Текст книги "Теплый пепел надежд"
Автор книги: Ксения Васильева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)
– Что с вами? Вам плохо? Сделать укол? – подскочила она к нему.
– Не надо… – еле произнес Макс сквозь щель в марле. – Позови… кого-нибудь…
– Врача? Сейчас… – сестричка бросилась к двери, но Макс, злясь на ее услужливость и дурость, остановил ее: – Не врача. Дядю, Москви-ти-на…
Сестричка выбежала. Вернувшись вскоре, она, наклонившись к Максу, затараторила:
– Я дозвонилась. Ваш дядя будет через десять минут.
Ее слова отдавались в голове, как удары молота.
– Замолчи… – прошептал он.
Она обиженно замолчала, сев на стульчик рядом с кроватью. От сестрички пахло такими резкими духами, что у него мутилось в голове и желудке.
– Слу-шай… Как тебя…
– Света, – тут же откликнулась она.
– Уй-ди. Ты мне… не… нужна… – снова прошептал Макс.
Света совсем обиделась. Не желая терять такой заработок, она, поджав густо накрашенные губки, возразила:
– Не вы меня нанимали, не вам меня гнать. Тоже мне! Чуть с того света выглянул и уже претензии выставляет!
Макс хотел ответить ей как надо, но сил не было, и он просипел:
– Подальше сядь…
Она сначала не поняла, но он снова просипел: «По-даль-ше…», и она пересела к столику в углу палаты.
Макс пытался обдумать, что скажет дяде, но так болела голова и саднило лицо, что он едва мог соображать… Пожалуй, укол ему сейчас не помешает, он слабо окликнул сестричку.
Света тут же подошла, но вид у нее был оскорбленный.
– Что нужно? – спросила она холодно.
– Укол. Болит. Очень… – приказал Макс.
Света была все же неплохой сестрой милосердия, потому что очень споро и без боли сделала ему укол в вену, дала какие-то таблетки, и он поплыл…
Появились картинки, цветные, яркие: он на лодке плывет по пруду с лилиями, лебедями, напротив сидит девушка, опустив руки в воду, и смеется. Солнце светит в лицо… Белая шляпа с синей шелковой лентой…
Он хочет ей сказать, чтобы она сняла шляпу… Она красивой белой рукой с кольцами, сверкающими на солнце, сдвигает шляпу на затылок, и он видит окровавленное лицо той – оно ужасно!
Так же, как лицо убитого там, в Грозном, которое он видел среди развалин…
Макс кричит, она смеется… И тут он слышит голос дяди Валеры или отца: «Максик! Максик! Что с тобой?.. Макси-и-ик!»
Макс открыл глаза и сквозь пелену увидел склонившегося над ним дядьку. Или отца?..
– Очнись, я здесь, твой дядя Валера… – услышал он.
Макс малость пришел в себя, а сестричка Света вздохнула облегченно: она ему побольше дала того лекарства – надоел со своими капризами!
Она и не думала, что на него так подействует! Обойдется все. И она уже спокойно спросила:
– Мне выйти?
– Пожалуйста, Светочка. Я вас кликну, как буду уходить, – тактично попросил родственник раненого.
…Сразу видно, большой человек. И денежный, и вежливый, не то что этот вахлачина!
Света вышла.
Валерка сел у кровати, смотрел на Макса, и жалость заливала его горячей волной. Ну надо же так! Отца и мать убило, теперь вот сам изуродован! И парень замечательный – умный, работящий, любящий… Валерка думал так совершенно искренне, хотя раньше не раз злился на Макса.
– Максик, – сказал тихо Валера, – ну, как ты? Мы дождаться не могли, когда ты в себя придешь… Слава Богу, обошлось, – он незаметно перекрестился.
Честно говоря, он не чаял, что Макс выживет, хотя врачи почти ручались, только каждый раз приговаривали: большая потеря крови и шок…
– Максик, – повторил он, – не очень болит? Терпеть можешь?
Валера не знал, как себя вести. Что можно говорить раненому, что нельзя… Сюда бы Тамарку! Она бы нашлась! Но Макс позвал его, родного дядьку. А тот не ведал, как начать разговор с Максом и можно ли?.. Врачей бы сейчас спросить, но… Ладно, как получится… И Валера стал ждать, когда Макс отзовется.
Макс думал. Он вдруг понял, что ничего не расскажет ни дяде Валере, ни Гульке. Звал он дядьку затем, чтобы обо всем рассказать. Чтобы поскорее поймали эту суку и засадили в тюрягу лет на пятнадцать, где она бы заживо сгнила!
Но после этого необычного сна он понял, что сам должен свершить правосудие. Никто так не накажет ее, как он.
Ну, посидит она в тюрьме, приспособится там, приживется – такая стерва все может! И выйдет еще молодой бабой.
А этого Макс не потерпит. Нет уж! Он придумает такое!.. У него закружилась голова, закрыв глаза, он попросил:
– Дядь, ты мне расскажи… Не бойся… Я уже ничего…
Валера перепугался: что рассказать? Допросы, опросы, прочее ничего не дали. Он-то подумал, что Макс его позвал затем, чтобы самому рассказать о случившемся, он ведь не сразу же отключился… Вот незадача! Парень вроде бы пришел в себя.
Валера вздохнул.
– Вот что, Максимка, – начал он, соберясь с духом, – я тебе ничего сказать не могу. Следствие продолжается… Ты ведь, наверное, больше можешь рассказать? Помочь, так сказать, милицейским. Как? Говорить можешь?
– Говорить могу. Да сказать нечего. Открыл дверь на стук. Фурк мне в морду баллоном, и все. Даже боли не было, ничего, – это он сказал правду. Тогда он боли не ощутил. – Кто? Кому это надо?.. Понять не могу…
Валерка осторожно спросил:
– Может, из-за девчонки какой?
Если бы Макс мог, он заскрипел бы зубами от злобы и ненависти.
…Прав дядя Валера, из-за девчонки, но какой!.. Дядя с ума бы сошел! Но ничего, Макс встанет с этой проклятой койки и отомстит. Она от него никуда не денется!
– Нет, – возразил он, – из-за какой девчонки… Таких нету.
– А может, ты отбил, тебе-то она не нужна, случайно получилось, а для другого парня она – свет в окошке. Бывает же так, – пояснил свою мысль Валера.
– Не было… такого, – ответил Макс.
Надо было что-то придумать, а то ведь парней начнут подозревать, да уж наверняка таскают… И он продолжил, пока боль не возвратилась. Зря он эту балду Светочку гонял: хорошее она ему лекарство вкатила.
– Пришлые. Думали, меня нет. Меня и не было. За вином пришел. Вспоминаю… Маска… черная… И сразу – баллон…
Валера радовался: вот он кое-что и узнал! Конечно, пришлые. Знают, что Макс племянник руководителя фирмы, думают, денег у парня куры не клюют… Общежитских в милицию уже всех перетаскали. Ни на кого подозрение не падает. Все в этот вечер, как нарочно, имели алиби. Конечно, пришлые! Надо сегодня же сказать об этом! А то на хороших ребят смотрят как на врагов!
Валера решил сменить тему: «Дома нормально, все тебя ждут. Врачи сказали, еще недельку-другую, и ты будешь как новенький!»
Макс хотел спросить, как у него будет с лицом, эта сука его изрезала, иначе почему такая боль? С этим и пришла! Он ясно вспомнил, как вошел и увидел свою мечту… Хватит! Он запрещает себе это вспоминать! И спрашивать ничего не будет, слабаки только о своей физиономии беспокоятся да голубцы… А он – мужик, и ему наплевать, какой он там будет.
Его уже тяготило присутствие Валеры, начало побаливать лицо, загудела голова…
– Дядь Валер, – сказал он, – ты меня извини, я посплю… Передавай всем привет.
И снова поплыл по длинной голубой реке…
Потом Макс не раз обращался мыслью к тому вечеру, который распадался для него как бы на две независимые части.
Первая часть была нереальной, похожей на кино: мечта в зеленом… Ее красивые белые руки, приглушенный голос… Слова, которые она говорила, он слышал впервые. Что-то она сказала о Незнакомке, о духах… И еще о чем-то, про какого-то писателя… Фамилию он забыл… Волоков, Шолохов, нет, не помнит… И то, как они поцеловались… Таких ощущений у него никогда не было.
И вдруг эта рожа! И совсем другое кино!
Он даже (то ли в бреду, то ли от лекарства) стал думать, что их было две: настоящая Весна и та, которая заменила ее… Ему все больше и больше казалось, что было именно так, или ему очень хотелось, чтобы было так. Но для того чтобы все точно знать, нужно найти эту уродину, где бы она ни пряталась!
К Валере на прием попросился парнишка из общежития. Его комната была наискосок от Макса. Это был обычный водила – не умный, но и не дурак, лицо у Славика было честное. Молодой, старше Макса на год-два.
Оказалось, он стеснялся сказать, что в тот вечер к нему пришла его девушка и должна была подойти еще парочка – их друзья. Те двое задерживались, Славик часто выглядывал, не идут ли. «Они в первый раз…» – оправдывался Славик.
Валерке было наплевать, какую групповуху затеял этот Славик, главное, парень имел что сказать.
Когда в очередной раз Славик выглянул из комнаты, увидел, как по коридору бежит женщина или девушка, он не знает, в длинном, то ли в зеленом, то ли в синем платье, с большой шляпой в руке, такая шляпа… Славик показал поля шляпы. Девица эта ни в какую комнату не входила, а бежала к выходу.
– Девушка, – вдруг уверенно сказал Славик, – я хорошо ее вспомнил… Такая фигуристая… И бежала быстро.
– Поздно было? – спросил Валерка.
Тот замялся…
– Поздно. Наверное, час или два…
«А то и вовсе три», – подумал Валерка. Дома он рассказал, что был у Максика, что он почти здоров. Ссадины только… ну, порезы, заживляют какой-то мазью… лицо у него перебинтовано.
Тамара, не сдержавшись, ахнула, а Гуля сердито посмотрела на нее. Она вообще подозревала, что Тамара не столько переживает, сколько выказывает переживания. Гуле было неприятно.
Она спросила дядю Валеру, можно ли ей навестить Максика, но Валера отговорился тем, что Макс сказал – он сам позовет, когда окрепнет. Вот сегодня позвал его, и они вдвоем, обсудив это темное дело, решили, что напали пришлые. Никто из общежитских не мог, у всех алиби.
Валера хотел рассказать про историю Славика, но почему-то не стал… Тамарке сначала расскажет, подумал он, решив, что история попросту смешная, а на Гулю может подействовать…
Ночью, отдыхая после любовных объятий, супруги вернулись к Максу.
Валерка вспомнил, что собирался рассказать Тамаре о Славике и его «видении».
Тамара, уже почти задремавшая, раскрыла глаза и затаилась.
– Повтори-ка, – попросила она мужа.
Он, удивляясь ее острому интересу, повторил, уточняя детали, о которых Тамара расспрашивала.
– Том, а чего это ты? Или кого знаешь? Какую-то девку Макса?
Тамара заявила, что ничего она не знает, просто интересно, что в общежитии шляются все кому не лень. И что она забирает оттуда Гулю.
– Попробуй, – усмехнулся Валера, – ее забери! Она такое устроит!
– После того как Соня ее уехала, Гуля без удовольствия там работает. Скучно, говорит, никто ей не нравится, даже Шалико.
Валерка не стал спорить, а тут же заснул. Но Тамара спать не могла.
…Зеленое или синее платье… Шляпа! Хорошая фигура! То, что она пряталась ото всех в общежитии… В тот вечер Сонька была там! И в том наряде, который Тамара ей подарила!
Тамара тихо слезла с постели. В кухне она уселась в кресло, налила себе холодного кофе и, взяв сигареты, стала размышлять.
…Итак, возьмем за данность: в общежитии была Сонька. Это почти сто процентов!
Шляпа – вот главная улика! Выдумать шляпу этот водила не мог. Длинное платье может быть у кого угодно, и зеленое, тем более парень цвета не разобрал…
Но шляпа! Большая шляпа в руке! Это уж, извините, визитная карточка!
Неужели эта придурошная думала, что ни одна душа не заметит?! Так не бывает. Всегда находится человек, который что-то видел или слышал, о чем-то догадался… Короче, Сонька была у Макса и порезала его со злости!..
Тамара стала прикидывать, как это произошло, пока не получалось, и она оставила это на потом. Важно одно: она догадалась, кто! Валерка ничего не понимает и не знает… Капитолина тоже.
Гуля?.. Кто ее знает… Ладно, это все лирика, а вот что предпринимать?
По-настоящему, надо все сказать в милиции и предупредить об этом Капитолину. Найти Соньку. Пусть посмотрит на небо в клеточку, чтобы не повадно!.. Можно ли человека убивать из-за того, что он тебя не любит? Ведь она Макса убивала! Чудом остался жив…
Тамара все сидела, курила, стараясь объяснить себе, почему она не бежит будить Валерку и не сообщает ему фантастически верную догадку. Он сейчас же позвонит своему другу, Главному милиционеру, тот отдаст распоряжение свистать всех наверх! Начнутся допросы и расспросы по-новой, но уже с четкой задачей и… Пошло-поехало. Закрутится колесо, и его уже не остановишь…
«…А оно нам надо?» – подумала Тамара. Абсолютно не надо, вдруг трезво заключила она. Дело это, если посмотреть вблизи, почти семейное. Девка-уродка влюбилась в красавчика-парня, она ему, естественно, до лампочки. От ревности и злости взяла и резанула его, мол, тогда никому не достанешься…
А она, Тамара, в милицию! Ну, посадят Соньку… А слава какая по городу? Сонька в тюрьме, и рядом эта несчастная Капитолина…
Макс-то выжил! И неизвестно еще, так ли он изуродован, что уж там могла натворить девчонка? Резанула разок, да и убежала со страху!
Тамара глянула на часы – половина пятого. Новая интересная мыслишка заворочалась в голове… Так-так… Дело семейное, по-семейному и решать надо. И делать это будет Тамара. За прокурора, судью и присяжных.
И никому чужому ни словечка.
А сейчас, пока все в доме спят, надо идти к Капитолине и все ей сказать, ничего, переживет, не помрет.
А девку пусть найдет и сюда привезет… Может, и Тамаре с ней махнуть? Она с радостью куда-нибудь бы смоталась.
Эта история как-то всколыхнула ее. Последнее время она вдруг почувствовала себя старой и никому не нужной… Ну, разве только Валерке, и то на очень короткое время в спальне.
Тамара не стала переодеваться, только причесалась и, прихватив коньяк, пошла.
Они сели друг против друга, в стаканчики налили коньяк…
У Капитолины несчастное лицо, ее трясет мелкой дрожью: она понимает, что Тамара ей скажет такое… Выпила коньяку, закурила и постаралась унять дрожь.
Уже четыре ночи она не спит с тех пор, как пропала Сонечка. Может, она в Каракорах?.. Но уж позвонила бы оттуда. Капитолина дала себе еще один день на ожидание, а потом – поедет туда.
Она ждала, что скажет соседка, видела по ней – знает та о Сонечке!
Тамара долго думать не стала, только предупредила Капитолину: «Без рыданий, я ничего плохого делать не собираюсь, поняла?»
Капитолина задрожала еще сильнее, но тут же промелькнула мысль: жива!.. Иначе Тамара бы по-другому говорила! А то она какая-то бойкая.
Капитолина послушно закивала.
– Девка твоя делов натворила… – начала Тамара, выпивая и закуривая, ей очень нравилась ее роль и вся эта тайна… Она даже подзабыла, что Макс все-таки в больнице… – Понимаешь, это она Макса порезала. Молчи! Дай сказать! – закричала она на Капитолину, увидев, что та вскочила и готова вцепиться ей в волосы. – Очумела, дура-баба? Хочешь, чтобы мы в милицию пошли? Давай! Сию минуту можем! Доказательств навалом! А я к тебе пришла! Посмотри, сколько времени? В пять утра брехать приходят?..
Капитолина села, аргументация Тамары, особенно насчет времени, ей кое о чем сказала, и она решила сначала выслушать. А уж она сумеет защитить свою дочечку!
– Ну так слушай…
Тамара стала рассказывать, начиная с маскарада (конечно, не забывая выгораживать себя. Сама-то она считала, что виной всему злополучный маскарад, костюм и ее прямо фатальное вмешательство в жизнь тихой некрасивой девчонки). Закончила тем, что им надо посмотреть у Сони в комнате – есть ли там костюм и, вообще, какие вещи остались?..
– Ты смотрела? – спросила она Капитолину, та покачала головой.
Все, что выслушала Капитолина, не укладывалось в ее бедной голове. Соня напала? А может, это Макс избил или убил Сонечку?.. Хотя если бы убил, то Соня не могла бы исчезнуть… А если его дружки утащили ее и выбросили?
– Он там был не один, позвал дружков, и они Сонечку мою уби-или-и-и… – надрывно проревела Капитолина.
Тамара, глядя на нее, ругала себя: ну зачем было тащиться к такой дуре? Что, Тамара не знала, насколько тупа эта баба?
И что теперь делать? Ведь Капка может сама понести по городу и пойти в милицию, заявив, что ее дочь убили… Она решила: Валерка пусть все, что надо в таких случаях, предпринимает, если Капка по-хорошему не хочет.
Тамара встала.
– Я ухожу. Слушать твои причитания я не буду. Врачами все доказано. Ты что, совсем дура? Мне было бы легче наплевать на твои чувства и пойти в милицию. У всех ребят из общежития – алиби, ты это, конечно, не понимаешь… Значит, никого не подозревают… Все были вместе, а Макс – один.
Капитолина слушала, не понимая, с чего бы Тамарка пришла к ней? Значит, рыльце в пушку!.. Разгадать бы ее хитрость… Но куда Капитолине с ее умишком против Тамарки!..
– Давай-ка посмотрим, что твоя дочь взяла, – предложила Тамара, видя, что Капка в невменяемом состоянии.
Они вместе прошли в Сонину комнату, куда мать только раз заглянула: страшно ей было отчего-то входить.
– Раскрой шкаф, – приказала Тамара.
Шкаф был почти пуст. Не было летних маек, джинсов и нигде не было маскарадного костюма.
Капитолина, побелев, вдруг кинулась к тумбочке, которую Сонечка закрывала на замок…
Там было пусто.
Заглянув внутрь, Тамара увидела какую-то пластинку: это были накладные ногти зеленого цвета (Сонечка купила и зеленые. Хотела их налепить, но в последний момент передумала…).
Тамара усмехнулась: «Ну как, видела ты такое у дочери? Что теперь скажешь? Она их под костюм купила, но, видно, не понравились».
Капитолина с ужасом смотрела на длинные ногти. Оттого, что они зеленые, ей сделалось худо.
Тамара была начеку.
– Эй, не падать мне! Ишь какая нежная! – и она с силой хлопнула Капитолину по щеке.
Очнувшись, та бессмысленно посмотрела на Тамару.
– Зачем ей эта гадость, Тамар?.. Скажи ты мне, за-ради Бога!
Тамаре стало жаль дуру, и она пояснила:
– Для красоты, для моды. Думаешь, она такая, какой ты все ее представляешь? Станичная девушка? Да она сто очков столичным даст, я так думаю.
Увидев на столике томик Блока, Тамара удивилась (она поэзию не читала, но про Блока знала, что он – великий, как Пушкин).
Там были закладки. Она раскрыла одну, в глаза бросились подчеркнутые строки: «И веют древними поверьями ее упругие шелка, и шляпа с траурными перьями, и в кольцах узкая рука»…
…Ишь как красиво! И Сонька это подчеркнула… Значит, так и вырядилась… Может, изображала такую даму? А что? В маске…
Тамара вдруг поняла почти все и с жалостью посмотрела на Капитолину: что она, бедняга, поймет?.. Ничего.
Хотя и сама Тамара оказалась не умнее этой некрасивой девчонки!
Вон она какие стихи читает.
Тамара, пообещав Капитолине вернуть книжку, взяла ее с собой.
Капитолина вдруг заволновалась и вышла. Тамара последовала за ней – кто ее знает, что удумает?
У себя в комнате Капитолина достала из комодика деревянную шкатулку. Она оказалась пуста.
– Ой, обворовала она меня! Ой, все денежки, что я копила ей же, забрала! Ой, Тамарочка, ты родненькая моя! Да что же это! О-о-ой!
– Перестань, ну-ка! Сейчас же! Что ты воешь, как пес подзаборный? Хочешь, чтобы весь дом знал?
Капитолина, замолчав, продолжала всхлипывать.
Тамара в кухне почти насильно влила в нее рюмку коньяку.
– Ну как? Теперь веришь? Думай, милочка моя, куда она могла смыться? Я Валерке ничего не сказала. Гуле тоже. Макс не знает, Валерка у него был, и тот сказал, что ему сразу же в лицо фукнули и он ничего не помнит. И они вдвоем решили, что был кто-то пришлый. Это хорошо для тебя и для Соньки… – успокаивала соседку Тамара.
Капитолина слабо откликнулась: а может, правда, кто пришлый…
– Опять двадцать пять! – уже зло сказала Тамара. – Тебе хоть кол на голове теши! Дура!
Капитолина глазами, полными слез, смотрела на Тамару.
– Дочь ведь она мне! До-очь! Как я могу такое думать! Тихая она…
– В тихом омуте черти водятся! – раздраженно отозвалась Тамара. – Ты должна поехать в Каракоры! Привезти ее оттуда, и мы вместе – ты, я, она – решим, как быть. Может, ей полечиться надо, может, ее куда-нибудь отправить, ну, в санаторий, например… Может, вам уехать?.. Не знаю. Знаю только, что в тюрьму ее засаживать не хочу, хотя она и виновата. Очень.
Капитолина вдруг, опять вскочив, полезла в висячий шкафчик. Достав коробку из-под чая, она облегченно сказала:
– Слава Богу, хоть общие не взяла. Есть на что поехать.
Тамара усмехнулась: как быстро у Капитолины одно настроение переходит в другое! Ей проще жить, наверное: то повоет, то обрадуется, то поругается, то помирится… Никаких раздумий и сомнений…
– В общем так, – сказала Тамара деловито. – Ты едешь, а я тут буду держать руку на пульсе, если что – я уже тебе сказала, – сажать ее не хочу. Кем она из тюряги выйдет? Еще хуже станет.
Капитолина, перекрестившись, замахала на нее руками: что ты говоришь-то! Тьфу, тьфу!
– А ты что думаешь? Ее за членовредительство по головке погладят? Она совершеннолетняя для тюряги, паспорт есть, недалеко и семнадцать!
Капитолина пригорюнилась, осознав вдруг, что все это не соседские выдумки. Ее Соня преступила закон.
– Ладно, Тамарочка, поеду сегодня же. Ты на меня не сердись… Вишь, какое дело-то вышло.
Капитолина уехала. Через день она позвонила с почты, сообщив прерывающимся голосом, что Сонечки здесь нет и не было. И что сама она останется здесь, поживет у Клавдии Егоровны, поможет ей по хозяйству, а если вдруг Сонечка появится, пускай Тамара не сочтет за труд, отобьет ей телеграмму по адресу. И все.
Тамара, поразмыслив, решила больше в эту историю не встревать.
Макс выписался из больницы. Они все его шумно и весело встретили, ужаснувшись про себя, настолько шрамы изменили его лицо.
Губа была раздвоена. Нос перекосило, на щеках рубцы. И один глаз вроде ниже другого.
Никто, конечно, звука не произнес по этому поводу, он сам сказал: «Принимайте красавца».
Хотел еще что-то добавить, но сжал губы, а Тамара, заметив вспыхнувшие злобой его глаза, вдруг подумала, что он знает преступника.
Сначала за столом пили, ели, говорили обо всем, не касаясь его дел. Сам Макс ничего не ел, пил много, отвечал односложно. Но важного для всех разговора было не избежать.
Начал Валерка:
– Доктор сообщил, что через полгода надо будет прибегнуть к косметике. – Валерка улыбнулся, как бы приглашая всех порадоваться.
– Дядя Валера, вы не обижайтесь, но я всех прошу никогда обо мне в этом плане не говорить, – жестко сказал Макс. – Я не буду обращаться к косметике. Я останусь таким, какой есть. Не всем же быть красивыми… Побыл – и хватит. Мужчинам красота не обязательна. Вон девчонка соседская, уродка, живет, не помирает!
– Можешь о ней больше не волноваться, Максик, – успокоила его Гуля. – Они уехали.
Макс живо повернулся к сестре:
– Вот как? Как же ты без своей любимой подружки живешь? А куда, если не секрет?
– В Каракоры, – назвала Тамара. Она вдруг осознала, что чувствует ответственность за эту семейку, Соню и Капитолину.
– А-а… – протянул вроде бы безразлично Макс. – Но к осеннему сезону вернутся? А то ведь ты места себе не найдешь, – опять глянул он на Гулю как-то странно, что при его нынешнем облике выглядело зловеще.
– Конечно, приедут, куда денутся, – опять поспешила с ответом Тамара, заметив удивленный взгляд Гули (она еще не сказала ей о звонке Капитолины).
И тут же переменила тему.
– Ребята, ваш сумасшедший дядька собирается покупать для нас дом, как вы к этому?
Гуля на радостях хлопнула в ладоши, Макс пожал плечами.
Валера ничего не понимал, он только подумывал о доме. Зато понимала Тамара и, будто не расслышав ответ Макса, резюмировала:
– Отлично, значит, все «за». Завтра и поедем глядеть!
Макс встал, лампа осветила его лицо. Все содрогнулись: бедный Макс! Как же он изменился! Свыкнется ли он со своим новым обликом?
Хотя многие уроды с рождения так и не привыкают к своей внешности…
Тамара, глядя на него, думала, что она предательница: печется о девчонке, которая сделала такое!.. Ей стало неуютно. Ну не может она засадить Соньку в тюрягу! Макс сам во многом виноват! Ненавидел девчонку, не скрывая этого.
Что же между ними произошло?.. Она никогда не узнает.
Тамара вспомнила книжку Блока, которую прочитала за вечер и теперь перечитывает. Она и не думала, что сможет читать стихи, как какой-нибудь любовный роман!
А ведь Сонька книжку просто изучала, это видно по галочкам, заметкам…
Тамара так задумалась, что не услышала вопроса Макса о книжке на холодильнике (почему он спросил?).
Решив сказать правду, она посмотрит, как Макс отреагирует.
– Это Сонина книжка, я взяла почитать, никогда стихов не читала, а тут такие… Поэт Блок. Самое замечательное – «Незнакомка»…
У Макса перекосило лицо.
– Я пойду лягу, что-то голова разболелась… – заявил он.
Тамара чувствовала себя криминалистом! Ага! Его перекосило! Значит, она читала ему стихи! Или он сам… Почему его перекосило именно от названия этого стихотворения?
Сонька книжку с собой не брала… Значит, читала на память.
Перед Тамарой стала вырисовываться почти правдивая картина произошедшего у Макса в комнате… Девчонка пришла под видом дамы… А потом неловко – или ловко? – открылась! И тут одно: либо он бы ее убил, либо она его…
Но она не убила, изуродовала!..
Тамара сидела как сомнамбула. Валерка что-то ей говорил, Гуля. Оба они смотрели на нее удивленно. А она видела, как это произошло! Вот потому ей и хотелось спасти девчонку – чуяла она, что все не так просто!
Наконец она услышала, что они говорят ей о завтрашнем дне – когда ехать смотреть дом…
– Когда захотим, тогда и поедем, – отмахнулась она и, взяв с холодильника томик Блока, ушла к себе. Ложась в постель, мстительно подумала: ты у меня еще эту книжечку спросишь!
Гуля тоже чувствовала непонятное напряжение в семье, и пока дядя Валера принимал ванну, решила зайти на секунду к тетке – правда ли, что Сонечка в Каракорах? Тамара сказала ей мимоходом, что Капа отправилась в свою станицу.
Тетя Тамара лежала в постели с той самой книжкой, из-за которой они поцапались с Максиком…
На Гулин вопрос Тамара ответила не сразу.
Она долго смотрела на Гулю, как бы раздумывая, и, вздохнув, ответила:
– Девочка моя милая, нет в Каракорах твоей Сонечки и где она – никто не знает. Понятно?
Гуля будто ухнула в пропасть. Сонечка! Ее главная и единственная подруга! Неужели с ней случилось что-то страшное?.. Гуля боялась спрашивать, но глаза Тамары будто что-то говорили ей.
Гуля, как ни пыталась, разобрать не сумела. Поэтому, чтобы не заплакать при Тамаре, она пожелала спокойной ночи и пошла к двери, а вслед услышала:
– Завтра с тобой поговорим, хорошо?
Она, не оборачиваясь, кивнула.
Макс лежал в постели, но не спал – глаза посверкивали в полутьме. Он включил только настольную лампочку-ночник. Не хотел, чтобы сестра его рассматривала.
…Хорошо, что дядя Валера придумал купить дом, подумала Гуля, отвыкнув от того, что с ней в комнате ночью находится взрослый брат. Да и вообще неприятно, когда кто-то наблюдает за тобой. Если бы не Макс, Гуля сейчас бы порыдала как следует, посидела бы при свете, покурила, чашку кофе выпила. Подумала бы спокойно обо всем, что с ними за последнее время произошло. А так… Приходится переодеваться в ночную рубашку (Макс отвернулся) и ложиться спать. Конечно, можно размышлять и в таких условиях, но удовольствия от этого не получишь.
Сонечка!.. Где ты?.. Гуле впору было заплакать.
Услышав голос Макса, она вздрогнула. Гуля не ожидала, что он с ней заговорит, да и не хотела этого…
– Гуля, ты же не спишь, я знаю. Разве не так?..
Гуля сначала решила молчать, но, вспомнив, что он бедный-несчастный, ответила, что не спит.
– Давай тогда честно – и больше никогда об этом.
Сказал каким-то странным тоном, то ли угрожающим, то ли просто суровым… Гуля не поняла, она вообще перестала понимать: все переглядываются, что-то скрывают, о чем-то серьезном думают, а она в стороне, как неродная…
– Давай, – прошептала Гуля, не имея никакого представления, о чем он может сейчас с ней говорить?
Они, как в былые времена, сев на своих постелях, закурили. Макс затянулся так, что сигарета затрещала, и, отмахнувшись от дыма, который попал ему в глаза, сообщил:
– Я знаю, кто меня уделал.
Гуля охнула, подумав, почему же он ничего не говорит дяде Валере?.. Тот бы… Но Макс перебил ее мысли.
– И ты знаешь, – сказал он это очень уверенно.
Гуля растерялась. Выходит, он думает, что она знала и молчала? Кто же она тогда такая? Предательница?..
– Максик, – она постаралась, чтобы голос у нее был как можно ласковее и мягче, ведь он еще болен! – Максик, ну подумай сам. Если бы я знала, неужели бы я молчала?..
– Это не исключено, – ответил он холодно. – Чего ты в таком трансе? Я жду от тебя признания.
Гуле совсем не хотелось говорить Максу, что ее транс связан с потерей Сонечки и что, конечно, с той что-то случилось, а им всем наплевать, потому что Сонечка чужая!..
А вообще, что, теперь ему ничего говорить нельзя? Нет, можно и нужно!
– Это из-за Сонечки, Максик…
– Та-ак! – заорал он, чуть не подпрыгнув на постели. – Я был уверен!
– Тише, – попробовала усмирить его Гуля, – услышат, подумают, что опять… – она не добавила «ты меня бьешь», – мы ссоримся. Не надо, Максик! А если ты так разозлился, давай прекратим разговор до лучших времен.
Гуля легла и закрыла глаза, хотя внутри у нее все тряслось.
Макс, тоже опасаясь, что услышат, тихо продолжил:
– Рассказывай, что знаешь.
– Я знаю очень мало, если тебя вдруг заинтересовали наши соседи… Они уехали в Каракоры и пробудут там все лето…
– Значит, она в Каракорах, – задумчиво протянул Макс.
«…Что ему надо от Сонечки? – со страхом подумала Гуля. – Что он к ней привязался?» Чтобы отвлечь его от мыслей о подруге, она спросила:
– А как ты думаешь, кто… с тобой…
И не успела больше ничего сказать, как Макс прошипел, словно змея:
– Твоя подружка Сонечка!
– Да она никого не может обидеть! Ты говоришь так, потому что ненавидишь ее! Сонечки, наверное, вообще уже нет на свете! Ее убили! – кричала Гуля, зарыдав.
«Рассказать ей все, – размышлял Макс. – Но ведь начнутся рыдания и истерики. А если она все-таки что-то знает?..»
Тут Макс, хорошенько подумав, понял: Гуля ничего не знает. И знать ей не надо. И никому не надо. Как он и задумал. Зря, конечно, ляпнул, но сделанного не воротишь… О-о, у него такие замыслы! Такая ненависть полыхает в его сердце! Когда он найдет эту гадину, он такое скажет и сделает, что она сама в петлю полезет!
Если Макс и раньше не отличался прекрасным характером, то сейчас он стал кремнем с зазубринами, о которые каждый обдирался, приближаясь к нему.
– Не реви, я пошутил, – успокаивал Макс как мог, но получилось так, будто он ее презирает и в грош не ставит слезы сестры.
– Нет, ты так думаешь! Думаешь! Я знаю! – сквозь усиливающиеся рыдания повторяла Гуля.
Ну что теперь с ней делать, этой дурой? Выносить ее крики невозможно. Сейчас ведь припрется эта…
Макс встал, оделся.
– Реви, сколько хочешь. Я пошутил. Больше мне говорить с тобой не о чем. Пойду в общежитие, в свою комнату, с тобой можно свихнуться! – раздраженно проговорил он.
Макс ушел. Гуля его не задерживала, он вдруг стал ей совершенно чужим: из больницы вышел не ее брат-близнец, мальчик с дурным характером, а совсем другой человек, который Гуле неприятен.
