Текст книги "Порочная (ЛП)"

Автор книги: Л. п. Ловелл

Соавторы: Стиви Коул
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

Глава 33

РОНАН

Прошла неделя, как я застрял в этом ужасном городе, ожидая, как какой-то отчаявшийся нищий. Забавно ждать мести, потому что по мере того, как тикают часы, эмоции от всего этого трансформируются и меняются. Ярость уступила место гневу; гнев перешёл в приглушённое раздражение. Я потерял деньги, я потерял часть власти, но, в конце концов, то, что стоило мне сна, – это то, что я потерял её.

Я расхаживаю по комнате, проводя рукой по лицу. Как бы нелепо это ни было, это прекрасно. Безжалостный король, свирепая королева, связанные самой нежной частью человеческой природы. Наименее вероятное из всех происшествий, и всё же оно влечёт за собой самые жестокие последствия. Вы можете потерять множество вещей, но, когда вы теряете способность оставаться апатичным, вы по-настоящему разорены и больше не владеете собой. Моя гордость – ничто по сравнению с моей любовью к ней.

Какая другая женщина могла бы сделать меня таким непостоянным? Могла бы танцевать среди пламени, которое я создаю, с улыбкой на лице? Я был бы дураком, если бы отрицал, что она – это то, что движет моим существованием сейчас. Не власть. Не деньги. Просто она. На столе звонит телефон, и я быстро пересекаю комнату, чтобы ответить на звонок.

– Алло? – я изо всех сил стараюсь сохранить самообладание.

– Ронан, – выдыхает Камилла, от звука её голоса слабость разливается у меня в груди.

– Где ты?

– Я не знаю, – она колеблется. – Они усыпили меня хлороформом в Нью-Йорке, и я очнулась здесь. Честно говоря, я могу быть где угодно.

Моя челюсть напрягается.

– Они заставили тебя истекать кровью?

– Нет, – её голос смягчается.

Небольшое облегчение проходит по моим мышцам.

– Ронан, я… – она делает громкий вдох. – Ты нужен мне. Думаю, они собираются убить меня.

Мои брови хмурятся. Это не похоже на Камиллу, это не та женщина, которая перерезала мне горло, не та женщина, которая высоко держала голову, когда я приставил пистолет к её подбородку. Она бесстрашна…

– Мне так страшно, – её голос звучит слишком страдальчески, слишком театрально.

– Не бойся, маленькая кошечка, – осторожно говорю я, понимая, что нас, скорее всего, слушают. – Смерть тебе идёт, – я постукиваю пальцем по столу. – Я всегда буду помнить, как прекрасно ты выглядела на похоронах президента, когда все те люди были отравлены… – на мгновение воцаряется тишина. – Камилла, ты меня слушаешь? – мой пульс стучит в висках. Мне нужно, чтобы сейчас она была очень внимательна.

– Да. Я здесь, – тихо говорит она.

– Ты выглядела такой красивой, когда всех вокруг тебя отравили. Падали, как мухи. Я был так рад, что ты не пила воду, было бы жаль, если бы ты тоже умерла.

Я слышу, как она слегка втягивает воздух.

– Любой мог бы подумать, что я тебе нравлюсь, Русский.

– Хм.

На линии раздаётся шорох.

– Такие милые, – говорит мужчина с сильным испанским акцентом. – Если хочешь спасти её, будешь здесь завтра в пять часов вечера. Я перешлю тебе адрес. И Русский… – он смеётся. – Я заберу твою жизнь взамен её. Приходи один. Если попытаешься что-нибудь сделать, она умрёт.

Когда я вешаю трубку, телефон сразу же получает сообщение. Я смотрю на адрес на экране и ухмыляюсь. Высокомерие – порок. Часто это фатальная ошибка.

– Борис, – зову я, закуривая сигарету. – Я высылаю тебе адрес, убедись, что все на месте.

– Да, сэр.

Я откидываюсь на спинку стула, улыбаясь как дьявол. Так люблю неизвестность в таких вещах. Я действительно, действительно люблю…

Глава 34

КАМИЛЛА

На следующее утро я просыпаюсь от звука шагов, топающих по коридору. Дверь в спальню распахивается, и мой отец входит внутрь, его широкие плечи почти касаются дверного косяка с обеих сторон.

– Мне нужно знать, Камилла. Ты имеешь к этому какое-нибудь отношение? – он весь ощетинился от напряжения, морщинки вокруг его глаз обозначились сильнее, чем обычно.

Я хмурюсь.

– Имею ли я какое-либо отношение к чему?

Он смотрит на меня ещё мгновение, прежде чем вздохнуть с облегчением.

– Половина мужчин заболела сегодня утром.

Я приподнимаю бровь.

– О?

– Их срочно доставили в больницу. Я вызываю экстренную охрану из-за визита Коула этим вечером, – усмехается он. – Это он, я знаю, что это он.

– Как? Как он вообще мог получить доступ к твоей охране? – спрашиваю я, глядя на него как на сумасшедшего. – Может быть, они просто съели какую-нибудь просроченную еду.

Или воду…

Papi (прим. – Папочка) дал ему адрес комплекса. Это было глупо. Высокомерно.

Он прищуривает на меня глаза, и я смотрю на него в ответ, мы вдвоём проходим эту условную грань между отцом и дочерью, врагом и союзником. Никто из нас на самом деле не знает, в каких мы отношениях, оба жаждем чего-то, что может быть безвозвратно утрачено. И скоро наша преданность будет проверена.

Глава 35

РОНАН

Уже почти стемнело, когда Борис паркует машину. Я смотрю на ограждение из колючей проволоки снаружи, пока по радио звучит «Реквием-Лакримоза» Моцарта. Вокруг слоняется всего горстка охранников, что меня несказанно радует.

– Я сожалею об этом, Борис, – говорю я, протягивая ему сигару. – Но ты, должно быть, знал, когда брался за эту работу, что, скорее всего, умрёшь.

Он берёт сигару и кивает.

– Я сделал это ради своей семьи. Ради денег.

– Всё ещё есть надежда, что ты выберешься оттуда живым, – говорю я.

Я отдаю ему честь, выходя из машины. Приветствующий звук взводимых курков вызывает у меня дрожь возбуждения по спине. Не могу удержаться от улыбки, когда смотрю на нескольких снайперов с ружьями, перегнувшихся через забор, потому что вот он я, Ронан Коул, на пороге мирового господства, и, возможно, женщина поставит меня на колени. Точно так же, как Марк Антоний и Парис, король Людовик. Из всех способов, которыми я представлял себе свою кончину, это никогда не была женщина. И я должен обнаружить в этом поэзию.

Ворота медленно со скрипом отворяются, и оттуда выбегает охранник с оружием наготове. Он хватает меня и молча ведёт мимо нескольких деревьев к большому белому дому, напоминающему что-то из «Унесённых ветром». Старые дома никогда не были надёжными из-за колодезной воды и неисправного фундамента. Я смеюсь над собой, и охранник крепче держит меня, пока мы идём по коридору, украшенному отвратительными изображениями кроликов и цветов. Охранник подталкивает меня пистолетом. Я сдерживаю своё желание убить его прямо здесь.

– Туда, – говорит он, проталкивая меня через дверной проём в официальную гостиную. Там, на одном из кремовых диванов, сидит моя Камилла, элегантно закинув одну ногу на другую. Её глаза встречаются с моими, но что-то здесь не так. Того огня, того вызова, которые с такой готовностью пляшут в её глазах, там нет.

Дверь в дальней стене открывается, и входит мужчина, одетый в костюм и красный галстук, широко улыбаясь.

– Ах, я так рад, что ты пришёл, – говорит он. Его волосы цвета соли с перцем убраны со лба, и, хотя глаза у него холодные, в них сквозит неуверенность в себе. И я не могу его винить.

– Я здесь, – я поднимаю руки вверх, ожидая, подавляя дрожь возбуждения, бурлящую во мне. Не буду врать, мне очень приятно играть роль жертвы. – А теперь отпусти её, – говорю я.

Он медленно подходит к Камилле и проводит костяшками пальцев по её щеке.

– Моя дочь вольна уйти в любое время, – Камилла опускает подбородок на грудь, и моё сердце бешено колотится о рёбра, пока я пытаюсь осознать серьёзность ситуации. – Она очаровательная малышка, не так ли? Она унаследовала это от своей матери.

Мой желудок сжимается сам по себе, когда каждый изумительный момент с тех пор, как я встретил Камиллу, прокручивается в моей голове, как рваная плёнка.

Неужели я был настолько слеп, что попался в её ловушку?

Я делаю шаг к ней, гнев вздымается в моей груди, челюсть напрягается. Я поднимаю руку и наотмашь бью её по лицу, разбивая её идеальную губу. Кровь стекает по её подбородку.

Охранник хватает меня за плечи и ставит на колени, в то время как Всадник кружит вокруг меня, постукивая пальцем по губе.

– Застрели его, – говорит Всадник, забирая у охранника пистолет и вкладывая его ей в руку. – Его отец работал с Кортезом. Его отец помог свергнуть нашу семью, – и вот оно, месть. Он просто хочет отомстить, как это мелочно. Камилла крутит в руках кусок металла, прежде чем встретиться со мной взглядом. По её губе медленно стекает струйка крови, и я сдерживаю стон.

– Да, – произносит она. И, может быть, меня разыграли, может быть, всё это было грандиозным действом, за которое я должен ей аплодировать.

– Ах, маленькая кошечка, ты хорошо сыграла свою роль. Ты трахнула меня так, в прямом смысле, – я ухмыляюсь.

Она опускается передо мной на колени и приставляет холодное дуло пистолета к моему подбородку, заставляя меня откинуть голову.

– Ах, Ронан, – её губы касаются моих. – Должна признать, с тобой было весело. Ты вызываешь привыкание.

В её глазах появляется лёгкий огонёк, вспышка гнева. Адреналин бурлит во мне при мысли о возможной смерти. Будет ли она произведением искусства? Будет ли моя кровь выглядеть как шедевр, разбрызганная по стене? Я не должен находить волнение в таких вещах, но наиболее живым чувствуешь себя непосредственно перед смертью…

Вскакивая на ноги, она смотрит на меня сверху вниз и приставляет дуло пистолета к моему лбу. Я не могу удержаться от улыбки, глядя на её кожу, такую гладкую и соблазнительную, как запретный плод. Неудивительно, что я полюбил её, как бы сильно я ни клялся, что у меня нет слабостей, я всегда был слаб к красивым вещам – к искусству. А Камилла Эстрада – великое произведение искусства. Нежная, но в то же время сильная, чувственная и изменчивая.

– Красивая, – говорю я, – ты – грандиозное крещендо моей жизни, шедевр, который я должен был сжечь, вместо того чтобы восхищаться им.

На вдохе она закрывает глаза, а когда открывает их, я вижу абсолютную решимость, вспышку боли, смешанную с покорностью судьбе.

Она поворачивается на каблуках, становясь между мной и всеми остальными в комнате, направляет пистолет на своего отца и нажимает на спусковой крючок. Раздаётся негромкий хлопок, за которым следует тяжёлый удар его тела об пол. Какое-то мгновение она остаётся неподвижной, и я пользуюсь возможностью встать. Я провожу рукой по пиджаку и киваю охраннику рядом со мной, с восторгом наблюдая, как он медленно отступает.

– Маленькая кошечка, – шепчу я, о, я так доволен тем, как всё обернулось. Камилла задыхается, как будто ей не хватает воздуха, и она быстро прижимается спиной к моей груди, затем поднимает пистолет, переводя его с одного охранника на другого.

Я нахожу милым то, что она чувствует потребность защитить Большого Злого Волка.

– Ты собираешься пристрелить их? – спрашиваю я с трепетом в голосе.

Она остаётся напряжённой.

– Я не знаю, Ронан! Не знаю, заметил ли ты, но их пятеро, а я одна, – огрызается она.

– Ах, – я кладу руку ей на плечо и медленно обхожу её, поворачиваясь к ней лицом, – значит, что же нам делать? – я замечаю, как напрягается один из охранников.

Она прищуривает глаза, глядя на меня, прежде чем взглянуть на каждого из мужчин.

– Ты, блядь, подкупил их, да?

Я пожимаю плечами.

– На самом деле «подкупил» – неподходящий термин, – я заправляю прядь волос ей за ухо. – Как это ощущалось? – я киваю подбородком в сторону тела её отца. – Убить кого-то, кто предал тебя? Кого-то, кто встал бы у нас на пути?

– Я не знаю, – шепчет она. – Я не думала об этом.

Какая жалость. Момент, когда я убил своего отца, я всё ещё наслаждаюсь им. Это одно из моих самых приятных воспоминаний.

– Это очень плохо, Красивая.

Она смотрит на меня, и впервые моя маленькая кошечка выглядит по-настоящему потерянной.

– Это больно, – произносит она таким тихим голосом, что я едва её слышу.

Вздохнув, я беру её за руки и сокращаю расстояние между нами.

– Наслаждайся этим.

– Он бы убил тебя. У меня не было выбора.

Я совершенно уверен, что это попытка убедить саму себя. Некоторые узы, какими бы запутанными они ни были, трудно разорвать. Я отстраняюсь, чтобы посмотреть на неё. Её глаза наполняются слезами, челюсть сжимается, и я провожу пальцами по её щеке.

– Спасибо, – шепчу я, слова такие чужие на моём языке.

Схватив меня за пиджак, она притягивает меня ближе и прижимается лицом к моей груди.

– Спасибо, что приходишь за мной. Каждый раз.

– Король всегда спасает свою королеву, Красивая.

– Я знала, что ты придёшь, хотя и предупреждала тебя не делать этого.

– Не помню, чтобы меня предупреждали, – я ухмыляюсь.

Она отрывает лицо от моей груди и закатывает глаза.

– О пожалуйста. Как будто я когда-нибудь стану умолять тебя спасти меня, – фыркает она. – Но я всё же избегала воды.

– Хорошо, маленькая кошечка. Мне бы не хотелось, чтобы ты умерла такой отвратительной смертью.

– Ты бы скучал по мне? – дразнит она.

А вот и моя Красивая. Чувство вины – не то, что она носит в себе очень долго.

– До умопомрачения, – отвечаю я.

Вздохнув, она оглядывает комнату.

– Сколько у тебя охранников?

– Десять, если только кто-то не выпил воду по неосторожности…

– Хорошо. Мне нужно одолжить парочку, – она одаривает меня кривой улыбкой и тычет пальцем в парочку охранников. Они подходят к ней, явно нервничая в её присутствии. – Идите в офис моего отца, заберите всё: компьютеры, документы, всё, – они поспешно уходят, и она идёт к двери, переступая через безжизненное тело своего отца. – Дай мне минутку, – говорит она, выходя из комнаты, покачивая бёдрами.

Охранники мечутся по дому, хватая предметы, прежде чем поспешить наружу. Я наблюдаю за ними через окно, достаю из кармана сигару и закуриваю её. Я прохаживаюсь по комнате, проводя пальцем по стене, прежде чем перешагнуть через тело Всадника. Выпуская изо рта струю дыма, я присаживаюсь на корточки рядом с ним и обшариваю его карманы, вытаскивая старый армейский нож. Я открываю его, улыбаясь зазубренному краю, прежде чем сунуть в карман.

– Я не могу тебя винить, – говорю я, вставая. – Так много людей мечтали свергнуть меня.

– Пойдём, Ронан, – зовёт Камилла с порога.

Я делаю ещё одну затяжку сигарой, направляясь к ней, и воздух наполняется лёгким запахом газа.

Качая головой, она хватает сигару и тушит её о стену, прежде чем уронить на пол.

– Ради всего святого, – она хватает меня за руку и тащит к входной двери.

Некоторые охранники забираются во внедорожники, которые вызвал Борис, в то время как другие стоят посреди двора, в замешательстве нахмурив брови. Один из них выходит вперёд.

– Что это? – он спрашивает Камиллу.

– Новое руководство, – говорит она с улыбкой, прежде чем щёлкнуть кремнём зажигалки. – Тебе лучше бежать, – а потом она поворачивается и швыряет зажигалку в окно. Стекло разбивается, а она пригибается, увлекая меня за собой, как раз перед тем, как земля сотрясается от громкого взрыва и по моей коже пробегает обжигающий жар.

Когда я поднимаю взгляд, она смотрит на пылающую мясорубку с блаженной улыбкой. Её взгляд перемещается на меня.

– Ну что теперь, Русский?

– Теперь мы правим миром, маленькая кошечка, – я поднимаюсь с земли, беру её за руку и поднимаю на ноги, глядя на ревущий огонь. – Я вижу в этом привлекательность, – говорю я, притягивая её к себе.

– О, мы оба знаем, что огонь слишком неконтролируем для тебя, Ронан, – она подносит свои губы к моему уху. – Ты не можешь приручить его.

– Некоторые вещи не следует приручать, – сжимая в кулаке её волосы, я запрокидываю её голову назад и касаюсь своими губами её губ.

Её глаза закрываются, и у неё перехватывает дыхание.

– Я люблю тебя, Ронан.

– И я люблю тебя так, как все злые существа любят тьму, в которой они были созданы, – бесконечно.

Эпилог

РОНАН

2 месяца спустя

Солнце опускается за океан, а я стою на балконе и курю сигару. Влажный воздух окутывает меня, на лбу выступают капельки пота. Я никогда не пойму, почему кто-то считает эту отвратительную жару раем. Я больше предпочитаю замёрзшую пустошь России.

Камилла подходит ко мне сзади и кладёт руку мне на плечо. Её обручальное кольцо поблёскивает в лучах заходящего солнца.

– Осторожнее, Русский. Постой тут слишком долго, и ты превратишься в пепел.

– Ненавижу жару. Ненавижу песок.

– Послушай, ты сказал, что, когда мир склонится к твоим ногам, мы поедем на Фиджи. Не волнуйся, скоро ты вернёшься в Нарнию, – она встаёт передо мной, всё ещё в бикини, и просовывает пальцы под пояс моих шорт. – Хотя ты правда хорошо выглядишь в плавательных шортах, – она прикусывает губу, её взгляд опускается на мой живот.

Я смотрю на волны, накатывающие на берег, и улыбаюсь. У меня в кармане все мировые державы, взятые под надёжный присмотр. Теперь мне нужно только выбрать ещё несколько стран, и у меня будет всё. У нас будет всё это.

– Завтра нам нужно присутствовать на балу.

Она закатывает глаза.

– На какой бал нам может понадобиться идти здесь?

– Не здесь. В Австралии, – я ухмыляюсь.

Она стонет.

– Три дня – это не медовый месяц, Ронан.

– Дела не ждут, маленькая кошечка.

– Хорошо, – она проводит рукой по моей обнажённой груди. – Это кровавого вида бизнес? – её глаза вспыхивают от возбуждения. О, как же я люблю её жажду крови, она трогает меня до глубины души.

– А какой ещё бизнес может быть?

Она улыбается и прижимается своим телом к моему.

– Верно.

– Скажи мне, – шепчу я ей в губы, – Каково это – чувствовать истинную власть?

– Так опьяняюще.

– И с такой огромной властью должен быть наследник, – говорю я, хватая её за талию и поднимая на перила. Я правда люблю Камиллу, но, как я всегда говорил, каждый мой шаг просчитан, и каким дураком я был бы, если бы позволил всему этому пропасть даром, когда я умру?

Она замирает.

– Подожди, что?

– Тёмный принц или принцесса, которые продолжат кровопролитие, – я провожу руками по её бёдрам, раздвигая её ноги. – У короля всегда должен быть наследник, маленькая кошечка.

– Этого не случится, – качая головой, она указывает на мою промежность. – Можешь оставить это при себе.

Я смеюсь, проводя пальцем по изгибу её бедра.

– Насколько мне известно, ты уже можешь носить моего ребёнка.

– Хорошая попытка, – ухмыляется она и похлопывает меня по груди, – но я на инъекции (прим. – средство контрацепции посредством укола 1 раз в 3 месяца).

Широкая улыбка расплывается на моём лице, когда я погружаю свой палец внутрь неё.

– Так ли это?

Она прикусывает губу, когда я проталкиваю в неё ещё один палец.

– Да.

– Было бы жаль, если бы она была подделана, – я ухмыляюсь.

Камилла замирает, её пальцы обхватывают мои предплечья.

– Ты бы этого не сделал.

– Я всегда получаю то, что хочу, Камилла. Мир, тебя… – я целую её. – Наследника.

Конец