Текст книги "Гнев троллей"

Автор книги: Кристоф Хардебуш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 29 страниц)

17

– Госпожа, пожалуйста, поторопитесь!

На заспанном лице Воисы от ужаса глаза стали размером с блюдца, а руки дико дрожали, когда она помогала Артайнис надевать платье. Сама девушка была босиком и переминалась с ноги на ногу.

Одним рывком дирийка привела в порядок ткань своего платья. Формальность была соблюдена. Хотя она не слышала запаха дыма, не видела пламени, но беспокойство Воисы оказалось заразным. Пожар мог легко устроить им смертельную ловушку.

– Идем, – приказала она горничной, нащупывая сандалии пальцами ног.

Она последовала за Воисой в коридор перед своей комнатой. Уже на лестнице они встретили много других людей, которые также были разбужены криками тревоги.

Во дворе уже было полно солдат, гостей и жителей замка, часть которых спустилась сюда в ночных сорочках. Толпа разделилась на маленькие и большие группы, все возбужденно обсуждали пожар, призывали на помощь и предлагали ее.

Оказавшись во дворе, Артайнис сразу почувствовала запах пожара. Воздух был наполнен дымом, а ночное небо подсвечено заревом.

– О духи, помогите нам!

Воиса прикрыла рот рукой при виде бушующего огня.

Перед входом в башню люди образовывали цепи, по которым передавали ведра с водой.

Дирийка обратила внимание, что влахаки в первую очередь щедро поливали соседние здания, чтобы предотвратить распространение пожара на остальные части крепости. В ряд бок о бок стояли солдаты и слуги. Хотя обычно общество крепости делилось по чинам и положению, перед пожаром все оказались равны. «Возможно, огонь скорее объединяет людей, чем разделяет? Ну, по крайней мере в час беды», – размышляла Артайнис. Это навело ее на мысль, что и она может помочь. Дирийка схватила Воису за руку и потащила к цепочке, где образовывался слишком большой промежуток. Она молча встала на пустое место и подхватила первое ведро, которое дошло до нее по цепи. Затем передала его Воисе, которая с удивлением пялилась на госпожу, но была слишком взволнована, чтобы сказать что-то.

Некоторое время они молча работали. Вскоре все платье и обувь Артайнис насквозь промокли, вода выплескивалась из ведер, но из-за напряженной работы дирийка не чувствовала холода. «А вода вообще дает хоть какой-то эффект?» – обеспокоенно задалась она вопросом. Казалось, что пламя бушевало с неуменьшающейся силой.

Часть людей вывели коней из деревянной конюшни на задней стороне двора и теперь вели их за территорию крепости через большие ворота. Животные ржали в панике, пока их проводили через двор.

Хотя Артайнис ничего не понимала в таких вещах, ей тоже показалось разумным отвести животных в безопасное место. Большое здание было потеряно, это очевидно. Пламя вырывалось из окон на двух этажах, да и из верхнего уже валили клубы черного дыма. Словно туча, они поднимались ввысь. «Надеюсь, все, кто был в башне, успели вовремя покинуть ее».

Несмотря на лихорадочную деятельность вокруг, Артайнис не впадала в панику, напротив, на удивление дирийка оставалось спокойной и собранной. Только когда из горящего здания, шатаясь, вышел Стен сал Дабран, поддерживаемый двумя солдатами, ее сердечко забилось чаще. Воевода выглядел ужасно. Лицо было черным от копоти, волосы опалены, одежда кое-где прожжена насквозь. Он совсем обессилел. Оба его спутника помогли воеводе осторожно опуститься на колени, по всей видимости, они тоже были на грани… Стен скорчился от тяжелого приступа кашля.

Артайнис осмотрелась и заметила юношу, который стоял неподалеку, беспомощно озираясь. Она подозвала его и передала следующее наполненное водой ведро.

– Продолжай здесь, – сказала она и побежала к воеводе, который с искаженным от боли лицом, преодолевая кашель, старался подняться на ноги.

Не раздумывая, она подхватила его под руки и помогла встать, позволяя опереться на себя. Казалось, Стен совсем не замечал, кто его поддерживает. Он смотрел на огонь, что-то сказал обоим солдатам, которые сопровождали его, и те побежали назад в здание. Все его внимание было поглощено тем, что происходит в башне, и юная дирийка увидела, как его рот непрерывно двигается, словно он снова и снова повторяет одни и те же слова.

– У вас все в порядке? – тихо спросила она.

Несколько мгновений ей казалось, что он не ответит, но потом он медленно повернул к ней голову.

– Мои сыновья… – сказал он с такой беспомощностью в голосе, что Артайнис очень испугалась.

Он снова посмотрел наверх. Наконец до девушки дошла страшная правда этих слов.

– Они еще там, наверху? Ионнис еще в своих комнатах?

– Да.

Короткое слово среди оглушительного шума, треска и грохота… И в нем чувствовалось столько страха и горя, что у юной дирийки перехватило дыхание.

– Я… Я хотел к ним… но дым…

Воевода что-то невнятно забормотал. Обычно уверенный в себе мужчина сейчас дрожал всем телом и непрерывно теребил пальцами кусок ткани. В грязной от сажи, разорванной одежде, онемевший от страха за сыновей, воевода в этот момент был лишь отцом, весь мир которого сузился до горящей башни перед ним.

– Что мы можем сделать?

– Мы должны ждать, – медленно ответил Стен и сразу взял себя в руки.

Черты его лица разгладились, пальцы успокоились.

– Мы ничего не можем сделать. Я отправил людей. Если есть еще путь, они найдут его. Керр с ними. Тролль может преодолеть такие препятствия, которые остановят любого человека. Мы должны верить, что ему удастся найти Ионниса. Мы можем лишь надеяться и молиться духам. И позаботиться о том, чтобы не сгорела остальная часть крепости.

«Наверное, эти слова были предназначены больше для него самого, чем для меня, – подумала юная дирийка, так как Стен даже не видел ее, а все так же пристально следил за горящим зданием перед собой. – Вначале он потерял жену. Ионнис рассказывал, как он не отходил от нее до самого последнего вздоха. Он знает, что такое утрата. Возможно, поэтому он боится еще сильнее».

Артайнис молча глянула наверх. Где-то там, наверху были Ионнис и Натиоле. Если судить по свирепому пламени, вырывавшемуся из окон, они, скорее всего, уже были мертвы. И воевода был прав: они едва ли могли сделать больше, чем молиться. Юная дирийка не была особо религиозной, и, кроме короткого призыва «О Агдель, помоги!», ей ничего не приходило на ум.

Казалось, Стен изо всех сил заставлял себя хоть ненадолго отвести взгляд от башни. Он снова закашлялся, затем громко крикнул в суматоху во дворе:

– Каждый, кто может держать ведро, становитесь в цепочки! Все другие, покиньте двор. Если кто-то пропал, сообщите об этом охране. Там, наверху есть солдаты для поиска выживших. Как только пожар начет утихать, мы узнаем больше.

Воевода сам стал в цепь в первых рядах, чтобы, так же неотрывно, как и раньше, наблюдать за башней. Толпа во дворе организовалась, и каждый был готов выполнить приказ воеводы. Артайнис заняла место позади Стена, забирала у него пустые ведра и подавала полные. Несмотря на всеобщее возбуждение, время тянулось мучительно медленно.

Неожиданно на четвертом этаже горящей башни вылетели оконные ставни, и в светлом четырехугольнике окна показалась мощная лапища. Затем через узкое отверстие протиснулся тролль. Зрелище было бы смешным, если бы речь не шла о жизни и смерти.

– Слава духам! – вырвалось у Стена, который так же, как и Артайнис, затаив дыхание завороженно смотрел на фасад.

Существо выбралось полностью, развернулось спиной к зрителям и, ухватившись за нижний край рамы, ухнуло вниз, с шумом ударившись о стену. Гигант повис на руках, цепляясь за подоконник. Над ним в комнате уже виднелись зловещие сполохи; наверное, пожар почти добрался до окна.

Раздались крики, люди стали переговариваться и показывать на тролля пальцами. Артайнис пригляделась и увидела: что-то привязано к спине мощного создания… какой-то узел… И только когда ее разум осмыслил пропорции узла, девушка поняла, что это человек, который безжизненно болтается на высоте четвертого этажа горящей башни. Артайнис в ужасе прикрыла рот ладонью, когда тролль оторвал от подоконника одну руку и, не удержавшись, немного проехался вниз. Теперь за спасительный подоконник цеплялись только пальцы гиганта.

– Неужели он хочет спускаться по стене?

Словно в ответ на это, тролль вонзил когти в кладку и отпустил подоконник. Крик, вырвавшийся из множества глоток, разнесся по двору, когда мощное существо неудержимо заскользило к земле. Но Керру удалось закрепиться, он нащупывал пальцами рук и ног трещины и выступы. Медленно и осторожно он опускался вниз, и на фоне освещенного серебряной луной неба Артайнис наблюдала, как он выцарапывает камни и известковый раствор, чтобы удержаться на вертикальной стене.

Тут из окна выбрался еще кто-то и без промедления полез вслед за троллем. Судя по размерам, это был человек, но юной дирийке никак не удавалось разглядеть, кто именно. Все взгляды приковывала эта пара, которая, презирая смерть, спускалась вниз по стене башни.

– Продолжаем! – заревел Стен рядом с ней. – Двигайтесь!

Его слова возымели действие, подача воды продолжилась, и руки влахаков неутомимо и размеренно передавали ведра.

Тролль двигался медленно и обдуманно, его мощные руки и ноги нащупывали очередной выступ, и он приближался к надежной земле. И каждый раз, когда Артайнис поднимала глаза на стену, он оказывался чуть ниже. Керр не смотрел вниз, а был полностью сконцентрирован только на одном конкретном куске кладки, словно под ним совсем не было пропасти в дюжину шагов. Спутник тролля был привязан за пояс веревкой, которая тянулась из окна, и, насколько юная дирийка могла понять, он двигался по следам тролля. Девушка вспомнила о когтях, которые так поразили ее еще в комнате совещаний. Очевидно, тролли с их помощью могли делать гораздо больше, чем просто рвать в клочья своих врагов. Сейчас на этих когтях буквально висела жизнь тролля и, возможно, жизни еще двоих людей. Артайнис, застыв, следила за продвижением этой пары. Сама она неплохо лазала и с хорошим снаряжением вполне смогла бы спуститься по стенам этой крепости, но выбираться из самого высокого окна без подготовки и ночью… здесь требовалось скорее безумие, чем смелость. «Или страх смерти». Окно было выбрано удачно. Прямо под ним был не двор, а крыша небольшого, почти круглого здания, которое стояло вплотную к башне. До сих пор Артайнис не замечала этого здания; оно было совсем маленьким и, по всей видимости, почти не использовалось. В любом случае она еще никогда не видела, чтобы туда кто-то входил.

Рядом с ней неожиданно застонал Стен, и Артайнис увидела, как из окна над спускающимися вырвалось пламя. Воевода закусил губу, чтобы сдержать крик. Хотя тролль и человек уже преодолели большую часть пути, страховочная веревка уже скоро будет охвачена огнем. «А падение с такой высоты, скорее всего, будет смертельным для него». Как раз в этот момент человек соскользнул. Его правая нога ушла вниз, а тело повисло над пропастью. Несколько мгновений он висел на одной руке всем законам природы вопреки, но потом сорвался. С криком он пролетел добрую дюжину шагов, но потом его падение резко затормозилось – веревка на поясе удержала его. Он глухо ударился о стену, и Артайнис содрогнулась при этом звуке. Чудом человек не зацепил тролля, пролетев на волоске от гиганта, который ускорил спуск. Очень скоро существо добралось до беспомощно болтающегося человека и схватило его за руку. Артайнис бросила взгляд на Стена, который был бледен и протягивал руки к троллю, словно в мольбе.

Дирийка снова посмотрела на огонь. В окне, из которого свисала веревка, уже бешено плясало пламя. Неожиданно к ней пришли слова молитвы.

Тролль цеплялся за стену только одной рукой, а второй пытался подтянуть к себе человека. Сложно представить, какой силой нужно было обладать для этого. Медленно, но уверенно гигант поднимал упавшего.

Неожиданно веревка разорвалась где-то наверху. Человек резко дернулся и продолжил падение, его рука не удержалась в лапище тролля, и человек рухнул на крышу круглого здания. Артайнис потеряла человека из виду. Стен захрипел, но потом взял себя в руки и ринулся через двор к маленькому зданию.

– Лестницу! – крикнул на бегу, забыв о кашле и напряжении.

Словно пойманный зверь, он метался перед стеной, пока солдаты наконец не принесли длинную лестницу. За несколько мгновений он взобрался по ней и запрыгнул на крышу.

Тролль наконец спустился и, оказавшись на крыше, исчез из поля зрения Артайнис. В волнении она ждала, проклиная собственную беспомощность.

Оба солдата, которых воевода посылал в башню, шатаясь, выбрались из здания. Один покачал головой:

– Там, внутри уже никого нет.

Затем на краю крыши появился Стен и спустил тело во двор на веревке.

– Приведите Корнеля! – крикнул он с крыши и показал пальцем на воительницу: – Ты! Приведи Корнеля!

Пока Артайнис бежала к лежащему человеку, воевода тоже спустился. Керр же соскользнул через край, повис на миг на одной руке, а затем просто спрыгнул, приземлившись на все четыре конечности. Его мощные ноги спружинили. Затем гигант освободился от своей ноши. Подойдя к троллю, Артайнис увидела Ионниса, который был до этого привязан к троллю простыней. Казалось, огромный тролль был единственным спокойным существом во дворе, словно скала посреди бурной реки, которую не заботило течение.

– Корнель! – снова прокричал Стен.

Он спустился с крыши, упал на колени и обхватил ладонями голову Натиоле.

– Что с ним? – спросила юная дирийка у тролля, который как раз склонился над Ионнисом.

– Я не знаю. Он не просыпается. И из его головы идет кровь.

Артайнис очень захотелось, чтобы сейчас рядом оказались личные врачи ее отца. «Кто знает, что в этой стране понимают под медициной? О Агдель, пусть они знают не только, как убивать людей, но и как их можно лечить».

Наконец появился священник, который продирался сквозь плотную толпу. Он, как всегда, был облачен в белоснежное одеяние, что выглядело абсолютно неправдоподобно в дыму и копоти пожара.

– Корнель, мои сыновья. Помоги им.

В голосе воеводы слышалась мольба, и священник солнца сразу же подскочил к братьям. Не обращая внимания на грязь, он опустился на колени и положил ладонь на лоб Натиоле. Другой рукой он стал обследовать тело. Артайнис заметила пятна крови на штанинах, разорванную ткань. Юный влахак слабо кашлял, но его глаза смотрели вокруг, ничего не видя.

– Будет больно, – прошептал Корнель с сочувствием.

Затем он прижал пальцы к ране на левой ноге юноши. Первобытный крик вырвался из глотки Натиоле, когда всего на крошечный миг из-под пальцев священника вырвался яркий свет. Когда он погас, крик оборвался, принц потерял сознание.

– Старайтесь не особенно двигать его, отнесите в кровать. Осторожно! – резко приказал Корнель, после чего повернулся к Ионнису.

Его тело он тоже осторожно ощупал, но на этот раз не использовал свою силу. Воевода, который на коленях стоял между сыновьями, вопросительно смотрел на священника, но Корнель медленно покачал головой.

– Я ничего не могу для него сделать. Он потерял много крови, его рану нельзя вылечить при помощи моей силы. Позови врачей, Стен сал Дабран, и обеспечь ему покой.

– Священник, сделай что-нибудь, – сдавленным голосом приказал Стен.

– Я не могу, – ответил Корнель и потер глаза. – Я всего лишь простой служитель Божественного света. Рана вашего сына очень глубокая, его голова повреждена. Если я попытаюсь закрыть рану, то могу повредить его разум. Ему нужен покой и тепло. Тогда он, вероятнее всего, выживет. Но это не зависит ни от меня, ни от вас.

Артайнис нерешительно взглянула на священника солнца, но не заметила лжи в его глазах, лишь печаль. Очевидно, Стен тоже пришел к такому выводу, так как велел своим людям отнести сыновей в безопасное место. Затем неуверенно поднялся и какое-то время, пока их выносили на носилках, стоял совсем потерянный.

– Все будет хорошо, – пророкотал тролль. – Они живы. У них твоя кровь, Стен, они сильные. Их дух силен.

Артайнис очень хотелось верить словам тролля, но она увидела, что воевода борется со слезами. И внезапно, после всех волнений ночи, она поняла, что ей тоже хочется плакать.

18

Неотъемлемой частью любого дворца должен быть большой ухоженный сад. И Камрос не единственный, кто так считал. В настоящее время в моде были как раз такие сады с экзотическими растениями. Чем богаче владелец, тем примечательнее флора его сада. В таком дивном уголке обязательно должны были быть и животные, количество и экзотичность которых опять же ограничивались богатством владельца.

Исходя из этих соображений напрашивался вывод, что Бариксес, должно быть, сказочно богат, так как в его садах резвились создания из всех провинций империи, а некоторые явно прибыли из-за границы. Это подтверждало все, что Камрос знал о вельможе. За время своего пребывания на должности сатрапа он безжалостно обескровил провинции; причем настолько, что теперь там постоянно поднимались восстания и имперской армии приходилось подавлять их. Но в отличие от большинства других сатрапов Бариксес не почил на лаврах, а после возвращения в Колхас занялся преумножением своего богатства. Теперь ему принадлежали крупные районы города, и он владел некоторыми доходными участками земли в центральной части Дирии. Человек с изысканным вкусом, обладающий богатством, чтобы иметь возможность воплощать в жизнь любые идеи.

Естественно, Бариксес охотно демонстрировал гостям свои владения. Вероятно, это и было причиной тому, что слуги пронесли Камроса в паланкине через полсада и, как заметил чиновник, выбрали не самый короткий путь к дому. Но желание человека похвалиться имуществом не раздражало Камроса, так как он наслаждался видом необыкновенных пестрых птиц, их резкими криками и взволнованным трепыханием подрезанных крыльев. Здесь были редкие хищные кошки с востока размером с небольшую лошадь и огромная, длиной почти в два шага ящерица с серебристой чешуей, которая лениво лежала на солнце. Растения, взлелеянные настоящими мастерами садового искусства, впечатляли не меньше. На их пестром фоне идеально смотрелась экзотическая живность.

Но в конце концов Камрос пресытился показной роскошью. К счастью, его паланкин приближался к цели. На пологом склоне собралась большая группа людей. Несколько мгновений дирийский чиновник хмурился в недоумении, ведь он, собственно, надеялся на приватную встречу с Бариксесом, но затем разглядел, что это всего лишь слуги. Добрых две дюжины слуг замерли, готовые немедленно выполнить любое желание хозяина.

На слуг Бариксес тоже не скупился. Здесь были рабы со всех концов мира, одетые в такие ткани, которые были бы чересчур роскошными даже для мантий некоторых судей. Камрос заметил темнокожего раба, который держал понос с кувшином и двумя бокалами, а другой раб был приставлен для того, чтобы держать над напитками зонт, обеспечивая тень.

Были здесь также стражники в роскошных доспехах, большей частью силки, молчаливость и преданность которых очень высоко ценилась.

Носильщики очень осторожно опустили паланкин, и под его позолоченными ножками зашуршал мелкий гравий. Камрос поднялся с мягких шелковых подушек.

Радушный хозяин стоял в нескольких шагах, окруженный слугами, которые ловили каждое его слово.

В таких случаях протокол был очень строгим, и Камрос знал, что не имеет права даже на малейшую ошибку. Он подошел к Бариксесу, остановившись в семи шагах от вельможи. Было бы невежливо заговорить первым, и, так как ни один из слуг не доложил о нем, ему надлежало ожидать, пока на него обратят внимание.

Чиновник воспользовался этим временем, чтобы незаметно оглядеться. Дворец стоял на холме, на склонах которого был выстроен весь Колхас. Вид открывался грандиозный. Отсюда можно было наблюдать роскошные дома других вельмож, а ниже – долину, каменное сердце города, средоточие могущества империи: район храмов и дворцов, откуда исходили религиозные и политические амбиции империи, которую никогда не покидало лето. Величественные купола и крыши сияли золотом в теплом утреннем солнце. С течением столетий район сильно разросся, устремляясь не только вширь, но и ввысь. Он превратился в настоящий лабиринт из храмов, дворцов и роскошных управленческих зданий, который для непосвященного представлял собой невероятный беспорядок зданий, площадей и улиц, переплетающихся, лишенных каких-либо барьеров и границ.

Однако такие знатоки, к каким причислял себя и Камрос, видели эти незримые границы, могли различить иерархию, внешние проявления которой скрывала помпезная архитектура.

Храмы находились в самом сердце Колхаса, хотя их влияние было невелико. Уже несколько столетий, как религия стала скорее личным делом, а священники едва ли обладали каким-то влиянием на власть имущих этой страны. Хотя чиновники подозрительно относились к ним; ведь недаром глубоко укоренившаяся вера стоила головы уже минимум двум императорам.

Важнее были административные здания, построенные тоже в виде храмов, в которых, однако, почитали абсолютно земных богов: богатство, силу, эффективность. Божества, перед жертвенными алтарями которых Камрос преклонил колени.

Такому мощному государству, как золотая империя, было необходимо правительство, которое могло справляться с многочисленными проблемами. И бюрократы создали такой аппарат. За много столетий своего существования этот аппарат раздулся, стал самовластным, а иногда даже слишком самовластным, но он был настоящим сердцем империи, артерии которого в заботе о благосостоянии и безопасности доходили до самых далеких провинций. Император был мозгом. Но без сердца и крови, которая качалась по артериям, империя давно развалилась бы.

Нынешний властитель знал об этом, ведь он сам когда-то был чиновником, и теперь относился к бюрократии с соответствующим уважением. Но одновременно он заботился о том, чтобы различные влиятельные слои общества сохраняли паритет по отношению друг к другу и ни в одних руках больше не могла бы сосредоточиться такая власть, которая однажды оказалась у Золотого Триумвирата. Это была сложная игра, и император мастерски владел ею.

– А, ты, должно быть, Камрос. – Бариксес начал разговор в покровительственном тоне, вернув мысли чиновника с небес к делам земным.

Подобранные именно таким образом слова приветствия были хорошим знаком и указывали на определенную открытость по отношению к делу Камроса. Бариксес повернулся к чиновнику. На нем были одеяния из самых изысканных шелковых тканей с самыми дорогими красками, которые только можно было отыскать в империи. Его пальцы были унизаны золотыми перстнями, а темные волнистые волосы заколоты сзади гребешком, инкрустированным драгоценными камнями. Он был на удивление стройным, учитывая, что каждая трапеза была для него праздничной, а черты его лица сохранили молодость, насколько это можно было распознать под отлично нанесенным макияжем.

– Так и есть, – ответил Камрос несколько более формально.

– Ларцанес сообщал мне о тебе только хорошее. Ты женат на его дочери?

– Да, я удостоен счастья быть принятым Ларцанесом в качестве зятя.

– Пройдемся немного? Скоро будут кормить зверей, а я люблю наблюдать за этим, – заявил Бариксес с открытой улыбкой.

Слова вельможи и его поведение оказали свое действие. Тщательно подготовленные ответы утратили актуальность; Камрос не рассчитывал на такой открытый и прямо-таки дружелюбный прием. Ларцанес заверил, что замолвит за зятя доброе словечко, но такой прием явно был чем-то большим, чем просто любезностью. «Я должен быть осторожен. Он опутывает меня невидимыми нитями. Словно паук, перед тем как съесть жертву».

– Для меня это будет радостью, – несколько неуклюже ответил Камрос и последовал за Бариксесом в сад.

Рабы отправились следом, хоть и держались на приличном расстоянии.

– Должен поздравить тебя. Я слышал, что ты стал преемником старого Анфанеса.

– Было сочтено целесообразным назначить меня на эту должность. Надеюсь, что окажусь достойным ее.

Такой ответ вызвал у Бариксеса тихий смех. Возможно, причиной этому была его умеренность во всем… или ему было известно, по скольким головам пришлось пройти Камросу для достижения своей цели.

– Ты точно будешь. Я уже давно знаю Ларцанеса. Он не стал бы хвалить тебя, если бы не одобрял твоих действий. И не стал бы заключать с тобой союз, если бы не надеялся что-то извлечь для себя. Твоя семья, хоть и уважаемая, не имеет знатного имени. Твои средства довольно велики, но не настолько, по сравнению с другими почитателями красоты его дочерей. Значит, Ларцанес полагается на то, что ты еще приобретешь и имя, и богатство.

Собеседники дошли до низкой изгороди, за которой был вырыт глубокий ров. По ту сторону рва был широкий луг, на котором бродила дюжина хищников: размером с небольшого осла, мощные тела и впечатляющие челюсти, шерсть коричневого окраса с темными пятнами. Когда люди приблизились, некоторые из животных подняли головы, но большая часть неподвижно лежала на солнце.

– Ты знаешь, что это за звери? – спросил Бариксес и, после того как Камрос отрицательно покачал головой, объяснил: – Это ниальги с востока. На языке тамошних дикарей это слово означает неустанные преследователи. Они образуют стаи и считаются выносливыми охотниками. Если они нашли себе жертву, то не отстанут от нее. Даже львы обходят их. У ниальгов очень тесная взаимосвязь, и стая всегда действует сообща.

– Они выглядят очень экзотично.

– Экзотично? Так тоже можно сказать. Но я бы скорее назвал их отвратительными. Что, однако, не мешает восхищаться ими. Подожди.

По прошествии некоторого времени к собеседникам подошли еще слуги. У них были длинные палки и жилеты из толстой ткани.

– Это для защиты, – объяснил Бариксес. – Ниальги – хитрые и уже несколько раз нападали на своих кормильцев. Эти звери могут одним укусом раздробить кость, словно она тонкая палочка.

Хищники оживились. Все поднялись на четыре лапы, и двое двинулись навстречу слугам. Хоть ниальги и казались расслабленными и лениво поглядывали по сторонам, Камрос отметил, что одно или два животных постоянно держат в поле зрения обе группы людей.

Слуги открыли ограждение и положили длинную деревянную доску через ров. Двое из них остались на страже, вооруженные палками, но ниальги не приближались. Один из слуг палкой подтолкнул по доске козу. Испуганное животное блеяло и сопротивлялось, но скоро оказалось по ту сторону рва. Слуги быстро убрали доску и закрыли ограду.

Вначале ничего не происходило. Ниальги не двигались, а коза семенила вдоль рва, прямо к месту, где стояли Бариксес и Камрос. Затем от группы отделилось два ниальга, один направился в одну сторону, второй – в другую.

Словно по безмолвному приказу, два зверя резко двинулись вперед, на козу, которая помчалась прочь. Однако стая разделилась, и оба охотника погнали свою добычу прямо в лапы ожидающих сородичей. Коза исчезла под телами охотников, и ее голос быстро замолк. Вся стая собралась вместе и терзала тушу.

– Один ниальг сам по себе не так опасен. Они выносливы, но не очень быстры. Но в стае от них нет спасения. Это не так просто заметить, но в стае действует строгая иерархия. Как среди чиновников, – пошутил Бариксес, в то время как Камрос размышлял, на что намекала такая демонстрация.

– Но чиновники редко разрывают коз.

– Как точно подмечено, – смеясь, ответил Бариксес. – Обычно у них на уме добыча более крупная.

Его смех замер, и он оценивающе посмотрел на Камроса.

– Вопрос только: насколько более крупная?

– Война – охота цивилизованного мира, – холодно ответил Камрос. – И ее добыча – страна.