Текст книги "Трудный ребенок (СИ)"
Автор книги: Ксюша Ангел
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 27 страниц)
– Кто теперь будет править митаки?
– Все решится на совете. Я больше в праве влиять на жизнь митаки.
– Почему? То есть... ты ведь могла править, даже будучи женой Влада? Зачем было менять племя? – Я прищурилась, склонилась к ней и шепотом спросила: – Влад настоял?
Ира улыбнулась и покачала головой.
– Муж и жена должны быть всегда вместе, Поля. Иначе когда пути племен разойдутся, им придется разойтись тоже. Жить раздельно. Это неправильно. Жена должна идти за мужем – такова традиция.
Я сжала ее руку и искренне сказала:
– Твой отец спас мне жизнь. Он погиб, как герой.
Ира ничего не ответила. Лишь улыбнулась и обняла меня крепко. И мне стало хорошо. Тепло. Уютно.
Война сближает. Стирает разногласия, сглаживает острые углы, заставляет сплотиться. Атли именно этого не хватало всегда – сплоченности. И теперь мы здесь, выжитые из собственного дома армией убийц, вдали от источника силы, охваченные горем и отчаянием. Привезли вместе с собой запах смерти – сладковатый, приторный. Рождающий страх и панику.
Кирилл вышел из темного коридорчика слева, тяжело вздохнул и отхлебнул из бутылки, стоящей на столе у камина. Затем взглянул в нашу сторону, и на лице лекаря мелькнуло облегчение.
– Слава богам, вы живы! – произнес он и отпил еще глоток.
– Как Лара? – спросила я и поморщилась. Нога болела все сильнее и, показалось, даже опухла.
– Я не могу ей помочь. Вряд ли кто-то сможет. – Кирилл подошел и присел рядом на корточки. – А вот тебе не помешает помощь. Что произошло? – Он кивнул на опухшую коленку.
– Упала, когда выбиралась из окна штаба охотников, – призналась я и застонала – лекарь слегка надавил на больное место и нахмурился.
– Идем ко мне в комнату. Там пока никого, будет удобно тебя лечить.
Комната Кирилла находилась на первом этаже. Проходя мимо одной из спален, дверь которой была приоткрыта, я заметила сгорбленную фигуру Филиппа, сидящего над почти безжизненным телом Лары.
Лицо защитницы было бледным, щеки впали, под глазами легли черные круги. Смерть не щадит красоту, а мои видения – не панацея от потерь. Увы. Лариса Домбровская, сильнейшая защитница в истории атли не переживет этот день.
На глаза навернулись слезы, я почувствовала теплую руку Кирилла у себя на плече.
Нужно жить дальше. У нас множество поводов для этого. И причин. У меня-то уж точно. Стать сильнее, поговорить с Владом о драугре. Подстраховаться. Хорошо, что кен колдуна пока еще защищает меня, но что будет, если вдруг его не станет?
Словно прочитав мои мысли, Филипп резко обернулся и посмотрел в нашу сторону. Карие глаза хищно блеснули, и я невольно отшатнулась.
– Идем, ты еле стоишь, – шепнул мне на ухо Кирилл, и я заставила себя отвернуться от жреца.
Кирилл помог мне быстро – через полчаса отек сошел, и я смогла наступать на ногу, почти не ощущая дискомфорта. Кен целителя творит чудеса. Каждый из Макаровых силен в своем деле.
Лекарь оставил меня отдыхать в своей комнате, а сам спустился вниз помочь остальным устроиться. Дом митаки, хоть и был большим, но нас всех вместить было сложно.
Я закрыла глаза, почти погружаясь в сон. Отдохнуть хотелось неимоверно, особенно если учесть, что ночка была та еще. Меня уже охватила нега полузабытья, когда я ощутила, как кто-то коснулся моей руки.
Я вздрогнула, распахнула глаза, но Филипп приставил указательный палец к губам, призывая к молчанию.
– Тссс, не кричи. Нужно поговорить. Это важно.
Серьезно слушала я минут пять, потом уверилась в мысли, что Филипп помутился из-за приключившегося с Ларой. Вид его это подтверждал – фанатичный блеск в глазах, нервные движения, путанная речь. Но смысл сказанного я уловила хорошо.
– Ты в своем уме? Отдать тебе кен Тана? Ты и без него отлично плел интриги. Извини, но это был бы самый глупый мой поступок, а у меня их – коллекция.
– Я же не прошу все! Немного – чтобы я смог… Она сейчас не здесь – далеко, и ни один ритуал не помогает. Я все перепробовал. Все, что умел. Все, к чему у меня есть способности. Но есть другие ритуалы – темные. Я изучал. Многое знаю. Для них нужен особый кен – полученный в результате кровавых жертвоприношений.
Я поморщилась, но Филипп даже внимания не обратил, продолжал говорить быстро, сбивчиво и все больше нервничал.
– Я бы пошел на что угодно. Проводить ритуалы умею. Но чтобы собрать все необходимое количество, нужно время. Выбор жертвы, контакт с ней, поиск места... Лариса просто не доживет. А у тебя есть все, что нужно – готовый кен.
Я встала и прошлась к окну. Нога окончательно восстановилась, боли не было – хоть снова в окно лезь. Идея казалась заманчивой – я совершенно не знала, что отвечать Филиппу. Его просьба была дикой, но такой проникновенной.
На что способен любящий человек, чтобы спасти любимого? Что делала я, чтобы спасти Киру? Если подумать, то каждый из нас рано или поздно в той или иной мере становится безумцем.
Я понимала Филиппа. Но помочь не могла. И дело было даже не в их противостоянии с Владом и том, что Филипп мог воспользоваться кеном Тана, чтобы свергнуть его. Сама идея поделиться с кем-то полученным в результате ритуального убийства казалась дикой. Неправильной. Тан предупредил, что его кен – путь к спасению, и вот я жива, несмотря на общую слабость и бессилие.
– Не могу, – произнесла я тихо, не поворачивая головы и не глядя в глаза жрецу.
– Почему? – Он с шумом выдохнул, и я услышала, как продавилась кровать.
– Тан бы не хотел этого.
– Тан? Серьезно? С каких пор мы задумываемся о том, чего хотел бы мертвый колдун? Разве не ты убила его?
– Именно поэтому, – твердо сказала я.
– Интересно, если бы на месте Лары сейчас лежал Глеб или Влад Вермунд, как бы ты поступила? Смогла бы жить с тем, что могла спасти кого-то из них, но не спасла? Я так не думаю.
– Неважно, кто там лежит.
– Ой ли? Ты никогда не любила Лару. С такого ракурса все выглядит... знаешь, не очень.
– Вот уже не думала, что ты будешь обвинять меня в отсутствии морали, Филипп Макаров!
– Ты сама себя обвинишь. Потом. Но для Ларисы будет поздно.
Он демонстративно гордо поднялся, развернулся и вышел, громко хлопнув дверью. На душе было паршиво, словно я действительно виновата в состоянии Лары. Самокопания – самая вредная привычка в мире. От нее почти не избавишься, зато неприятных ощущений – хоть отбавляй.
Я вышла в коридор и тут же наткнулась на Риту.
– Не видела Влада? – спросила она. Я покачала головой. – Хочу узнать, где нас поселят. Устала, жуть! – Рита бегло оглянулась и спросила: – Чего хотел Филипп?
– У него маниакальная уверенность, что я смогу спасти Лару, – призналась я. – Вернее, что он может. С помощью кена Тана.
– Надеюсь, ты не…
– Нет. Если бы меня попросил об этом кто-то другой, но Филипп... Зная о его разногласиях с Владом, глупо доверять ему оружие против вождя. Особенно, когда идет война.
– Филипп любит Лару, – с горечью сказала Рита и отвернулась. – Вряд ли он думает о противостояниях сейчас.
Из-за угла вынырнул Глеб, подошел к нам и обнял меня, положив подбородок мне на затылок. Рита сослалась на усталость и пошла искать себе приют. Да уж, тесно нам тут будет – три племени это вам не шутки. Особенное если учесть, что у Мирослава много людей.
– С ума сошла, так пугать, Полевая! – выдохнул Глеб мне в волосы.
– Извини, но мне показалось глупым спорить с древним охотником, который собрал армию, чтобы нас поработить, – пошутила я.
– Это правда, что Альрик жив?
– Альрик все это затеял. Настроил охотников против остальных Первозданных, помог от них избавиться и дал своим ребятам порезвиться. Не думаю, что Альрик хочет войны, ему нужен мир и повиновение, но пыл охотников нужно чем-то охладить. Убийства хищных – отличный способ.
– Но он дал вам сбежать. – Глеб иронично изогнул бровь. – Почему?
– Думаю, Альрик убежден, что мы никуда не денемся. Он же Первозданный – знает о местонахождении всех племен хищных. Нам нужно уезжать, если хотим уцелеть. Переждать период массовых убийств и вернуться тогда, когда все закончится.
– Вы с Вермундом уже говорите синхронно.
Я нахмурилась, но он крепче обнял меня и добавил:
– Не парься. Главное – пережить войну. Время смут.
– В моей жизни время смут с рождения. Я привыкла.
– Идем, пристрою тебя. Я этим с ночи занимаюсь, прям метрдотель!
Спален в доме хоть и было много, но на всех катастрофически не хватало. Людей селили по трое, а то и по четверо. Митаки тащили из чулана спальные мешки, раскладывали их на полу в комнатах и даже в гостиной.
Мы с Глебом поднялись на второй этаж, прошли по коридору, и он распахнул для меня дверь одной из спален. Небольшой, но светлой с двумя односпальными кроватями, накрытыми ажурными вязаными покрывалами. Окно было зашторено старенькими, но веселенькими шторками с рюшами. Непривычно уютная для этого дома комната.
– Я взял кое-какие вещи для тебя. – Глеб указал на сумку в углу. Он помолчал немного и добавил: – Игрушка твоя любимая тоже там, среди вещей.
Я раскрыла сумку и благодарно улыбнулась, прижимая к груди плюшевого совенка. С ним вернулись воспоминания о доме, тепле и уюте. Суровая реальность, бегство и блуждающий поблизости драугр, который, возможно, маскируется под хищного – все это было слишком для меня. Иногда усталость оказывалась сильнее настолько, что никакие вампиры не могли с ней сравниться. Бессилие порабощало, превращало мышцы в кисель, а мозг – в кашу из мыслей. Заплесневелых, хаотичных, ленивых мыслей.
Что-то из прошлой жизни, более или менее стабильной, нарушало этот порядок, заставляло надеяться на лучшее, бросалось обрывками былого счастья и наивности. И, как ни странно, придавало сил.
– Спасибо, – прошептала я, улыбаясь.
– Мы переживем это, Полевая, – уверенно произнес Глеб и обнял меня за плечи.
Уснуть мне так и не удалось. Мысли роились, досаждали странными, противоречивыми образами, жужжали в уши страшными предчувствиями и навязывали паранойю. День прошел непродуктивно – в беспокойных размышлениях и сомнениях.
За окном стемнело, когда я встала. Спустилась вниз и выскользнула во двор.
Прохладный ветер принес облегчение, я облокотилась о сучковатые перила и осмотрелась. Деревьев во дворе почти не было – лишь иссохшаяся липа и старый клен, шелестящий листвой при каждом порыве ветра.
В отдаленном уголке двора взад-вперед расхаживала Лина. На лице деторожденной надолго обосновалась маска скорби. Потери всегда трудны, но для каждого из нас мера потерь своя. Кто-то теряет друга, кто-то человека, с которым по воле судьбы просто жил в одном доме. Кто-то любимого... Того, с кем могла связать тебя судьба, но так и не связала. Того, кто мог стать счастливым, но так и не стал.
Дверь позади меня хлопнула, и на улицу стремглав выбежала Оля, направляясь к Лине. Подошла к девушке, обняла, что-то яростно зашептала на ухо.
Мы, хищные, прекрасно ощущаем эмоции друг друга. Боль, любовь, страх, отчаяние.
Еще некоторое время я смотрела, как девчонки говорят, едва сдерживая рвущиеся на свободу слезы.
На темно-синем полотне неба яркими точками горели звезды. В воздухе растворилась тишина, которую нарушал лишь умиротворяющий стрекот цикад.
Мысли плавно оседали в сознании, обнажая самую важную – вывод, к которому я пришла. Верный ли?
Разве существуют абсолютно верные выводы? Аксиомы бытия? Человек пропускает поступки сквозь призму совести, а совесть, как мера морали и добродетели, у каждого своя.
Бросив последний взгляд на молчаливое, безэмоциональное небо, я покинула крыльцо.
Хищные в гостиной готовились ко сну, перешептываясь и укладываясь в спальные мешки. Я нашла в толпе Влада и встретилась с ним взглядом. Его лицо, казалось, ничего не выражало, но эмоции вождя атли я научилась распознавать без мимики – каким-то внутренним радаром. Смесь тепла и раздражения – привычная реакция на мое присутствие.
Он всегда все решает сам. За всех. Возможно, так и должно быть – он ведь вождь. Но желание решать за себя было сильнее понимания.
Я не отсюда. Не часть целого. Возможно, однажды я найду свой собственный путь. Если выживу.
Ведь именно сейчас я готовилась раскрыть тылы и ничуть об этом не жалела.
Стараясь казаться незаметной, я скользнула в темноту узкого коридора, ведущего к комнатам на первом этаже. Филипп сидел все там же, у тела Лары, держал ее за руку и что-то шептал одними губами. Я коснулась его плеча, жрец резко развернулся и замер, словно не ожидал меня здесь увидеть.
– Я помогу Ларе, – сказала я тихо.
Глаза Филиппа расширились, выражая недоверие, которое постепенно сменилось радостью. Он благодарно улыбнулся, вскочил и крепко прижал меня к себе.
– Спасибо, – прошептал, опаляя горячим, лихорадочным дыханием мое ухо.
– Мы – атли, и должны помогать друг другу, – повторила я фразу Лары, сказанную после поединка.
Филипп отстранился, окинул меня странным взглядом и ответил:
– Ты права. Мы – атли.
За окном плаксиво вскрикнула птица. Ветер качнул занавеску, и мне показалось, губы Лары дернулись в ироничной улыбке. Но, наверное, мне просто показалось.
Глава 29. Отряд не заметил потери бойца
Комната завалена каким-то хламом и щедро припорошена пылью – видно, здесь давно никто не появлялся. Портал в другой мир – где не существует полироля и швабр.
Я брезгливо поморщилась и чихнула.
– Знаю, здесь грязно, – виновато улыбнулся Филипп. – Но в других комнатах слишком людно.
– Как же та, где лежит Лара?
– Там тоже нельзя... уединиться. – Он отвел взгляд.
Мне не понравился этот жест. Так обычно ведут себя те, кому есть, что скрывать. Но отступать поздно – решила уже. Лара не заслужила такой смерти. Несколько атли ушли безвозвратно, обидно будет, если племя потеряет еще и защитницу.
Да и я уже не настолько глупа – знаю, как подстраховаться.
В руке жреца опасно блеснул нож. Символично – нож и я. Я и нож. По позвоночнику холодом прокатился страх.
Филипп положил клинок на пыльный пол, отставил дряхлую тумбочку, загораживающую проход. Достал из кармана кусок мела и принялся рисовать ритуальный круг. Мгновенно вспомнился июньский лес, затянутое облаками небо и проглядывающая сквозь них полная луна. Я тогда была наивной и глупой. Не совершаю ли глупость теперь?
Достав из-под полы одежды темный пузырек, он протянул его мне:
– Выпей-ка!
– Что это? – насторожилась я.
– Ниаро. Отделит твой кен от кена Чернокнижника. Ты же не хочешь умереть от истощения?
Пузырек неприятно холодил кожу и усиливал роящиеся в душе сомнения.
– Я сделаю небольшие надрезы на наших ладонях и возьму немного кена через кровь, – пояснил Филипп.
Я покачала головой.
– Нет, – сказала твердо.
– Не понял?
– Нет, – повторила я. – Сначала ты сделаешь надрезы для другого.
Я не умела проводить ритуалы. Совсем. Но дважды уже клялась глубинным кеном и ничего сложного в этой клятве не видела. Смешиваешь кровь, задаешь вопрос, человек говорит «клянусь» и дело сделано. Почему-то сейчас уверенности в этом не было. Но я невозмутимо взглянула на Филиппа – прямо в глаза. И поняла – я на правильном пути.
– Ты не доверяешь мне? – обиженно спросил он. – Мы же атли, не имеем права причинять друг другу вред.
– Поклянись, что не используешь то, что возьмешь у меня, против Влада. И никогда больше не вызовешь его на поединок. Больше того, я хочу, чтобы ты навсегда забыл о претензиях на пост вождя.
– Это все? – сдавленно спросил Филипп.
– Этого будет достаточно.
Он безэмоционально полоснул себя по ладони и, глядя мне в глаза, произнес:
– Призываю свой глубинный кен в свидетели – я никогда не посягну на пост вождя атли и не использую кен колдуна, чтобы свергнуть Влада Вермунда. Клянусь.
Темная бровь слегка приподнялась, и я осторожно протянула руку.
В этот раз было больно, словно Филипп хотел, чтобы я почувствовала. Словно затаил на меня обиду и пытался ее выплеснуть. Плевать! Не для этого мы здесь.
Наша кровь смешалась, и мне в вены проник приторно-сладкий, медовый кен. Не знаю, что Рита нашла в нем, у меня даже на молекулярном уровне жила отвергала Филиппа. А может, все дело в плохих ассоциациях.
Ниаро противно горчило и оставило на горле маслянистый след. Голова тут же закружилась, жила напряглась и заныла, заставляя поморщиться от боли. Несколько секунд ничего не происходило, а затем я почувствовала, как темная, вязкая субстанция потекла по венам, которые тут же вздулись. Из живота в грудь поднялся жар, обжигая легкие и пищевод. Ладони горели. Нет, это не было похоже на момент перед ударом – никогда прежде мне не было так больно исторгать кен.
Следующий надрез я уже не почувствовала – почти ушла в забытье. Лишь горячее дыхание в районе уха и хриплый шепот:
– Потерпи немного, девочка. Потерпи и... прости...
Я дернулась в сторону и провалилась.
Озеро в хельзе покрыто коркой льда. Застыло рябью, припорошилось желтой листвой и спит. Ивы на берегу склонили голые ветви к замерзшей воде.
Воздух стылый и пахнет зимой. Моя кожа покрыта мурашками, тонкий шифон совсем не защищает от ветра.
Я одна. Ни рыжая девушка, ни незнакомец не пришли, и от этого страшно одиноко. Поворачиваю голову. Позади – там, где в хельзе находится лучезарный дворец Вестара – куда достает взгляд, раскинулась молчаливая пустыня. Замерла песочными дюнами и притаилась.
Вокруг ни звука. Даже шелест песка потонул в звенящей, опустошающей тишине.
– Глупая пророчица, – раздается совсем неподалеку голос Тана. Слова режут воздух, как горячий нож – масло. – Зачем отдала мой подарок?
Поворачиваю голову – черные глаза светятся участием и сожалением. И сам он ничуть не изменился, даже одежда та, что на поединке.
Я открываю рот, чтобы ответить, но тут же захлебываюсь темнотой. Она выходит изо рта черной дымкой, обволакивает, сковывает движения. Я пытаюсь отступить, отогнать ее руками, но не могу пошевелиться. Ловлю губами воздух, но вдыхаю ту же темноту. Покачнувшись, падаю на песок, а тьма сгущается, становится непроглядной, и вот уж совсем не видно ни Чернокнижника, ни качнувшихся ветвей уснувших ив...
Резкий свет бил в глаза, слепил и причинял боль. Хотелось снова погрузиться в спасительную, спокойную темноту и спать. Не просыпаться. Во сне не нужно переживать, во сне нет боли и разочарований. Можно встретиться с теми, кто давно погиб или даже не существует.
Из сна меня настойчиво вырывали. Трясли за плечо, хлестали по щекам, будоражили скрипящим, противным голосом. Слов я не различала, но понимала по тону – приятного мне не говорят. Так зачем просыпаться?
Но у голоса, казалось, были другие планы. Меня еще раз тряхнули, и я различила слова:
– Полина, ты слышишь меня?
В ответ я смогла лишь промычать.
– Что ты сделала?
– Спать хочу, – упрямо ответила я и попыталась отрубиться. Не вышло.
– Что ты сделала? – настойчиво повторил тот же голос. Узнавание пришло постепенно, вместе с тревогой.
Огромным усилием я заставила себя разлепить веки, и первое, что увидела, было обеспокоенное лицо Риты. Она сидела рядом со мной, на пыльном полу, а неподалеку подсыхала пролитая во время ритуала кровь.
– Где Макаров? – повторил голос, и я нехотя повернула голову. Влад смотрел пристально, цепко, и уйти от вопроса не представлялось возможным. – Он говорил, куда пойдет?
Я несколько раз моргнула, фокусируя взгляд, и хрипло спросила:
– Что случилось?
– Случилось то, что ты снова поступила бездумно. Хотя чему я удивляюсь? Разве что тому, что ты не поступила так раньше!
– Лара... – прошептала я. Осознание совершенного наступало медленно, память прояснялась, кидаясь обрывками недавних событий.
Нож, клятва, черный кен. Брошенное Филиппом «прости».
У меня похолодело в районе лопаток, и я встретилась глазами с Владом.
– Лара жива?
– Причем тут Лара? – раздраженно спросил он и резко поднялся. Повеяло холодом и безысходностью. Я села и потерла зудящие запястья, морщась от вида запекшейся на ладонях крови.
– Филипп уверил, что Лара выживет. Он обещал. Сказал, что знает ритуалы...
– Для того, чтобы вытащить Лару, ему не нужен был весь кен!
– Как... весь? – Я рассеянно поморгала и уставилась на пол. Словно там сейчас крупными буквами должна была проступить ложь жреца атли. – Зачем ему весь?
– Ну вот где взять на тебя терпения?!
– Филипп всегда мечтал править, Полина, – тихо сказала Рита. На меня не смотрела, втупилась в ритуальный круг.
– Я не дура. Филипп поклялся, что не будет претендовать на пост вождя и смещать тебя, – обратилась я к Владу. – Уверена, он не нарушит клятву глубинным кеном.
– Теперь ему необязательно смещать меня! – яростно ответил Влад и снова отвернулся. Казалось, еще секунда – и он просто взорвется. Я понимала все меньше. Единственное, что осознала точно: Филипп обманул меня. Каким-то образом обвел вокруг пальца, взял весь кен Тана, но... зачем?
– Когда колдун пришел во второй раз, – тихо произнесла Рита, – Филипп обмолвился, что глупо, обладая такой мощью, требовать пост вождя атли. Что Тан мог бы... мог... – Она замолчала.
– Мог бы что? – Я поднялась на ноги и, небрежно отряхиваясь, уставилась на Риту. В груди горячим комом возникло плохое предчувствие – почти осознание необратимости.
– Мог бы собрать свое племя, – прошептала Рита и расплакалась. Прямо там, на полу. На пыльном полу, заляпанном нашей с Филиппом кровью.
В висках острой болью отозвалось понимание. Судорожно вспоминая слова клятвы, я, наконец, поняла, насколько облажалась.
– Но как же... Лара? – спросила растерянно, толком ни к кому не обращаясь. На глаза навернулись слезы обиды. Филипп использовал меня. Использовал... А я позволила. Снова.
– Какая, к чертям, Лара?! – зло выдохнул Влад и замолчал. – Макарову нужен был кен, и он его получил.
– Ушел? – сдавлено спросила я.
Ответ был очевиден, и вопрос я задала чисто машинально. Поняла, что совершила глупость. Вновь поверила мужчине, не единожды совравшему. Черт бы побрал мою доверчивость и желание всех спасти! Давно пора уже было понять – всех не спасешь.
– Филипп отрекся, – всхлипнула Рита и закрыла лицо руками.
– Он оставил племя тогда, когда нам так нужен жрец, – безэмоционально закончил Влад. – Надеюсь, ты довольна.
И вышел, громко хлопнув дверью.
Мои ноги словно приросли к полу, в голове стаями кружили обрывки мыслей. Верить в предательство не хотелось, но как в него не верить, когда оно так очевидно?
– Не плачь, – машинально буркнула я Рите и вышла из комнаты. Прислонившись спиной к стене в коридоре, закрыла глаза. Душили слезы – обжигающие, досадные слезы разочарования. Царапали горло, заставляли сжиматься кулаки.
Увидела бы сейчас Филиппа, убила бы, ей богу! Как можно спекулировать жизнью Лары в корыстных целях? Лучше бы я действительно отдала кен Владу – и то больше пользы было бы. А теперь...
Что теперь?
Бессилие убивало, собственная глупость рождала злость. И снова пришло осознание: я все та же маленькая девочка, несмотря на то, что убила колдуна. Возможно, мне просто повезло, ведь Тан был намного умнее меня. Но я настолько поверила в собственную несокрушимость, что прокололась с Филиппом. Он прекрасно знал, на какие струны давить, чтобы получить желаемое.
Теперь атли лишились и жреца, и кена, который мог помочь в войне, и защитницы.
– Будь ты проклят, Филипп Макаров! – со злостью выдохнула я и ударила кулаком в стену.
– Поля. – Голова Глеба высунулась из-за поворота, он позвал меня жестом и снова исчез.
Идти было тяжело – последствия то ли ритуала, то ли разочарования давили на плечи. В комнате, где лежала умирающая защитница атли, собралось много народа. Влад сидел на кровати и держал Ларису за руку. Она устало и вымученно улыбалась, а затем перевела на меня взгляд.
– Это ты меня спасла, да? Спасибо.
На меня уставились много пар глаз, и я смутилась.
– Не стоит, – ответила я. – Как ты себя чувствуешь?
– Словно побывала на том свете, – честно призналась Лара и зевнула. – Спать хочу.
– Отдохни, – ласково сказал Влад и положил ее ладонь на одеяло. – Мы не будем мешать.
Перешептывающиеся атли вышли в коридор. Я рассеянно наблюдала, как Ирина отдает указания Рите и Оле, и думала о своем.
Так ли плохо я поступила? Ну да, неправильно сформулировала клятву, но я даже подумать не могла, что Филипп отречется. Чистокровный – у него наиболее сильная связь с племенем. Тем более, он хотел править именно атли и никогда не заикался о том, чтобы создать собственное племя. Рите обмолвился, но мы с ней не близки, так откуда я могла знать? Умение все просчитывать – не мой конек, но я просто не простила бы себе, если бы могла помочь Ларе и не помогла. Если бы она погибла.
Филипп не раз доказывал, что ему не хочется подчиняться Владу, так пусть катится. Да, нам будет сложно без жреца, но у нас есть Алекс, в конце концов. Не пропадем.
Я поймала недовольный взгляд Влада. Он демонстративно отрешенно прошел мимо и поднялся по лестнице.
Нет уж, не позволю сделать вид, что все грехи – мои. Ведь именно при его правлении Филипп стал таким. Если у вождя нет понимания со своими людьми, это проблема вождя. Бесит, когда пытаются навесить на меня не мои ошибки.
К тому же, вопрос с драугром давно пора решить. Сейчас это особенно актуально, кена колдуна больше нет. Устала от недомолвок, тайн и заговоров. Хочу все знать. Прямо сейчас.
Я оттолкнулась от стены и решительно направилась за Владом. Сейчас, когда он зол, у меня реально есть шанс раскрутить его на откровенность. Нужно только выбрать правильную тактику. Оставаться спокойной. Не юлить.
На лестнице я столкнулась с Глебом. Он о чем-то говорил с Евой, но когда я приблизилась, широко улыбнулся и покачал головой.
– Ну ты, подруга, дала! Хоть поняла, что натворила?
– Дай подумать... Избавила племя от жреца, который был готов предать в любой момент? – саркастично ответила я. – Ищу Влада, где его комната?
– Может, пора остановиться? А то как бы он тебя не прибил.
– Ничего справлюсь.
– Третья дверь направо. – Он взял меня за руку и наигранно-серьезно добавил: – Удачи.
– Иди ты!
Расстояние до комнаты Влада я преодолела без колебаний. Даже мысли выключила. Начну сомневаться – разговора не выйдет.
Мы слишком долго шли к этому. Слишком долго играли в «замки». Я готова была высунуть голову, даже если в нее прилетит снаряд.
Война не оставляет места тайнам и недомолвкам. Это время сбрасывать балласт. Оставлять в прошлом то, что больше не пригодится. И идти вперед налегке.
Я с силой толкнула дверь спальни и остановилась на пороге.
Просторная. Отдельный камин в углу, связка дров рядом, темный ковер на полу и огромная, заваленная подушками разных цветов и размеров кровать. Над ней висело полотнище, где черными нитками вышиты защитные символы хищных.
Все тут в стиле митаки – пропитанное первобытностью и незнакомыми традициями.
Влад стоял у окна, сложив руки за спиной, и не шевелился. Думал. Оценивал перспективы. Конечно, ведь он наверняка ждал, что кен Тана достанется ему. Скорее всего, он действительно был необходим Владу. Жаль, что методы, которые он выбирает, чтобы защитить нас, неприемлемы. Думаю, ему тоже пора понять это. Но все постепенно. Сначала мой ход.
– Извини. Я не хотела подставлять тебя и атли.
– Уходи, Полина. Не сейчас.
– Нет, сейчас! – Я сделала шаг вперед и закрыла за собой дверь. Как в клетку со львом вошла, ей богу. Но не могла иначе. За свои поступки нужно отвечать, а не прятать голову в песок. Если сглупила, нужно проанализировать все и больше никогда так не делать. Ну или делать, но не так. – Я просчиталась. Реально просчиталась и понимаю это.
– Что ты думаешь, изменится, если ты это скажешь? – не поворачиваясь, так же безразлично спросил Влад.
– Я лишь старалась спасти Лару. Она сильная защитница и нужна атли.
– Ты – просто ты. Себе не изменяешь. Не думал, что тебя настолько волнует судьба Ларисы, но я рад, что она жива. Племени нужны сильные и верные.
– Нужен ли племени жрец, готовый вонзить нож в спину и использующий любую возможность, чтобы стать вождем? Жрец, которому плевать на племя?
– Макаров сейчас волнует меня меньше всего. Пусть катится, если уж так хочет.
– А что тебя волнует? Драугр?
Влад развернулся и сверкнул глазами.
– Не смей...
– А что будет? Он выпрыгнет из кустов и выпьет меня? Ведь именно от драугра меня защищал кен колдуна?
– Ты не понимаешь, о чем говоришь. – Влад отвел взгляд.
– Так объясни.
– Нет.
– Почему? Что тебе мешает? Глубинным кеном ты не клялся, я давно в курсе, что ты знаешь многое о драугре. Боишься, что я все испорчу, так обещаю – я не буду портить. Вообще ничего делать не буду. Позволю тебе разрулить. Но разве это честно, что я до сих пор не посвящена? Ведь именно меня хочет вампир.
– А разве ты бежишь докладывать мне об очередном безрассудстве? – иронично спросил Влад. – Вспомни, сколько их было, начиная с охотника? Ты не доверяешь мне, и я примирился, но разве я могу тебе верить? Ты безрассудная, неуправляемая, непредсказуемая. Так что уж прости – я не могу рисковать всем, чтобы потешить твое самолюбие. Придется довериться.
– А мне что прикажешь делать? Заболеть паранойей? – обиженно поинтересовалась я. – Если ты помнишь, в случае с Таном...
– В случае с Таном тебе повезло, – перебил он. – Везение может внезапно закончиться.
– Я не могу доверять тебе полностью. Не после всего, что ты сделал. Даже чтобы уберечь меня.
Влад усмехнулся, подошел, и от его близости мне стало не по себе. Неотвратимо. Словно уже ни на что нельзя повлиять, и он знает это. Знает и... смирился.
– Тогда что ты делаешь в атли, Полина? – тихо спросил он, и по спине побежали непрошеные мурашки, а за ними поднялось тепло, даже жар. Он охватил затылок и бился в голове бешенным пульсом.
Легкие полыхнули огнем, дыхание сбилось, а эмоции Влада я, казалось, ощущала кожей. Безысходность. Сожаление. Желание. И страх. Страх, который он никогда никому не показывает и никогда не покажет.
Страх оступиться.
– Ты в атли, потому что не можешь иначе. Признайся, ты давно бы ушла, если бы хотела. Но ты не хочешь. Так что, либо созывай совет и предъяви мне претензии официально, либо смирись.
– Ты не думаешь, что у нас получилось бы... сотрудничать, если бы я больше знала о том, как себя вести?
Влад иронично приподнял светлую бровь и невозмутимо заявил:
– Ты никогда не ведешь себя, как надо. Особенно, когда что-то знаешь. – Глубоко вздохнул и сделал вид, что ужасно устал. – А теперь, правда, уходи. Я до сих пор хочу тебя прибить.
– Если меня выпьет драугр, это будет на твоей совести! – злобно прошипела я, захлебываясь поднявшимся из груди бессилием.
Развернулась и резко вышла из комнаты, громко хлопнув дверью и не без удовольствия замечая, как изменилось выражение лица Влада.
Ничего, сама все узнаю. Что там говорил Мишель? Драугр – хищный? Если да, то, возможно, именно сейчас он находится в этом доме. И больше ничего не мешает ему взять мой кен.
