Текст книги "Теплый пепел надежд"
Автор книги: Ксения Васильева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)
– Короче, – закончила Тамара, – придешь ко мне, расскажешь, мне же интересно, как все будет! Вопросы есть?
В ответ было молчание. Тамара расстроилась: она разбивается в лепешку, а эта статуя сидит и только глазами поводит. Уходя, Сонечка пробормотала «спасибо», но такое бесцветное, что лучше бы ничего не говорила!
Тамара разозлилась и целый день кипела как чайник, а вечером досталось даже Валерке: никуда-то они не ходят, в постели он последнее время как столетний дед, наряды Тамарины скоро протухнут в шкафу, дороже фирмы у Валерки ничего нет…
И ушла в ванную смывать макияж.
Валерка растерялся от такого наскока, но Тамара как всегда права: он так поглощен работой на этой денежной, престижной и высокой должности, что совсем забыл о своей молодой и красивой жене, которой обязан уделять максимум внимания… Вот найдет себе кого-нибудь и бросит тебя, дурня, подумал Валерка, испугался и тут же разозлился.
Эта вздорная баба со своими претензиями заставила его забыть о трагическом событии в их семье…
Валерка постучал в ванную.
– Выходи, Тамар, поговорить надо.
Она вышла с накрученным полотенцем на голове, чего раньше при муже никогда себе не позволяла.
– Что еще за дела?
– А дела такие, – тихо, со злостью, проговорил муж. – В Грозном бомбой убило Семена и Гулю. – (Семен – брат Валеры, с которым они были очень дружны). – Они домой пришли после дежурства в госпитале…
Тамара взвыла и залилась слезами. Валерка сморщился.
– Погоди, не вой. Ребята прилетают завтра, Максик и Гуленька. Помнишь их? Они как раз за гумпомощью пошли… Вернулись, а дома нет. Гулю и Семена похоронили уже…
Тут Валерка сам разрыдался. Тамара, плача, стала его утешать – страшно было видеть, как рыдает Валерка, всегда веселый и уравновешенный.
– Валерочка, родненький, что сделаешь… Война там. Хорошо, что дети остались, будут помнить отца с матерью… А мы уж им все отдадим, все для них сделаем!.. Верно?..
Она говорила простые незначащие слова, которые всегда произносят в таких случаях, чтобы успокоить близких.
Тамара достала графинчик с водкой, и они помянули Гулю и Семена. Они были в Грозном лучшими врачами: Семен – хирург, Гуля – терапевт. И работали вместе.
Тамара расспрашивала о подробностях, но Валерка не знал. Позвонил Максик и попросил разрешения приехать, потому что жить им негде и вообще очень тяжело…
Тамара сказала, что поселит ребят в спальне, а сами на тахте в кабинете будут спать, места в квартире всем хватит… А попозже можно и квартирку им двухкомнатную сделать.
Валерка засомневался: малы еще… Тамара подсчитала и получилось, что близняшкам (Гуля и Макс были близнецы) по пятнадцать уж есть.
Не видели они ребят года три, а раньше раз в год обязательно все встречались. Семен был весельчак, они с Валеркой такое устраивали, что Тамара и Гуля от смеха со стульев падали.
Утром, когда Валерка уехал на работу, Тамара не стала валяться. Вскочив, прибралась в квартире, достала чистое белье и зазвала Капитолину, чтобы та приготовила хороший обед.
Валерка должен был привезти ребят к вечеру – самолет прибывал в шесть с минутами.
Капитолина скоренько поставила борщ, накрутила фарша, замесила тесто для пирожков, и они сели с Тамарой за стол.
Помянули Тамариных родных, и соседка, снова всплакнув, рассказала Капитолине о близняшках. Помнила она их симпатичными и очень разными: Максик – в мать, чеченку, черненький, диковатый, красивый, Гулечка – в отца, хохла, беленькая, как ангелочек, хорошенькая… Они ровесники Капиной дочки, может, дружить будут, предположила Тамара.
Капитолина кивнула, а сама подумала, что Сонечка такая стала нелюдимая, вряд ли дружба состоится… К тому же дочка ее некрасивая, захотят ли эти «ангелочки» с ней водиться?..
Она расстроилась и, сказав, что у нее дома варится обед, ушла. Ей просто не хотелось больше слушать о двух красивых детях, которые скоро станут их соседями.
Готовить она перестала давно, с тех пор как дочь заявила, что соблюдает строгую диету. Матери одной кусок в горло не лез. Зато экономия! Капитолина стала откладывать деньги Сонечке на дубленку – очень ей хотелось, чтобы дочка выглядела не хуже других. Ей казалось, что оденься Сонечка по-модному, дорого, то и похорошеет…
К вечеру Валерка привез ребят.
Гуля и Максим, на вид уже вполне взрослые, вовсе не выглядели «ангелочками» – они были черными от тоски, удрученные горем и думами, как жить дальше.
Но даже в горе и тоске оба отличались почти совершенной красотой. Черноволосый синеглазый юноша имел твердый абрис смуглого лица, девочка – беленькая, с длинными шелковистыми волосами.
Тамара, увидев ее, внутренне ахнула, вот бы кому идти на бал в ее наряде! Вот был бы фурор! А то занималась неблагодарным делом – из дерьма конфетку лепила!..
И тут же подумала, что надо ребят усыновлять-удочерять. Говорят, скоро война кончится! Да, как же!
Обо всем этом Тамара сказала в тишине ночи Валерке, и он, удивившись – Тамара всегда была равнодушна к детям, – ответил, что с кондачка такие вопросы не решаются, первым делом надо у ребят узнать, чего хотят они, а так-то он только рад будет.
Встали ребята поздно, Тамара сразу же потащила их завтракать (он был обильный, ни дать ни взять «шведский стол»), но они к еде почти не притронулись, а смотрели вокруг и на саму хозяйку отсутствующим взглядом. Тамаре стало неуютно от их безысходности.
– Мы пойдем погуляем, – сказал Максим, и Тамара попросила их купить на базаре зелени.
Она полезла было за деньгами, но Максим остановил ее: у нас есть деньги, не добавив – «тетя Тамара».
Они ушли, а Тамара, сев в кресло, уныло задумалась над тем, что все не так просто, как казалось ей ночью.
Чтобы развеяться, до прихода племянников она зазвала Сонечку как бы для повтора роли. Но девчонка радости ей не доставила, будучи в этот день совсем уж угрюмой. После прекрасных лиц Макса и Гули Сонечка показалась ей еще более уродливой. Тамара вдруг поняла, что зря она затеяла эту «историю с переодеванием». Но теперь уже поздно.
Без всякого интереса просмотрев «репетицию», Тамара сложила в бумажный большой мешок все аксессуары, и Сонечка ушла, толком не произнеся и двух слов.
Ребята пришли с прогулки немного ожившие, посветлевшие. Натащили гору овощей и фруктов, показали, какие босоножки купили Гуле.
Тамаре стало стыдно. Какая же она негодяйка! Соседскую девчонку благодетельствует, а Гуле даже ничего не подарила!
Она тут же потащила их к шкафу и вывалила свое добро на пол.
Гуля, конечно, как девочка обмерла над тряпками, а Макс презрительно отвернулся – он мужчина, черт возьми, джигит! Скоро у Гули образовался большой и модный гардероб, в котором кое-что подшить, ушить, и все дела.
Но Тамара уже поняла, что ребята – щепетильные не в меру, в смысле подарков, денег и всяких подачек с ними надо бережно обращаться.
За обедом они хорошо поели и не молчали. Говорил в основном Макс. Они решили бросить учебу, идти работать, пока они здесь поживут, если можно. Надоедать долго не станут. Подыщут комнату, сначала снимут, а потом, со временем, ее выкупят… Они уже поняли, что Грозный стал кошмаром, и туда не вернутся.
Тамара слушала и все больше падала духом – с усыновлением-удочерением ничего не получится!.. Не те это дети: жестковатые, недоверчивые, почти равнодушные к родственникам, признающие только друг друга. Даже одежда, которую Гуля выбрала из Тамариных вещей, вызывала у брата раздражение: он сам купит сестре все, что надо!
Тамара не возражала, поняв, что приручать этих волчат надо потихоньку, умело, стараясь, чтобы горе хоть немного отпустило их.
Главное, как можно дольше удержать близнят у себя!
Когда разговор коснулся школы, она бесстрастным тоном сообщила, что в соседней школе завтра бал-маскарад, обещают всякие развлечения…
– Может, сходите туда? Вход свободный. Немного отвлечетесь, с кем-нибудь познакомитесь…
Мальчик нахмурился:
– Нет, мы не пойдем.
Девочке скорей всего хотелось пойти, но она побаивалась брата, и совесть заговорила: как можно сейчас, когда…
Она посмотрела на Макса, и в ее взгляде промелькнула слабая надежда. Тот мельком глянул на сестру и, опустив голову, через силу произнес:
– Если Гуля хочет, пусть идет, я не против…
– А ты?.. – протянула Гуля.
– При чем здесь я! – вспылил мальчик. – Я же сказал – хочешь, иди!
– Но я не пойду без тебя! – уже тверже сказала девочка. – Если ты не пойдешь, то и я…
– Значит, ты хочешь, чтобы мы пошли вместе? – внимательно посмотрев на сестру, переспросил мальчик. Та кивнула.
Макс вздохнул: хорошо, пойдем. Утешил, как малого неразумного ребенка, чтоб не заплакал. У девочки засияли глазки.
Тамара во все глаза смотрела на эту сценку; они совсем взрослые: Макс – мужчина, потакающий женщине с ее слабостями, Гуля – женщина, умеющая пользоваться этим. Она предложила проводить их в школу, но Максим отказался от ее услуг.
Почувствовав себя лишней, Тамара ушла к себе. Там она дала волю раздражению: вот волчата! Никак к ним не подъедешь! Но тут же одернула себя, они же – сироты, совсем недавно потеряли отца и мать! Какая же она сама нечуткая и черствая!..
К ней тихо постучали.
Это была Гуля в одном из Тамариных платьев. Она смущенно попросила подогнать его по ней. Дел было немного, и скоро Гуля с восторгом вертелась перед зеркалом в темно-синем шелковом платье в меленький цветочек, которое необыкновенно шло к ее синим глазкам и блестящим золотистым волосам.
Тамара немного успокоилась – найдет она тропиночку к Гуле! А вот Максим для нее – закрытая книга. Тут должен взяться Валерка.
Только куда ему! Для него фирма дороже всего! Тамара просто заставила себя не разозлиться на мужа!
А Гуля вдруг сообщила:
– Тетя Тамара, мы отдадим вам деньги за платье, Максик сказал… – Всюду проявление независимости! Это, конечно, от мальчика!
– Хорошо, хорошо, отдадите, – с досадой сказала Тамара. – Я думала, мы родные, а вы считаетесь, как на базаре… Обидно.
Девочка, покраснев, пробормотала:
– Максик так хочет. Он сказал, что мы вам на голову свалились, как… – На глазах у Гули появились слезы.
Тамара прижала светловолосую головку к груди.
– Вы должны знать, что вы нам родные. Нам было бы намного хуже, если бы мы знали, что вы где-то бедствуете. – Тамара замолчала и решилась произнести: – У нас никогда не было детей и, наверное, уже не будет… А теперь появилось сразу двое, хотя и по ужасной причине, но…
Они обе заплакали, чувствуя, что стали намного ближе.
Вышли на кухню к Максу. Тот мрачно пил пустой чай. Гуля рассказала, какая тетя Тамара хорошая и как она их любит. Макс промолчал, и Тамара поняла, что ей еще предстоит с ним борьба за душу этой девочки.
Валерка пришел намного раньше, чем обычно.
Макс сразу повеселел и распрямился. Они с Валеркой стали говорить о машинах. Оказалось, что Макс хорошо водит, ездил в Грозном на отцовской. Валерка обрадовался: на фирме как раз требуется водитель, и предложил Максу поработать лето…
У того загорелись глаза. Он хотел работать, чтобы быть с Гулей самостоятельными, да к тому же любил всякие механизмы, особенно машины.
Они немного выпили, помянув погибших родителей ребят, и заговорили о жизни. Макс сообщил, что они будут работать и снимать комнату…
Валерка взвился, но Тамара наступила ему под столом на ногу, и он удивленно смолк. Он еще не понял, с кем имеет дело. Ночью Тамара объяснила мужу ситуацию, заставив его задуматься.
Бал-маскарад был в разгаре, когда в зале появилась еще одна маска. Ее невозможно было не заметить. И, как верно спрогнозировала Тамара, все девчонки почувствовали острый укол зависти.
Маска эта, то есть та, которая за ней скрывалась, была само совершенство.
Стройную гибкую фигурку облегало потрясающее малахитовое платье. На плечи ниспадали золотистые густые локоны, на макушке – роскошная шляпа с золотой розочкой.
Кружева зеленой бархатной маски чуть прикрывали розовые губки бантиком. А в прорезях маски светились дивные глаза.
«…Весна, весна», – зашелестело в зале, молоденькая дежурная учительница в костюме барышни-крестьянки обрадовалась, что будет кому вручить приз, и вместе с тем позавидовала красоте незнакомки.
Перебрав всех девочек школы, она поняла, что Весна – чужая. Самой красивой у них считалась Магда Пирсова, но она была высокая и плотная.
Учительница стала раздумывать и наткнулась на отгадку: это же Сусанна Шулякова из математической школы! Золотистые вьющиеся волосы и стройная фигурка! Вот личико у Сусанны бесцветное, но с хорошим макияжем будет не хуже, чем у Шэрон Стоун!..
И по залу тоже пронеслось: Сусанка!..
Фея Огня возмутилась:
– Разве мы приглашали из других школ?
Дежурная учительница заметила строго, что здесь не запретная территория и все, кто хочет и имеет костюм, могут приходить.
Разозленная Фея удалилась со своей свитой в буфет и там, подогретые шампанским, они решили, что Сусанке такая подлость не пройдет!
Между тем в зале появились два новых лица: девочка в синем с цветочками платьице, скромном, но элегантном, и мальчик в обычной одежде – джинсы, майка, кроссовки.
Дежурная учительница, будто специально дождавшись группу «во гневе», представила новых гостей: они из Грозного, будут учиться у них в лицее, зовут их Максим и Гуля.
– У них большое горе… – добавила учительница, и Макс разозлился: разве это кому-то интересно?.. И они не собираются учиться ни здесь, ни вообще… Это рыжая Тамарка растрепала!..
– Давайте их поприветствуем, – присовокупила учительница, и все захлопали.
Гуля сделала книксен, а Макс хмуро наклонил голову, решив, что как только от них отвлекутся, они с Гулей уйдут.
Но их не оставили в покое. Наоборот. Пара была такой интересной! Фея Огня даже забыла о Сусанке. С замиранием сердца она смотрела на парня из Грозного: высокий, черноволосый, синеглазый – красавец! И лицо взрослое, суровое – крутой!..
Девчонки стали виться вокруг него, надеясь, что он их заметит.
А он увидел Весну. Гордый и независимый, уже познавший женщину (молоденькая жена соседа в Грозном), считающий себя взрослым, Макс, как мальчишка, дрогнул, увидев ее.
Она стояла у окна, обмахиваясь веером, выставив из-под платья маленькую ножку в туфельке из золоченых ремешков. По плечам струились золотые локоны, талия изгибалась подобно луку…
Макс погиб.
Хотя разум подсказывал, что мордашка под маской может быть никчемной, а под золотой копной волос скрывается дурь и пустота, но эмоции побеждали: прелестная фигурка, ножки, волосы, манеры не свойственны дурнушкам.
Кто-то рядом с ним прошипел:
– Нет, ты посмотри, как эта Сусанка выпендривается! Подумаешь, мать в театре администратором работает, вот и притащила оттуда костюм!..
Дальше Макс не слушал. Какое имя! Су-сан-на! Какая девушка! Юноша пялился на Весну, как обыкновенный мальчишка!
Она это заметила и неторопливо грациозной походкой прошла мимо. На него повеяло потрясающим ароматом духов – даже голова закружилась.
Макс, забыв, что собирался сбежать отсюда, думал только о том, как познакомиться с девушкой. В принципе, это было несложно: пригласить танцевать, а там… Но юноша настолько оробел, что ни за что на свете не подошел бы к красавице.
А сзади него продолжали шептаться: нельзя было пускать из других школ, если Сусанка получит приз за лучший костюм, они решение опротестуют…
Обернувшись, он увидел высокую девицу в огненно-красном наряде и в алой маске. Облив ее презрением, Макс отвернулся.
Весна меж тем все время танцевала.
Кавалеры пытались с ней познакомиться и пригласить на свидание, но никто не преуспел в этом. Весна отмалчивалась, играя веером.
Прочие девицы были возмущены – маскарад превратился в триумф этой наглой Сусанки!
Сама Сусанна, которая все-таки присутствовала здесь, была не менее возмущена: кто-то играет ее роль! Кто-то решил ее подставить! Но кто?
В зале нагнеталась атмосфера скандала, которую подогревала Фея Огня со своей свитой. Изрядно разогревшись шампанским, они были готовы сорвать с нахалки маску.
Парни, злясь от своих неудач, тоже хотели увидеть Весну в ее истинном облике…
Почуяв атмосферу враждебности, Весна, подобрав юбку и обмахиваясь веером, прошествовала к выходу. Никто не предполагал, что она собирается уйти, только Фея, пылая праведным гневом, ринулась следом за зеленой маской.
Сонечка (это была она), услышав за собою шаги, бросилась вниз по лестнице, но сзади не отставали. Она остановилась, решив дорого продать разоблачение своего инкогнито. И обернулась.
Перед ней стояла их школьная красотка и воображала Магда, сорвавшая с себя маску.
– Ну, и чего ты несешься, как бешеная корова? – насмешливо спросила она. – Боишься маску снять? Видишь, я сняла!
Сонечка вздрогнула: неужели ее узнали?! И писклявым голоском высокомерно ответила:
– Не хочу снимать, и не заставишь!
– Я тебя узнала, Сусанка! Тебя все узнали, можешь не притворяться! Ты не из нашей школы! Убирайся! – победно завопила Магда.
От неистовой злости Магда забыла, что собиралась содрать с Сусанки маску.
Сонечке того и надо было. Она нарочито громко захохотала и бросилась вон из школы!
Выскочив на улицу, девушка свернула в проулок, долго бежала, пока не оказалась далеко от школы, в чьем-то маленьком дворике со скамейкой.
Но рассиживаться было некогда, надо быстро снять наряд и снова стать самой собой.
А в школе было так.
Вбежав в зал, рассерженная Фея сообщила своим приближенным, что нагнала Сусанку и почти стащила с нее маску – та сопротивлялась, но Фея ее узнала!
Обсуждение подвига было прервано жюри из директрисы, актрисы местного театра и двух учительниц, призвавших всех снять маски. Началось вручение призов.
Настоящая Сусанна незаметно удалилась Она вовсе не хотела, чтобы ее узнали, да и костюм у нее был не из лучших – Цыганки.
Остальные же, визжа и хохоча, стали стаскивать маски и выяснять, кто есть кто. Жюри посожалело, что в зале не оказалось Весны, которой хотели вручить главный приз и присвоить звание Королевы акаций. Поэтому победительницей стала Фея Огня.
Магда была счастлива и тут же забыла об огорчениях, связанных с подлой Сусанкой.
Бал продолжился, но уже без трех участников: Сонечки и близнецов из Грозного. Гуля не стала уговаривать остаться, когда Макс сообщил ей, что уходит.
Они молча медленно шли домой; Макс думал о Весне. Запала она ему в душу! Узнав, что это Сусанна из соседней школы, он поклялся разыскать ее. Не будь он Максим Москвитин!
Сонечка решила сразу зайти к Тамаре и отдать костюм, чтобы навсегда забыть об этом маскараде, который нанес ей еще одну рану.
Тамара затянула девчонку на кухню, чтобы расспросить обо всем, но Сонечке это вовсе не улыбалось, и она, сказав, что успех был исключительный, сбежала под вопль Тамары: «Я же говорила!»
Конечно, для нее как режиссера-постановщика это была маленькая победа, но Сонечке-то что от всего этого? Что она приобрела? Ничего. Потеряла? Да! Покой и равновесие. И когда еще их снова обретет!
– Я тебя со своими племянниками из Грозного познакомлю, заходи!.. – крикнула еще вслед Сонечке Тамара.
Значит, та красивая пара на балу – они! Еще не легче! Тем более что Сонечка исподтишка любовалась Максимом, как и он ею. Девочке становилось еще горше.
Мама встретила ее, как теперь зачастую бывало, тревожным вопросительным взглядом. Что надеялась увидеть она в Сонечкином лице? Какие изменения? Что по мановению волшебной палочки Сонечка превратилась в красавицу? Или искала следы душевной трагедии? Ни того, ни другого мама не увидит. Первого – потому что такого никогда не будет, а второе Сонечка после маскарада решила скрывать так, что никто не сумеет об этом догадаться…
Она вспомнила свою сегодняшнюю боль: как смотрел на нее, вернее, не на нее, а на ту, которую она изображала, этот красивый мальчик, Тамаркин племянник!
Он влюбился в Весну, это Сонечка поняла по его взглядам. Но и с ней случилась та же беда. Это и было самым печальным для нее на проклятом маскараде!
Сонечка легла в постель, но сон не шел. Тихое одиночество в темноте вдруг придало новый поворот ее мыслям, сразу же исчезли уныние и мрак.
Из происшедшего что-то можно извлечь полезного в ее теперешнем положении… То, что она осталась неузнанной, давало шанс… Но какой?..
Сонечка продолжала думать о победе. Да, о победе, пусть призрачной, ненадежной. Но она выиграет приз!
У нее появилась возможность продолжить игру, появился шанс на обретение власти над человеком.
Сонечка заснула почти счастливая.
Макс и Гуля пришли домой, когда дяди Валеры еще не было, а Тамары они то ли стеснялись, то ли не признавали. Ребята направились в свою комнату.
– Вы что? Не расскажете мне о вечере? – обиделась Тамара.
Близнята переглянулись и повернули на кухню.
Хозяйка положила им в тарелки тушеное мясо с овощами. Гуля набросилась на еду – почти целый день не ели! Максим как бы раздумывал.
– Ты что, своим врагом меня считаешь? Только в доме врага горец не преломит хлеба, – насмешливо заметила Тамара.
Максим покраснел и буркнул что-то.
Чтобы переменить тему, хозяйка спросила, понравилось ли им на маскараде.
– Нет, – отрезал юноша.
Гуля, глянув на брата, возразила: ей понравилось, но девочки очень недружные. Там была одна такая…
Макс свирепо посмотрел на сестру, та сразу замолчала.
Тамара сделала вид, что ничего не понимает, и переспросила Гулю, какая это «такая»?
Девочка продолжила свое совсем уже неясное бормотание:
– Ну, там очень красивая девочка была… Ну, наверное, красивая, мы же ее не видели без маски, а в маске – как принцесса! Девочки хотели содрать с нее маску и злились… – Тут Гуля совсем замялась.
Тамара дивилась сама себе – мальчишке противоборствует! Уж ей-то на этот маскарад глубоко наплевать. Все, что ей было интересно, она узнала. А этот упрямый осел пусть катится! Тамара словом больше не обмолвится, если он захочет уйти отсюда, не было печали!
Пожелав спокойной ночи, хозяйка ушла.
Макс накинулся на сестру:
– Что ты крутилась как уж на сковороде? Мы не обязаны перед ней отчитываться! Понравилось – не понравилось! Какое ей дело? Она слишком старая, чтобы маскарадами интересоваться! Любопытство свое тешит, а ты ей помогаешь!
Гуля собиралась с мыслями. Макс здесь стал совсем другим, прямо не брат, а отец или дедушка! И по характеру стал похож на их деда-чеченца, сурового, даже нетерпимого. Скоро станет кричать: женщина, замолчи! Но она ему не дастся, она за себя постоит!
– А почему не рассказать тете Тамаре про вечер? Что тут такого? Она к нам хорошо относится, и мне она нравится.
– А мне – нет! – зло кинул Макс. – Она с нами возится, потому что дядя Валера – наш родной дядька, и если она станет к нам плохо относиться, он ей задаст! Она его боится. А мы ей не нужны, поняла? Дурочка ты, Гулька! Кому мы сейчас нужны? Только друг другу. Ну, и дяде Валере…
Сказанное Максом было так ужасно, что Гуля расплакалась. Куда делось ее веселое настроение, которое появилось на маскараде, когда она поняла, что всем нравится!
Брат не утешал ее, но чувствовал что-то вроде угрызений совести – из-за него плачет Гулька!
В конце концов, пусть бы рассказывала о вечере, распивала чаи с Тамарой… Он мог бы уйти, а так довел ее до слез.
Гуля все плакала, и Макс опять рассвирепел.
– Хватит! – зашипел он. – Прекрати свои сопли! Надо привыкать жить одним! Нет у нас мамы и папы! Нет! Понятно? И с этим надо смириться! А эта Тамара нам никто, как и мы ей!
Макс был жесток и по молодости, и по натуре. Ему было жаль Гулю, но он считал, что жалость расслабляет. Надо говорить человеку самые жесткие слова, чтобы он пришел в себя и собрался. Пусть лучше Гуля разозлится!..
В понедельник в школе только и делали, что обсуждали прошедший маскарад. Девчонки собирались отдельно, мальчишки – отдельно. Особенно выступала Магда, Фея Огня. Ведь это она получила приз за лучший костюм! Хотя многие девчонки смеялись над ней и осуждали, короче говоря, невзлюбили…
Даже соседка Сонечки по парте, особо не разговаривавшая с нею, вдруг на уроке прошептала:
– Ты ведь не была на маскараде? Нам домой по дороге, я тебе такое расскажу!
О, Сонечку привлекали в слушательницы! Страсти были настолько накалены, что этой девочке захотелось поделиться даже с некрасивой молчаливой соседкой по парте.
После уроков она просто захлебывалась, описывая происшествия на балу.
Девочка рассказала о незнакомой красавице в зеленом «шикарнейшем платье и такой же шляпе! И туфлях золотых! И с веером!», в которой, однако, все узнали Сусанку, воображалу из математической спецшколы!
Сусанка испугалась, когда Магда сорвала (уже, оказывается, сорвала!) с нее маску, и бросилась бежать.
Но они сегодня решили, что пойдут к ней и пристыдят: во-первых, за то, что тайком проникла на их бал! И во-вторых, не осталась и не открылась…
Соученица еще долго муссировала эту тему, но потом перешла к другой: брату и сестре из Грозного…
Оказалось, они тоже ничего хорошего из себя не представляют. Так, ничего на внешность, и все. Сестра такая же белобрысая, как Сусанка, брат мог бы быть симпатичным, если бы не мрачная физиономия, «прямо страх берет, так и кажется, что он киллером работает».
Замечательную слушательницу выбрала она!.. Сонечка слушала затаив дыхание.
Дома она задумалась, как она может распорядиться услышанным. Пожалуй, стоит посмотреть на эту Сусанку и даже напугать ее, сказав, что она, Соня, владеет тайной: это не она была Зеленой Весной. Соня знает, кто скрывался под этой маской. Если Сусанка захочет воспользоваться ошибкой публики, то она попадет во власть Сонечки.
Долго разыскивать Сусанну не пришлось – та сама явилась к ним в школу будто к девочке из Грозного, – оказалось, что в Грозном у нее живет двоюродная сестра.
Сонечка стояла в стороне и внимательно разглядывала Сусанну. В чем-то соседка по парте была права: девочка красотой не блистала. Что в ней было хорошо, так это фигура, волосы и цвет лица – бело-розовый, нежный, светящийся, как у дам на старинных портретах. Глаза маленькие и невыразительные, хотя умные. Нос толстоват, и голос у нее был резкий, неприятный.
Соня уверилась вдруг, что такая не понравится мальчику из Грозного. И у нее сразу улучшилось настроение.
А девицы наперебой обсуждали с Сусанной маскарад, будучи уверенными, что она на нем присутствовала (что было правдой, но не в том наряде). Та слушала, надменно усмехаясь, и вскоре, вроде бы заскучав от визга и болтовни, ушла.
Что тут поднялось! Сонечка едва сдерживала смех. Девицы тут же стали поносить Сусанку. Особенно усердствовала в этом Магда.
Сидя в своей комнате, Сонечка размышляла о жизни, что теперь делала регулярно. Она вспомнила Сусанку, и ей почему-то захотелось с ней встретиться, даже подружиться, хотя она понимала, что это невозможно.
Сонечка заметила, что девочка была скромно одета: синее платьице с белым круглым воротничком, туфли без каблуков. Волосы свои, белокурые, вьющиеся, она убрала в пучок. В таком виде она напоминала гимназистку.
Держалась Сусанна очень прямо, достойно, не делая лишних движений и не гримасничая, как другие.
Сонечка решила держаться так же, впрочем, можно сказать, что она так и держалась, но слишком скованно, а в Сусанне чувствовалась внутренняя свобода.
В дверь тихонько постучала мама (она теперь стучалась к дочке, такая та стала вдруг самостоятельная. Да ведь и паспорт уже получила!).
Мама заглянула в комнату, быстренько обежав ее глазами. Она удивлялась и поражалась, что можно делать вот так, сидя у окна? И телевизор не смотрит. Что же она делает? Думает? Но это же вредно, с ума можно сойти!
Оказывается, пришла Тамара и ждет Сонечку. Та нехотя поднялась и, состроив улыбку, вышла.
Тамара встретила ее своим обычным веселым, бодрым взглядом, что Сонечке тоже претило.
– Пойдем, я познакомлю тебя со своими племяшами! – пригласила она.
Сонечка снова улыбнулась, и соседка разоткровенничалась, может быть, именно от этой доброй ее улыбки.
– Они оба – не сахар, я тебя предупреждаю. Мальчишка так совсем волчонок. Макс. Ну, Гуля помягче, но он ее в ежовых держит… Вроде бы все для нее делает, все желания исполняет, но иногда так глянет, что у той поджилки трясутся. Она его, конечно, не боится, но расстраивается, я же вижу, хотя от меня они стараются все скрывать… Я – чужая по их понятиям, – с горечью сказала Тамара, затянувшись сигаретой. – Валерки вечно нет, приходит и валится, как сноп! Помощи от него…
Это было сказано со злостью, а Сонечка подумала, что не очень сладкая жизнь у богатой Тамарки…
Ребята пили чай на кухне. Макс купил с первых денег (ему заплатили вперед) дорогого чая, кекс, колбасу и сардельки, давая понять, что сам будет кормить себя и сестру.
Это страшно обидело Тамару, что же, теперь тут коммунальная кухня, где одни будут варить сардельки, а другие есть роскошные обеды?..
Сегодня же она устроит Валерке «беседку», накачав его кофе – пусть послушает.
А не то на черта ей такой богач!
Когда Тамара и Сонечка вошли на кухню, Макс как воспитанный молодой человек вскочил и пригласил их к столу.
Тамара от злости позеленела. Сказав, что они с Соней больше любят кофе, забыв познакомить ребят друг с другом, начала возиться у плиты.
Выглядело это коммунальное житье, по правде говоря, отвратительно: двое пьют чай со «своей» колбасой, Тамара варит «свой» кофе, а гостья стоит посреди кухни, не зная, как себя вести.
Она чувствовала сейчас неприязнь к этому упрямому и совсем не симпатичному парню – тот покраснел, набычился; чувствовалось, что он разозлился.
Его сестра с интересом смотрела на Сонечку.
А та дивилась, что во взгляде девочки не было ни отвращения, ни жалости, только любопытство. Сонечка потеплела сердцем и улыбнулась Гуле, а та, пододвинув табуретку, пригласила:
– Садись, хочешь чаю? Или будешь ждать кофе?
Сонечке, честно говоря, было все равно, но не могла же она предать хозяйку, спина которой выражала возмущение. Тамара ощутила эту поддержку и, отойдя немного душой, обернулась:
– За разговорами я вас и не познакомила. Это Гуля и Макс – племянники, – она не сказала «мои», все еще обижаясь, – а это наша соседка Сонечка, ваша ровесница, учится в школе рядом…
Гуля обрадовалась, что рядом живет девочка, ровесница, она прямо-таки расцвела: все же очень ей тяжко было общаться только с братом – он давил, как мешок с камнями! В Грозном были подружки, мама с папой, а здесь один Макс.
Тетя Тамара была хорошая, но она не нравилась Максу, и Гуля боялась много разговаривать с теткой, чтобы брат не злился.
Максу соседская девчонка показалась страшной, а в ее маленьких глазках он заметил что-то вроде насмешки. Надо ее отвадить отсюда, противная она, как ее? – а-а, Сонечка! Такую уродину называть так красиво и ласково!
Сонечка, заметив недобрую реакцию юноши, влюбленность свою, окрылившую ее на маскараде, вдруг утратила.
