Текст книги "Пистолет и Роза (СИ)"

Автор книги: Ксения Туманская

Соавторы: Anastasia Extrano
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

Чувствую, как мускул на щеке дрогнул. Я улыбнулась?

Тихий облегченный вздох. А я снова ныряю в свою молчаливую тьму.

Окончательно я пришла в себя в очень интересной ситуации. Меня куда-то несли. По ощущениям, не совсем одетую, ибо кожа покрылась мурашками от сквозняка.

– Я тебе не позволю! – приглушенный женский голос звучал очень грозно. – Имей хоть каплю такта и уважения. В конце концов, она девушка, а ты взрослый мужчина…

– Некрофилия не в моём стиле, – усмехнулся мужской голос над самым ухом, обдавая его горячим дыханием.

– И все-таки дальше я сама справлюсь, – процедила Мэрилин. Что она тут делает?

Я нетерпеливо открыла глаза и осоловело ими похлопала. Комната кружилась, а темноволосых высоких девушек почему-то было аж три. Хотя по идее, у Мер никогда не было сестёр.

Взгляд сфокусировался на чуть вытянутом скуластом лице, усыпанном веснушками.

– Проснулась, спящая красавица! – выдала приятельница. – Не прошло и ста лет. Сержант, тащи её обратно, купание откладывается.

– Купание? – хрипло выдала я. Отлично, голос сел. А может, и лег.

Я подняла голову и уставилась на профиль держащего меня на руках Джеймса. Он скосил на меня взгляд, вздохнул и слабо улыбнулся.

– Ты неделю провалялась в отключке. Но то, что мозг спит, ещё не означает, что спит все остальное. Гигиена, дорогуша, гигиена! – поучительно произнесла снайперша.

С Мер я познакомилась около двух лет назад. Темноволосая красавица работала в Щ.И.Т.е на тот момент седьмой год и вдруг попала в мою операционную группу в качестве снайпера. Сначала всерьёз меня эта более взрослая дамочка не воспринимала, да и сейчас тоже… Но со временем мы подружились.

И теперь она читает мне нотации о гигиене. Кстати, холодно мне было из-за открытой форточки и из-за того, что из одежды на мне были только просторная футболка, явно принадлежащая тому, на чьих руках я лежу, и трусы. Ну хоть что-то.

Джеймс сделал несколько шагов в сторону кровати и опустился на неё, все еще не выпуская меня из рук. Усадил к себе на колени. Я вяло посопротивлялась больше для виду. Ни сил, не желания качать права не нашлось, хотя это одно из моих любимых занятий. Сейчас же я позволила заключить себя в объятья и с удовольствием ткнулась носом мужчине в шею, вдыхая его запах. Ради этого стоило очнуться.

Просидев так с минуту, решила, что успею нанюхаться и позже и надо бы выяснить, что интересного произошло во время моего импровизированного отпуска. Вопросительно посмотрела сначала на собственнически обнимающего меня Барнса, потом на наблюдающую за нами Мэрилин и как можно бодрее полюбопытствовала:

– И как вы докатились до такого, товарищи?

– О чем ты? – непонимающе переспросила девушка. Ну да, конечно, ломай мне тут комедию. Я не я, и винтовка не моя. Это я обычно играю милую безмозглую провинциалку.

– Ты мне глазками тут не лупась, – хмыкнула я и болтнула свисающими ногами в воздухе. Понравилось, что стопы не достают до пола. Повторила. Получила укоряющий взгляд своего «кресла» и светло улыбнулась. А я что? А я ничего. – Колитесь давайте, что случилось после того, как я отключилась?

– Ты еще очень слаба, – тут же попробовала перевести тему приятельница.

– Физически, – резонно подметила я. – Зато умственно совершенно здорова и жажду информации. Не расскажите – обижусь. И мстя моя будет страшна!

– Хвоста мы не обнаружили, да и Сэм петлял через лес, как заяц, – начал рассказ Джеймс. Я навострила уши, внимательно впитывая каждое слово. – Выехали на магистраль, черт знает где. Пока ехали, я попытался остановить кровотечение. Пуля вошла под большим углом, сильно деформировав ткани и несколько сосудов. Сэм привез нас в главный офис. Там в мед отсеке тебя и латали. Думали, уже всё. Дважды во время операции ты почти отключалась. Скажи еще потом спасибо Стиву, тебе переливали его кровь.

– Удивительно, что она у вас настолько совпала, – поддакнула Мэрилин, устраиваясь на крышке стола и закидывая одну длинную ногу на другую. – Медики считают, что вы должны быть более близкой родней. Скорее родными дядей и племянницей, что чисто физически не возможно.

– Два дня ты провела в реанимации. За это время компьютерщики успели просмотреть все прихваченные нами документы. Но Фьюри никого не подпустил к твоему вирусу, сказал, что ты допишешь всё сама, – вновь принял эстафету мужчина. – Ничего путного, кстати, не обнаружили.

– Эти бездари не знают, что и как нужно искать, – буркнула я. – Там только Блейн чуточку соображает и то с пинками. Будто все должно быть написано большими буквами. Так было бы не интересно.

– Мы знаем, что ты у нас вся такая исключительная, и тебя надо холить и лелеять, – саркастично произнесла девушка. – Что ты, кстати, сделала с компьютером Коллинза? После того, как вы смотались, у них все электричество полетело.

– Упс, – выдавила я. – У него стоял предохранитель на системнике, я его вытащила. Обычно такие штуки надежно держат комп под защитой и в случае взлома оповещают главный штаб. Вы тоже такие используете, между прочим, и довольно легко ломаемый. Найдите хорошего техника. А без предохранителей я спокойно пустила вирус в систему, к тому же комп в тот момент был включен. Вот кто оставляет без защиты все самое важное, когда в доме столько народа? Он что, боевики не смотрел? – от прущих эмоций я несколько раз взмахнула руками, которые Барнс тут же сцапал. – А «Лаз» еще не доработан. Но когда консервочка говорил, что железу от встречи с ним хана, я и не думала, что хана всему окружающему железу.

– Вот это ты натворила, – присвистнула Мер. – Ты наше секретное оружие. Против тебя попрет только слабоумный.

– Зубки то мне не заговаривай, знахарка, – одернула её я, поняв, что разговор свернул куда-то не туда. – Что было дальше?

– Тебя перевезли сюда, через день приходит врач, – доложил Джеймс. – Иногда заглядывает Стив. А Максимофф является ежедневно и треплет мне нервы.

– Они цапаются на каждом шаге, – подтвердила приятельница. – Мальчишка чуть ли слюни на тебя тут не пускал и все лез, хорошо ли за тобой ухаживают. Сержант забавно бесится и выгоняет его. Я трижды наблюдала это, уморительное зрелище.

Мужчина крепче прижал меня к себе, словно ребенок – любимую игрушку. Значит, не хочет мною делиться? Интересно. Я запрокинула голову и воззрилась на его лицо. Скулы напряжены, в глазах странное выражение. Я тихонько усмехнулась и потерлось щекой об его плечо, как кошка. Получила косой взгляд льдистых глаз, но Зимний солдат немного расслабился.

– Я слышала, и ты теперь не отвертишься от разговора, – прошептала ему на ухо и улыбнулась. Удивленный вздох. – А как дела в общем и целом?

– Застой, – коротко определила Мэрилин. – Сейчас ход за ГИДРОЙ. Мы не знаем, как они отреагируют на твой фокус и что предпримут. Коллинз будто в воздухе растворился.

– Значит, не дадим им сходить. Сегодня отлеживаюсь, а завтра сяду за работу, – вздохнула. Накопилось слишком много дел, а я неделю провалялась. Если понадобится, перетащу ноутбук на кровать. – Не говорите мне про «слабость» и прочее. И покормите, а?

***

Мэрилин покинула нас через два часа, после того, как мы пообедали и она помогла мне с водными процедурами. Ноги меня упорно не держали, а плечо при каждом движении ныло. Пуля просверлила дырку под левой ключицей у самого плечевого сустава. Но неделя без душа – это слишком.

Теперь, укутанная в махровый халат, я сидела на кровати и задумчиво хомячила булочку с корицей. По шуму воды можно было догадаться, что Джеймс моет/гробит посуду на кухне. Тянет время. Честно, я сама не знаю, что говорить.

Наконец, со скрипом повернулся вентиль крана и шум стих.

– Джеймс? – спустя пару минут неуверенно позвала я. Спустила ноги с кровати, нашарила левую тапочку. Встала. Пошатнулась.

– В постель! – рыкнул зашедший в комнату Зимний солдат. Я подчинилась, констатируя, что сил спорить нет. Залезла с ногами, сложила руки под грудью и надула губы.

– Давай не будем тянуть резину? – попросила, дождавшись, пока мужчина сядет рядом. – Ты думал, что я отброшу копытки, разнюнился и начал благоговейно нести ахинею, так?

Джеймс молчал. Нет, он прикалывается? Опять придётся вытаскивать из него по слову клещами? Эмоции для Зимнего солдата – пытка. Но сейчас я как никогда нуждаюсь в Джеймсе Барнсе, в человеке, а не в солдате. Мне нужно знать, приснились мне те слова и чувствует ли он вообще ко мне хоть что-то? Я больше не могу жить думами – нужна ему или нет.

– Значит, мне все приснилось, – провокационно протянула я.

– Ты не понимаешь? – наконец, глухо произнёс мужчина.

– Так объясни мне! – в лучших традициях бразильских сериалов воскликнула я, подскочив на кровати. Стукнула затылком об спинку кровати и ойкнула. Барнс мимолетно улыбнулся моей неловкости и снова стал серьёзней некуда.

– Я не хочу причинить тебе боль. А это когда-нибудь все равно случится, Зимний солдат возьмёт верх.

Я на коленях подползла к нему, обхватила его лицо ладонями, заставляя посмотреть себе в глаза, и взволнованно зашептала:

– Ты не Зимний солдат, а Джеймс Барнс. И ты не сорвешься. Давай на чистоту, а то я с ума сойду. Что ты ко мне чувствуешь?

– Ты слышала, – коротко ответил он.

– Я слышала лишь что-то про «лгал, это не только физическое влечение».

– Роджерс, ты знаешь, сколько от тебя проблем? И сколько проблем у нас будет из-за этого? – я кивнула, силой сохраняя серьёзное выражение физиономии. Почему-то хотелось по-дебильному широко улыбаться. У Джеймса дернулся уголок губ в пародии на полу улыбку-полу усмешку.

– Так ты мне ответишь? Я же та ещё заноза в заднице, не отстану, пока своего не добьюсь, – настояла я.

Он поддался вперёд, касаясь своими губами моих. Я застыла, широко распахнутыми глазами следя за ним. Ахнула ему в губы, когда бионика притянула меня к нему как можно ближе. Так близко, что дыхание сперло. Это, похоже, и послужило спусковым крючком для обоих.

Яростно, страстно, жарко, немного грубо. Он дразнит меня, посасывая, прикусывая мои губы. Горячие жадные уста завладели всем моим вниманием. Прикосновения руки, блуждающей по моей спине, сводили с ума.

Я поймала губами его нижнюю губу и чуть оттянула. Джеймс позволил мне на мгновение вести его. Заворожено вглядываюсь в льдистые омуты глаз, тону в них. Тону в своих эмоциях и чувствах. В ушах гулко стучит сердце. Моё или его? Оба.

Время вновь помчалось вперед, а мужчина отвоевал своё право главенствовать, грубо разжимая мои губы, смело и резко проникая языком в рот. Не выдержав напора, я отвечала на поцелуй со всей страстью. Будто пыталась показать, насколько хочу этого.

Остановились спустя несколько минут, тяжело дыша. Я поймала жадный стальной взгляд и мельком отметила, что мой халат почти распахнут, я прижимаюсь грудью к его грудной клетке, а правая рука Барнса обнимает обнаженную спину. На приличия было абсолютно плевать. Хотелось чувствовать его близость как можно ярче.

– На сегодня с тебя хватит потрясений, – прошептал Джеймс, словно на прощание, закрепляя своё право на меня, прижимаясь губами к моему приоткрытому рту. – Швы разойдутся.

Я фыркнула, но согласилась, с сожалением ощущая, как тяжелое тепло исчезает с поясницы. Но теперь я могу раскрутить его на повторение в любое время.

– Ты не мог бы дать мне какую-нибудь папку? Хочу почитать, – будничным тоном попросила, устраиваясь на подушках. Мужчина пригладил ладонью взъерошенные волосы и, усмехнувшись, протянул мне не папку, а книгу. «Записки о Шерлоке Холмсе». Её я начала читать за пару дней до задания. А он внимательный.

– Работать будешь завтра.

***

Завтра наступило быстро. Сначала моя живая грелка-подушка куда-то утопала, а потом возник шум, крик и гам. Не дают больному человеку спокойно спать!

Зевая так, что челюсть вывихнуть можно, закуталась в плед, пряча отсутствие под ним нижней составляющей пижамы (хотя на мне и был нижний элемент белья, а футболку Барнса вообще можно рассматривать как сорочку), и, шатаясь, направилась в сторону звуков.

– Она спит, – расслышала я голос Джеймса, почти добравшись до прихожей.

– Она уже неделю спит, – отвечал баритон Пьетро. А этот что тут делает с утра пораньше? – В чем дело, солдат? Тебе есть что скрывать? Ты же понимаешь, что рано или

поздно у неё все равно кто-то появится, и потребность в твоих услугах пропадет?

– Убирайся, пока цел, – процедил Зимний солдат. Зачем Максимофф его провоцирует?

– Эми дорога мне и я хочу её видеть. Это называется отношения и проявление симпатии, – легкомысленно заявил беловолосый. Отношения? Дружеские отношения? Дружеская симпатия? Ведь так? – Тебе знаком термин «симпатия»?

– Твоя «симпатия» не взаимна, – поделился с ним новостью Барнс. Он стоял ко мне спиной, но я буквально кожей чувствовала его усмешку.

– Думаю, Эми, как и другие девочки, обсуждает мальчиков со своими подружками, но никак не с охранником. Откуда тебе знать, что она чувствует?

Весомый аргумент, – мысленно хмыкнула я. Целуюсь с одним, а чувства у меня к другому? Какая я стерва! Аж самой противно!

Дело шло к мордобою. И как бы мне не хотелось поглядеть на эти гладиаторские бои, пришлось явить себя публике. Мегера Горгона, ваш выход.

– Доброе вам утро, мальчики, – сладеньким голосочком пролепетала я, летящей походкой подойдя к мужчинам. Они разом примолкли, смотря на растрепанное недоразумение в пледе, а потом хором рявкнули:

– Марш в постель!

Я поморщилась. Ну зачем же так орать?

– Я слышала шум, решила посмотреть. Вы меня разбудили, – и надула губы. – Что у вас тут происходит?

– Джеймс отказывается меня пускать к тебе, – тут же наябиднячал Ртуть. Барнс мстительно пихнул его локтем в ребра.

– Джеймс, милый, – ласково обратилась я к прифигевшему мужчине, – это невежливо. Оставь нас ненадолго наедине, ладно?

Мне кивнули. Я махнула рукой Пьетро, приглашая следовать за собой, и двинулась обратно в спальню. Дождалась, пока мистер Скорость вползет в мои покои, и закрыла дверь.

– Зачем ты его провоцируешь? – не стала ходить кругами и сразу задала интересующий вопрос. – У тебя есть запасной нос?

– Он не имеет права вести себя так, будто ты его собственность, – сформулировал мысли парень. – Не ему решать, кому можно тебя посещать, а кому нет.

– Он заботится обо мне, – я пожала плечами, поправляя сползающий с плеч плед.

– Эми, почему ты пытаешься разглядеть в людях то, чего нет? – с укором вздохнул Максимофф, обнимая меня.

– Я оптимистка, – и дура, ага.

– Это меня в тебе и привлекает, – он улыбнулся. – Ты мне нравишься. Я влюблен в тебя. Я не могу и дальше скрывать это, не после того, как ты чуть ли не отправилась на тот свет.

Я отпрянула от него. Резко дернулась назад. Я ждала этого разговора, но надеялась, что он произойдёт не скоро. Не так и не в такой обстановке. Что я не буду стоять перед нем в футболке другого, после того, как наконец-то мои чувства к Джеймсу окажутся взаимными.

– Я могу быть честной? – я выдавила кислую улыбочку. Краем глаза увидела в зеркале, как меня перекосило. Пьетро серьёзно кивнул. Как бы помягче. – Ты отличный парень, с тобой уютно и хорошо, но я не испытываю к тебе больше, чем дружескую симпатию. Ты симпатичен мне как человек.

– Ты с Ним? .. – горько усмехнулся беловолосый.

– Что-то типа того, – неопределенно ответила я, опускаясь на кровать. – Все сложно и запутанно. Я не хочу терять тебя, но и ответить на твои чувства не могу.

– Если он тебя обидит, я его прибью, – самоуверенно заявил Максимофф и улыбнулся. – Друзья?

– Друзья, – подтвердила я.

Но женское чутье, так некстати решившее себя проявить, подсказывало, что этот парень позиции сдавать не собирается и никогда не перестанет добиваться большего, чем просто дружба. Он не из той породы людей, что быстренько умывают руки, оставляя добычу в руках соперника. Но теперь я выиграла время, чтобы придумать, что делать дальше.

– А теперь, ДРУГ, мне нужно исполнить утренние туалеты и сесть за работу, – ненавязчиво попыталась выгнать Максимофф я. – Давай, ты зайдешь ко мне через пару дней?

Стоило мне захлопнуть за Пьетро входную дверь, ко мне подлетел Джеймс, пригвождая спиной к металлической поверхности. Я несильно ударилась лопатками.

– Ревнуешь? – ехидно ухмыльнулась, замечая потемневший сердитый взгляд. – Кажется, мы вчера все обсудили, и поводов для ревности у тебя нет.

– Моя, – коротко резюмировал мужчина, накрывая мой рот поцелуем. Мысли поспешили улетучиться.

А он наивно полагает, что один такой собственник? ..

***

Поправлялась я довольно быстро. За три дня разобралась с папками, полными ничего незначащих бумажек, и пятью флешками. Одна из них, видимо, была личной, ибо на ней висело несколько гигабайтов фотографий Марка Коллинза. Больше всего меня зацепило изображение, где он, еще сравнительно молодой, стоял в обнимку с более зрелым мужчиной, в котором я с удивлением узнала человека из видения. Того самого Питера Коллинза, обещавшего «новые косточки». Это тревожило. В голове все чаще вспыхивали новые и новые вопросы, ответа на которые у меня не находилось. Джеймс замечал, что иногда я просто выпадаю из реальности, пытаясь построить логические цепочки, но держал любопытство при себе.

Истекал уже третий час ночи. Минуты вереницей бежали вперёд, неумолимо приближая утро.

Спать хотелось жутко, я дважды или трижды (а может и четырежды, не считала) ловила себя на том, что засыпаю. Хоть спички в глаза вставляй, лишь бы не закрывались.

Дело шло со скрипом. Я никак не могла подобрать последний код от архива. Что уже только не перепробовала. Дурацкий код не находился. Уже можно было бы идти в постель, но я уперлась и решила закончить работу сегодня. Так я встретила и завтра.

В глазах рябило от света монитора ноутбука, ярким пятном выделяющегося на фоне тёмной комнаты.

Не глядя, протянула руку к кружке с кофе, стоящей тут же столе, рядом с ноутбуком. Я же, забравшись с ногами, сидела в компьютерном кресле.

Джеймс уже спал. Это я выяснила два часа назад, идя мимо гостиной по неотложным делам (все-таки много кофе в организме, очень много). Мужчина свернулся калачиком на диване, забыв даже выключить телевизор. Не думала, что скажу это, но Зимний солдат казался таким беззащитным в этот момент. Стараясь не потревожить его сна, я пробралась в комнату, выключила зомбоящик и укрыла Барнса пледом. Несколько минут просидела на корточках, вглядываясь в его лицо и перебирая пальцами мягкие шоколадные пряди. На его губах играла лёгкая улыбка, будто снилось что-то приятное, отчего я сама неосознанно начала улыбаться.

Отхлебнув остывший горький кофе (ну и мерзость), я уже без особой надежды ввела ещё один набор цифр. Зевнула, ожидая, пока программа сопоставит их с кодом архива. Откинула назад волосы, лезущие в глаза.

Ноутбук с минуту задумчиво переваривал информацию, я пялилась в синее окошко «Лаза», следя за мелькающими цифрами. Щелчок и на мониторе высветилось новое «окно».

«Архив ГИДРЫ приветствует Вас!» – хм, я думала, все будет на немецком. У них даже меню предусмотрено, делящееся на «личные дела» и «отчеты».

Я радостно взвизгнула, откидываясь на спинку кресла. Оно того не оценило и тоже откинулось назад, увлекая меня с собой на пол. Я простонала от боли в ушибленном затылке пару ругательств, вспомнила, что наконец-то сделала большой шаг вперед в работе за полгода, и счастливо рассмеялась.

В спальню, чуть ли не вышибая прикрытую дверь (не хотела будить щелканьем клавиш), ворвался встрепанный Джеймс, двигавшийся, видимо, инстинктивно, а не осознанно. В руке он сжимал любимый нож-бабочку, с которым почти не расставался. Начал искать взглядом угрозу и меня. Нашёл мою тушку, валяющуюся вверх ногами на упавшем кресле. Попытался прикинуть, как я оказалась в таком интересном положении. Логика Зимнего солдата пытки не выдержала, это отразилось на лице. Мужчина свел к переносице брови и непонимающе уставился на меня. А я на него. Ситуация веселила.

– Что произошло? – наконец, не найдя угроз для нашей жизнедеятельности, он убрал нож.

– Я взломала их архив, обрадовалась, – сбивчиво объяснялась я, предпринимая попытку встать, – кресло опрокинулось, я тоже. Потом вспомнила, что радовалась, и возобновила радость. Прости, что разбудила.

Джеймс наклонился, обхватил руками мою талию и вернул в вертикальное положение. Задумался над чем-то, все ещё держа меня в воздухе. Наши лица примерно на одном уровне. Я наклонила голову набок и зевнула.

– Четыре утра, завтра идти к Фьюри с утра на отчёт, – весомо произнёс Барнс.

– Я сначала сама поиграюсь с архивом. Мне интересно, ради чего я работала, – изрекла я. После приступа радости усталость навалилась в разы сильнее. Я буквально засыпала в руках мужчины.

– Все равно тебе нужен сон, – меня аккуратно поставили на ноги и тут же снова оторвали от плоскости, в этот раз переведя в горизонтальное положение. Я неловко обхватила рукой его шею, сжала в пальцах прядь шоколадных волос. Через пару секунд мой охранник сгрузил меня на кровать. Ну зачем? Зачем лишать меня тепла и чувства защищенности? Неужели я не заслужила капельки ласки с его стороны?

– Не уходи, – пробормотала я. Джеймс, будто ожидая этого своеобразного приглашения остаться, подчинился, опускаясь рядом. Я подползла к нему, устраивая голову на крепком плече. Вдохнула еле уловимый запах апельсинового геля для душа с едва ощутимыми нотками машинного масла. Кисло-сладкий, чуть терпкий аромат шел мужчине гораздо сильнее, чем любой одеколон.

– Ты молодец, Лия, – перед тем, как провалиться в сон, услышала я и почувствовала, как он невесомо поцеловал меня в лоб.

========== Глава 10. Джеймс ==========

Комментарий к Глава 10. Джеймс

Если вы не поняли в прошлой главе, что такое “сладкий милый Барнс”, то получайте ЕЩЕ БОЛЕЕ МИЛОГО И СЛАДКОГО БАРНСА, КАКОГО ВИДЕЛ СВЕТ БЕЛЫЙ

Сейчас ими владела любовь – чувство гораздо сильнее страха.

Снова грохот. И снова со стороны комнаты Лии.

Четыре часа утра. Роджерс издевается?! Если она еще не спит, я скручу ей шею.

В руке мигом оказывается уже привычно лежащий в руке балисонг, а бионика сжимается и поднимается на уровень солнечного сплетения.

Раздается громкий, заливистый смех Амелии. Да что там, черт возьми, происходит?!

Бью плечом в дверь, – дерево упрямо трещит, но дверь открыта.

Застаю Лию в крайне странном положении: лежа на полу, задрав ноги наверх. При всем при этом она громко смеется и хлопает в ладоши.

– Что произошло? – спрашиваю я, глядя на переставшую смеяться Амелию. Нож мелькает в кармане.

– Я взломала их архив, обрадовалась, – она так сильно заглатывает воздух, наверное, чтобы собраться с мыслями. – Кресло опрокинулось, я тоже. Потом вспомнила, что радовалась, и возобновила радость. Прости, что разбудила.

Усмехаюсь. Лия такая Лия, что я даже не удивляюсь её причудам.

Наклоняюсь, хватаю ее в охапку и поднимаю над полом.

Она взломала их архив. Это значит, что очень скоро мы сможем узнать то, что затевает Коллинз и его ручные псы. И я, наконец, смогу лично убить каждого человека из той команды, которая занималась делом Зимнего солдата.

– Четыре утра, завтра идти к Фьюри с утра на отчёт, – напоминаю я девушке.

– Я сначала сама поиграюсь с архивом. Мне интересно, ради чего я работала, – бурчит она и широко зевает.

Кажется, кому-то давно пора в кровать.

– Все равно тебе нужен сон, – настаиваю я, на секунду ставя ее на пол, но только для того, чтобы поудобнее перехватить.

Кладу уже засыпающую в моих руках Амелию на кровать и укрываю одеялом.

– Не уходи, – шепчет она, смотря на меня сонными глазами.

В голове мелькает „я и не собирался“. Ложусь на большую кровать немного поодаль от завернувшейся в плед девушки, но она, будто почуяв тепло, ластится ко мне. Как кошка примостилась у моего бока и теперь тихонечко сопит. Милейшее создание, которому палец в рот не клади – она отрежет его тебе раньше, нежели ты успеешь приблизиться к ней.

– Ты молодец, Лия, – наклоняюсь и целую ее в лоб.

Так делала моя мама, когда я был маленький. Этот жест как бы говорит, что ты в безопасности. Нет никаких угроз, пока я рядом.

Если этой угрозой не являешься ты.

Лия почти мгновенно засыпает; ее дыхание становится ровным, на лице появляется полуулыбка, которой она способна сразить любого. Ее тихое сопение напоминает мурлыканье маленького котенка. Но мы-то знаем, что даже у самых милых котят есть острые когти, которыми они непременно пользуются в подходящий для них, но чаще всего неподходящий для нас момент.

Не перестаю повторять, что Лия странная. Но странная не в смысле того, что ее крыша давно уехала, помахав нам рукой, хотя, иногда я в этом сомневаюсь, а странная в том, что она смогла сделать со мной. Она смогла усыпить бдительность убийцы, Зимнего солдата. Ей удалось показать мне, что во мне все же осталась частичка человечности. Амелия доказала мне, что я – Джеймс Барнс.

Она меня удивляет. Лия настолько разноплановая личность, что иногда мне кажется, будто в ней живет сразу два человека: Лия – девчушка с заливистым смехом и странными наклонностями и Амелия Роджерс – человек, с самого детства изучающий программирование и живущий им, и безжалостный убийца. Последнее относится и ко мне.

После ее ранения во мне что-то сломалось; будто кто-то нажал на кнопку и перезагрузил меня. Единственной мыслью в тот момент была „а что, если она не выживет? Что, если мы не успеем?“. Больше не было ничего. Только она и ее кровь, в которой я был весь испачкан. Тогда я почувствовал, что если она не выживет, я умру. Джеймс Барнс умрет вместе с этой несносной Роджерс. Останется только Зимний солдат, которому все равно. Который будет беспрекословно подчиняться приказам, как охотничий пес.

Эта неделя стала адом для меня. Раньше я думал, что уже пережил ад, когда ГИДРА нашла меня, но нет. Это в стократ хуже; не знать, что будет дальше, не знать, выживет ли она. Я не знал, что делать. Срывался на Стивене и на Мер. Последняя оказалась неплохим человеком; она заботилась об Амелии, когда я только и делал, что срывался. Я благодарен ей за это.

Стивен терпеливый. И я действительно благодарен ему за то, что он смог вытерпеть мои психи, откуда-то взявшиеся яркие взрывы эмоций. Он переживал за Амелию не меньше, чем я. Иногда дежурил у ее постели, отправляя меня спать. Успокаивал меня, периодически в грубой форме.

Стив все понял. Он перестал читать мне нотации насчет того, что Амелия еще молода и я совершенно не тот, кто ей нужен. С последним я безапелляционно согласен. Но как только я представляю ее с другим, с тем же Пьетро, руки сами тянутся задушить его. Кэп смирился с тем, что хочет он того или нет, я буду рядом с Лией до тех пор, пока она сама не попросит меня уйти.

Я так и не смог заснуть до самого утра. Когда за окном начинает всходить солнце, окрашивая небо в багряный цвет, я, приподнявшись и отодвинув Лию, тихо выскальзываю из комнаты. В квартире царит полумрак. Солнце, еще не успевшее осветить все комнаты, тихо ползет по небосводу.

Решив, что Амелия захочет в душ, когда проснется, а это занимает уйму времени, пойду туда первым.

Волосы отросли еще сильнее, – то и дело лезут в глаза. Иногда хочется отстричь, чтобы не мешались, но потом понимаю, что без длинных волос это уже буду не я. За волосами можно прятать лицо.

Когда я выхожу из ванной, солнце уже встало. Я долго стоял под струями обжигающе горячей воды, прокручивая в голове раз за разом события минувших дней. Вода помогает думать, и освежает мысли.

Время на часах уже близится к семи, а раз Фьюри просил приехать к нему примерно к девяти, то это значит, что пора будить мелкую Роджерс.

Проскальзываю в комнату и еще некоторое время смотрю на спящую Лию. Так не хочется будить это мирное сопящее создание, но долг есть долг.

– Лия, – зову ее я, но безрезультатно. – Лия!

Девушка либо так крепко спит, либо притворяется.

– Лия, проснись, – я подхожу ближе. – Мы к Нику опоздаем.

Девушка лежит на спине, широко раскинув руки. Звезда пленительного счастья.

– Лия, – наклоняюсь и замечаю, как дрогнули ее губы. – Эй, я вижу, что ты не спишь. Вставай.

Опять ноль реакции. Ну что ж, я покажу тебе, что значит не слушать меня.

Делаю вид, что выхожу из комнаты и прикрываю за собой дверь. Решаюсь на еще одну подлость – наливаю на кухне стакан воды и с ним крадусь к двери. Открываю дверь с пинка и кричу:

– Рота подъем, солдат Роджерс! Вы опоздали на пять минут! Вы понесете наказание за непослушание!

Лия хитро приоткрывает один глаз, но тут же ошарашено садится на кровати, лупая глазами.

– Джеймс! – пищит она. – Ай, больно же! – она трет простреленное плечо.

Сама виновата, дорогая. Надо было вставать раньше.

– Утренний душ, – ухмыляюсь я, демонстрируя ей пустой стакан, вода из которого аккуратно так вылилась ей прямо на голову. – Ты не хотела просыпаться.

– Еще пять минут, – скрипит она, откидываясь обратно. – Я мало спала.

– Нечего было сидеть за своей железной коробкой до четырех часов, – парирую я, прислоняясь плечом к шкафу.

– Зато я взломала их архив, – фыркает она, накрываясь с головой одеялом. Голос, доносящийся из-под толстого одеяла, был приглушен. – Сколько у нас времени?

– Сейчас семь, – констатирую я. – Фьюри ждет нас к девяти.

Лия громко стонет, будто её убивают.

– За что-о, – канючит она, откидывая одеяло с лица. – Почему так рано?

– Это же Ник, – я развожу руками. – Ты знаешь, что он ранняя пташка.

– Чертов жаворонок, – шипит Амелия, садясь на кровати. – Так бы все перышки и повырывала, – она встает, неловко качнувшись.

– Он и так лысый, – усмехаюсь я, мельком бросая взгляд на ее голые ноги, прикрытые лишь большой футболкой, подозрительно похожей на мою. Плавные изгибы бедер, острые коленки… Сглатываю.

– Я в душ, – бросает она перед тем, как виляя бедрами, скрыться за дверью. – Поставь чайник, пожалуйста!

Бреду в кухню, посмеиваясь над тем, что только что провернул. Я перенимаю замашки Амелии. Но это было действительно весело. И мне не стыдно. Если только немного – за то, что у нее разболелось плечо. Хотя, если вспомнить, какое у нее лицо было в тот момент, этот факт уходит на последние позиции; это того стоило.

Лия заставила меня почувствовать, что такое веселится. По-настоящему „отрываться“, как она говорит. Заново научила смеяться по мелочам. Стив был удивлен, когда я начал громко смеяться над его глупой шуткой.

Набираю в чайник воду и нажимаю на кнопку. Раньше, чтобы поставить чайник, нужно было гораздо больше дел, нежели сейчас. Нажал на кнопку и через пару минут у тебя готовый кипяток. Раньше же нужно было налить туда воду с ведра, а если в ведре не было воды – сходить за водой; и не важно сколько градусов на улице. Зажечь конфорку спичками, заметив для себя, что они заканчиваются и только тогда поставить чайник на плиту. И ждать приходилось как минимум минут десять.