Текст книги "Теплый пепел надежд"
Автор книги: Ксения Васильева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)
Наконец сварился кофе. Макс тут же встал.
– Пойдем, Гуля, не будем мешать людям спокойно сидеть.
Сестра была в полной растерянности. Как это «пойдем»? Ведь девочка пришла именно к ним! А не пить кофе с тетей Тамарой! Что он, не понимает?..
– Максик, давай посидим, а? – невинно попросила она.
Макс метнул на сестру взгляд, но, чтобы не затевать сейчас ссору с дурочкой, ответил как можно добродушнее:
– Как хочешь, а я пойду почитаю. – Легко поклонился и вышел.
На всех его выходка произвела впечатление.
Тамара рассвирепела, однако продолжала спокойно пить кофе.
Гуля расстроилась. Опять Макс выступает. Опять она что-то не то делает! Девочка едва сдерживала слезы.
Сонечка, пожалуй, тоже разозлилась, но не так, как Тамара. Соня почувствовала удивившую даже ее саму ядовитую ненависть, вдруг вспыхнувшую в ней.
Наверное, лучше уйти, подумала Сонечка, ничего хорошего не будет. Гуля побежит ублажать братца, а он раскроет ей глаза на то, какая соседка уродина, и запретит Гуле с ней дружить.
Сонечка встала, поблагодарила за кофе, улыбнулась Гуле, пригласив заходить, и тоже удалилась.
Никто ее не удерживал.
Тамара была не в себе, а Гуля действительно убежала к брату выяснять отношения.
Макс, конечно, ничего не читал, а сидел на постели и злился. С завтрашнего дня он начнет искать комнату. Жить здесь из милости они не будут! Если бы дядя Валера бывал чаще, а так они его и не видят. Даже на работе Макс дядю не видел, мотаясь с каким-то водилой, – учился ездить по незнакомому городу.
Вошла Гуля, как побитая собачонка, глаза уже мокрые.
Максу стало жаль ее, ну зачем он так суров к ней? Ведь она совсем ребенок, хотя они и ровесники. Но он ничего не мог с собой поделать, когда видел, как Гуля веселится с другими, а с ним общается с каким-то внутренним страхом.
От этого он был еще более суров к ней.
– Ну что, ушла эта уродка? – спросил он сестру, подавив в себе затеплившиеся было чувства жалости и вины.
– Почему же она уродка? – тихо спросила Гуля. – Она обыкновенная и, по-моему, хорошая…
– У тебя все хорошие! – закричал Макс.
Ну что у него за сестра! Бесхребетная какая-то. Ее всякий обманет! И защитить ее некому, кроме него. Как она не понимает, что они остались вдвоем!
– Но она же ничего плохого не сказала и не сделала… – продолжала бормотать Гуля. – Она пришла просто познакомиться… Ее тетя Тамара привела, чтобы нам было веселее…
– Еще бы она что-нибудь плохое сделала! – заявил Макс. – Иной раз люди слова не скажут, а уже видно, что из себя представляют! Ты, конечно, как хочешь, но я бы тебе не советовал с этой уродкой общаться.
Тут нашла коса на камень. В какой-то момент в Гуле начинала говорить горская кровь – она становилась упрямой и неуправляемой. Как сейчас.
– А я буду с ней общаться, буду, буду! И дружить с ней буду! Она мне нравится! И никакая она не уродка, а уродка твоя Фаинка (Фаина была первой любовью Макса. Соседка по дому, старше его года на три).
Макс подзабыл Фаинку в связи с Зеленой Весной, но, не стерпев такое от соплюшки, хорошо вмазал ей по физиономии.
Гуля закричала, заревела; тут же прибежала Тамара.
Увидев Гулю, валяющуюся на постели с горящей вспухшей щекой, и возбужденного агрессивного брата, она взяла бразды в свои руки.
– Ну-ка, марш отсюда, злобный щенок! – закричала она на Макса (какую же сладость доставил ей этот ее крик!). – Совсем озверел, девочку избивать! Что она тебе сделала?
Тамара, уперев руки в бока, с ненавистью смотрела в перекошенное злобой лицо Макса.
Он молчал, понимая, что погорячился, но гордыня не дала ему это признать.
Хлопнув дверью, он выскочил из комнаты.
Тамара принялась утешать Гулю; принеся мокрое полотенце, приложила к горящей щеке, гладила девочку по светлой головке. В сердце ее закралась щемящая жалость к ребенку, вовсе не приспособленному жить без мамы и папы… А брат решил родительские функции (как он их понимал) взять на себя, только вот самому еще нужны палка, вожжи и учебник жизни…
Успокоившись, Гуля стала объяснять, с чего все началось. Девочка не сердилась на брата, она просто не понимала, почему он невзлюбил соседку Сонечку, а та ей, Гуле, очень понравилась…
Тамара слушала ее и думала о том, что они с Валеркой несут теперь непомерную ношу, вернее, она, Тамара. Муж уйдет в свою фирму и вспомнит о них, лишь подъезжая к дому.
А ведь эти двое уже не дети, но еще и не взрослые. Отселять их сейчас в отдельную квартиру просто нельзя, а жить вместе невозможно. С Гулей горя мало! А вот Макс… Может, отселить его?.. Но тогда обид не оберешься, и сестру он к себе перетащит – в серьезном деле она ему подчинится.
Девочка задремала, Тамара тихо вышла из комнаты. В квартире стояла тишина. Было поздно, скоро должен приехать муж…
А в это время во дворе их дома, на лавочке, беседовали дядя с племянником.
Успокоившись, Макс понял, что сегодня он взбесился зря.
Но ведь дело не в этом! Дело в том, что он не может жить вот так, в дядькиной квартире, на шее у тети Тамары, в общем-то чужой им женщины… А сегодня она еще привела страшную соседку, та вдруг понравилась Гуле! Почему? Разве только назло Максу! А он не хочет, чтобы у них испортились отношения из-за какой-то… – тут Макс умолк, и Валерка понял, что речь идет о Соне.
Однако все было не так. Соня была лишь предлогом. Из-за Тамары. Но этого Макс, естественно, не сказал.
Валерка, уставший и прямо-таки окосевший от дел и забот, впал в прострацию… Да что же это! Жили они не тужили, ну иногда Тамарка взбрыкивала, что он мало уделяет ей внимания, но все это проходило… И все равно не может он сейчас ничего советовать, что-то доказывать. Не может!
– Ты погоди, не пори горячку, – осадил он юношу. – Сейчас я тебе ничего не скажу. Мне надо все обмозговать. Основное мне ясно, а пока давай-ка пойдем до дому, я, брат, есть хочу и спать.
Макс поплелся за ним – дядьку он уважал, но чувствовал, что тот ситуацию не понял. Ладно. Пусть потом не обижается, если однажды не увидит их у себя дома…
«Не надо нам было уезжать», – подумал юноша и вдруг дико затосковал по родителям. Все у них было… Была жизнь, а теперь – существование.
Тамара встретила их спокойно. Подала на стол жаркое, салат, закуски, выпить. Идеальная жена, которая ждет мужа в любой час ночи, и все у нее наготове.
Валерке было не по себе оттого, что он не услышал, как он забросил жену, что она ему не кухарка, что лучше ему нанять себе домработницу, заодно и спать с ней… Не привык он к такой тишине и ресторанному обслуживанию, за которое хоть деньги плати – так все чинно и официально.
Даже Макс присмирел и послушно поел, да и голодный был.
Тамара удалилась, они смели все, что было на столе. Валерка извиняющимся тоном предложил поспать, завтра рано вставать. А поговорить – время найдется.
В спальню Валерка вошел с единственной мечтой: добраться до постели и рухнуть, не забыв погладить Тамарку.
Но на этот раз такое не прошло.
Сквозь сон он услышал разъяренный, но тихий голос жены:
– Ты свинья! Я с тобой развожусь! Но это потом. А пока очнись и выпей вот это…
С трудом разлепив глаза, Валерка увидел перед собой большую чашку кофе.
– Иначе, – пояснила она, – ты опять заснешь и никакого разговора с тобой не получится. Мне это надоело.
«…Ну когда же они кончат меня мучить, – с тоской подумал Валерка. – Почему они не могут решить проблемы без меня?.. Если бы они только знали, сколько у меня всего в голове… Пожалели бы…»
Покорно выдув кофе, он почувствовал бодрость и готов был выслушать Тамарины претензии.
Она немного успокоилась, видя его осмысленный взгляд.
– У меня проблема с детьми. – Она стала называть племяшей детьми, и это очень грело Валерку. – Сегодня Макс до того дошел, что залепил пощечину Гуле.
Валерка вскинулся, сон окончательно пропал, но Тамара закрыла ему рот рукой.
– Молчи. Это вроде бы из-за нашей соседки, Сони, я ее позвала, чтобы они познакомились и хоть с кем-то начали общаться. Макс повел себя настолько невежливо, что Соня была вынуждена уйти, а Гуле он запретил с этой уродкой – так он сказал – общаться. Девочке же Соня понравилась, не знаю уж, правда это или желание задеть брата… И тут он влепил ей пощечину. Меня парень ни во что не ставит, я ему чужая и никогда своей не стану. Он и Гулю подговаривает не есть мою стряпню…
Валерка был ошарашен. Такой у них с Максом был доверительный разговор, а оказалось, Макс утаил главное – мордобитие… И кого бил? Родную сестренку, близняшку, сироту, как и он!
– А что делать-то? – с каким-то испугом спросил он жену.
– Делать? – переспросила Тамара. – Я тоже не знаю. Понимаешь, парень хочет от нас съехать, он тебе еще скажет. Очень я ему не нравлюсь, почему, не знаю. Мне на это было бы наплевать, но он твой любимый племянник… – Тамара усмехнулась. – Если честно, он мне все меньше и меньше нравится… Ладно бы, он ушел от нас, но ведь он и девочку за собой потащит. А она цыпленок, мне ее безумно жалко.
– У нас общежитие есть! Гостиничного типа! – вдруг вспомнил Валерка. – Давай-ка я его туда запихну! А? Пока, мол. А Гуля тут поживет. Пусть он к нам в гости приходит. Ну как? – с надеждой посмотрел он на Тамару.
Та размышляла. Что ж, вариант, но согласится ли этот поганец на него? А хотя куда ему деваться? Он же не желает жить здесь. Пусть дает сестре на пропитание, если он такой гордый.
Тамара чмокнула мужа в щеку: «Умник ты мой, отныне кофе – наш заглавный ужин!»
Тут Валерка почувствовал острое влечение к жене, какого не испытывал уже недели две, а то и больше. Он так обрадовался!..
И она. Все у них получилось отменно, с ощущением чего-то нового или давно забытого…
В школу можно было ходить по договору с преподавателями, поэтому Сонечка решила это заведение больше не посещать – ей там ничего не нужно было: ни знаний, ни учителей с учениками.
Днем она пошла на Дон, купалась, загорала, прикрыв лицо платочком – загар к ней приставал пятнами (еще одна беда, но мелкая).
К ней привязались парни, но она скинула с лица платок, и они, присвистнув, убрались. Она горько и зло усмехнулась. Ей сразу расхотелось здесь находиться.
Она бесцельно побродила по городу, раздумывая над тем, что же она одна будет делать все длинное, светлое лето? Разве только Гуля? Она миленькая и, кажется, не злая, но глупенькая…
А брат оказался таким отвратительным вблизи, даже со своей красивой рожей!
Около ее квартиры с унылым видом названивала Гуля. Увидев соседку, она обрадовалась («Неужели ей приятно смотреть на меня?» – удивилась Сонечка) и закричала:
– А я звоню, звоню! Никого! Где ты была?
– На Дону, купалась, загорала… – улыбнулась Сонечка.
– А меня почему не позвала? Я сижу, как дура, дома, тетя Тамара ушла на базар, Макс на работе. А я одна. – На светлые Гулины глаза навернулись слезы.
Сонечка вдруг почувствовала себя много старше этой девочки, которая была почти ее ровесницей. Гуля хоть и пережила трагедию, но ни мудрости, ни взрослости у нее не прибавилось. Хорошо, что она добрая, может быть, это самое главное, подумала Сонечка. И зазвала Гулю к себе в гости.
Они как-то сразу разболтались, Сонечка не ощущала с ней скованности, не помнила ежеминутно, что собеседнику противно на нее смотреть.
У Гули все время светились ясные глазки, она радостно хохотала над немудреными Сонечкиными шуточкамн и вообще смотрела ей в рот, а один раз даже восхитилась: «Какая ты умная, Соня!»
Они поговорили о маскараде. Гуля под строжайшим секретом выболтала тайну: Макс влюбился в Зеленую Весну, он сам Гуле признался (конечно, он не признавался ни в чем, она сама поняла это).
У Сонечки дрогнуло сердце, но она тут же осадила себя: все это глупости, ему понравилась не она, а та, которую она изображала… И хватит об этом.
Но все же спросила: «А в Грозном у него была девочка?»
Гуля тут же рассказала про «страшную, как черт, Фаинку» и что они даже поссорились, когда Гуля назвала Фаинку уродкой…
Тут Гуля вспомнила причину ссоры, смутилась и замолчала…
Сонечка почуяла, что это как-то касается ее, и поинтересовалась, почему Гуля так обозвала Максову любовь.
– Я разозлилась, что он тебя назвал уродкой… – ответила не умевшая врать девочка.
Сонечка стала хохотать. Это был восторг от невинности и искренности Гули и радость, что есть человек, не думающий о ее уродстве и защищающий ее «красоту».
Сонечке хотелось Гулю расцеловать, а злость на ее брата превратилась в ненависть – в тот миг, когда Соня узнала, как он к ней относится! Ну пусть бы считал некрасивой, уродиной, но без злобы! Сонечка ощутила ее прямо-таки кожей. За что? Только за то, что она некрасива? Как же беспощадны люди…
Теперь у Сони есть подруга! Впервые за все время жизни в чужом городе к ней по-человечески отнеслись. Тамару она не считала: та взрослая, и Соня доставляла ей удовольствие с этим маскарадом.
– Знаешь, говорят, что эта Весна – какая-то Сусанка из математической школы и что она красавица… – шепотом произнесла Гуля, до дрожи любившая красивых девочек и считавшая, что ей не повезло в жизни – она такая обыкновенная!
Она так и сказала со вздохом:
– Я такая обыкновенная, вот бы мне стать красавицей, как эта Сусанка!
Господи, какой же она ребенок, подумала Сонечка, с каждой минутой становясь рядом с Гулей все взрослее и взрослее.
– Ты себя не ценишь, дорогая Гулечка, ты – красавица, а Сусанка совсем нет, – искренне признала Сонечка.
– Правда? – обрадовалась Гуля. – Ты ее видела?
– Видела. Фигурка у нее ничего, ноги… волосы красивые, вьются, а вот мордочка подгуляла – бесцветная, глаза маленькие-маленькие. – Она хотела сказать: как у меня, но передумала.
– Ой, а дурак Максик думает, что она прямо сказочная принцесса! Хочет с ней познакомиться. Давай что-нибудь придумаем, а? Я на нее посмотрю и сразу скажу – понравится она Максу или нет. Устроим им свидание?.. – Гуля с надеждой воззрилась на свою старшую – так она считала – подругу.
Сонечка тоже почему-то была уверена, что Максу Сусанка не понравится, но что ей-то, в конце концов, до них? Однако забавно! Скучно же так сидеть или греть пузо на пляже, а тут целое тайное дело.
– Пойдем сейчас, – упрашивала Гуля Сонечку, – может, Сусанку встретим? Погуляем около их школы, она нас не увидит, мы ей показываться не станем!
– А если и увидит? – резонно заметила Сонечка. – Мы что, не можем там гулять?
– Верно, верно, какая ты умная, Сонечка, я так тебя люблю! – Гуля чмокнула Сонечку в щеку, чем окончательно завоевала Сонино сердце.
Заговорщицки хихикая, девочки отправились к Сусанкиной школе. Они уселись на бульваре, прямо напротив школы, и стали следить. Им повезло. Скоро из ее дверей с каким-то парнем вышла Сусанка.
Сонечка подтолкнула локтем Гулю: вот она!
Сусанка была в том же синеньком платье с белым воротничком и туфлях на низком каблуке. Только волосы заплела в толстую косу, на конце которой болтались побрякушки.
Она и не обратила внимания, что на нее уставились две девчонки, а если бы даже и заметила, не придала бы этому значения. А что смотрят, так она к этому привыкла – Сусанна считала себя первой красавицей города.
Она уже исчезла из виду, а девчонки все сидели на скамейке, обсуждая ее.
Первой откликнулась Гуля, удивленно протянув:
– Она же совсем-совсем некрасивая!
Сонечка чуть было не поддержала ее, но решила, что не имеет права – а она сама кто? С ее внешностью нужно молчать.
– Ну нет, Гуля, она все-таки хорошенькая, я ее тогда не очень разглядела, – возразила Соня.
– Нет, нет, – не соглашалась Гуля, – просто она так сделала, что все ее считают красавицей… Как Фаинка в Грозном. Вот некоторые как-то умеют делать, что все только и говорят про них: «Красавица, красавица!» Как это получается у них? Я не понимаю… Вот ты же не будешь так делать, верно? Потому что ты не умеешь, считаешь, что у тебя внешность обыкновенная… Ты не умеешь обманывать.
Сонечка смотрела на нее и думала, что за все тяжкое, тоскливое, одинокое существование в чужом городе судьба наконец послала ей ангела, невинного, мудрого и доброго.
– Тебе Сусанна и впрямь не понравилась? – переспросила она на всякий случай.
– Конечно, правда! – вскрикнула Гуля, широко открыв светлые огромные глаза. – И скажу Максику про его Сусанку! А то размечтался!
– Не надо ему говорить, – возразила Сонечка, – он на тебя рассердится…
– Почему? – удивилась Гуля. – Я же ни в чем не виновата…
– Он сорвет на тебе зло.
– Подумаешь! – беспечно бросила Гуля. – Что ли, я его боюсь? Даже когда он меня ударил, я не забоялась. Просто он бешеный, нрав у него такой…
Гуля не говорила о том, что Макс может и руку поднять, не хотела в плохом виде выставлять брата, но забылась – ей казалось, что соседка знает о них все… А в душе у Сонечки поднялась буря негодования: этот поганый парень посмел поднять руку на такого ангела?! Ну уж этого Соня никогда ему не простит!
Она подумала, что первой местью будет то, что он увидит Сусанку! Насчет следующего удара у нее бродили кое-какие мысли, но еще не оформившиеся, однако она непременно обрушится на обидчика.
Они расстались с Гулей на этаже, и тут Сонечку окликнула Тамара.
Сонечка с неудовольствием зашла к ней, подумав, что опять начнутся расспросы о маскараде. Но соседка провела ее в свою комнату, заметив при этом: «Я Гуле ничего не говорила… Давай скоренько…»
Тамара вытащила из шифоньера пакет. Сонечка тут же узнала его – в нем был ее маскарадный наряд!
– Вот, возьми на память… Вдруг сгодится… Мне и платье мало, и туфли, а парики я вообще не ношу, купила по дурости.
Сонечка хотела отказаться, но через секунду решила, что возьмет подарок, пригодится…
– Я вам отдам деньги… – она замялась, потому что несла явную глупость: когда она сможет отдать такие деньги?..
Тамара заметила ее смущение и засмеялась:
– Отдашь когда-нибудь. Будем считать, что я тебе продала это в рассрочку. – И, став серьезной, добавила: – Только никому ни словечка, поняла?
Да разве откроет Сонечка свою позорную тайну хоть кому-нибудь?! Может, только Гуле. И то не теперь, а лет через пять…
Дома Сонечка не знала, куда деть свою «тайну». Оказалось, что у нее в квартире нет своего места, все было общим с мамой.
Сонечка рассердилась, что до сих пор живет на правах ребенка. Пора завоевывать самостоятельность! Маленькой девочки больше нет! Она должна запретить маме входить в ее комнату в ее отсутствие. Раз. Прибирать там. Два. И три – лазить в ее шкафчик. А пока она положит пакет под подушку – потом придумает место.
Когда Капитолина пришла домой, она увидела поджидавшую ее дочку, сидевшую на кухне с непроницаемым лицом. Мать засуетилась, вытаскивая из сумок покупки и рассказывая, что, где, почем, боясь начала разговора. Сонечка довольно сурово прервала мать, выложив новые взгляды на их дальнейшую жизнь.
Капитолина поняла, что именно этого она и боялась. Уж больно отстранилась от нее Соня, уж очень рано повзрослела! А теперь у дочки появились от нее тайны… Какие могут быть тайны от матери, которая все ей разрешает…
– Ладно, дочка, если тебе так надо, чего уж, я перечить не буду. Живи самостоятельно, – тоскливо обронила она.
Сонечке стало ее жалко. Она вдруг увидела, как та постарела, как поблекла ее красота…
Соня почувствовала вину, хотя в чем она-то виновата? Что родилась такой и теперь мучается ежедневно и ежечасно?..
Но ведь мама этого не хотела! Мама тут ни при чем! Соня подошла к ней и прижала ее голову к груди, как старшая. Капитолина заплакала тихими слезами, с тоской вспомнив их жизнь в станице. Если бы не случилось беды с отцом, они жили бы хорошо и ничего бы Сонечка не придумывала, потому что там к ней относились бы по-доброму.
Все от города, от его людей крученых-верченых, злых.
Даже Тамарка – вроде бы добрая, а иной раз такое ляпнет, что впору уйти и никогда не видеть больше.
В квартире напротив произошло удивительное: Валерка пришел с работы раньше обычного, да еще с красивым тортом в прозрачной коробке и цветами.
С ним пришел и новый водитель фирмы – Максим Москвитин.
Удивленная хозяйка накрыла стол в их отделанной по последнему слову дизайна кухне и даже поставила бутылку отличного испанского вина «Сангрия».
Валерка поднял тост за племяшей, за их ум и взросление и за то, чтобы они нашли себя здесь, в этом прекраснейшем из городов! А когда все выпили, сообщил, что Максом довольны, он отменно водит машину и ему с завтрашнего дня дадут «Вольво». Он будет возить второго зама.
Макс этого не знал; залившись краской, он поблагодарил дядю Валеру и с такой любовью взглянул на него, что Тамара разозлилась – вот волчонок! Дядю Валеру обожает, а на нее едва смотрит! Хотя она ему все под нос подставляет… Неблагодарная тварь!
Макс посчитал, что, коль скоро разговор перешел на дела, нужно ковать железо.
– Дядь Валер, а нельзя Гульку к вам определить? Секретарем там или курьером?.. Ей сейчас все равно делать нечего… Деньги бы зарабатывала, если, конечно, есть место…
Все трое всполошились. Тамара оттого, что настырный Макс добьется от мягкого Валерки места для Гули, а потом они съедут… Парень-то пусть куда хочет съезжает, но девочка должна остаться.
Гуле вовсе не светило работать, да еще курьером! Мотаться целый день по жаре! Ни на пляж, никуда! Все будут отдыхать, а она работай! Ее новая подружка найдет себе другую собеседницу, а Сонечка Гуле так нравилась – она такая умная и хорошая!
Валерка смутился. Только что устроил племянника, что далось не так уж просто: водителей было навалом, пришлось кое-кого сдвинуть. А тут – здрасьте! – племянницу устраивай! Уж, конечно, не курьером. Тамара его за это сгрызет! Значит, секретарем. Но куда и к кому? Все места заняты. Да и девчонку жалко – чего она летом будет корячиться, мучиться, такая худышка, маленькая, бледненькая…
Учиться ей надо! Если Макс не хочет, то Гуля должна получить образование – это долг перед покойным братом. Валерка решил быть твердым.
– Понимаешь, Макс, я пока не имею права просить еще одно место, – вразумлял он несмышленого юношу. – Повременить надо. Это первое, что я хотел сказать. А второе – Гуле надо отдохнуть. Ты сестру совсем не жалеешь, только свои интересы соблюдаешь. – Макс покраснел и набычился: ох, как не любил он, чтобы его поучали! – Посмотри, какая она заморенная… И следующее: сам не хочешь учиться, другим не мешай. Давай спросим Гулю, чего она хочет? А то ведь ты, по моему разумению, сам придумываешь для нее занятие. Ну, Гуленька, – обратился он к девочке, – тебе нравится предложение Максима?
Гуля замотала головой:
– Я хочу учиться дальше, а Макс, если хочет, пусть работает. Кто что хочет, то пусть и делает, – закончила она длинную для нее речь.
Тамара еле сдерживалась – так хотелось ей врезать самонадеянному сопляку! Но она понимала, что тут ее дело десятое, тем более что муж держится твердо и достойно. Здорово она его вчера накрутила! Да и Гуля не такая уж овечка, тоже хорошо ответила братцу!
Макс же был до крайности разозлен. Ему не понравилась выволочка дядьки, это, конечно, его рыжая пропесочила! Вчера он совсем другой был, юноша был уверен, что дядя легко и просто пристроит Гульку на работу, а там их обоих определит в общежитие, и – прощайте, родственники! С дядькой можно будет изредка видеться; да что там – они же все вместе будут работать!
Макс бесился, готов был выскочить из-за стола, но все же сдержался.
– Я хотел как лучше, – пробормотал он, – а если Гулька хочет учиться… Мне что, пускай учится. Только вот мы вас стесняем, и я подумал, если мы оба будем работать на фирме, легче будет с общежитием…
Тамара не выдержала:
– Вы нас совсем не стесняете. Ты…
Но тут на нее глянул Валерка, и она умолкла. Муж как бы подхватил ее мысль:
– Ты, Макс, парень, тебе будет легко в общежитии, оно у нас классное. На одного-двух человек комната, кухня, правда, общая, два душа на этаж и два санузла, неплохо… Но ведь Гуля – девочка, и после отдельной квартиры ей торчать на кухне и готовить для тебя супы? А в душ очередь? Ты соображаешь? Короче, вот мое последнее слово: тебя, если так уж у нас не нравится, я устраиваю в общежитие, а Гуля остается здесь.
Макса аж передернуло. Ее они оставляют здесь, и она будет набираться черт-те чего от чужой бабы и соседки-уродки! Хорошая компания! Что, дядя Валера не понимает, что Макс – брат Гули и плохого ей не хочет! А душ и санузел, так это ерунда! Привыкать надо без мамы и папы жить – другие живут! По крайней мере, они будут вдвоем, без чужих!
Что же делать? Уйти в общежитие без Гули? Или остаться пока здесь, давать на них двоих деньги Тамарке и жить как соседи…
Не получится, дядя Валера будет против, и Максу здесь тошно. Придется идти в общежитие, а после потихоньку перетащить Гулю. Объяснить ей, что летом надо поработать…
Юноша поднялся из-за стола, хотя они только-только прикончили суп.
– Спасибо, – сказал он чересчур вежливо, – я уже сыт. Очень вкусно. Тогда, дядя Валера, решили? Я иду в общежитие, а Гуля как захочет…
Он еще надеялся, что сестра бросится ему на шею и скажет: я без Максика не останусь…
Гуля промолчала, и это отвратило его от сестры на мгновение – раньше такого не было! – пока на мгновение.
– Ну что ж, решили, – Валера еще надеялся, что Макс опомнится и останется у них хотя бы из-за сестры, – дай мне дня два-три и можешь ехать, хотя что ехать, тут недалеко… – И с несвойственным ему ехидством вдруг добавил: – Как, вытерпишь у нас еще пару дней? Или, может, ночевать на работе будешь? Я могу ключи от кабинета оставить…
Макс бросил злой взгляд уже и на Валеру и молча вышел.
Тамара покачала головой, но ничего не сказала, а Гуля бросилась защищать брата (хотя за ним не побежала, а очень хотелось).
– Тетя Тамара, вы не думайте, Макс хороший! Он вас и дядю Валеру любит, я знаю. Просто он нервный, у него натура такая, мама всегда говорила: бешеная натура, от деда досталась… У нас дедушка сердитый был, но справедливый… – чувствовалось, что Гуля повторяет чьи-то слова, потому что дед умер, когда она была совсем маленькой.
Тамаре стало жаль глупышку, и она успокоила Гулю, сказав, что ничуть не сердится на Макса, он человек взрослый и вправе жить один.
Тут она глянула на мужа и увидела, что он поник – дорого доставались ему племянники при его сумасшедшей работе и при том, что он все принимает близко к сердцу.
Так закончился их «праздничный» обед.
Макс пришел поздно, когда дом угомонился и все разошлись. Войдя в комнату, он увидел, что сестра не спит, но ничего не сказал. Она предательница. Сегодня она его предала, значит, может предать и в другой раз. Это он надумал, пока бродил по пустеющему городу, все больше и больше озлобляясь.
– Максик, ты сердишься? – услышал он, когда стаскивал пропотевшую майку.
– Нет.
– Максик, ты зря на меня сердишься… Я тебе сейчас все расскажу, – продолжала Гуля, сев в постели и обхватив руками колени: так она всегда готовилась к длинным разговорам. – Может, я тоже хочу с тобой вдвоем жить. – Это была полуправда – да, она этого хотела, но не могла обижать тетю Тамару и дядю Валеру… Жить бы на одном этаже или в большой квартире, чтоб всем близко и не было бы этого ужасного душа с очередью. – Но дядя и тетя одни, без детей… Им скучно. А мы возьмем и уедем от них! Будто они к нам плохо относятся! Это неблагородно, Максик, – голосок у нее был тихий и заискивающий, и Макс, услышав это, решил ее еще наказать, хотя сам уже устал злиться.
– Никто не мешал им завести детей, мы, что ли, в этом виноваты? – грубо заявил он, лежа к Гуле спиной.
– Конечно, мы не виноваты, – ответила она, удивляясь, как Максик этого не понимает. – Ну, мало ли что… Мы же не знаем. И папа очень любил дядю Валеру и тетю Тамару…
Тут Макс взорвался, повернувшись к Гуле:
– Что ты заладила: любишь – не любишь… Как дурочка! К дяде Валере я хорошо отношусь, а она мне не нравится! Все! Отстань! Я спать хочу.
Но Гуля была настоящей маленькой женщиной и потому применила другую тактику для примирения, ни с того ни с сего сообщив:
– А я твою Сусанку видела.
Макс помолчал, но любопытство пересилило, и он спустя минуту недовольно буркнул, якобы сквозь сон:
– Ну и что?..
Гуля и тут схитрила, оказавшись на верном пути:
– Ничего. Просто видела. Откуда я знаю, понравится она тебе или нет… Я в девочках не понимаю…
Макс сразу же вспомнил, как Гуля защищала соседку-уродку, и ее мнение о Фаинке, поэтому поверил ей.
Ему ужасно хотелось увидеть Сусанну, которая была в зеленом наряде Весны. Он все время думал о ней и старался угадать ее, идя по улицам… Но ведь он не знает ее лица, а Гулька теперь знает…
Наверное, эта уродка ее навела, вдруг решил он, и ему расхотелось продолжать разговор, но любопытство все же возобладало.
– А ты ее узнаешь, если встретишь?.. – как бы нехотя спросил он.
Гуля поняла, что ее хитрый ход сработал, теперь надо с ним мириться. И она заулыбалась вовсю:
– Конечно, Максик, я ее узнаю! Я тебе сразу хотела сказать, но ты убежал. Давай я тебе ее покажу, а? Она в школу свою на консультации ходит.
Макс размышлял. Если он согласится, это будет означать, что он простил сестре предательство и помирился с ней, а этого так скоро делать нельзя. Она подумает, что ей все может сходить с рук. Юноша решил сначала провести с ней профилактическую беседу, а уж потом сказать, но небрежно так, с зевком, чтобы она, так уж и быть, показала Сусанку, которая, верно, гроша ломаного не стоит.
– Гуля, – начал он строго, – ты странно себя вела сегодня за обедом. Не хочешь со мной уходить в общежитие, твое дело. Но ты должна была со мной выйти, а не оставаться с ними за столом. Это, Гуленька, называется предательством. На этот раз я, так и быть, прощаю. Если ты еще раз подставишь меня, знай, у тебя брата нет. Поняла? Посмотрим, как ты будешь жить с тетей Тамарой! Она из тебя домработницу быстро сделает!
Гуле хотелось ему возразить, но она понимала: если уж Макс что-то вбил себе в голову, это навсегда. Будто бы смутившись, она помолчала, а потом пробормотала:
– Я не предавала никого, ты не так понял…
– Ладно, замнем, – снисходительно бросил Макс и, чуть помедлив, все так же безразлично попросил: – Так и быть, покажи вашу знаменитую Сусанку, что за птица.
Гуля подумала, не взять ли и Сонечку, может, удастся их с Максиком подружить?.. Нет, сначала ей самой надо с братом отношения наладить…
– Давай завтра… – ответила Гуля, вдруг захотевшая спать. Однако Макс жаждал видеть Сусанну!
Он растормошил сестру:
– Слушай, Гуль, а когда она ходит на консультации? У меня после обеда много свободного времени, я даже вчера махнул бабки заработать! Говори, я подъеду, ты ко мне в машину залезешь, и мы проследим.
Согласившись, Гуля моментально заснула, а Макс еще долго ворочался, представляя завтрашний день.
Наутро Гуля встала рано и, наскоро попив чаю (Тамара еще спала), позвонила Сонечке. Та сразу подошла к телефону. Гуля прошептала:
