Текст книги "Пистолет и Роза (СИ)"

Автор книги: Ксения Туманская

Соавторы: Anastasia Extrano
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

Отчетливо помню лицо профессора Золы. Его водянистые глаза, всегда скрытые под очками и голос, который нельзя забыть.

«Он лучший из лучших», «Отличная работа, Зимний солдат!», «Наемный убийца», «Игрушка ГИДРЫ», «Обнулить«… его слова водоворотом влетали в голову, желая разорвать ее на части.

За окном идет дождь. С утра была лишь морось, сейчас он расплескался на славу. С улицы тянет прохладой, но мне не хочется вставать.

Слишком многое меня заставили забыть. ГИДРА выкинула мою память на помойку. Я хочу вспомнить все, что меня заставили забыть.

– Джеймс? – тихий голос из-за двери. – С тобой все нормально?

Открываю глаза. Все тело затекло от лежания долгое время в одной позе, но голова больше не болит. Я заснул прямо на полу. Сон был тяжелый, но нужный.

– Да, – вздыхаю я, приподнявшись. – Я спал.

– Откроешь дверь? – с надеждой спрашивает Роджерс.

Я уверен, она переминается с ноги на ногу. За те недели, что я поселился с ней по соседству, я выучил все ее замашки.

Нехотя поднимаюсь и сонно потираю глаза.

Подхожу к двери, косясь на разбитый мною деревянный косяк – выглядит ужасно, и открываю дверь.

Амелия накинула поверх своей одежды кожаную куртку.

– Куда ты идешь? – спрашиваю я, прежде чем она успеет мне что-то сказать.

– Не я, а мы, – произносит она на выдохе. – Собирайся. Мы уезжаем.

– Куда? – вопрошу я, опираясь на дверь. – Что-то случилось?

– Случилось, – отвечает она ровным тоном. – Мы летим в Нью-Йорк.

– Ладно, – киваю. – Дай мне десять минут.

– Самолет в шесть тридцать, – говорит она, разворачиваясь. – Как соберешься, приходи на кухню.

Я тихо кашляю.

– Не бойся, – усмехается она. – Я заказала пиццу.

Методично складываю вещи, которые с легкостью помещаются в рюкзак. Кидаю его на кровать и иду на кухню, где меня уже ждет Роджерс.

– Вот, – указывает она на коробку. – Ты ничего не ел весь день.

Амелия старается вести себя непринужденно, будто ничего и не было, но я чувствую это напряжение между ею и мной.

– Ты наверняка тоже, – произношу я, садясь на стул.

Она улыбается, поворачивая голову в сторону.

– Будешь чай? – спрашивает она, глянув на чайник.

– Пятичасовой чай? – интересуюсь я, посмотрев на настенные часы – без пяти минут пять.

– Мы все еще в Лондоне, поэтому да, пятичасовой чай, – усмехается девушка. – Так будешь?

– Надо отдать честь Англии, – подняв руку к виску, я «отдаю» честь двумя пальцами.

– Тогда я приготовлю тебе особенный, – она улыбается чему-то своему и начинает доставать что-то из шкафчиков.

Дальнейшие ее действия меня не заинтересовали (если, конечно, в этих баночках у нее не яды), и я со спокойной душой принимаюсь за еду. Желудок оповещает, что он крайне недоволен сложившейся ситуацией. Амелия приглушенно фыркает, смеясь.

Спустя съеденную мной половину пиццы возвращается Роджерс, поставив передо мной кружку с дымящимся напитком, и берет один кусок.

– Вкусно, – констатирую я, отпив чаю.

– Мамин рецепт, – улыбается уголками губ она, смотря словно сквозь меня. Передергивает плечами и откусывает от пиццы.

Я никогда не спрашивал, что случилось с ее родителями. Фьюри как-то говорил, что, кажется, это была автокатастрофа.

– Боже мой, – вдруг выдает Лия. – Уже пять пятнадцать!

Я смотрю на неё с непониманием. Девушка подрывается с места, на ходу доедая кусок пиццы.

– Ты вообще знаешь, сколько нам ехать в аэропорт?! – изрекает, с укором смотря на меня. – Час как минимум. А если будут пробки…

Через две минуты мы стоим в прихожей – обуваемся. Тумбочку, снесенную мною утром, я все же поднимаю.

Амелия выглядит подавленной.

– Трудно покидать дом? – тихо спрашиваю я, закидывая на плечо рюкзак.

– Нет. То есть да. В смысле, я не знаю, – сбивчиво отвечает она, уставившись в одну точку. – Просто это странно. Только вернулась и опять уезжаю.

Я молча киваю, не став спрашивать. По правде говоря, мне тоже не хочется покидать Лондон. Я привязался к этому сырому душевному городу.

– Пойду проверю все на кухне, – говорит Роджерс уже по пути. Из кухни доносится голос: – Возьми там на полке ключи!

На небольшой полке углового шкафа лежали ключи с брелком в виде металлической розы. Ей под стать.

– Так, газ перекрыла, воду перекрыла, из розетки все вытащила, – проговаривает она, загибая пальцы. – Вроде все.

– Тогда идем, – выдыхаю я, толкая дверь. Девушка оглядывается назад, с тоской созерцая квартиру, и берет меня за руку. Легко, без спроса. И это так естественно, что пугает.

========== Глава 6. Амелия ==========

Горький на вкус стальной страх,

Вечный побег от конца в мрак

И кровь на руках

Timelord and the TARDIS “Мой Доктор”

Покидать дом снова тяжело. Казалось, я только вчера стягивала с мебели чехлы и стирала пыль, а сегодня уже сбегаю в Америку. Именно сбегаю, взяв только самое необходимое. Как обычно. У меня никогда не будет постоянного места жительства.

Менять адреса, номера телефона стало уже привычным – сменила больше десяти мест жительства за четыре года, но покидать Лондон тяжелее всего. Будто я оставляю здесь частичку себя.

– Придётся добираться на такси, – констатировала я, зябко ежась от ветра. Джеймс кинул на меня выразительный взгляд. – Что? Мои права отобрали, я ж неуравновешенная. А смысл в машине, если я не могу её водить.

Теперь я получила укоризненный вздох. Вот и поговорили. Нет, Барнс и так не отличался болтливостью, но сегодня что-то он слишком молчалив. Скорее всего виновата я и тот поцелуй, выбивший и меня из колеи. Я и предположить не могла, что мужчина ответит на мои действия. А губы у него обветренные и горячие, настойчивые. И хотя

поцелуй длился всего несколько секунд, он что-то перевернул во мне.

И появилось ощущение, словно я уже целовала Джеймса раньше, словно мне уже знаком горьковатый вкус его губ. И мне нравилось. Я была бы не прочь повторить, но в более спокойной обстановке. Только не уверена, что в следующий раз Зимний солдат не оттолкнет меня.

– За нами следят, – мужчина наклонился к моему уху, опаляя его дыханием. Я вздрогнула от неожиданности. – Двое на крыше с винтовками.

– Один в зеленом Volkswagen слева, – подхватила я, косясь в указанную сторону. На водительском сидении зелёного автомобиля сидел мужчина, наблюдающий на нами, делая вид, что кого-то ждёт.

– Ещё двое у витрины булочной справа, – добавил Барнс.

– И какой у нас план действий? – поинтересовалась я, выхватывая из рукавов куртки свои любимые ножики. – Они сегодня будут нападать или нет? А то я без разминки осталась.

– Ты слишком много болтаешь, – хмыкнул Зимний, проверяя магазин пистолета. – Разделимся, ты – налево, я – направо, встречаемся через пятнадцать минут за продуктовым. Если не приду, не жди.

– Что значит «не придешь»? – возмущенно прошипела я. – Кидаешь меня, да?

Джеймс порывисто притянул меня к себе, обнимая правой рукой.

– Делай, что говорю. Если не приду, не жди. Я сам найду тебя. И не геройствуй без надобности, Роджерс.

– Знаешь, что я тебе скажу? Когда все более-менее устаканится, тебя ждёт серьёзный разговор, – пригрозила я. Барнс приподнял уголок губ в подобии улыбки

и двинулся в правую сторону, держа пистолет на изготовке. Я выждала десять секунд и отправилась в противоположном направлении, сжимая рукоятки ножей. Сталь тускло блестела, готовая в любую секунды воткнуться в чью-нибудь плоть. В крови медленно закипал адреналин, связанный с азартом – скольких я успею уложить до того, как шальная пуля лишит меня жизни? У меня всего два ножа, слабый шокер и три дротика со снотворным.

Краем глаза заметила, как дверца зелёного автомобиля открылась, щелкнув механизмом замка. Мужчина неторопливо выбрался из салона. Так, из видимого только кобура с пистолетом.

– Девушка, у вас сигаретки не найдётся? – глухо спросил он. Еле сдержала себя от фырканья, как нелепо все начинается!

– Не курю, – пожала я плечами.

– А не боитесь гулять в одиночку? – потянулся к кобуре недруг.

– А кто сказал, что я одна? Со мной друзья, – я продемонстрировала ему нож, сжатый в правой руке. Мужчина выхватил пистолет и замешкался, совершая тотальную ошибку. Сделав мах ногой, выбила оружие из его рук, воспользовавшись заминкой.

Оставшись без оружия, агент пошёл в рукопашную. Принимаю удар на предплечье, ставя блок. Из преимуществ у него только габариты и скорость ударов. Техники же особой не наблюдается. Даже не интересно.

Мужчина быстро начал задыхаться, измотанный тем, что я ставила блоки или ускользала из-под удара, не предпринимая ничего. Все это было ради того, чтобы перейти в слепую зону снайперов на крыше. Наконец, оказавшись в ней, иду в нападение, нанося ножами колющие удары. Агент только в первые секунды достойно отражал нападение, потом уже защищался вяло. Загнав его в угол, с хлюпающим звуком погрузила нож по рукоятку в бок.

– Я вас слышу, – крикнула я, уловив, что кто-то крадется ко мне. А вот это уже лучше. Двое крепких мужчин. У одного нож немного массивнее моего, у второго узкие короткие метательные клинки.

– А не мала ли ты для взрослых игр, девочка? – гаденько усмехнулся второй и схлопотал дротик в шею. До встречи с асфальтом успел запустить в меня клинок. Увернувшись, попала в объятья первого, тут же приставившего к моей глотке лезвие. И что всех так разбирает потыкать в мою шею опасными предметами?!

Разозлившись, вогнала свой ножик мужчине в бедро, заставляя выпустить меня из захвата. Острие оставило на шее неглубокий порез, жутко щиплющий.

Агент заваливался набок, зажимая рукой раненное бедро. Сострадание? Я бы оставила его в живых, но он разозлил меня. Не глядя, метнула нож, попав точно в яремную впадину. Стараясь не обращать внимания на хрипы и вязкую красную кровь, вытащила лезвие и обтерла его об куртку мертвого противника. Это моя нелюбимая часть – смотреть на дело рук своих и осознавать себя убийцей. Успокаивая себя мыслью, что не я напала первой, двинулась дальше.

У меня десять минут, если верить часам, болтающимся на запястье. Череда выстрелов заставили ускорить шаг, но продолжать держаться в тени зданий.

До нужного места добралась за пять минут, одергивая себя каждый раз, когда переходила на бег. Я ни в коем случае не бегу от драки.

Никогда не любила ждать. Время будто нарочно замирает, переставая течь по венам. Осознавая, что ещё есть время, все равно переживаю, что Зимний солдат ещё не на месте. Знаю, что он легко справится с угрозой, но меня все равно немного трясет. Хочется ослушаться, рвануть назад, к нему.

Обхожу здание супермаркета по периметру. В осеннем полумраке все нечёткое, размытое, грязно-серое. Ветер трепал меня за волосы, собранные в низкий хвост.

Навстречу мне медленно выплыл из тени мужской силуэт, держащий в руках «пушку». Неужели мои петляния по переулкам выследили? Прокрутила ножи в ладонях, готовясь к броску. До фонаря, освещающего небольшой пятачок асфальта, три метра.

Ступаю мягко и тихо, ставя ноги так, чтобы в любую секунду оказаться в позиции, удобной для броска ножа в цель. Два метра.

Тень плыла почти синхронно со мной. Где же Джеймс? Один метр.

– Лия! – меня оглушил шепот, в тишине кажущийся криком. Вслепую бросила нож и тут же оказалась в тисках мужских рук, крепко сжимающих мои плечи и не дающих пошевелиться. – Это я. Приди в себя.

– Джеймс? – хрипло вопросила. Хотелось прострелить себе черепушку – я могла его убить, будь он чуть медленнее.

– Нам нужно идти, пока нас снова не выследили, – мужчина отпустил меня, удостоверившись, что я не стану метать в него второй нож.

– Такси – не вариант, – я спрятала клинок в чехол на поясе. Подобрала второй и сунула туда же. – Как тебе вон тот красный «жук»?

Я прищурилась, вглядываясь в пейзаж и указала на небольшую красную машину, припаркованную под окнами соседнего жилого дома. Барнс посмотрел на меня, как на идиотку.

– Лучший способ спрятаться – быть у всех на виду, мистер Форман, – хмыкнула, подходя к автомобилю. – Я, кстати, по документам твоя жена. Можешь начинать звать меня «милой».

– Иногда я жалею, что не придушил тебя в первый же день, – пробурчал он и добавил ехидным голосом, приноравливаясь, чтобы разбить окно «жука»: – милая.

Я старательно захлопала ресницами, тактично делая шаг в сторону, чтобы осколки стекла не попали на меня. Джеймс с характерным хрустом разбил бионикой окно, открыл дверцу и отступил, пуская меня на водительское место. Я брезгливо смахнула с сидения осколки и забралась в салон.

Эх, бурная юность! Сразу вспомнилось, как в одиннадцатом классе, по дурости и ради веселья, экс-бойфренд учил меня угонять автомобиль. После этой шалости, благодаря которой мы впервые посетили отделение полиции, за руль чужого автомобиля я больше не садилась, но какие проводки соединять приблизительно помнила.

Так… этот провод себя, а синий с зеленым. Заводись! Ну же, давай!

Зимний солдат стоял, прислонившись спиной к боку «жука», тем самым закрывая меня от любопытных глаз. Со стороны, наверное, смотрелось бы странно, как растрепанная

блондинка (!), высунув кончик языка, соединяет проводки.

– Дорогой, – сладко пролепетала я, возвращая мужчине колкость, когда мотор недовольно заурчал. Переползла на пассажирское сидение, уступая Джеймсу водительское. – В отличии от своей любимой женушки, мистер Форман имеет водительские права.

Он усмехнулся, отдал мне рюкзак и сдвинул «жука» с места. Сначала резко, отчего меня швырнуло вперед так, что я едва ли не познакомилась с лобовым стеклом и не подарила ему свои мозги.

Прошипев несколько нецензурных слов, я откинулась на спинку сидения, мстительно бросила рюкзак Барнса себе в ноги и залезла в свой, ища нужные предметы маскировки – рыжий парик, очки и красную помаду. Фьюри после второго за этот день разговора прислал курьера с документами и билетами на самолет. Разговор, кстати, был очень короткий.

Вернувшись домой от свихнувшейся старухи и наткнувшись на запертую дверь к Джеймсу, я набрала номер Ника.

– Ты что-то говорил про помощь и возвращение в Америку? – без приветствий задала вопрос я. – Я вернусь сегодня же, но при условии, что Барнс останется моим охранником до конца работ над «Лазом». Нам нужны удостоверения и билеты на сегодняшний самолет. Все объяснения предоставлю в письменном отчете завтра.

– Видимо, у вас там серьезные проблемы, раз ты так торопишься. Через час подъедет мой человек, передаст тебе все необходимое, – ответил Фьюри. По тону голоса я поняла, что он только доволен сложившейся ситуацией.

– Только не лоханись, как с Полом, – проворчала я. – Жду твоего гонца.

Шеф, видимо, решил не заморачиваться и воспользоваться моим старым прикрытием с той лишь разницей, что мисс Джонс превратилась в миссис Форман. Джеймс же, став моим «супругом», приобрел усы – щетку, которую я немыслимым образом должна ему приклеить. А и вообще эта забавная штуковина, на ощупь напоминающая кисточку из нейлона, упакованная в кожаный чехольчик, вызывала у меня приступ безудержного смеха.

– Как я тебе? – кокетливо поинтересовалась я, поведя плечами. Голова под париком немного чесалась, но приходилось мириться.

– Как не слишком дорогая проститутка, – кинул Барнс взгляд в мою сторону. – Сотри помаду, она тебе не идёт.

– Мне не идёт, а миссис Форман очень даже, – фыркнула я, скрещивая руки под грудью. – А тебе очень пойдут усы. На перекрестке налево. Потом опять налево.

Мужчина и бровью не повёл, резко крутанув руль на повороте. Меня дернуло влево. Он издал звук, похожий на смешок. Смешно ему!

– А не нравится помада, стирай сам, – выдала я, только через мгновение поняв, что фраза вышла с контекстом. На секунду мне показалось, что я снова ощущаю вкус его губ на своих. Но это лишь мои фантазии. Боже, Амелия, перестань! Что за мысли? Откуда они вообще взялись? – Сейчас направо.

За окном мелькал погружающийся в сумерки Лондон, навевающий спокойствие и умиротворение. Мне будет этого не хватать. Но я ведь вернусь? Вернусь на исходную точку, вернусь Домой, в столицу дождей и туманов.

***

Дальнейший путь мы проделали в обоюдном молчании. Я мысленно прощалась с Лондоном. Барнс сверлил взглядом дорогу. На парковке аэропорта Хитроу он сам приклеил себе усы, завязал волосы в хвост, открывая шею и нахлобучил на голову бейсболку. В этом образе он несколько напомнил мне отца, одевающегося так при походе на футбольные матчи. Я отмела воспоминания в сторону, не давая себе раскиснуть.

Помаду я все-таки стерла. Она и правда выглядела на моём лице слишком вызывающе, но делала меня гораздо старше. Меня одарили одобряющим взглядом.

Чета Форманов без проблем села в самолёт, даже металлоискатели не обнаружили, видать Фьюри постарался, оружия и бионической руки Зимнего солдата.

Перелет длился чуть больше трёх часов…

Я стою на коленях, упираясь руками в землю. Ладони что-то колет, проникая под кожу. С трудом разлепляю глаза, ресницы склеены чем-то липким и густым. Провожу по ним пальцами, перепачканными в грязи. Это что-то алое и пахнет ржавчиной. В горле пересыхает, когда приходит осознание, что это алое – кровь. Слепо утыкаюсь взглядом на свои руки. Они по локоть покрыты засохшей багровой корочкой.

Шатко поднимаюсь на ноги и оглядываюсь. Из горла вырывается хрип, а ноги подкашиваются, трясутся. Зажимаю рот руками, пачкая лицо.

Вокруг меня десятки изуродованных тел, с кровавым месивом вместо лиц. В грудных клетках зияют дыры, словно кто-то вырезал сердца ножом. Словно орудовала стая диких зверей. Мужчины, женщины и дети. У самых моих ног покоится тело малышки с белыми, как снег, волосами. Серо-голубые глаза в слепом ужасе смотрят прямо на меня.

– Лови, – раздается за спиной. Рефлекторно оборачиваюсь и ловлю небольшой предмет. – Оно твоё, Амелия.

В моих руках человеческое сердце с торчащими трубками артерий, из которых сочится кровь, заливая мои руки. Оно еле уловимо сжимается и разжимается. Еле сдерживаюсь, чтобы не отбросить от себя кровоточащий орган.

Поднимаю глаза на кинувшего. Передо мной стоит высокая, красивая девушка с короткими медовыми волосами. Вытянутое лицо с большими светло-карими глазами искажается усмешкой.

– Давно не виделись, подруга, – выплевывает она. Сердце трепещет. Кровь медленно капает с пальцев.

– Это ты сделала? – тихо спрашиваю у Джессики, не веря глазам.

– Нет, дорогая, это сделала ты. Твой внутренний монстр требует крови. Смотри, ты уничтожила всех, кого любила. Да ты опасна для общества! Мы все тут по твоей вине.

И он скоро будет с нами.

Чувствую холод в груди и касаюсь ее рукой. Пальцы легко проникают вовнутрь. Пусто. Удивление смешивается с ужасом.

– Я же сказала, оно твоё. Ты вырвала своё собственное сердце.

– Лия? – словно сквозь толщу воды слышу такой родной голос.

– Джеймс! – хриплю в ответ, тянясь к нему, как к спасительной соломинке. Сердце в ладонях гулко бьётся, напоминая, что ещё способно чувствовать.

– Лия, девочка моя, – шепчет Джеймс совсем рядом.

Моему сердцу место в моей груди, пока он рядом, – думаю я, прижимая орган к груди, и…

Просыпаюсь.

– Лия, проснись, – горячий отчаянный шепот – первое, что слышу, вернувшись из кошмара в реальность. Рука сама потянулась к груди, проверить – на месте ли сердце. Главный орган работал на износ, громко и быстро бился о преграду ребер. Только после этого я подняла веки, уставляясь в льдисто-серые глаза, в которых плескалась непонятная мне боль. Мужчина сидел в соседнем кресле, перегнувшись через подлокотники. Живая рука чуть сжимала моё плечо. Я всхлипнула и обняла Джеймса за шею. Перед глазами все ещё мелькали жуткие картинки, а в голове раздавался голос Джессики, повторяющий «Твой внутренний монстр требует крови». – Все хорошо, все хорошо… Что тебе снилось?

– Мёртвые без сердец… – тихо произнесла я. – Это я… Я их всех убила… Я во всем виновата…

– Ты убивала не по своей прихоти, – Барнс мягко провёл ладонью по моей спине, пытаясь успокоить. – Мне тоже снятся «мои» мертвецы. И их гораздо больше, чем твоих,

будь уверена. Давай, успокаивайся.

Сейчас рядом со мной сидел не Зимний солдат, не машина для убийств, а Джеймс Барнс, обычный человек.

Комментарий к Глава 6. Амелия

В этот раз только одна глава, вместо двух обычных. Я сама очень жду, когда Настя, пишущая за Джеймса закончит проект по учёбе и возобновит работу. Надеюсь, вы тоже ждёт Настину главу)

Не забываем об отзывах :)

========== Глава 6. Джеймс ==========

– Лия? Лия, проснись, – ее мягкие волосы, выбившись из-под парика, отдающие почему-то чем-то цитрусовым, легли ей на лицо неаккуратными прядями, как будто закрывая глаза пеленой. – Лия!

Амелия спит. Но это не тот сон, который она хотела бы увидеть. Она побледнела, став белой, как полотно, худое тело сотрясается мелкой дрожью, а по лбу катятся маленькие капельки пота. Узнаю эти «симптомы». До приезда в Лондон я точно также спал каждую ночь. Кошмары прошлого мучали меня ежечасно, не давая организму отдохнуть; Стив все время спрашивал, почему я такой нервный. Я уверен, ему и самому не дают покоя воспоминания, которые пытаются протиснуться в его голову через узкую щель подсознания.

Нам никогда не удастся восстановить их полностью.

– Джеймс? – ее голос настолько тихий, что его еле возможно различить в шуме самолета.

– Все хорошо, все хорошо, – повторяю я, прижимая ее к себе. – Что тебе снилось?

– Мертвые без сердец, – судорожно отвечает она, обвивая мою шею руками. – Это я… Я их всех убила… Я во всем виновата…

Она не виновата в том, что с ее подсознанием сделал Щ.И.Т, давая маленькой девочке задания убивать людей.

– Ты убивала не по своей прихоти, – выдыхаю я, вспоминая тело каждой из моих жертв. – Мне тоже снятся «мои» мертвецы, – усмехаюсь, качая головой. – И их гораздо больше, чем твоих, будь уверена, – Амелию, наконец, перестает лихорадить. – Давай успокаивайся. Мы скоро приземляемся.

Усы, которые я приклеил еще в машине, постоянно отклеиваются, поэтому приходится их поправлять.

Конечно, я рад, если это можно назвать радостью, что возвращаюсь в Нью-Йорк, но покидать Лондон было трудно. Я привязался к этим уютным улочкам и вечному туману, наплывающему на город как вата, и стыдно признаться, но я привязался к своей сожительнице. Амелия никогда не давала мне возможности как следует расслабится – то снова попытается меня отравить очередным кулинарным шедевром, то сломает что-нибудь. В последний раз она сломала стул, – «не очень удачно», как она выразилась, села на него. Она старается сделать все, чтобы я почувствовал себя живым.

– Джеймс, – тихо зовет меня Роджерс, поднимая глаза. – Сколько их?

– Кого? – недоуменно спрашиваю я, поерзав в кресле – все тело затекло.

– Твоих… – она осекается. – Тех, кого ты убил. Мертвецов.

Я тяжело выдыхаю, устремляя взгляд в окно. Мы летим над океаном. Бескрайний, бушующий; океан как будто понимает меня, будто хочет помочь.

– Их слишком много, – наконец, отвечаю я, и поворачиваюсь к девушке. – Я не помню всех, кого убил.

Амелия понимающе кивает, и откидывается в кресле, прикрывая глаза. Она больше не засыпает.

Через десять минут по громкой связи капитан говорит, что мы скоро приземлимся. Стюардессы, повиливая бедрами, ходят по проходам и помогают всем пристегнуться. Я почти моментально пристегиваюсь, Амелия же долго не может попасть в защелку.

Помогаю и ей, встречаясь глазами со стюардессой, которая тут же мне подмигивает. Я тебе в прадеды гожусь, милая.

Лия нервно поправляет парик, съехавший немного влево. Ей не идет этот цвет волос.

Началась тряска. Роджерс хватает меня за руку и зажмуривается. Если бы я ее не знал, сказал бы, что она молится.

– Джеймс, – из-за шума, создаваемого воздухом, проходящим через закрылки, я почти не слышу ее. – Умирать страшно?

– Нет, – отвечаю я, повернув голову к ней. – Страшнее продолжать жить, зная, что ты уже мертв.

Как только шасси самолета касаются земли, на борту начинается движение: люди как тараканы копошатся и пытаются покинуть борт как можно быстрее, будто от этого зависит их жизнь. Одна круглая женщина загородила весь проход своей… своим телом, только потому, что ее маленькая собачка, больше похожая на крысу, над которой поработала ГИДРА, не хочет выползать из-под сидения и звонко лает. Один, два, три… Снова считаю, потому как хочу придушить обеих.

Молчаливо согласившись с Лией, что нужно переждать этот «апокалипсис», смотрю в окно. На улице хоть и пасмурно, но дождя нет.

Наконец, последние пассажиры спускаются по трапу – мы с Амелией спокойно встаем с мест, забираем рюкзаки с верхних полок и направляемся к выходу. Стюардессы кокетливо смеются, но взглянув на Роджерс, вмиг грустнеют. Это, можно сказать, даже забавно.

Уже на верхней ступеньке замечаю стоящего неподалеку Стива; он одет в легкую толстовку. На голове как всегда глубокая кепка с большим козырьком, скрывающим его глаза.

Роджерс-старший, заметив нас, широко улыбается и идет к трапу.

– Вы вовремя, ребят, – говорит он, поправляя кепку. – Я даже не успел замерзнуть.

– Одеваться надо теплее, – отпускает колкость Лия, морща нос.

Стив вздыхает, подходя к родственнице, и стискивает ее в объятиях, чему девушка не сильно рада. На её лице отражается вселенская тоска и желание брезгливо отодвинуть мужчину.

– Я скучал по тебе, Амелия.

Роджерс-младшая кисло улыбается и бурчит что-то, похожее на «я тоже».

– Баки, – сияет кэп, отрываясь от своей внучки, и подходит ко мне. – Вот по тебе я точно скучал.

Не могу привыкнуть к этому «Баки». Это прозвище давно ушло в небытие, поэтому не к чему ворошить прошлое. Стив этого, кажется, не понимает. Или не хочет понимать. Прошлое для него слишком много значит.

– Пойдем в машину, – кивает Роджерс-старший, указывая на припаркованную неподалеку машину-внедорожник.

В голове всплывает фраза Амелии «Чтобы спрятаться, нужно быть на виду». Действенный метод, ведь до аэропорта, что странно, мы добрались без происшествий. Это настораживает.

– Фьюри выделил нам водителя, чтобы я вдруг не разбил машину, – он усмехается.

Амелия фыркает и с укором смотрит на водителя. Наверняка вспоминает Пола. Даже я вспоминаю.

– Его зовут Сэм, – повествует Капитан Америка, махая парню. Слышно, как щелкают замки на дверях автомобиля. – Он лучший из нового набора агентов. Имеет звание младшего лейтенанта, хорошо владеет искусством ближнего боя, отлично стреляет… – его перебивает Амелия.

– И еще он глухой, да? – язвит она, поглядывая на покрасневшего агента Щ.И.Т.а. Надо же, его хвалит сам Капитан Америка! – Кэп, ты можешь помолчать хоть минуту?

– Кэп? – удивляется он, видимо, пропуская мимо ушей остальную фразу. – Зови меня Стивен, мы это уже обсуждали. Кэп – звучит напыщенно.

– Хорошо, Стивен, – она делает акцент на последнем слове. – Не мог бы ты засунуть свою тираду куда подальше и просто дать нам насладиться тишиной?

Стив кривится, и, повернувшись к двери, открывает ее.

– Дамы вперед, – произносит он, даже не взглянув на Амелию.

По пути к Фьюри, мы почти не разговариваем. Это создает гнетущую и мрачную атмосферу, которую иногда разряжает желание Роджерса-старшего о чем-нибудь меня спросить. В основном, дело касается приступов агрессии и воспоминаний. На данный момент я не готов рассказывать ему о том, что я вспомнил. Нужно переварить это и собрать все в единую картину.

– Мы скоро приедем, – радостно сообщает Сэм, поглядывая на нас в зеркало заднего вида. – Мистер Фьюри, то есть просто Фьюри… То есть Ник сказал… – он так заикается, что несколько раз я думал, что мы врежемся в столб. – Сказал, что вы особо ценные сотрудники, и вас нужно доставить в целости и невредимости, – если он не перестанет так трястись, в последнем я буду сомневаться. И я не про то, что мы врежемся. – И представляете! Это поручили мне. Мне! Я не могу поверить!

– А я не могу поверить, что Фьюри взял такого идиота, – саркастично шепчет Лия, косясь на водителя. Она избавилась от парика и распустила собственные волосы, тут же упавшие её на глаза.

– Сэм, следи за дорогой, пожалуйста, – учтиво произносит Стив в своей неизменной манере, глядя на дорогу. – Мы чуть не влетели в зад той машине. Нику бы это не понравилось.

– Да-да, конечно, – суетливо отвечает тот, но не прошло и минуты, как он снова продолжил. – А вообще Ник хороший…

Дальнейшую его тираду я пропускаю мимо ушей, иногда улавливая некоторые слова. Из всего мною услышанного было понятно одно: этот дерганый параноик восхваляет Ника так, что если бы он это услышал, у него бы задергался его поврежденный глаз.

Через еще пять минут поездки и семь (я считал) машин, в которые мы чуть не влетели, мы, наконец, подъезжаем к офису. Это здание всегда привлекало меня своей величиной – пятьдесят этажей, застекленный сверху до низу, отчего остальные постройки отражались в зеркалах, – казалось, что там другое измерение и туда возможно попасть, коснувшись рукой.

– Мы живы, – бурчит Амелия, выползая, как каракатица из автомобиля.

– Пойдемте-пойдемте, Ник нас давно ждет, – просиял Сэм, буквально вталкивая в здание. – Тридцать первый этаж.

– Мы в курсе, – выдыхает Роджерс-младшая. – Мы тут были не единожды.

Ее явно раздражает этот странный молодой человек. Меня, по правде, тоже, но я чудом сдерживаюсь. Девушка же не видит смысла сдерживать эмоции, да и просто не умеет. Если ей что-то не нравится, она выскажет своё негодование. Порой это забавно.

Зайдя в просторный лифт, Лия сразу же отодвигается подальше от нас к «окну» – застекленной его части и внимательно следила за происходящей на улице картиной. Чувствует себя не комфортно, ёжится. Это замечаю только я, видимо повадки блондинки я изучил лучше её родственника. Сэм что-то упорно рассказывает Стиву, но кэпу это явно не нравилось, но из-за воспитанности он не мог нагрубить.

Десятый, пятнадцатый, двадцатый… Я следил за меняющимися голографическими цифрами, обозначающими этажи. Лифт ехал с почти молниеносной скоростью, но этого почти не ощущалось внутри него, – разработка Щ.И.Т.а.

Наконец, на табло отображается наш, тридцать первый этаж. Что-то пиликает – на пейджер Сэма приходит сообщение.

– Мне жаль это говорить, но мне придется вас покинуть, – тяжело вздыхает он. – Собрание на тридцать девятом. Может заскочу потом к вам, – он ждет, пока мы покинем лифт. – Спасибо!

Непонятно, конечно, за что «спасибо», но мы не уточняем. Лишь вздохнули с великим облегчением. Ну и поездка.

– Мне жаль это говорить, – пародирует его девушка. – Но ты порядком нас задолбал. Плешь всю проел.

Даже завсегдатый праведник Роджерс не одергивает её и молчаливо соглашается.

– Амелия! – раздается голос Ника. – Джеймс, Стивен, ну наконец, – фигура Фьюри выплыла из-за поворота. – Нормально доехали?

Роджерсы переглянулись и одновременно начинают свои тираду насчет того, что они думают о поездке. Слова Лии выражали и мои мысли тоже.