Текст книги "Пистолет и Роза (СИ)"

Автор книги: Ксения Туманская

Соавторы: Anastasia Extrano
сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

И бытие вновь ускорилось, замелькало цветными пятнами. В голове что-то щелкнуло. Я даже слышала этот щелчок. Тело на мгновение окаменело, а рассудок помутился. Все залилось красным, а в ушах зазвенело.

В следующее мгновения разум стал кристально чистым. Все прояснилось.

Просторная пустая комната. Путей к отступлению нет, все выходы надежно заблокированы. У одного из предполагаемых выходов мужчина. Выше меня и шире в плечах. Вместо левой руки – бионический протез. Преимущество и слабость – сами пластинки, наверное, уязвимые. Можно добраться до управления. Не думаю, что с отключением этого оружия возникнут трудности, скорее всего технология примитивна.

Все это промелькнуло в голове за пару секунд.

– Дочь Весны? – мужчина за стеклом. Кто посмел отрывать меня от изучения сегодняшней жертвы? Вскидываю глаза. Глава. Я не могу ослушаться его.

– Я жду приказаний, – я поднялась на ноги и приняла стойку смирно. Интерес к жертве пропал. Сначала долг, потом забава.

– Ликвидировать любой ценой, – отдал приказ глава, сверкнув зелеными глазами.

– Будет исполнено.

Я не спешила набрасываться на цель. Для начала надо все обдумать и взвесить. Точно охотник, изучающий загнанную в угол дичь, я продумывала, как удобнее, быстрее и легче отправить объект по ту сторону.

– Амелия, послушай, – заговорил мужчина, выставив вперед левую руку. – Это не ты. Ты можешь бороться.

Я кинула взгляд через плечо. С кем он болтает? От страха повредился умом? Хотя нет, это отвлекающий маневр. Зачем он завел вторую руку за спину?

Медленно обошла его сбоку, не отводя глаз. Жертва пыталась еще что-то предпринять для своего спасения. Мужчина пытался достать из-за пояса брюк пистолет. Хм, он действительно решил, что у него есть шансы против меня? Забавно.

Больше нет смысла медлить, я насмотрелась достаточно, чтобы просчитать действия объекта. Одним тягучим движением я оказалась рядом с ним. Взгляд глаза в глаза.

– Лия… – тихо прошептал он, резко выводя перед собой руку с пистолетом. Этакий элемент неожиданности. – Не заставляй меня делать это.

Пистолет, направленный на меня, чуть подрагивал. Совершив маневр и на секунду оказавшись в объятьях мужчины – спиной почти прижавшись к его груди, – я выхватила оружие и прицелилась.

Объект поднял руки, показывая, что безоружен.

– Я не буду драться с тобой, – опустив голову так, что волосы заслонили его лицо, произнес он. – Ты та, кого я люблю.

– Ты. Мое. Задание. – выплюнула я, отбрасывая пистолет. Слишком просто. До зубовного скрежета просто.

Я пошла в лобовую. Нанесла десятки мелких ударов. Жертва не двигалась и не сопротивлялась, лишь твердя, как мантру, «я люблю тебя».

Вдруг он резко перехватил моё запястье протезом и заломил руку. Наконец-то хоть что-то. Вырваться не составило особого труда – достаточно было выхватить свободной рукой из пенала нож и вставить его между металлическими пластинками на плече, под красной звездой. Лезвие встретило сопротивление, и я резко перерубила несколько проводов. С гулом и электрическими синими искорками отключилась бионика, повиснув плетью. За стеклом раздался ликующий хохот, отвлекший меня на секунду.

Пользуясь заминкой, противник резко оттолкнул меня от себя живой рукой. Не удержавшись, я упала, проехавшись задницей по полу. Да, в чем-то я недооценила его. Но и со мной не просто справиться.

Я резво вскочила на ноги. Мужчина пошел в нападение, но я технично увернулась, проскальзывая под его рукой и с силой толкая его ногой в спину. Объект на скорости врезался в стену и сполз по ней.

– Прикончи его, Дочь Весны, – приказал голос главы.

С минуту объект не двигался. Я подошла ближе, поигрывая ножом в левой руке. Неужели это все?

Нет.

Стоило оказаться подле мужчины, он дернул меня за щиколотку, уводя на пол. Мы сцепились, перекатываясь, не желая уступить. Уступка означала бы смерть.

В какой-то короткий миг объект оказался сверху, держа меня за шею. Его пальцы медленно сжимались вокруг горла, перекрывая доступ кислороду.

– Лия, – он склонился надо мной. Наши носы почти соприкасались, а на мое лицо капала кровь из его рассеченного виска. – Пожалуйста. Не заставляй меня этого делать. Очнись.

– Заткнись, – прошипела я.

– Вспомни меня… – упорствовал мужчина.

– Замолчи, – пальцами я пыталась нащупать отлетевший в сторону нож.

– Вспомни ту ночь, в башне Старка… – продолжала жертва. Найдя нож, я, не раздумывая, полоснула им по предплечью мужчины, заставив его отдернуть руку. Дышать полной грудью оказалось приятно, но насладиться этим я могу и позже. Мешкать больше нельзя.

В следующую секунду я гордо восседала на животе объекта, занеся над ним нож.

– Мелкая… – прошептал мужчина так нежно и ласково, что у меня дрогнула рука. – Лия… девочка моя.

Я замахнулась и замерла. Почему? Почему я не могу убить его? Что мне, черт возьми, мешает сделать это?

С подбородка сорвалась слезинка. Я плачу?..

– Джеймс? – позвала я, выпустив нож. Он с глухим звоном встретился с бетонным полом. Виски сдавило адской болью, будто кто-то пытался провести лоботомию на живую и поправить что-то в моем воспаленном мозгу. Как я могла забыть Джеймса? Как я могла забыть того, кого любила всю свою жизнь?..

Джеймс коснулся пальцами моей щеки, стирая слезы. Взгляд его был мягким и нежным. Он не видел во мне монстра и убийцу. Он видел во мне испуганную маленькую девочку, нуждающуюся в заботе и защите. Нуждающуюся в нем.

– Ты такая красивая… – прошептал мужчина. – Моя Лия. Теперь мне и умереть не страшно. Лишь бы ты не смотрела на меня безразлично.

Я разрыдалась, обоими руками прижимая его сухую и теплую ладонь к своей щеке. Что я наделала…

– Эй, – с кривой усмешкой пожурил меня Джеймс, – хорошие дети не плачут. И ты не виновата. Ты ни в чем не виновата, любимая. Мы оба знаем, что все шло к этому.

– Не говори так, – сорвалось с моих губ вместе с безмолвными рыданиями.

– У нас не было вечности на «долго и счастливо», но была своя маленькая бесконечность. И этого достаточно, чтобы умереть счастливым. Амелия Грейс Роджерс, я знаю, что сейчас не подходящий момент, но ты ответишь мне на один вопрос? – я кивнула. – Ты выйдешь за меня?

Я истерически рассмеялась и, как безумная, закивала, повторяя «да!» Джеймс залился хрипловатым смехом.

– Самое время поцеловать невесту, – хитро прищурившись, сообщила я, наклоняясь к нему и уже почти касаясь губами его губ.

– Шестнадцать. Нож. Три. Оставленная. Фиолетовый. Дорога. Спичка. – раздалось за спиной. Мгновенная вспышка боли. На чем я остановилась? Ликвидировать.

Рука не дрогнула. Лезвие вошло между ребрами и застряло в легком. Я провернула его и вытащила. Так не пойдет. Удар локтем по грудной клетке. Еще и еще. Пока не раздался треск сломавшихся костей. Объект все еще пребывал в сознании, когда я вместе с футболкой резала его кожу, желая добраться до сердца, спрятавшегося за ребрами. Мужчина кашлял, выплевывая сгустки крови и не сводя с меня глаз.

Вспоротая грудь, проткнутые осколками костей легкие и гулко и слабо бьющаяся сердечная мышца. Такая же, как и все те, что мне приходилось держать в руках. Ничего особенного, но так притягательно взять его в ладони и почувствовать его тепло…

Не мешкая, я перерезала трубки артерий и вытащила дрожащее сердце, держа его в сложенных «лодочкой» ладонях…

Вспышка.

– Твой внутренний монстр требует крови, – притворно огорченно качает головой Джессика. – Смотри, ты уничтожила всех, кого любила. Да ты опасна для общества! Мы все тут по твоей вине. И он теперь с нами.

Оглядываю пустым взглядом своих мертвецов с зияющими дырами в грудях. Немые шеренги обступили меня кругом, безотрывно наблюдая слепыми глазами. Еще секунда и они ринутся ко мне и разорвут на мелкие части.

Впереди стоят самые дорогие и близкие. Родители, отдавшие свои жизни с целью вылечить меня. Крис, так и не успевший познать супружескую жизнь. Джессика, умершая из-за моего глупого желания угодить начальству. И Джеймс, склонивший голову на бок и печально улыбающийся мне.

В шаге от меня стоит маленькая Амелия. Испуганная белокурая девчушка, так и не сумевшая повзрослеть.

Вспышка.

Аккуратно вложив сердце в грудь Джеймса, я поднялась на дрожащие ноги в полной уверенности того, что я сейчас должна сделать. Очередное пятно на полотне моей души уже не имеет значение. Зато я отомщу. Я отомщу за все. За всю боль.

Коллинз, опрометчиво зашедший в комнату, ринулся обратно к герметизированной двери, крича, чтобы его выпустили. Солдаты по ту сторону стекла не спешили. Они прекрасно понимали, что я унесу с собой в могилу всех, до кого дотянусь.

– Час расплаты пробил, не так ли? – хищно улыбнулась я, вытирая рукавом комбинезона слезы. – Неужели вы надеялись остаться безнаказанным?

– Шестнадцать, – пролепетал мужчина, забившись в угол.

– Не действует, – ухмыльнулась я. – А знаете, почему? Мне больше нечего терять. Но вам то есть. У вас целая организация. И где сейчас ваши верные псы, а? Они не спешат. Сейчас они решают, кто же теперь встанет главным. Хотите я вам скажу, кто?

Ядовито-зеленые глаза Коллинза испуганно сверкнули.

– Никто. Ибо Джеймс наверняка оставил зацепку для Щ.И.Т.а, а они не преминут навестить вашу скромную обитель и уничтожить здесь все к чертям, – премило улыбнулась я, подойдя достаточно близко, чтобы с размаху всадить нож в шею врага. – Спасибо, что навестили и дали возможность поквитаться. Без обид, да?

Оставив нож в подарок Коллинзу, я подняла с пола пистолет и приставила его к своей груди, где яростно билось в последних конвульсиях сердце.

Оглушительный выстрел. Секундная боль. Очередная вспышка.

Вместо привычной картины пустыни с мертвецами, я созерцаю зеленеющую поляну перед деревянным домиком, окруженном цветущими деревьями. Легкий ветерок, растрепавший мои волосы и запутавшийся в складках желтого в мелкий цветочек сарафана, доносит до меня нежный аромат вишни.

На полянке стоит складной столик, вокруг которого суетятся двое – невысокая блондинка в годах и девушка с медового цвета волосами. Они о чем-то весело переговариваются.

Я оборачиваюсь. Сидя в шезлонге, темноволосый мужчина с забавными усами -щеткой читает толстую книгу. Рядом с ним, стоя в тени раскидистого дуба, беседуют двое молодых людей: пшенично-русый держит руки в карманах легких светлых бридж, а темноволосый с очаровательной улыбкой раскачивает детские качели. На дощечке, служащей сидением, умостилась маленькая белокурая девочка, наряженная в белое платьице; она заливисто смеется и иногда перебивает молодых людей.

Наконец темноволосый обращает на меня внимание (в нем я с удивлением узнала Джеймса) и делает шаг ко мне, увлекая в объятья.

– Вот ты и дома, любимая, – шепчет он.

– Дочка, где ты была так долго? – с нотками смеха в голосе спешит отчитать меня папа, захлопывая книжку.

– Я уже думала, что сэндвичи с индейкой остынут! – возмущается мамочка.

– Привет, Эми! – радостно машет мне рукой Джесс.

– Эй, Роджерс, ты все такая же мелкая, – смеется Кристоффер, потрепав меня по волосам.

– Я скучала, – маленькая Амелия, ставшая отдельной личностью, дергает меня за край юбки и прижалась к моей ноге.

– Амелия! Эми, умоляю тебя, держись, – разбил мои сладкие грезы знакомый голос. – Не смей уходить. Не сейчас.

– Стив, – хрипло пробормотала я, приоткрыв глаза и сфокусировав взгляд на лице мужчины. Я улыбнулась ему уголками губ, все еще находясь где-то между болезненной жизнью и мирной смертью. – Позаботься о Мер и о себе. Спасибо…

На этом веки налились тяжестью.

– Сэндвичи стынут! Девочки, помогите мне обслужить наших детей, – подмигивает нам с Джесс мама.

Я смеюсь. Кажется, это наконец пришла моя Весна, полная любви и тепла. Я смеюсь и плачу от счастья, вдруг осознав, что всегда стремилась сюда.

Комментарий к Глава 15. Амелия

Оставляйте отзывы, пожалуйста :3

========== Эпилог ==========

– Прости меня, Стив. Я не смог спасти ни ее, ни себя.

Надеюсь, ты поймешь меня. Все, что было сделано, было сделано для нашего общего блага. Я хотел спасти нас всех.

Ты герой. Чувство человечности в тебе так же велико, как и сила. Ты никогда не убивал ради забавы. В отличие от меня.

Знаешь, есть выражение «у меня руки по локоть в крови». Так вот я перемазался весь в ней.

Я помню каждого человека, которого убил. Страдания моих жертв мучают меня каждую ночь. Я никогда от них не избавлюсь.

Позаботься о Мер. То, что случилось с Крисом, лежит на моих плечах. Боюсь, эту вину мне не загладить никогда.

Уничтожьте ГИДРУ. Эта тварь не должна больше распространяться по земле и уничтожать жизни людей.

И, ради бога, береги себя. Меня больше не будет рядом, чтобы защищать твою задницу.

Считай это моей предсмертной запиской.

– Я нашел это у него в телефоне, – голос Стивена разносится по почти полностью заполненному залу.

Люди, собравшиеся почтить память Джеймса и Лии, с болью смотрят на Капитана Америку, стоящего за трибуной.

– Он был моим другом, напарником, братом, – продолжает он. – Не редко, хотя кого я обманываю – постоянно, Джеймс действительно вытаскивал меня из передряг, когда я был еще дохлым бруклинским мальчишкой. Да и продолжал это делать до сих пор, – мужчина пытается улыбнуться. – Иногда, конечно, он и сам создавал такие ситуации, после которых меня надо было спасать. Джеймс Барнс – не Зимний Солдат. Джеймс Барнс – Человек с большой буквы. Я горжусь тем, что имел честь быть его другом, – Стивен замолк на некоторое время. – Его смерть не была напрасной. Уже сейчас мы разрабатываем планы по уничтожению ГИДРЫ. Это будет сделано ради него. И Амелии, – он вздыхает. – С моей племянницей-внучкой, признаюсь честно, у меня были довольно натянутые отношения. В самом начале я даже был против их отношений с Джеймсом, но потом… потом я понял, что они созданы друг для друга. И я не могу представить другого человека, который бы подошел на роль моего зятя, как Баки, – кто-то в зале громко чихает, – правда. Будьте здоровы. Я пытался переделать Амелию, пытался приучить ее к хорошим манерам, но все было напрасно. Она такая же упрямая, как и я, – мужчина горько смеется. – Все лучшее от дядюшки. Наверное, вы думаете, как я могу шутить в такой момент? Все просто: я думаю, они бы этого хотели. Чтобы мы не сидели, заливая слезами весь пол, а действовали. Джеймс и Амелия навсегда останутся в наших сердцах и будут жить там до тех пор, пока мы о них не забудем. А такого не случится, ведь они – наша семья, а семью не бросают, – Стивен смотрит в окно. – Джеймс и Лия Барнс. Это бы звучало, – он опускает голову. – Я никогда не смогу смириться с тем, что их нет рядом. Я скучаю по вам, моя семья. Я знаю, что вы слышите меня и смеетесь над тем, как я раскис, – когда Роджерс поднимает голову, по его щеке скатывается скупая слеза. – Но я не могу по-другому. Терять частичку себя всегда тяжело, а я потерял сразу две, – он вздыхает, – Надеюсь, вы там вместе. Я желаю вам счастья, – Стивен выдавливает из себя улыбку. – Не ждите меня пока. У меня еще есть парочка незаконченных дел.

***

– Так странно осознавать, что их нет, – Мэрилин подходит к свежей могиле бесшумно. Тонкие пальцы касаются холодного гранита и опускают на него белую розу, одиноко притулившуюся возле огромного букета из красных её товарок. – Я надеялась, что Эми станет крестной для моего ребёнка. А Крис так и не узнал, что должен был стать папой, – она бросает короткий взгляд на соседнее надгробие с локаничным «Кристоффер Лейтон Гилберт».

Стивен только шумно вздыхает, смотря на серое надгробие. На нем значится «Джеймс Бьюкенен Барнс и Амелия Грейс Барнс (Роджерс)» и по два набора цифр в скобках. Роджерс-старший почему-то уверен, что даже после смерти этих двоих нельзя разделять. Так же он решительно знает, что друг обязательно сделает Амелии предложение. А она не сможет ему отказать. У них должны были быть годы. А Стив в глубине души лелеял надежду понянчить внуков.

– Стив? – Мер, видимо, что-то уже несколько раз у него спросила, а он прослушал. Последние несколько ночей Роджерс не мог сомкнуть глаз. Он много думал. Обо всем и ни о чем одновременно. Он осознавал, что остался один. Снова.

– Ты что-то спросила? – повернув голову на голос девушки, он замечает, что миссис Гилберт совсем исхудала и осунулась, а под впавшими глазами её пролегли серые тени. Потеряла мужа и лучшую подругу, осталась одна, да ещё в положении. Стивен не испытывает жалости к этому убитому горем существу, но хочет защитить и позаботиться. Они хотели, чтобы он так поступил.

– Что будем делать дальше? – повторяет вопрос Мэрилин, делая шаг к нему.

– А что нам остаётся? – криво усмехается Роджерс, вновь надевая маску всесильного и бесстрашного Капитана Америка. – Будем пытаться жить.

========== От авторов ==========

Nilita Drim:

Обычно Настя толкает длинную речь, а я поддакиваю, ибо не умею выражать свои эмоции. Но попытаюсь.

Первая глава вышла в конце сентября 2015-го, что было 9 месяцев назад. Сначала было немного страшно, ведь мы замахнулись аж на Зимнего Солдата и не совсем были уверены, что нас будут читать. На самом деле, это мне не сиделось на месте и я уговорила Настю попробовать (она еще не отошла от «Славы в квадрате» и от моего вечного шила в одном месте, благодаря которому я я не давала ей спокойно жить). И я безумно рада, что она проявила терпение к моим бзикам и согласилась. Работать с этим человечком – кайф. Вы не представляете, сколько у неё фантазии и что вообще творится в этой голове.

Писать от имени Амелии было интересно, она как и большинство моих героинь – со сдвигом, но она не является простой девушкой. Я могла показать несколько граней её характера – и плохие, и хорошие. Не хотелось её идеализировать, но хотелось сделать её живой. И, конечно, сделать её героем. Безумно сложно было писать от Дочери Весны, ибо она – полная противоположность Лии. А на последних главах я рыдала. Трудно расстаться с той, с кем срослась до такой степени, что её голос иногда звучит в голове. Да и к Баки я прикипела.

Хотелось бы сказать спасибо многим. Прежде всего Насте – без неё ничего бы не было. Потом друзьям и родным, на ком ставились опыты «Прочитай и скажи, что ты думаешь», маме за идею концовки. И ВАМ. Спасибо, что читаете, ставите лайки и комментируете, это действительно очень важно для нас.

Благодаря этой работе мы вышли двумя довольно зрелыми авторами с осознанием, что и как мы хотим дальше делать. Пауза с февраля до июля дала возможность осмыслить и запустить два оригинальных проекта, над которыми мы теперь трудимся.

Кажется, я сказала все, что хотелось.

СПАСИБО!

Anastasia Extrano:

Дорогие наши читатели! Мы вас безумно любим и благодарим вас за терпение. Вы герои.

А теперь о том, почему мы так долго не возвращались.

Вот эта вот козюля Ксюша меня подначивала давно, мол, давай, пора уже. Я, как понимаете, еще та сучка, которая стопорила процесс. Но после некоторого пинка с неожиданной стороны мы все решили, что пора и взялись за продумывание.

С горем пополам Ксюша заставила меня написать главу, перекричав мое «да что писать-то? Я не знаю». Результат на лицо:)

Знаете, иногда я скучала по Джеймсу с его вечным непостоянством, по Лие, у которой что не день – то катастрофа, да даже по Стивену. «Не выражайся» – эту фразу мне часто повторяет Ксюша, когда я – простите за откровенность – начинаю сквернословить. Случается это редко, но метко, как говорится.

Иногда я была рада, что мы отдыхаем от этой работы. Ибо мы так сильно вживались в наших персонажей, что, честное слово, первое время у меня и самой было желание всех душить. Серьезно, мне приходилось себя останавливать и говорить «попридержи коней, дорогуша»!

Но сейчас я, – да и Ксюша, думаю, со мной солидарна, – безумно рада, что мы добили-таки эту историю. Мы писали ее девять месяцев, так что мы ее «родили».

Конец получился такой… Такой ужасно грустный и одновременно трогательный (Ксюша почти ревела, ну, а я, простите, камешек), ведь они вопреки всему остались вместе. Мы не хотели хэппи энда в чистом виде, ведь это так избито и предсказуемо. Эффект неожиданности – вот, что главное. Надеемся, у нас получилось его достичь:)

Недавно Ксюша спросила меня, будем ли мы еще что-то писать в соавторстве. Честно, понятия не имею. С ней офигенно работать, и хоть нас разделяет куча километров, я все равно знала, что она здесь, рядом со мной. Что она всегда поддержит и поймет, что бы я не вытворила (а я могу многое, уж поверьте). Я благодарна ей за это так безмерно, что никогда, наверное, и не смогу выразить.

Сейчас мы самостоятельно пишем каждая свое, и иногда (хотя кого я обманываю? Постоянно) спрашиваем у друг друга советов. Наш один мозг на двоих иногда выдумывает неплохие идейки, так что это очень помогает в деле.

«Плоды» работы Ксюши вы можете лицезреть у нее на странице (между прочим, офигенные), я же пишу пока что «в стол». Изредка выкладываю что-то странное и отдаленно напоминающее стихи, но самую глобальную на сегодняшний день работу держу у себя. Я жадная: D

Нет, конечно, я не жадничаю, просто не вижу смысла в том, чтобы выложить эту работу сюда, на просторы фб.

Что-то я разговорилась.

В общем, мы о-очень рады, что – наконец! – дописали историю, в которую вкладывали столько сил и эмоций. Спасибо вам, читатели, вы помогали нам верить в себя и не опускать руки, если что-то не получалось. Мы вас очень любим: 3

========== Не вошедшее ==========

Комментарий к Не вошедшее

МЫ ПРИНЕСЛИ ВАМ ЕЩЕ НЕМНОГО БОЛИ

Просматривая заметки, можно найти много всего интересного. Перед вами сцены, которые так или иначе не смогли попасть в основное повествование. Но это не значит, что они не имеют места быть.

– А когда мама прилетает? – я дергаю дядю Питера за рукав. Он всегда приходит ко мне по воскресеньям и приносит что-нибудь сладкое. Он читает утреннюю газету и пьёт что-то коричневое и жутко горькое, на мой вкус. Я, примостившись на краю большого кресла, чтобы доставать до крышки стола, рисую мелками на бумаге. Человечки получаются совсем не настоящими, но я стараюсь.

Дядя Питер в этом дурацком санатории самый добрый. Он как папа, заботится обо мне. А учительницы английского и математики лишь кричат. Видите ли, им не нравятся кляксы и как я пишу букву «Z». Противная буква совсем не получается. Зато я знаю таблицу умножения и умею делить дроби. А мне всего семь! Вот мама приедет, и я ей всё-всё расскажу и подарю рисунок.

Дядя Питер отрывается от газеты и долго-долго смотрит на меня грустным взглядом. Взрослые все на меня так смотрели, когда я болела.

– Ами, мама не прилетит, – тихо говорит он. Как не прилетит? Уже прошло три месяца. Она всегда приезжает за мной через три месяца. Я считала!

Дядя Питер хлопает себя по колену. Я послушно слезаю с кресла и подхожу к нему. Мужчина сажает меня к себе на ноги и гладит по голове. Я дергаюсь.

– Почему?

– Она гостит на небе, у ангелов, – произносит он.

Сказал бы прямо – умерла. Что страшного в этом слове?.. Постойте… Умерла?!

До меня медленно доходит, что маму я больше не увижу. Не увижу. Не услышу её голос и звонкий смех. Не обниму и не приду к ней ночью, когда приснится страшный сон. Но… Но… Как я буду без мамы? У всех есть мама, а у меня – нет? Так же не бывает. Дети не бывают без мамы. Она всегда рядом. Всегда с тобой.

Мамочка… Мамуля…

– Поплачь, Ами, поплачь, станет легче, – дядя Питер гладит меня по голове и чуть укачивает.

– А папа? – спрашиваю, прижимаясь щекой к холодной ткани рубашки на плече мужчины.

– Он много работает и не может пока забрать тебя, малышка, – он целует меня в лоб.

Папа, забери меня отсюда, я буду тебе помогать. Забери, мне здесь страшно одиноко. Мы же должны быть вместе? Мы же семья.

***

– Уходи, я сказал! – рявкает Зимний солдат. – Сваливай, пока можешь!

Мы почти синхронно поднимаем головы к сизому небу, переполненному звёздами, по которому, стремительно крутя лопастями, несутся в нашу сторону вертолеты. Два летательных средства несут в себе в общей сумме десять противников, вооружённых до зубов. Мы же потрепанные и усталые после пяти часов хождений по смешанному лесу. В этот раз штаб не озаботился, чтобы нас забрали после выполнения задания, и предложил самостоятельно добраться до ближайшей базы. Пешком это около семи часов.

Перевожу взгляд с неба на лес, стеной обступивший поляну, на которую мы выбрались к своей беде.

– Я не уйду без тебя, – упрямо отвечаю, проверяя ножи на перевязи. Все шесть. Винтовка за спиной, на поясе пистолет Макарова. От резких движений раненое плечо саднит под импровизированной повязкой. Но это – мелочь.

– Я старше по званию, так что подчиняйся и вали, – мужчина делает шаг ко мне, окидывая взглядом сверху вниз. Он выше меня на полторы головы и нагло пользуется тем, что я достаю ему лишь до плеча.

– Не уйду, – настойчивее повторяю я, вскидывая подбородок и заглядывая в льдисто-серые глаза.

– Глупая девчонка, – цедит сквозь зубы солдат. – Я пытаюсь о тебе заботиться, Лия. Ты ранена, а у меня не будет возможности прикрывать тебя все время. И если ты сейчас свалишь, то выживем мы оба.

– Джеймс, – вслед за ним перехожу я на имена, – я могу сама за себя постоять.

Он испепеляет взглядом, чуть наклоняется вперёд и целует меня в губы, кладя правую ладонь на мой затылок и не давая вырваться, если бы я этого хотела.

У него обветренные горьковато-пряные, словно кари, уста. Требовательные и чувственные.

У меня колени подкашиваются. Джеймс буквально сминает мои губы, впиваясь в них яростным, страстным поцелуем. Я и не знала, что сердце может так биться. Внутри закипает что-то неизведанное, новое, яркое, прекрасное. Дух захватывает от того, что властные губы и язык мужчины вытворяют с моим ртом; от близости и рук, скользящих по моей спине от шеи до поясницы, заставляя крепче прижиматься к нему. Заставляя чувствовать себя… живой и желанной.

– А теперь иди, – он внезапно разрывает поцелуй и проводит большим пальцем по моей нижней губе, очерчивая изгиб приоткрытого рта. На мгновение касается моего лба своим. – Я догоню тебя или встретимся на базе. Я не хочу тебя потерять, как ты не понимаешь?

– Только попробуй не догнать, – угрожаю я, приподнимаясь на цыпочки и ещё раз целуя такие желанные и доселе запретные губы. – Тебя ждёт серьёзный разговор. Об этом, – указываю сначала на его уста, а потом на свои, – этом.

Вручаю ему винтовку, которая замедляет мои движения, и бегу в лес. Сердце бешено бьётся.

***

Снимаю туфли-лодочки и тихо, держась в тени, бреду вдоль стены. Стараюсь не попадаться под вечно зрячий глаз камеры наблюдения. Отбой был час назад и персонал уже разошелся по жилым отсекам, поэтому попасться в пустом коридоре проще простого.

Босые ступни мерзнут от соприкосновения с бетонными плитами пола. Холод поднимается выше, заползая в штанины брюк и под свободного кроя рубашку, заставляет кожу покрываться мурашками.

Я держу путь в соседний жилой отсек.

Без стука приотворяю дверь, неотличимую от других, зная, что меня ждут, и проскальзываю в помещение. Комнатой это назвать трудно, скорее кельей. Металлическая койка с тонким матрацем, рядом тумба, в ногах кровати – крохотный письменный стол. Неприметная дверца в ванную комнату – иметь собственный душ – здесь роскошь.

Свет приглушён, но после почти тёмного коридора бьёт по глазам.

– Ты пришла, – раздается тихий вздох. Джеймс сидит в изголовье кровати. На нем лишь штаны, а волосы блестят от влаги. Вглядываюсь в такое родное лицо и замечаю тонкую алую полоску, пересекающую скулу.

С нашей последней встречи прошло три дня, растянувшиеся для меня на вечность. Пока Зимний солдат находился на задании, я маялась бездельем, призраком слоняясь по базе.

– Если хочешь, могу уйти, – пожимаю плечами, тянясь к дверной ручке. Я увидела его, это уже что-то.

О возвращении Джеймса я узнала из подслушанного разговора белых халатов. Белыми халатами я зову учёных, которых здесь не мало. Они жутко раздражают, суют носы, куда не следует. Пару таких носов я бы с радостью сломала.

Мужчина быстр. Он в мгновение оказывается рядом со мной. Пожирает взглядом, от которого у меня колени подгибаются.

– Полагаешь, я тебя так легко отпущу? – усмехается, лёгким движением освобождая мои волосы от заколки. Они тяжелыми прядями падают мне на плечи. Джеймсу нравится, когда распущены. – Просто переживаю. Поймают – будут неприятности.

– Полагаешь, я испугаюсь и уйду? – мотаю головой, тыкая указательным пальцем его в грудь. Не сдерживаюсь и провожу линию до пояса штанов, держащихся на бедрах.

– Я боюсь, что ты перестанешь приходить, – тихо сознается, привлекая меня в себе и зарываясь пальцами правой руки в мои волосы на затылке. Привстаю на цыпочки, желая стать выше. Меня попросту отрывают от пола, обхватывая бионикой за талию.

– А я боюсь, что ты перестанешь ждать, – почти неслышно шепчу я. Джеймс мучительно долго изучает моё лицо. От него не ускользает ни болезненная бледность, ни мешки под глазами.

Облизываю пересохшие губы. Мужчина прослеживает это движение и сглатывает, отчего кадык чуть дергается вверх, и наконец-то накрывает мои губы своими. Мои руки сами обвивают его шею, заставляя наклониться ближе.

Проникаю языком в его рот, провожу по ровному ряду зубов, легко касаюсь неба, щекотя его.

Мужчина что-то неразборчиво мычит сквозь поцелуй и прикусывает кончик моего языка, чем раззадоривает сильнее. Чувствую, как бионика чуть сжимает мою ягодицу.

Меня толкают к кровати.

Сердце ухает где-то в горле, когда руки Джеймса отправляются в путешествие по моему телу. Дыхание сбивается, а в голове бьется лишь одно «ещё ближе, ещё ярче».

Мужчина роняет меня на матрац, нависает сверху. Легко ловит мои запястья бионической рукой, прижимая их к кровати над моей головой. Другой расстегивает пуговицы на рубашке.

– Мне этого не хватало, – произносит, стаскивая ткань с моего тела, оставляя висеть её на руках.

– Я тоже скучала, – делюсь я, поддаваясь вверх, чтобы Джеймс мог расстегнуть замок бюстгальтера.

– Чем дальше мы заходим, тем тяжелее находиться рядом и осознавать, что я не могу поцеловать тебя, когда захочу, – он покрывает поцелуями мою шею, чуть покусывая кожу. – А я всегда этого хочу. Мне мало ночей, Лия.

Мысль приходит неожиданно, захватывая меня всю. На одном дыхании выпаливаю:

– Давай сбежим. Куда-нибудь, где нас не найдут. Подальше от ГИДРЫ.

– Лия, – выдыхает мне в ключицы. – Ты уверена этом? Уверена, что сможешь бросить все?

– Ты – моё всё, Джеймс, – высвобождаю одну руку и провожу пальцами по его волосам.

От его прикосновений меня охватывает жар, туманящий мозг. Издаю приглушенный стон и чуть сжимаю плечо мужчины освободившейся рукой. Он оставляет дорожку влажных поцелуев от ключицы до пупка. Шоколадные волосы приятно щекотят кожу.