Текст книги "Теплый пепел надежд"
Автор книги: Ксения Васильева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)
Тамара молча ушла в свою комнату, плотно прикрыв дверь, а Гуля расстроилась.
И в растрепанных чувствах пошла она на свою первую работу. Но там настроение у нее исправилось: обитатели общежития радовались, что теперь у них такая симпатичная консьержка.
Пришел и Макс, который вначале воспринял ее работу с недовольством, но после разговора с ребятами смягчился и позвал сестру на кофе. У них живут спокойные, нормальные люди и забот у нее не будет – заверил он.
Он дал ей ключ от своего номера (так он назвал свою комнату): если она захочет, может заходить в любое время…
Короче, шум возле вахтерши был большой, тем более что все знали, кто она такая.
Сонечка, стоя в это время в темных кофте и юбке, в платочке за кустами, рядом со входом, сквозь раскрытую дверь слышала все реплики. Ей послышался даже голос Макса, хотя она не была в этом уверена.
Убираться в этот вечер ей так и не пришлось: треп у Гулиного столика не иссякал, а Соне нельзя было «светиться»… Сони-уборщицы нет. Все делает Гуля одна, и дежурит, и убирается. Так задумала Сонечка.
Она покурила, стоя в тени акаций, какой-то парень забрел за дом, видимо, в поисках бесплатного туалета, увидев ее, пробормотал: «Вот, бабка, нашла место смолить», и ушел. Ей долго пришлось стоять, прогуливаться, сидеть на лавочке, пока наконец не вышла Гуля.
Они помчались по улице, свернули в переулок и только тогда остановились.
– Макс хотел меня проводить! Я обещала подождать его, а сама убежала. Мы же с тобой договорились, чтоб он не знал, – запыхавшись, объяснила Гуля.
Сонечка в который раз убедилась, что вернее у нее никого нет и, наверное, не будет.
Они шли, обсуждая первый рабочий день Гули, Сонечка обещала убраться рано утром, пока еще все дрыхнут, а если кто увидит, сделать вид, что она – Гуля: повернется боком, задом, не знаю как, но не откроется.
Платья у них одинаковые, и фигуры похожи… Натянет на брови платок… А Гуля пусть скажет, что убиралась вечером или вообще ничего не говорит.
Тут Гуля вдруг вспомнила, что Максик дал ей ключ от своей комнаты, и они с Сонечкой могут к нему зайти…
– Вот здорово! – обрадовалась та. – Знаешь, у меня идейка отменная есть! Мы Максика так уедим, что ему долго тошно будет!
Гуля попросила рассказать, но подружка сказала, что пока рано, нужно еще кое-что обдумать… Только одно она скажет – это связано с Сусанкой.
Гуля помирала от любопытства, но ничего больше от подруги не добилась. И ей вдруг стало жаль Максика – живет себе и не догадывается, что против него что-то задумано.
Сонечка на какую-нибудь ерунду не способна…
Все же Максик – брат, и ей бы надо знать… Гуля почему-то испугалась, хотя имя Сусанки настраивало на веселый, бесшабашный лад. Наверное, что-нибудь им подстроит… Чтоб не воображали.
На этом Гуля успокоилась.
Сегодня Тамара приготовила вкуснейший ужин, купила торт-мороженое, что больше всего любила Гуля, и они торжественно сели за стол. Тут раздался звонок, в квартиру вбежал Макс.
– Ты чего сбежала? – набросился на Гулю. – С Шалико, да? Так имей в виду, что у него таких, как ты, сто штук! Дура! Я же сказал – жди. Выхожу через минуту – след простыл! Всю дорогу бежал. Как ты здесь очутилась раньше меня?
Все это он выпалил, пожирая глазами сестру, которая, как примерная девочка, сидела за столом.
Тамара обеспокоилась.
– Садись, Макс, вот тебе торт, и скажи, что там за Шалико такой?
Гуля и не знала никакого Шалико, а может, видела, но даже не запомнила. Все-таки Максик сумасшедший!
– Да есть у нас один придурок, красавцем себя считает! – сообщал Макс, поедая торт огромными кусками. – А сам просто амбал здоровенный, и все. Я думал, он сегодня шею свернет и хребет сломает, так перед этой, – он кивнул на Гулю, – изображал черт знает кого… Он говорит, что вся его родня – грузинские князья! А у самого в Тбилиси если есть три курицы, да и то вареные, это еще хорошо!.. Заявил, что теперь Гульку охранять будет он. Знаю я, как он охраняет…
– Ой, ладно, – небрежно бросила Гуля, нисколько не смутившись (с чего? Она этого Шалико, грузинского князя, знать не знает!), – не неси ерунды, Максик. Я подождала минутку, тебя нет… Я подумала, лучше мне одной сбежать, пока никто не привязался. И вот я тут раньше тебя. Где же твой Шалико? Под столом, что ли? Совсем ты з глузду зъихав, – так, бывало, по-хохляцки говорил их отец.
У Гули был спокойный, уверенный вид, Тамара поняла, что Шалико если и не плод воображения брата, то не имеет никакого отношения к девочке.
Про подружку Гуля при брате ни звука, Валерка тоже, хотя и вертелся на языке вопрос про Соню.
Макс успокоился и заявил, чтобы дядька и тетя Тамара не волновались – он глаз с Гульки спускать не будет!
– Да кто ее тронет! Все ведь знают, чья племяшка! Люди не дураки! – заметил дядя.
Сонечка пришла домой в странном состоянии: чем ближе подходил к завершению план мести, тем ей становилось страшнее. Она была одна, и пребудет одна. Как бы ни любили они с Гулей друг друга, сказать ей правду Сонечка не может. Гуля еще совсем ребенок, а Сонечкин план рассчитан на умеющих управлять эмоциями.
Мама, конечно, не спала, ждала дочь с рассказом о первом дне работы.
Сонечке совершенно не хотелось говорить, тем более что рассказывать пока было не о чем, но нельзя уж было так отстраняться, та в последнее время все больше съеживалась, усыхала, старела – сердце сжималось, когда Соня глядела на маму.
Еще не окончательно закалила она свое сердце, это плохо, думала Соня.
– Ну, как? Тяжело, поди? – спросила Капитолина за ужином.
– Ничего, нормально, – ответила Сонечка. – Работа не тяжелая, они сами чистоту поддерживают. Это общежитие фирмы, а не какое-нибудь заводское. Там порядок. И все знают, от кого мы пришли, а Гуля так вообще – племянница президента! Какие уж там ужасы и трудности? Сама понимаешь.
Капитолина это понимала, но работа уборщицы, какая бы она «фирменная» ни была, позор для девушки с образованием. Подумав так, она снова загоревала: теперь уж наверняка Сонечка учиться не будет – почувствует вкус своих денег…
На этом их беседа закончилась. Соня, ласково пожелав маме спокойной ночи, ушла к себе (сегодня она жалела маму до сердечной боли, злясь одновременно на себя за эти сопли).
В комнате она лихорадочно достала злосчастный костюм Весны и стала с ним возиться. Злясь и укалывая пальцы, она вшила спереди длинную «молнию». Напялила. Вроде неплохо.
Достала парик, померила, потом другой, с черными волосами и короткой стрижкой. Из зеркала на нее смотрела девица много старше Сонечки, но такая же уродливая – ничто ее не красило!
Со злостью сорвав парик, она сунула его в тумбочку и примерила снова белокурый – он был кудрявее, пышнее, можно было закрыть им лицо… Ладно, подумала она, все в порядке, теперь главное.
С завтрашнего дня надо начинать. Ее снова обдало ледяным холодом…
На работу они с Гулей отправились вместе. Не рано.
Сонечка продумала все и поняла, что как раз рано-то идти не следует: все собираются на работу, а у кого-то вообще бессонница! И в пять встанут! А Соню там никто не должен видеть… И потому они пошли около десяти часов, когда в здании могли остаться лишь больные.
В корпусе стояла тишь.
Девочки быстро намыли полы, вытряхнули дорожки, пропылесосили паласы, обтерли пыль и обрадовались, что кругом засверкало.
Гуля предложила зайти к Максику… У нее же есть ключ, сам дал.
В комнате у него был беспорядок: вещи валялись на стульях, пол не метен, постель смята, на столе немытая посуда. Затхлый воздух был пропитан табаком.
В углу стояло несколько бутылок из-под «Сангрии».
Гуле стало стыдно за брата, хотя она знала, что Макс никогда не прибирал за собой, за что мама его всегда ругала. В Грозном у них были отдельные комнаты, и мама ставила комнату сестры в пример, но он и слушать не хотел. Приходилось Гуле прибираться у него, чтобы мама не сердилась. Зато злился он, что сестра лазает по его комнате!
Здесь был тот же кавардак.
Ее мысли прервала Сонечка:
– Гуля, давай приберемся, что же он в таком свинарнике живет!
– Он рассердится, – возразила Гуля.
– А ты ему скажи, что, мол, комиссия ходит, – это было правдой, – дяде Валере будет стыдно за племяша.
– Верно! – обрадовалась Гуля. – Я так и скажу!
Они быстро навели порядок.
Гуля собрала грязное белье, решив постирать дома, но Сонечка остановила ее: «Тут наверняка забирают в прачечную, а если ты будешь дома стирать, он уж точно озвереет».
Когда они уходили, комната стала неузнаваемой: тахта, стулья и стол были освобождены от вещей, разложенных и развешанных в стенном шкафу; даже уют какой-то появился.
– Я цветочков куплю, вазочку из дома принесу, и будет совсем красиво… – мечтательно сказала Гуля и вдруг, вспомнив, спросила Сонечку: – А что ты придумала с Сусанкой?..
– Рано еще говорить, я не все продумала, – ответила та, – но надо их свести… Пусть оба сдохнут от злости, а может, и влюбятся…
Гуля смотрела на подругу с уважением и даже с каким-то суеверным страхом: Сонечка слишком умная, рядом с ней чувствуешь себя чушкой. Но терять подругу она не хотела и жаждала поскорее узнать Сонечкин проект. Если Гуле что-то не понравится, она так и скажет: ведь Максик – ее брат, близнец, половинка…
Конечно, Макс вопил, что Гулька забралась в его комнату и все переворошила, он теперь ничего найти не может. Красный от злости, Макс заявил, чтобы она в следующий раз предупреждала о визите.
В дальнейшем работа строилась так: Гуля всегда на вахте, а Сонечка занималась уборкой. Гуля много раз пыталась ей помочь, но та запретила: пусть все думают, что Гуля работает в общежитии одна.
Ходили они в одинаковых платьицах, только Сонечка покрывала голову платком, низко надвигая его на лоб и щеки. Если ее видели в коридоре с пылесосом, с ней здоровались, будто с Гулей, а она, якобы углубленная в работу, кивала молча или, хихикнув, что-то пищала в ответ, и никто ничего не подозревал, удивляясь лишь, как такая девчонка, да еще родственница «фирмака», управляется на двух работах.
Сонечка была уже готова к осуществлению плана. Она и ключ нужный заказала (у того парня на рынке она купила специальный воск для слепков с ключей), но все оттягивала свое мщение.
Так славно им работалось в общежитии! И денежки были, а у Гули кавалеров стало хоть отбавляй…
Наконец Соня поняла, что тянуть больше нельзя – у нее пыл почти прошел! Злость на Макса утихла, странная любовь к нему, соединенная с ненавистью, тревожила все меньше…
Но она подогревала себя воспоминаниями о том, как злобно он ее обзывал, как запрещал Гуле общаться с ней, как влюбился в неизвестную Весну…
Надо действовать! Иначе все уйдет в песок, она потом станет жалеть, что струсила.
А обе матери (Тамара чувствовала себя матерью Гули), вначале вроде всполошившиеся, теперь успокоились: девчонки притихли, работа им не в тягость, деньги тратили осторожно.
Сонечка даже отдала часть своего долга. Капитолина сопротивлялась, но дочь была тверда.
И ухажеры Гули вели себя корректно. Даже «ужасного» Шалико увидела Тамара (он проводил как-то Гулю до двери квартиры) – высокий широкоплечий малый с симпатичным добродушным лицом…
Гуля больше не спрашивала Сонечку про ее задумку с Сусанкой: видимо, та забыла о ней или решила отказаться от своей затеи. Девочка была этому рада – не нужны им никакие игры с Сусанкой, тем более с Максиком у Гули наладились отношения.
Сонечка наконец назначила день, вернее, вечер…
Накануне она сказала невзначай Гуле, что если успеет завтра утром прибраться, то, видимо, возьмет отгул, и ей рекомендует тоже немножко отдохнуть. Вон Шалико высох весь от любви. Почему бы ей не уйти пораньше и не погулять с ним, вполне приличный парень и должность хорошую занимает – младшего менеджера.
– А я, наверное, – ностальгически вздохнула Сонечка, – съезжу в свою станицу… Что-то стала тосковать по ней. Говорят, надо обязательно посетить место, где родился, – тогда все пройдет. Маме ничего говорить не буду, и ты молчи. Вернусь скоро – тут недалеко. Автостопом…
Гуле не очень хотелось шляться вечером с Шалико, но она подумала, что раскрутит его на ресторан, – была у нее дурацкая мечта сходить в ресторан с каким-нибудь взрослым богатым парнем. Шалико вполне подходил, деньги у него есть, он собирается то ли арендовать, то ли покупать дом, чтобы навсегда распрощаться с общежитием. Здесь вообще не задерживались, особенно бойкие и молодые.
Гуле очень захотелось поехать с Сонечкой автостопом в станицу, но напрашиваться нельзя, тем более та не зовет ее с собой…
Почувствовав, что подружка немного обиделась, Соня пояснила:
– Я посмотрю, что там и как, а потом мы с тобой махнем. Только реки у нас нет – степи, степи…
Соня вдруг задумалась. А если действительно завтра-послезавтра она очутится в родной станице?..
Такой вариант тоже не исключался. Поживет там немного. Клавдия Егоровна, их соседка, зазывала приезжать к ней, как домой, она тетка замечательная, как, впрочем, и все там…
Гуля только попросила позвонить ей, если будет возможность, сказать, как доехала, и вообще… Конечно, звонить было необязательно, но она не представляла, как пробудет без подруги…
Сонечка составила четкий план действий. Сев у себя за стол, запаслась стаканом холодного крепкого чая, сигаретами и стала чуть ли не чертить схему.
Завтра она пройдет в общежитие, когда Гуля отправится с Шалико… Она, конечно, может и не пойти, но мнение Сони для нее почти закон.
Соня возьмет кое-какие вещи, деньги… Наверное, своих будет маловато, придется позаимствовать у мамы… Но все это мелочи.
Что из задуманного ею удастся? Если все, то ни вещи, ни деньги ей не понадобятся. Ей почему-то казалось, что все получится. И тогда… Тогда посмотрим! Может сложиться очень смешно.
Ну а если прокол, тогда в станицу. Поживет там, позвонит Гуле, узнает, что тут происходит… И тогда будет планировать дальнейшее.
…У Сонечки в комнате уже стоял пакет с собранными вещами. Сама она одета в то самое свое платьице. Время поджимало, но и маме надо что-то сказать, вдруг Соня исчезнет?.. Но она же позвонит оттуда!.. Все равно сказать что-то надо… Вдруг Сонечка поняла, что ей хочется попрощаться с мамой…
Почему? Почему возникло это странное ощущение, что она прощается?.. Холод пронизал ее, она вздрогнула и чуть было не бросила все. Захотелось забраться в теплую постель, заснуть!
Что ее тащит в неведомое?.. Зачем? Чтобы отомстить какому-то парню? Да наплевать на него и забыть! Но нет, дороги назад не было! Слишком долго она придумывала, готовилась.
В конце-то концов, что она такого ужасного сделает ему?
Себе – возможно… И то при плохом повороте событий… А при хорошем… Станет другой. Это же хорошо! Это прекрасно! И дальше пойдет так, как она задумала! Соня уверена в этом.
Эти мысли придали ей энергии, Сонечка выскочила к маме на кухню.
– Мамочка, – сказала она как можно мягче и нежнее, – родненькая… – Мать насторожилась: давным-давно Соня так к ней не обращалась. Что она задумала? Капитолина давно не верила в добрые побуждения дочери. – Я забыла купить сигарет! Будь добра, купи мне сейчас… А я жду звонка, мне должен звонить один мальчик… – У Капитолины отлегло от сердца: мальчик появился! У ее Сони! – Из общежития, мы сегодня собираемся, так что ты не волнуйся, если я задержусь, ложись спать, меня проводят…
Капитолина на крыльях полетела за сигаретами. Сегодня праздник: у ее любимой дочки-дурнушки появился мальчик! Сонечка идет на вечеринку с довольным, веселым видом!
Конечно, курить плохо, но что с нынешней молодежью сделаешь! И не ей, Капитолине, бороться с Сонечкой! Она такой сильной растет.
А Сонечка, схватив пакет, бросилась на кухню написать маме несколько слов…
Но что писать?.. И вообще, нечего ей каркать – все о’кей, и ничего страшного! По коням! И она помчалась к общежитию.
Когда через пару минут Капитолина прибежала домой, дочери уже не было. Почему та вдруг сбежала? Мать расстроилась, закурила сама, потом подумала, что, наверное, мальчик позвонил и срочно позвал Сонечку, вот она и подхватилась. С души отлегло. Капитолина решила, что зайдет к Тамаре… Но тут же передумала, пусть Сонечка сначала сходит на свидание, а уж потом можно посоветоваться с соседкой.
…Сонечка находилась недалеко от общежития. Сначала она хотела спрятаться где-нибудь за домом или в кустах, но поняла, что если ее там кто-нибудь увидит, все сорвется.
Она села на скамеечку, откуда хорошо просматривался вход в дом, и стала лузгать семечки.
Поверх ее модного платьица была накинута мамина старая трикотажная кофта, лоб закрывал низко повязанный платочек, тоже старенький. Пакет хоть и новый, но вполне провинциальный: с какой-то пошлой парочкой во всю ширь.
Девка из деревни! Кого-то ждет или просто задумалась, где бы пристроиться на ночь. Вот такой был замечательный имидж у Сонечки.
Сидеть пришлось довольно долго, никак не могли угомониться в общежитии. Пришел Макс с какими-то покупками.
Сонечка усмехнулась… Быстро прошагал мимо нарядный Шалико. В поблескивающем костюме-тройке, с маленьким букетиком цветов. Спешит к Гуле, значит, скоро уйдут. Уже легче. Если уйдет Гуля, рассосется и толпа у вахты…
На это Сонечка и рассчитывала. Начало темнеть. Совсем притихло общежитие, зажглись многие окна, несколько девиц пробежали в здание. Вышли Гуля и Шалико!
Пара ничего: беленькая тонюсенькая девочка в платьице-рок и огромный, как медведь, Шалико в переливающемся костюме.
В руках у Гули цветочная розетка… Молодец Гулька! Делает все по-писаному.
Настало время Сони. Она подхватила пакет, надвинула на глаза платок, сняла кофту, оставшись в таком же, как у Гули, платьице – кто увидит, подумает, Гуля вернулась, а платок… Да мало ли что…
Когда она потянула на себя тугую, но бесшумную дверь, ее охватила дрожь. У вахты – ни души. За вахтой крошечная каморка с раскладушкой и стенным шкафом.
Соня проскользнула в комнатку, ключ оказался в двери… Это, конечно, замечательно, но странно… Неужели Гуля что-то соображает?.. Наплевать, подумала Сонечка, теперь пути назад нет.
Запершись, она ненадолго почувствовала себя в безопасности. Скоро ей предстояло выйти отсюда. Соня заставила себя успокоиться, приняла таблетку реланиума, взятого как-то у мамы на всякий случай. Достала из пакета зеленое платье, золотые туфли, шляпу, оба парика и маску.
Разложив все на раскладушке, она задумалась: какой из париков надеть? Сразу надеть шляпу и туфли или сделать это перед его дверью?..
Плохо, конечно, что ей придется пройтись по общежитию в таком виде. Наверняка кто-то встретится и обалдеет, хотя она накинет на себя старую кофту, а юбку подколет… Сколько же, однако, сложностей, которые дома казались ерундой.
Рассиживаться нельзя, обстановка может измениться, произойдет что-либо непредвиденное… Возьмет кто-нибудь и сядет на вахте, видя, что Гули нет. А она тут расслабилась, готовая проторчать в этой комнатенке всю ночь…
Соня начала лихорадочно одеваться, но потом заставила себя делать все тщательно и спокойно. Платье, наконец, надето, ресницы наклеены, ногти тоже, парик она надела черный.
Теперь предстояло незамеченной выйти отсюда, пройти к задней лестнице, миновать пролет, и вот она! – комната Макса, хорошо, что рядом с лестницей!
Открыть ключом дверь, если ключ не заест и Макс сразу не услышит…
Сонечку обдало тем холодом, который она узнала совсем недавно. Ничего, не дрейфь, успокоила себя, извинишься, и деру. Но это при самом плохом раскладе.
Она прислушалась. Тихонько повернув ключ, сделала маленькую щелку. К столу вахтера кто-то подошел и осведомился о Гуле.
– Гулякает твоя Гуляка! Обскакал тебя Шалико, князь грузинский!
Парни захохотали, кто-то предложил зайти за ней через полчасика.
Компания гурьбой двинулась вверх по парадной лестнице. Сонечка услышала еще имя Макса и что-то вроде «зайдем»…
Итак, они собрались зайти к Максу. Неужели ее замысел рухнет? Второй раз она не потянет. Соня присела на раскладушку. Что делать? Переодеваться и оплеванной уйти, чтобы где-нибудь сжечь это гнусное зеленое платье?..
Устроить костер инквизиции в чужом дворе и больше ни о чем подобном не думать?.. Тихо, сказала она себе. Они зайдут к Максу. Но тот гулять у себя не даст. Гуляют обычно у Славчика и Мишки, у них большая комната и еще что-то вроде каморочки без окон… Значит, либо Макс туда отправится, либо откажется и минут через пять-десять ляжет спать… Или что еще?
Соня сидела спокойно, но нервы совсем расходились. Спокойно, спокойно, ты у цели. Может, даже хорошо, если он пойдет к ребятам и выпьет. Она подождет, раз уж взялась. Это даже лучший вариант! А что Макс пойдет к ребятам, Соня почти не сомневалась.
Ей казалось, что прошел час, а то и больше. И она решилась идти – будь что будет.
Соня накинула кофту, покрыла парик платком и тихо, босиком, вышла из каморки. Никого. На столе лежала записка: «Гуля, приходи в комнату Мишки. Даже с грузынскым князем!»
Ну вот, когда спокойно продумаешь ситуацию, гораздо проще. Ребята у Мишки. Даже здесь слышно, как там базарят и хохочут. Путь открыт.
Она домчалась до комнаты Макса, не раздумывая, всунула ключ в скважину; его сначала заело, но все-таки она открыла дверь и замерла от ужаса, накатившего на нее…
Впрочем, ужасаться было нечему. Комната пуста! Макс у ребят! Неизвестно, сколько там пробудет и каким придет. Ввалится пьяный, бухнется в постель и заснет мертвецким сном… Хотя завтра суббота, Сонечка от Гули знала, что дядя Валера хотел вытащить Макса на рыбалку… Значит, он должен все же помнить, что напиваться нельзя.
Однако это слабое утешение. Как начнут они у Мишки гудеть!.. Только ему и помнить про рыбалку.
Сонечка огляделась. В комнате опять был бардак, но не такой, как в прошлый раз: чувствовалось, что хозяин силится поддерживать порядок, чтобы сестра не слишком часто шастала сюда.
А куда деться ей?.. Или не прятаться? Сесть в появившееся здесь кресло и ждать с непринужденным видом светской дамы, пришедшей с визитом?..
Если он сразу увидит ее, оторопеет и неизвестно как поведет себя. Может, заорет от страха, приняв ее за привидение… Нет, так нельзя.
Спрятаться в стенном шкафу? Сонечка раскрыла шкаф, да, укрыться там можно. Однако и это пустяк. А ей дома казалось, что все просто и выполнимо!
Крики стали громче, кто-то сбежал по лестнице, наверное, проверить, не появилась ли Гуля; затянули песню – гулянка была в самом разгаре! Это встревожило Сонечку, тем более что она заметила бутылку коньяка за креслом, открытую, но почти полную. Хозяин может за ней прийти, и тогда… Надо или решаться на что-то, или мотать отсюда, пока никто не вошел. А если Макс зайдет сюда с кем-нибудь из парней или с девицей, Соне ничего не останется, как задыхаться в шкафу, «наслаждаясь» их восторгами!
Замечательное развлечение она себе придумала!
А впрочем, пусть приходит даже с девкой! У нее есть баллон, она вырубит их обоих, а сама уйдет. Вот и все.
Соня, еще раз оглядев комнату, обнаружила за стенным шкафом уголок, куда можно поставить стул (жаль, кресло не поместится!) – она устроится там и будет действовать по обстоятельствам.
Она поставила туда стул, надела туфли, надвинула на лоб шляпу, натянула на лицо маску и села ждать.
Тем временем близилась полночь, а Сони не слыхать, не видать. Капитолина вся издергалась. Она не привыкла, чтобы дочь так поздно где-то пропадала. Ну, сидели они с Гулей на лавочке, гуляли иной раз дотемна, но опять же рядом. А тут какой-то мальчик, звонок… послала ее за сигаретами, а сама сбежала…
Капитолина хотела было позвонить соседям, узнать, дома ли Гуля, но теперь поздно.
Время перевалило за полночь. Лифт безмолвствовал. Капитолину стало трясти: мало ли что может случиться! В огромном чужом городе! Да снимут платьишко, изнасилуют и бросят в кустах… Она даже взвыла негромко, но тут же заставила себя замолчать. «Придет, вот-вот придет, – думала она, – я уж ей задам! Хватит перед ней выплясывать, мала еще!»
Капитолина подумала, что последнее время совсем лишилась разума, все Соне разрешает, ничего не спрашивает, не знает… Ее обуяла злость. Вскочив, она пошла в комнату Сони посмотреть, что у нее там, чем дочь живет.
В комнате был порядок. Все на своих местах. Ничего подозрительного…
А что Капитолина искала? Она и сама не знала. В шифоньер не заглянула вовсе, не сообразила (а надо было бы…).
Снова села на кухне, уже боясь глядеть на часы и только моля: «Ну приди же, Сонечка! Не буду я тебя ругать, не буду, только приди!..»
Раздался шум лифта, кто-то ехал наверх.
Капитолина бросилась к двери. Вот сейчас войдет ее доченька! Ее счастье, ее единственная радость! Ни слова она ей не скажет худого!
Лифт остановился на их этаже. Капитолина открыла дверь. На площадке стояла немного смущенная Гуля, собираясь звонить к себе.
У Капитолины упало сердце.
– Гулечка, – прошептала она, – подойди на секундочку… – И такое несчастное и серое было у нее лицо, что девочка встревожилась.
– Деточка, – шептала Капитолина, – скажи, вы с Сонечкой вместе на вечеринке были?
Гуля не могла сообразить, о какой вечеринке идет речь. Сонечка сказала, что хочет поехать в станицу… Гуля не спрашивала, но подумала, что Капитолина знает об этом.
А тут какая-то вечеринка… Что делать? Что говорить? Может, и вправду попала на какую-то вечеринку в том же общежитии?
Гуля сама сильно разволновалась. Неужели с Соней что-то произошло? Где ее искать?
Все эти чувства отразились на лице Гули.
– Тетя Капитолиночка, – сказала она, лихорадочно думая, как бы лучше ответить, и вспомнила, что Шалико говорил ей про ребят, которые сегодня гуляют. Ей сразу стало легче, и она уже тверже сказала: – Тетя Капитолиночка, сегодня в общежитии танцы, вечер… Меня не было… Мы с Шалико… были в ресторане… Соня, наверное, там! Вечер еще не кончился, Шалико меня звал, но я спать хочу.
Она успокаивала Капитолину и себя, но знала: Соня никогда не пойдет на вечер, где может быть Макс!
Слушая ее, Капитолина постепенно успокаивалась: ну вот и разъяснилось все. А Соня хоть бы записку оставила! Она не замечала, какое растерянное лицо у Гули и как неубедительна ее речь.
А Гуля хотела только одного – попасть скорее домой, лечь в постель и обдумать все.
– Ну, я пойду?.. – спросила она извиняющимся тоном. – Соня скоро придет… а может, они там долго гулять будут! – добавила Гуля поспешно. – Если я что-то узнаю, позвоню… И вы звоните…
Второй час ночи, а она говорит: звоните! Но надо было что-то сказать! А утром?.. Если Соня уехала сегодня, то утром она обязательно даст о себе знать! Не может же она исчезнуть!..
Гуля пришла домой, где ее ждала пылавшая гневом Тамара. Однако девушка была трезва, от нее не пахло сигаретами, и Тамара стала расспрашивать о Шалико, ресторане и прочем.
Они сидели, пили чай, Валерка видел уже десятый сон, Гуля рассказывала, а сама думала о квартире напротив.
Она, как и Капитолина, прислушивалась к лифту, но тот молчал. Скоро рассвет…
Но тут прозвонил телефон.
Гуля, подумав, что это Капитолина, хотела сама взять трубку, но сонная Тамара опередила ее.
– Я вас плохо слышу, куда вы звоните? Что?!
Лицо Тамары вытянулось и побледнело, схватившись за сердце, она перевела безумный взгляд на Гулю.
Та мгновенно поняла: что-то с Соней! У нее закружилась голова, ей стало дурно. Очнулась она от того, что ей на лицо брызнули холодной водой.
– Не надо! Мне плохо! – закричала Гуля, не помня, что произошло, почему она полулежит в кресле, а дядя Валера в трусах льет на нее воду из стакана.
Рядом встрепанная тетя Тамара трясущимися руками что-то капала в рюмку. Тут Гуля все вспомнила.
– Что? Что с ней? – закричала она.
– С кем? – спросила Тамара, а дядя Валера помчался в комнату и через минуту выскочил одетый.
– Твоего брата!.. – Валера завопил так, будто Гуля с Тамарой были глухие. – Подрался твой братец, наложили ему горячих! Поеду разберусь! А вы чтоб ни с места, поняла, Тамарка?
Муж впервые назвал ее так, она опешила, но промолчала.
Капитолина, которая всю ночь дежурила у двери, услышала крики у соседей, хлопнула дверь, кто-то скатился по лестнице, внизу заурчала машина. Подскочив к окну, увидела, как Валерка выруливает на своих «Жигулях» со двора.
Капитолине стало совсем не по себе, ей почудилось, что крики соседей и быстрый отъезд Валерки имеют отношение к ее дочери: они что-то узнали, но не хотят ее тревожить. Может, Соня еще жива… И хотя время для посещений было раннее, ждать у нее не было сил.
Открыла ей Тамара, которая, прижав палец к губам, кивнула в сторону кухни.
Тамара бойким голосом крикнула:
– Это Капитоша, услышала вопли твоего дядьки и зашла. – А сама быстро прошептала: – Макса порезали. Без памяти. Не сразу нашли…
Из кухни раздался слабый голосок:
– Что вы шепчетесь! Я все равно все узнаю!
Капитолине стало стыдно – хотя она и сочувствовала соседям, но от сердца немного отлегло. Правда, тут же затревожилась: дочка тоже была на вечере в общежитии… И снова она впала в тоску.
Они с Тамарой вошли на кухню. Бледная, осунувшаяся, как старушка, Гуля, посмотрев на Капитолину, заметила, что та грустна и встревожена, но в ее лице нет ничего трагичного. Значит, не Сонечка, обрадовалась Гуля. Что избили Макса, она не сильно волновалась.
Дядя Валера порядок там наведет, притащит братца сюда и хорошенько взгреет его. Гуля помнила, как Макс еще в Грозном сильно подрался, а дома папа еще ему наподдал, чтоб не задирался, а что брат и тут так же себя повел, Гуля не сомневалась.
Однако женщины так нервно разговаривали, что Гуля вдруг поняла: ее обманывают, произошло что-то серьезное.
Почему они от нее скрывают? Боятся, что она снова грохнется в обморок?.. Конечно, она слабачка! Погибли ее родители… Это было так страшно. Но она должна выдерживать жизненные бури, не вечно же родные будут прикрывать ее своим крылом!
– Тетя Тамара, – сказала Гуля твердо, – дайте мне вашего элениума или еще чего, но скажите правду, нечего меня оберегать, как фарфоровую вазу. Думаю, я выдержу. Неужели вы не понимаете, что шепот и перемигивания меня не успокоят? Ведь я не совсем идиотка… Или вы меня такой считаете?
Глядя на Гулю, Капитолина всем сердцем ей сочувствовала, потому что сама хотела правды! Любой…
Тамара сама поняла, что ведет себя глупо. Гуля не ребенок, рано или поздно ей все придется сказать… Единственное, чего она хотела бы, – это дождаться Валерку, узнать хоть, в каком состоянии Макс.
Такое происшествие в благополучном общежитии! Там со времени заселения ничего подобного не было. Хорошо еще, что Гуля отсутствовала, просто повезло, что именно в этот вечер Шалико повел ее в ресторан.
Позвонил Валерка: Макса в шоковом состоянии отвезли в реанимацию. Милиция всех опрашивает, он должен здесь остаться. Приедет домой, расскажет.
