Текст книги "Информатор"

Автор книги: Курт Айхенвальд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 46 страниц)

Уайтекер признался, что эта новость рассердила его. Уилсон руководил переработкой зерновых и ничего не смыслил в лизине. И вообще, с точки зрения Уайтекера, Уилсон был необразован, неотесан и способен лишь пьянствовать, сквернословить да играть в гольф. Уайтекер пытался отказаться, но Мик сказал, что для него это хороший случай изучить деловую сторону деятельности компании.

При первой встрече с Уилсоном, рассказывал Уайтекер, тот ничего не спросил ни о сотрудниках подразделения биопродуктов, ни о самом производстве. Его интересовали только конкуренты компании – их названия и насколько хорошо Уайтекер их знает.

– Спустя пару недель мы с ним полетели в Японию. Это была моя первая командировка как бизнесмена, а не как инженера. Я не знал, зачем мы едем, совершенно не представлял.

Пейсли почесал подбородок:

– А когда вы узнали о цели поездки?

– Да очень скоро. Мы должны были договориться с азиатскими конкурентами о ценах и объемах производства.

Пейсли понимающе кивнул. Он знал, что по-настоящему эффективным ценовой сговор становится лишь тогда, когда производство контролируется полностью. Иначе нераспроданный товар затопит рынок и цены пойдут вниз. Сам факт, что конкуренты на лизиновом рынке обсуждали и цены, и объемы, ясно показывал: они знали, что делают.

В Токио, продолжал Уайтекер, они с Уилсоном встречались с руководителями «Адзиномото» и «Киова хакко когио». Затем они вылетели на гавайский остров Мауи, где вновь встретились с японцами. К ним присоединились представители южнокорейской компании «Мивон».

– В первый день мы просто знакомились, – сказал Уайтекер. – Общались, играли в гольф и все такое. На следующий день начались переговоры.

– Кто выступал от АДМ? – прервал его Пейсли.

– Терри. Терри Уилсон. Он активно консультировался со всеми по ценам и объемам. – Уайтекер откинулся на спинку кресла. – Очень скоро я понял, зачем меня послали вместе с Терри: показать мне, как и что делается на встречах по фиксированию цен.

Следующая встреча, рассказывал Уайтекер, была в июне, примерно пять месяцев назад, в Мехико. В сентябре представители «Адзиномото» приехали в Декейтер, чтобы осмотреть лизиновый завод и убедиться, что АДМ говорит правду о своих мощностях. Это важно для переговоров по объемам производства. Позднее Уилсон и Уайтекер прогулялись по американским заводам «Адзиномото», а несколько недель назад участники сговора вновь встретились в Париже для обсуждения цен и объемов производства.

– Вы принесли копии своих отчетов о расходах, о которых мы говорили? – наклонился к нему Шепард.

– Конечно, вот они, – кивнул Уайтекер. Открыв кейс, он вынул отчеты и вручил их Шепарду.

Пролистав бумаги, Шепард увидел, что они документально подтверждают поездки в Токио, Мехико и Париж. Это было первое доказательство сказанного Уайтекером.

– Кто планирует эти встречи? – спросил Шепард.

– Икэда. Он один из акционеров «Адзиномото».

– И когда следующая?

– Наверное, в январе, – ответил Уайтекер. – Где-нибудь в Азии. Вероятно, окончательное решение примет Икэда.

Фиксирование цен невероятно выгодно для АДМ, сказал Уайтекер. Только в прошлом месяце прибыль на производстве лизина составила два с половиной миллиона долларов, а перед этим компания ежемесячно теряла столько же.

– И все это из-за ценового сговора, – добавил он.

Агенты надавили на Уайтекера, спросив, слышал ли он о фиксировании цен на другую продукцию АДМ. Уайтекер кивнул:

– Как раз в последние выходные Мик Андреас и Терри Уилсон съездили на встречу с конкурентами во Флориду, в ассоциацию «Корн рефайнерс». Днем были обычные переговоры, а по вечерам они встречались без свидетелей, чтобы обсудить цены.

– А как именно были организованы эти встречи? – спросил Пейсли.

– Не знаю. Меня не посвящали в подробности. Сказали только, что ведутся переговоры о ценах.

Пейсли не знал, что и думать. Все выглядело совершенно невероятным. Он никогда не имел дела с такими осведомителями, как Уайтекер. Даже место, где они находились, подчеркивало необычность ситуации, – не лачуга мизантропа-отшельника и не квартира ожесточившегося уволенного служащего, а богатый особняк одного из высших чинов в иерархии АДМ. Уайтекер, несомненно, зарабатывал более чем хорошо. Вряд ли он выигрывал от добровольного сотрудничества с ФБР, а потерять мог все. Пейсли даже не слышал о подобном прецеденте в истории правоохранительных органов.

– Марк, – произнес он осторожно, – я хочу задать вам еще один вопрос.

– Конечно, конечно.

– Почему вы это делаете? Сначала вы солгали насчет телефонной линии и поэтому побаивались нас. А теперь вдруг решили выдать все секреты. Почему?

Уайтекер помрачнел:

– Я не одобряю того, что у нас происходит. Мне это не по душе. Я хочу сказать, что я биохимик, инженер. А меня втягивают в коммерцию, да еще в незаконную, и говорят, что это одна из составляющих бизнеса. Но мне это не нравится.

Агенты слушали, затаив дыхание.

– Мне сказали, что я буду расти вместе с АДМ, стану нераздельной частью компании. Я понимал, что меня вынуждают нарушать закон. Мне приказывали лгать, и я лгал. Но меня это угнетает. – Уайтекер прокашлялся. – Да, я обманул вас, но против воли. И теперь хочу все исправить, хочу очиститься и загладить свою вину. Я не мог объяснить, почему солгал, не рассказав об этих противозаконных делишках. Мне они с самого начала не нравились, но мне приходилось… ну, мириться с ними. Но это мучило меня, и я решил обратиться к вам. Хочу жить с чистой совестью.

Пейсли кивнул. Это было понятно и объясняло, почему Уайтекер нервничал при первой встрече с агентами. В целом ответ Уайтекера удовлетворил его, хотя кое-какие вопросы у него и оставались.

– То есть они парни в черных шляпах,[37]37
  Black hat – злодей, бандит (англ. сленг).


[Закрыть] а вы хотите носить белую? – уточнил он.

– Ну да, – отозвался Уайтекер, – что-то вроде.

Настало время выяснить, как далеко готов зайти Уайтекер в сотрудничестве с ФБР.

– Марк, – произнес Пейсли чуть ли не отеческим тоном, – готовы ли вы сделать еще кое-что для нас?

– Конечно. Что именно?

– Не согласились бы вы носить с собой диктофон? Так мы получили бы доказательства тех правонарушений, о которых вы говорите. По-другому теперь не получится. Нам нужна ваша помощь.

Пейсли понимал, что обращается к Уайтекеру с просьбой пойти на риск, и решил быть откровенным.

– Я полностью сознаю, что значит для вас моя просьба, – сказал он. – Вам придется добывать улики против своих коллег по работе. Это, безусловно, нелегко. И к тому же очень рискованно.

Уайтекер несколько раз мигнул.

– Да-а, – протянул он. – Но, знаете, даже если кого-то посадят и все такое, я все равно буду чувствовать, что поступил правильно. Я уверен, что все сотрудники компании поймут меня и будут только уважать меня за это. Они поддержат меня, и, может, в конце концов я стану президентом АДМ.

Пейсли не верил своим ушам. Уайтекер витал в мире фантазий и не представлял, куда суется.

– Марк, вам следует понять, что руководители и акционеры компании, узнав, что вы заварили всю эту кашу, не станут любоваться вашей белой шляпой. Они будут в ярости. Неужели вы всерьез верите, что они сделают вас президентом компании?

– Да, верю. Потому что я поступил правильно.

«Черта с два», – подумал Пейсли. Но его дело предупредить, а если человек не хочет внять предупреждению – что ж, ему с этим жить. К тому же Шепард наверняка вернется к этому вопросу в дальнейших разговорах с Уайтекером.

Остались еще кое-какие детали, сказал Пейсли. Следовало решить, как организовать контакт Шепарда с Уайтекером так, чтобы в АДМ ничего не заметили.

– Как действует голосовая почта у вас в компании? – спросил Шепард.

Обычная почта, пожал плечами Уайтекер. Такая же, как везде.

– Тогда сделаем вот как, – сказал Шепард, отстегнув с пояса миниатюрный пейджер. – Если мне нужно будет связаться с вами, я оставлю вам сообщение на голосовой почте в форме вот такого сигнала.

В комнате эхом отдался пронзительный писк пейджера.

– Этот сигнал будет означать, что вы должны позвонить мне, – продолжал Шепард.

Уайтекер кивнул. Это его устраивало.

Шепард дал ему листок бумаги с номером своего телефона.

– Вот мой служебный номер. Спрячьте его в надежное место и звоните, когда услышите пейджер.

Уайтекер взял бумажку и проводил агентов до двери, где они еще раз поблагодарили его. Он кивнул, довольный своим решением.

На прощание Шепард напомнил Уайтекеру, что на следующий день он должен вести себя на работе как обычно, и сказал, что позвонит ему в течение дня, чтобы договориться, где и как они сделают первую запись.

– Ладно, друг, – улыбнулся Уайтекер. – Тогда и поговорим.^{71}

Шепард выехал из поместья на шоссе. Пейсли безучастно смотрел на окружающие поля. Когда Моуиква осталась позади, он задал вопрос, давно крутившийся у него в голове:

– Ну, и что ты думаешь об этом парне? Как по-твоему, на этот раз он сказал правду?

– Я решил поверить ему. Конечно, сначала он обманул нас, но какой смысл ему врать теперь, когда он сам вызвался помогать?

– Да, но с другой стороны, зачем ему это надо, с его-то положением? Ведь если все раскроется, это будет просто самоубийство.

Оба помолчали, так как не нашли ответа.

– Ну если он согласился, так не отказываться же нам, – подвел итог Пейсли. – Приступим сразу, как только Стаки даст письменное распоряжение. Мы не собираемся ждать, пока этот парень разродится. Нам известно об этих сговорах только с его слов, и чем быстрее мы получим вещественные доказательства, тем лучше.

– Ну… не знаю, – отозвался Шепард, глядя на дорогу.

Не было и восьми утра, когда Уайтекер снова ворвался в кабинет Шевирона, такой же встревоженный, как в предыдущие дни.

– Ты связался с Реджиной из Континентальной телефонной? – спросил он резко.

Шевирон изо всех сил старался не показать, как ему хочется послать Уайтекера куда подальше.

– Нет.

Казалось, что Уайтекер, обычно сдержанный, в это утро вот-вот взорвется.

– Тебе что, наплевать?

– Нет, но я не вижу повода для беспокойства.

– А по-моему, у тебя или у кого-то из руководства просто зуб на меня! – заорал Уайтекер, кипя от злости. – Ты обманываешь меня! Они подключились к обеим моим линиям.

Гнев Уайтекера был таким же показным, как безмятежность Шевирона. Шепард заверил его, что домашняя линия не прослушивается. Но чтобы избежать подозрений, он делал вид, что не знает этого. Шевирону до смерти надоели истерики Уайтекера, и он не скрывал недоверия. Но лишние скандалы ему, начальнику службы безопасности, ни к чему. Вздохнув, он сказал:

– Дай телефон этой Реджины. Я свяжусь с ней.

– Ну то-то же, – бросил Уайтекер и выскочил из кабинета. Через несколько минут он позвонил секретарше Шевирона и сообщил номер Реджины.

В половине одиннадцатого Уайтекер снова был в кабинете Шевирона. По его поведению всякий бы решил, что для Уайтекера нет ничего важнее этого звонка.

– Ну, позвонил?

– Нет еще. Времени не было.

Именно этого Уайтекер и добивался.

– Не думай, пожалуйста, будто я не понимаю, что происходит! – завопил он. – Ты работаешь на ФБР!

Шевирон поднял руки вверх:

– Не смеши меня. Я вот что сделаю, Марк: позвоню Шепарду и спрошу его самого.

Уайтекер уселся в кресло, а Шевирон отыскал номер Шепарда в справочнике и стал тыкать в кнопки, пытаясь сдержать гнев.

– ФБР.

Шевирон узнал голос Шепарда.

– Брайан, это Марк Шевирон. У меня тут сидит Марк Уайтекер, и у него проблема.

Бросая злобные взгляды на Уайтекера, он изложил историю со звонком из Континентальной телефонной.

– У вас в конторе я спрашивал, какую линию у него дома вы задействовали, и вы сказали, что только служебную. А на самом деле?

– Без комментариев, – отозвался Шепард.

Аппаратура была установлена на обеих линиях, но она не прослушивала разговоры, а только регистрировала входящие и исходящие звонки. Однако объяснять это посторонним он не имел права.

Шевирону хватило и этого. Это «без комментариев» убедило его, что в пятницу агенты солгали.

– Ладно, не отвечай, – сказал он. – Мне и так все ясно. – Он бросил трубку. Он посмотрел на Уайтекера: – Марк, похоже, ты прав. По-видимому, они подключились к обеим линиям.^{72}

Уайтекер вскочил.

– Я знал, знал! – выпалил он. – Они обещали, что установят эту штуку только на одной линии. Они обещали!

– Понимаю, Марк, – Шевирон снова вскинул руки. – Они и мне так сказали. Но они обманули нас, скорее всего.

– Я так и знал! Так и знал! Я знал, что нельзя обращаться в ФБР. Я говорил это всем, но вы и слушать не хотели!

Шевирон попытался успокоить Уайтекера, но ничего не вышло. Когда Уайтекер убежал, он отправился к Рейзингу и ввел его в курс дела.

Прежде чем ответить, Рейзинг долго смотрел на Шевирона в упор.

– Из твоего рассказа вывод один: ты не справляешься со своими обязанностями. Ты не можешь проследить за тем, что делает ФБР.

Шевирон почувствовал, что с него хватит. К моменту, когда он покинул кабинет Рейзинга, решение было принято: АДМ выходит из игры и больше не будет сотрудничать с ФБР.

Вскоре он снова позвонил Шепарду и выложил ему все – и как он, поверив агентам ФБР, выставил Уайтекера лжецом перед руководством компании, и как это привело к тому, что теперь руководство не доверяет ему и что ему грозит увольнение.^{73}

– АДМ не хочет больше участвовать в расследовании, – сказал он. – Я не стану выполнять ваших указаний и буду переадресовывать их Рейзингу.

Шевирон дал отбой. Он был не в настроении продолжать разговор. Спустя четыре часа, в 15.25, раздался звонок. Звонил Дин Пейсли.

– Брайан только что сообщил мне о твоем звонке, – сказал Пейсли. – Не пойму, что ты так вскипятился. Какая муха тебя укусила?

Шевирон взвился, будто его и в самом деле укусили.

– Я понимаю, вы не можете откровенничать со мной обо всем. Но я уже сказал Брайану: я не потерплю, чтобы мне врали. Не обманывайте меня, и я не буду обманывать вас.

Он рассказал о звонке Реджины и подчеркнул, что Стаки утверждал прямо противоположное. Он сказал, что назвал Уайтекера лжецом перед самим Дуэйном Андреасом, а теперь из-за ФБР выглядит круглым дураком.

– Мне больше не доверяют, – прибавил Шевирон. – Сказали, чтобы я в это дело не совался и что его передадут юридическому отделу.

Пейсли объяснил, отчего они не могли сказать Шевирону правду. По-видимому, кто-то из служащих АДМ ведет подрывную деятельность. Понятно, что это сугубо секретная информация. Но теперь ему надо знать точно, какую позицию занимает АДМ.

– Ты хочешь сказать, что ваша компания отказывается сотрудничать с ФБР по вопросу, с которым сама к нам обратилась?

– Да, – ответил Шевирон.

– И ты уполномочен сделать мне такое заявление официально от лица всей компании?

– От юридического отдела. Так сказал Рик Рейзинг.

– Нет, постой, – упорствовал Пейсли. – Значит, с какой бы просьбой в связи с этим расследованием мы к вам ни обратились, вы ни за что и ни при каких обстоятельствах не пойдете нам навстречу? Ты это хочешь сказать?

Шевирон насторожился. Чего Пейсли добивается? Он ответил осторожно:

– Не могу поручиться, что Рейзинг сформулировал бы нашу позицию именно так. Скорее, он имеет в виду, что мы берем свою жалобу назад.

– Это несерьезно, Марк, – фыркнул Пейсли. – Ты же понимаешь, что федеральное расследование нельзя вот так взять и остановить. Если Бюро его начало, то обязано довести до конца.

Что-то подсказало Шевирону, что лучше ответить уклончиво.

– Я хочу сказать только то, что меня отстранили от этого дела. У меня такое чувство, что мне больше не доверяют, и это не моя вина. Обращайтесь к Рейзингу.

Пейсли сказал, что свяжется с Рейзингом, и разговор закончился. Шевирон задумчиво смотрел на телефонный аппарат. Он не совсем понимал Пейсли, но что-то в его словах беспокоило начальника службы безопасности.^{74}

В сорока милях от него Пейсли тоже повесил трубку. Затем потянулся к магнитофону, включенному несколько минут назад, и нажал кнопку «стоп». Бобины замерли.^{75}

В то утро ФБР стало записывать все переговоры с АДМ, начиная со второго звонка Шевирона Шепарду. Агенты предполагали, что компания хочет прекратить расследование по делу Фудзивары, опасаясь раскрытия преступной деятельности, о которой рассказал Уайтекер. Но для того чтобы доказать, что компания препятствует отправлению правосудия, требовались улики. В качестве таковых было решено использовать магнитофонные записи разговоров агентов с представителями АДМ.

Пейсли извлек кассету из магнитофона и отослал ее в помещение, на двери которого висела табличка «Техник ЭЛНАБ», то есть сотрудник, ведающий записями электронного наблюдения. Доставленная кассета была зарегистрирована под номером 1В2. Пейсли не сомневался, что в недалеком будущем она будет востребована.

В тот же день Уайтекер набрал номер внутренней голосовой почты и ввел свой код. Он прослушал несколько сообщений и нажал кнопку, вызывая следующее.

«Биип».

Уайтекер тут же нажал две клавиши. Электронный голос произнес: «Сообщение удалено».

Марк прошел в ближайший конференц-зал, где никто не помешает ему говорить с Шепардом. Вряд ли у агента уйдет много времени на то, чтобы сообщить, когда они встретятся, чтобы сделать первую запись участников ценового сговора.^{76}

Уайтекер свернул с Першинг-роуд на стоянку отеля «Бест вестерн Шелтон», недалеко от центра Декейтера. Проехав отель, он остановился около пиццерии «Шейкиз», которая пользовалась той же стоянкой. Двухэтажное бежевое с зеленым здание отеля ничем не выделялось среди тысяч других таких же безликих гостиниц, разбросанных по всей стране и предлагавших усталым путникам бесплатное кабельное телевидение и кондиционер.

Уайтекер запер машину, запахнул пальто поплотнее и направился к отелю. На улице ему было неуютно: любой проезжающий мог заметить его, а то и узнать. Правда, уже темнело, хотя не было и шести вечера.

В вестибюле он осмотрелся и сморщил нос. Что за убожество! Помещение было маленьким; спрятанные в нишах светильники тускло освещали его, придавая мрачноватый и запущенный вид. Но в определенном смысле так было лучше. Сюда наверняка не заглядывает никто из людей его круга.

– Чем могу служить? – спросил портье.

– Спасибо, ничего не нужно. Просто жду приятеля.

Минуту спустя он увидел, как через боковой вход в вестибюль входит Шепард в плаще-тренчкоте. Он направился прямо в коридор и остановился у телефонов-автоматов. Уайтекер подошел к нему.

– Привет, – произнес он придушенным голосом. – Как дела?

– Прекрасно, прекрасно. Слушайте, сегодня мы не сможем снять комнату, но я все равно хочу, чтобы вы кое-кому позвонили.

Уайтекер недоуменно уставился на него.

– Ладно, – отозвался он неуверенно. – А с какого телефона?

– С одного из этих, – кивнул Шепард на ряд автоматов в вестибюле.

«Прямо здесь? На виду у всех?» – подумал Уайтекер. Он не понимал, что происходит. У Шепарда не в порядке кредитная карта?

Шепарду и самому не слишком нравилась мысль, пришедшая им в голову в последний момент, когда кто-то в отделении сказал, что разговаривать по гостиничному телефону опасно. Что, если у человека, которому они будут звонить, есть определитель номера? Звонок из отеля может вызвать подозрения.

Уайтекер огляделся:

– Не знаю… Здесь как-то неудобно…

– Сейчас я не могу предложить ничего лучше.

Открылась боковая дверь, ведущая в бассейн. Один из постояльцев прошел мимо, извинившись, и направился в ресторан «Честнат» при гостинице. Когда он скрылся за дверью, Шепард посмотрел на Уайтекера:

– Давайте поговорим в машине.

Они вернулись на стоянку и забрались в автомобиль Шепарда. Агент просверлил Уайтекера взглядом.

– Очень важно, чтобы вы позвонили сегодня, Марк, – сказал он.

ФБР требовалось доказательство того, что Уайтекер говорит правду.

– Хорошо, – кивнул Уайтекер. – Что я должен сделать?

Шепард вынул из кармана небольшой диктофон. Он выглядел как обычный кассетный магнитофон, но такие устройства имелись только у ФБР. К нему был подсоединен проводок с маленьким микрофоном.

– Прижмите микрофон к приемному концу трубки. На нем есть зажим, но прикреплять его к трубке не надо, просто держите микрофон рядом с ней, а я буду держать диктофон.

– Хорошо.

– У вас с собой номера телефонов ваших конкурентов?

– Да, есть. Я принес их.

Уайтекер достал листок с номерами. Шепард просмотрел их, и они обсудили, кому звонить и что говорить. Первой жертвой выбрали сотрудника компании «Киова хакко» по имени Масару Ямамото, или Масси, как называл его Уайтекер.

Открыв кейс, Шепард вынул документ с кодом FD-472 и объяснил, что это разрешение на запись телефонного разговора. Затем он вручил Уайтекеру документ FD-473 – разрешение на ношение записывающего устройства. Само устройство, добавил Шепард, он передаст в следующий раз.^{77}

Они вернулись в вестибюль. Шепард держал записывающее устройство, а Уайтекер, пристроив к трубке микрофон, набрал ноль.

Ему ответил оператор телефонной станции Иллинойса. Уайтекер заказал разговор с Японией, и его переключили на оператора «Эй-ти-энд-ти». Он продиктовал одиннадцать цифр кода и четырнадцать цифр нужного ему номера.

Мужской голос сообщил по-японски, что Уайтекер попал в фармацевтическое подразделение компании «Киова хакко».

– Хорошо, – отозвался Уайтекер. – Могу я поговорить с господином Ямамото?

Японец перешел на английский:

– Вы не скажете свое имя?

– Скажу. Я Марк Уайтекер.

Наступила пауза, во время которой играла легкая музыка.

Наконец Ямамото подошел к телефону.

– Слушаю? – произнес он на ломаном английском.

– Господин Ямамото?

– Да-да, я Ямамото. Здравствуйте. Как вы живете?

Они обменялись любезностями. Уайтекер извинился за то, что не сразу ответил на предыдущий звонок японца. Он сказал, что уезжал по делам и завтра опять уедет.

– На этой неделе связаться со мной практически невозможно, – сказал он.

– О, мне понятно. Как ваши продажи?

(Не прошло и тридцати секунд, как разговор свернул на продажи.)

– Вполне успешно. А как у вас?

– Тоже хорошо.

Ямамото пожаловался, что кое-кто предлагает слишком низкие цены на лизин. В это время мимо Уайтекера прошла пожилая женщина, с удивлением заметившая микрофон, который он держал возле трубки. Уайтекер почувствовал неловкость. Может, женщина решила, что он шпионит за женой. Он отвернулся, не зная, что тем самым усилил звучание собственного голоса на пленке.

– Господин Икэда сказал мне, что вы собираетесь встретиться тридцатого ноября с корейцами.

– Да-да.

– Очевидно, в Корее?

– Да, в Сеуле.

Разговор шел в нужном направлении.

– А потом состоятся переговоры, в которых буду участвовать я и, наверное, кто-нибудь еще из нашей компании. Может быть, даже Мик Андреас. Это будет в начале января, да?

– Да, будет, может быть, – ответил Ямамото. – Тогда и обсудим планы девяносто третьего года.

Уже горячо.

Уайтекер решил, что не мешает уточнить, о каких именно планах на 1993 год идет речь.

– Да-да, – сказал он. – Поговорим о ценах и объемах продаж.

– О!.. Мм…

– Встреча будет в Гонконге или Сингапуре, если не ошибаюсь?

– Да-да, правильно.

Говорил Уайтекер, а Ямамото ни разу ему не возразил. Конкуренты собираются обсуждать и цены, и объемы продаж, – для ФБР это весомое доказательство.

Ямамото к тому же упомянул о том, что, по отзывам клиентов, АДМ продает продукцию по заниженным ценам, а это нарушает их договоренность.

– Может, эти клиенты делают какой-то обман, – сказал Ямамото, – мы не знаем.

– Да, клиенты иногда хитрят, – согласился Уайтекер.

– Но мы должны делать хорошо для хороших клиентов, – продолжал Ямамото. – Для больших клиентов нужны большие цены, вы так думаете?

– Да-да, я согласен.

И тут Ямамото выдал нечто поистине ценное:

– Лучше поговорить заранее, понимаете ли, чтобы поддержать цену в один доллар пять центов в США и два с половиной доллара в других странах.

Ну прямо джекпот![38]38
  Одно из значений слова «джекпот» – деньги, которые предприниматели выплачивают конгрессменам за принятие выгодных для них законов.


[Закрыть] В одной фразе Ямамото сформулировал всю суть сговора о ценах. Уайтекера даже в жар бросило.

Разговор продолжался еще несколько минут. Ямамото поздравил Уайтекера с повышением.

– С успехом вас! До быстрой встречи.

– До встречи, Масси.

– Пока.

Уайтекер отсоединил микрофон и повесил трубку. Затем он повернулся к Шепарду. Ему не терпелось передать агенту слова Ямамото.^{78}

Примерно без четверти семь Шепард и Уайтекер вернулись на стоянку. Уайтекер сделал еще несколько звонков, но связаться удалось только с Икэдой и Мимото из «Адзиномото».^{79} Икэда подтвердил все, что Ямамото говорил о предстоящих встречах, а Мимото не успел сказать ничего интересного, как кончилась магнитофонная пленка. И все же Уайтекер был счастлив.

В автомобиле Шепарда он несколько минут пересказывал ему содержание состоявшихся разговоров.

– Марк, это именно то, что нам нужно, – сказал Шепард. – Это подтверждает все, что вы говорили.

Уайтекер улыбнулся.

Шепард заполнил еще несколько бланков, касающихся записи разговоров, в том числе «форму FD-504b», где указывались день и час, когда была произведена запись.^{80} Покончив с документами, он спросил Уайтекера, что происходило в АДМ в последнее время. Уайтекер рассказал ему о событиях прошедшего дня и добавил:

– Есть еще одно дело.

– Какое?

– Всем топ-менеджерам АДМ известно, что Марк Шевирон тайно записывает разговоры клиентов, останавливающихся в «Декейтер Клаб».

– Что это значит?

– В «Декейтер Клаб» АДМ постоянно снимает номер для клиентов из других городов. Я слышал, что там установлен «жучок». Так что когда мы ведем переговоры с приезжими партнерами, то знаем, что они думают на самом деле.

– Откуда вы это узнали? – спросил Шепард.

– Ну, в компании ходят слухи. И потом, моя секретарша Лиз раньше работала у Шевирона и рассказала, что ей приходилось перепечатывать эти записи.

Шепард просмотрел свои заметки. Если АДМ занималась тайным наблюдением, это основание для отдельного расследования.

– На сегодня у меня все, – сказал он. – Спасибо за помощь. Я прослушаю записи и свяжусь с вами.

Уайтекер распрощался и пересел в свою машину. Он свернул налево, в сторону Южного 51-го шоссе, перебирая в уме события этого вечера. Наконец-то ФБР убедится, что он сказал правду о фиксировании цен. Теперь у Шепарда есть основания для возбуждения дела.^{81}

Он улыбался. Скоро все закончится. Агенты ФБР получат от него все, что им нужно, и оставят в покое. Он сможет вернуться к своей работе. Возможно, это произойдет уже через несколько дней, думал он.

Взволнованный Шепард вел машину по Першинг-роуд. Все складывалось удачно. Теперь имеется доказательство ценового сговора. Но расследование только начиналось. Для того чтобы предъявить обвинение, нужны и другие материалы, так что Уайтекеру придется записывать и записывать. Шепард знал, что ФБР нескоро оставит Уайтекера в покое.