Текст книги "Жизнь с моей сестрой Мадонной"

Я посмотрел «Шанхайский сюрприз» и был поражен тем, насколько плох фильм. Мадонна и Шон были полностью лишены экранного обаяния. Впрочем, это меня не удивило. Даже в личных отношениях этой пары не было нежности.

Ни один из них не говорил о своей игре. Было совершенно ясно ,что фильм пал жертвой творческих амбиций Шона и Мадонны.

И все же Мадонна упорно отказывалась принимать на себя ответственность за провал фильма.

– Во всем виноват Шон, – заявила она мне тоном, не терпящим возражений.

После провала «Шанхайского сюрприза» Шон и Мадонна стали жить раздельно. Обычно около пятнадцати папарацци выслеживали их перед нью-йоркской квартирой на Сентрал-Парк-Уэст, которую они купили совсем недавно. Шон старался как можно больше времени проводить в Лос-Анджелесе.

Мадонна бывала в Калифорнии наездами. Ей хотелось побыть с Шоном, но они постоянно ругались – чаще всего из-за того, что пьяный в дым Буковски вечно жил у Пенна. Мадонна хотела от него избавиться, но Шон был против.

Когда Шон приезжал в Нью-Йорк, мы втроем отправлялись в «Пирамиду», темный, грязноватый бар на авеню А между Девятой и Десятой. Когда-то мы выступали здесь втроем – Мадонна, Эрика и я. Но нам не удавалось предаваться воспоминаниям о прошлом и гордиться тем, что мы так далеко ушли вперед. Стоило нам переступить порог, как Шон сразу же начинал бороться за внимание Мадонны – точно так же, как Дэнни всегда боролся за мое. Мы с Мадонной выбрали себе в партнеры ревнивцев и собственников, и теперь приходилось за это расплачиваться.

Нравилось это Шону или нет, но он должен был мириться с тем, что теперь мы находились на ее территории. Все хотели урвать свой кусочек, он был не единственным. Когда они с Мадонной выходили из бара, их уже поджидали фотографы. Им хотелось сфотографировать Мадонну. Она жила в безумном мире. Она была более знаменитой, чем он. Она полностью его затмевала, что уязвляло его мужскую гордость. Я не мог не понимать горькой иронии их отношений. Мужчина, который всегда стремился стать Джеймсом Дином своего поколения, вынужден был мириться с ролью угрюмого, незначительного мужа, сопровождающего знаменитую жену. Их с Шоном разлучили журналисты.

Октябрь 1986 года. Мадонна только что позвонила мне и сообщила ужасную новость. У одного из наших старинных друзей, первого менеджера Мадонны, Мартина Бургойна только что обнаружили СПИД. Хотя в то время об этой болезни было мало что известно, среди наших знакомых уже было несколько больных, и мы понимали, какие трагические последствия она может повлечь. Мадонна оплатила все медицинские расходы Марти в больнице Святого Винсента. Мы с ней поехали навестить Марти. Мадонна зашла к нему, а я ждал в коридоре. Мадонна вышла вся в слезах. Марти умер через месяц. Ему было всего двадцать четыре года.

Мадонна не только поддержала Марти деньгами и постаралась максимально облегчить его последние дни, но и начала заниматься благотворительностью. Она создала фонд по сбору средств на развитие медицинских исследований в области СПИДа. В газетах и журналах поднялась настоящая буря, когда она как модель приняла участие в благотворительном показе мод в «Варне & Нобл». Все средства, собранные на этом показе, были перечислены клинике Святого Винсента, занимающейся исследованием и поиском способов борьбы со СПИДом. Вплоть до середины 90-х годов Мадонна неустанно занималась сбором средств для больных СПИДом.

Как и принцесса Диана, Мадонна не боялась СПИДа. Ее целеустремленная борьба помогла изменить общественное сознание и отношение к жертвам этой ужасной болезни.

В конце года вышел сингл и клип «Open Your Heart». В клипе Мадонна имитировала поцелуй с мальчиком, и это вызвало очередной скандал в ее стиле. В 1986 году видеофильм с записью турне «The Virgin Tour» получил музыкальную премию за лучший фильм журнала «Биллборд» (Billboard). Премию AM A как лучшая поп/рок-певица Мадонна получила за песню «Papa Don't Preach». Она неожиданно появилась в зале, где проходила церемония, и получила премию лично. Впрочем, получение премий – за исключением все время ускользающей от нее «Грэмми» – стало для Мадонны рутинной, повседневной обязанностью.

Когда начались репетиции нового турне «Who's That Girl?», Мадонна снова предложила мне быть ее костюмером, и я согласился. Лучше было снова отправиться в путь, чем сидеть на Манхэттене, где СПИД безжалостно косил геев. Некогда счастливое и безоблачное существование омрачилось тоской и печалью.

Дэнни, естественно, был категорически против того, чтобы я снова отправился в турне с Мадонной. Но он не мог меня остановить. Хотя мы были вместе уже четыре года и любили друг друга, я все равно хотел делать то, что мне хочется. В отличие от предыдущего новое турне должно было быть мировым. Я хотел побывать в Европе и Японии. Кроме того, поскольку Шон предпочитал держаться в стороне, мы с Мадонной вновь сблизились, как никогда прежде. Мне действительно хотелось помочь ей справиться с этим турне.

Каждый раз, когда кто-то начинает нести бред о том, что своим успехом Мадонна обязана одной лишь удаче, я выхожу из себя. На протяжении многих лет я видел, как она готовится к своим турне. Как только становится известна дата, она начинает репетировать с упорством маньяка. Когда начиналось турне «Who's That Girl?», она каждое утро пробегала по шесть миль, а вечером давала двухчасовые концерты. Ее самодисциплина поражает, она обладает нечеловеческой выдержкой, и быть рядом с ней очень нелегко.

К моменту начала турне Мадонна сильно похудела. Она больше не выглядела такой пышечкой, как в «The Virgin Tour». Мадонна стала стройной, с мускулистой, сильной спиной. И все же она не утратила своей мягкости и женственности. Она стала значительно более спортивной женщиной и теперь была полностью уверена в собственном теле и своих силах.

Новое турне было гораздо более театральным, чем предыдущее. Основной темой была Испания. Мадонна только что спела песню «La Isla Bonita», которая заняла четвертое место в американских чартах и оставалась любимой у всех ее поклонников. Впрочем, не все сцены были выдержаны в испанском стиле. Когда Мадонна пела «Dress You Up», «Holiday» и «Material Girl», она надевала украшенные стразами клоунские очки и платье с нашитыми игральными костями, амулетами и пластмассовыми игрушками. Двигаться в этом платье было очень сложно, потому что оно было укреплено косточками. Мадонна постоянно чертыхалась из-за того, что «не может танцевать в этих гребаных костях», но все же справлялась с этой задачей. Платье сидело очень плотно. Когда я раздевал сестру, все ее тело покрывали красные отметины, словно она была средневековой мученицей, терпевшей страдания за веру.

К этому моменту я уже научился справляться со всеми обязанностями костюмера достаточно спокойно. Я не обращал внимания на гневные тирады Мадонны, которые она обрушивала на меня практически постоянно. Я знал, как с ней обращаться, и она полностью мне доверяла, будучи уверенной, что на меня можно положиться.

Мне по-прежнему приходилось после шоу собирать костюмы танцовщиков, получать багаж в аэропорту, а потом разносить костюмы по номерам. Меня это не вдохновляло, но я мирился, потому что мне очень нравилось участвовать в шоу, путешествовать и следить за тем, чтобы все концерты проходили безукоризненно.

Несмотря на то, что я уже отлично справлялся со своей работой и что Мадонна явно во мне нуждалась, она все равно изо всех сил старалась не делать из меня любимчика. Во время турне она всегда селилась в четырехкомнатном сьюте в пентхаусе. Хотя я работал с ней гораздо дольше, чем любой другой участник шоу, мне сьюта не доставалась. Даже у ее личного помощника номер был лучше, чем у меня. Впрочем, все остальные относились ко мне с огромным уважением и всячески старались мне понравиться – ведь я был братом Мадонны. Я привык к своей роли и исполнял ее спокойно.

Во время предыдущего турне мы выступали на площадках, рассчитанных не более чем на пятнадцать тысяч зрителей. На этот раз нам предоставляли стадионы, вмещавшие по восемьдесят тысяч. Время выступлений в ночных клубах навсегда осталось в прошлом. Теперь мне казалось, что и «The Virgin Tour» был детским лепетом по сравнению с новым турне. Выступая на стадионах, Мадонна зарабатывала миллионы долларов за вечер, еще больше было поставлено на карту. Организация турне стала гораздо серьезнее.

Турне «Who's That Girl?» началось 14 июня 1987 года в Осаке, на стадионе «Нисиномия». Мадонна дала в Японии пять концертов. На концерт пришли более двадцати пяти тысяч поклонников, и каждый заплатил за билет около 45 долларов. Многие пришли в черной коже и темных очках, полагая, что Мадонна одевается именно в таком стиле. Хотя к стадиону были стянуты войска (на случай беспорядков), оказалось, что японские фанаты – люди цивилизованные и воспитанные. Во время концерта они не вскакивали и не кричали, а спокойно сидели, сложив руки на коленях. Они никогда не кричали. Когда концерт закончился, зрители не бросились к выходу, а спокойно выходили ряд за рядом. Если кто-то что-то забывал, не составляло никакого труда вернуться на свое место и найти потерянное. Мы с Мадонной чувствовали себя в Японии в полной безопасности.

Мы слышали, что в Осаке есть отличный ресторан, где подают прекрасную лапшу. Мадонна спрятала волосы под шарфом, надела мужские брюки и мужскую рубашку, и мы тайком выскользнули из отеля. Ресторан был переполнен. Нас окружало множество людей, но Мадонну так никто и не узнал.

Как-то вечером мы все – Мадонна, танцовщики, Лиз и Фредди – отправились к гейшам. Нас привели в огромный, красивый зал, отделанный темным деревом, усадили за длинный обеденный стол и подали ужин из десяти блюд. Когда трапеза закончилась, появились шесть гейш. Они пели, танцевали и играли на разных музыкальных инструментах.

Мадонна следила за ними, как коршун. В будущем она использует в своих концертах и клипах костюмы, макияж, музыку и даже движения гейш.

После вечера с гейшами мы решили, что хотим открыть для себя новые тайны Японии. Гид предложил нам съездить в Киото. Мы посетили синтоистский храм, окруженный голубоватым бамбуком, и любовались маленькими, покатыми холмиками, поросшими густым зеленым мхом. Мы с Мадонной были в восторге от того, что нам наконец удалось увидеть таинственную Японию, которой мы восхищались в фильмах Куросавы. Впрочем, это впечатление слегка ослабело, когда стремительный сверхсовременный поезд доставил нас обратно в Осаку.

Шон не поехал с нами в Азию. Большую часть времени Мадонна проводила с танцовщиком Шабаду. Не знаю, изменяла ли она Шону, да и характер ее отношений с Шабаду остался для меня загадкой. Впрочем, не могу представить, чтобы после концертов, которые она давала, у нее еще оставались силы на секс.

21 июня 1987 года на стадионе «Орандж Боул» в Майами открылась американская часть нового турне. Нам предстояло посетить девятнадцать городов. Шестьдесят тысяч фанатов мужественно терпели настоящий тропический ливень, лишь бы увидеть Мадонну. Мы остановились в отеле «Тернберри Клаб». Мадонна, как всегда, поселилась в пентхаусе. Шон, как образцовый муж, заполнил ее номер белыми лилиями и белыми орхидеями. Пару дней он провел с ней в Майами. Они загорали в личном солярии. Впрочем, даже если бы они остановились в сьюте для молодоженов, я понимал, что это их лебединая песня. Мадонна пошла на это только потому, что 7 июля Шону предстояло отправиться в тюрьму. Его приговорили к двум месяцам заключения за то, что он избил репортера, сделавшего снимок на площадке, где проходили съемки его последнего фильма. Мне было жаль Шона, но потом, вспомнив все его выходки, я решил, что тюрьма пойдет ему на пользу.

Из Майами мы отправились в Атланту, Вашингтон, Торонто, Монреаль, Фоксборо и Филадельфию. 13 июля в Мэдисон-сквер-гарден Мадонна дала благотворительный концерт. Концерт был посвящен памяти Марти, а все средства должны были пойти в Фонд борьбы со СПИДом. Удалось собрать более четырехсот тысяч долларов.

Мы оба помнили Марти. Концерт получился очень эмоциональным и непростым для Мадонны. Но шоу должно продолжаться, и мы оба это знали. Сразу же после концерта мы отправились в Сиэтл, оттуда в Анахайм, Маунтин-Вью, Хьюстон,

Ирвинг, Сент-Поль-Миннеаполис, Чикаго, Ист-Трой и Рич-филд.

Мадонна испытывала колоссальные физические нагрузки, но мы редко ссорились. Она иногда жаловалась на проблемы с горлом и голосом, говорила, что очень устала. Она работала неделями, пела, танцевала, сверкала перед аудиторией и никогда не показывала усталости или скуки. Если она и была близка к изнеможению, я не могу ее за это упрекать.

Впрочем, я ей не сочувствовал, потому что знал, что это ей не нужно. Даже если кажется, что она хочет, чтобы ее пожалели, ощутив чью-то жалость, она тут же почувствует себя неловко. Она никогда не играла роль жертвы. Вместо того чтобы сочувствовать, я обнимал ее и говорил: «Я все понимаю, Мадонна. Но подумай, сколько ты за все это получишь!» И она тут же приходила в себя.

7 августа Мадонна должна была выступать в Понтиаке, но разразился скандал. На шоу «Тудей» Мадонна заявила Джейн Поули, что Бэй-Сити «вонючий маленький городишко». После эфира она в панике позвонила мне, чтобы спросить, не помню ли я, как называется завод, расположенный возле дома бабушки Элси. Я помнил. Мадонна сказала об этом и извинилась перед сорока двумя тысячами слушателей, которые пришли на ее концерт в Понтиаке. Конечно же, ее сразу простили.

После концерта мы отправились к отцу на барбекю. У Мадонны был выходной, и она предпочла бы провести его в сьюте. Я бы тоже с удовольствием отдохнул в своем скромном номере.

Отец пригласил всех участников турне, поэтому мы отправились к нему на автобусе. Отец жарил барбекю. Джоан испекла ананасовые торты. Мадонна была с ней очень вежлива, но сдержанна – как всегда в присутствии отца. К счастью, Мадонна и Джоан ни разу не остались наедине, так что у сестры не было возможности высказать все свои чувства по отношению к мачехе.

Кто-то рассказал журналистам о нашем визите. Несколько репортеров маячили перед домом. Мадонна надела темные очки, синие джинсы, белую рубашку и марокканские туфли на плоской подошве. Волосы она стянула в хвост. Я, как всегда, был в джинсах и рубашке. Мадонна казалась усталой. Ей явно не хотелось, чтобы ее фотографировали, поэтому мы оставались во дворе. Мадонна откровенно скучала.

Пришли и наши соседи, в том числе и моя первая «подружка». За это время она явно подурнела. Она сразу начала причитать, что все еще любит меня и хочет, чтобы мы поженились. Мадонна и все остальные (за исключением отца и Джоан) безумно веселились. Девушка и не подозревала, что я – гей. Тогда об этом не знали и отец с мачехой.

Отец изо всех сил старался, чтобы нам было хорошо. Мы играли в волейбол, ели, болтали о прежних временах, но я знал, что мы с Мадонной чувствуем одно и то же: для нас прошлое осталось в прошлом. Мы уже не могли стать прежними и делать вид, что нам интересно в детской песочнице и в моем доме на дереве. Все изменилось.

А тем временем Дэнни ушел от Фьоруччи, и мы стали жить на мое жалованье. За это турне я получил около пятидесяти тысяч долларов. И Дэнни пришлось примириться с тем, что я снова работаю на Мадонну. 6 августа мы с ним отправились на премьеру фильма «Кто эта девушка?», в котором Мадонна играла бывшую преступницу Никки Финн.

В винтажном платье в стиле Мэрилин Монро, расшитом золотым стеклярусом, Мадонна выглядела превосходно. На Таймс-сквер ее приветствовали более десяти тысяч поклонников. Перед входом в кинотеатр Мадонна сказала несколько слов собравшимся (для этой цели специально подготовили микрофон). «Удивительные шутки играет с нами жизнь, – сказала она. – Десять лет назад я впервые приехала в Нью-Йорк и не знала здесь ни единой души. Я попросила таксиста привезти меня сюда, на Таймс-сквер. Я была охвачена страхом и благоговением. И вот я снова здесь и смотрю на вас. И я снова испытываю благоговение. Спасибо всем вам. Надеюсь, вам понравится фильм».

Я почти физически ощущал гордость Мадонны. Сколь бы надуманным ни был ее рассказ о приезде в Нью-Йорк, по сути дела так оно и было. Мадонна заслужила право гордиться своими достижениями. В конце концов, кто еще мог бы перекрыть движение на Таймс-сквер в час пик? Она стала настоящей звездой и обладала колоссальной властью над людьми.

Входя в кинотеатр, она была счастлива. А на выходе не очень.

Пошловатая эксцентричная комедия была ужасна, но Мадонна поняла это слишком поздно. В зале собрались друзья и коллеги. Все вежливо смеялись там, где это было положено. Но мне было трудно к ним присоединиться. Даже Мадонна должна была понять очевидное и признать, что фильм стал очередным провалом.

Мадонна никогда не спрашивала моего совета, стоит ли ей сниматься в том или ином фильме. Мне стало ясно, что она не обращалась за советом ни к кому из своих помощников – ни к Фредди, ни к Лиз, ни к Сеймуру. В кино она все решала сама. Успеха в музыкальном бизнесе она достигла благодаря колоссальной уверенности в себе и почти безумному оптимизму. Она не допускала и мысли о возможной неудаче. Теперь же она штурмовала кинематографический Олимп, не имея ни малейшего представления о своих актерских способностях и тех ролях, с какими могла бы справиться.

Она считала себя современной Джуди Холлидэй, но не понимала, что Джуди была настоящей комической актрисой, обладательницей «Оскара» за роль в фильме «Рожденная вчера» (вариант «Уроки любви»). Мадонне это было не дано. Ее ничему не научил «Шанхайский сюрприз». Впрочем, и провал очередного фильма вряд ли мог заставить ее отступить и трезво оценить свои актерские способности или отсутствие таковых.

Американская часть турне закончилась 9 августа на стадионе «Джайнтс» в Ист-Резерфорде, штат Нью-Джерси. В турне «The Virgin Tour» мы положили начало традиции. В последний вечер турне мы подшучивали над одним из участников. Я решил, что подшучу над Мадонной. Надевая на нее испанскую юбку и болеро, я засунул в ее шорты кончик рулона туалетной бумаги. И она пошла на сцену, разматывая ее. Только услышав смех музыкантов и танцовщиков, она поняла, что происходит, и выбросила бумагу, прежде чем ее увидели зрители. Мадонна не разговаривала со мной два дня, и я не могу винить ее за это.

На заключительный концерт в Америке пришли многие мои друзья. Но мне не хотелось, чтобы они узнали, что я простой костюмер, а вовсе не личный помощник сестры, как я всегда говорил. Во время одной сцены Мадонна бросала перчатку в оркестровую яму, а я должен был найти ее и подать ей. Я всячески прятал лицо, чтобы друзья меня не узнали. Не самый лучший этап моей жизни – все же работа костюмером у собственной сестры была довольно унизительной. Взрослому мужчине не подобало заниматься чем-то подобным. Мне не хотелось объявлять всему миру о том, что я костюмер. Но не подумайте, что мне не нравилась моя работа. Я чувствовал себя участником большого творческого дела. У меня была возможность путешествовать. И самое главное – я мог помогать своей сестре.

Европейская часть турне началась 15 августа концертом в английском городе Лидсе. Затем нам предстояли три концерта на лондонском стадионе «Уэмбли». Все билеты были давным-давно распроданы. Аншлаги были во Франкфурте и Роттердаме.

28 августа в Париже Мадонна передала Жаку Шираку чек на восемьдесят пять тысяч долларов в пользу французского Фонда по борьбе со СПИДом. 31 августа в парке Со на концерте Мадонны собрались 130 тысяч фанатов. На концерт и обратно в отель нас сопровождал полицейский эскорт. Увидев тех, кто собрался в тот вечер на шоу, я не мог поверить, что все эти люди пришли, чтобы увидеть мою сестру.

Шон остался далеким воспоминанием. В Италии, когда мы отправлялись на утреннюю пробежку, перед нами ехали три машины, за нами еще пять, и не меньше пятидесяти поклонников и репортеров бежали за ними. Как было бы здорово спокойно побегать по древним улицам Рима, не превращая это занятие в настоящий цирк! А самое ужасное заключалось в том, что нам приходилось дышать выхлопными газами автомобилей, которые ехали перед нами.

Мы с Мадонной представляли, как бы отнесся к подобной ситуации Шон. Скорее всего, он попытался бы убить всех, кто находился в поле зрения. Это нас невероятно забавляло. Я же, вместо того чтобы наставлять на них пистолет, просто подходил к ним и просил держаться подальше. К моим просьбам всегда прислушивались. Мы с Мадонной спокойно продолжали утреннюю пробежку. Мы оба давно смирились с тем, что репортеры и фанаты являются неотъемлемой частью нашей жизни. Кроме того, мы оба ценили внимание и не скрывали этого.

4 сентября в Турине Мадонна выступала перед шестьюдесятью пятью тысячами зрителей. Она покорила их сразу же, продемонстрировав знание итальянского языка. Сначала она спросила их: «Siete gia caldi?» (Вам жарко?) А потом объявила: «Allora, andiamo!» (Тогда начинаем!) А когда Мадонна объявила: «lo sono fiera di essere italiana» (Я горжусь тем, что я итальянка!), публика просто впала в неистовство. Мы оба слегка испугались, но вернуться в отель нам удалось без особых проблем.

Турне завершилось 6 сентября на «Стадио Коммунале» во Флоренции. Через месяц журнал «Форбс» назовет Мадонну самой состоятельной певицей 1987 года. Вспоминая турне «Who s That Girl?», могу сказать, что она честно заработала каждый пенни.

3 мая 1988 года в «Ройял Театре» состоялась премьера нового спектакля Дэвида Мэмета «Пошевеливайся!» (Speed-the-Plow), где Мадонна играла главную роль. На этот раз она справилась с ролью, о чем я сказал ей после премьеры. Ей было приятно. Мадонна казалась счастливой, хотя и говорила, что не привыкла играть перед аудиторией, которая молча слушает и не кричит в паузах. Пьеса шла на Бродвее, посмотреть на игру Мадонны пришли Кэтрин Хепберн, Сильвестр Сталлоне и Сигурни Уивер, но Мадонна говорила, что ей скучно играть одно и то же каждый вечер. В собственном шоу она могла менять движения или слова, когда ей того хотелось. В театре же это было невозможно. В конце концов Мадонна решила, что ей больше нравится мир поп-музыки, и я с ней согласился.

В середине сентября 1987 года Шона выпустили из тюрьмы, хотя он отбыл всего тридцать три дня. Они с Мадонной попытались возобновить семейную жизнь, но безуспешно. Вначале Мадонна подала на развод, но потом забрала документы, решив спасти свой брак.

Она одолжила мне двести тысяч долларов (без процентов, но я должен был вернуть всю сумму за два года, что и сделал), чтобы я смог купить студию на Четвертой авеню между Одиннадцатой и Двенадцатой. Это было огромное помещение с высокими потолками, откуда открывался прекрасный вид на Чайна-таун и Бруклинский мост. Я серьезно занялся живописью. Я понял, что это мое призвание. Если бы мне когда-нибудь пришлось заполнять графу «профессия», то лучше написать в нее «художник», чем «костюмер».

8 мая 1987 года Мадонна пригласила меня на ужин в музей Метрополитен, где как раз открылась египетская выставка. Рядом со мной сидела Лорен Хаттон, одна из ведущих супермоделей мира и звезда фильма «Американский жиголо». Она была ослепительно хороша. Мы разговорились и даже обменялись телефонными номерами.

Лорен пригласила меня в свой лофт над старым театром на Джонс-стрит. В квартире стоял большой банкетный стол, по которому были разбросаны журналы с ее фотографиями. Мы много разговаривали о жизни, любви и модельном мире. Лорен сказала, что увлечена искусством и всегда хотела рисовать. Я посоветовал ей купить холст и попробовать. Она же никому не обязана показывать свои картины. Если ей что-то не понравится, она всегда сможет перерисовать.

На следующей неделе она снова пригласила меня к себе. Она купила огромный чистый холст и уйму принадлежностей для рисования. Я спросил, зачем ей такой большой холст и как она втащила его в свою квартиру. Она протянула мне рисунок с изображением беременной женщины в разрезе. В утробе находился ребенок.

– Я хотела показать тебе этот рисунок, – сказала она.

Рисунок был поразительным, великолепным, почти идеальным.

Лорен сказала, что хочет теперь нарисовать то же самое на холсте, и спросила, не могу ли я ей помочь – начать рисовать прямо сейчас. Я помешкал, но согласился. Лорен на пару часов отправилась по магазинам.

За это время я скопировал рисунок на холст и так увлекся, что не заметил, как она вернулась. Я даже не понял, что почти закончил картину.

Лорен подошла к холсту, взглянула на мою работу и взбесилась:

– Зачем ты нарисовал мою картину? Как ты мог так со мной поступить? Что ты наделал? Что ты наделал? Я хотела сама нарисовать эту картину, а ты пришел и все нарисовал. Ты этому у Мадонны научился, да?

Что за черт? О чем она говорит?

– Ты с ума сошла, – ответил я. – Рисуй поверх, мне до того дела нет. И не звони мне, пока не придешь в себя. Мадонна тут совершенно ни при чем.

В конце концов, я сделал именно то, о чем меня просила Лорен, – перенес рисунок на холст.

Я вышел из квартиры в полном недоумении.

Через пять дней Лорен позвонила мне домой и извинилась за свою несдержанность. И все равно она считала, что я копирую Мадонну. Я спросил, что она сделала с картиной.

Я отнесла ее на крышу и сожгла, – ответила Лорен. Ты сумасшедшая, – сказал я и повесил трубку.

Через несколько недель мы с Дэнни прогуливались по улицам, и я увидел открытку с тем самым рисунком, какой показывала мне Лорен. Я вытащил ее со стойки и перевернул. На обороте было написано: «Пикассо, Голубой период». Я должен был знать. Мне следовало изучить работы Пикассо более внимательно. И хотя Лорен впоследствии звонила мне и приглашала пообедать, я больше с ней не встречался.

Изучение творчества Пикассо принесло свои плоды. Через два года Мадонна сказала, что хочет коллекционировать произведения искусства, и спросила, не могу ли я ей помочь. Я выяснил, что сейчас высоко ценится Леже, нашел репродукцию и показал ее своей подруге Дарлен Лутц, искусствоведу, которая раньше работала с Мариполь. Я сказал, что ничего не знаю об этом художнике и о картине, но мне она нравится, и попросил оценить ее.

Дарлен все мне рассказала. Я взял репродукцию и пошел к Мадонне, рассказал ей все, сказал, что картина замечательная, идеально подходит для ее квартиры. Я считал, что Мадонна должна ее купить. Она меня выслушала, дала мне миллион долларов, и я купил картину для нее.