Текст книги "Гнев троллей"

Автор книги: Кристоф Хардебуш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 29 страниц)

25

Единственное, что приносило Ацоту спокойствие, это только охота. Для себя он давно решил, что все тролли, будь то потомство Анды или древние племена, в душе были охотниками. Они жаждали охоты больше, чем всего остального. Охота означала – быть полностью троллем.

Глубоко внизу, в пещерах охота была трудной, но могучее создание было только радо этому. Здесь охота была настоящим вызовом, здесь могло выжить только потомство Анды. Серяки редко спускались так глубоко, да и обжоры держались выше, поближе к своим жертвам. Иногда сюда забирались гномы, которые прокладывали шахты так глубоко в недра земли, в обход пещер троллей, в надежде что внизу нет никаких врагов. Эта мысль развеселила Ацота, и он презрительно оскалил клыки. «Здесь, внизу есть нечто похуже простых троллей».

Слишком часто потомству Анды приходилось довольствоваться тем, что еще могло расти на такой глубине. Лишайниками и грибами, которые можно было найти у горячих источников. Это была пустая еда, которая насыщала тело, но разум продолжал голодать. За ней не нужно было охотиться, добывание ее не требовало никаких особых навыков. А значит, такая еда делала охотника слабым.

Керр рассказывал, что у людей на поверхности есть свои растения, о которых они заботятся, словно те – их дети. Поэтому Ацота не удивляло, что люди были маленькими и слабыми. Так же как и гномы, ведь недомерки тоже строили большие пещеры, где выращивали грибы и лишайники. Ацот видел подобные сооружения, когда гномы попрятались от гнева троллей. Маленьким тварям пришлось бросать обжитые места, когда они столкнулись с потомством Анды.

После их отхода глубинные тролли, ведомые запахом растений, земляным и сладковатым, обнаружили огромную пещеру. Там было достаточно еды для целого племени, для многих племен. Дреег показал Ацоту пещеру, ее невероятную высоту, желоб для воды – все работа гномов, которую он чувствовал подсознательно.

Они опустошили пещеру, взяли с собой столько еды, сколько могли унести, и пошли дальше. «Так должно быть! Тот, кто связывает свою жизнь с местом, и вещами, теряется вместе с ними». Глубоко внутри Ацот знал, что он другой и что эта непохожесть на других делала его сильным, сильнее людей и гномов, сильнее даже старых троллей, которые отчаянно держались за свой способ существования. Ацота нельзя было ранить, отобрав у него что-нибудь, так как у него не было ничего, что бы он ценил. Кто хотел убить его, должен был прийти к нему и сражаться, а Ацот не боялся никакого противника и никакой борьбы. Он даже тосковал по ней.

Керр понял это. Ацот услышал это в словах тролля. Но Керр был слишком долго с людьми и слишком много слушал других троллей. Так что хоть он и понимал Ацота, но не разделял силы, которой обладало потомство Анды и которая происходила из пренебрежения ко всему. Сердце Керра было привязано к вещам и троллям, и даже к людям. Слабость, которую Ацот никогда не позволял себе.

Дреег прокатился над миром и сквозь него. Тролль почти добрался до своей цели. Он снова искал то место, которого все другие избегали. Место смерти.

Его шаги были беззвучны, но он знал, что их все равно чувствуют. Его движения были бесшумны, но он знал, что его уже обнаружили. Он мрачно оскалил зубы. Охота еще лучше, когда не ясно, кто жертва, а кто охотник.

В широком туннеле царила всепоглощающая тишина. Но среди запахов камня улавливалась теперь другая нотка – острая, сухая, почти едкая.

Он провел когтями по стене и почувствовал ее сопротивление. Он подошел очень близко. Снова прошел дреег, удивительная ясность удара сердца, объятие мира. Ацот соединился со своей жертвой, со своим охотником.

Противник вырвался из глубины туннеля. Он был быстр, скользил частично по полу, частично по стене. Его длинные лапы цокали по твердому камню.

Пригнувшись, Ацот прыгнул навстречу, принял на себя его вес и резко отшвырнул. Острые лапы противника царапали кожу, оставляя полосы. Обитатель туннеля дернулся вперед, и его запах ударил в ноздри тролля: дикий и сильный; достойный противник. Ацот хотел схватить его, но, прокрутившись, тот вывернулся и схватил дитя Анды хелицерами за ногу. Боль пронзила тело до самого живота, огненно сверкающая, словно ненавистный свет гномов.

С ревом Ацот опустил кулак пауку на спину. Еще один удар, и жесткий панцирь треснул. Паук снова укусил, запуская смертельный яд в его тело. В гневе Ацот схватил врага за ногу и швырнул во мрак. Трепыхаясь, чудовище полетело в туннель, в то время как Ацот, тяжело дыша, отбросил еще дергающуюся ногу и подошел к созданию тьмы. Паук пытался убежать, может, из-за боли или страха или потому, что доверял действию своего яда, но тролль не позволил ему уйти.

Ацот прижал врага к полу и ударил кулаком по головогруди. Оставшиеся ноги царапали по скале, паук дергался, но Ацот был безжалостен. Снова и снова тролль наносил удары, дробя панцирь, пока передняя часть тела паука не превратилась в кашу. Только когда чудовище перестало двигаться, тролль отпустил его.

Ацот поднялся, тяжело дыша, боль снова пронзила бок. Он чувствовал яд в своем теле, пекуче горячий, разъедающий изнутри. Яд проникал в его внутренности, оставляя огненный след в мышцах. Тролль со вздохом сполз по стене на колени. Его дыхание замедлилось, когда боль взорвала грудь. Ацот осторожно ощупал рану; кожа приподнялась, и мышцы медленно растворялись. Это был один из пауков с желтыми пятнами, а не коричневый. Коричневые устраивали ловчие сети в туннелях, а желтые прятались за фальшивыми стенами – блоками из склеенных паутиной камней.

Ацот дышал все тяжелее. Гномы выпускали в туннели пауков, чтобы бороться с троллями. Они выращивали их для того, чтобы те охотились на троллей и убивали их своим ядом. Но пауки размножались и в качестве корма для паучат использовали как троллей, так и гномов. Тролли научились обходить пауков, их чувства были достаточно остро развиты. А вот гномы постоянно попадали в ловушки. На искаженном от боли лице Ацота мелькнула улыбка. «Маленькие сволочи хотели сделать кормом нас, но теперь их самих жрут».

Тролль боролся с действием яда. Кровь Анды, кровь сердца, защищалась против разрушительной силы, снова стягивая то, что было уничтожено, удаляя все чужеродное и мощно двигаясь по артериям. Еще один дреег, и его раны закрылись, так как удар сердца земли воспламенил кровь Анды.

Устало и пока еще неуверенно Ацот поднялся на ноги. Он запрокинул голову и проревел в темноту о своей победе и силе, которая переполняла его. Его голос отразился эхом от стен и разнесся далеко в вечные тени мира, предупреждая врагов о присутствии тролля. Другие из ветви Анды смогут услышать его и порадоваться победе.

Он медленно подошел к мертвому противнику. По очереди тролль вывернул и осторожно оторвал мохнатые ноги чудовища. Затем отделил панцирь от незащищенного брюха и вонзил клыки в теплую плоть. О, это был замечательный вкус, и тролль ел, пока живот не разболелся от пресыщения. Затем он выдрал когтями еще пару сладких кусков, которые собирался взять с собой про запас. Лапы Ацот тоже аккуратно собрал. Еще бы, это был настоящий деликатес. Теперь нужно поискать воду, чтобы вдоволь попить и высосать мягкое вкусное мясо из паучьих ног.

Довольный тролль покинул место своего триумфа. Его жизнь была хорошей, у него была хорошая еда, и он был хорошим охотником.

Мир под поверхностью принадлежал ему.

26

Совсем недавно казалось, что в этом году лето решило не покидать страну меж гор. Но прошло немного времени, и стали проявляться первые признаки осени. С Соркат подул резкий ветер, и ранним утром было ощутимо прохладно.

Вообще раннее утро было не самым любимым временем суток для Артайнис, но она предпочла покинуть крепость Ремис как можно раньше. Она даже обошлась без услуг Воисы, так как выскользнула из своих комнат на восходе. Первые лучи окрашивали небо, и стая ворон кружила над стеной, когда девушка проходила крепостные ворота.

За прошедшие недели в крепость все прибывали и прибывали солдаты. Многие влахакские дворяне последовали призыву воеводы и подтягивались в Теремию со своими воинами. Если масриды нападут… Никто не хотел, чтобы его застали врасплох. Войско росло, но места совершенно не хватало, Хотя после пожара вовсю шли восстановительные строительные работы.

Басцаи и его спутники десять дней назад вернулись в Турдуй, и с тех пор влахаки еще не получили новостей о том, кто же наследует титул марчега Ардолии. Но все больше становилось голосов, которые громко заявляли: для воеводы настал подходящий момент, чтобы отвоевать последнюю часть Влахкиса и навсегда изгнать масридов за горы. Почти каждый день устраивалось обсуждение или заседание совета, дворяне и другие предводители влахаков постоянно толпились в комнатах воеводы.

Священник Корнель отправился в Ардолию вместе с масридским командиром и его людьми, и казалось, что Стен сал Дабран ожидает от него вестей о событиях в Ардолии. Воевода занимал скорее выжидательную позицию, хотя по настоянию советников все же начал собирать войско. «Война была слишком давно… Влахаки слишком долго жили под гнетом», – думала Артайнис, пробегая мимо палаточного городка, который образовался под крепостными стенами и в котором размещались солдаты прибывших дворян.

Перед городскими воротами тоже были разбиты лагеря. С востока потянулись беженцы. Многим влахакам старшего поколения ситуация напомнила время освободительной борьбы, и никто не хотел оказаться на… неправильной стороне границы, если война снова начнется. Артайнис слышала от Воисы, что из Теремии исчезло много масридов. «Двадцать лет они прожили бок о бок, но хватило двадцати дней, чтобы все это забылось». Некоторые пустующие дома уже нашли новых владельцев, но все же многим пришлось устраиваться перед городскими воротами.

Однако целью Артайнис был не разрастающийся военный лагерь, а городской квартал Сцерали. А точнее, один торговец. Найти во Влахкисе дирийские товары было не так-то и легко. Перевалы, которые объединяли две страны, были слишком труднопроходимы. Поэтому дирийский магазин в самой зажиточной части Теремии считался местом исключительной роскоши, где лишь некоторые горожане могли позволить себе делать покупки. «Но, к счастью, папа отправил меня в ссылку не с пустыми руками», – подумала Артайнис, с благодарностью чувствуя вес кожаного мешочка на поясе в складке кипасиса.

Магазин дирийца даже внешне сильно отличался от соседних домов. Влахаки строили в основном приземистые деревянные или фахверковые дома, которые могли противостоять ветру и непогоде, а в империи все планировалось исходя из того, что результат должен быть приятен глазу. Торговец Сайкос хоть и не имел в Теремии возможности воспользоваться драгоценными породами древесины и привлекать опытных ремесленников своей родины, зато приложил все усилия, чтобы выделить фасад в ряду других с помощью искусной резьбы, изображавшей картины динамичной истории золотой империи и некоторые мифические образы, как, например, крылатых небесных быков. Фигуры у входа, обтянутые листовым золотом, завершали образ, кричащий о богатстве владельца. Вывеска над дверью сообщала, что Сайкос продавал здесь самые изысканные и редкие товары из золотой империи.

Не желая слишком долго находиться на прохладном утреннем воздухе, Артайнис совсем недолго полюбовалась лавкой и быстро вошла внутрь.

Маленький полноватый мужчина средних лет в вышитом платье поспешил к ней, едва серебряный колокольчик на входе известил о прибытии клиента. Узнав ее, он склонился в полоне чуть не до пола.

– Фрика Артайнис Вульпон! Какая честь, что вы озарили своим блеском мой скромный магазин!

– Я приветствую вас, Сайкос, – ответила Артайнис.

После нескольких месяцев во Влахкисе ей стала особенно заметна разница между краткими фразами местных жителей и витиеватыми оборотами ее соотечественника. Даже уважительное обращение «фрика», как к даме высших слоев, радовало ее сердце. Обращение «немес» просто не могло сравниться с ним.

– Присаживайтесь, госпожа.

Торговец быстро выставил табурет на трех ножках.

– Разрешите угостить вас чаем, фрика? Хоть у меня сейчас в запасах остались лишь листья среднего качества из малоизвестных районов, которые едва ли смогут удовлетворить ваш тонкий вкус, воспитанный на изысканной радости, но я знаю, что в такой мрачной стране вообще трудно достать приличный напиток.

Артайнис с благодарностью кивнула.

– Было бы замечательно выпить чаю.

Торговец исчез в задней части магазина, послышался звон посуды. Девушка осмотрелась в лавке. Помещение было до потолка заставлено полками, на которых был красиво разложен товар. Рулоны дорогих тканей – как, например, крашеный шелк – лежали на самом верху, под ними находилась кожа изысканной отделки. Здесь также были папирусы и различные чернила, украшения и благовония и, естественно, драгоценные пряности в стеклянных баночках на деревянных подставках. «Чтобы привезти все это из Дирии, понадобился целый караван». Сайкос регулярно получал товар, так как его слуги неутомимо мотались между империей и Влахкисом, приумножая богатство торговца.

Сайкос вернулся с подносом, на котором стоял серебряный чайник и две крохотные чашечки. Торговец ловко разлил ароматный напиток, затем подал Артайнис одну из чашек. Девушка со вздохом отпила небольшой глоточек.

– Прекрасно. Благодарю вас.

– Я доволен, когда вы довольны, фрика, – ответил торговец и смиренно склонил голову. – Какие еще скромные услуги я мог бы оказать вам?

– Большее количество чая, – просто сказала она. – Но в первую очередь кофе. Я полностью исчерпала свои запасы и по утрам едва могу открыть глаза. И мне также понадобится ваш усыпляющий чай, а также целебный чай.

Артайнис не знала, оказывает ли напиток, которым она потчевала Ионниса, хоть какой-то положительный эффект, но у нее было большое желание продолжать попытки. «И я просто не могу понять, как люди во Влахкисе встают по утрам, не выпив чашки кофе. Вода или молоко не идут ни в какое сравнение с этим пробуждающим напитком».

Сайкос с сожалением покачал головой.

– Чай я, конечно же, смогу продать вам, фрика, – заверил он ее. – Но кофе?..

Он поднял руки в жесте, выражающем полную беспомощность.

– Силки, которые были здесь проездом, выкупили все мои запасы. Они почти ограбили меня, но такой человек, как я, должен быть доволен такими клиентами, ведь они хотя бы оплатили товары, хотя были очень невежливы. Теперь я могу лишь надеяться, что до начала снегопада еще один караван успеет преодолеть перевал, обеспечив мне новую поставку. В противном случае придется дожидаться весны.

– Силки? – озадаченно переспросила Артайнис. – Какие силки?

– О, несколько недель назад пара силков была здесь. Один из них точно был князем, если у них вообще есть князья. Он не хотел, чтобы его узнали, поэтому даже здесь, в моей лавке не снимал головного убора. Но я хорошо знаю людей и чувствую, когда человек предводительствует, а этот силк был как раз таким.

– И что силки хотели здесь? – Артайнис прервала поток слов торговца. – Они были проездом?

«Но проездом куда?..» – сразу же спросила она себя. Ей показался крайне странным тот факт, что жители крепости Ремис ничего не знали о дирийских гостях. При этом силки должны были вызвать внимание влахаков, и слух об их прибытии должен был бы распространиться со скоростью молнии.

– К сожалению, я этого не знаю, фрика. Я попытался расспросить силка, куда он намеревается ехать, но он, – здесь торговец сделал эффектную паузу, – он более чем невежливо отреагировал на мои расспросы. В конце концов я посчитал за лучшее не подвергать свое здоровье опасности и больше ни о чем не спрашивал. Я ведь всего лишь простой торговец.

– Значит, силк пришел к вам, не сказал, куда он направляется, скупил весь ваш кофе и снова исчез? – Артайнис подытожила рассказ дирийца о странном происшествии.

– Так и никак иначе, госпожа, – поспешил заверить ее торговец.

– Странно. Но, возможно, силки выполняли поручение самого императора, кто знает?

«Прямо здесь… Во Влахкисе? Если это и так, то воеводе не помешает узнать об этом. Я должна рассказать о странных посетителях, когда увижу его в следующий раз».

– Фрика, вы позволите?

Торговец отнес поднос в задние комнаты и принялся насыпать небольшой лопаточкой чай из больших глиняных кувшинов в маленькие пакетики.

– Вот этот лист, госпожа, обладает почти таким же эффектом, как кофе, – заверил он ее.

Артайнис с недоверием понюхала предложенный пакетик.

– Ну хорошо, Сайкос. Я попробую.

Сияя от радости, торговец потер руки.

– Очень хорошо, фрика. Я предложу вам замечательную цену за эти смеси.

Артайнис с улыбкой откинулась назад. Торговец сейчас назовет ей цену, накрученную в три раза, и она выразит полное замешательство. В эту игру они будут играть так долго, пока каждый из них не почувствует, что получил хоть небольшую выгоду.

Артайнис хорошо владела такими приемами торговли и знала об этом. Пока она умело настраивала выражение лица, подумала: «Как же я на самом деле соскучилась по таким мелочам, как поторговаться с лавочником…»

Когда дирийка ближе к полудню возвращалась в Ремис с пакетом покупок, крепостной двор уже был заполнен ремесленниками, воинами и слугами. Холодный утренний ветер исчез, уступив место теплому осеннему солнцу.

Пройдя через внутренние ворота, Артайнис, к своему удивлению, обнаружила Стена сал Дабрана на крепостной стене, откуда открывалась широкая панорама города. Воевода сложил руки за спиной и, прикрыв глаза, подставил лицо солнцу. Он стоял абсолютно неподвижно, словно его не трогало ничего вокруг.

Дирийка неуверенно приблизилась к нему, так как не знала, может ли побеспокоить его в такой момент. Собственно, она должна была рассказать о силках, но, возможно, сейчас было неподходящее время? И, кроме того, она не была уверена, что Стен придаст новости значение, учитывая груз проблем, и без того отягощавший его разум и душу.

«Но по крайней мере я должна поздороваться. Потом я соображу, что рассказывать ему, а что – нет».

– Стен? – осторожно начала она, и тот обернулся.

Его темные глаза секунду смотрели на нее, потом он улыбнулся, открыто и дружелюбно.

– Артайнис. Как здорово видеть тебя.

С тех пор как пришло сообщение о смерти его сестры, она не видела воеводу таким расслабленным. Глубокие тени на его лице разгладились, глаза блестели, и он снова был энергичным человеком, каким предстал перед нею при первой встрече несколько месяцев назад.

– А мне вас, – ответила девушка. – Произошло… что-то особенное? – осторожно поинтересовалась она.

Улыбка Стена стала еще более радостной.

– О, да, это так, – ответил он. – Ионнис наконец проснулся.

27

– Я думаю, что нам удалось.

Керр с удивлением посмотрел на Натиоле.

– Что удалось?

– Уже сегодня ночью мы начнем подъем. А завтра рассвет застанет нас в золотой империи.

Керр с любопытством огляделся, но ландшафт не изменился. Путников окружали скалы и осыпи. Горы вздымали мощные вершины. Все пахло так же, как и во Влахкисе, прохладный воздух был на вкус таким же. Дреег был здесь слабее, но остальное не изменилось. Над троллем простиралось непостижимо далекое небо с мерцающими звездами, ветер завывал над перевалом.

– А Дирия похожа на Влахкис? – осторожно поинтересовался тролль.

Если верить рассказам Саргана, их целью была фантастическая страна, совершенно отличающаяся от Влахкиса, больше, величественнее, красивее и во всех отношениях лучше. Керр не заметил здесь ничего такого, что подтверждало бы хоть часть из россказней Саргана.

– Что ты имеешь в виду? – Голос Натиоле приглушал кусок ткани, который прикрывал подбородок до самого носа и шею юноши.

Раньше Керр спросил бы, зачем эта тряпка, но сейчас ему достаточно было знать, что причина есть. Люди порой делали настолько странные вещи, даже в мелочах, что пояснения ничего по сути не поясняли, а расспросы давали мало полезной информации.

– Страна. Она такая же, как твоя?

– Я еще никогда не был в империи, не говоря уже о самой Дирии или Колхасе. Там должно быть теплее, зимы короче и не такие лютые. Поэтому люди не носят теплую одежду. Ионнис рассказывал, что ландшафт более скудный, чем у нас. В основном степи и овраги, лесов почти нет. Иначе, чем во Влахкисе.

– А она больше?

– О, да. Намного больше. Империя огромна, в несколько раз больше Влахкиса. Она простирается на запад до Ларгического моря, на север до пустыни варваров и на восток далеко в степи, где живут силки и другие, странные народы.

– То есть большая, – подытожил Керр и пошагал дальше.

Он никогда до конца не понимал пристрастия людей занимать участок земли и говорить, что она принадлежит им. Конечно, они строили на земле вещи, например эти замки, но их можно разрушить… В конце концов, земля вечна, а люди – нет. Сколько он знал Стена, у людей шла война и спор с масридами и их магами солнца из-за земли, которую они делили. Страна между гор раскололась, и снова и снова находились люди, которые с радостью убивали друг друга. «Может быть, все дело не в земле? И им это просто доставляет удовольствие? – предположил Керр. – Пард радовался войне, но ему не нужны были причины или какой-то особый повод для нее».

– Теперь мы снова сможем ехать медленнее, – сообщил Натиоле, оторвав тролля от мыслей.

– Почему?

– Даже если наша маленькая встреча с масридами имела последствия, то нас уже никто не будет преследовать по ту сторону перевала. Скоро мы будем в империи. Власть масридов кончается здесь.

– Но… разве они не могут преследовать нас? И догнать в империи?

– Могут, но люди в империи не позволят им это сделать. Иначе возникнут проблемы между империей и Ардолией.

– Проблемы?

– Политические проблемы.

– Если есть враги, их нужно убивать, – вмешался Цран. – Не важно, где они находятся.

Керр медленно кивнул. Это была стратегия, которой придерживался Пард и которая соответствовала сущности троллей.

– Все не так просто, – возразил Натиоле.

– Почему?

Керр услышал вздох человека. Тем не менее Натиоле ответил:

– Империя – могущественная, и как Влахкис, так и Ардолия ведут активную торговлю с нею. Если сейчас солдаты из Ардолии появятся на территории империи, то торговля прекратится. Или даже империя вышлет в ответ своих солдат. Никто не хочет рисковать.

– Тогда и ваши враги могут просто убежать? Они могут спрятаться в империи и ваши солдаты ничего не смогут сделать против них?

– Точно.

– Это слабость, – заявил Цран. – Как можно бороться против врагов, которые прячутся? Если сильный, то сражаешься везде и против каждого.

– У вас, троллей, это так. У нас дело обстоит иначе. Это могло быть, конечно, так, но Влахкис и Ардолия слишком мелкие государства. А у империи гораздо больше солдат, они лучше вооружены и… тому подобное…

– Но у вас есть мы. Мы друзья.

– И это хорошо.

После этих слов все замолчали. Натиоле сидел в седле, его конь не спеша шел шагом. Керр и Цран пристроились рядом. Маленький отряд двигался медленно, так как волы едва тащили тяжелые повозки. Где Врак, никто не знал.

Глубинный тролль просто исчез в темноте. Так он поступал теперь почти каждую ночь. Дитя Анды старалось держаться вдалеке от маленькой группы, что было только на руку Керру. Возвращался Врак четко перед рассветом, мрачный, в большинстве случаев молчаливый, и без промедления укладывался на повозку, прежде чем поднималось солнце. Такое поведение позволяло Керру хоть немного расслабиться и не волноваться о том, что постоянные гневные комментарии Врака в любой миг перерастут в нечто более опасное, чем просто слова.

Перед путниками медленно открывался перевал, за которым виднелись склоны Соркат, освещаемые лишь звездами. Тролль заметил чуть ниже отдельные деревья, которые постепенно переходили в настоящий лес. Керр снова удивился разнообразию растительного мира, который на поверхности, казалось, царил повсюду. «Кроме гор», – подумал тролль, глядя вверх, на заснеженные пики. Там, в вышине не было ни деревьев, ни кустов, лишь скалы и лед.

– Это Дирийская империя, – объявил Натиоле и указал вперед. – Где-то у подножия – место, с которого начинается влияние империи, здесь находится граница, которую мы перейдем.

– Что нам нужно будет делать? – поинтересовался Цран. – Залазить?

– Что? Нет, дорога просто приведет нас туда.

– К месту… к границе?

– Да.

Натиоле с удивлением посмотрел на большого тролля, и Керр понял по лицу человека, что тот не понял вопроса. Поэтому он попытался уточнить.

– Как выглядит эта граница? Стена?

– Ах, ты об этом. Нет, нет. Никаких укреплений или чего-то подобного. Горы обозначают границу.

– Но как ты тогда ее узнаёшь?

– Мы просто уважаем ее. Каждый знает, что по ту сторону Соркат властвуют дирийцы.

Теперь и Керр был озадачен. Цран, бормоча, покачал головой. Снова люди делали совершенно непонятные вещи. То, что они твердо верили во владение, Керр еще как-то мог понять. И то, что они притязали на территорию, тоже. «Но почему они должны уважать это, если здесь вообще никто не живет? И что будет, если я захочу присвоить эту землю?»

Но он не задал вслух вопроса. Раньше он спросил бы и попытался понять. Теперь же он знал, что некоторые действия были чисто человеческими, не тролльскими. И тролли никогда не будут такими, поэтому ему не обязательно понимать людей во всем.

В этот момент из тени вынырнул Врак. Способность глубинного тролля двигаться бесшумно и незаметно впечатляла даже Керра, опытного охотника. В свете звезд можно было разглядеть, что на его клыках и когтях блестит кровь. «Охотник – всегда охотник, где бы он ни был», – промелькнуло в голове Керра.

Не говоря ни слова, Врак подошел к своей повозке и залез внутрь, не дожидаясь, пока вол остановится. Керр глянул на Црана, но тот лишь пожал плечами в ответ. Этому троллю молчание Врака тоже нравилось больше, чем постоянное недовольство и гнев. Гиганты тоже улеглись в повозки, и, когда солнце взошло, мир вокруг Керра исчез.

Когда Керр открыл глаза, то увидел чужое бородатое лицо. Тролль от неожиданности чуть не ударил незнакомца, но успел сдержаться. «Врак!» – в ужасе подумал он и выпрямился. Но Врак с недовольным видом сидел на своей повозке, а чужаки замерли на значительном расстоянии вокруг него полукругом.

Повозки стояли во внутреннем дворе с бассейном посредине. Волов нигде не было видно, но Керр слышал их запах; они были недалеко.

Тут тролль заметил быстро приближающегося к ним Натиоле, он размахивал руками, громкими криками отгоняя людей от повозки Керра. Некоторые ответили на языке, которого Керр не понял, но хоть он и слышал запах страха, их слова звучали сердито, словно поведение Натиоле мешало им.

– Вы проснулись. Это хорошо, – начал разговор юный влахак. – Тогда поспешим продолжить путь.

– Где мы?

– Это место называется Макаца, первая деревня империи по ту сторону Соркат. Мы остановились здесь на отдых, но кто-то заметил вас, и здесь собралось полдеревни, чтобы поглазеть.

Керр снова бросил обеспокоенный взгляд на Врака, но люди были либо достаточно умны, либо достаточно напуганы, чтобы подходить к глубинному ближе. Выражение лица Врака обещало ужасную и кровавую смерть каждому, кто осмелится приблизиться.

Жители деревни собрались вокруг повозки Керра, показывали на него пальцами, перешептывались, а некоторые даже хихикали. Керр неуверенно оскалил зубы в улыбке. Он знал, что так поступают люди, но после такого выражения тролльей любезности толпа испуганно отшатнулась. «По крайней мере, теперь не хихикают».

– Чего они хотят? – прошептал он Натиоле, который, нахмурившись, стоял возле повозки.

– Вы для них – экзотика. Нечто чужое.

– Мы – тролли, – послышались слова Црана, здоровяк тоже встал, вызвав волнение толпы: люди снова отшатнулись, держась при этом на почтительном расстоянии от Врака.

– Да. Я и мои люди привыкли к вам. Но для этих вы – первые тролли, которых они увидели в своей жизни. К сожалению, я не говорю на их языке, и поэтому объясняться с ними тяжело. В противном случае я объяснил бы им, кто вы и как с вами нужно себя вести. Только единицы благодаря торговцам понимают отдельные слова по-влахакски.

– Мы должны как можно скорее отправляться, – заявил Керр, которому было неприятно внимание стольких людей.

Натиоле кивнул и стал пробираться сквозь толпу зевак.

– Я запрягу волов.

Керр огляделся в поисках других влахаков, но вокруг троллей были только чужаки.

– Врак, что бы они ни сделали, не убивай никого! – крикнул он глубинному троллю.

– Если хоть кто-то дотронется до меня, то сильно пожалеет.

– Не убивать!

– Не волнуйся. Не буду. Я, наверное, вырву руку… или что-нибудь такое…

Хотя люди держались на расстоянии, Керр осознавал опасность ситуации. Если Врак почувствует угрозу, он будет действовать как истинное дитя Анды, а это означало драку. А при таком количестве людей она могла легко превратиться в кровавую баню. И будет много мертвых. «Наверное, было бы все-таки лучше, если бы я отправился в путь один».

– Никакого вырывания рук. Откусывания голов. Они – не противники для тебя.

Врак не ответил, но Керр был уверен, что тот понял его. Но в том, выполнит ли глубинный тролль указание, Керр был гораздо меньше уверен. Осторожно, чтобы снова не испугать людей, Керр поднялся и отошел на два шага от повозки. Он двигался медленно и снова улыбался, только на этот раз не демонстрируя зубов. Запах страха стал еще сильнее, но по крайней мере люди вроде не собирались паниковать.

Даже при более близком рассмотрении Керр не заметил отличия местных от жителей Влахкиса. У здешних были в основном темные волосы, и все они были не особенно высокого роста, но последнее в глазах тролля было признаком всех людей. Их еда пахла иначе, но их тела – нет. Одежда состояла в основном из простых штанов и рубах, как и у людей в стране между гор. Возможно, их одежда была несколько более пестрой, а кожа – более темной, но Керр не мог утверждать наверняка.

Он медленно подошел к Црану и таким образом осторожно отогнал толпу от Врака. Охотник воспринимал взгляды людей гораздо спокойнее, чем дитя Анды, хотя Керр видел, насколько настороженным и собранным был Цран. Во всяком случае, внешне он не проявлял эмоций, но чутко следил за всеми движениями людей.

Керру показалось, что прошла целая вечность, пока Натиоле наконец вернулся с влахаками, которые вели волов. Увидев напряженные лица троллей, юный влахак крикнул Керру:

– Мы выступаем! Арван последует за нами с повозками и конями.

Керр с облегчением кивнул и последовал за Натиоле через двор. Цран и Врак держались как можно ближе к нему, продолжая следить за людьми. Одно неправильное движение, один чересчур громкий возглас, и гнев Врака будет ответом, но они добрались до ворот без происшествий и вышли на широкую пыльную дорогу. Неосознанно Керр вздохнул с облегчением.