Текст книги "Трудный ребенок (СИ)"
Автор книги: Ксюша Ангел
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 27 страниц)
– Колдун своего не упустит, – нахмурился Глеб. – Первозданные сдадут его?
– Сегодня будет совет. Надеюсь, он решится в мою пользу. Безумно хочу домой.
– Уверена? – Глеб отвел взгляд. – Мне показалось, тебе понравилось жить отдельно.
– Если Кира вернется, мне все равно это не светит. К тому же, в последнюю нашу встречу Влад был не таким уж козлом.
Вспомнился разговор, объятия. И близость – я не могла больше отрицать, что она была. Несмотря на прошлое, если хочу остаться в атли, нам нужно будет примириться с присутствием друг друга в жизни. Влад, похоже, готов был идти навстречу. Готова ли я?
– Что ж, возможно так будет лучше. С учетом последних событий... – Глеб помолчал немного. – За тобой придут?
Я пожала плечами.
– Во всяком случае, сама я дорогу не найду.
– И как тебе Первозданные? – усмехнулся Глеб. – Похожи на новую семью?
– Снобы! – фыркнула я в ответ на сарказм. – Хотя...
Альрик точно выделялся среди них. Возможно, потому что сам когда-то был хищным. А может, мир охотников впустил его не сразу, и Первозданному пришлось продираться через массу препятствий, чтобы стать таким, какой он есть.
Все равно я не понимала, зачем. Ведь можно было жениться, растить детей, состариться и умереть со своей семьей. Но он выбрал для себя чуждый мир, наполненный смертью и интригами.
И преуспел. Наверное, каждый выбирает что-то для себя. Нельзя во всем отличиться.
Я предпочла семью. Дочь. Ради нее впускала нали, переживу и совет. А потом буду думать, как избавиться от Чернокнижника. Ведь именно Тан все придумал, и именно он виновен в исчезновении Киры.
Я заглушила поднимающуюся из груди злость. Сейчас не время. Во всем важна последовательность и очередность.
Ближе к вечеру Глеб уснул. Я стояла у окна и смотрела на улицу. Погода как никогда отображала мое настроение – небо заволокло тучами, порывистый ветер рвал листья и раскачивал ветви деревьев. По улице, кутаясь в куртки и плащи, разбредались по домам люди.
В груди сжималась и расслаблялась сердечная мышца, откликаясь глухим стуком в ушах.
Так мало времени осталось до момента, когда я вновь увижу Киру. Так мало, но почему тогда оно так тянется?
Звонок в дверь заставил вздрогнуть. Кожа тут же покрылась мурашками, ладони вспотели. Я несколько раз вдохнула и выдохнула. Успокоиться. Все идет, как ты задумала. Еще один день...
Странно, что Альрик решил соблюсти приличия и проложить портал к порогу, а не прямо в квартиру в прошлый раз. Но когда я открыла дверь, обнаружила там вовсе не Альрика. На пороге квартиры Глеба стоял Андрей. Когда я открыла, он с шумом выдохнул.
– Никогда не думал, что скажу это, но я не рад, что ты одна из нас, – выдал он вместо приветствия.
– Поверь, я огорчена больше, – парировала я и улыбнулась. – Но это ненадолго – планирую сегодня же избавиться от этой ноши.
– Ну да, совет. Ты готова? Я отведу тебя.
– Разве ты умеешь творить порталы? – удивилась я.
– Я – нет, это Альрик у нас специалист. Совет будет в Липецке. И да, Полина... – Он на секунду замялся. – После этого лучше как можно быстрее покинуть город – тебя будут искать. Никто не обрадуется тому, что ты отказалась от благодати. Некоторые даже оскорбятся. На крючок тебя Альрик взять не даст, но многие запомнили твое лицо.
Я сглотнула. Да уж, проблемы только растут. Но сейчас нужно постараться забыть о пугающей будущности. Подумаю завтра. Сегодня главное совет и Кира. А вопрос с охотниками отложим на потом.
Главное – последовательность.
Я вернулась в квартиру за курткой. На улице резко похолодало, и пошел дождь. Как жаль, что пока я охотник, не чувствую поддержки защитника – она мне сейчас ой как пригодилась бы. Из зеркала на меня смотрела растрепанная девица со впалыми щеками и огромными распахнутыми глазами. Они лихорадочно блестели и, казалось, жили отдельной жизни.
Глаза охотницы...
В кого я превратилась?
Нет, не время размышлять. Ну же, Полина, сегодня ты узнаешь, где Кира.
Я глубоко вдохнула. Готова. Будь что будет – переживу все. Выживу.
Решительно шагнула к выходу, но остановилась... На цыпочках вернулась в комнату. Глеб все так же спал, закинув правую руку за голову. На лоб упала непослушная темная прядь. Грудь ритмично двигалась в такт дыханию.
У меня внутри шевельнулась нежность, растеклась теплом по венам и отдалась пощипыванием в глазах. Он всегда рядом – даже когда считает, что я поступаю по-идиотски. Мой лучший друг.
Я погладила его по волосам, очень аккуратно, чтобы не разбудить. Но он все равно проснулся. Раскрыл глаза, и на мгновение в них мелькнул ужас. Я отодвинулась.
– Извини.
– Ничего. – Голос хриплый, напряженный. – Уходишь?
– Пора, – кивнула.
– Сделай их, Полевая!
– Уезжай домой. После совета охотники выйдут в город – искать меня. В Липецке будет чертово нашествие древних.
– А как же ты? – В синих глазах мелькнула неприкрытая тревога.
– Справлюсь. Я не для того прошла через ад, чтобы меня убил какой-то недоделанный охотник.
– Хорошо.
Глеб нахмурился. Отвел взгляд. А потом провел по моим волосам, притянул к себе и поцеловал. Прямо в губы. Не так, как целуются влюбленные, но и не невинно.
Отстранился.
– Фига се! – выдохнул. – И так всегда?
– Ненадолго, – уверила я. – Сегодня я снова стану прежней.
Злиться на друга не хотелось совсем. В моей жизни мало нормального, в жизни Глеба тоже. Иногда мы просто идем на поводу у слабостей, и как раз это делает нас людьми. Именно это отличает нас от таких охотников, как Бен.
Я порывисто обняла Глеба и покинула квартиру.
На улице было мокро. Лужи наполнялись дождевой водой, пузырились и ширились. В воздухе пахло прибитой пылью и озоном. Капли шелестели по тусклым от летней жары листьям, стекали по битумным крышам офисных пристроек, стелились по земле, вырываясь потоками из сточных труб.
Андрей раскрыл зонт у нас над головами, и я инстинктивно взяла его под руку. Никогда не жалела, что не дала тогда Владу убить его, а сегодня была невообразимо рада этому – поддержка, пусть только по пути к совету, была мне сейчас нужна.
Его «Девятка» стояла у соседнего подъезда. Вишневая – как в популярной песне девяностых. Только усевшись на переднее сиденье рядом с водителем, я поняла, насколько мне страшно. Совет древних и я одна. Что им какая-то выскочка, хоть и сольвейг? Проглотят и не подавятся! А мне бы уверенности – хоть немного, чтобы пережить этот день. Вон Влад всегда уверен – надо бы взять у него пару уроков. Если выживу.
– Волнуешься? – мягко спросил Андрей, выруливая на главную дорогу. Дворники методично стирали с лобового стекла дождевые капли, но они снова усеивали его липкими точками. Точки деформировались под воздействием ветра и растекались по гладкой поверхности.
Машин на дороге было мало, прохожих на тротуарах – еще меньше. Дождливый осенний вечер не особо располагает к прогулкам.
– Хочу побыстрее со всем покончить. Вернуться домой с Кирой.
– Осторожнее с Альриком, Поля, – серьезно сказал Андрей. – За его деланной приветливостью всегда скрывается расчет.
– Альрику сольвейги интересны как вид, – безразлично ответила я. – Но только от него зависит, увижу ли я дочь. Так что у меня нет выбора.
– Последний хищный, которого он... изучал, умер в муках от потери кена. Альрика волновало, сможет ли зверь выжить, если охотник порвет его жилу не полностью.
Я поежилась от непроизвольных мурашек.
– Ситуация в кругу охотников острее, чем может показаться, – продолжал Андрей. – Остальные Первозданные не одобряют методов Альрика – они ценят тот уклад, который существовал веками. Тот, что назначили боги, когда прислали Хаука. Но Альрик утверждает, что хищные не так слабы, как кажется на первый взгляд. И такие, как ты и Влад Вермунд, только доказывают это.
– Что ты хочешь сказать? – нахмурилась я.
– Альрик ищет пути контролировать это, Поля. В рядах охотников разлад, и Сар думает, это не принесет мира ни нам, ни вам.
– Сар считает вашу сущность благодатью, – фыркнула я.
– Альрик считает ее средством для достижения власти.
– Если он вернет мне дочь, плевать на его принципы! – взорвалась я. Громко выдохнула, стараясь унять дрожь в руках. – Я устала. Хочу домой. Принять теплую ванну с солью и выспаться. Хотя бы пару дней не думать о плохом, а просто наслаждаться. Я – мать, и у меня отняли самое сокровенное – ребенка. Думаешь, сейчас мне до политики? Я резала вены, чтобы вернуть Киру, и не отступлю. И если Альрику нужно изучить меня при этом – пусть. Мне не жалко. И я не боюсь его, потому что мне просто нечего больше терять.
Андрей молчал и сосредоточено вел машину. Я отвернулась к окну. Мимо проносились неоновые вывески, яркие витрины ночных магазинов и редкие прохожие с разноцветными зонтами.
Мир людей... Реальный и такой далекий. Стабильный и непостижимый. Для меня гораздо привычнее другой – с солоноватым привкусом крови, пропахший смертью и опасностями, но близкий и родной.
Как я не понимала этого раньше? Я – атли, и горжусь этим!
Андрей припарковался у двухэтажного здания в центре, недалеко от мэрии. Отделанное светло-зеленой штукатуркой, оно было ограждено невысоким кованым забором. Ворота, к слову оказались распахнутыми настежь. К дверям вели выложенная розовой плиткой аккуратная дорожка, по левую сторону от которой раскинулась цветастая клумба, где соседствовали разноцветные петуньи, высокие белые розы и пушистые бархатцы.
Дождь кончился, воздух был свежим и прохладным, но не зябким.
Андрей открыл мне дверцу и галантно помог выбраться. Затем взял под локоть и повел к массивной железной двери с коваными узорами – под стать тем, что красовались на воротах. Древние руны соединялись с неизвестными мне символами, образуя некое подобие картины из слов.
– Присяга охотника, – шепнул мне на ухо Андрей и распахнул дверь. – Каждый ясновидец произносит ее после испытаний.
Мы пересекли широкий холл с высокими потолками и обшитыми деревом стенами. Наши шаги отдавались гулким эхом и сопровождали нас до широкой мраморной лестницы, ведущей на второй этаж.
Андрей сопроводил меня по витиеватым коридорам и подвел еще к одной двери – на этот раз деревянной и двустворчатой. Резные ручки плавно перетекали в полотно, исписанное вязью из символов, подобных тем, что были на входе.
– Дальше мне нельзя, – сказал молодой охотник и отступил на шаг. – Там место лишь для древних и для тебя. – Он посмотрел ободряюще. – Удачи, Полина.
– Она мне пригодится, – прошептала я и потянула ручку на себя.
Передо мной раскинулся огромных размеров зал. Он занимал по площади по меньшей мере половину второго этажа, а то и больше. У противоположной стены в виде огромного постамента располагались два ряда кресел. Четыре сиденья с высокими спинками – для Первозданных. Нижний же ярус, поскромнее, предназначался для древних. Перед постаментом на красном пятне ковра одиноким островком притаилась трибуна – видимо, для меня или еще какого провинившегося охотника.
Слева, напротив стены с огромными – почти до потолка – окнами, украшенными сизыми шторами возвышалось нечто ужасающее. Деревянная перекладина с кольцами в нескольких местах и протянутыми сквозь них веревками, натяжение которых регулировалось колесиками сбоку. Слева – широкая лавка, утыканная шипами, и огромный пресс над ней, который опускался и поднимался с помощью массивного винтового крана.
Да это же чертовы приспособления для пыток!
Я сглотнула. Перевела взгляд на заседающих и встретилась глазами с Альриком. Первозданный щурился, а уголки губ были тронуты легкой улыбкой. Ну конечно, ему весьма интересно, как я справлюсь с советом охотников – молодая зверушка, которая не желает жить среди них. Что ж, не буду разочаровывать древнего.
Я вздернула подбородок и гордо продефилировала к красному пятну. Поверхность трибуны неприятно холодила ладони, усиливая и без того непрекращающуюся дрожь. Сердце колотилось под подбородком, а на меня смотрели двадцать четыре пары глаз – четыре Первозданных и двадцать охотников. Древних.
– Сегодня мы собрали совет древних, чтобы рассмотреть прошение молодой охотницы, – безэмоционально изрек Сар, не удостоив меня взглядом. – Прошение было совершено по форме, и его поддержал один из нас – он махнул рукой в сторону Альрика.
Альрику, казалось, было абсолютно все равно. Он улыбнулся, деланно кивнул Сару, выказывая почтение, и встал.
Одетый в черный пиджак с воротником-стойкой, застегнутый на все пуговицы, Первозданный разительно отличался от того слегка легкомысленного человека, который вчера невиданным образом появился в квартире Глеба. Сейчас он выглядел серьезным и сильным. Достаточно серьезным, чтобы понять, насколько опасно ввязываться в противостояние с остальными Первозданными. И достаточно сильным, чтобы наплевать на риск.
– Перед нами женщина, пропустившая через жилу девять нали, – сказал он спокойно, и его приятный тенор растекся по огромному и пугающему залу звенящим эхом. – Одно только это достойно восхищения. И боги восхитились – они ниспослали ей благодать.
Альрик сделал паузу, и мне показалось, десятки глаз готовы были прожечь во мне дыру. Но вспомнились почему-то яркие – карие с красными прожилками – дерзкие глаза охотника, которому плевать на мою «благодать». Уверена, для всех них я была чужой – лазутчиком, проникнувшим в святая святых. И мой отказ от этой самой благодати – тому подтверждение.
– Но мы не можем заставить зверя любить то, что любим мы сами. Не имеем права насиловать волю и должны уважать свободу выбора. Посему предлагаю удовлетворить прошение молодой охотницы и вернуть ей то, что она потеряла. – Он обвел взглядом присутствующих и драматично добавил: – Дочь. Ведь что может быть важнее для матери, чем собственный ребенок?
Я заметила движение в ряду древних – Мишель опустил голову и приложил к губам крепко сжатый кулак. Охотник рядом с ним опустил глаза. Остальных, казалось, ни капли не тронула речь Альрика. А у меня по коже побежали мурашки – болезненные, противные мурашки отчаяния.
Что им до моей беды? Зачем спасать какого-то зверя, пусть даже ребенка. Мне оставалось надеяться, что Первозданным все же нужен кен. Что я смогу выменять свой на услугу – одну-единственную, но такую существенную.
– Не пристало охотникам влезать в разборки зверей, Альрик, – немного резко возразил Егор и взглянул на меня. – Пусть сами разбираются.
– А мы и не будем влезать. – Альрик перевел на меня хитрый взгляд. – Хищные с колдуном разберутся сами. Мы лишь вернем его им.
Вернуть в город Чернокнижника. Что ж, неплохо. Не то, что я просила, но немало. Пусть Тан будет поблизости. А уж потом я знаю, что делать. Я прекрасно помню, где Влад хранит клинок.
– Ты не думала, что колдун давно убил твою дочь? – тихо спросил меня Сар, и в его голосе явно различались нотки сочувствия. Неужели древние еще умеют это – сопереживать? – Глупо отказываться от благодати ради мизерного шанса, дитя.
Его седая борода качнулась, когда он удрученно вздохнул.
– Я рискну, – глухо ответила я. Горло полоснуло огнем от жестокого предположения, но я заставила себя не слушать. Не принимать близко к сердцу.
– Она жива, – уверил Альрик. – Я явно вижу.
В тот момент я готова была расцеловать его. Сорваться с места, взобраться на постамент и обнять древнего манипулятора.
За надежду. Надежда – это то, что не дает нам сойти с пути, когда уже ничего не осталось. Когда цель потускнела, а воздух пропитался отчаянием.
– Будь по-твоему, – буквально выдавил из себя Сар и отвернулся. – Мы не можем решать такие вопросы сами, поэтому выносим его на совет древних. Пусть сильнейшие и мудрейшие из благословенных определят твою судьбу.
Охотники голосовали, а я вцепилась в трибуну так, что пальцы побелели. Казалось, еще секунда – и упаду. Кена во мне было много, а вот мужества – ноль. Когда перед тобой толпа древних, каждый из которых в случае успеха мероприятия выйдет на улицы выслеживать тебя, безумно хочется уметь испаряться. Или телепортироваться.
Мишель не поднял руки. Смотрел мне прямо в глаза, и на лице словно маска образовалась. Злая, бескомпромиссная, жестокая маска бессилия. Ведь кроме него все охотники проголосовали «за».
Но мне было плевать. Единственная мысль крутилась в голове: «Ты победила. Ты сделала это, Полина!».
Дальше я уже соображала плохо. Перед глазами возникло лицо Альрика. Первозданный улыбался и протягивал мне руки. Потом мы вышли из зала в полной тишине, и я явно ощущала пристальные взгляды охотников на спине. Взгляды врагов. Скоро я стану добычей, и каждый из них с удовольствием порвет мою жилу.
Да пофигу!
Будущая победа пьянила, как сладкое вино. Мысленно я уже убила Тана тем самым клинком, который Глеб привез из Лондона. Всадила его по самую рукоять в жилу колдуна.
От нетерпения дрожали руки – безумно хотелось сбросить с себя ношу, стать снова прежней – хищной из племени атли, пусть и немного особенной.
Мы оказались в комнате, захламленной старыми вещами, которые беспорядочно, большими кучами копились в углах. Мою руку Альрик не отпускал, и во мне росло, ширилось и укреплялось осознание – он сам в предвкушении. Глаза Первозданного фанатично блестели и, хоть он и хотел казаться спокойным, у него не получалось.
– Каковы мои гарантии? – спросила я дерзко. Знала, что нельзя проявлять слабость – это всегда найдут, как использовать.
– У тебя есть слово Первозданного, – твердо ответил он. Склонился ниже, к самому уху и добавил: – Я всегда держу слово, Полина.
– Ты сделаешь это самолично? Вернешь Чернокнижника?
– Кто получает конфетку, тот и суетится, – уверил он. Посмотрел странно, прищурившись, и мне стало не по себе. – Мне даже немного жаль, что ты уходишь...
– А мне – нет.
– Кто бы сомневался, – улыбнулся Альрик, но тут же посерьезнел. – У тебя будет ровно полчаса, Полина. Больше я не смогу сдерживать древних. Но мы-то знаем, куда ты пойдешь. – Он поднял мою ладонь и вложил в нее медный амулет, исписанный рунами. Присяга охотника. Кулон явно имел отношение к благословенным. – Древние умеют искать. Вспомни Рихара. Наденешь сразу, как выйдешь, хорошо?
Я кивнула инстинктивно, не понимая, зачем он помогает мне. Неужели я действительно так ценна?
Альрик выпустил мою руку и положил ладонь мне на живот...
...Открыть глаза было сложно. Веки тяжелели с каждой секундой, шевелиться не хотелось. Холодно... Почему так холодно? Уснуть бы... И живот болит невыносимо.
– Девушка, вам плохо?
Я попыталась сфокусироваться – не вышло. Лицо передо мной расплывалось бледной кляксой, слова терялись в общем гуле, тело отказывалось подчиняться напрочь.
– Скорую! Вызовите скорую!
– Нет, – прошептала я, сжимая кулаки. – Они найдут меня.
Открыла глаза. Утро. Я в центре. На остановке. Сколько времени прошло после совета? Он состоялся вечером, значит, я всю ночь... вот так...
В ладони обнаружился подарок Альрика – защитный амулет с вязью из рун. Цепочка обмотана вокруг запястья – как предусмотрительно, Полина.
Рядом на щербатой лавке сидел пожилой мужчина в старой изношенной плащевке и тревожно всматривался мне в лицо.
– Домой, – прошептала я, превозмогая внезапную боль в горле. – Мне нужно... такси...
Каковы шансы, что таксист не окажется одним из древних?
Я быстро надела цепочку на шею. Не стоит рисковать.
Мужчина поймал машину и помог сесть на заднее сиденье. Я назвала адрес. На таксиста покосилась подозрительно, как, впрочем, и он на меня. Некоторое время щупленький мужичок сомневался, а потом все же завел машину.
– Далековато, барышня, – сердито пробурчал он и посмотрел на меня в зеркало заднего вида.
И тут я поняла, что не взяла денег. Совсем. Тоже мне, интриганка нашлась – с Первозданными договорилась, а как выбираться из города буду, не подумала.
Словно прочитав мои мысли, водитель нахмурился.
– Платить-то есть чем?
– Поезжай, – резко ответила я. – В обиде не останешься.
Откинулась на спинку сиденья и посмотрела в окно. Рассвет. Такой красивый – нежно-розовый на сизом небе. Расплылся полупрозрачными разводами, словно небрежные мазки художника по холсту. И воздух свежий-свежий. Надышаться бы. Расслабиться. Отпустить...
– Приехали. – Громкий скрипучий голос вырвал из небытия. Я разлепила веки – таксист смотрел недобро и даже немного угрожающе. – Эй, ты пьяная что ли?
Отвечать я не стала – просто осмотрелась. Знакомые ворота, крыши, даже трава, казалось, была знакомо-зеленой. Я открыла дверцу и буквально вывалилась из машины. Прямо в эту самую знакомую траву.
Немудрено, что таксист спросил меня, пьяна ли я.
– Эй, а платить? – визгливо выкрикнул он, словно я могла тут же подскочить на ноги, резво махнуть через забор, забаррикадироваться в доме и сидеть в осаде месяцами. Естественно, чтобы не платить ему за такси.
– Незачем так орать, – пробормотала я, с трудом дотянувшись до кнопки звонка. Облокотилась о кирпичную стойку. Ноги не слушались и так и норовили согнуться, колени дрожали. От титанических усилий просто удержаться на ногах вспотела спина.
Дальнейшее мне помнится смутно. Твердая, холодная земля, чьи-то руки, тепло. Движение. Голоса – гулкие, словно сквозь пелену тумана. Ласковые ладони гладят волосы, щеки, а я лежу на мягком, и знакомый запах вокруг.
Дом...
Я дома. Я сумела!
– Кира... – прошептала, вырываясь из забвения, стараясь хоть как-то зацепиться за реальность.
– Тише. – Голос Влада. Как давно я его не слышала? Словно полжизни прошло. – Береги силы.
– Тан... в Липецке, – выдохнула я и отключилась.
Глава 11. Истощение
– Надо было послушать охотника, – поучительно говорит незнакомец из сна и хмурится.
Мне хочется обнять его. Обнять и смеяться. У меня получилось!
Но вместо этого я танцую на песке. Перебираю ногами, и шифон кружится вокруг меня воздушной вуалью. Я счастлива.
– Ты истощена, – возражает мужчина. – И сейчас при смерти. Боги решают, жить тебе или умереть. Древние не умеют вовремя останавливаться.
– Если умру, останусь здесь?
– Вероятно.
– Это хорошо. Мне здесь нравится.
– Не смей сдаваться!
Его голос меняется, внешность расплывается, перестает быть четкой, как и картинка вокруг – ясно-синее небо становится бордовым, отливает золотым и тяготит.
– Слышишь, пророчица, не смей! – Кто-то касается виска, и приятное тепло растекается по телу. Поцелуй. Это был поцелуй. И шепот в самое ухо: – Живи, Полина.
Я снова проваливаюсь в сон, снова танцую. Со мной рядом кружится рыжая девушка в зеленых одеждах. Ее длинные волосы развеваются на ветру, путаются, но ей, похоже и дела нет. Она смотрит на меня и смеется – заразительно, звонко. И я не могу удержаться – смеюсь в ответ.
А потом что-то происходит. Мир преображается, темнеет. Небо заволакивают черные грозовые тучи. Дождь. Это должно радовать меня. Рыжая пугается, и ее страх передается мне. Тонкие пальцы цепляются за мое запястье, тянут вдаль от воды.
– Она совсем близко! – кричит девушка, но слова теряются в раскате грома и шуме штормящего озера.
Я громко выдыхаю, она дергает меня, прижимает к себе.
– Проснись, – говорит голосом Глеба. – Прошу тебя, Полевая.
Но я не могу проснуться – повсюду темнота, она глушит звуки, стирает пейзаж. Мне страшно. Рыжая исчезает, и я одна.
И скоро придет смерть. Я знаю точно.
Скоро ничего не будет...
Кто-то берет меня за руку, переплетает пальцы и шепчет в самое ухо:
– И не надо...
Я проваливаюсь под воду, судорожно вдыхаю. Легкие горят огнем, я захлебываюсь, пытаюсь вынырнуть, но ноги опутывают водоросли и тянут вниз. Вокруг вода – холодная, мутная. И голос:
– Не нужно бороться. Иди ко мне.
Опускаюсь на дно. Мягкий песок сминается пальцами ног, темнота обволакивает, успокаивает. Сил почти нет, да и не нужны они. Зачем? Все равно в конце нас забирает тьма...
– Живи!
Чьи-то руки хватают за плечи, тянут вверх, к воздуху.
Я прихожу в себя, начинаю судорожно грести, выпутываться из плена, наконец вырываюсь и громко вдыхаю воздух.
Солнечный свет слепит, свобода пьянит.
Я жива, жива!
Свет и правда слепил. Пробивался сквозь не до конца задернутую штору и бил в глаза. Я зажмурилась. Поморгала, постепенно привыкая к освещению. И тут же натолкнулась на пристальный взгляд Лары.
– Планируешь убить меня во сне? – спросила я пересохшими губами. Очень хотелось пить.
– Гляди-ка, пришла в себя! – Защитница встала и расправила несуществующие складки на юбке. – Позову Кирилла. Наконец-то все выдохнут с облегчением и перестанут мысленно тебя хоронить.
Она вышла, а я повернулась к окну. Живот все еще болел, но уже терпимо. А еще была слабость – шевелиться не хотелось, думать тоже. Я с трудом поняла, что нахожусь в комнате Влада, на огромной кровати. Высокие стойки увенчаны складками балдахина – роскошными и подавляющими.
Как и хозяин комнаты.
Он появился почти бесшумно, словно лишним звуком боялся сделать больно. Больно не было. Хотелось спать.
– Вот почему нельзя играться с нали, – строго сказал Влад и присел рядом. Положил руку мне на живот. – Болит?
Я кивнула – еле-еле, на сколько хватило сил.
– Пить хочу.
Он налил воды в стакан, помог подняться. Близко. От знакомого запаха защипали глаза. К слову сказать, после нескольких глотков мне стало легче. Я расслабилась, прижавшись спиной к груди Влада, и мысленно пожелала, чтобы он не отпускал меня. Никогда.
– Ты напугала меня. Очень, – серьезно сказал он.
– Альрик хорошо постарался вчера.
– Альрик – редкостная сволочь, но я могу его понять. Кен сольвейга иногда сносит крышу. Только это было не вчера, а на прошлой неделе.
Я обернулась, недоверчиво заглянула ему в лицо.
– Ты шесть дней без сознания, Поля.
– Так долго... – Я нахмурилась.
Шесть дней. Да за это время Тан уже успел все понять и подготовиться.
– Чернокнижник в городе. У него Кира. – Попыталась подняться, не сработало. Тело не слушалось совершенно. – Нужно найти его.
– Все, что тебе сейчас нужно – лежать. – Влад уложил меня обратно и укрыл одеялом под самый подбородок. Я ощутила легкое разочарование оттого, что он больше не обнимает меня. Проклятие вернулось вместе с силами, что уж поделаешь. – Я запрещаю тебе вставать. Как вождь.
Я хотела ответить, но его указательный палец лег мне на губы.
– Ты уже достаточно сделала. Позволь теперь мне.
С каждым разом он все ближе, и все сложнее помнить прошлые обиды.
– Почему ты не помог мне? – тихо спросила я. – Ну, как тогда, после ясновидицы?
– Ты бы умерла. Сразу на месте. Нельзя вливать кен истощенным.
Я замолчала. Не знала, что сказать, но сказать хотелось. Почувствовать себя вновь атли – частью целого. Не врагом. Самые сложные дни моей жизни – то время, когда я была охотницей.
Как же я устала! А ведь это только полпути – скоро надо будет разбираться с колдуном, но в таком состоянии я точно не смогу. После Альрика, наверное, год придется восстанавливаться.
Чертовы охотники! Одного взгляда на Бена хватило, чтобы понять: некоторые неисправимы.
Я нахмурилась.
– Охотники, похоже, обустроились в Липецке, – сказала и посмотрела на Влада. – Не к добру это.
Влад ничего не ответил. Опустил глаза, словно обдумывал сказанное, затем кивнул. Показалось, он догадывался о чем-то таком, ну или хотя бы предполагал.
Если честно, меньше всего мне хотелось говорить об охотниках, а о Тане Влад, похоже, говорить был не настроен.
Нужно восстановиться. Дать себе несколько дней, а потом никто не остановит меня, не удержит от поисков колдуна. Каким-то внутренним чувством я понимала – Тан заплатит.
У каждого из нас своя цена. Я не отступлю, Влад не отступит – теперь я не была уверена, кто из нас ненавидит Чернокнижника сильнее. На войне не помнят обид – на войне заключаются альянсы даже между потенциальными врагами. Мы с Владом врагами не были. К тому же он уже понял, на что я способна, и обязательно использует это.
Я научусь контролировать свои способности. А когда научусь, Тану придется принять это.
Я еще раз посмотрела на Влада – украдкой, из полуопущенных ресниц. Все же я рада, что теперь не одна – в атли гораздо легче переносить тяготы, чем в не обустроенной квартире Глеба. Далеко от племени на меня нападала тоска и безысходность.
Дверь распахнулась настежь, и вошла Лара, а за ней Глеб и Рита. Сестра, как всегда, бледнела и прижимала руки в груди. Хоть не причитает, и то хорошо. Влад поднялся, и на его место уселся Глеб. Взял меня за руку и заботливо всмотрелся в лицо.
Лара поставила на тумбочку у кровати чашку с дымящейся жижей, от которой исходил тошнотворный запах.
– Это карое – восстанавливающий отвар, – пояснила защитница. – Выпить лучше сразу. На вкус гадость еще та.
– Ты как? – спросил Глеб и сжал мою ладонь. – Я серьезно испугался, Полевая.
– Постоянно хочу спать, в остальном нормально, – вымученно улыбнулась я и проводила взглядом Влада. Он вышел молча, и в комнате резко стало пусто. Даже несмотря на Лару, Глеба и жалостливую Риту.
– Ты действительно без крыши, – безэмоционально произнесла защитница и подошла к окну. – Ты видела их? Первозданных?
– Как сейчас тебя. А еще двадцать древних охотников на чертовом заседании.
Она покачала головой и ничего не ответила. Рита, наконец, вынырнула из полу-испуганного состояния и кинулась меня обнимать. Скоро моя майка была полностью мокрая от ее слез.
По мере того, как я приходила в себя, начинала ощущать дикую необходимость сходить в душ. Рита тут же сунула мне под нос чашку с карое, и меня передернуло от отвращения. Вкус у напитка был еще противнее, чем запах, но я заставила себя выпить до конца. Чем быстрее восстановлюсь, тем лучше.
Рита еще долго причитала, а потом ей позвонил Филипп, и она вышла. Лара тоже покинула комнату, оставляя нас с Глебом вдвоем.
– Рад, что ты снова с нами, – произнес он, хмурясь. – Быть охотником стремно.
– Это точно. Особенно если учесть мероприятия, которые должен посещать. А еще они устроили пыточную в одном из зданий в центре. Как думаешь, зачем?
– Фига се!
– Похоже, кое-кто из них задержится тут надолго. – Мне вспомнились полные бессильной злости глаза Мишеля. Его слова на приеме у охотников. – Слушай, а ты знаешь что-нибудь о драуграх? Ну, помимо легенд. Думаешь, они существуют?
– С чего ты взяла? – осторожно поинтересовался он.
Слишком осторожно. Глеб совершенно не умел хитрить.
Осознание хлынуло на голову, как ведро холодной воды. Пальцы на ногах тут же заледенели, мороз поднялся вверх к коленям, заставляя поежиться.
– Ты знаешь... То есть это правда, и они среди нас...
– Никто никогда не видел драугра. Я-то уж точно.
– А Влад?
– Почему не спросишь у него?
– А почему ты юлишь?
Он громко выдохнул и отвернулся.
– Не можешь говорить, – поняла я. – Тайна. Та, которую ты поклялся хранить. Та, что связана с ритуалом, да?
Глеб не ответил, но мне и не нужно было.
Внезапно сделалось душно, словно кто-то перекрыл кислород. Ладони вспотели, а в груди полыхнул жар.
