Текст книги "Жизнь с моей сестрой Мадонной"

Автор книги: Кристофер Чикконе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

За это время мы по-настоящему подружились с Донателлой Версаче. Прошел всего год с момента смерти Джанни. Донателла очень переживала. Она была его сестрой, его музой, но никогда не собиралась управлять его империей.

Тем не менее в июле 1998 года она выпустила свою первую коллекцию и пригласила меня в Париж на показ. Она все еще страдала из-за смерти брата. Я видел печаль в ее глазах. Донателла очень боялась показывать свою первую коллекцию. Я знал, что все ждут провала, и сочувствовал ей.

Я предложил Донателле снять о ней документальный фильм. Начать я собирался на ее родине в Калабрии, потом рассказать о событиях ее жизни до смерти брата, а закончить ее первым собственным показом. Идея ей понравилась. Донателла оплатила мне проезд и номер в «Мерисе». Я прилетел в семь утра в воскресенье, разместился в отеле и позвонил Донателле. Она сказала, что я со своей камерой могу приехать в «Риц». В отеле остановились также Лив Тайлер, Билли Зейн и Кэтрин Зета-Джонс.

Я поздоровался с Донателлой, а потом устроился в уголке и начал снимать моделей. Неожиданно я заметил, что все платья еще не закончены. Я не понимал, как Донателла собирается все сделать за пять дней. Она провела меня в бальный зал «Рица», где пятьдесят итальянок за швейными машинками готовили коллекцию к показу. Во втором бальном зале уже ожидали манекенщицы в подколотых платьях.

Три дня я ходил в «Риц» и снимал. Каждые полчаса кто-то приносил Донателле что-нибудь перекусить, но она не прикасалась к еде. Каждые два часа мы с ней ходили в ее номер и немного отдыхали. Три дня все работали без перерыва. Даже мне удавалось поспать не больше двух часов.

Манекенщицы, участвовавшие в показе, приехали в четверг. В пятницу за час до начала показа ко мне пришла Кейт и заявила:

Кристофер, мне нужен кокаин и бокал шампанского. Кейт, ты с ума сошла? – закричал я. – Ты только что прошла курс лечения. От меня ты ничего не получишь!

На следующий день после показа мы с Донателлой собирались вылететь в Лондон. Но когда я приехал в «Риц», оказалось, что Донателла заболела. Ее помощники сказали мне, что она остается в Париже, а я должен лететь в Лондон один.

Я зашел к Донателле, поблагодарил ее за возможность приехать в Париж и пожелал ей выздоровления.

Когда я уже собирался уходить, кто-то потянул меня назад и передал пластиковый пакет с кокаином.

– Возьмите это, – сказал мне тот человек. – Нам нужно вынести наркотики из номера.

Я сказал, что не могу взять кокаин, потому что еду в аэропорт.

Мужчина силой вложил кокаин мне в ладонь и сказал, что я могу делать что угодно, но от наркотиков нужно избавиться.

Я вернулся в «Мерис» и начал раздумывать, как бы сохранить это богатство. Кокаин у Донателлы был отменный. В конце концов я вздохнул и выбросил десять граммов лучшего в мире кокаина во французский унитаз. Мне удалось с собой справиться. На этой неделе я дал себе волю и почувствовал, что меня тянет к наркотикам сильнее, чем следовало бы.

На поезде я вернулся в Лондон, а оттуда вылетел в Лос-Анджелес. В Америке я просмотрел отснятый материал. Все получилось прекрасно. Через несколько дней мне написала Донателла. Она писала, что семья не хочет, чтобы этот фильм увидел свет. Я был разочарован, но все понял. У меня оставались и другие занятия: съемка клипов, живопись, дизайн интерьеров, работа в новом турне Мадонны. Хоть мне это и не нравилось, но я понимал, что большинство людей, глядя на меня, видит Мадонну.

Приведу типичный пример. На вечеринке в Лос-Анджелесе я познакомился с высоким, стройным, молодым блондином. Мы разговорились, и я спросил, не хочет ли он поужинать со мной в пятницу. Он согласился. Я заехал за ним, и мы отправились в ресторан «Бенвенуто» в Санта-Монику. Потом мы немного выпили в «Эбби», а потом он пригласил меня к себе.

Приехав в его квартиру, мы отправились прямо в спальню. Было темно, горела только маленькая свеча. Мы занялись любовью на постели. И вдруг он включил свет. Над кроватью висела огромная фотография моей полуобнаженной сестры, закутавшейся в простыню. У меня перехватило дыхание. Я огляделся и увидел, что все стены завешаны фотографиями моей сестры. Это было невероятно!

Я мгновенно оделся и уехал. Тот случай выбил меня из колеи. Впрочем, со временем мы подружились с тем парнем. Я понял, кто он такой. Он был поклонником Мадонны, а не маньяком. Я почувствовал, что могу ему доверять. 9 декабря 1998 года Донателла устроила на студии «Юниверсал» в Голливуде бал Огня и Льда. Она попросила меня оформить для нее Зал Дивы в ресторане «360», откуда открывался прекрасный вид на Лос-Анджелес. Я решил оформить зал в стиле будуара французской куртизанки: тяжелые розовые штофные шторы, розовые цветы, свечи, массивная люстра и барочная корзина с шампанским «Кристалл».

В тот вечер блистала Голди Хоун. Я танцевал с ней, и она показалась мне слегка под кайфом. Приехали Бен Аффлек и Гвинет Пэлтроу. Мадонна познакомила меня с Гвинет, и это была любовь с первого взгляда.

Но до этого я познакомился с Джеком Николсоном, который приехал с Деннисом Хоппером. Джек, Деннис, Донателла и я ушли в Зал Дивы. Донателла достала кокаин и протянула мне ключ.

Джек посмотрел, как я окунаю ключ в пакетик с кокаином, и сказал:

– Дайка и я попробую. Никогда так не делал.

Я подумал: «Черт побери! Знаменитости, вроде Кортни и Джека, никогда не хотят признаться, что употребляют наркотики!» Я предложил Джеку ключ. Он попробовал, а следом за ним и все остальные. После этого мы расслабились, поболтали ни о чем, и Джек ушел. Я никогда больше его не видел. Зато я нюхал кокаин вместе с Джеком Николсоном!

24 февраля 1999 года Мадонна и альбом «Ray of Light» были представлены на «Грэмми» в шести номинациях: альбом года, запись года, лучший поп-альбом, лучшая танцевальная запись, лучшее оформление альбома, лучшее музыкальное видео в короткой форме. В 1992 году Мадонна уже получила «Грэмми» за лучшее музыкальное видео в большом формате за запись «Madonna Blond Ambition Tour Live», но ни один ее альбом и ни одна песня еще не удостаивались этой премии. Она очень нервничала, и я переживал за нее. Мадонна попросила меня срежиссировать ее выступление на открытии церемонии.

К этому времени у меня уже появился новый друг, назовем его Майк. Мы встречались три месяца. Он оказался весьма артистичной натурой с обезоруживающим обаянием. Майк сказал, что не является поклонником Мадонны, хотя я их и не знакомил.

В день церемонии Мадонна расположилась в своем трейлере за кулисами. Я проверил сцену, убедился, что оператор знает, что Мадонну не нужно снимать крупным планом, поскольку она этого не терпит. Я все обсудил с режиссером, чтобы избежать любых непредвиденных неприятностей.

После этого я вернулся к Мадонне и захватил с собой Майка. Мадонна очень нервничала. Я представил ей Майка.

Рада видеть, – сказала она. Я тоже, – ответил он.

Когда мы вышли, он повернулся ко мне и сказал:

– Она выглядит старой. Это ее натуральные волосы?

Я был поражен, но у меня было слишком много дел, чтобы что-то говорить. Я уже пригласил Майка на прием после церемонии и теперь не мог отменить приглашение. Все тщательно взвесив, я сказал, что на приеме буду очень занят и что ему лучше пригласить с собой друга. Он так и сделал.

Мадонна получила четыре «Грэмми», в том числе за лучшую танцевальную запись и лучший поп-альбом. Я был в восторге. Когда ей вручали заветную премию, на ее глазах блестели слезы.

– Я в шоу-бизнесе уже шестнадцать лет, и это моя первая

«Грэмми»! Вообще-то сегодня я получила целых четыре. Этого стоило ждать! – сказала она.

Фактически у нее уже была одна «Грэмми» за видеозапись турне «Blond Ambition», но только премии за альбом и сингл стали для нее настоящим достижением.

Я сказал ей, что она заслужила эту награду. Она просто сияла. На приеме после церемонии я в саду познакомился с Глорией Эстефан и Ленни Кравитцем. Мадонна осталась в зале. Краем глаза я заметил, что она много танцевала. Чувствовалось, что награда доставила ей огромную радость.

Примерно через час я услышал, что она зовет меня. Я вбежал в ресторан и увидел, что она стоит на полу на коленях и соскребает воск с рук. Воск был и на ее волосах. Я был уверен, что она слишком много выпила.

Рядом с ней стояли Ингрид и Лиз.

– Кто-то опрокинул на меня свечу, – сказала Мадонна.

Лиз и Ингрид проводили Мадонну в ванную и помогли

смыть воск.

За ними потянулись и другие женщины. Два охранника встали на дверях. Я услышал болтовню в ванной. Терпеть больше не было сил, и я вошел.

Мадонна стояла у раковины, пытаясь смыть воск с волос.

Все вокруг давали ей советы.

Я пробрался к раковине и помог ей. Потом я сказал, что ей лучше поехать домой.

Мы с Ингрид и Крисом Пачьелло (деловым партнером Ингрид) проводили Мадонну до выхода.

Когда мы усаживали ее в машину, из тени вышел Майк. Он навел на нас камеру и сказал:

– Я хочу сфотографировать Мадонну.

– Только через мой труп, – отрезал я и схватил фотоаппарат.

Майк подбежал к Мадонне, обнял ее за шею и крикнул:

– Тогда прощальный поцелуй!

Мы оттащили его от Мадонны и вышвырнули прочь. Прощай, мой артистичный друг! Больше мы не встречались.

Мадонна заключила контракт на 6,5 миллиона долларов с компанией «Max Factor» на рекламу новых косметических средств. Она снялась в нескольких рекламных роликах для Европы и Японии. Я видел эту рекламу. Мадонна выглядела, как гейша. Я сразу же вспомнил наш вечер с гейшами и мысленно аплодировал сестре за то, что она сумела все запомнить и использовать.

21 марта 1999 года я вместе с Мадонной присутствовал на церемонии вручения «Оскаров». После церемонии мы отправились на вечеринку, устраиваемую журналом «Вэнити Фейр». Играли сальсу. Народу собралось очень много. Диджеем был Фэтбой Слим. Присутствовали Уоррен Битти, Барри Диллер, Рики Мартин, Дэвид Геффен и другие голливудские знаменитости. Но танцевала лишь одна пара. Звучала великолепная сальса.

Я спросил Мадонну, не хочет ли она потанцевать.

– А давай, – согласилась она.

Я подал ей руку.

Мы вместе поднялись на танцпол.

Все сразу же расступились и стали смотреть на нас. Мы танцевали великолепно. Мадонна реагировала на каждое мое движение, а я – на ее. Это был настоящий танец со звездами. Мы идеально подходили друг другу. В тот вечер мы с Мадонной были единым целым. Нас учил один и тот же учитель, и мы были идеальными партнерами.

Наш танец успели снять и стали показывать в ресторане и на улице. Музыка смолкла. Все зааплодировали. Приятное воспоминание! В то время я еще не знал, что этот наш танец станет последним.

Мадонна знала о моих развлечениях – обычно я устраивал их по вечерам в пятницу или субботу, и не чаще. Она этого не одобряла. Не могу сказать, что она была совсем уж не права. После Парижа мне пришлось признать тот факт, что я могу слишком далеко зайти по скользкой дорожке. Я решил окончательно завязать. Мадонна продолжала считать меня наркоманом, поэтому менять интерьеры в своей нью-йоркской квартире поручила не мне, а лондонскому декоратору Дэвиду Коллинзу. Коллинз оформлял «Викториаз Сикрет» и многие знаменитые лондонские рестораны. Когда я увидел квартиру Мадонны, мне показалось, что кто-то вонзил нож мне в грудь и несколько раз повернул. Коллинз полностью изменил мой классический дизайн и полностью лишил его стиля и шика.

Он изменил освещение гостиной, повесил слишком большую для этой комнаты люстру, забросал купленные мной диваны огромными подушками, которые совершенно не подходили по стилю. Стены и потолки электронной комнаты он выкрасил в яркий зеленый цвет с желтоватым отливом, что, по-моему, полностью убило атмосферу. Хорошо еще, что он не тронул голубую спальню, которую я делал специально для Мадонны. Мне было больно оттого, что она не поручила эту работу мне. Я уговаривал себя не злиться. В конце концов, это же ее дом, и она может менять в нем все по своему усмотрению. Я пытался справиться со своим гневом.

Я понимал, что Мадонна не пригласила меня, главным образом, потому, что считала меня наркоманом. Однако наркотики никогда не влияли на мою работу. Хотя сама Мадонна в прошлом принимала «экстази» и курила марихуану, она не выносила тех, кто постоянно принимал наркотики и в особенности кокаин. В этом она не шла ни на какие компромиссы. Хотя я просто баловался и, как другие мне подобные, никогда не позволял наркотикам влиять на мою работу, Мадонна видела мир в черно-белом цвете: ты либо принимал наркотики, либо нет.

Возможно, из-за отдаления от Мадонны я стал чаще встречаться с Гвинет Пэлтроу. В то время я еще не понимал, что роль сестры в моей жизни ослабевает и наши отношения постепенно сходят на нет. Но бессознательно я создал «Папочкино Кресло» – в моем случае это было «Кресло Сестры». Кандидатами на него были Кейт, Наоми и Деми, но я чувствовал, что Гвинет куда лучше подходит на эту роль. В то время она ни с кем не встречалась, и мы много времени проводили вместе. Она была гораздо более «настоящей», чем многие из тех актрис, с которыми я был знаком. Кроме того, она никогда не говорила о Мадонне, что в моих глазах было огромным достоинством.

Тогда я создал линию мебели для компании «Бернхардт Дизайн» – диван с покатыми подлокотниками, столик и кресло, которое я назвал «Леда».

Линия была запущена в конце сентября 1999 года, в честь чего состоялся прием в ресторане «Орионт» на 14-й улице. Я полгода проектировал интерьер этого ресторана. Я попытался превратить его в шанхайский бордель. Полы были выложены черной плиткой, скамейки обиты оливковым бархатом, а кресла – кроваво-красным шелком, который я нашел в Чайнатауне Нью-Йорка.

Кухня и интерьер нового ресторана удостоились самой высокой оценки. Но всего через месяц из-за короткого замыкания на третьем этаже начался пожар. Ресторан полностью сгорел. Я остался без зарплаты и очень страдал.

К счастью, мою мебель тоже приняли на ура. В июле 2001 года президент Клинтон решил не тратить тысячи долларов на услуги модных дизайнеров и купил для своего офиса в Гарлеме мою мебель «Прага». Я был очень польщен.

В марте 1999 года Мадонна попросила меня оформить пристройку к дому в Коконат-Гроув. Я вылетел в Майами и некоторое время работал там.

Мадонна приехала на мой день рождения в День благодарения. Наоми и Кейт решили устроить для меня вечеринку в «Делано».

Мадонну пришлось уговаривать.

Эти манекенщицы мне не нравятся, – сказала она. – И мне не нравится то, что ты с ними общаешься.

Но, Мадонна, они так добры ко мне, – возразил я. – Я им доверяю. Они – просто девчонки, которые любят развлекаться.

Да, но я не хочу развлекаться с ними. Ну и ладно! – в конце концов разозлился я. – Не хочешь – не приходи. Но это мой день рождения, и мне хотелось бы тебя видеть.

В конце концов Мадонна все же согласилась прийти, но поехали мы в разных машинах.

В ресторане, совладельцем которого была Мадонна, уже накрыли большой стол.

Кейт и Наоми сделали карточки. Мадонна выбрала для этого вечера черный костюм от Дольче и Габбана. Она сидела на одном конце стола вместе с Ингрид, а я с Кейт и Наоми – на другом.

Мне было бесконечно приятно находиться в одном зале со своей сестрой и не чувствовать себя в ее тени. Я видел, как она морщится при взгляде на Кейт и Наоми и о чем-то шепчется с Ингрид. Кейт подарила мне набор пикантных игральных карт 50-х годов. Даже издалека я видел, что Мадонне это не понравилось, но мне не было до нее дела. Мне просто было хорошо.

Подали торт. Девушки подняли тост за меня. Мадонна присоединилась. А потом девушки начали веселиться. Мадонна сделала недовольную гримасу, поднялась, и они с Ингрид быстро уехали.

Мы с Кейт и Наоми танцевали и после ужина. Домой я приехал в пять утра и случайно отключил будильник. Мадонна негодовала. Она была уверена, что я принимал наркотики. Так оно и было. Я мало рисовал, много развлекался. Общество супермоделей кружило голову, но мое одиночество становилось все более мрачным.

Мадонна же, напротив, наслаждалась общением с дочерью. В то время она заинтересовалась каббалой. В ее жизни появился новый мужчина на десять лет ее младше. Я говорю об английском режиссере Гае Ричи.

Труди и Стинг устраивали обед в своем доме в Уилтшире. Там они и познакомили Мадонну с Гаем. Подобно Шону, Гай происходил из среднего класса. Его семья с XII века была связана с шотландской армией. Позже я узнал, что Гая назвали в честь двух предков, которые служили в рядах горцев Сифорта. Этот шотландский полк был окутан атмосферой романтики. Прадед Гая, сэр Уильям Ричи, был генерал-майором артиллерии и служил в Индии, а дед, майор Стюарт Ричи, посмертно награжден Военным крестом. Он погиб во время Второй мировой войны при Дюнкерке. Отец Гая, Джон, тоже служил в полку Сифорта. Отчим Гая, сэр Майкл Лейтон, настоящий английский аристократ. За плечами юного мистера Ричи стояла богатая история. В его роду насчитывалось немало славных предков.

Мне казалось, что Гаю пришлось оправдывать связанные с ним огромные ожидания. Я мог понять, почему вместо того, чтобы направить свой кинематографический талант на увековечение достойной истории своего рода, он снял «гомофобный» фильм о лондонских гангстерах «Карты, деньги, два ствола». Мне ужасно хотелось познакомиться с англичанином, которому удалось влюбить в себя мою сестру.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Присел на камень Брачный Гость

И головой поник;

И начал с пламенем в глазах

Рассказывать старик.

СТ. Кольридж

«Поэма о Старом Моряке»

(пер. Н. Гумилева)

31 декабря 1999 года Донателла устроила новогодний прием в своем особняке «Каза Казуарина» в Майами. Здесь я впервые встретился с Гаем Ричи. Он отнесся ко мне вполне дружелюбно. Я тогда подумал, что он выглядит очень молодо и вообще, наверное, неплохой парень. На нем были белая рубашка, темно-синие брюки и пиджак. Он мне понравился. Он вел себя спокойно и уважительно. Мне показалось, что с ним приятно общаться. И все же я тогда подумал, что ему вряд ли удастся преодолеть привычный для Мадонны двухлетний цикл отношений.

Вместе со своим другом Дэном Сирсом я спустился в сад. Донателла в ослепительном серебристом платье сидела за угловым столиком. Она выглядела прекрасно, но была подавлена – наверняка думала о Джанни и о тех счастливых годах, что они вместе провели в этом доме. Донателла непрерывно курила, прикуривая одну сигарету за другой и щелкая своей сверкающей розовой зажигалкой. Рядом с ней лежали пачки «Мальборо» эксклюзивного дизайна миланского ателье Версаче. Слова «Курение убивает» отсутствовали, а на их месте красовались инициалы Донателлы, выполненные в готическом стиле.

Подали коктейли. К нам присоединились Мадонна, Гай Ричи, Руперт Эверетт и Гвинет, у которой в то время был роман с руководителем студии Мадонны «Маверик Рекордз» Гаем Озири. Гвинет и Озири сидели рядом.

Почти в полночь во дворик вбежала Ингрид.

– Здесь Джей Ло, – объявила она. – Но мы с ней не разговариваем.

Я сразу вспомнил недавно прочитанную статью, в которой говорилось, что Гвинет и Мадонна поссорились с Джей Ло, потому что та заявила журналистам, что Мадонна не умеет петь, а Гвинет – играть. Весьма неразумный поступок.

Все, за исключением Донателлы и меня, устроили Джей Ло весьма холодный прием.

Впрочем, приближалась полночь, и все быстро забыли об инциденте с Джей Ло. Все собрались возле телевизора и стали смотреть, как Новый год празднуют во всем мире. Папа римский поздравил верующих, а потом начались фейерверки. Казалось, взорвался сам папа. Мы бурно расхохотались, а потом с опаской покосились на небеса. Так, на всякий случай.

Я танцевал с Донателлой на акриловом полу, которым прикрыли позолоченный плавательный бассейн. Потом кто-то (не помню кто) шепнул мне, что многие из гостей собираются принять «экстази».

Около двух ночи мы поехали в ВИП-зал нового клуба Ингрид «Bar Room». Зал был темный и маленький, с большими окнами, выходящими на главный танцпол.

Мы пили «Вдову Клико». Всем было очень весело.

Мадонна, Гвинет, Ингрид, оба Гая и я сидели в кабинете.

Гвинет послала мне игривый, страстный взгляд.

Я тут же вскочил и потащил ее на танцпол.

Было уже почти четыре утра. Мадонна, которой совершенно не хотелось спать, стала танцевать на столе. Гвинет к ней присоединилась. Они стали танцевать вместе, а потом Мадонна схватила Гвинет и страстно поцеловала ее в губы.

Вот такая выдалась ночка.

Мой друг Дэн привел с собой девятнадцатилетнего парня. Парень постоянно почесывал пах, и я прозвал его Скрэтчи (scratch – чесаться, англ.). Мадонна в розовом шифоновом платье до колена от Версаче танцевала вместе с другими гостями. Мы отлично смотрелись вместе и знали об этом. Неожиданно Скрэтчи направился к Мадонне. Он вклинился между нами, обнял ее, и они стали танцевать, слившись в объятии.

Гай Ричи мгновенно выскочил на танцпол, пнул Скрэтчи, чтобы привлечь его внимание, и отшвырнул его от Мадонны. А потом врезал ему как следует. Я с трудом оттащил его и вышвырнул Скрэтчи из зала.

Инцидент был исчерпан. Танцы продолжились. Я снова танцевал с Гвинет.

Неожиданно я почувствовал, как кто-то хватает меня сзади и начинает трепать, словно тряпичную куклу. Это был Гай.

– Оставь меня в покое! – возмутился я.

Я с трудом вырвался из его железной хватки. Я прижал Гая к стене, врезал ему и плотно прижался к нему бедрами.

– Если хочешь потанцевать со мной, то делай это так, – с мрачной улыбкой сказал я.

Он покраснел и оттолкнул меня.

Я ушел, не желая связываться. Руперт же внимательно наблюдал за нами. В автобиографической книге он написал: «Гай и Крис были существами с разных планет. Успех одного зависел от отсутствия другого». Впрочем, в тот момент я не обратил внимания на поведение Гая, потому что меня отвлекло происходящее на танцполе: двое танцующих откровенно принимали наркотики. Охранники утащили их в сторону и вытолкали из зала.

Мы продолжали танцевать.

Вечеринка близилась к концу.

Не помню, как я оказался дома.

На следующий день Мадонна устраивала барбекю в саду своего дома, но большая часть гостей страдала от жестокого похмелья, так что мы просто устроились возле бассейна и стали разговаривать.

Все оживились только тогда, когда Лола закричала, что щенок Руперта, Мо, тонет. Мы нырнули в бассейн и достали собачку, но щенок почти не дышал. Все были в ужасе. К счастью, Эльза, наша жрица Новой Эры, спасла собаку.

К вечеру гости стали расходиться. За все это время мы с Гаем не сказали друг другу ни слова. Я решил, что он повел себя на танцполе по-дурацки, потому что Мадонна всегда любила, чтобы ее партнеры хорошо танцевали.

Для Мадонны всегда было очень важно, чтобы ее мужчины умели вести себя с геями, которых было немало в ее окружении. Я и представить себе не мог, что Гай задержится в жизни моей сестры надолго.

Конечно же, я ошибался. Возможно, я был слишком близок к сестре, слишком захвачен драмой этого Нового года, чтобы понять то, что пылающими буквами уже было написано на стене. Я не представлял, что появление Гая в жизни Мадонны станет смертным приговором нашим с сестрой отношениям.

В конце десятилетия Мадонну включили в Книгу рекордов Гиннесса как самую успешную певицу, которой удалось продать 120 миллионов своих альбомов во всем мире. В журнале «Рол-линг Стоунз» турне «Blond Ambition» назвали величайшим концертом 90-х. «Энтертейнмент Уикли» поставил Мадонну на пятое место в списке лучших артистов полувека (1950—2000). A MTV Asia назвал Мадонну актрисой тысячелетия.

29 февраля 2000 года состоялась премьера нового фильма Мадонны «Лучший друг», в котором она снялась с Рупертом Эвереттом. Она пригласила меня на премьеру. Я пришел со своей хорошей подругой, прекрасной певицей Билли Майерс. Мадонна сидела на два ряда впереди меня. Фильм был ужасен. Я притворился, что мне нужно в туалет. Надеюсь, никто не заметил, что я не вернулся.

Я просто стоял в фойе и слушал. Здесь, по крайней мере, можно было не смотреть. Потом я, как всегда, сказал Мадонне, что она играла прекрасно, а фильм был очень смешной. Но это была неправда. К счастью, нам не пришлось разговаривать наедине, иначе она сразу поняла бы, что я лгу. Мадонна даже не представляла, насколько плохо сыграла. Я отлично понимал, что говорить правду не стоит, и не стал этого делать. Премьера уже состоялась, сделать ничего было нельзя. Ни фильм, ни игра моей сестры лучше стать уже не могли. Время конструктивной критики прошло, поэтому я и не стал ничего говорить.

Тогда же, через четыре месяца после того, как я закончил работу над пристройкой к дому в Коконат-Гроув, Мадонна решила дом продать. Это решение ознаменовало конец эпохи. Кстати, она так и не заплатила мне за работу.

Теперь Мадонна жила в Лондоне. В начале года она сняла клип «American Pie». В Америке было продано девять миллионов экземпляров альбома «The Immaculate Collection». 20 мая 2000 года Мадонна объявила, что ждет ребенка от Гая Ричи. Я все еще не был убежден в том, что Гай задержится в жизни сестры надолго. Ведь она родила Лолу от Карлоса, но не захотела жить с ним.

11 августа 2000 года в медицинском центре «Седарс-Синай» в Лос-Анджелесе Мадонна родила сына Рокко. Я работал в Майами, поэтому не мог лично поздравить сестру.

Впрочем, задерживаться в Калифорнии Мадонна не собиралась. Теперь она постоянно жила в Лондоне. На благотворительном ужине в Глостершире Мадонна познакомилась с принцем Чарльзом. В том же году она дала первый за семь лет концерт в Великобритании. Концерт транслировали по Интернету, и его увидели девять миллионов зрителей во всем мире. Это была самая глобальная Интернет-трансляция, побившая рекорд, установленный в 1999 году Полом Маккартни (его концерт посмотрели три миллиона человек).

К этому времени Мадонна уже стала частью жизни новой страны, Великобритании. Сейчас уже никто не вспоминал, как нам не понравилось в Англии в первый наш приезд. Мадонну даже пригласили на вручение престижной премии Тернера в галерее Тэйт Британия. На церемонии она доказала, что осталась все той же американской Мадонной, всегда готовой шокировать: «Во времена, когда политкорректность ценится выше честности, мне бы хотелось сказать, мать вашу, что сегодня победили все!»

Ее выступление настолько шокировало британских телезрителей, что четвертому каналу даже пришлось извиняться.

Тем временем Мадонна сообщила мне, что они с Гаем собираются пожениться. Я сказал, что рад за нее. Я действительно был рад. Я понимал, что Мадонна очень уязвима и нуждается в Гае. Кроме того, что Гай очень напоминал Шона, Мадонна становилась старше. Ее детям нужен был отец. Она отбрасывала такую гигантскую тень, что большинство мужчин просто не могли жить рядом с ней. Полагаю, что и Гай не был в восторге. Но он, по крайней мере, был готов на ней жениться.

К октябрю 2000 года мои финансы пришли в бедственное состояние. Большую часть года я работал над оформлением нового ресторана «Сентрал» на Сансет-Плаза, но мне до сих пор не заплатили. Пришлось перейти в режим экономии. Я продал свою квартиру в Голливуде и снял трехкомнатную квартиру в Лос-Анджелесе. Две комнаты я сдал. Мадонна не заплатила мне за работу в Коконат-Гроув. Я настаивал, и мы поссорились.

9 октября 2000 года она прислала мне письмо, в котором выражала готовность забыть о своем «негодовании» (имея в виду наш спор об оплате работ) и приглашала меня на свадьбу.

В письме был и завуалированный комплимент: Мадонна написала, что приглашает всех «близких друзей и вменяемых родственников». Она добавила: «Нас будет венчать викарий англиканской церкви, потому что католики слишком принципиальные, ГР не хочет менять веру, а я к тому же разведена».

Мне не хотелось ехать на свадьбу – я просто не мог себе этого позволить. Кроме того, мне совершенно не нравился Гай. Поэтому я позвонил, чтобы извиниться за свое отсутствие.

Мадонны не было дома. Мне перезвонила ее помощница Каресс.

– Мадонна велела сказать тебе, что если ты хочешь получить деньги за работу в Коконат-Гроув, то должен потратить деньги на покупку билета на ее свадьбу.

Я был потрясен.

– Ты шутишь, правда? Если нет, значит, она меня шантажирует.

Я бросил трубку.

Каресс перезвонила снова.

– На те деньги,что должна тебе Мадонна, мы купим тебе билет в Шотландию, а остальные перечислим на твой счет.

Я снова спросил, не шутит ли она. Она ответила, что говорит серьезно. Таким было решение Мадонны.

Несколько дней я обдумывал ситуацию. Я чувствовал, что никогда по-настоящему не знал женщину, которая пыталась шантажом заставить меня приехать на ее свадьбу. В то же время мне было грустно из-за нашей ссоры с сестрой. Я чувствовал, что она действительно хочет, чтобы я присутствовал на ее свадьбе. И я сдался.

Каресс рассказала мне о свадебных планах. Я должен был прилететь в Лондон за неделю до церемонии, подобрать себе смокинг и на следующий день отправиться в Инвернесс. За сорок пять минут я доберусь до замка Скибо в Дорнохе, на берегу Дорнохского фьорда. 21 декабря должны были крестить Рокко, а на 22 декабря назначили свадьбу.

Впоследствии я узнал, что накануне свадьбы весь персонал замка должен был подписать соглашение о конфиденциальности на четырех страницах. Никому из гостей не разрешалось пользоваться мобильными телефонами. Нам запретили куда-либо выезжать из замка в течение пяти дней, пока длились свадебные празднества. Семьдесят охранников не допускали в Скибо журналистов и не выпускали гостей. Настоящий замок Кольдиц! (один из первых лагерей для военнопленных в нацистской Германии. – Прим. пер.).

Из офиса Мадонны мне прислали билет в бизнес-класс самолета компании «Бритиш Эйрвейз». Узнав цену, я понял, что от моего заработка осталось всего несколько сотен долларов.

Приехав в Лондон, я по указанию Каресс отправился на Риджент-стрит за смокингом. Мне, как и всем гостям-мужчинам, подобрали серый смокинг. Смокинг был из обычного полиэстера, который буквально жег мне пальцы, когда я его касался. Сотрудник магазина вручил мне счет.

– Приплюсуйте эту сумму к счету Гая, – сказал я и вышел.

Тем вечером я ужинал с друзьями. Мы славно повеселились, и лег я только в пять утра. Естественно, что на самолет в Инвернесс я опоздал. Сотрудники «Бритиш Эйрвейз» пошли мне навстречу и отправили меня в Эдинбург, а оттуда в Инвернесс. Меня это не очень порадовало, но Шотландия меня интересовала. Мне было интересно посмотреть, что же это за край.

Машина встретила меня в аэропорту. Примерно через час мы оказались в Дорнохе. Мы свернули на обсаженную буками дорогу. И вот передо мной появился окутанный туманом замок Скибо – огромный, прекрасный, таинственный, окруженный семьюдесятью пятью акрами шотландской земли. На одной башенке развевался флаг – с одной стороны английский, с другой – американский. Эту традицию ввел еще Эндрю Карнеги, который в XIX веке отреставрировал замок.