Текст книги "Пистолет и Роза (СИ)"

Автор книги: Ксения Туманская

Соавторы: Anastasia Extrano
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

– Тише ты, – шепчу я, помогая девушке встать. Она хмурится, но молчит. Шутки – шутками, но когда дело касается работы, Амелия взрослеет на глазах, становясь серьезной и рассудительной.

Следом приземляется Шон, держа в руках винтовку. Крис при падении подворачивает ногу, но все же стоит. Видимо, семейная жизнь крепко его приложила, раз он растерял свои навыки беззвучных приземлений. Хотя, вспоминая Сэма, любое приземление будет считаться беззвучным.

Осматриваю помещение еще раз и замечаю неприметную дверь в углу.

Жестами показываю Крису, чтобы он остался около окна – на подстраховку, и иду к двери. Она оказывается открытой. За неприметной дверью скрывается небольшая комнатка с драным запыленным диваном и разбитым телевизором. Использовалась, наверное, как комната отдыха персонала.

– Смотри, – Лия указывает на люк за диваном.

Неприметный небольшой железный люк, как будто ведущий в погреб. Подхожу и ищу, где можно взяться. Ручка, оказывается, выдвигается. Открываю крышку люка, – внутри шахта, уходящая глубоко вниз. На одной из железных стен выступают трубы – что-то подобное лестнице.

– Что-то мне подсказывает, что мы на правильном пути, – с кривой ухмылкой говорит Крис. – В стиле ГИДРЫ, на самом деле.

Достаю из кармана рацию и докладываю:

– Мы на верном пути. Здесь шахта, ведущая вниз. Ничего не напоминает?

Проверяю первым трубы, – по мокрым следам ботинок видно, что кто-то не сильно давно по ним спускался, – и становлюсь на первую ступеньку – выдерживает. Аккуратно спускаюсь еще на пару ступеней вниз и подзываю Лию.

– Держись крепче, – отдаю приказ я, внимательно следя за тем, чтобы девушка правильно вставала на ступени. Мне совершенно не хочется, чтобы она что-то себе сломала, она же такая хрупкая! Иногда я даже боюсь слишком крепко обнять её, чтобы не раздавить. – Не торопись.

– Джеймс, я не маленькая, – тихо смеется она. – Сама справлюсь.

– Крис! Проверь, нет ли хвоста, – приходится задрать голову.

– Уже, – отвечают сверху. – Все чисто. Шон, ты собираешься спускаться?

Не слышно, что происходит дальше, но спустя пару секунд Шон же спускается.

Смотрю вниз – метров сто, не меньше. Слышно, что Крис закрыл за нами люк и теперь переговаривается с Шоном.

– И чего им на поверхности не сидится, – причитает Лия, стараясь не смотреть вниз. – Сидят там, как кроты.

– Не всем же быть такими, как Щ.И.Т. – чем выше, тем лучше, – усмехается сверху Шон.

Наконец мы добираемся до низу. Небольшая кабина, как будто для лифта, но со ступеньками. Сбоку железная дверь. Которая тоже оказывается открытой. В очередной раз замечаю, что это подозрительно.

– Готовы? – шепчет Крис, снимая винтовку. – На счет три.

Лия резко дергает за дверь, открывая ее, я влетаю внутрь, держа пистолет в одной руке, а нож в другой, Крис и Шон прикрывают нас сзади. Чисто.

Довольно большое помещение с огромным количеством новейшей техники.

– Эй, кто зде… – человек, сидящий на кресле за компьютером, не успевает договорить – пуля из снайперской винтовки Криса разрывает ему горло.

– Один есть, – начинает отсчет Крис, явно довольный своей работой.

Мы двигаемся дальше, прикрывая собой Амелию, которая уже успела достать флешку. “Чехлом” для флеш-карты стал брелок – металлическая роза, раньше висевшая на ключах от квартиры. Но за время своего больничного девушка умудрилась запаять в брелок электронный носитель информации, аргументируя это тем, что эта вещица всегда приносила ей удачу, а в нашей работе удача лишней не бывает.

– Это не то, – разочарованно произносит блондинка, расстроенно окидывая взглядом многочисленную технику.

– В смысле «не то»? Тебе мало этих компьютеров? – удивляюсь я, еще раз оглядывая помещение.

– Мне нужен главный компьютер, а это – лишь пешки, пользовательские, – хмыкает она и указывает на противоположную стену. – Дверь.

Мы приближаемся к двери группой, поставив в центр Амелию с ее береттой, а меня вперед с балисонгами. Крис и Шон защищают наши тылы.

– Готовы? – интересуюсь я, выдохнув. – Мне порядком надоели эти двери.

Все угукают. Крис и Шон поворачиваются, чтобы держать на прицеле дверь, Лия становится за моей спиной. Дергаю за ручку живой рукой – металл холодит.

Оглушающий звук сирены выбивает нас из ритма.

– Черт! – шипит Амелия, вертя головой в поисках ГИДРовцев. Слышен приближающийся стук сапог о бетонный пол.

Дергаю за ручку двери снова – она поддается. Вой сирены не прекращается ни на секунду и, кажется, с каждой минутой становится лишь громче.

– Сюда, – прикрикиваю я, утягивая за собой остальных.

Нас встречает длинный коридор, ведущий неизвестно куда. Единственное, что я знаю – надо бежать. Так быстро, как только сможем.

Нужно выбраться на поверхность из этих катакомб.

– Лестница! – задыхаясь, кричит Лия. – Нужно выбраться из этой норы!

Мы бежим. Один лестничный пролет, второй. На примерно восьмом мы натыкаемся на обшарпанную дверь с табличкой «склад». Вот оно. Стив и остальные должны быть здесь. На лету ору в рацию, что здесь облава и нужна спец группа.

– Быстро, заходим, – я почти вталкиваю Амелию внутрь, выставляя вперед пистолет.

Лия спотыкается и почти падает, но я ловлю ее и рывком возвращаю в положение стоя. Извинюсь за столь грубое отношение позже, а сейчас наши жизни важнее.

Вижу одного. Стреляю. В голове пожилого мужчины алеет дыра от пули.

– Шоу начинается, – звук голоса, Его голоса, заполняет все помещение. Коллинз. – Мы вас ждали, ребятки.

Агенты ГИДРЫ появляются из ниоткуда. Складывается такое ощущение, что они просто повсюду.

– Выстрелите вы – мы тоже начнем стрелять, – в голосе Коллинза проскальзывает усмешка. Я не вижу его, но знаю, что он наблюдает за мной. – Но нас больше. Гораздо больше.

– Что тебе нужно, Коллинз? – громко спрашиваю я, поворачиваясь к толпе окружающих нас агентов.

– Ты и сам знаешь, что, – отвечает он. – Точнее, кто.

– Я не вернусь к тебе. Никогда, – шиплю я, сплевывая.

– А разве о тебе речь? – смеется он. – Джеймс, Джеймс, ты так и не научился понимать меня. Приступайте, – голос Коллинза искажается. Шипение. – В живых оставить только ее.

Внутри меня что-то ломается. С треском рушится какой-то барьер, который все это время мутил мне мысли. ГИДРА знала о нашем приходе. И хорошо готовилась.

Запоздало осознаю, что Коллинз имел ввиду Лию. Им нужна она. Им нужна моя Лия. Ярость застилает глаза, перекрашивая мир в оттенки красного, и я перестаю рационально мыслить. Зимний Солдат снова проснулся, и он хочет убивать.

Все начинается с выстрела позади меня. Сердце пропускает удар. Крис держится за живот и тяжело дышит, ошарашенно смотря на происходящее.

– Крис! – кричит Лия, собираясь бежать к нему, но я ее останавливаю. Знаю, что Они только этого и ждут. Они ждут наших действий.

– Стой, – почти выплевываю я, – они ждут этого.

– Молодец, Шон, – смеется в динамик Коллинз. – Давно надо это сделать.

Почти не глядя пускаю нож прямо в горло Шону. Нож с противным хлюпающих звуком встречается с его шеей. Он хрипит, держась за шею, и падает на колени. Предатель.

Как будто издалека слышу звуки выстрелов и лишь чудом уворачиваюсь от них, утащив за собой Амелию. Мы падаем за одним из стеллажей, пока защищающим нас от выстрелов. Пока.

– Нужно перебраться на другую сторону, – шепчет Лия, тяжело дыша. – С той стороны черный выход.

Киваю головой и осматриваю обстановку. Агенты делятся на несколько групп – одни заходят за справа, другие слева и третьи остаются в запасе.

Выстрелы. Обойма пуста. Меняю. Снова стреляю. Роджерс-младшая убивает нескольких, наступающих с другой стороны, меткими бросками ножей.

– Они бесконечны, – шипит она, попадая одному лезвием в сердце.

– Полезем на рожон, – выдыхаю я, понимая, что это будет не легко. Девушка заправляет за ухо выбившуюся прядку волос и кивает. Позволяю себе на секунду коснуться её лба своим, будто пытаясь приободрить, сказать, что мы выберемся отсюда живыми, хотя сам уже в этом сомневаюсь. Амелия, что-то прочитав в моем взгляде, вымученно приподнимает уголок губ. – На счет “три”.

Те метры, которые отделяют нас от заветной двери, кажутся милями.

– Три, – командую я и вылетаю первым, убивая одного зазевавшегося агента.

Я слышу сбивающееся дыхание Лии позади себя.

Выстрелы оглушают. Меняю обойму несколько раз. Ряды ГИДРЫ значительно поредели.

Выныривая из того вакуума, в котором нахожусь, слышу скрипящий звук сверху. На мгновение поднимаю голову,– в это время меня успевают ранить в правое плечо, -и вижу то, что окончательно выбивает из меня дух. Резкий грохот. Земля под ногами начинает трястись.

Многотонная бетонная свая с бешеной скоростью падает на отстреливающуюся и ничего не подозревающую Лию. Удары сердца гулким эхом отдаются у меня в голове.

– Лия! – кричу я и, врезав одному из агентов, отталкиваю ее в сторону.

Темнота.

Комментарий к Глава 12. Джеймс

злобный смех авторов. Хотя нет, не так. У одного из авторов смех истерический с примесью “Настя, ГЛАГОЛЫ!”, а у второго злобно-уставший с примесью “о боже, эта глава на 16,5 вордовских листов!”.

Мы жаждем услышать ваше мнение по поводу главы, ваши эмоции важны для нас! Так что оставляйте отзывы)

========== Глава 13. Амелия ==========

– Лия! – Джеймс громко выкрикнул моё имя. Я не успела даже среагировать, как он толкнул меня в сторону. Спустя мучительно длинный удар сердца, – казалось, других звуков просто не существует, – на мужчину рухнула громадная потолочная балка, поднявшая в воздух несметное количество цементной пыли. Поодаль громыхнуло ещё раз – кусок крыши свалился вниз, отделив нас завалом от солдат ГИДРЫ.

Мир выцвел и сузился. Время просто замерло. Пыль медленно оседала серым пеплом, проникала с воздухом в дыхательные пути, раздирая горло мучительным кашлем, попадала в глаза, вынуждая плакать. Но я упрямо пыталась увидеть Его. И увидела.

Свая упала на ноги Джеймса, чуть ниже бедер. Сам он находился без сознания от болевого шока.

Меня оглушила боль. В груди нестерпимо что-то горело, выжигая мою душу дотла, до золы. Он пожертвовал собою ради меня!

Я шмякнулась на колени – ноги просто подкашивались, – перед мужчиной, неловко обхватила ледяными пальцами его шею и замерла, прислушиваясь.

Стук сердца, тихий и редкий, неожиданно разорвал тишину. Он ЖИВ! ЖИВ!

Но, даже не будучи медиком, я понимала, что без помощи гениальныйх врачей Джеймс в любую секунду может умереть от боли, так и не придя в себя. Балка переломала, перемолола в труху его кости, раздавила мышцы и артерии… Он не сможет ходить… Но главное – чтобы он выкарабкался из бездны… Чтобы он жил.

Выхватив рацию из нагрудного кармана Зимнего солдата, удивилась, что непрочный пластиковый корпус выдержал падение, и вызвала подкрепление, путаясь в словах, смешивая приказы с мольбами спасти Его.

Вдруг из рации раздался голос Стивена, заставивший сердце болезненно сжаться.

– Эми, успокойся, мы вытащим вас. Мы уже почти на месте. Оставайся с Джеймсом и не смей делать глупости.

Когда на моих глазах Джессику пронзило восемь пуль, я подчинялась приказам – делала то, что от меня требует Щ.И.Т.. И сотни раз я потом корила себя, что не бросила к чертям выполнение задания и позволила ей погибнуть. Ведь если бы я кинулась ей на помощь, Джесс была бы сейчас жива.

Сейчас же я смотрела на искаженное болью лицо любимого мужчины и осознавала, что просто не могу его потерять. И единственное, что я могу для этого сделать, – перевести внимание пробирающегося через завал врага на себя. Я смогу оттянуть время, смогу не дать ГИДРЕ добраться до самого дорогого для меня человека.

– Джеймс, – тихо всхлипнула. – Прости меня, что я так слаба… Я не могу позволить тебе уйти сейчас… Стив с подкреплением скоро будет здесь и вытащит тебя. Но… ГИДРовские псы все равно быстрее, и они не дадут уйти нам обоим. Так почему же не дать им то, чего они хотят? Они же не представляют даже, с кем хотят связаться, – из горла вырвался истеричный смешок. Я сняла с шеи цепочку с металлической розой и надела её на Барнса, спрятала брелок под ветровкой. – С тобой всегда будет частичка меня, слышишь? Я люблю тебя, Джеймс Бьюкенен Барнс! И для тебя я готова стать сильной и повзрослеть… Я буду бороться. Передай Стиву, что я извиняюсь за своё поведение и горжусь, что он мой прадед. Обними за меня Мер, скажи, что Крис был храбрым до самого конца, – глаза наполнили слезами. Я наклонилась к лицу мужчины и коснулась губами его щеки, чувствуя колючую щетину. – Спасибо тебе за нашу маленькую бесконечность… Я всегда буду любить тебя… Соберу всю храбрость в кулак, – тыльной стороной ладони я стерла с щёк слёзы, – и покажу этим тварям, где раки зимуют! .. А ты живи и… Просто… Не забывай меня.

Я проверила обойму глока. Полная. Ножи тоже почти все – восемь из десяти. Два балисонга на крайний случай. Неплохо.

– Ну что? Скольких я успею завалить? – я криво усмехнулась, рывком поднимаясь на ноги.

Не знаю, что напугало в моем виде гидровцев, но физиономии первых перебравшихся через завал агентов исказил неподдельный ужас. Они замерли, выжидающе уставившись на меня. Снайпер, устроившийся среди обломков слева на десять часов, взял меня на мушку. Его я засекла быстро, но убрать пока не спешила. Почему-то казалось, что, пока я не начну стрелять, они тоже не начнут. Для чего-то я нужна им живой.

Решение приходит неожиданно. Я резким броском ножа избавилась от снайпера. Лезвие вошло чуть ниже ключицы с правой стороны. И если рана не смертельна, то, по крайней мере, вывела мужчину из строя.

Пятеро других агентов переполошились, наводя на меня свои «пушки». Забавно, пятеро крепких мужчин против маленькой меня. Неужели они меня настолько боятся, что пытаются взять в кольцо?

– Я сегодня в скверном расположении духа, знаете ли, – оповестила я их. – Вы убили моего друга и любимого. А за это я буду мстить. И никто из вас не уйдет отсюда живым.

Дальнейшее было как в тумане. Я стреляла, метала ножи, гоняла ГИДРовских псов по развалинам, пользуясь тем, что в отличии от агентов могу протиснуться в щель или спрятаться за обломками.

Я черной тенью метнулась из-за уцелевшей колонны к показавшейся вполне комфортной щели в обломках, на ходу отстреливаясь по врагам. Устроившись в щели и затаив дыхание, проверила запасы оружия. Две «бабочки» и последний уже начатый магазин пистолета. При большом везении, девять противников сегодня уснут вечным сном.

– Выходи, малышка, мы тебя не тронем, если не будешь сопротивляться, – раздался тихий мурлыкающий голос. – Знаешь, у меня дочурка тоже любит прятки. Такая проказница.

Я, было, не ляпнула «а вы её тоже с пистолетом ищите?», но вовремя прикусила язык, следя за бегущей по бетону тенью мужчины. Почти рядом. Еще метр… полметра… Агент оказался в поле моего зрения. Шанс лишь один.

Я дернулась вперед, схватила гидровца за короткие волосы, запрокидывая его голову назад, и провела острым лезвием балисонга по горлу. Мужчина не успел даже пискнуть, как отправился в мир иной.

Похоже, моя выходка не осталась без внимания, ибо в мою сторону кто-то шел. На счет «три», да? Я не сдамся без боя, Джеймс. Просто… помоги мне стать капельку храбрее.

Говорят, воинственный клич прибавляет уверенности. Почему бы не проверить эту сомнительную теорию на практике?

Один. Удобнее перехватываю пистолет правой рукой. В левой сжимаю рукоятку балисонга. Два. Принимаю стойку, из которой в любую секунду могу сорваться с места. Выжидаю пять ударов сердца, подпуская врагов ближе, прислушиваясь. Их восемь. Три. Вылетаю из укрытия, не давая агентам возможности опомниться и вертясь между ними.

Троих я застрелила сразу, четвертого вырубила прикладом глока, не переставая вопить. Сошлась в рукопашной с двумя, на грани возможностей парируя и отражая удары. Правый неожиданно открылся, за что поплатился – я прижала к его груди дуло пистолета и выстрелила, не колеблясь ни мгновения.

Кто-то особо шустрый смог рассечь рукав моей ветровки на уровне предплечья и надрезать кожу. Я просто констатировала оплошность со своей стороны – адреналин в крови глушил боль. Минус еще один. Солдат завалился на спину с торчащим из яремной впадины балисонгом. Я выхватила из футляра на поясе вторую «бабочку».

Их осталось двое. Не так уж и много. Но я уже начала задыхаться под их натиском.

Я не сразу поняла свою оплошность. А когда до меня дошло – было слишком поздно. Меня выманивали на открытое пространство. Вели, как собаку на поводке, туда, куда им требовалось. Чтобы, оказавшись в нужном месте, я схлопотала дротик в шею.

Что ж, браво! Вы меня подловили, жалкие гидровские ублюдки!

Прости, Стив, я не удержалась от глупостей…

***

С трудом разлепила тяжелые веки после десяти минут уговоров самой себя. Ничего не изменилось. Слепо утыкаюсь взглядом в черноту. Я ослепла? Или умерла?

Холодно. Кожу ласкают языки холода, и она покрывается мурашками. Неприятно.

Хотела поднять правую руку, в запястье впилась полоска ледяного металла, обжигая. Дернула левую. Ситуация та же. Рыпаться нет смысла, не сломав больших пальцев – не выбраться. Я попалась.

Щиколотки тоже надёжно закреплены.

Мне по-настоящему страшно. Если бы не было так тёмно, подумала бы, что в глазах темнеет от страха. Неизвестность, её-то я всегда больше всего и боялась. С ней нельзя бороться, потому что не знаешь, с чем вступишь в схватку.

Медленно восстанавливается ход событий. Надеюсь, это было не напрасно, и Джеймс выбрался.

Сколько я здесь? Сутки? Неделю? Месяц?

Свет вспыхнул неожиданно. Резко и ярко, отчего взгляд подернулся пеленой выступивших слёз. Сморгнула, чувствуя, как тёплая влага стекла по виску к уху.

– Амелия, Вы вовремя пришли в себя, дорогая, – я повернула голову в сторону источника звуков, но не смогла увидеть обладателя раскатистого, словно громовые перекаты, голоса. – Самое время принять лекарства.

В левую руку, в вену на сгибе локтя вонзилось острие медицинской иглы. На грани сознания я ощущала, как инородный раствор вливался в кровеносную систему, смешиваясь с кровью.

– Это поможет восстановить воспоминания в течение суток, – уверил меня тот же самый голос и произнёс что-то ещё, но звуки отошли на второй план. По всему телу пришлась огненная волна боли, выгнувшая меня дугой. Спустя секунду меня швырнуло обратно, отчего я больно приложилась к жесткому ложу лопатками.

Перед следующим приступом, я осознала, что дикий крик, звучащий будто из-под толщи воды, – мой собственный.

Боль сконцентрировалась в голове, словно кто-то острым скальпелем снимал кожу лоскуток за лоскутком, а потом разделял черепные пластинки, и они впивались в обнаженный мозг. Дрянь добралась до мозга. Крик перешёл в скулеж. Перед глазами взрывались Сверхновые, проносились хвостатые кометы, сыплющие искрами. Во рту металлический вкус крови. Она же сочилась из носа, липкими потоками стекая по губам.

Меня затягивала чёрная дыра, обещающая прекращение пытки, но грудь прошиб электрический заряд, подкидывающий меня вверх до боли в мышцах и выкрученных суставов плеч…

Мои мертвецы… Как их много. Все в крови. Я с ног до головы покрыта слоем красной подсыхающей жижи. Напротив меня, во главе отряда убитых, стоит малышка с белыми, как снег, волосами и серо-голубыми невыразительными глазами. Белое платье в багровых пятнах, ручки до локтей и крохотные ножки до колен – в крови. Она прижимает к себе потрепанного грязного плюшевого зайца без левого глаза.

– Мне страшно, – тихо прошептала девочка. – Мне очень-очень страшно.

Я падаю перед ней на колени. Заяц в её руках такой знакомый… Это мой любимый зайка, его подарил дядя Баки, друг дяди Стива.

– Нас убьют? – вопрошает малышка. – Я не хочу умирать. Позволь мне остаться.

Обнимаю её, привлекая к себе. Девочка тает в моих руках. Все верно. Этот испуганный ребенок – я сама. Ребёнок, у которого отобрали детство и вручили в руки

винтовку…

Меня снова подкинуло от удара электрического тока, возвращая в реальность. Кто-то упорно держал моё сознание по эту сторону, не давая уйти.

Дышать через нос трудно – сгустки крови из лопнувших капилляров перекрывали путь воздуху. А через рот больно – горло саднило после криков. Сколько до следующего приступа? Сколько у меня в запасе, чтобы вобрать в лёгкие глоток кислорода?

Оказывается, что чуть больше двадцати ударов сердца. Голову снова пронзила адская боль, пульсирующая в висках. А я снова где-то на закоулках памяти.

Я стою в темноте. Со всех сторон обрывками доносятся оклики.

– Амелия! – оглядываюсь назад. – Эми! – верчусь в другую сторону. – Доченька! Эй, Роджерс! Мелкая! Лия! Дочь Весны!

Кручусь волчком вокруг своей оси, не зная, на что отозваться. Голоса не смолкают, зовут… Вдруг мимо проскальзывает что-то… Я не вижу, но чувствую кожей и оборачиваюсь, кажется, в нужную сторону…

– Эй, мелкая! – Гевин, как же я тебя ненавижу! – Тренируешься, да? создаешь видимость, что стала любимицей Золы из-за того, что много работаешь?

Я глубоко вдыхаю, сильнее сжимаю рукоятку метательного ножа в ладони и метаю его с разворота в стоящую в углу куклу. Клинок легко входит в поролоновый манекен там, где должно быть сердце.

Гевин достает меня уже несколько месяцев. С тех пор как ему исполнилось пятнадцать, находиться с ним в одном помещении без взрослых стало невыносимо. При любой возможности он пытается задеть меня, надавить на болевые точки и выбить землю из-под ног. Другие мальчишки лишь смеются и полностью подчиняются ему, как старшему из них. Не единожды Маргарет за шкирку оттаскивала меня от них, не давая влезть в драку.

– Что молчишь? Думаешь, никто не знает, – под аккомпанемент его болтовни я приближаюсь к манекену и вытаскиваю нож, – что ты раздвигаешь ноги перед стариком?

– Хм, – многозначительно выдаю я, оттягивая время, чтобы придумать достойный ответ и обратить слова оппонента против него самого. – Это у тебя гормоны бурлят. Может, это ты ноги раздвигаешь, а?

Я оборачиваюсь на него, триумфально улыбаясь. Гевин успевает за это время покраснеть до цвета спелого томата, сверлит меня недобрым взглядом и раздувает ноздри, точно бык.

Я – по сравнению с этим громилой – букашка. Но сыворотка уравнивает наши силы, давая мне дополнительную мощность.

– Мелкая сука, кем ты себя возомнила? – Гевин вальяжной походкой двигается на меня. Я перекидываю нож из левой руки в правую и кручу его в ладони. Парень щелкает пальцами. Что за самодеятельность?

Ах вот оно что! Входов в тренировочный зал два – слева и справа от меня. Гевин не мог прийти один, без дружков. Кто-то же должен стать свидетелем его победы, даже если противником станет девчонка на две головы ниже его самого.

– Сейчас мы и проверим, насколько ты у нас невинная овца, – скалится он. Скотт и Лиам грозно надвигаются на меня с боков, Гевин идет прямо. Трое на одного, не честно. Но они явно безоружны, а у меня два ножа, пусть и тренировочных – с затупленными лезвиями.

Кто из противников слабое звено? Лиам.

Он немногим крупнее меня. Делаю выпад в его сторону. Все трое, посчитав это сигналом к действию, бросаются на меня одновременно. Насколько я успеваю сообразить, план заключался в том, что Гевин меня изнасилует, пока двое его дружков будут удерживать меня силой. Это злит меня до красных пятен перед глазами.

Я легко проскальзываю под рукой Скотта, оказываясь вне образованного парнями круга, и бью его локтем по шее, после чего пихаю ногой безвольное тело на остальных. Противники, коих теперь стало двое, отступают, давая товарищу с громким ударом приземлиться на деревянный пол.

Они меняют стратегию, наступая теперь с разных сторон, и пока я ставлю блоки на удары Гевина, Лиам улучает возможность поободраться ко мне с тыла и схватить за локти. Я дергаюсь. Гевин плотоядно улыбается.

– Тебе некуда бежать. Будешь хорошо себя вести – мы никому тебя не отдадим. Будешь только нашей шлюхой, – обещает он, хватая пальцами мое лицо за подбородок. Я не сдерживаюсь и плюю ему в лицо, за что получаю звонкую пощечину, от чего голова мотается в сторону.

Красный цвет застилает глаза. НИКТО не смеет так со мной обращаться!

Я не знаю, откуда взялось столько силы, но я вырываюсь из рук Лиама и набрасываюсь на Гевина. Разорвать ему глотку, вырвать ногти и отрезать пальцы по одному. Или же просто нанести сотню ударов тупыми ножами.

– Мелкая, ты чего? – орет парень, когда я неглубоко вонзаю клинок ему в плечо.

– Один, – нож входит чуть ниже, – два, – еще удар, – три.

На десятом ударе мне надоедает. Я загоняю жертву в угол и, резко присев, вгоняю нож под его коленную чашечку. Гевин падает передо мной на колени.

– Весна, это не смешно, – сквозь слезы-сопли гундосит он. Я усмехаюсь. Сколько ему лет? Пятнадцать?!

– Куда же делась твоя храбрость, Гевин? – тоненьким от смеха голосочком спрашиваю я. Хочется рассмеяться, но я удерживаю хохот в себе. – Кто из нас маленькая девочка? – молчание. – Отвечай!

– Я, – опустив глаза, тихо отвечает парень. Смех вырывается наружу. Запрокинув голову назад, я громко хохочу.

– Не думаю, что ты будешь полезным в будущем, – охотно делюсь мыслями я. – Умри с достоинством. Слезы удел слабаков.

Не в силах и дальше смотреть, как он рыдает, я наношу последний точечный удар, разрубая сонную артерию. Гевин дергается, издает пару хрипов, округлив глаза, и заваливается на спину. Я брезгливо обтираю нож о свои собственные штаны и кошусь на замершего Лиама.

– Ты хочешь последовать за ним? – невинно интересуюсь.

– Дьявол в теле ангела, – выдавливает он, быстрым движением крестится и вылетает вон.

Я качаю головой. Вечером уже все будут в курсе случившегося. Нас на одного меньше. Но теперь меня будут остерегаться.

– Отличная работа, Дочь Весны, – раздается сверху. Я задираю голову, ища на балконе второго этажа, где находятся комнаты тренеров и медицинский пункт. Опершись руками на бетонный парапет, там стоит высокий темноволосый мужчина лет двадцати пяти или немногим старше. – Я твой новый тренер. Думаю, сработаемся.

– У Вас есть имя? – на данный момент этот вопрос кажется очень и очень важным.

– Зови меня Солдатом, – отзывается мужчина и исчезает из моего поля зрения за стеной.

Меня выкинуло из воспоминаний. ГИДРА. Проект «Дети». Дочь Весны. То, чем я была всю жизнь. Но это никак не вяжется с тем, что я знаю о себе! Амелия Роджерс, дочь Мелани и Филиппа Роджерсов…

– Томас Гордон Роджерс, чему ты учишь нашу дочь?! – возмущенно вопрошает невысокая молодая женщина. Мягкие, родные черты лица заставляют улыбаться. Мама…

– Кэрри, – смеётся папа, на чьих коленях я сижу. – У Эми талант с сборке пистолетов. Мы занимаемся всего час, а она уже делает это на бешенной скорости!

– Отлично, ты дал шестилетней девочке поиграть в пистолет! Кого ты из неё хочешь вырастить? Ганстершу, чтобы она всю детвору в страхе держала?! – мамин голос повышается, отчего в ушах звенит.

– Пап, – тихо шепчу я, дергая папу за рукав, —, а что такое «ганстерша»?

– Сейчас я успокою нашу маму и объясню. Хорошо, котёнок? – киваю. Папа целует меня в нос и просит встать. Неохотно сползаю с его колен и тут же забираюсь с ногами на освободившийся стул…

И снова темнота. То есть Мелани и Филипп – плод моего воображения и кто-то просто подсунул мне красивую, достойную мелодрамы историю про потрясающих родителей – агентов, погибших, когда я была подростком. На самом же деле родители умерли, когда мне не исполнилось и 11. И это было чертовски давно. Столько не живут просто так! Отсюда мы возвращаемся к проекту «Дети».

Сыворотка…

– Лия!

Меня снова дергает на себя какая-то сила, заставляя прервать размышления.

– Ты представлял, какой была бы наша жизнь без ГИДРЫ? – я переворачиваюсь в объятьях Джеймса, ложась на живот и приподнимаясь на локтях. Он задумчиво проводит ладонью по моей спине, устраивая руку на пояснице. Тонкое одеяло давно сбилось куда-то вниз, бесформенной кучей лежа где-то на уровне коленей. Грубо тканная простынь приятно холодит оголенную кожу.

– Сначала бы я подождал, пока ты подрастешь, – тихо смеется мужчина, прикрывая глаза. – Когда тебе исполнилось бы хотя бы восемнадцать, я начал бы ухаживать за тобой. Ты бы не обращала на такого старика никакого внимания, крутя интрижки с ровесниками. Я бы добивался, чтобы просто посмотрела на меня.

– Ты так говоришь, будто ты древний старик… – я очерчиваю пальцами белую полоску шрама от колющего оружия на его плече.

– Не перебивай, – одергивает меня Джеймс. – И наконец, ты бы согласила пойти со мной на свидание.

– И была бы сражена твоей галантностью, – мечтательно протягиваю я, опуская подбородок на крепкое мужское плечо.

– Через несколько месяцев я бы сделал тебе предложение. Ты бы взяла кольцо, улыбнулась и решила бы подумать. С неделю бы изводила меня ожиданием…

– И согласилась бы все равно, – хмыкает я.

– Мы бы поженились, купили небольшой домик на озере, – губы любимого трогает улыбка. Тёмные ресницы дрожат, и мужчина открывает глаза, с нежностью смотря на меня. – Ты бы подарила мне прекрасных детишек.

Я украдкой вздыхаю, утыкаясь носом ему в шею и перекидывая руку через широкую грудь.

– Лия? – тихо зовет Джеймс, играя с моими волосами, пропуская их через пальцы.

– Да? – сонно отзываюсь я, прижимаясь к нему крепче.

– Ты станешь Моей? – этот вопрос застает меня врасплох.

Сердце пропускает удар и радостно бьется быстрее.

– Я уже Твоя, – шепчу я, растекаясь в улыбке. – И всегда буду Твоей.

– Наслаждайся воспоминаниями, дорогая, – металлические браслеты с запястий и щиколоток исчезли. – Вернусь через три дня.

***

Меня хотят сломать, чтобы моя же память, диссонанс воспоминаний двух разных людей в одной голове сломили меня. А потом я бы послушно пошла на обнуление, лишь бы забыться. Но нет, ничего у них не выйдет. Черчу кровью слова на стенах «Вспомни, Амелия! Джеймс, Стив, Мер, Пьетро, Пеппер…» Череда имен, таких родных и нужных, ради чьих обладателей я должна держаться. Ради которых я должна выбраться отсюда.

Воспоминания душат. Стоит закрыть глаза, вижу армию своих мертвецов. Их все больше и больше с каждым разом. Стараюсь держать глаза открытыми.

Меня морят голодом, добиваясь полного истощения. Лишь раз в сутки в окошко внизу двери просовывают жестяную кружку воды, пахнущей тухлятиной.

Только готовы ли они к тому, что вместо ручной собачонки получат дикого разъяренного волка, готового им глотки перегрызть за свободу?

Помимо картинок убийств и чужих мук, иногда мелькают и светлые моменты – родители и Джеймс. Первых я почти не помню, но секунды с Зимним солдатом прежняя я кропотливо собирала и бережно хранила где-то в сердечной мышце.

Судьба играет с нами, точно с марионетками, сводя и разводя вновь и вновь, как разводные мосты. Через время и расстояние, через все преграды мы вновь и вновь оказываемся вместе. Это просто проверка на прочность – выдержим мы или нет в этот раз.