Текст книги "Осколки любви (ЛП)"
Автор книги: Л. Харви
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)
Глава 28
Лили
Я сидела в отделении скорой помощи, отчаянно пытаясь не возвращаться мыслями к событиям сегодняшнего дня. К счастью, я отделалась лишь легким сотрясением мозга. Ни одна из моих костей не была сломана. Остались только шишки и синяки. Врач сказал, что это чудо, и мне повезло, что нет серьезных повреждений.
Я же внутренне вздохнула и подумала о тех повреждениях, что были внутри.
Зал ожидания продолжал наполняться и пустеть в неустойчивом темпе, а я все сидела в одиночестве, сосредоточившись на паре, сидевшей передо мной. Мужчина всеми силами пытался успокоить свою глубоко беременную жену. Это было прекрасно. Я наблюдала за выражением гордости, написанным на его лице, в то время как он стойко сносил каждое оскорбление и выпад со стороны корчащейся от боли девушки.
Если бы я могла поставить деньги на скорое появление этого ребенка, я бы поставила. То, как женщина корчилась и кричала от боли, заставляло меня молиться о том, чтобы их радость наступила как можно быстрее. Непрошеное чувство обиды заползло в яму моего сознания. Я никогда не смогу разделить подобное с мужчиной, которому принадлежало мое сердце.
«Очередная жертва красивого подонка. Как же это банально, глупышка».
Как по часам, они появляются снова. Когда некому вытащить меня из-под обломков, они возникают, готовые навредить мне. Их слова как камни, которые постепенно откалываются от моего прочного фундамента. И вскоре я упаду.
***
– Пейтон, открой гребаную дверь, пока я не выбил ее!
Роман неистово бил кулаками и ногами последние двадцать минут, и каждый гневный удар приводил меня в трепет.
Мой телефон был оставлен в спальне незаряженным со вчерашнего дня. Как только Пейтон узнала о случившемся, она сразу же примчалась, чтобы помочь мне прийти в себя. Я пыталась сказать ей, что со мной все в порядке, но знала, что это бесполезно, потому что она пересмотрела «Анатомию страсти» (прим.: американский телесериал, созданный Шондой Раймс, в центре сюжета которого жизнь интернов, врачей и прочего персонала больницы «Сиэтл Грейс»).
Харли тоже сразу предложила приехать, но я понимала, как она была занята. К тому же, она ничем не могла помочь мне. Я и так была слишком занята, пытаясь найти хоть какое-то занятие для Пейтон. А еще я знала, что если Харли узнает о случившемся, то и Роман тоже.
Пейтон закатила глаза и издала страдальческий стон, потянувшись к двери.
– Продолжай так стучать, и я в буквальном смысле разорву тебя на мелкие кусочки! – прокричала она, оказавшись лицом к лицу с незваным гостем.
Даже в состоянии подавленности я не могла не похихикать над ее словами. С юных лет я ценила это ее качество и привыкла к отсутствию у нее какого бы то ни было стеснения.
– Пейтон, прошу. Я знаю, что она там, мне просто нужно ее увидеть. Пожалуйста.
Улыбка исчезла с моего лица еще быстрее, чем появилась. Я позволила себе прислушаться к его голосу. Его мольба звучала искренне, почти отчаянно, но я пообещала себе, что больше не позволю себе сесть на поезд, ведущий нас к гибели. Все было кончено.
Я покинула свое убежище на диване, осторожно прокравшись к двери в гостиную, чтобы лучше видеть их беседу, не раскрывая при этом своего присутствия.
– Зачем? Чтобы снова оттолкнуть ее? Заполнить ее голову несбыточными надеждами? Ты получаешь какое-то больное удовольствие от этого жалкого круговорота? А теперь скажи мне, почему я должна пытаться убедить свою лучшую подругу снова пройти через это?
Держа одну руку на бедре, другой она размахивала перед лицом Романа, а указательным пальцем время от времени тыкала в его широкую грудь. Я завидовала ее уверенности.
Она стояла с широко расправленными плечами, в то время как Роман предстал перед ней сутулым и помятым. Пейтон сложила руки на груди, а он провел своими по бокам, сжимая их в кулаки. Хотела бы я так владеть собой, как она. Если бы я посмотрела в эти глаза, то, знаю наверняка, что это привело бы к моей капитуляции перед его манипуляциями.
Когда я смотрела на Романа, он уже не был похож на того властного напыщенного урода, который так настойчиво ломал меня. Он почти казался обычным человеком. Сломленным и опустошенным.
«Остановись, Лили, даже не начинай. Скорее всего, это новообретенная роль, чтобы придать остроты играм разума. Новый подход, чтобы внести оживление в наш и без того запутанный клубок чувств».
Я глубоко вздохнула, собирая в кулак свою вновь обретенную силу, вдохновленную подругой. Я не собиралась встречаться с ним – потому как знала на что он способен. Но даже эта вновь обретенная храбрая версия меня оказалась неспособной устоять перед тем, что он сказал.
– Я не пытаюсь изменить ее, это она постоянно пытается изменить и сломать меня. Почему она не может принять меня таким, какой я есть? Я знаю, что недостаточно хорош для нее, но я могу дать ей больше, чем кто-либо другой, я чертовски уверен в этом.
Точно знала, что он может, но в то же время осознавала, что он этого не сделает. Я пристально изучала его, наблюдая как он роняет свою нечесаную голову на дрожащие руки.
– Она моя. И стала моей с того самого момента, когда я увидел ее в ту ночь, и каждую ночь с тех пор. Она отдает мне себя ровно настолько, насколько получает меня в ответ. Прошу тебя, просто дай мне увидеть ее. Я не ел, не спал и даже не дышал со вчерашнего дня. Мне просто нужно знать, что с ней все в порядке после аварии. Прошу.
Он покачал головой в знак поражения – было ясно, что Пейтон не уступит.
– Просто скажи ей, что я готов сделать все, что потребуется, чтобы все исправить. Она поймет, что это значит.
Роман отступил от моей двери и ушел поверженным.
Вышло так, что даже моя лучшая подруга была не в состоянии вымолвить ни слова в ответ на его прощальную речь, так чего же было ждать от меня?
«Она поймет, что это значит».
Я точно знала, что это значило.
Но было слишком поздно.
Глава 29
Роман
Я понятия не имел, как это произошло и почему я чувствовал себя так, как чувствовал. Все, что я знал – это то, что сам по себе, факт существования Лили завораживал меня. Я никогда не смогу перестать испытывать волнение перед этим.
Лили покинула меня, но не могла не понимать того, что я не смогу продолжать жить дальше, если ее не будет рядом. Она нужна мне. Ее исцеляющие прикосновения каждый день помогали мне открывать глаза на то, как я жил раньше. Это было лишь жалкой попыткой жить, и Лили побудила во мне жажду большего. Я не хочу продолжать принимать и пользоваться тем, что мне непрерывно предлагают. Я хочу дарить ей звезды.
Все уже знали, что она почти избавилась от моей жалкой задницы. Но я по-прежнему упорно таскал ее с собой в своем извращенном сознании.
Я никогда не отпущу ее.
Мне нужно было верить, что есть последний шанс.
Почему я продолжал бороться? Почему не мог просто отпустить ее и дать быть счастливой? Я никогда не смогу стать тем мужчиной, который ей нужен, но при этом я был достаточно эгоистичен, чтобы хотеть заставить ее поверить, что ей нужен именно я. Я прожил всю свою жизнь, избегая необходимости полагаться на существование кого-то другого, чтобы сделать меня счастливым, и чувствовал себя растерянным, но что еще мне оставалось? Теперь я остался без нее, и вместо того, чтобы благодарить судьбу за избавление от того, чего всегда избегал, я ломал голову, в поисках грандиозного жеста, который убедил бы ее вернуться ко мне.
Все стало таким прекрасным, когда Лили озарила мой мир своим в нем появлением. Раньше моя жизнь была окрашена в тускло-серые тона, а теперь превратилась в буйство красок. Она показала мне истинную красоту всех оттенков, включая даже прелесть холодного синего цвета. Теперь у меня не осталось причин для побега и мест, где можно было бы скрыться, но мои ноги, мой разум и мое сердце неизменно приводили меня обратно к ней.
Узнает ли она когда-нибудь, каково это – жить без нее? И насколько отчаянно я одинок.
Я знал, что она ждала, что я вернусь, преклонюсь и впущу ее в свое сердце, но я не мог. Не мог. Признания и откровения, которые мой ангел так отчаянно хотел бы услышать – это слова, которые мне не хватало сил связать воедино.
Когда я произнес фразы, которые использовал, чтобы прогнать ее, это выбило меня из колеи. Кража света из ее глаз сильно подействовала на меня. Я заставил ее поверить, что это ее вина, и что я не смогу стать тем, кого она заслуживает. Мне было невыносимо больно причинять ей страдания. Но это было лучше, чем позволить ей узнать, какой я на самом деле. Моя слабость принесла ей боль, а ее слабость принесла мне надежду.
Когда мы расставались, она кричала и плакала. Это проявление привязанности давало мне надежду на то, что у меня был шанс на возвращение. Теперь, когда я смотрел на нее, она была безучастна. Я бы отдал все, чтобы вернуть назад те слова, о которых жалею каждый раз, когда вспоминаю их. Но почему-то я был уверен, что это еще не конец. Я найду способ убедить ее вернуться ко мне. Не буду манипулировать ею, а буду просто любить. Она создана для меня. Каким-то образом я заставлю ее понять, насколько счастливым она делает меня.
Раньше, когда я целовал ее, мне хотелось, чтобы она почувствовала привкус ненависти в моей душе. Я хотел, чтобы все в моем существовании отпугивало ее, чтобы она знала, что такое тьма. Но теперь мне нужно было, чтобы она почувствовала надежду в моем вновь обретенном сердце. В том самом сердце, которым она благословила меня.
Это сердце всегда будет биться для Лили, без нее ему незачем существовать. Ибо я – ее, а она – моя. Две сломленные души, исцеляющиеся со временем. В каждой из них есть частичка другой, заложенная в ее существование. Наши души провели целую жизнь, путешествуя по этой земле в поисках той магнитной силы, которая тянет нас друг к другу. Туда, где и есть наше место. Туда, где мы всегда должны были быть.
Все, о чем я могу думать, это тот последний раз, когда я видел ее. Я выпил бесконечное количество бутылок Джека Дэниэлса, чтобы забыть этот наполненный мукой взгляд, который преследовал меня. Но у меня не получилось.
Бл*ть. Я окончательно оттолкнул ее от себя. Она решила, что это конец. В ее глазах, где еще недавно таилась надежда, образовалось затмение. Я и оглянуться не успел, как потерял ее.
Как бы не была создана она, я был создан таким же деформированным образом. Мой ослепленный разум подсознательно рисовал воспоминания о том, каким цельным я чувствовал себя после того, как ее душа была обнажена перед моей, и я не мог представить себе, как можно существовать без нее.
Как мотылек на пламя, я буду следовать за светом, который всегда будет вести меня к ней. Я не перестану искать ее, пока мои ноги не смогут больше нести меня. Не остановлюсь, когда устану, а упаду лишь тогда, когда окажусь в ее объятиях. Когда достигну своей единственной желанной цели. Я слишком долго пытался убежать от нашей судьбы. Она стала моей наградой. Я снова окажусь в ее плену – второй половинки моего вновь обретенного сердца и моей души. Моего ангела.
До того, как я стал достаточно мужественным, чтобы признать, что она нужна мне, я считал, что любовь сделает меня слабым, но теперь готов был сломаться ради Лили. Боль утихнет, и я буду создан заново, опираясь только на ее положительное представление обо мне. Ведь дом – это не место, не воспоминания и даже не привычные вещи. Дом – это единение и наслаждение от того, что ты обрел.
В любое время, неважно, где и когда, я отыщу ее. В любой ее версии, независимо от того, какую оболочку использует ее душа, чтобы жить в то время, я найду ее, и мой дорогой Ангел навсегда останется моим пристанищем. Мне нужно было понять, как раскрыть ей свое искалеченное прошлое и заново пережить раны воспоминаний. Мой Ангел посчитала, что я пытался разрушить ее, но это она разрушила меня, и я начал позволять себе верить, что это к лучшему.
Теперь, когда она появилась в моей жизни, я больше не мог жить в одиночестве. Боль в ее глазах преследовала меня. При каждом слове, которое я произнес, чтобы отпугнуть ее, внутри я кричал, что мне очень жаль.
А также, внутри себя я признался: «Я люблю тебя, Лили».
Пока я размышлял о том, каким глупцом я был, хотя любил ее все это время, мой телефон спас меня от душевной боли из-за прозрения. И снова это был мой вовремя подоспевший брат.
– Брат, – резко ответил я.
– Я в порядке, спасибо, работаю, как и раньше, подготовка к свадьбе идет полным ходом, осталось совсем немного. Спасибо, что спросил. А как ты?
Вот же саркастичный ублюдок. Тем не менее, его легкомысленное поведение было именно тем, что мне требовалось, чтобы успокоиться перед надвигающимся цунами. Я был влюблен в Лили, с самого первого взгляда на нее, и что, черт возьми, мне было с этим делать?
– Прости, Диксон, мои мысли были слишком заняты другим. Рад слышать, что все идет хорошо. Когда ты хочешь, чтобы я забрал кольца?
Свадьба приближалась, и как шафер я был обязан позаботиться о кольцах. Знаю, что Харли хотела исполнить какую-то нелепицу, чтобы их нес ее кот во время церемонии, но эта идея была настолько же идиотской, насколько невыполнимой. Полагаю, у меня получилось не слишком сильно обидеться, став вторым после кота.
– Да, собственно, поэтому я и звонил…
Колебания в его голосе насторожили меня, и вместо того, чтобы возиться с петлями на своем кожаном ремне, я потер потные от волнения ладони о свои выцветшие джинсы.
– Слушай, Диксон, если ты хочешь использовать для своих колец не меня, а кота Харли, будь добр, не вини потом никого, если этот блохастый мешок с высоким самомнением остановится посреди прохода, чтобы вылизать себя.
Эта картинка заставила меня рассмеяться. Но если серьезно, неужели он действительно рассматривал такую возможность?
Для меня было честью получить предложение стать шафером Диксона. Я знал, что его окружает огромное количество верных друзей, которые относятся к нему гораздо лучше, чем я, и делал ставку на Тристана. Но испытал непередаваемое чувство гордости, когда именно на меня была возложена эта ответственность.
– Нет, брат, дело не в кольцах, ты же знаешь, что я лучше отсосу кому-то, чем допущу подобное на своей свадьбе.
Его смех оборвался, и я понял, зачем он позвонил.
– Я хотел узнать, что ты думаешь по поводу новостей Лили. Я в курсе, что между вами все кончено, но знаю, насколько ты без ума от нее.
Он медленно готовил меня к взрыву бомбы от информации, которую мне предстояло узнать.
Затем я осознал, ЧТО он произнес.
ЧТО?!
– Диксон, о чем ты, черт возьми, говоришь? Какие еще новости?
Я начал вышагивать по спальне, и мое сердце бешено колотилось в такт движениям ног.
– Бл*ть, ты что, ничего не знаешь? Вот блин. Мне вечно достается короткая соломинка. Харли была убеждена, что ты знаешь…
Ну да, бл*ть, не сомневаюсь.
– Нах*й тебя, Диксон, выкладывай уже, – грубо прервал я его рассуждения.
Сейчас было неподходящее время для проволочек.
– Ей предложили работу в Нью-Йорке. Очень крупная компания. Очевидно, за ней началась охота после статьи о речи и многочисленных восторгов в ее адрес. Она уезжает сразу после свадьбы.
Я разбил свой телефон о стену спальни, наблюдая, как он распадался на миллион крошечных кусочков, что было отражением разрушения моего собственного недавно обретенного сердца. Она покидала меня. Никакого грандиозного жеста не было бы достаточно, чтобы убедить ее, что я стою того, чтобы остаться рядом.
Она должна была увидеть во мне все то уродство, которое скрывалось внутри меня. Я просто хотел защитить ее, разве она не понимала этого?
Пришло время выплеснуть наружу все уродливые частички моего прошлого, пережить весь ужас того дня и каждого дня до и после него. Мне предстояло не просто вспомнить о ранах, я собирался вскрыть их и посыпать солью.
Я был настолько поглощен уничтожением Виктора, что не обращал внимания на другие проекты. Если бы я качественно выполнял свою работу, то знал бы, что нью-йоркский департамент собирается завербовать Лили. У меня мелькнула мысль позвонить им и распорядиться отозвать вакансию, но сейчас было не время для подобных игр. В конце концов, я должен был начать делать все правильно, действуя так, как она того хотела.
Влюбиться в чей-то свет было легко, но быть подверженным преследующей его тьме и продолжать испытывать свободное падение – было чем-то совершенно иным. Я послал безмолвную молитву Ангелу, который осветил мою жизнь.
Молю тебя, Господи, не допусти, чтобы было уже слишком поздно.
Не отказывайся от меня, моя милая Лили.
Глава 30
Лили
Все, что я видела перед глазами – это лицо Романа. Выражение перед тем, как он с такой легкостью выставил меня вон. Я лежала на полу своей спальни, завернутая в его одежду, в жалкой попытке почувствовать близость с ним.
Его имя навсегда останется на моих нуждающихся губах. Никогда не думала, что все закончится именно так, но на этот раз все решила именно я. Точка поставлена по моей воле. Пожалуй, в глубине души я надеялась, что смена тактики заставит его понять, что он должен впустить меня в свою жизнь, ведь только так мы сможем уцелеть. Но тот факт, что я не являлась той, кого он боялся потерять, погружал нож, который он ранее вонзил в мою грудь, все глубже и глубже.
Кроме того, я сокрушалась по поводу своих жалких попыток манипулировать им, чтобы заставить его скучать по мне – тех, на которые шла в первую неделю после расставания. А все для того, чтобы добиться его нужды во мне – не меньшей, чем моей нужды в нем. Я ушла, но это ничего не меняло в моих чувствах. Вот только, я никогда не была ему нужна.
«Почему мы бегаем по этому маршруту? Мы же никогда не пользуемся этой дорогой», ― спросила Пейтон, когда мы закончили растяжку и начали пробежку, двигаясь мимо империи Романа.
Стук его сердцебиения отдавалось в моем сознании, когда я вспомнила ночи, проведенные на его обнаженной груди. Я пыталась выкинуть из памяти ту его сторону, которую могла видеть только я. Но не могла забыть выражение гордости на его лице от встречи с моим отцом, и от того, что его назвали достойным меня, и осознания, что кто-то счастлив, что он есть в моей жизни. Я видела, как это вдохновляло его. Мои глаза были затуманены от слез, вызванными его радостью, которую он убедительно демонстрировал мне, нежно трахая меня после.
– Скажи это, ангел, скажи мне.
Роман дразнил мою грудь своими руками, пока я извивалась под ним. Я становилась все более и более жаждущей, но он не желал прикасаться ко мне без моей мольбы. Мне нравилась эта игра. Он неустанно дразнил меня, пока я не произносила слова, которые он хотел услышать, а он в свою очередь заводил меня, делая отчаянно нуждающейся в его прикосновениях к моей возбужденной киске.
– Прошу, Роман, прикоснись ко мне.
Он прошелся поцелуями по моему животу, покусывая кожу, обозначая свою территорию. Его крепкие руки обхватили мои дрожащие ноги, когда он раздвинул их шире.
– Неправильный ангел.
Мужчина был так близко к моей дырочке, что я могла ощущать его горячее дыхание. Вскрикнув, я попыталась податься бедрами навстречу его лицу. Он был так хорош в этом.
– Никто не может заставить меня чувствовать себя так же, как это делаешь ты.
Мне хотелось большего. Он впился пальцами в мои ноги, сжимая их с такой силой, что я вцепилась в простыни, пытаясь не упасть. Роману требовалось, чтобы я признала свою принадлежность ему, но при этом я видела, как отчаянно он сам хочет лизать и трахать меня, напоминая мне, что я его и всегда буду только его.
– О, двое могут играть в эту игру, Лили.
Он отстранился, сунув палец одной руки в рот, в то время как другой рукой ловко высвободил свой эрегированный член. Вытащив палец изо рта, он провел им по моей набухшей розовой плоти, слегка пройдясь клитору, минуя точку напряжения, что каждый раз приводило меня в отчаяние. Я подняла голову и увидела, что он гладит свой возбужденный член. От вида того, как я без устали умоляю его, он сходил с ума.
– Роман, ничто не сравнится с тем удовольствием, которое я испытываю с тобой, прошу, – сдалась я, и он вогнал свой напряженный член в мое тугое отверстие, сжимающееся вокруг него.
Прежде чем начать движения, доводя меня до оргазма, Роман обхватил мою руку своей, осыпая поцелуями, а затем положил ее на свою мощную грудь.
– Вот что ты делаешь со мной, мой милый ангел, – заставляешь чаще биться мое сердце. Оно бьется только благодаря тебе. Я живу для тебя.
Соприкосновение его пальцев с моей кожей было самым интимным контактом из всех возможных, связывая нас так, как никогда не смогли бы связать слова.
Но все это было ложью…
Он отверг меня. Я была для него всего лишь очередной игрой, в которой он использовал меня на полную катушку – как эмоционально, так и физически. Он был поглощен созданной им иллюзией, а мое сердце стало невостребованной жертвой. Что за удовольствие было в том, чтобы раздавить меня, пока я не стала лишь тенью себя прежней?
Оглядываясь назад, сокрушаюсь, насколько наивной я была, игнорируя каждый сигнал собственных инстинктов. Я решилась на нечто обреченное с самого начала. Это было все равно что участие в стрельбищах в чем угодно, только не в пуленепробиваемом жилете.
Каждый раз, когда я ставила наши отношения на тормоз, он сбивал меня с ног, открывая себя настоящего.
Я знала, что Роман прекрасно видел все шрамы, остающиеся от его постоянных манипуляций со мной, так ради чего все это было? Меня не покидали мысли о том, что он нужен мне, как воздух, несмотря на постоянные вспышки его дьявольской сущности. Я должна убежать от него подальше и избавиться от чувств к нему навсегда. Он довольно скоро появится снова, чтобы вернуть все, что осталось от моей сломленной сущности, но на этот раз я спасусь бегством.
Лучше мне спрятаться от него. Когда я встречаюсь лицом к лицу со своим греховным обольстителем, то с легкостью сдаюсь. Он заманивает меня в обманчивое состояние нужды, делая меня растерянной и обескураженной, и я забываю все причины, по которым мне следует уйти, и сосредотачиваюсь лишь на том, кто находится рядом со мной.
Мне нужно отступить от собственных чувств. Отпустить все. Отпустить Романа. И двигаться дальше.
***
Я стояла и смотрела на обманчивый образ того, кем когда-то была, в отражении зеркала отеля, глядя в глаза, которые больше не узнавала, и беззаботную улыбку, призванную скрыть мою деградирующую душу. Это была свадьба моей лучшей подруги – день, который должен был быть наполнен только самым искренним счастьем. Счастьем, которое больше не было знакомой мне эмоцией.
– Вау, Харли, ты похожа на принцессу.
– Харли, ты прекрасна.
– Безупречная красотка.
Вот и наступил день свадьбы Харли и Диксона.
Когда разрумянившаяся будущая новобрачная вышла из гардеробной, мы приветствовали ее множеством восторженных комплиментов. Она действительно была самой прекрасной невестой, которую я когда-либо видела.
Само платье было в форме русалки с декольте в виде сердечка и подчеркивало ее фигуру в форме песочных часов. Мягкий цвет слоновой кости дополнял сияние ее от природы загорелой кожи. Фирменные черные кудри Харли были рассыпаны по ее открытой спине. С минимальным макияжем, подчеркивающим естественность образа, она по-настоящему сияла.
– Я чувствую себя принцессой! – взвизгнула Харли, подпрыгивая на месте от волнения, стараясь удержаться от слез.
– Ты выглядишь потрясающе, место проведения свадьбы выглядит изумительно, и я знаю, что тоже выгляжу восхитительно, поэтому давай уже, пойдем и скрепим узами брака ваши задницы, – добавила Пейтон, крутясь перед зеркалом в своем платье подружки невесты.
Пейтон, Альби и я – все были подружками невесты, каждая из которых была одета одинаково. Наши платья были пастельно-розового оттенка, что дополняло общий стиль свадьбы. Каждое из них расширялось от талии и сужалось чуть выше колен. Свадебный организатор проделал невероятную работу, вложив душу Харли в каждую деталь этой свадьбы.
Присутствующие начали занимать свои места, и волнение охватило всех, включая меня. Это был первый раз, когда я должна была увидеть Романа с тех пор, как ушла от него. После того, как сказала ему, что это конец, и на этот раз ему не поможет никакая волшебная лопата, чтобы выкопать себя из собственной ямы. Более того, я собиралась проследовать к алтарю навстречу ему – тому единственному, из-за которого провела последние несколько недель в полной изоляции от мира, не имея сил жить без него. Он, в свою очередь, не предпринимал никаких попыток связаться со мной. Роман отказался от меня даже быстрее, чем я влюбилась в него. Я выровняла дыхание и восстановила самообладание, когда зазвучала симфоническая мелодия при появлении невесты.
В этом и заключалась исключительная неприглядная красота сломленности. После того, как жизнь идет под откос, ты цепляешься за крошечные лучики разрушенной надежды, молясь, что каким-то образом сможешь остаться в живых, потому что невозможно сломать то, что никогда не было целым с самого начала.
Я была благодарна за то, что пережила каждое разрушительное событие в своей жизни, потому что это помогло мне переставлять одну ногу перед другой, пока я шла по проходу. Хотя все, на что была способна – это рухнуть в обморок.
Я чувствовала, как его взгляд прожигает меня насквозь, но не собиралась смотреть на него. Мне не хотелось, чтобы он получил удовольствие от моих, ожидающих его внимания глаз. Я изобразила на лице улыбку и попыталась выразить счастье за свою лучшую подругу, а собственную разбитую любовь похоронить в глубине души, чтобы забыться хотя бы на время. Я выглядела сногсшибательно, благодаря многочасовым манипуляциям с волосами и нанесенному макияжу, которые довели меня до совершенства. Загар, полученный в результате косметической процедуры, придал мне красивый блеск, а недели, проведенные на мороженом «Бен и Джерри», сотворили чудеса с моей грудью и задом.
Он еще пожалеет, что отпустил меня.
– Дорогие возлюбленные, мы собрались здесь сегодня…
***
Я внимательно наблюдала за тем, как Роман занимал место на сцене, готовясь к речи шафера. В памяти всплыло, как он был польщен, когда Диксон попросил его об этом. Именно такие редкие моменты, когда он казался обычным человеком, закрепили его власть над моим сердцем. Его грудь вздымалась, когда он испустил глубокий хриплый выдох и потребовал тишины от ревущей толпы. Приятно было знать, что некоторые вещи не менялись.
– Я хотел бы воспользоваться возможностью и поздравить моего младшего брата и его прекрасную невесту с их особенным днем. Мы так рады приветствовать тебя в нашей семье, Харли. Все очень долго ждали этого дня, потому что иначе нам пришлось бы оформить судебный запрет из-за того, как сильно вы оба были одержимы друг другом.
Среди гостей разразился смех, в то время как Роман повернулся и устремил свой взгляд прямо на меня. Он напрягся, прежде чем продолжить свою речь.
– Я наблюдал за вами с самых юных лет. Вы оба взрослели, и ваша любовь продолжала крепнуть с каждым днем. Я всегда был озадачен вашей привязанностью и не мог представить, как можно испытывать такое с кем-то. До недавнего времени. Один человек однажды поведал мне цитату Шекспира: «Любовь не есть любовь, когда она при каждом колебанье то исчезает, то приходит вновь».
Слова, льющиеся из его уст, рассыпа́лись вокруг меня. Я смогла расслышать лишь цитату – ту, на которую всегда опиралась в своей жизни. Он использовал ее в своей речи. Чего он этим добивался? Я была далека от того, чтобы считывать обнадеживающие знаки в его путаных сигналах и погрязла в осознании того, что он опустился так низко и пытается ссылаться на меня подобным образом. В это время его взгляд продолжал прожигать меня насквозь.
– Любить кого-то может быть трудно, но ты идешь на это без сожалений. Зная, что есть парни, которые убили бы за то, чтобы оказаться на твоем месте. Зная, что они также как и ты могут видеть волшебство ее улыбки, и то, что свет, который мерцает в ее глазах, может привести даже самого сломленного мужчину в состояние обнадеживающего оцепенения. Понимая, что есть другие, кто может предложить ей всю любовь и магию этого мира или даже сам мир, но по счастливой случайности она выбрала тебя. Даже когда ты давишь на нее и испытываешь ее, когда обнажаешь самые уродливые части своей души, она все равно выбирает тебя.
Слезы текли по моему лицу, и я прикусила губу, чтобы подавить рыдания.
– Диксон и Харли повезло не только в том, что у них есть любовь, которая стала еще крепче после всех попыток вмешательства, но еще и в том, что они решили открыть себя кому-то и преодолеть свою уязвимость. Влюбиться легко, но позволить кому-то полюбить тебя в ответ – вот что самое страшное.
Мне хотелось подскочить и закричать. Его слова вонзались в мою нежную грудь словно кинжалы.
Зачем? Зачем он это делает?
Для него – этого изверга, все это было всего лишь очередной игрой. Он потратил все время нашей затянувшейся интрижки, убеждая меня, что любви не существует, и вот он стоит сейчас здесь и превозносит ее красоту.
Искренность в его глазах казалась неподдельной, и его лицо выглядело скорее страдальческим, чем самодовольным, но я слишком хорошо знала его. Знала, что ему нравятся подобные игры. Наконец, он оторвал взгляд от моих глаз и продолжил свою великолепную взволнованную речь.
– За вас, Диксон и Харли, пусть ваша любовь никогда не покинет вас. Давайте все пейте как можно больше, мой отец платит.
Он ухмыльнулся и поднял свой бокал вверх, подавая всем сигнал присоединиться.
Последние фрагменты моего сердца рухнули вниз, раскалывая мою опустошенную душу по мере своего падения. Женщины плакали от восторга по поводу превосходно исполненной кучи дерьма, которую он именовал речью, а мужчины направились к бару, чтобы насладиться бесплатной выпивкой. Я застряла во времени, осмысливая только что произошедшую катастрофу, окончательно уверившись, что с меня хватит борьбы за Романа. Мне надоело участвовать в этом противостоянии. С меня хватит.
Этот день был чередой горьких и сладких встреч и бесед. Я пыталась выразить свою радость за молодоженов, и в то же время старалась оставаться недосягаемой для Романа. Пока все шло хорошо – я не утопила свою печаль в бутылке вина, не устроила засаду и не напала на него, общалась с друзьями и родственниками и расхаживала вокруг, как будто все было просто замечательно.
– Они смотрятся потрясающе, не так ли?
Пейтон вывела меня из транса, навеянного одиночеством, восхищаясь первым танцем Харли и Диксона.
Харли прижалась к своему новоиспеченному мужу, и он легко вел ее по танцполу, украдкой целуя и нашептывая что-то. Для танца они выбрали песню «Turning Pages» группы Слипин Эт Ласт. Слова песни были очаровательны и перенесли меня в прошлое, когда эта песня стала их.
