355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Курт Айхенвальд » Информатор » Текст книги (страница 17)
Информатор
  • Текст добавлен: 10 октября 2016, 05:44

Текст книги "Информатор"


Автор книги: Курт Айхенвальд



сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 46 страниц)

Глава 10

Прошло две недели, и информация о расследовании, начатом в Мобиле, просочилась по каналам ФБР в спрингфилдский офис. Первая весточка пришла 12 июля по телефону из вашингтонского подразделения ФБР по борьбе с мошенничеством.{201} Затем один из сотрудников отдела переслал в Спрингфилд по факсу копию докладной записки с изложением претензий «Дегассы» к ее бывшим служащим Джонсу и Холлу.{202}

Копию передали Шепарду и Херндону. Они знали, что метионином занимается подразделение Уайтекера, – этот продукт не раз упоминался в записанных ими разговорах сотрудников АДМ. Херндон вспомнил, что Уайтекер летал как-то с Рэнделлом на самолете компании, выбирая место для строительства метионинового завода. В этом же самолете летел и Крис Джонс, – правда, Уайтекер начал записывать их беседу с Рэнделлом уже после того, как Джонс сошел в одном из промежуточных пунктов посадки.

На полях полученной копии агенты наставили множество вопросительных знаков и обсудили свои сомнения по телефону. Имя Уайтекера в тексте записки не встречалось. Агенты надеялись, что если преступление и было, то Уайтекер в нем не замешан и его, возможно, удастся использовать как свидетеля и по этому делу.

В конце записки в графе «контактное лицо» стояло имя руководителя офиса ФБР в Мобиле – Тим Фурман.

– Брайан, давай позвоним этому Фурману и выясним подробности, – предложил Херндон.

Шепард согласился. Херндон нажал кнопку телеконференции и набрал номер. Фурман подошел к телефону, агенты представились.

– Как вам работается в Мобиле? – спросил Шепард.

Но Фурман не любил лишней болтовни, и Шепард перешел к делу. Он сказал, что они с Херндоном занимаются расследованием фиксирования цен в АДМ, и принялся излагать историю «Битвы за урожай», чтобы у Фурмана сложилась полная картина.

– Мне в общих чертах известно ваше дело, – прервал его Фурман и добавил, что им надо поговорить с Далем, который ведет расследование по метионину. Но Даля на месте нет, сказал он. – Вам следует знать, – продолжил Фурман, – что, согласно самым последним сведениям, ваш Уайтекер все же замешан в нашем деле.

Наступила пауза.

– Тогда нам надо поговорить с Далем как можно скорее, – сказал Херндон.

– Да, я думаю, именно это вам и следует сделать в первую очередь, – согласился Фурман.

В тот же вечер Робин Манн вместе с Роджером Хитоном вошли в один из номеров декейтерского отеля «Холидей-Инн». Манн осмотрелась. Комната была просторная, но мрачная, поскольку из конспиративных соображений шторы были задернуты. Над круглым столом висела замысловатая лампа, которая не столько освещала, сколько создавала игру теней. Не выпуская из рук портфель, Манн выдвинула стул и села. Хитон занял место рядом с ней, Шепард и Херндон остались стоять.

Прокуроры добились своего после года безуспешных попыток встретиться с Уайтекером и сегодня должны были познакомиться со свидетелем. Расследование мошенничества в торговле лизином было в целом закончено, и дело могли передать большому жюри в любой из последующих двенадцати месяцев. Это означало, что прокурорам потребуется время, чтобы вместе с Уайтекером подготовить его показания. Поэтому откладывать встречу больше было нельзя.

В ожидании Уайтекера собравшиеся обсудили, как лучше построить беседу с ним. Агенты рассказали Манн и Хитону о расследовании, проводившемся в Мобиле, но имя Уайтекера не упомянули. Они хотели скоординировать свои действия с Далем.

Договорились, что беседу начнет Шепард, который представит прокуроров и произнесет несколько вводных фраз. После этого прокуроры – в основном Манн – будут задавать интересующие их вопросы. Агенты попросили их не слишком давить на Уайтекера и не запугивать его – это ведь их первое знакомство, а не перекрестный допрос.

Когда появился Уайтекер, все встали. Он был, как всегда, весел и общителен, в нем бурлила энергия подростка. Сшитый по фигуре легкий двубортный костюм был тщательно отглажен, галстук украшал сложный геометрический узор. Хитону, вращавшемуся в мире строгих темных костюмов и белых рубашек, Уайтекер показался пижоном. Он сделал в памяти отметку не забыть проследить за костюмом свидетеля, – если он предстанет перед присяжными в таком виде, его сочтут ветреным и тщеславным фигляром.

– Марк, это Робин Манн, прокурор чикагского антитрестовского отдела, – сказал Шепард.

– Наконец-то мы встретились, – произнесла Манн с улыбкой.

Уайтекер улыбнулся в ответ и протянул руку:

– Рад познакомиться.

Покончив с представлениями, все расселись. В портфеле Манн были заготовлены два списка вопросов – один на тринадцати страницах, другой на семи. Поколебавшись, она вынула семистраничный – на первый раз хватит.

– Мистер Уайтекер, расскажите с самого начала, где и кем вы работали, – начала она.

Встреча заняла несколько часов. Уайтекер произвел благоприятное впечатление на юристов. Было ясно, что свидетель человек умный, знающий и красноречивый. Он толково и подробно отвечал на все вопросы и выгодно отличался от обычных свидетелей по уголовным делам.

Попрощавшись, Уайтекер ушел. Оставшиеся обменялись мнениями. Все были довольны встречей. Шепард отметил, что Уайтекер держится с прокурорами уверенно и спокойно.

– Чего вам не хватает? – вопрошал Уайтекер две недели спустя, вечером в понедельник, 1 августа. – Зачем втягивать меня в это еще глубже?

Уайтекер вместе с Шепардом и Херндоном был в комнате отеля в Форсите. Он не понимал, почему ФБР по-прежнему цепляется за него. Он помог им построить лизиновое дело. Он выполнил свои обязательства.{203}

– Вы что, не можете найти еще кого-нибудь? Обратитесь к Барри, он все знает о лимонной кислоте. А я ею не занимаюсь.

– Марк, никто, кроме вас, не может в данный момент помочь нам.

Уайтекер воздел руки:

– Вы что, не можете напихать в наши офисы «жучков»? За месяц вы соберете сколько угодно улик. Вы сами услышите все от Терри и Барри. Я вам не нужен.

– Марк, прекратите, – остановил его Шепард. – Поймите, что, хотя ФБР может многое, есть вещи, которые не в нашей власти.

И Шепард терпеливо объяснил, что они должны подать заявку на прослушивание федеральному судье, который обладает соответствующими полномочиями. Они подадут эту заявку, но время идет, и нет гарантии, что судья разрешит прослушку. Кроме того, агенты не могут войти в принадлежащее АДМ здание, установить там свою аппаратуру и удалиться как ни в чем не бывало: все не так просто.

– Бросьте, – возразил Уайтекер. – ФБР может все. Вы можете проникнуть в здание и сделать все, что вам надо.

– Даже если мы и можем туда проникнуть, нельзя подвергать риску все дело, – сказал Шепард. – Все это требует подготовки и длительного наблюдения.

– Марк, мы и сами хотим избавить вас от хлопот и неприятностей, – вмешался Херндон. – Если бы могли привлечь кого-то еще, мы сделали бы это не задумываясь. Дело только выиграло бы, будь у нас второй свидетель по другим линиям продуктов АДМ. Но для этого нам надо больше узнать об этих продуктах. Поговорите с Барри и Терри о лимонной кислоте. Поговорите с Миком о фруктозе.

– Это бесполезно. Мик не станет говорить со мной. Я знаю, что он скажет: «Марк, какое тебе дело до лимонной кислоты или фруктозы? Занимайся своим лизином». Парни, да это погубит все ваше дело.

Херндон хотел возразить, но Уайтекер перебил его:

– Я боюсь, что Мик разделается со мной, если я дам показания против него.

Херндон прибег к тактике, выработанной Шепардом: когда Уайтекер внезапно отклонялся от обсуждаемой темы, его следовало притормозить вопросами.

– Марк, что же вам такого сказал Мик, что вы испугались расправы с его стороны?

– Не знаю. Просто боюсь. Ну… Просто такой уж он человек. Я боюсь его.

– Но он говорил что-нибудь такое, что вас напугало, или нет?

Уайтекер нервно поправил очки:

– Просто я уверен, что он это сделает. У него власть. Он на все способен.

Херндон в третий раз повторил свой вопрос, и Уайтекер был вынужден признать, что угроз в его адрес не было. Херндон хотел урезонить Уайтекера, но тот прервал его:

– Найдите кого-нибудь другого. У меня нет времени, на мне тьма новых обязанностей. Я теперь отвечаю за все новые слияния и поглощения и за совместные предприятия с участием АДМ. Мы собираемся в этом году инвестировать шестьсот или семьсот миллионов долларов в разные компании. Это большая ответственность.

Херндону пришло в голову: если АДМ договорится с другими компаниями и организует совместное производство лимонной кислоты или фруктозы, ФБР сможет войти в контакт с партнерами АДМ и добывать сведения через них.

– Ребята, это исключено, – ответил Уайтекер и объяснил, что правительство никогда не одобрит слияния, после которого доля АДМ на этих рынках вырастет. – Я занимаюсь всеми видами поглощений, – кроме тех, что связаны с лимонной кислотой и фруктозой, – и докладываю совету директоров. Так было, например, когда мы составляли договор с компанией «Рон-Пуленк» о совместном предприятии по метионину.

Метионин.

Шепард и Херндон не смотрели друг на друга и даже боялись дышать. Они ни разу не заговаривали с Уайтекером о расследовании, проводившемся в Мобиле, и сейчас впервые появилась возможность узнать, что ему об этом известно. Но действовать следовало очень осторожно и не проявлять заинтересованности.

– А что это за проект? – небрежно спросил Херндон.

Уайтекер улыбнулся и прочел им небольшую лекцию о метионине. Бизнес весьма интересный, сказал он, потому что метионин позволит АДМ значительно расширить ассортимент биопродуктов, предлагаемых покупателям.

– Мне хотелось построить завод метионина еще и потому, – добавил Уайтекер, – что я прежде работал в «Дегассе», а это крупнейший производитель метионина в мире.

Он рассказал, как подыскивал место для строительства завода, как налаживал связи с поставщиками сырья для этого проекта.

– Я воспользовался услугами двух консультантов, тоже бывших служащих «Дегассы», Криса Джонса и Тима Холла, и они посоветовали мне, к кому из поставщиков обратиться.

Но все его старания были впустую, продолжал Уайтекер. АДМ отказалась от намерения строить завод и вместо этого решила вложить средства в действующий завод компании «Рон-Пуленк».

– А Дуэйн или Мик Андреасы участвовали в разработке этого проекта? – спросил Херндон.

– Нет, это была моя идея, – ответил Уайтекер.

– Ладно, – кивнул Херндон. – Давайте вернемся к нашему делу.

Минут через двадцать Уайтекер отправился домой. Агенты, как всегда, задержались. Им было о чем поговорить.

Если Уайтекер замешан в махинациях с метионином, то отчего он рассказал об этом проекте так много? Возможно, претензии «Дегассы» необоснованны, а Джонс с Холлом просто делились с Уайтекером опытом, не выдавая коммерческих тайн.

И все же агенты не могли отделаться от подозрений. Не исключено, что Уайтекер хотел подтолкнуть их к этому выводу. Может, он предложил свою версию этого дела, зная, что им интересуется ФБР в Мобиле?

Джо Харцлер сидел в зале заседаний спрингфилдского федерального суда и ел свой завтрак. Он подготовил документы, которые собирался передать Роджеру Хитону на совещании, намеченном на час дня, – обвинители по лизиновому и метиониновому делам решили встретиться и обменяться информацией. Два этих дела тесно связал Уайтекер: в одном из них он выступал как свидетель обвинения, в другом сам был потенциальным обвиняемым. Ожидалось, что после этой встречи обе группы прокуроров будут работать вместе.{204}

Шепард, Херндон и Джон Хойт прибыли в сопровождении Робин Манн и двух ее коллег по антитрестовскому отделу, Марвина Прайса и Сьюзен Букер. Все шестеро только что вернулись с ланча. Поздоровавшись с Харцлером, они заняли места рядом с ним за круглым столом.

Весть о том, что Харцлер будет участвовать в деле АДМ, агенты получили еще несколько недель тому назад и приняли ее с радостью. Хойту в 80-е годы довелось работать с Харцлером в Чикаго по делу пуэрто-риканских террористов. Агрессивный стиль Харцлера произвел на Хойта хорошее впечатление.

В ожидании начала совещания юристы и агенты ФБР обсудили план действий. Времени на это было предостаточно: рейс, которым летели из Вашингтона Питер Кларк и Джим Бейкер, юристы из отдела по борьбе с мошенничеством, задерживался.

Открыть совещание поручили Хойту. Сделать это нужно было дипломатично, так как Кларк славился сильным и жестким характером, а конфликтов не хотелось никому.

Наконец явились вашингтонские гости. Хойт, приветливо улыбаясь, расспросил их о перелете и постарался создать за столом дружескую атмосферу.

– Мы все жаждем интересных дел, и вот на нас свалилось сразу два, и оба очень значительные, – сказал он. – Но каждое из них может навредить другому.

Хойт вкратце рассказал о том, как проходила «Битва за урожай», упомянув, что в ходе этого расследования были выявлены серьезные нарушения со стороны компании из списка «Форчун 500»[46]46
  «Форчун Глобал 500» (Fortune Global 500) – рейтинг 500 крупнейших мировых компаний, критерием составления которого служит оборот компании. Список составляется и публикуется ежегодно журналом «Форчун». – Прим. ред.


[Закрыть]

– Да знаю я о вашей «Битве», – перебил его громовым голосом Кларк. – Но наше дело тоже важное. Этот ваш «Форчун 500» замешан и в нашем деле. У нас есть несколько очень надежных свидетелей.

Кларк обращался с ними, как с сопливыми юнцами. Шепард и Херндон удивились: им еще не приходилось видеть, чтобы служащий Министерства юстиции так бесцеремонно осаживал сотрудника ФБР, ведущего собрание.

Команды прояснили ситуацию на обоих фронтах. Решили, что Шепард и Херндон встретятся с главным свидетелем по делу в Мобиле и сопоставят его информацию с тем, что известно им. Часть этой информации они используют как свидетельство вместе с имеющимися у них аудио– и видеозаписями. Кроме того, спрингфилдский офис ФБР вызовет некоторых свидетелей из Мобила для показаний перед большим жюри о банковских счетах, открытых отдельными лицами в их округе, в том числе о счетах, открытых Уайтекером.

Заговорила Робин Манн. В Мобиле, штат Алабама, не действует закон об исковой давности, а значит, прокурорам не стоит торопиться с предъявлением обвинений по делу о метионине.

– Обещайте нам, что не будете предпринимать никаких мер по вашему делу, пока мы не закончим свое расследование, – сказала она.

Кларк взвился как укушенный.

– Не собираюсь давать никаких обещаний, – прорычал он.

Манн и Кларк гневно воззрились друг на друга. В комнате словно похолодало. Манн снова надавила на Кларка, используя аргумент о сроках процессуальных действий.

– Когда встанет вопрос о сроках, его решит помощник генерального прокурора Джо Энн Харрис, – ледяным тоном отрезал Кларк.

Повисла тишина. Упоминание главы уголовного отдела министерства антитрестовской команде показалось излишним. Для пользы дела двум командам нужно найти общий язык, а не ссылаться на вашингтонские авторитеты. А Кларк, похоже, хотел прежде всего утвердить свое право поступать так, как считает нужным.

Харцлер прокашлялся и спросил:

– Питер, но вы, может быть, согласитесь не предпринимать никаких действий до тех пор, пока спрингфилдские агенты не поговорят со своим коллегой из Мобила? От этого зависит дальнейший ход расследования.

– Хорошо, подожду, – кивнул Кларк. – Но хочу подчеркнуть, что недолго. – Он оглядел всех собравшихся. – Мы не останавливаем расследование.

Казино «Плейерс ривербот» стояло у причала вблизи города Лейк-Чарльз, рядом с 10-й магистралью, соединяющей Луизиану с Техасом.{205} Судну, имитирующему викторианскую эпоху, не исполнилось и года. Сбоку виднелось громадное гребное колесо – непременная принадлежность всех плавучих казино в Луизиане, даже если они, как «Плейерс ривербот», оснащены дизельными двигателями и подводными винтами. Уже в первые месяцы своего существования «Плейерс ривербот» принес процветание в Лейк-Чарльз, город нефтяников, который бедствовал со времен падения цен на нефть в 80-е годы. Некоторые горожане поначалу восприняли казино как проявление упадка нравов. Но теперь, когда в город потекли деньги, казино считали даром небес и спасителем города.

24 августа Шепард и Херндон проехали мимо казино, полюбовавшись его зазывно сияющими огнями. Может, они посетят заведение позже, решили агенты, но сначала нужно добраться до отеля, где Крэг Даль ждал их, чтобы познакомить со своим главным свидетелем.

Даль встретил агентов в ресторане отеля, где они собирались вместе пообедать. Все были дружелюбны, но несколько напряжены. Агенты знали, что одно из двух дел скоро прикроют. Вопрос был в том, чье именно.

После обеда Даль взглянул на часы.

– Я, пожалуй, поднимусь наверх, на случай если свидетель уже на месте, – сказал он.

Шепард и Херндон пообещали вскоре последовать за ним.

Но Даль все еще был один, а свидетель Кайл Раунтри постучал в дверь через десять минут. Представив всех друг другу, Даль попросил его вкратце изложить всю историю.

Раунтри сказал, что бывшие служащие «Дегассы» Джонс и Холл теперь работают вместе с ним в компании «Кронос» в Лейк-Чарльзе. Он не скрывал, что Джонс ему не нравится, а одну из сотрудниц, с которой тот сблизился, Раунтри заподозрил в промышленном шпионаже. Она показала ему документы с компьютерного диска, который якобы нашла на столе Тима Холла. Это были документы корпорации «Дегасса» с секретной информацией о производстве метионина.

Раунтри сообщил, что у него есть переписка Джонса с Марком Уайтекером, а также корешки чеков на десять тысяч долларов, выписанных компанией АДМ на имя двух бывших сотрудников «Дегассы». Дата на одном из корешков совпадала с датой письма Уайтекера к Джонсу.

– В прошлый раз вы говорили мне о том, что Уайтекер посещал «Кронос», – напомнил свидетелю Даль.

– Да, я видел его имя в книге записей посетителей «Кроноса» примерно в ноябре 1992 года.

Херндон сморгнул.

– Вы помните записи двухгодичной давности? – спросил он.

– Я регулярно просматриваю эти книги, чтобы знать, кто когда приходил и уходил, – ответил Раунтри.

Ответ представился Херндону бессмыслицей, но он не стал докапываться до истины. Свидетель рассказывал им о деле еще около часа, но имя Уайтекера больше не всплывало.

Закончив разговор, Шепард и Херндон направились в «Плейерс ривербот». Настроение у них поднялось. Судя по всему, Уайтекер не участвовал в махинациях с метионином. Расследование в Мобиле ничем не угрожало.{206}

Процесс получения разрешения на прослушивание телефонных разговоров в АДМ шел своим чередом. Юристы говорили, что оснований, чтобы убедить судью в необходимости прослушивания, достаточно, но для полной уверенности необходимо доказать, что ФБР технически в силах записывать разговоры лишь с определенных телефонов. С этим было труднее всего, потому что агенты не знали, как устроена телефонная связь в компании. Не могли же они явиться в АДМ и спросить об этом.

Явиться не могли, а спросить могли. На очередной встрече с Уайтекером в Форсите они попросили его задать Мику Андреасу несколько определенных вопросов. Просто разыграть небольшую пьеску.

Утром 12 сентября Уайтекер включил карманный диктофон и вошел в кабинет Мика Андреаса.

– Мик, как дела? – спросил он.

Андреас поднял голову от бумаг.

– Привет, – отозвался он.

Несколько минут они обсуждали перспективные инвестиции в подразделение лизина, и Уайтекер мимоходом упомянул о том, что один из их конкурентов сомневается в безопасности телефонной сети АДМ.

– Я сказал ему, что не верю в прослушку, – при тех-то разговорах, что я веду. А ты?

– Ты о чем? – не понял Андреас.

– Ну, что по нашим служебным телефонам можно свободно говорить о лизине. Я не верю, что они прослушиваются.

– Чтобы подключить к ним прослушку, надо попасть внутрь здания, – ответил Андреас. Он указал на свой телефон: – Вот эта линия, например, идет прямо от компьютера. Сигнал поступает в компьютер, а из него на один из сотни или пяти сотен телефонов.

– Я примерно так и думал.

– И поэтому нельзя перехватить сигнал извне, – добавил Андреас.

Компьютерная связь гарантировала, что подключиться к линиям АДМ невозможно. Да и круглосуточная телекоммуникационная служба безопасности сразу засекла бы такую попытку. Так что за телефоны компании можно не опасаться, сказал Андреас.

– Но это не значит, что можно болтать по телефону все, что взбредет в голову, – заметил он. – Осторожность не помешает.{207}

Прослушав запись разговора с Андреасом, агенты приуныли. Преодолеть систему защиты телефонной связи АДМ – а значит, и выполнить требование судьи – оказалось невозможным.

Попытка добиться разрешения на прослушивание не удалась. Разумеется, агенты ФБР могли по-прежнему записывать переговоры злоумышленников, благо в октябре была назначена встреча АДМ и «Адзиномото» в Чикаго, а в расширенном составе производители лизина должны были собраться в Цюрихе. Но было ясно, что добыть доказательства участия АДМ в фиксировании цен на другие продукты не получится.

Говард Баффет и конгрессмен Дик Дёрбин распрощались. Баффет повесил телефонную трубку. Он был доволен собой. Может, он только что спас АДМ от скандала.

Говард пришел в АДМ несколько лет назад из Омахи, где родился и где располагалась инвестиционная империя его знаменитого отца.[47]47
  Уоррен Баффет (р. 1930) – крупнейший американский инвестор и филантроп.


[Закрыть]
В 1994 году он был одним из директоров АДМ и помощником Дуэйна Андреаса. Кроме того, он отвечал за связи с общественностью и с политической элитой страны и считал своей обязанностью предотвращать неприятности, которые могли грозить компании.

Именно об этом был телефонный разговор с Дёрбином. Несколько дней назад Баффет проведал, что конгрессмен мечтает попасть на футбольный матч с участием чикагских «Медведей». Он сказал об этом Дуэйну Андреасу, и тот велел ему позаботиться о том, чтобы желание Дёрбина исполнилось.{208}

Но секретарь Баффета напомнил о прошлогоднем инциденте с Майком Эспи, министром сельского хозяйства в администрации Клинтона. Скандал разразился из-за подношений, которые делали министру различные компании, и в том числе из-за билета на баскетбольный матч от «Квакер оутс».{209} Покупка билетов на игру «Медведей» для Дёрбина может привести к аналогичным результатам, предупредил секретарь. Поблагодарив, Баффет обратился за советом к юристу. Тот определенно ответил, что конгрессмена можно обеспечить билетами, только если он оплатит их хотя бы частично.

Баффет рассказал это Дёрбину, и тот учтиво поблагодарил его, заверив, что, безусловно, заплатит свою долю в покупке билетов. Баффет был уверен, что спас АДМ от скандала.

Но были и те, кто смотрел на это иначе. Дуэйн Андреас, прослышавший об истории с билетами, страшно разозлился.

– Если конгрессмен о чем-то просит, ваше дело исполнить просьбу! – резко заявил он. – А последствия – это его проблема.

Баффет сослался на мнение юриста, но Андреас ничего не хотел слушать.

– На кой ты нам нужен, Говард, если всякий чих согласовываешь с юристом? – бросил он.

Встреча в Форсите 11 октября была своего рода примирением.{210} В сентябре у Херндона родился первенец, девочка, поэтому он пропустил несколько встреч с Уайтекером. И когда Херндон наконец появился в комнате отеля, Уайтекер просиял и принялся расспрашивать агента о дочери.

Перешли к делу, и оказалось, что новой информации у Уайтекера мало. Он сообщил, что Дуэйн Андреас гневается на служащих, которые по собственному почину выписывают себе дальние командировки, не согласовав это с руководством. Эти мелочи ФБР не заинтересовали.

Вдруг Уайтекер заулыбался.

– Вы не поверите, что мне рассказал Говард Баффет! – воскликнул он.

Говард Баффет? Это имя всплывало в разговорах с Уайтекером нечасто. Агенты посмотрели на него вопросительно.

– Ну, Говард Баффет, – пояснил Уайтекер, – наш вице-президент, отвечающий за связи с общественностью. Вы, надеюсь, знаете, кто его отец?

Агенты кивнули. Кто же не знает Уоррена Баффета?

– Так вот, – сказал Уайтекер. – Они с Дуэйном друг друга недолюбливают. Дуэйн сказал Говарду, что от него нет никакого толку.

Он посмотрел на агентов и, не дождавшись их реакции, продолжил:

– Говард сам мне рассказал. Пожаловался на грубость Андреаса и сказал буквально вот что, цитирую: «Зная, что здесь творится, я мог бы запросто подложить им свинью». Вот что он сказал.

Шепард пристально посмотрел на Уайтекера. Может, это и впрямь важно?

– Что вам еще об этом известно? – спросил он. – Что он имел в виду?

– Не знаю. – Уайтекер пожал плечами. – Я не спрашивал.

Агенты чуть ли не физически ощущали исходящую от Уайтекера неясную опасность. Он столько наговорил, а толку? И все же Херндон записал эту фразу. Может, позднее удастся поговорить с Баффетом и выяснить, что тому известно.

Они продолжили разговор, но ничего ценного Уайтекер так и не сообщил. Все шло к тому, что пора закругляться.

– Кстати, – небрежным тоном заметил Уайтекер, – есть еще новость: этот мой друг, Куно Зоммер, занял место Хори в «Хоффман-Ларош». У него докторская степень, и теперь он командует производством лимонной кислоты.

Агенты обратились в слух. Из аудиозаписей они знали, что «Хоффман-Ларош» собирала данные о производстве лимонной кислоты для компаний, вступивших в ценовой сговор. И вдруг оказывается, что Куно Зоммер, играющий в этом сговоре не последнюю роль, друг Уайтекера? С прослушиванием телефонных переговоров ничего не вышло, а тут Уайтекер прямо-таки раскатывает ковровую дорожку для продолжения расследования.

– Расскажите об этом Куно Зоммере, Марк, – попросил Шепард.

Уайтекер достал визитную карточку Зоммера, которая гласила, что ее обладатель руководит продажей на мировом рынке витаминов и чистых реактивов, производимых компанией «Хоффман-Ларош». Шепард и Херндон благоговейно рассмотрели визитку.

Момент был подходящий. На следующий день Уайтекер направлялся в Чикаго вместе с Уилсоном и Миком Андреасом, чтобы в отеле «Четыре времени года» встретиться с представителями «Адзиномото». Агенты решили дать Уайтекеру дополнительное задание: расспросить Уилсона о Куно Зоммере. Раз этот друг Уайтекера собирал сведения о продажах лимонной кислоты, то Уилсон, несомненно, об этом знал.

Лицо Уайтекера вытянулось.

– Куно этим давно не занимается, так что вряд ли Уилсон в курсе, – протянул он.

Агенты пытались уговорить Уайтекера, но тот стоял на своем, и было ясно, что он готов записывать сказанное Уилсоном, Андреасом и их конкурентами на рынке лизина, но не хочет рыть яму другу.

– Марк, ведь неизвестно, что там выяснится, – увещевал его Херндон. – Если Куно Зоммер ни в чем не замешан, это избавит его от лишних вопросов при расследовании злоупотреблений с продажей лимонной кислоты. Просто спросите его, а там будет видно.

В конце концов Уайтекер согласился расспросить Уилсона о Зоммере. Встреча окончилась, Уайтекер направился к двери. Шепард взглянул на Херндона.

– Знаешь, – сказал он, – а ведь это прорыв.

Уайтекер открыл дверь нового «линкольн-таун-кара» 1994 года. Его зеленый цвет нравился ему больше, чем синий цвет прежней машины. Мик Андреас занял пассажирское сиденье, Уилсон сел сзади. Его по-прежнему донимала боль в спине. Врач настаивал на операции, но Уилсон все оттягивал ее. Уайтекер тоже садился в машину с осторожностью, боясь повредить пристегнутый к спине «Ф-бёрд».

Задним ходом он выехал с парковки и направился в декейтерский аэропорт, где их ждал самолет компании.

– Это наша машина? – спросил Андреас.

– Ага, – отозвался Уайтекер. – Всегда мне достаются подержанные. На моей прежней раньше ездил Баффет.

– Какой почет! – пошутил Андреас.

– Пытаюсь сэкономить компании деньги, – улыбнулся Уайтекер.

Уилсон и Андреас усмехнулись.

Андреас переключился на предстоящие переговоры.

– От «Адзиномото» будет Ямада… – начал он.

– И Мимото, – продолжил Уайтекер.

– А это кто такой?

– Он вместо Икэды, тот ушел недавно на пенсию.

– Я с ним вроде не встречался, – заметил Андреас.

– А в Лос-Анджелесе его разве не было? – спросил Уайтекер.

– Нет, там был Икэда.

– А теперь будет Мимото, – сказал Уайтекер. – Но он ничуть не лучше.

– Что, такой же подонок?

– Редкостная скотина, – проворчал Уилсон с заднего сиденья.

– В чем это выражается? – обернулся к нему Андреас.

– В том, что все должно быть так, как он хочет.

Андреас повернулся обратно.

– Каковы наши успехи на рынке? – спросил он. – Сколько лизина мы сейчас производим?

– Семьдесят три тысячи тонн, – ответил Уайтекер.

– А что им скажем?

– Семьдесят три тысячи тонн.

– В самом деле?

– Да, – кивнул Уайтекер. – Мы теперь все вместе сопоставляем показатели по отдельным регионам, каждый месяц. Мимото собирает эти данные.

– Почему Мимото? Он у вас что, большой начальник?

– Ну да, – ответил Уайтекер, заезжая на автостоянку аэропорта.

– Он лакей, – бросил Уилсон.

Они выбрались из машины. Уайтекер держался поближе к Уилсону, пытаясь использовать удобный момент.

– Мимото играет такую же роль, как «Ларош» в торговле лимонной кислотой, да? – спросил он.

– Ну да, – подтвердил Уилсон.

– А заправляет всем у них кто? Куно?

– Угу.

– Куно неплохой малый, – сказал Уайтекер. – Он тебе понравится. Я работал с ним в «Дегассе».

И они сели в самолет.

Через час они в такси «Америкэн юнайтед» ехали из чикагского аэропорта «Мейгз филд» в отель «Четыре времени года».{211} Говорили в основном о новых продуктах, производство которых должно было освоить подразделение Уайтекера. С одним из продуктов, кормовой добавкой триптофан, особенно много возни, пожаловался Уайтекер. Учитывая, сколько времени компания потратила на отладку производства молочной кислоты, выпускать триптофан в полном объеме она сможет не раньше чем через два года.

– Ничего, освоим и это дело, – отозвался Андреас.

– Небольшое количество мы можем выдать уже в этом году, – заметил Уайтекер, – примерно половину фуры.

– А с молочной кислотой у нас как? – спросил Андреас. – Когда мы наконец зафиксируем цены и на нее?

В Чикаго наступил разгар бабьего лета, все были одеты легко. Перед входом в отель «Четыре времени года» собралась небольшая толпа, наблюдавшая за строительством церкви по соседству. Заплатив водителю двенадцать долларов, Уайтекер посмотрел на зевак и тут же отвел взгляд, заметив в толпе Боба Херндона.{212}

Бизнесмены толкнули стеклянные двери отеля и вошли в вестибюль. Херндон последовал за ними. Наблюдение началось.{213}

Справившись с неизбежной организационной неразберихой, бизнесмены встретились с представителями «Адзиномото» в холле седьмого этажа.

– Как дела? – спросил Андреас, пожимая руку Ямаде. – Рад вас видеть.

– Мик Андреас, – представился он, протягивая руку Мимото. – Как поживаете?

– А я Марк Уайтекер, – произнес Уайтекер с улыбкой, подходя к Мимото.

– А я мистер Тани, – отозвался тот.

Они прошли в ресторан и заняли отдельный кабинет. Обед начался с выяснения некоторых недоразумений. С японской стороны должен был присутствовать служащий, стоявший на служебной лестнице ступенькой выше Ямады, но его не было. Японцы исподволь дали понять, что это небольшая месть Андреасу за то, что тот не пожелал ехать в Токио. Уайтекер усугубил неловкость, назвав этого служащего мистером Тоби, тогда как его имя было Тоба, и продолжал называть его Тоби даже после того, как его поправили.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю

  • wait_for_cache