Текст книги "Осколки любви (ЛП)"
Автор книги: Л. Харви
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)
Глава 24
Роман
На следующее утро я поднялся рано и в этот раз я был полон решимости сделать над собой усилие. Когда дело доходило до романтики и «любви» – у меня было столько же познаний, сколько у камня, то есть никаких. Был кое-кто, для кого привязанность и проявление чувств были чем-то совершенно естественным, и, хотя меня убивала необходимость обращаться к нему за помощью, я был готов сделать это ради Лили. Я прошел бы сквозь огонь и воду, лишь бы быть рядом с ней.
Лили крепко спала на кровати, свернувшись клубочком. Ее соблазнительное обнаженное тело было частично выставлено напоказ, а белое постельное белье искушающе сползало с ее самых интимных местечек. Мне не нужно было откидывать покрывало, чтобы узнать, как они выглядят или как будут ощущаться под моими прикосновениями – в моем сознании отпечаталась каждая деталь, касающаяся Лили. Забыть такую красоту было невозможно.
Достав из своей дорожной сумки прямые джинсы и черную футболку, я понял, что это первый раз, когда Лили увидит меня в повседневной одежде. Такая несущественная деталь, но в каком-то смысле так много говорившая о нас, не говоря при этом ничего. Мысль о том, что я был так сильно очарован ею, но она знала меня лишь в общих чертах, поражала воображение. Мы были обречены на перемены.
Перед тем как выйти из комнаты, я поцеловал Лили в лоб и прошептал ей, что отлучусь ненадолго, прежде чем уйти.
БАХ-БАХ-БАХ.
К счастью, комната Диксона находилась прямо по коридору, рядом с комнатой Лили. От тошнотворных звуков, производимых траханьем моего брата, а точнее, моей будущей невестки, мне захотелось проблеваться и уйти, но я должен был остаться ради нее.
Слишком много раз Лили добровольно проходила через ад ради меня, пора было начинать предпринимать ответные шаги.
– Диксон спрячь свой гребаный член, мне нужна твоя помощь! – крикнул я через дверь.
Не так давно мой тон звучал бы решительно и угрожающе, но сейчас в моем голосе звучала умиротворяющая мягкость.
Однако по ту сторону двери было слышно лишь приглушенное ворчание и копошение в вещах.
– Е*аный стыд, это должно быть что-то очень важное, иначе я надеру тебе задницу, – предупредил Диксон, когда я услышал, как он идет к двери.
Он выглянул, обмотав вокруг талии полотенце с гостиничным логотипом. Его эрекция отчетливо выделялась, поэтому он спрятался за дверью, лишь высунув голову. Тьфу. Еще одна тошнотворная вещь, которую мне предстояло вытерпеть, и я должен был сделать над собой усилие.
Было слишком рано для всего этого дерьма.
– Ты может и хотел бы, но это вряд ли, – подначил его я. – Мне нужна твоя помощь. Я хочу сделать что-то для Лили сегодня, чтобы показать ей, что я действительно имею в виду то, что говорю, но ты знаешь так же хорошо, как и я, что я не знаю, с чего начать.
Я откровенно поделился с ним своими мыслями, смотря в пол, не будучи в состоянии поддерживать зрительный контакт.
Диксон ничего не предпринял, а просто уставился на меня. Его рот несколько раз пытался шевельнуться, но из него ничего не выходило. Его выражение лица раздражало меня. Я не был ограниченным, но романтика была за пределами моего понимания. Вот только мне следовало догадаться, что моя идея была большой ошибкой.
– Будь добр, подними свою гребаную челюсть с пола и забудь о том, что я что-то тебе сказал.
Я потер затылок и уже собирался уйти, когда Диксон схватил меня за руку, не давая двигаться дальше.
– Успокойся, бл*ть, зануда. Я не шокирован, я просто счастлив. Давно пора раскрыть свою душу этой девушке, она просто святая, Роман. Если я знаю Лили так хорошо, как мне кажется, а по факту – весьма и весьма неплохо, то у меня есть пара идей.
Он должен был скоро жениться и был моим братом, но его познания в отношении Лили все еще разжигали котел ревности внутри меня.
– И под этим, Роман, я подразумеваю, что отправлюсь в спальню и спрошу Харли – ее лучшую подругу.
Диксон сокрушенно покачал головой. Он понимал, что творится у меня в голове, но находил мою неуклюжесть в проявлении эмоций истеричной.
Мы ждали, пока Харли оденется, чтобы она могла помочь нам с планированием. Из того, что я слышал о подготовке свадьбы, она была самым подходящим человеком, у которого можно было попросить помощи. А Диксон пока что решил воспользоваться тем, что мы остались вдвоем, чтобы расспросить меня о последних событиях, касающихся меня и моей девочки.
Пора мне привыкать к этому слову. Моей.
– Так почему же ты прикладываешь столько усилий, братишка? Как ты там раньше говорил? «Что, отрастил себе киску?» – насмехался он.
Диксон наслаждался происходящим.
– Ой, да иди ты на х*й, мудила.
Я наигранно ударил его по руке, и мы оба рассмеялись.
– Мне просто нужно показать ей, что дело не только в сексе с ней. Да, я бы вытрахал ей все мозги, если бы она только позволила, но я знаю, что ей нужно нечто большее, – признался я.
– Вытрахал бы из нее все мозги? А какая она в постели?
По одному только выражению его лица я понял, что Диксон готов откусить себе язык, как только эти слова покинули его рот. Я бросил на него предупреждающий взгляд и предпочел проигнорировать его. Очевидно, Лили действовала на меня лучше, чем я предполагал.
Харли вышла из спальни с большим блокнотом и розовой пушистой ручкой. Ух. Зачем она принесла это с собой? Я даже не хотел спрашивать.
– Во-первых, если ты еще хоть раз обидишь Лили, я прикончу тебя, причем очень жестоко, – предупредила Харли, размахивая передо мной своим указующим перстом. – Так, вот что я придумала…
Всего за несколько минут Харли и Диксон помогли мне организовать грандиозный день для моего Ангела. Если бы все зависело от меня, мы бы провели весь день, утопая друг в друге, пока я трахал бы ее снова и снова, удостоверяясь в том, что она испытывает все возможные эмоции от того, как глубоко мы с ней связаны. Речь шла не о моем удовлетворении. Это больше касалось того, что я хотел бы делать для нее.
Вернувшись в комнату, где крепко и безмятежно спал мой Ангел, я почувствовал гордость за свою решимость. И наконец-то принял неизбежное.
Лили
Когда Роман стремительно ворвался в мой гостиничный номер, я вынырнула из крепкого сна. И была в замешательстве, так как думала, что он провел здесь ночь. Протерев глаза, я огляделась вокруг и заметила его боксеры и одежду с предыдущего вечера, разбросанные по комнате. Куда же он уходил сегодня утром?
– Где ты был? – спросила я хриплым голосом.
– И тебе доброе утро, красавица.
Роман ухмыльнулся и склонился над кроватью, чтобы поцеловать меня.
Вспомнив, что это был первый раз, когда я не встала раньше него, чтобы почистить зубы, я быстро отпрянула, но его рука сомкнулась на моем горле, вынуждая меня принять поцелуй. Его язык бесстыдно вторгся в мой рот. Я была слишком поглощена ощущением его улыбки на моем лице, чтобы углубиться в переживания по поводу моего ужасного утреннего дыхания.
– Идем, у тебя есть десять – максимум пятнадцать минут на сборы, – воскликнул он, практически подпрыгивая передо мной.
– Так. Кто ты такой и какого черта сотворил с моим парнем?
О боже. Я неосторожно произнесла слово «парень» вслух. Прищурив глаза и сжав сердце, я приготовилась к ответной реакции. Но в этом и заключалось признание собственного счастья – независимо от того, скривился при этом Роман или нет, я слишком боялась признать, что наконец-то счастлива. На случай, если Вселенная вмешается и снова отнимет у меня все это.
– О, взбодрись, Ангел, у меня есть для тебя сюрприз, так что иди и собирайся. Если ты, конечно, хочешь его.
Роман прикусил мою нижнюю губу своими жемчужными зубами. Инстинктивно мои ноги сжались вместе – в каком бы состоянии и настроении я его ни заставала, его влияние на мое тело всегда было одинаковым.
– Да, да, конечно, я хочу.
Я вскочила с кровати и понеслась в ванную, пытаясь собраться за рекордно короткое время. Миссия была выполнена. На то, чтобы уложить волосы в небрежный пучок, умыть лицо и почистить зубы, ушло не более восьми минут. Я одевалась, одновременно спотыкаясь и задевая все, что попадалось на пути, чтобы скорее встретиться с Романом в фойе.
Роман стоял в центре холла отеля. Его темная футболка контрастировала со светлыми джинсами, заставляя мое сердце трепетать. Для меня он был и раем, и адом, и всем, что между ними. Сейчас он выглядел таким безобидным и юным. Мое лицо медленно становилось пленником моей собственной улыбки, пока я шла по направлению к нему.
– А теперь ты скажешь мне, куда мы направляемся? – взмолилась я, ненавидя сюрпризы.
Предвкушение и страх неизвестности наполняли меня ужасом.
– Нет, детка, тебе придется подождать.
Роман взял мою руку в свою, ведя меня наружу к своей машине. Усевшись на водительское сиденье, он протянул мне серый кусок шелковой ткани, чтобы я завязала глаза. Это знакомое действие пробудило во мне желание. Машина завелась, и всю дорогу до места назначения мой желудок нервно вздрагивал и переворачивался при каждом повороте или ухабе на дороге.
– Ладно, теперь ты можешь открыть глаза.
В голосе Романа звучало нервное возбуждение, когда он снимал повязку с моих глаз. Медленно прижавшись поцелуем к моему носу, он в последний раз посмотрел мне в глаза, прежде чем позволить мне увидеть, куда мы приехали.
– О нет. Боже, неужели ты действительно сделал это для меня?
Мое сердце заколотилось в недрах груди, а дыхание прервалось. Я стояла на парковке, упиваясь происходящим передо мной. Для кого-то другого это место, вероятно, показалось бы убогим и скучным, но для меня здесь был рай на земле.
– Тебе нравится Ангел? – спросил Роман, потирая затылок рукой.
Ему нужна была уверенность в том, что он находится на правильном пути. Он был новичком в этом деле, и осознание того, что я была первой, кто когда-либо видел эту его сторону, приводило меня в восторг.
Я направилась к очереди, ведущей на средневековую конвенцию, которая напоминала искривление во времени. Роман направил меня в начало очереди – разумеется, у него уже были билеты. Повсюду, вокруг нас, располагались причудливые лавки и танцевали актеры, одетые в старинные средневековые костюмы. Я была в своей стихии.
– Как ты узнал?
Обхватив его шею руками, я потерлась носом о его нос.
– Твоя душа – точная копия моей собственной, Ангел.
Я прильнула к нему, чтобы поцеловать, но вместо этого он лишь игриво провел языком по моим губам.
– Я знаю тебя лучше, чем ты сама знаешь себя.
Гуляя по конвенции рука об руку с Романом, и колотящимся сердцем, я мысленно составила список всех развлечений и лавок, которые хотела посетить. Здесь было все. От средневековой Британии до исторического Запада.
Роман был прав – он знал меня лучше, чем я когда-либо могла узнать сама себя.
Я присела на скамейку, чтобы быстро отправить сообщение Харли – мне нужно было извиниться за то, что вчера я появилась поздно и не отправилась сегодня с ними в спа-салон. Роман встал в очередь у киоска с едой и позже вернулся с жареной картошкой для меня и бургером для себя. Я не должна была удивляться, наблюдая за его неформальным поведением, но эта его обыденная сторона завораживала не меньше, чем все остальное, если не больше.
– О, так мистер Большой Успех питается, как и все мы, так что ли? – поддразнила я его, когда он стащил картошку из моего контейнера с едой на вынос.
– Твой умный ротик приведет тебя к неприятностям. Так чем ты хочешь заняться сначала?
Обхватив меня за плечи, Роман изо всех сил старался прижаться ко мне как можно ближе. Как будто, как и мне, независимо от того, насколько мы были близки, этого никогда не было достаточно, чтобы исцелиться. Я ломала голову над тем, что сделать в первую очередь, когда краем глаза заметила рекламный щит, привлекший мое внимание.
Пятнадцать минут. Мне потребовалось целых пятнадцать минут, чтобы убедить его, но я знала, как добиться своего. Терпеливо ожидая на улице возле фотографа, я напряженно ждала, поддастся ли Роман на мои уговоры.
– Теперь ты довольна?
О да. Роман вышел из примерочной кабинки, одетый как моя ожившая влажная фантазия. От пальцев ног до улыбки – каждая его черта воспроизводила ковбоя. Я была одета как девушка из салуна и умоляла Романа принарядиться вместе со мной, чтобы мы могли сфотографироваться на фоне декораций вестерна.
В коричневых сапогах на ногах он шел ко мне. Черные кожаные штаны делали его выпуклость еще более заметной, разжигая тот огонь похоти, который, казалось, никогда не утихал внутри меня. На крепкой шее Романа была повязана черная бандана, и я наблюдала, как она шевелится, когда его адамово яблоко вздрагивало под ней при каждом его слове, произнесенном с недовольством. Я знала, что он видит желание, горящее в моих глазах, потому что начал играть на своей сексуальной притягательности. Он наклонил свою ковбойскую шляпу, и ее широкий ободок то скрывал, то обнажал блеск в его глазах, и мое сердце пустилось в пляс.
Твою мать.
Не раздумывая, я схватила его за руку и потащила обратно в раздевалку. В одно мгновение мое платье было задрано до талии. Роман застонал и выпустил свой член. Он был твердым и упругим и, как всегда, желал меня. Его возбуждение всегда отвечало на мой собственный зов. Нам не нужны были слова, потому что я знала его, а он знал меня. Инстинктивно я начала ласкать его огромный член, в то время как Роман круговыми движениями пальцев кружил по моему клитору.
Нас прикрывала лишь хлипкая ткань, и, если бы мы были еще ближе к фотографу, он бы услышал каждый всхлип, вырывавшийся из наших дерзких ртов.
– Этого недостаточно, – прошептала я, умоляя о большем.
Роман обхватил меня за задницу и рывком насадил на себя. Я вскрикнула от ощущения наполненности и поняла, что была услышана.
– Мадам, у вас там все в порядке? – позвал фотограф.
Роман продолжал погружаться в меня, и я могла с уверенностью сказать, что ожидание фотографом ответа от меня показалось ему очень забавным.
Его член терся о точку наслаждения глубоко внутри меня, и я подошла к пику удовольствия раньше него.
– Я кончаю, – простонала я так тихо, как только смогла.
Я не отдавала себе отчет, кому я это говорю, но шаги снаружи подтвердили, что фотограф понял намек, а я принялась извиваться в объятиях моего Романа.
Вау.
Это было быстро, грязно, безумно и захватывающе. Секс был очень откровенным, как и мы сами.
Прижавшись своими губами к моим, он прошептал: – Ты не перестаешь удивлять меня, красавица.
Теперь мы с Романом были готовы к съемкам. Вначале мы игриво позировали, не воспринимая все всерьез, но после, чем больше мы смеялись, тем ближе становились, и эйфорическая энергия нашей любви говорила сама за себя. Как только я вернусь домой, куплю рамки для каждой фотографии.
Остаток дня пролетел в забытьи от смеха и учащенного сердцебиения. Если бы мое сердце заколотилось или сжалось еще сильнее, я была уверена, что оно взорвется. Роман не пожалел никаких средств и пошел на крайние меры, чтобы подарить мне такой же великолепный день, как и он сам.
Даже пребывая в исторических декорациях, мы были под угрозой того, что прошлое пытается сломить нас. Но наши объятия не разжались.
В тот момент, когда мы стояли в очереди за билетами на шоу, две бывшие подстилки Романа решили поприветствовать нас. Я знала, кто они, еще до того, как он их заметил. Я прочитала все подробности их отношений на фан-страничке «Ненавижу Романа Корта».
– О Боже, Роман, ну каковы были шансы встретить тебя тут?
Фальшивая рыжая остановилась перед нами. Она провела своей рукой по руке Романа, но он отдернул ее.
– Хлоя, смотри, это же Роман, – обратилась она к своей такой же искусственной подруге, игнорируя его жест.
Моя хватка на руке Романа усилилась, а зубы сжались от злости.
– О, простите, я вас не заметил, – спокойно произнес Роман.
– Ты так и не позвонил, плохой мальчишка, где ты прятался?
Шалавы хихикали и терлись друг о друга в соблазнительной манере, пытаясь завлечь парня, который был здесь с другой девушкой. Они продолжали выставлять напоказ свои искусственные достоинства, как будто я была невидимкой.
– Я был слишком увлечен своей девушкой. Кстати, это Лили. Она занимает большую часть моего времени, если вы понимаете, о чем я. Дорогая, помнишь, я говорил тебе, что терпеть не могу накачанных во всех местах шлюх?
Я разразилась смехом, когда Роман стер самодовольные ухмылки с их потрясенных лиц. Взяв меня за руку, он повел меня прочь от двух девиц, которые отчаянно пытались проникнуть в наше личное пространство. Оказавшись за пределами слышимости, Роман посмотрел на меня, в то время как мой взгляд был прикован к земле.
– Даже не думай об этом, Лили, ты же знаешь, что всегда будешь только ты, – заверил он меня.
Следующим в нашем списке было предсказание будущего. На этот раз опасения были у меня – что я буду делать, если мне скажут, что в будущем мне предстоит жить без него? Проглотив свои сомнения, я опустилась на подушку и села перед странствующей цыганкой, ожидая, пока она начнет плести какую-нибудь чепуху, которую можно применить к любому человеку.
– Не нужно быть такой нерешительной, моя дорогая, – попыталась она ободрить меня.
Ее эбеново-черные волосы были убраны назад в тугой пучок. Леди не выглядела как из сказки, но в ее глазах был отблеск запретной магии, и я почти начала поддаваться иллюзии.
– Все, что я вижу в тебе – это страницы книг. Они пылают таким интенсивным светом, что я могу с уверенностью утверждать, что это твоя страсть.
Я улыбнулась такой точности, но опять же, я была молодой наивной девушкой и чтение было удачной догадкой.
– В последнее время ты находишься в душевных метаниях, но это не тот случай, когда ты хочешь или не хочешь попробовать, не так ли? Два разума – это не два варианта развития ситуации. Другой разум – тот, который управляет твоим. Я знаю таких девушек, как ты. Ты хочешь изменить его, но единственная вещь, которая может это сделать, может оказаться не тем, с чем он сможет справиться.
Я выдернула свои руки из ее, испытывая отвращение к этому откровению. Как смеет она говорить со мной в таком тоне? Роман был усладой для глаз, а у меня на лице были написаны все мои проблемы, и любой в пределах досягаемости мог почувствовать химию нашего извращенного союза. Мне не нужен был кто-то настолько же фальшивый, как и ее волосы, чтобы самоутверждаться за мой счет.
– Но я люблю его, и он не контролирует меня или мой разум, – пояснила я, и ничто из того, что она могла сказать, не сделало бы это менее правдивым.
– Я говорю не о нем, а о них – о тех, кто живет тут.
Она указала пальцем на центр моего лба.
Не найдя слов, я встала и бросилась бежать. Выбегая из шатра гадалки, я врезалась в спину Романа.
– Воу, все в порядке? – осведомился он, изучая мое лицо.
Я заверила его, что все в порядке, и Роман преподнес мне последний сюрприз перед тем, как мы отправились домой. Вместе.
Если бы меня спросили, каким будет мой идеальный день, то даже я не смогла бы предположить, что он окажется настолько прекрасным. Таким, который я буду хранить глубоко внутри себя. Всего за несколько дней до этого я сомневалась в нашей связи. Но Роман не был в состоянии держаться от меня подальше. Неважно, что его демоны заставляли его говорить, его сердце всегда было со мной, чтобы направить обратно ко мне.
– Малыш, не пойми меня неправильно, день с тобой был лучшим в моей жизни, но мы здесь уже восемь часов, и я очень устала, – проскулила я.
Я висела на спине Романа, как младенец шимпанзе, пока он нес меня сквозь толпу.
– Только одна последняя остановка, Ангел, – ухмыльнулся он.
Что могло быть настолько важным, что помешало Роману отвезти меня домой и овладеть мной?
Когда я думала, что он и так уже превзошел все мои ожидания, Роман поразил меня сильнее, чем я могла предположить. Последний шатер на конвенции. Последнее мероприятие дня и последняя капля моей стабильности. Шекспировские чтения.
Взяв мою дрожащую руку в свою, он направил меня в мой райский сон. К сожалению, нам удалось застать только последние десять минут чтений, но наблюдение за тем, как слова моего источника вдохновения звучат передо мной, неважно, насколько недолгим это было, полностью поглотило меня.
Наслаждаясь трагедией Ромео и Джульетты, я крепко держалась за своего прекрасного альфу.
Он стал для меня всем.
Глава 25
Лил
На меня накатила тошнота. Мне предстояло занять свое место на трибуне, чтобы произнести речь. Пейтон и Харли уже произнесли свои, но я, к несчастью, оказалась последней после шедевров всех остальных.
Я разгладила свое приталенное платье и вышла на центральную сцену после того, как услышала свое представление. Я пожала руку сэру Тэрри Родсу (основателю «ММ») и обратила свое внимание на аудиторию. Терпеливо ожидая, пока губернаторы и соучредители завершат свои приветственные слова, я встретилась глазами с Романом, сидящим в зале.
Всего за несколько дней до этого мы положили конец всему и начали все с чистого листа. Но почему-то я чувствовала, что мы еще не пережили самое худшее. Его взгляд был грозным, но вместе с тем манящим, и я вспомнила, почему снова откликнулась на его зов.
Эта работа была тем, чем я была глубоко увлечена, и тем, что хотела бы держать подальше от Романа. Это была единственная вещь, за которую я готова была бороться, в отличие от всего остального, что, казалось, кардинально менялось в его присутствии.
Но стало вполне закономерным то, что из всех психиатрических отделений в этой части города мне удалось получить вакансию именно в том, которое финансировал Роман. Как уморительно фантастично, что именно его мы по иронии судьбы решили попросить дать нам шанс. Он действительно достиг статуса «король всего, бл*ть, на свете».
– Вам слово, Лили, – распорядился профессор Родс, и все взгляды устремились на меня.
Я глубоко вздохнула, напомнив себе, почему не могу оступиться на этом решающем этапе, и начала: – Когда я впервые узнала, что мое заявление на работу в «ММ» было принято, я была вне себя от счастья. Не только потому, что нашла работу своей мечты, но главным образом потому, что знала – это прекрасная возможность изменить мир к лучшему.
Пока все шло хорошо. Я не спотыкалась и не запиналась, и по мере того, как я погружалась в свою речь, все вокруг меня начали исчезать.
– Я должна заверить кое в чем своих будущих знакомых. Вы должны знать – насколько это смело и в то же время естественно чувствовать себя сломленным. Вас никогда не будут воспринимать как аутсайдера или как человека, который чувствует себя нежеланным или неинтересным и что вы не вписываетесь в общество. Вам покажут, что вы – самая ценная цитата сонета. И та боль, которую вы чувствуете, которая заставляет вас чувствовать себя настолько отчужденным от реальной жизни – это нормально. И вам просто нужно принять ее.
Я наблюдала, как матери обнимают своих дочерей, а отцы вместе с благодетелями и спонсорами наклоняются вперед с неподдельным интересом. Моя речь была рискованной и совсем не похожей на предыдущие, но, если я хотела как следует презентовать себя, она должна была прозвучать именно так.
– Это то, что делает вас самими собой, это делает вас настоящими и мудрыми, и в этом секрет счастья. Зная, что вы едины со своим собственным безумием. Вам не придется задаваться вопросом, почему вы чувствуете себя определенным образом. Вы будете смеяться и благодарить Бога за то, что вообще можете чувствовать. Вы можете ощущать себя мертвыми внутри, но сокрушительный крик пустоты завершит вас так, как ничья любовь или принятие никогда не смогут. Я буду помогать вам, пока вы не поймете, что это совершенно нормально и абсолютно правильно чувствовать себя настолько далеко от нормы, насколько это возможно. Carpe Diem (прим.: устойчивое латинское выражение, означающее «живи настоящим» или «лови мгновенье»).
Я ожидала недоуменного ропота или даже жалоб, но вместо этого толпа стоя аплодировала мне, а родители некоторых пациентов проливали слезы в знак одобрения. Я поступила правильно.
***
На вечеринке после торжества я направилась к бару и выпила большой бокал моего любимого белого вина. Через несколько мгновений после моей речи Роман решил огорошить меня информацией о том, что его родители хотят познакомиться со мной после церемонии. Потрясающе. Из-за плотного графика обоих они не смогли присутствовать на репетиции свадьбы, и я уже было решила, что меня пронесло.
Я окинула взглядом свой внешний вид – стильные нюдовые туфли на каблуках дополняли темно-синее приталенное платье-миди, а белокурые локоны рассыпались вокруг меня каскадом, подобно укрощенной гриве. Я была готова к встрече с его родителями. И могла это сделать. Но что мне было отвечать им, если они спросят о наших отношениях? У нас даже не было возможности поговорить об этом между собой, и я была уверена, что попаду впросак.
Я положила свою руку на руку Романа, пока он вел нас к паре, которая смеялась над своей будущей невесткой, пока она рассказывала им обо всех деталях свадьбы.
Когда я увидела родителей Романа, оказалось, что они совсем не похожи на него, и я бы никогда не отнесла их к одной семье. Рост Романа составлял почти сто девяносто сантиметров, а рост его родителей был около ста семидесяти сантиметров. У обоих были русые вьющимися волосы. Их глаза цвета теплого шоколада казались дружелюбными и располагающими, в сочетании с их бледной кожей цвета ванили. Они физически не могли бы быть более непохожими на Романа.
– Мама, папа, это моя девушка Лили. Этой осенью она начнет здесь стажировку, – непринужденно представил меня Роман.
Я протянула свою руку, чтобы обменяться с ними рукопожатиями, при этом пыталась сохранять невозмутимое спокойствие, хотя внутри находилась в экстазе от того, что он назвал меня своей девушкой. Я наконец-то пробилась сквозь жесткую внешнюю оболочку, которую он использовал, чтобы не подпускать к себе других. Неужели ему тоже было больно все это время? Он каждый раз возвращался ко мне, и это было для меня бо́льшим озарением, чем любой другой ответ.
Наконец-то его искаженное восприятие жизни и страх, что я брошу его, отошли на второй план в наших отношениях.
– Очень приятно наконец-то познакомиться с вами, мистер и миссис Корт.
– О, дорогая, прошу зови меня Карен. И ты права, действительно очень приятно, ведь мы так много слышали о тебе, а твоя речь – Бог мой, она была очаровательна. Красавица и умница. Роман, она определенно из тех, за кого стоит держаться.
Выражение лица Карен оставалось мягким, и она на несколько секунд задержала мою руку в своей теплой хватке.
– Здравствуй, дорогая, я Конрад, очень рад наконец-то познакомиться с девушкой, которая была основной темой для разговоров последние несколько недель, – представился отец Романа.
Я была уверена, что мое лицо было свекольно-красным, пока я пыталась отмахнуться от комплиментов. Даже когда Роман отлучался, я все равно занимала его мысли, и наоборот.
Следующие полчаса мы провели, обмениваясь любезностями, пока я тайком пыталась выведать информацию о Романе и его детстве. В результате я получала стандартные ответы, не сообщавшие ничего определенного о моем таинственном возлюбленном.
Тема разговора сменилась на предстоящую свадьбу их младшего сына и моей дорогой подруги. Карен была расстроена, что пропустила совместную вечеринку и репетицию ужина, и я пообещала ей, что позже расскажу обо всех подробностях.
Волнение Карен перекликалось с волнением мамы Харли – они были похожи во многих отношениях. Она была в восторге от того, что я стала подружкой невесты, и настояла на том, чтобы познакомиться с моей мамой перед свадьбой.
– Мне так жаль, что пришлось пропустить такой большой кусок подготовки к этой свадьбе. Я смогла зачать только одного ребенка, и когда мы решили усыновить малыша, часть меня хотела девочку, чтобы я смогла пережить все это испытание матери невесты, но как только я увидела Романа, то сразу влюбилась, – поделилась Карен.
Тело Романа превратилось в сталь, а его глаза были прикованы к моим. Бокал вина, который я нервно сжимала, выскользнул из моих пальцев. Его усыновили? Бокал разбился вдребезги, и уборщица поспешила убрать беспорядок, пока никто не пострадал. К счастью, его родители не уловили возникшей в воздухе напряженности, и Карен продолжила разговор, не обращая на происходящее внимания. Скорее всего, она просто посчитала меня неуклюжей.
– Надеюсь, к тому времени, когда вы двое поженитесь, я смогу сыграть эту роль, – закончила она в подсознательном неведении.
***
После того, как мы покинули Карен и Конрада, предварительно договорившись поужинать у них тем же вечером, чтобы как следует познакомиться перед предстоящей свадьбой, Роман проводил меня к своей машине и отвез ко мне домой, чтобы я могла освежиться и переодеться в более подходящую одежду.
Поездка домой прошла в комфортной тишине, несмотря на бомбу, разорвавшуюся всего несколько минут назад.
– Почему ты не рассказал мне, что тебя усыновили? – наконец-то набравшись смелости, спросила я.
– Это не имеет никакого значения, Ангел.
Он не сводил глаз с дороги, и я видела, как напряглась его челюсть.
– Так вот почему ты такой, какой есть? Из-за твоей прошлой жизни? – предположила я.
– Не обманывай себя, думая, что я такой же, как те вымышленные парни, о которых ты читаешь, – огрызнулся он на меня. – Прости, Лили, мы можем оставить эту тему хотя бы до ужина? – предложил Роман и отнял руку от рычага переключения скоростей, чтобы потереть затылок.
Я кивнула ему и, подъехав к своему дому, поспешила внутрь, стараясь быстро собраться, пока он не передумал и не оставил меня там. Единственной постоянной чертой Романа было то, что он не отличался постоянством.
