Текст книги "Информатор"

Автор книги: Курт Айхенвальд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 46 страниц)

– Не буду я играть ни в какой гольф.

– Почему бы вам не устроить небольшие каникулы? Весь Декейтер сейчас бурлит. Возьмите семью и съездите куда-нибудь, пока все не успокоится.

Но Уайтекер отверг и это. Сейчас ему не до того. Потом он, наверное, и впрямь бросит все и уедет из Декейтера. Он уже обращался с просьбой помочь в продаже дома, но не получил ответа. Как насчет этого?

Херндон ответил, что не может сказать на этот счет ничего определенного, но, до тех пор пока Уайтекер получает зарплату в АДМ, правительство вряд ли окажет ему материальную помощь. Но Шепард и Херндон понимают его тревоги и не забывают о нем.^{269}

Через пять дней, 18 июля, в офис АДМ пришли два невинных на вид письма. Оба были отправлены 13 июля из Ноксвилла, штат Теннесси, оба без обратного адреса; на обоих конвертах наклеены марки с портретом президента Никсона. Одно из писем было адресовано Дуэйну Андреасу, другое Джиму Рэнделлу. Письма не были подписаны, но к содержащимся в них обвинениям против Уайтекера и ФБР в АДМ отнеслись со всей серьезностью.

Прочитав письма и сделав с них копии, руководители компании переслали их Обри Дэниелу. В драке с правительством он сумеет обернуть их на пользу АДМ.^{270}

Город Франклин раскинулся среди поросших пыреем холмов штата Теннесси, в двадцати милях к югу от Нашвилла.^{271} Жители Франклина утверждают, что не только хорошо помнят свою историю, но и живут в ней. Город вырос вокруг старинного делового района из пятнадцати кварталов, застроенных в викторианском стиле. В центре его высится статуя солдата армии конфедератов, один из многочисленных памятников, посвященных произошедшей здесь в 1864 году кровавой битве.

В 1995 году была выиграна еще одна битва под Франклином. После нескольких лет интенсивной перестройки и реновации города здесь решили поселиться молодые обеспеченные предприниматели. Цены на жилье пошли вверх. Торговля недвижимостью стала прибыльным делом.

Одним из участников этой битвы была Гертруд Бораски, ведущий риелтор агентства недвижимости «XXI век». Дела агентства шли успешно, телефон не умолкал. Однажды, сняв трубку, Гертруд услышала женский голос.

– Здравствуйте, – произнес голос, – меня зовут Джинджер Уайтекер. Мы с мужем живем в штате Иллинойс, в Моуикве, и хотим приобрести дом под Нашвиллом. Я хочу посмотреть что-нибудь в вашем районе.

– Разумеется, – ответила Бораски. – А что именно вас интересует?

– Нам нужен дом в девять тысяч квадратных футов и место для лошадей.

Бораски улыбнулась. Это будет крупная сделка. Договорились, что в конце июля Уайтекеры приедут подыскать что-нибудь подходящее.^{272}

В воскресенье 16 июля в 15.19 в АДМ на факс Дуэйна Андреаса поступило сообщение. Телефон отправителя в заголовке был скрыт, зато имя адресата было на месте:

Обри Дэниелу и Совету директоров АДМ.

От Наблюдательного комитета акционеров АДМ.

Текст послания поверг всех в изумление. Его автор – или авторы – утверждали, что представляют добровольное общество акционеров, которое занимается расследованием деятельности компаний, чьими акциями они владеют.

«Мы собираем информацию уже несколько лет и хотели огласить ее на предстоящем собрании акционеров,

– говорилось в послании. –

К сожалению, ФБР опередило нас. Нам доподлинно известно, что АДМ занимается фиксированием цен».

Далее авторы письма обвиняли менеджеров АДМ в расходовании миллионов долларов на полеты на корпоративных самолетах и упрекали Обри Дэниела, ошибочно назвав его Дэниелсом, в том, что он защищает интересы семейства Андреас, а не акционеров.

«У нас есть люди в каждом подразделении АДМ,

– говорилось дальше. –

Эта компания принадлежит нам, а не Андреасам! Пятьдесят тысяч акционеров – это спящий великан, который скоро пробудится, и все увидят незаконные действия Дуэйна и его воровской шайки!»

И подпись: «Лэмет Вов».^{273}

В следующие сорок пять минут «Лэмет Вов» разослал копии этого послания в офисы членов совета директоров АДМ, разбросанные по всему континенту, – в Вашингтон, Спрингфилд, Миннеаполис и Монреаль.

Бывший премьер-министр Канады Брайан Малруни, войдя 19 июля в зал заседаний совета на шестом этаже административного здания, улыбнулся директорам АДМ. Все расселись за большим круглым столом, занимавшим значительную часть помещения. На стенах рядом с дипломами, почетными адресами и прочими знаками почета, которыми был удостоен Дуэйн Андреас в течение своей карьеры, висели репродукции произведений искусства, выполненные с помощью компьютерной техники.

Малруни оглядел собравшихся. Рядом с ним сидел Росс Джонсон, бывший председатель правления компании «Р. Дж. Р. Набиско», который проиграл сражение за право владения компанией. Зато он приобрел национальную известность, став героем фильма об этом сражении «Варвары у ворот». За ним Малруни увидел Боба Страусса, старейшину вашингтонских политиков. Хэппи Рокфеллер, вдова Нельсона и давний друг Андреасов, разговаривала с профессором Гарвардского университета Реем Голдбергом. Джон Дэниелс, бывший председатель совета директоров АДМ, просматривал материалы, приготовленные к встрече.

Основным вопросом повестки дня было начавшееся уголовное расследование. Обри Дэниел во вступительном слове рассказал, как развивались события до настоящего момента. Многие акционеры компании уже стали предъявлять ей иски на том основании, что фиксирование цен снизило капитализацию.

– Мы знаем прецеденты, – сказал Дэниел, – когда совет директоров пытался справиться с угрозой судебного преследования, не образуя чрезвычайного комитета, и тогда комитет созывали по своей инициативе акционеры. Нельзя пускать это на самотек, иначе акционеры возьмут дело в свои руки, – добавил он.

Директора согласились, что надо избирать комитет. Самый новый член совета, президент «Голд кист инкорпорейтед» Гейлорд Коун, заявил, что не может быть членом комитета, поскольку является партнером АДМ и крупным покупателем лизина, то есть попадает в ситуацию конфликта интересов.

Боб Страусс сказал, что ему из-за расследования тоже приходится нелегко. Его фирма представляла АДМ в нескольких делах, а его партнер Джон Дауд был, пусть очень недолго, адвокатом Уайтекера.

В итоге избрали чрезвычайный комитет, в который вошли девять из семнадцати директоров компании, включая Малруни, Джонсона, Дэниелса и Голдберга. Председателем комитета стал Малруни.^{274}

– Было бы целесообразно избрать и сопредседателя, – сказал Обри Дэниел.

Переглянувшись, директора посмотрели на Джона Дэниелса. Тот не раздумывал: его дед был основателем компании, отец – управляющим, а уж ему сам бог велел встать на ее защиту.

– Меня привело в ужас все то, что я слышал об этом деле в последние недели, – сказал он. – Я в компании не чужой и, чтобы помочь ей, сделаю все, что в моих силах. – Он окинул взглядом собравшихся. – Так что я принимаю это предложение.

На следующее утро расследование столкнулось с новой проблемой. Ею стала статья в «Чикаго трибюн».^{275}

Она начиналась с сообщения АДМ об образовании чрезвычайного комитета. Комитет создан для того, чтобы разрулить сложившуюся ситуацию. Затем авторы переходили на подробности биографии Уайтекера, которые сообщил находившийся в Декейтере университет Милликин. Эти сведения Уайтекер передал городскому школьному отделу перед выборами в попечительский совет. Согласно этой информации, Уайтекер получил степень магистра по менеджменту в престижной Школе Келлога и степень доктора биохимии в Корнеллском университете.

Но все это неправда, утверждала газета. По сообщению одного из представителей Школы Келлога, она не присваивала Уайтекеру никаких степеней. Уайтекер действительно получил докторскую степень в Корнелле, но не по биохимии, а по диетологии.[64]64
  Темой докторской диссертации Уайтекера была биохимия питания. – Прим. автора.


[Закрыть]

Большое жюри может усомниться в правдивости свидетеля, пророчила «Чикаго трибюн».

Мучник прочел эту заметку по дороге на работу на утреннем поезде в 6.53. Им овладел приступ нервного смеха. Он всегда ощущал в Уайтекере некую фальшь, и заметка подтверждала его ощущения. Приехав в офис, он первым делом направился к телефону и позвонил агентам. Ответил Херндон.

– Привет, Боб, – произнес он со смехом.

– Что тебя так разобрало? – отозвался Херндон.

– Подожди, я тебе прочту, – сказал Мучник.

Выслушав статью «Трибюн», Херндон вздохнул.

– Ну и дает, – буркнул он. – И что он нам еще преподнесет?

В тот же день Марк и Джинджер осматривали большой дом в Теннесси в сопровождении Герт Бораски из фирмы «XXI век». Осмотр занял больше часа. Уайтекеры решились на покупку. К вечеру Бораски позвонила владельцам, предложив цену восемьсот девяносто тысяч долларов – на шестьдесят тысяч ниже запрошенной цены. Владельцы дома, Пол и Кэрол Майер, выдвинули встречное предложение – девятьсот тридцать пять тысяч. В конце концов стороны столковались, и сделка была заключена.

На следующий день Уайтекер в сопровождении риелторов приехал подписать договор. Все собрались вокруг стола и смотрели, как Марк ставит свою подпись. Пол Майер был рад. Дом выставили на продажу еще месяц назад. Теперь с этим наконец было покончено.

^{276}

– Мистер Майер, – обратился к бывшему владельцу Уайтекер, – давайте на минуту выйдем? Я хочу расспросить вас о горячей воде.

– Конечно, – отозвался Майер, поднимаясь.

На крыльце Уайтекер остановился и посмотрел Майеру в глаза.

– Вы знаете, кто я? – спросил он, понизив голос почти до шепота.

– Я знаю, что вы человек, который только что потратил почти миллион на покупку моего дома, – ответил Майер и тут же пожалел о своих словах.

– Я задал вам этот вопрос, потому что недавно мое имя появлялось на первой странице «Уолл-стрит джорнал» в статье о компании «Арчер Дэниелс, Мидленд». Я был осведомителем ФБР в расследовании деятельности АДМ, компании, в которой я работаю. Два с половиной года я записывал все разговоры, собирая доказательства сговора о ценах. Теперь об этом стало известно, а Декейтер очень небольшой город, так что ФБР посоветовало мне переехать в другое место. Поэтому я и купил дом у вас.

«Зачем он рассказывает мне все это?» – удивился Майер.

– Я подумал, не помешает ли все это нашей сделке.

– Зачем мне все это? Меня волнует только одно – продать дом и получить деньги.

– Насчет денег не беспокойтесь, они у меня есть, – заверил его Уайтекер. – И ФБР обещало помочь, – возможно, мне дадут ссуду на покупку. Так что мой переезд из Декейтера обеспечен правительством.

На лице Уайтекера мелькнула слабая улыбка.

– Деньги у меня есть, – повторил он.^{277}

Прошло несколько дней, и в фирму «Уильямс и Конноли» пришло еще одно анонимное письмо. Оно было отправлено 17 июля из Сан-Франциско и адресовано Обри Дэниелу. К тому времени Дэниела захлестнуло потоком анонимок. Казалось, что под именем «Лэмет Вов» скрываются две группы, одна из которых нападает на АДМ, а другая на Уайтекера. Письмо из Сан-Франциско пришло от антиуайтекерской команды.^{278}

«Сэр,

– говорилось в нем, –

у Уайтекера из АДМ поистине странные союзники. Кроме того, его шантажировали в связи с чем-то. Советуем также проверить его отношения с членами его семьи, „друзьями“ и некоторыми представителями закона».

Далее безымянный автор предупреждал, что не стоит прибегать к услугам какого-нибудь «сыщика-растяпы», надо найти такого же «жесткого и ловкого», как знаменитый Гордон Лидди, один из членов команды, вломившейся некогда в Уотергейт.

Заканчивалось письмо фразой:

«Вы будете очень удивлены, узнав, кто такой Уайтекер на самом деле».

Генеральный прокурор Дженет Рено вошла в конференц-зал Министерства юстиции, где ее ждали Луис Фри и его заместители, прибывшие из штаб-квартиры ФБР. Эти два ведомства проводили встречи в верхах каждые две недели. Со стороны министерства присутствовал, среди прочих, заместитель генерального прокурора Джейми Горелик. Встречи были открытым каналом межведомственной коммуникации, и Рено старалась не пропускать эти собрания.

Дискуссия шла в хорошем рабочем темпе. Когда почти все вопросы повестки дня были исчерпаны, Рено заметила:

– Теперь о деле АДМ. Я получила несколько писем их ведущего адвоката из «Уильямс и Конноли».

Рено сообщила, что в последние дни Обри Дэниел прислал ей несколько жалоб.^{279} Большинству присутствующих, включая Горелика, это было известно. Фри тоже получил копии писем. В последнем из них выражалось неудовольствие в связи с чрезмерной активизацией прессы. Кто-то из людей, «работающих на правительство», писал Дэниел, слишком много болтает с репортерами – намекая, что это либо агенты ФБР, либо Уайтекер, либо все они вместе.

Собравшиеся обсудили жалобу адвокатов; попутно представители ФБР рассказали Рено и Горелику о последних шагах в расследовании. Все заняло не более нескольких минут.

В следующие дни делу АДМ в верхних эшелонах Министерства юстиции стали уделять все более пристальное внимание. Предпринятая «Уильямс и Конноли» лобовая атака была предупредительным сигналом, ясно указывавшим на то, что АДМ готова к войне. Команде прокуроров требовалось подкрепление. Прежде всего, нужно найти обвинителя с опытом ответственных схваток с защитниками самого высокого класса.

В здании бывшего газетного издательства в Оклахома-Сити Джо Харцлер изучал материалы о взрыве бомбы возле городского муниципалитета. Отойдя несколько месяцев назад от дела АДМ, Харцлер покинул офис окружного прокурора в Спрингфилде, чтобы заняться расследованием преступления Тимоти Маквея и его дружков-террористов. Все шло к тому, что через несколько недель обвинительные акты будут готовы.

На столе Харцлера зазвонил телефон. Это был Меррик Гарленд, сотрудник министерства, курировавший дело террористов. Они с Харцлером обсуждали детали этого дела по нескольку раз на дню, но на этот раз Гарленд говорил о другом.

– Мы в Чикаго столкнулись с довольно сложным делом о финансовых нарушениях, – сказал он. – Нарушителей защищает весьма мощная команда адвокатов. Кто из сотрудников окружной прокуратуры был бы, по вашему мнению, способен сразиться с ними?

У Харцлера закралось подозрение, что речь идет о знакомой ему «Битве за урожай», и он тут же припомнил человека, подходившего как нельзя лучше: его друг Скотт Лассар. Лассар был федеральным обвинителем и с успехом провел несколько крупных дел. Правда, сейчас он погрузился в расследование под кодовым названием «Серебряная лопата». Осведомителем в этом деле был коррумпированный мусорщик, который имел возможность записывать на магнитофон разговоры чиновников чикагского муниципалитета, вымогавших у граждан взятки. Лассар был знаком и с осведомителями, и с пленками, а с крутыми соперниками он справлялся не раз.

– Я рекомендую Скотта Лассара, первого помощника окружного прокурора, – ответил Харцлер. – Но сейчас он вряд ли может посвятить этому делу все свое время.

– Ну что ж, – сказал Гарленд. – Вы не могли бы никому ничего не говорить, а просто позвонить Лассару и выяснить, возьмется ли он за наше дело? – спросил Гарленд.

Харцлер дозвонился до Лассара после десяти вечера, когда тот расположился на отдых в своей гостиной с беспроводным телефоном под рукой. Сам Харцлер был в президентском номере отеля в Оклахома-Сити, где жил временно.

– Скотт, мне тут позвонили из Министерства юстиции. Им нужен человек для ведения сложного дела о финансовых нарушениях. Я подумал о тебе. Интересуешься?

Лассар не знал, о каком деле говорит Харцлер и где проводится расследование. Но он не задумываясь ответил:

– Очень даже интересуюсь.

Остановив машину у дешевого отеля, Уайтекер вышел и застегнул на все пуговицы пиджак легкого двубортного костюма. Дорога из Моуиквы по шоссе 51 заняла чуть больше часа, времени в запасе было много. Посмотрев на часы, он увидел, что еще нет шести. Может, он приехал слишком рано.

Несколько дней он мучился от желания поделиться с кем-нибудь переполнявшими его секретами. Уайтекер знал, что раскрывать эти секреты нельзя, и сопротивлялся своему желанию изо всех сил. Вконец измотанный, он решил излить душу.

Уайтекер пересек вестибюль и направился в комнату, снятую для тайной встречи. За последние годы он привык все делать втайне и ходить крадучись. Это стало едва ли не второй его натурой. Подойдя к нужной комнате, Уайтекер постучал. Ему ответил молодой голос.

– Марк? – спросил молодой человек, протягивая ему руку. – Приветствую. Рон Хенкофф. Рад познакомиться.

Уайтекер улыбнулся. Хенкофф, репортер журнала «Форчун», выглядел точно так, как представлял Уайтекер. Он знал, что «Форчун» пользуется доверием Уоррена Баффета, – об этом ему говорил Говард. И «Форчун» обещал ему позволить рассказать о деле АДМ со своей точки зрения, своими словами. Это был случай обратиться ко всему Декейтеру – да что там к Декейтеру, ко всему миру! После этого все поймут, почему он сделал такой выбор, и признают, что он поступил правильно.

Хенкофф пригласил Уайтекера в соседнюю комнату, где ждал фотограф Крис Сэндерс. Жалюзи были закрыты. По стенам в качестве фона развесили простыни. Уайтекер принимал задумчивый вид всякий раз, когда Сэндерс делал очередной кадр. Он знал, что одна из этих фотографий украсит обложку журнала.

Съемка закончилась. Уайтекер вернулся к Хенкоффу и сел за стол. Несколько часов он отвечал на вопросы журналиста, излагал свой взгляд на проводившееся расследование, рассказывал о том, какую роль играли в сговоре о ценах Уилсон и Мик Андреас, как проходили переговоры с «Киова хакко» и «Адзиномото», как он сошелся с Шепардом, как делал аудиозаписи.

Они расстались около полуночи. Уайтекер предал гласности множество секретов «Битвы за урожай».^{280}

Покупка дома во Франклине протекала гладко. Уайтекер сообщил Герт Бораски, что найти ссуду под покупку ему поможет один из его партнеров. Он сказал и то, что два года работает осведомителем ФБР, но просил не говорить об этом никому, потому что это секрет.

Бораски потребовала подтверждения кредитоспособности Уайтекера. Вскоре она получила письмо, отправленное 26 июля из Нью-Йорка неким Джозефом Каяццо. Каяццо писал, что он адвокат, представляющий кредитора, который согласился предоставить Уайтекеру ссуду на покупку дома в размере девятисот тридцати тысяч долларов.

На вид все было в порядке. Единственное, что показалось Бораски странным, – ни Каяццо, ни Уайтекер не сообщили ей имя этого щедрого кредитора. Но это, в конце концов, было несущественно.^{281}

Больше всего Уайтекера интересовало, что говорят о нем в АДМ. Услышав сплетню о себе, он тут же начинал горячо ее оспаривать. Джинджер уговаривала его прекратить названивать коллегам и собирать слухи о самом себе. Иногда он, казалось, соглашался с ней – и снова бежал к телефону, и все начиналось сначала.

В июле Уайтекер навестил своих родных в Огайо и, позвонив оттуда в АДМ бухгалтеру Лу Рочелли, спросил его, что нового в компании.

– Тут и правда случилась одна штука, которая тебя заинтересует, – ответил Рочелли.^{282}

Сию же минуту Уайтекер позвонил Шепарду.

– АДМ старается подорвать мою репутацию! – жаловался он. – Это недопустимо!

Он услышал, объяснил Уайтекер, что Мик Андреас поручил ревизорам проверить его финансовые отчеты, надеясь найти в них какие-либо нарушения.

– Мик сказал ревизорам, что, если они ничего не найдут, пусть придумают сами!

– Марк, – произнес Шепард успокаивающе, – мы же говорили вам, что следует ожидать чего-нибудь подобного.

Но, вопреки усилиям Шепарда, Уайтекер не желал успокаиваться. Происходящее ему не нравилось. Абсолютно.^{283}

Весь июль таинственный «Лэмет Вов» бомбардировал письмами и факсами директоров и служащих АДМ – и на работе, и дома. От Марка Шевирона требовали, чтобы он рассказал правлению все, что ему известно. Старшему пилоту компании велели признаться в незаконных полетах. Копии анонимок посылались Обри Дэниелу, которого эти «угрозы», по его словам, «уже достали».^{284}

30 июля в совет директоров пришло новое послание, куда агрессивнее прежних. В нем требовали уволить Дуэйна и Мика Андреасов, Терри Уилсона и Барри Кокса, назначить главой компании Джо Хейла, входившего в совет директоров, а его заместителем – Уайтекера.

«Мы советуем предпринять шаги в правильном направлении,

– говорилось в послании, –

иначе мы через две недели распространим на улицах города брошюру, которая откроет людям все установленные нами факты и погубит не одну блестящую карьеру».

У Брайана Малруни не было сомнений в позиции адвокатов из «Уильямс и Конноли». Они сражались за компанию АДМ, а значит, за семейство Андреас. Но Малруни возглавлял чрезвычайный комитет совета директоров, которого не существовало в момент приглашения фирмы «Уильямс и Конноли». А что, если комитету придется принимать меры, ущемляющие интересы Андреасов? Есть ли надежда, что нанятые ими адвокаты сохранят объективность и в этой ситуации?^{285}

Малруни позвонил сопредседателю Джону Дэниелсу.

– Меня заботит вот что, – сказал он. – Может случиться, что мы окажемся по разные стороны фронта с «Уильямс и Конноли». Нам нужен независимый юрист.

Дэниелс согласился, но не знал, в какую фирму обратиться. Но у Малруни на этот счет имелись свои соображения.

В деревушке Эмигрант под густо-синим небом Монтаны группа рабочих в ковбойских костюмах высыпала из главного корпуса ранчо «Би-бар». Начинался обычный день. На ранчо, раскинувшемся на девяти тысячах акров посреди Скалистых гор, стояла страдная пора – сенокос и уборка овощей. Но богатые клиенты могли выбрать и другое – ловить рыбу во вьющейся среди скал реке Йеллоустон или сесть в седло и пасти скот.

Ричард Битти, глава нью-йоркской юридической фирмы «Симпсон, Тэтчер и Бартлетт», решил поудить рыбу. Бывший морской пехотинец с мягкими манерами, Битти вращался в самых разных кругах – от нью-йоркской верхушки Демократической партии до крупнейших инвесторов Уолл-стрит. Он приобрел известность, консультируя по юридическим вопросам Генри Крейвиса, главного партнера фирмы «Колберг, Крейвис, Робертс и компания», которая прославилась блестящими поглощениями компаний за счет стороннего финансирования. Именно он посоветовал Крейвису при поглощении компании «Р. Дж. Р. Набиско» предложить сумму, превышающую предложение Росса Джонсона, тогдашнего председателя совета директоров. Битти, подобно Крейвису с Джонсоном, стал прототипом героя книги «Варвары у ворот», в которой описана эта сделка.

Однажды Битти и его старинный приятель Кеннет Липпер, известный инвестиционный банкир и бывший помощник мэра Нью-Йорка, вместе проводили отпуск. Поездка двоих друзей и их жен на ранчо «Би-Бар» отвлекла, хоть и ненадолго, от манхэттенской суеты и бесконечных телефонных звонков. Но в то утро в конторе ранчо Битти ждало сообщение: с ним хочет поговорить Брайан Малруни. Битти сразу направился к телефону.

– Я звоню, потому что чрезвычайному комитету директоров компании «Арчер Дэниелс, Мидленд» требуется консультант, – сказал Малруни. – Мне настоятельно рекомендовали обратиться к вам, – в частности, вас очень хвалили Генри Крейвис и член нашего комитета Росс Джонсон.

Битти принял предложение, несмотря на то что Малруни обрисовал ситуацию лишь в общих чертах. Они договорились встретиться на следующем заседании чрезвычайного комитета в вашингтонском офисе фирмы «Уильямс и Конноли».

Утро выдалось солнечное и ясное, прохладный бриз умерял августовскую жару. Херндон решил, что стоит идеальная для гольфа погода, да и не мешало показать Уайтекеру, что ФБР о нем не забыло. Агент набрал номер Уайтекера.^{286}

– Привет, – сказал Херндон, – это Боб. Как дела?

– Да… все нормально, все нормально, – пробормотал Уайтекер.

Херндон осекся. Его собеседник был расстроен и пребывал в смятении.

– Ну, я звоню, чтобы узнать, все ли в порядке. Мы давно не виделись. Как насчет партии в гольф? Я мог бы высвободить полдня, если вы…

– Да нет, вряд ли у меня найдется время, – прервал его Уайтекер.

– Тогда, может, мы с Брайаном подъедем к вам на днях и вместе сходим на ланч. Нам надо забрать свою аппаратуру, да и просто хотелось бы повидаться с вами, поговорить.

– Ну… давайте. Когда вам удобнее?

– Когда удобнее вам, Марк.

Уайтекер просмотрел свой календарь и предложил встретиться через два дня, в среду 2 августа.

– Ну, вот и отлично, – сказал Херндон. – Мы приедем к вам домой.

В тот же день в офисе Джима Эпстайна раздался звонок. Эпстайн согласился вести дело Уайтекера меньше месяца назад, а оно уже отнимало значительную часть его времени. Он в целом договорился с АДМ о выходном пособии для Уайтекера в размере семи с половиной миллионов долларов, и для этого Уайтекер должен был явиться в компанию и ответить на ряд вопросов заключительной беседы. Но этим дело Эпстайна не исчерпывалось, и телефонные переговоры с АДМ, ФБР, юристами, репортерами и Уайтекером продолжались почти весь день.

На этот раз звонок удивил Эпстайна. Звонили Джим Рэнделл и один из адвокатов из «Уильямс и Конноли».

– Мы говорим с вами от имени АДМ. Желательно, чтобы 3 августа в 17.00 Уайтекер встретился с руководством компании, – сказал Рэнделл.

Эпстайн поинтересовался зачем.

– Мы хотим расспросить его о некоторых финансовых операциях.

Утром 2 августа Джим Гриффин работал в своем кабинете, когда ему сообщили, что с ним хочет поговорить Обри Дэниел. Гриффин взял трубку.

– Я звоню по срочному делу, – сказал Дэниел. – Мне надо как можно скорее встретиться в Вашингтоне с сотрудником антитрестовского отдела, который облечен властью принимать решения относительно вашего расследования.

Гриффин был заинтригован.

– А в чем дело? – спросил он.

– Объясню при встрече. Уверяю, дело очень важное, иначе я не стал бы обращаться к вам с этой просьбой.

Грифин на миг задумался. Голос Дэниела звучал слишком озабоченно, и отклонить просьбу было нельзя. Гриффин решил поверить юристу на слово.

– Хорошо, – ответил он, – я поговорю с нашими людьми и перезвоню.

– Что еще они там откопали? – покачал головой Шепард.

Весть о срочном требовании Дэниела обрушилась на агентов как холодный душ. Гриффин договорился встретиться с Дэниелом на следующее утро и заказал билеты на самолет. По мнению агентов, адвокат зашел слишком далеко. Скорее всего, это очередная жалоба на утечку в прессу.

– Представителю министерства вообще не о чем говорить с этим типом, – заявил Херндон.

– Да, – согласился Шепард, – или надо было сказать: «Если вы, мистер Дэниел, хотите встретиться с кем-нибудь из министерства, поезжайте в Чикаго к Джиму Гриффину. Он ведет это дело».

Поворчав, агенты взглянули на часы и увидели, что пора отправляться на ленч с Уайтекером.

Дорога до Моуиквы заняла минут двадцать пять. Оставив машину на подъездной аллее, агенты направились к дверям, но Уайтекер вышел навстречу сам. Он был, казалось, в хорошем настроении.

– Эй, слушайте, – сказал Уайтекер, – можно съездить в китайский ресторанчик. Я знаю один в Тейлорвилле. Ничего особенного, но кормят неплохо.

– Давайте, Марк, – согласился Шепард.

Ехать решили на машине Шепарда, и Уайтекер забрался на заднее сиденье. По дороге он расписывал ресторан, но наконец выдохся и, наклонившись вперед, положил руки на спинки передних сидений.

– Парни, – произнес он серьезным тоном, – я хочу рассказать вам кое-что.

Херндон повернулся к Уайтекеру, Шепард посмотрел на него в зеркальце.

– Мой адвокат, правда, не велел говорить об этом никому. Я давно собирался поговорить с вами, но он сказал, что надо подождать, пока АДМ сама не поднимет этот вопрос. Но я все равно хочу рассказать.

Вот сейчас он что-нибудь ляпнет. Херндон предупреждающе поднял руку.

– Марк, подождите. Не надо. У вас есть адвокат, и ему виднее, можно ли нам это знать.

– Боб прав, Марк, – подтвердил Шепард. – Теперь не то что прежде. Теперь у вас есть адвокат.

Уайтекер разочарованно откинулся на спинку сиденья. Агенты видели, что он борется с желанием поделиться, и поспешили сменить тему.

– Как поездка в Теннесси? – спросил Херндон. – Что там за дом?

– Дом отличный, – улыбнулся Уайтекер и пустился в описание.

Узкая дорога пролегала среди кукурузных полей. Некоторое время они болтали. Постепенно разговор заглох. Уайтекер смотрел в окно.

Затем, взглянув на агентов, он вдруг выпалил, что ему звонил Джим Рэнделл.

Херндон заинтересованно обернулся к нему.

– Вот как?

– Они хотят поговорить со мной. О денежных делах.

– О каких делах?

– Финансовые операции. Я вам о них не рассказывал.

Секунда, и Уайтекер вернулся к занимающей его теме.

– Это то, о чем вы хотели рассказать?

– Да.

Херндон колебался. Позвонить бы юристам и спросить, как быть. Но это неудобно. И он решил еще раз предостеречь Уайтекера.

– Марк, вы ведь помните, что адвокат посоветовал не рассказывать об этом.

– Ну да, помню.

– Мы вас ни о чем не просим и не спрашиваем. Так что все, что вы скажете нам, вы скажете по собственному желанию и добровольно, ослушавшись совета адвоката. И вы должны понимать, что в отсутствие адвоката некому защитить ваши интересы. Понимаете?

– Понимаю. Но все равно хочу рассказать.

Агенты слушали Уайтекера молча, не глядя на него.

Говорить было бы неосмотрительно, думали они. Уайтекер сам по себе. Что бы ни произошло, это было его собственное решение.

– АДМ проведала о некоторых сомнительных финансовых штучках, в которых я участвовал. Они хотят, чтобы завтра я пришел к ним с Эпстайном и ответил на вопросы. И говорят, что, если я не приду, они примут «соответствующие меры». – Уайтекер был встревожен. – Что значит «соответствующие меры»? Пойдут в ФБР? Или к прокурорам?

Час от часу не легче. Шепард снова взглянул в зеркало.

– Трудно сказать, Марк. И трудно сказать, что предпримут органы правопорядка, если до них дойдет эта информация, – начнут ли расследование и доведут ли дело до суда.

Шепард говорил несколько минут. Он растолковал различие между гражданскими и уголовными делами, между федеральными и теми, что подлежат юрисдикции местных властей, и объяснил, как определить, насколько серьезно то или иное обвинение. Херндон слушал и надеялся, что монолог напарника продлится до самого ресторана, откуда они смогут позвонить юристам антитрестовского отдела.

Шепард так и сделал. Он закончил лекцию, когда машина подъехала к торговому центру, где был китайский ресторан. Припарковавшись, они направились в ресторан, прервав разговор. Увидев телефон-автомат, Херндон подумал, не позвонить ли юристам сразу, но решил подождать. Им предложили столик у самого входа.

– Мм… А нельзя ли нам сесть подальше? – спросил Уайтекер.

Их провели к большому круглому столу. Агенты сели лицом к стене по обеим сторонам от Уайтекера. Быстро пробежав глазами меню, они сделали заказ. Еду принесли через несколько минут. Херндон попробовал цыпленка в апельсинах и убедился, что Уайтекер прав. Готовили здесь и впрямь замечательно.