обнажая пистолет. С улыбкой я поднимаю ладони. Борис хватает его, приставляя пистолет к виску и одновременно выхватывая пистолет у мужчины сбоку.

– Пожалуйста, – хнычет мужчина.

Раздаётся тихий хлопок, когда Борис нажимает на курок. Кровь забрызгивает стену, и мужчина оседает на пол. Я похлопываю Бориса по плечу, перешагиваю через тело мужчины и открываю дверь в кабинет Марио. Петли почти не скрипят, и поэтому я бесшумно вхожу в крошечный кабинет. Меня обдаёт жаром при виде Камиллы, сидящей на столе спиной ко мне, и Марио Луки, стоящего между её ног, уткнувшегося лицом ей в грудь. Мой пульс колотится на шее, и я ослабляю галстук, проглатывая ярость, сжимающую мою грудь.

– Марио, что бы подумала твоя жена? – говорю я, закуривая сигару и закрывая дверь. Он отрывает лицо от груди Камиллы, обнажая кобуру, когда тянется за своим пистолетом. Прежде чем он успевает схватить его, Камилла обхватывает его рукой сзади за шею, а другой хватает за промежность.

– Тсс-тсс, – шепчет она ему на ухо. – Я бы не стала.

Я подхожу к нему и беру пистолет, изучая его, пока затягиваюсь сигарой.

– Он заставляет тебя чувствовать себя могущественным, Марио? – я поднимаю пистолет, чтобы показать ему, и он смотрит на меня, его щёки краснеют.

Камилла отпускает его, усаживая обратно в кресло позади него.

– Я не безрассудный человек, – говорю я, становясь рядом с Камиллой и облокачиваясь на стол. – На самом деле это не так. Так что мне нужно, чтобы ты сказал мне, Марио. Кто этот Всадник?

Он фыркает.

– Если бы он хотел, чтобы кто-нибудь знал его, он бы назвал своё имя.

– У меня мало терпения. Я не играю в игры, – я вздыхаю, и Камилла царапает ногтями мою шею. – Я знаю, что деньги на его ракеты отмываются через твой счёт. Либо скажи мне его имя, либо где он живёт.

– С таким же успехом можешь убить меня, – говорит он с усмешкой.

С преувеличенным вздохом Камилла соскальзывает со стола и садится к нему на колени.

– Ах, Марио. Такой негативный, – она проводит пальцем по его подбородку, приближая губы к его уху. – Мы не хотим убивать тебя. Просто имя. Никто и никогда не узнает, что это был ты.

Его челюсть сжимается, но глаза темнеют под воздействием непреодолимой силы, которой является Камилла. Он хочет её и ненавидит это.

Я бросаю взгляд в сторону его стола, замечая фотографию его семьи в рамке.

– Какая милая семейка, – говорю я с ухмылкой. Его ноздри раздуваются, а челюсть напрягается, когда он качает головой.

– Нет! – он пытается подняться на ноги. Камилла хватает его за горло, сжимая так сильно, что его глаза расширяются, и он замирает в кресле.

– Так ненавижу убивать детей, – говорит она, отпуская его и крестясь. Марио кашляет и потирает горло.

– Марио, в чём заключается твоя преданность? – спрашиваю я, в последний раз затягиваясь сигарой, прежде чем затушить её о его бедро. Он стонет и ругается, его глаза горят, когда он смотрит на меня. – Она принадлежит Всаднику или твоей собственной плоти и крови?

– Я не могу сказать тебе того, чего не знаю!

– Милый, мне становится скучно, – Камилла вскакивает на ноги, открывает ящики стола и роется в них.

Меня это раздражает. Насколько тупым он меня считает?

– Ты оскорбляешь мой интеллект, Марио.

Камилла оборачивается с ножом для вскрытия писем в руке и широкой улыбкой на губах.

– Это просто невежливо, Марио. – Она вонзает нож ему в бедро, и из его горла вырывается мучительный крик. Она поворачивается ко мне. – Это вызывает у меня ностальгию, – шепчет она, проводя пальцами по моему галстуку.

Я ухмыляюсь и беру её за подбородок, запрокидывая её голову назад.

– Ах, моя Красивая… нож для вскрытия писем гораздо лучше смотрится на твоём бедре.

Я достаю из кармана зажигалку, щелкаю кремнём и машу пламенем перед лицом Марио.

– Маленькая кошечка любит огонь. Однажды я наблюдал, как она обмакнула тряпку в керосин и засунула её мужчине в глотку, – я ухмыляюсь. – Задохнуться в огне, должно быть, один из самых ужасных способов умереть, – я протягиваю ей зажигалку, и её лицо озаряется, как у ребёнка на Рождество. – Представь, как весело она могла бы провести время с твоей семьёй, и будь уверен, я бы заставил тебя посмотреть, – мой телефон жужжит в кармане, и я достаю его с довольной улыбкой. – Ну что ж, – я поворачиваю телефон так, чтобы он мог видеть экран. – Один из моих людей только что прислал твой адрес, и они ждут моего приказа… – я отталкиваюсь от стола и наклоняюсь к нему поближе. – Скажи мне, где его найти.

– Я не знаю! – выпаливает он, его голос граничит с истерикой. – Я просто доставляю деньги наличными раз в неделю!

– Куда?

– На склад в Бруклине.

Я со стоном закрываю глаза, стискивая зубы.

– В Бруклине сотня складов.

– Я дам вам адрес, но вы получили его не от меня. Пожалуйста. Он убьёт меня.

– Очень хорошо, – я беру со стола блокнот и ручку и бросаю ему. – И напиши разборчиво. – Мужчина нацарапывает адрес на бумаге, его рука заметно дрожит. Я беру у него блокнот и перечитываю адрес, нацарапанный синими чернилами. – Когда? – я спрашиваю.

– В четыре часа дня. Каждую пятницу.

Завтра, пятница, какая удача, а это значит, что я должен терпеть этот город всего двадцать четыре часа. Я печатаю сообщение, в котором приказываю своим людям взять одного из его детей в качестве залога.

– Ты сделаешь всё как обычно, – я выгибаю бровь. – Мы только что забрали одного из твоих детей. Если ты скажешь кому-нибудь хоть слово о том, что видел меня, что я ищу Всадника – твоя семья будет убита.

– Если я скажу ему, что рассказал вам об этом, я покойник, – говорит он дрожащим голосом. – Пожалуйста, не причиняйте вреда моим детям. Они невиновны.

– Ах, – улыбаюсь я, складывая листок и надёжно засовывая его в карман. – Мольбы о пощаде невинных – это музыка для моих ушей.

– Что ж, это не оправдало надежд, – говорит Камилла, подходя ко мне и засовывая зажигалку в лифчик. Я приподнимаю бровь, глядя на неё, но она игнорирует меня, поправляя мой галстук.

Я киваю Борису, когда мы входим в холл. Он и оба охранника идут на шаг позади нас. Свист метро внизу и толпы мужчин в костюмах подхватывают нас, когда мы выходим на тротуар. Густой воздух почти душит меня, и я тянусь к руке Камиллы.

– Куда идём теперь? – спрашивает она.

– В мой пентхаус.

Толпы людей окружают лимузин, припаркованный на обочине улицы. Я отгоняю толпу, когда Борис открывает дверь.

Камилла криво улыбается мне, когда мы забираемся внутрь.

– У тебя пентхаус в городе, который ты ненавидишь?

– Я никогда не говорил, что ненавижу его.

Она приподнимает брови.

– Тебе и не нужно было этого делать. Здесь всё, что ты ненавидишь, собранное в одном месте, Ронан.

Моя маленькая кошечка такая наблюдательная.

Глава 28

КАМИЛЛА

Я вхожу в нью-йоркский пентхаус Ронана, и мне приходится поднять свою челюсть с пола. Это потрясающе. Чистый белый мрамор, винтовая лестница, ведущая на верхний уровень. Огромное жилое пространство окружено окнами от пола до потолка, из которых открывается прекрасный вид на Центральный парк и массивные небоскрёбы, уходящие в небо.

Я прижимаю ладонь к стеклу, любуясь прекрасным городом. Тяжёлые, сдавленные рыдания ребёнка отвлекают меня от моего восхищения, и я хмурюсь, поворачиваясь в направлении ужасного звука. Один из людей Ронана спускается по лестнице с маленькой девочкой, перекинутой через его плечо. Он достигает нижней ступеньки и опускает ребёнка на землю, отступая назад, как будто она обожгла его.

На вид ей не больше четырёх, на голове тёмные локоны, торчащие во все стороны. Она шмыгает носом, потирая глаза маленькими кулачками.

– Не плачь, pequeno (прим. испанский – малышка), – мягко говорю я. Она опускает руки и застенчиво смотрит на меня. Я подхожу к ней и опускаюсь на корточки. – Как тебя зовут?

– Рози, – говорит она сквозь слёзы.

– Привет, Рози. Я Камилла.

Я провожу большими пальцами у неё под глазами, вытирая слёзы. Я знаю, почему она у Ронана. Я приказывала забирать детей и даже убивать их за грехи их родителей, но это не то, что мне нравится. Я бы никогда в этом не призналась, но дети – это в некотором роде моя слабость. Возможно, именно поэтому я так легко приказываю использовать их по мере необходимости. Я осознаю свою слабость и поэтому чрезмерно компенсирую её.

– Я хочу к своей мамочке, – говорит Рози, икая и всхлипывая.

– Ах, pequeno (прим. – малышка), ты скоро вернёшься к ней. А я обещаю, что до тех пор, буду присматривать за тобой.

Я улыбаюсь ей, и она кидается ко мне, бросаясь в мои объятия. Я прижимаю её к себе и встаю, поворачиваясь прямо к Ронану. Он приподнимает бровь, его взгляд опускается на ребёнка, прежде чем снова вернуться к моему лицу. Её маленькие ручки обхватывают мою шею, пальцы теребят мои волосы.

– Нам нужно принести тебе что-нибудь поесть, – говорю я, протискиваясь мимо Ронана. Я сажаю Рози на табурет у барной стойки и готовлю ей тосты. Она следит за каждым моим движением. Когда Борис входит, девочка громко всхлипывает, и я поворачиваюсь к нему. – Вон! – я огрызаюсь.

Его глаза расширяются, и он секунду колеблется, прежде чем я приподнимаю бровь, заставляя его выбежать из комнаты. Я кладу тост перед ней, и она откусывает маленький кусочек, прежде чем её глаза снова наполняются слезами. Мне нужно чем-то отвлечь её. Я роюсь в ящиках, пока не нахожу листок бумаги и ручку.

– Рози, почему бы тебе не нарисовать мне русалку? – я пододвигаю к ней ручку и бумагу и наклоняюсь над барной стойкой, опираясь на неё скрещёнными руками. Она берёт ручку и начинает рисовать, потихоньку марая лист.

Остаток вечера я провожу, наблюдая за Рози, пока она не начинает зевать и тереть глаза. Подхватив её с дивана, я несу её в одну из свободных спален. Огромная двуспальная кровать поглощает её крошечное тельце, и она смотрит на меня широко раскрытыми глазами.

– Не оставляй меня, – говорит она.

Я улыбаюсь.

– Не оставлю.

– А папа рассказывает мне сказку перед сном.

Это давит на меня, но она смотрит с такой невинностью.

– Хорошо. Жила-была принцесса по имени Рози…

***

Я резко просыпаюсь, когда чьи-то пальцы касаются моей щеки. Моргая, я открываю глаза и смотрю на тёмную фигуру, нависшую надо мной. Тусклый свет огней Нью-Йорка играет на чертах лица Ронана.

– Красивая, – его грубый голос заставляет меня вздрогнуть, когда я поднимаюсь со стула. Я поворачиваю шею из стороны в сторону, пытаясь избавиться от некоторой скованности.

– Который сейчас час? – я стону.

– Одиннадцать.

Я бросаю взгляд на Рози, лежащую морской звездой на массивной кровати. Как может кто-то столь маленький занимать так много места?

Он протягивает мне руку, и я беру её, позволяя ему поднять меня на ноги.

– Я что-нибудь пропустила? – спрашиваю я.

– Нет.

Ах, Ронан Коул. Человек, который столь немногословен. Я снова бросаю взгляд на ребёнка.

– Наверное, мне стоит остаться с ней здесь.

Глубокая морщина залегает у него между бровями.

– Остаться с ребёнком? Зачем тебе это?

Я закатываю глаза.

– Потому что она напугана, а твои мужчины – скоты, – он непонимающе смотрит на меня, как будто не может понять, почему я беспокоюсь о ребёнке. – Она… ребёнок, Ронан, – медленно произношу я, качая головой. Я не знаю, почему я беспокоюсь. – Иди спать, – говорю я ему в губы. Он переплетает свои пальцы с моими и тянет меня к двери. – Ронан, – шиплю я, стараясь говорить тише. – Что с тобой не так?

– Со мной всё в порядке, – говорит он, изучая меня так, словно у меня выросла лишняя голова. – Это ты ведёшь себя странно. Присматриваешь за ребёнком… – он тянет меня за собой, но я не двигаюсь с места. – Окей, хорошо, я попрошу одного из охранников присмотреть за ней.

– Охранники напугают её, – я раздражённо вздыхаю.

– Она проснётся либо с охранником, либо одна. Ты спишь только в моей постели, маленькая кошечка. Больше нигде.

Я делаю глубокий вдох. Есть несколько споров, которые не стоит затевать с Ронаном. Я могу любить его, и он может любить меня, но Ронану Коулу недостаёт элементарной человечности. Я не выиграю этот бой.

– Хорошо, но они должны разбудить меня, как только она проснётся.

– Договорились.

Он выводит меня из комнаты, приказывая одному из своих людей присмотреть за ребёнком.

Как только дверь спальни закрывается, он поворачивается и прижимает меня к ней. Его губы прижимаются к моим, словно яростный шторм тёплым летним вечером. У него вкус греха, наслаждения и всего, чего я хочу и чего жажду.

Его пальцы сжимают мои волосы, дёргая мою голову в сторону, прежде чем его губы встречаются с моей шеей. Я дрожу в его объятиях, когда он прикасается ко мне, как изголодавшийся мужчина, оттаскивая меня от двери и подталкивая к кровати. Мои ноги упираются в матрас, и он разворачивает меня, надавливая рукой мне между лопаток, пока я не наклоняюсь над кроватью. У меня перехватывает дыхание, когда он задирает моё платье и стягивает нижнее бельё вниз. Пальцы скользят по внутренней стороне моего бедра, и он раздвигает мои ноги, прежде чем погрузить два пальца глубоко внутрь меня. Сдавленный стон срывается с моих губ, и он смеётся.

– Ах, для меня ты всегда такая влажная.

Его пальцы неторопливо двигаются внутрь и наружу, но это не то, чего я от него жажду. Я хочу его жестокости.

– Ронан, сильнее, – требую я.

Его рука перемещается, и я замираю, когда чувствую, как его большой палец прижимается к моей заднице.

– Будь осторожна в своих желаниях.

Я прикусываю губу, дрожа от желания. Его пальцы снова проникают глубоко, и его большой палец больно вонзается в мою попку. Через несколько секунд я кончаю, разрываясь на части в его ловких пальцах и выкрикивая его имя.

Он отстраняется от меня, и моя голова падает вперёд, когда я слышу звяканье пряжки его ремня и шелест одежды.

– Ложись на кровать.

Я перебираюсь на кровать на четвереньках, и он устраивается позади меня. Он плюёт мне на задницу, и я почти стону от того, как это грязно. Его член упирается в меня, обещая такие непристойные вещи. Я хочу валяться в грязи вместе с ним.

– Я хочу, чтобы ты дала мне свою задницу, маленькая кошечка, – говорит Ронан.

Расслабляясь, я прижимаюсь к нему, наслаждаясь низким шипением, срывающимся с его губ, когда он скользит внутри меня. Я так полна, полностью принадлежу ему в этот момент, и затем он начинает двигаться, безжалостно трахая меня, в то время как мои пальцы сжимают простыни подо мной. Его рука опускается мне между ног, его пальцы скользят по моему клитору, поглаживая и дразня, пока моё тело не становится похожим на бомбу замедленного действия, которая только и ждёт, чтобы взорваться.

– Сожми меня, – говорит он, прежде чем шлёпнуть меня по заднице. Я напрягаюсь вокруг него, и он стонет. – Крепче, маленькая кошечка.

Он сжимает мои волосы в кулак, запрокидывая мою голову назад, прежде чем прижаться своими губами к моим в жестоком поцелуе. Он зарывается так глубоко во мне, и я взрываюсь вокруг него, моё зрение рассеивается, когда каждый мускул в моём теле напрягается. Его движения становятся скованными и толчкообразными, из груди вырывается стон. Мои конечности подкашиваются, и я падаю лицом вниз на кровать.

Я так слаба перед ним…