Текст книги "Камень Чародея"

Автор книги: Кристофер Зухер Сташеф (Сташефф)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Кристофер Сташефф
«Камень Чародея»

С благодарностью госпоже Джинджер Бьюкенен за помощь в создании этой книги, во всех ее воплощениях

Глава первая

– Хвала Небесам! – вздохнула Корделия. Она, может быть, немного переигрывала, но только что к их столу вновь присоединился Ален, а он очень красив и вдобавок еще коронный принц. Корделии же недавно исполнилось четырнадцать, самое время начинать обращать внимание на подобные вещи. – Хвала Небесам, что мама отдает его лорду аббату!

– Что отдает? – принц Ален оглянулся на главный стол, за которым мать младших Гэллоугласов снимала с себя толстую цепь с массивной подвеской.

Леди Гвендолен находилась от них почти в тридцати футах, потому что дети сидели за боковым столом, а размеры Большого Зала – семьдесят пять футов на пятьдесят. Конечно, не самые гигантские размеры, но этого хватало, чтобы углы и потолок зала, освещенного факелами на стенах и свечами на столах, скрывались в тени. Хотя, естественно, света добавлял и огромный очаг в северной стене.

Но все же его было достаточно, чтобы разглядеть львов и драконов, которые словно прыгают на вас со шпалер. Да и рыцари в сияющих доспехах кажутся гораздо ярче, и дамы – красивее, чем при дневном свете.

Но самой прекрасной была леди Гвендолен Гэллоуглас – по крайней мере, на взгляд ее детей, – протягивавшая подвеску аббату. Стоило священнику взять ее в руки, леди Гэллоуглас раскрыла крышку, и все взрослые ахнули. Неудивительно: даже на расстоянии в десять ярдов Ален ясно разглядел сияние камня.

– Что это?

– Это контур… ай! – Джеффри Гэллоуглас схватился за икру.

– Это камень, который сделал наш отец, – объяснила Алену сестра Джеффри – Корделия.

– Скажи лучше «нашел» или «высек», – возразил Диармид, младший брат Алена. – Человек не может сделать камень.

– Не говори, чего не знаешь, малявка, – сердито буркнул Ален, но тут дружелюбно вмешался Грегори, младший из Гэллоугласов:

– Папа может. Ты тоже сможешь, если намешаешь нужное зелье. Надо сделать рассол, такой густой, что чуть ли не застывает, потом опустить в него шнурок, и сам увидишь, как за несколько дней на шнурке вырастет камень.

Диармид удивленно смотрел на Грегори: если он так говорит, значит, это правда.

Джеффри сумел отвлечься от боли в икре настолько, чтобы вспомнить о мщении. Но только он свирепо развернулся к Корделии и собрался прошипеть нечто не очень приятное, как кто-то оттащил его вбок. Оттащил старший брат Магнус. Оттащил и зашептал что-то на ухо.

– Камень вырос из соли, но он не шероховатый, – добавила Корделия. – У него грани, как у самого лучшего бриллианта.

Ален нахмурился.

– Значит, твой отец сам сделал этот голубой камень?

– Точно, – подтвердил маленький Грегори, – и настой окружало множество проводов.

– Понятно, – заключил Ален. – Тогда это не просто соль, а драгоценный камень.

– Но, кажется, он не этого хотел, – заметила Корделия.

К столу вернулся Джеффри, мрачный, но молчаливый. Магнус сел рядом с ним.

– А чего он хотел? – спросил Диармид.

– Хотел сделать амулет, – ответила Корделия, – который усиливает волшебство.

Ален только глазами захлопал.

– Это же хаос! – сразу же воскликнул Диармид.

– Не стало бы ни закона, ни порядка. Каждый обратился бы против соседа.

– Ты смотришь в самую суть, – кисло отметил Грегори. На него слова Диармида явно произвели впечатление. – Но, друг, если бы все стали волшебниками, разве мир не остался бы тем же самым? Сильные правили бы, остальные подчинялись.

Диармид наморщил лоб, пытаясь найти ошибку в рассуждениях Грегори.

– Это не имеет значения, – Магнус отбросил все эти рассуждения за ненадобностью. – У папы не получилось, что он хотел. Он попросил простого пахаря надеть подвеску и попытаться что-нибудь наколдовать, но у того ничего не вышло. Получается, только когда его носит сам папа. Вот в чем беда.

– Что за беда? – недоуменно переспросил Диармид.

– И что тогда получается? – поинтересовался вслед Ален.

– Папа посадил камень в обруч и надел на лоб, – пустилась в объяснения Корделия. – Он хотел выкорчевать деревце, которое выросло слишком близко к дому.

– А разве твой отец не мог сделать это без камня? – невинно проговорил Диармид.

– Еще бы, поэтому он только чуть-чуть сосредоточился, но ничего не произошло. Он стал думать сильнее и еще сильнее, но дерево по-прежнему стояло на месте.

Ален удивленно смотрел на нее.

– Камень отнял у него волшебство?

– Ну уж нет, – наконец-то ожил и Джеффри, – потому что когда он стал думать очень напряженно, небо потемнело…

– Помнишь внезапный дождь, который вымочил нас всех пару недель назад? – перебил брата Грегори.

* * *

– Это совершенно новый тип пси-энергии, – объяснял тем временем Род Гэллоуглас, – по крайней мере, для меня новый. Раньше я что-то не слышал о способности вызывать дождь, но мне думается – это новая форма телекинеза…

– Однако не та форма, которая была тебе нужна, – аббат положил камень на стол и убрал от него руки.

– В том-то и дело, – согласился Род. – Конечно, я тут же снял его и вернулся в дом. И спрятал в самом надежном месте, не успев даже обсохнуть.

Отец Боквилва посмотрел на Гвен, но не стал спрашивать, что это за безопасное место.

– И кроме медальона для него, ты больше ничем с тех пор не занимался?

– Ничем, – решительно заявил Род, – и пока мы думали, что делать, Гвен очень осторожно относилась к применению волшебства.

– И что же ты решил? – спросила королева Катарина.

– Что больше не буду экспериментировать, – ответил Род.

– Разумно, пока мы не выясним, что же ты создал, – аббат осторожно закрыл крышку подвески. Отец Боквилва внимательно следил за ним. Он, казалось, побледнел и даже позеленел.

– Значит, мы все согласны, – подытожила Гвен, – что ты должен отнести его в монастырь и отдать отцам, которые привыкли к экспериментам с такими вещами. Пусть они решат, какая польза – или вред – может быть от камня.

Род кивнул.

– И если вреда больше, чем пользы, пожалуйста, уничтожьте его. Но только мне не говорите, добавил он. – Я им гордился…

– Это действительно большое достижение, аббат взял амулет – осторожно, за цепочку – и спрятал в карман под сутаной. – Мы сделаем, как ты просишь, и заверяю тебя, мои монахи будут обращаться с ним крайне бережно. У меня самого, хвала судьбе, мало Силы, так что со мной камень много вреда не натворит. И я немедленно отнесу его в монастырь, – он повернулся к королю, – если вы выделите мне охрану из нескольких рыцарей и солдат.

– С радостью, – отозвался Туан.

И тут в зал вошли зомби.

Вернее, не вошли – они танцевали. И танцевали странно, напряженно, словно на ходулях – но когда мертвые танцуют, их не попросишь танцевать поизящней. Их вообще ни о чем не просишь. Просто убегаешь.

Так и поступило большинство придворных и дам, в едином испуганном порыве. Кругом все вскакивали из-за столов и пятились, выставив перед собой руки, как будто могли оттолкнуть жутких тварей. Столы переворачивались, тарелки и кувшины с грохотом летели на пол и кувыркались под ногами, мужчины отталкивали подальше своих жен, заслоняя их, выхватывали мечи и кинжалы с отчаянным видом, который говорил, что они хорошо осознают бесполезность оружия. Магнус тоже пихнул было своих младших братьев и сестру и загородил их собой, но Джеффри тут же вынырнул рядом, в свою очередь вытащив меч, а Корделия уклонилась влево – и лишь столкнулась с Аленом, который тоже решил защищать ее. Чтобы не уронить своего достоинства, девушка поймала Диармида и Грегори, прижала их к себе и приказала:

– Отодвиньтесь, и я должна видеть!

– Смотри, но не вмешивайся, – за ней появилась ее мать.

Корделия заметила, что мама и не пытается встать перед сыновьями. В конце концов, Магнусу уже семнадцать, он молодой человек. К тому же Гвен знала, что они достаточно защищены.

Ее внимание привлекла музыка.

Резкие звуки с неожиданным ритмом, легкая небрежная мелодия, от которой ей самой захотелось танцевать, несмотря на весь этот ужасный парад.

Магнус тоже решил, что стоит попривыкнуть и музыка оказывается не так уж плоха. Вообще, если бы танцоры не были такими неуклюжими и оцепеневшими, он с первого взгляда не отличил бы зомби от живых людей. Все они скромно кутались в саваны, пряча потемневшую кожу. Но в пустых глазницах сверкали искорки, и мертвецы жутко скалились, но не от трупного оцепенения, а от радости. Они хлопали в ладоши и пели, изредка что-то выкрикивали поодиночке и все вместе, хотя слов он не мог разобрать, и некоторые из них держали камни, которыми отбивали странный синкопический ритм.

– Калипсо, – шепнул Род Туану. – Это определенно калипсо.

– Что? – переспросил отец Боквилва. – Нимфа, которая зачаровала Одиссея и его экипаж?

– Нет, это разновидность музыки. Она с древней Земли.

– Но как она попала сюда? – спросил Туан.

Род пожал плечами.

– Как вообще они создают эту музыку? Я не вижу никаких инструментов.

Зомби снова все вместе выкрикнули какое-то слово.

Аббат нахмурился.

– Я разобрал слово, но оно не имеет смысла.

– Джамбори! – закричали снова все зомби.

– Это такая пирушка, – объяснил Род. – Очень большая пирушка.

Туан выступил вперед, подняв меч.

– Пусть холодное железо…

– Нет! – Род остановил короля, удержав его руку. – Только соль способна остановить зомби, если удастся кинуть им щепоть в рот и подержать там. Тогда они вернутся в могилы, но очень опасно оказаться на их пути.

– Неважно, – выдохнула Катарина с напряженным лицом. – Они уходят.

И действительно, они уходили все той же шаркающей процессией, стуча камнем о камень, щелкая пальцами, хлопая в ладоши, напевая слова, которых придворные не разбирали, и время от времени выкрикивая все то же слово: «Джамбори!»

Пение стихло; наконец они исчезли. В Большом Зале на несколько минут воцарилась тишина.

Женщины с истерическими всхлипываниями попадали на скамьи, мужчины поспешили успокоить своих дам. Корделия стояла неподвижно, решив, что ни за что не заплачет. Гвен озабоченно наблюдала за Диармидом и Грегори, но Диармид казался всего лишь очень серьезным, как всегда, а вот Грегори ужасно заинтересовался.

– Пошли! – воскликнул Ален. – Папа скажет, что делать!

Но когда они приблизились к главному столу, Туан говорил священникам:

– О какой ерунде мы проговорили весь день? О толпе бродячих проповедников. Мы считали, что они могут стать опасны, потому что прославляют нищету и непорочность.

Род кивнул.

– Почему-то это больше не кажется срочным делом.

– Поистине так, – Катарина заметила Гвен и вздохнула, словно пытаясь стряхнуть оцепенение. – Что это значит, леди Гэллоуглас? Откуда они взялись?

Но Гвен только развела руками и покачала головой.

– Из могил, величество. Однако не могу сказать, кто их поднял.

– И почему они сюда были посланы… – Туан начал хмуриться.

– О, это-то как раз легко понять! – выпалила Катарина. – Их послали, чтобы запугать Корону и двор, а прямо сейчас они танцуют в городе, и все жители столицы вопят от ужаса.

Туан повернулся, щелкнул пальцами, и рядом с ним появился стражник.

– Передай сэру Марису, чтобы отряд солдат отправился следом за этими призраками. Но пусть не приближаются и только выяснят, куда они ушли из города.

– А если кто-то пострадал от испуга, – быстро добавила Катарина, – пусть помогут им.

Стражник поклонился и повернулся, но выражение его лица ясно говорило, что он подумывает о смене карьеры.

– Горожанам может повредить только испуг, – согласился Туан. – Но с другой стороны, такой испуг заставит всю страну обратиться к Короне, умолять избавить их от этих привидений, – он вопросительно взглянул на аббата. – А что сможет сделать Корона?

Аббат немного помолчал, потом сказал только:

– Я посоветуюсь со своими монахами.

– Значит, пока ничего, – Туан повернулся к Катарине. – И народ увидит, что монархи бессильны. Вот в чем цель.

– Чтобы свергнуть нас, – подхватила Катарина. У нее побелели губы. – Неужели мы не можем от них избавиться? Ну почему нас не оставят в мире?

– Никогда, – отозвался Род, – потому что эти земли и этот народ слишком важны, Ваши Величества.

Катарина чуть оттаяла, и в глазах ее мелькнула благодарность. Она не стала спрашивать, для кого важны ее земля и народ; она и ее муж уже многое выяснили у лорда Чародея, и Катарина не была уверена, что хочет знать больше.

Другое дело Туан.

– Кого вы имели в виду, Ваше Величество?

– Как кого? Тех, кто разбудил зомби, – поспешил дать уклончивый ответ Род.

– А кто это сделал, папа? – очень вовремя поинтересовался Грегори.

– Отличный вопрос, – Род покосился на своего младшего, небезуспешно пытаясь скрыть раздражение. – У тебя есть какие-то идеи, Грегори?

– Колдун, – выпалил Диармид.

– Отличная догадка, – кивнул Род. – Какой колдун?

Грегори покачал головой.

– Мы недостаточно знаем, чтобы догадаться, папа.

– Тогда прошу вас, узнайте, – приказала Катарина.

Глава вторая

– Потому что королева приказала: «Узнайте», вот почему, – Род подтянул подпругу седла Фесса.

– Мне кажется, Род, что ты используешь буквально любой предлог, чтобы отправиться в путешествие, – услышал Род голос большого черного коня через микрофон, вживленный в сосцевидный отросток его височной кости. Конечно, теперь, когда Фесс научился передавать мысли на частоте семейного общения, Род мог бы и так слышать голос робота, просто микрофон не требовал никакой сосредоточенности.

– Что ж, это правда, – согласился Род, – пока Их Величества оплачивают расходы, – он задорно улыбнулся. – И даже если не оплачивают. Но если дело официальное, легче объясняться.

– Но ведь ты идешь по следу этих ходячих трупов. По-твоему, безопасно брать с собой детей?

Род прервал сборы, повесил седельную сумку на руку и принялся загибать пальцы.

– Во-первых, нет никаких признаков насилия со стороны хладных. Вообще, они казались очень добродушными. Во-вторых, мои дети нисколько не испугались их. В-третьих, неужели ты считаешь, что нам удалось бы оставить детей, даже если бы мы очень постарались?

– Конечно, если бы это попыталась сделать Гвен… – вздохнул конь, – а она, кажется, настроена на экспедицию.

– Ну уж если она считает, что им безопасно участвовать, значит, безопасно.

– Я признаю этот довод, – снова вздохнул Фесс. – Однако, как учитель детей, я протестую против перерыва в занятиях.

– А кто говорил о перерыве в занятиях? Я уверен, ты легко найдешь время для одной-двух лекций, – Род повесил сумку Фессу на спину, вывел его из конюшни и повернулся, чтобы закрыть дверь.

– В этом нет необходимости, лорд Чародей, – послышался негромкий голос из травы у здания. – Мы будем охранять конюшню и амбар в твое отсутствие.

Род серьезно наклонил голову в сторону пучка травы.

– Благодарю тебя, домовой. Просто как знак ответственного поведения – прошу не делать больше, чем необходимо. О, и внутри я оставил чашечку с молоком.

– Мы об этом знаем, – отозвался невидимый карлик. – Удачи, лорд Чародей.

– Благодарю, малый народец, – ответил Род и пошел к жене и детям, которые уже ждали его с вещевыми мешками.

Гвен искоса посмотрела на супруга, потом взглянула на детей. Роду не нужно было спрашивать, о чем она думает: она явно сомневалась в пользе лекции Фесса по математике, когда дети давно уже решили, что отправляются на каникулы. Со своей стороны, Род тоже начал сомневаться в разумности этой затеи, особенно, когда заметил румянец на щеках Джеффри.

– Ну сколько можно парабол, гипербол и тангенсов! – взорвался наконец мальчик. – Какое дело до них воину?

– Большое, – ответил Фесс, – если, например, осаждаешь замок.

Джеффри удивленно уставился на коня.

– Как это?

– Отличный вопрос. Как нацелить катапульту, Джеффри?

– Направить на замок и выпустить! – мальчик развел руки.

– А если камень не долетит до стены? Джеффри обрадовался разговору на известную ему тему.

– Нужно подтащить катапульту ближе.

– Но если ты подойдешь ближе, лучники замка превратят твоих людей в подушечки для булавок, – заметил Фесс.

– Тогда, – с отвращением прошипел Джеффри, – нужно построить более мощную катапульту.

– Хорошо. Но допустим, ты сделал катапульту слишком мощной и камень просто перелетит стену и упадет во двор.

– Это тоже причинит какой-то ущерб.

– Но не пробьет стену. Тогда придется наклонить катапульту.

– Катапульты не наклоняются, – нахмурился Джеффри, заподозрив подвох.

– Тогда изобрети такую, которая наклоняется.

– Зачем? – возразил Джеффри. – Что хорошего это даст?

– Почему бы просто не сделать катапульту и не показать им? – предложил Род.

Ответ Фесса заглушил веселый крик Джеффри. Они с Грегори мигом натащили целую охапку палок и лиан и в десять минут соорудили действующую модель катапульты, в то время как Магнус и Корделия наблюдали со снисходительными улыбками, пытаясь не показать свою заинтересованность.

Фесс покорно указал:

– Заряди катапульту, Джеффри.

– Хорошо, Фесс! – мальчик поднял с земли трехдюймовый булыжник и положил в чашку на конце рычага катапульты.

– Прицелься в дуб впереди на краю дороги, – инструктировал Фесс.

– Он самый толстый по дороге, – улыбнулся Магнус. – А если не попадешь в него, брат, я приведу тебе слона.

Джеффри мрачно глянул на старшего, но прежде чем смог ответить, Фесс предупредил перепалку:

– Я не просил тебя вмешиваться, Магнус. Прицелился, Джеффри?

– Да, Фесс.

– Выпускай.

Джеффри нажал «спуск», и рычаг устремился вверх. Булыжник взлетел в воздух.

– Заметьте, дети, что камень летит по дуге. Если присмотритесь внимательней, то увидите знакомую кривую.

– Конечно, – подтвердил Джеффри, – точь-в-точь траектория стрелы, когда лучник стреляет в далекую цель.

– Совершенно верно. Это парабола. Если знаешь математику, то по наклону рычага, по длине его и по силе натяжения веревки можно рассчитать, где дуга закончится.

– А значит, где упадет камень! – воскликнул Джеффри, глаза его горели.

– Старый метод обучения, – прошептал Род Гвен, – но работает.

Гвен раздраженно покачала головой.

– Он не хочет учить ничего, что не связано с войной.

Камень ударился в дерево, и резкий голос несмотря на расстояние совершенно отчетливо произнес:

– Ой!

Дети застыли, глядя друг на друга. Потом заговорили все одновременно.

– Ты сказал «Ой»?

– Нет, я только смотрел. А ты?

– Я не говорил «Ой!»

– Я тоже. А ты?

– Нет, потому что меня ничего не ударило.

– Дети! – строго сказала Гвен, и все сразу стихли и повернулись к ней. – А теперь: кто сказал «Ой»?

– Камень, – ответил Грегори.

– Это невозможно, – заверил их Фесс. – Камни не могут говорить. Они не живые.

– На Греймари, Фесс, все возможно, – напомнил ему Магнус.

В голосе робота проскользнула неуверенность:

– Ты подразумеваешь, что этот булыжник – поддельный камень?

– Нет, Фесс. Как ты нас учил, – напомнила Корделия, – мы ничего не подразумеваем. Ты сам это сказал.

– Должен согласиться с тобой, – признал Фесс. – Должно быть, это камень сказал «Ой».

Род поразился прогрессу Фесса.

– Когда-то у тебя и от меньшего случился бы приступ.

Дети обрадовано завопили и наперегонки бросились к камню.

– Назад, дети! – взмолился Фесс, но они уже подбегали к дереву. Фесс усилил громкость: – Назад! Мы должны предположить, что он опасен, потому ЧТО не знаем, что это такое.

Гвен нахмурилась.

– В этом нет необходимости, Фесс.

– Но это разумно, – вмешался Род, – и к тому же он отдал приказ.

Джеффри потянулся пальцем.

Гвен вздохнула и подтвердила приказ:

«Джеффри! Нет!»

Конечно, она сказала это телепатически, и, может быть, только поэтому мальчик отдернул палец и обиженно оглянулся.

– Он не может повредить мне, мама.

– Ты знаешь об этом не больше меня, – Фесс уже стоял за ним и крутил головой в поисках упавшей ветки. Нашел и взял в зубы. – Чем бы это ни было, моему телу оно способно причинить гораздо меньший ущерб, чем вашему, потому что я сделан из стали, а вы – из плоти. И так как, по-видимому, необходимо испытать этот камень, отойдите.

Дети сделали маленький шаг назад.

– Большой шаг, – приказал Фесс.

Дети вздохнули, но подчинились.

– Три, – приказал Фесс.

– Совсем не обязательно, – запыхтела Корделия, но все послушались и затаили дыхание, когда Фесс медленно двинулся вперед.

В наступившей тишине раздались слабые звуки музыки, мелодичные, но повторяющиеся ноты, словно тяжелый басовый ритм.

Магнус поднял голову и осмотрелся.

– Откуда идет этот звук?

– От камня, – ответил Фесс.

Все смотрели на камень, напрягая слух. Точно, это камень производил музыку.

– Какой странный камень, – выдохнул Грегори.

– Поэтому он и требует осторожного обращения, – Фесс очень мягко коснулся камня веткой.

Камень хихикнул.

– Он живой! – ахнул Грегори, широко раскрыв глаза.

Род и Гвен внимательно смотрели на камень.

– Что это такое? – спросила Гвен.

– По крайней мере, он не опасен, – выпрямился, успокоившись, Джеффри.

– Кажется, нет, – и весьма неохотно Фесс добавил: – Хорошо, дети. Можете коснуться его.

Выводок обрадовано загалдел, а Джеффри подошел, наклонился и коснулся камня пальцем. Тот захихикал и сказал: Перестань!

– Он говорит! – ахнули дети.

– Конечно, говорю, – ответил булыжник. – А вы разве не говорите?

– Ну… само собой, я говорю, – подтвердил Джеффри, – но я не камень.

– Конечно, нет, – заверил его камень. – Ты слишком мягкий.

– Как и ты, – Джеффри поднял камень и сжал. – Это мягкий камень!

Все удивленно смотрели. В тишине снова послышалась слабая бесконечная повторяющаяся мелодия с мощными басовыми аккордами.

– Корделия, – попросил Фесс, – пожалуйста, перестань кивать.

– Я не киваю, – отозвалась девочка.

Гвен нахмурилась.

– Нет, дочь, киваешь.

Корделия недоуменно повернулась к матери, но Фесс вмешался:

– Ты просто не сознаешь этого.

– Положи меня, – сказал камень. – Щекотно.

– Дай подержать, – Корделия протянула руку, и Джеффри отдал ей булыжник. Камень снова хихикнул. Корделия погладила его указательным пальцем, и хихиканье перешло в мурлыканье.

– Как замечательно! – девочка снова погладила камень. – Словно мох.

– Мох… – Гвен подняла голову. – Конечно, дети. Он должен быть из ведьмина мха.

Ведьмин мох – особый грибок, который встречается исключительно на Греймари. Он чувствителен к телепатии: если проективный телепат обращает к нему мысль, ведьмин мох принимает форму и цвет того, что представляет себе телепат. Он может даже обрести дар речи и способность к воспроизводству.

Магнус сосредоточенно разглядывал на камень.

– Правда, это должен быть ведьмин мох. Иначе как он может существовать?

– А что он здесь делает? – спросил Джеффри.

– Я делаю музыку, – ответил камень.

– С какой целью?

– Только для развлечения, – заверил его камень.

– Странное слово. Где ты его взял?

– Как где? – ответил камень. – Оно со мной всегда, с того момента, как меня сделали.

Если он из ведьмина мха, кто-то должен был его сделать, – Гвен наклонила голову, разглядывая камень. – Кто тебя сделал, камень?

– Другой камень, – ответил булыжник. Грегори пораженно посмотрел на Гвен.

– Как его мог сделать другой камень?

– Глупышка! – пренебрежительно ответила Корделия. – Как матери и отцы делают детей?

Грегори, не понимая, смотрел на сестру, когда Фесс возразил:

– Сомневаюсь, чтобы это было нечто подобное, Корделия. Ведь камень упомянул только еще один камень.

– Значит, он ребенок! – радостно воскликнула Корделия. – Ух ты! Какой миленький! Я хочу взять тебя к себе домой!

– И не мечтай! – сразу отрезала Гвен. – Мне хватает забот и кроме музыки, которая заполонит весь дом!

– В доме он перестанет, – Корделия повернулась к камню. – Ты ведь перестанешь делать музыку?

– Нет, – ответил камень. – Меня переполняет мелодия: я не смогу удержаться.

– А ты никогда не опустеешь? – поинтересовался Грегори.

– Никогда, – решительно заявил камень. – Музыка растет во мне, и я чувствую… что… должен… взорваться! – он даже подпрыгнул на руках Корделии. Девочка бессловно вскрикнула и потянулась к нему, но Магнус перехватил запястье сестры.

– Отпусти Меня! – рявкнула она, мгновенно приходя в ярость. – Я должна… – но тут Корделия замолчала, глаза ее расширились, она изумленно смотрела на камень, который крутился на земле перед ними, выбрасывая радужную пленку, покрывавшую опавшие листья под ним. Так же неожиданно он остановился.

– Откуда он знает, когда вертеться, а когда останавливаться? – прошептал Грегори.

– Он реагирует на свет, – выдвинул гипотезу Фесс. – Заметьте, что сейчас он лежит на солнце. Сейчас почти полдень; я думаю, он ориентируется по углу наклона солнца к горизонту.

Род застыл. Какой эспер на Греймари может знать о солнечных батареях?

– Разве не проще ориентироваться на восход и закат? – спросил Магнус.

– Нет, потому что в полдень солнце в зените, и угол его наклона относительно горизонта указывает на положение севера или юга. Камень располагается относительно полюса.

– Он растет, – тем временем выдохнул Джеффри.

Все посмотрели. Действительно, камень начал разбухать.

– Назад, дети! – приказала Гвен.

А Род рявкнул:

– Ложись!

Компания без возражений отскочила и попряталась.

– Почему, папа? – спросила Корделия.

– Потому что я видел, как камни, раскалываясь, убивали людей, – мрачно ответил Род.

Дети отползли еще подальше; Джеффри, Магнус и Корделия спрятались за деревьями, Грегори укрылся за родителями. Выглянув, они увидели, что камень уже стал вдвое больше первоначального размера. Потом он задрожал и посредине появился поясок, словно кто-то накинул на него петлю. Петля медленно стягивала камень до формы песочных часов. Наконец под аккомпанемент какого-то металлического грохота он раскололся, и две половинки взлетели в воздух.

Дети ошеломленно мигнули, но Фесс решил, что нельзя упустить такую прекрасную демонстрацию.

– Обратите внимание на траекторию осколков в воздухе, дети! Какова ее форма?

– Парабола, – с отвращением фыркнул Джеффри.

– Мы должны пойти поглядеть! – Корделия вскочила.

– Минутку… – Род поспешил остудить исследовательский пыл.

Юная бригада остановилась и с тревогой посмотрела на отца.

– Ты что-то задумал, – обвинительно заявил Магнус.

– Могу ли я предложить идею для обсуждения? – как бы между прочим спросил Фесс.

– Что именно? – отозвался Род.

– Подумайте! Это же механизм, благодаря которому камень оказался здесь.

– Конечно! – воскликнул Магнус. – Вот что он имел в виду, когда сказал, что его сделал другой камень!

– Совершенно верно, Магнус. Был один камень, а теперь два. Он воспроизводится.

– И у него только один родитель, – задумчиво проговорила Корделия.

– Само собой. Такая форма воспроизводства называется делением.

– Но почему он вырос и разорвался? – нахмурилась Корделия. – Чем это вызвано?

– Несомненно, механизм деления привело в действие солнце в зените. А почему разбух… Вы заметили, куда он упал, когда вы уронили его?

Четыре пары глаз устремились к мягкому камню и радужной пленке вокруг него. Та заметно сузилась и теперь занимала всего полдюйма вокруг камня.

– Он упал на ведьмин мох! – выдохнула Корделия. – И весь его втянул в себя.

Род и Гвен переглянулись.

– Совершенно верно. Давайте предположим, что он разбух, потому что упал на ведьмин мох и потому что солнце стояло в зените.

– Почему предположим? – воинственно спросил Джеффри. – Это совершенно очевидно и ясно!

– Многое кажется очевидным и ясным, но когда мы на это рассчитываем, оно не происходит. Если хочешь проверить, правильно ли ты предположил, Джеффри, ты должен воспроизвести такие же условия и посмотреть, получишь ли тот же результат.

– Да ведь это научный метод, которому ты нас учишь! – воскликнул Магнус. – Вначале мы наблюдаем и собираем информацию, потом пытаемся установить, что означает эта информация, потом высказываем гипотезу.

– Ты снова пытаешься нас учить, Фесс, – обвинила Корделия.

– Конечно. Время занятий еще не кончилось.

– Держись, Металлический Ментор! – подбодрил коня Род.

– Спасибо за поддержку. Предлагаю прямо сейчас проверить сформулированную нами гипотезу.

– Это значит, что мы должны поставить эксперимент, – перевел Грегори.

Джеффри сердито посмотрел на младшего.

– Хвастун!

– А ты нет, со своей катапультой? – отбрил Грегори.

– Да!

– Как мы будем экспериментировать, Фесс? – спросил Магнус. – Поищем другой мягкий камень и положим на полоску ведьмина мха?

– Ну конечно, а завтра незадолго до полудня понаблюдаем за ним, – подтвердил Фесс.

– Хорошо! – Джеффри хлопнул в ладоши, радуясь перспективе действий. – Пошли за камнем!

– Это можно, – задумчиво сказал Род. – А еще можно пойти в противоположном направлении.

Джеффри остановился и оглянулся на отца.

– Зачем?

– Что бы сделал командир, сын, если бы увидел подъезжающего к нему разведчика?

Джеффри посмотрел в пространство.

– Попытался бы узнать, откуда приехал разведчик.

– А если мы пойдем назад по следу камня, мы найдем его родителя? – спросила Корделия. Глаза ее загорелись.

– Возможно, – ответил Фесс, – и используем его для эксперимента.

– А отыскивая его, – добавил Джеффри, – мы выполним еще один эксперимент: определим, откуда пришел камень!

– Прекрасная мысль, Джеффри! Бывают времена, когда ты меня очень радуешь! Ты точно заметил: мы одновременно выполним два эксперимента, сразу ответив на два вопроса, вместо одного! Пошли, дети. Проверим, правильно ли мы заключили о происхождении камня!

Корделия, Грегори и Магнус с криками гурьбой повалили за Фессом. Джеффри пошел медленней, покраснев от удовольствия, но почему-то чувствуя, что им манипулировали.

Но родители хорошо это знали. И знали, что проделано все было мастерски.

– Я недооценивала Фесса как воспитателя, – тихо заметила Гвен, когда они неторопливо шагали за детьми.

– Я тоже, – признался Род. – А ведь я был его учеником.