Текст книги "Гнев троллей"

Автор книги: Кристоф Хардебуш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 29 страниц)

– Как это верно, – ответил Сарган. – Но считается лишь тот, кто первым добежал до цели, а не кто дольше шел к ней.

– Естественно, – начал Камрос, но потом закрыл рот, так как находчивость как раз в этот момент подвела его.

– А тому, кто приглашает троллей на танец, не стоит потом жаловаться на то, что будут болеть ноги, – сказала Артайнис со сладкой улыбкой.

С вынужденной улыбкой Камрос кивнул и удалился.

Раб провел его к паланкину. Хоть это было и невежливо, чиновник украдкой бросил взгляд назад. Сарган и его строптивая дочь сидели за столом, спиной к Камросу и о чем-то шептались.

Откидываясь на мягкие подушки паланкина, Камрос точно знал одно: как только он станет сатрапом, то настолько обескровит страну между гор, что Сарган не сможет заработать там достаточно денег даже для покупки сухой лепешки. Эта мысль развеселила чиновника и прогнала неприятные волнения, которые вызвали в его голове слова Саргана.

53

Выходя с Ионнисом во двор, Корнель понял, что дождь скоро сменится снегом. Ветер с Соркат с каждым днем становился все холоднее, а осень приближалась к концу. Город и крепость больше не были переполнены людьми. Хотя в Теремии поселилось большинство бояр, как это было принято зимой, их эскорты за последние недели поредели. Многих солдат отправили назад в свои земли, чтобы они помогли в уборке урожая. Что бы ни произошло, в этом году войны уже не будет, даже если воевода и усилил укрепления и отряды на границе с Ардолией. Только сумасшедший будет начинать сейчас военный поход.

Путь Корнеля и юного принца вел мимо стройки, где из руин снова медленно поднималось главное здание крепости. Зима заморозит и эти работы, но была еще надежда, что до тех пор успеют воздвигнуть хотя бы первый этаж. Здесь работали лучшие ремесленники города, и Стену уже показывали проекты новой мозаики, которая должна украсить стены.

Вслед за Ионнисом Корнель спустился в темницу крепости. Они хотели еще раз допросить силка, правда большинство его ответов уже знали почти наизусть.

Когда они вошли в камеру, человек сразу поднял голову. Было заметно, что долгое пребывание в темнице сказалось на нем. Он стал бледнее, под глазами залегли темные круги. Узнав Ионниса, он снова лег на соломенный матрац, словно догадывался, что сейчас последует. Корнель почувствовал почти жалость к наемнику.

Ионнис начал разговор, и чужие звуки так быстро слетали с его губ, что Корнель даже не мог выделить слов. Силк давал односложные ответы, которые священник так часто слышал, что уже почти понимал.

Да, они пришли из империи. Да, они следовали за Флорес. Да, они напали на нее и марчега из укрытия, прежде чем приехать в Теремию. Нет, они никогда не были в крепости города. Да, они встречались со своим заказчиком. Да, он однажды появлялся в их лагере в сопровождении другого. Нет, силк не знал его имени. Да, он мог обоих описать.

Но описание было бесполезным. Двое мужчин, один немного выше другого, в простых серых туниках. Темные волосы, без бород. Никаких шрамов, ничего, чтобы можно было бы выделить. В одной только Теремии жили сотни мужчин, подходящих под это описание. А ведь заказчики могли оказаться Божественный свет знает откуда.

– Все как всегда, – устало заявил Ионнис. – Человек с сумкой, полной золота, и его подчиненный, наглец. Он считает, что они выглядели как влахаки.

Корнель вздохнул. Голова снова разболелась. Слишком мало сна или слишком много забот. Он должен был еще подготовиться к завтрашней молитве, и все эти вопросы внезапно показались ему бессмысленными.

– Мужчина с золотом и наглец, – повторил он.

Они уже слишком часто это слышали.

– Два влахака. Золото и наглец.

Его голос превратился в едва внятное бормотание.

– Человек с сумкой, полной золота, отдавал им приказы. И его спутник, наглец…

Неожиданно Корнель запнулся.

– Наглец, почему наглец?

Ионнис быстро перевел вопрос силку. Пленник немного выпрямился, поднял руку и щелкнул пальцами. Корнель озадаченно покачал головой, в то время как Ионнис спросил снова. Когда силк ответил, юный принц быстро перевел:

– Наглец часто щелкал пальцами. Для силков это… оскорбление. Это означает… когда говорят… что другой кастрат.

Корнель с удивлением переводил взгляд с Ионниса на силка и обратно.

– Почему мы раньше не спросили?

– Потому что это не казалось важным? Потому что никто об этом не подумал? К чему это нас приводит?

– Я не знаю, – ответил Корнель, но его охватило беспокойство.

Было такое ощущение, словно у него на языке вертелось какое-то слово, но ускользало от него. Какая-то мысль танцевала прямо под поверхностью его сознания, различимая, но неуловимая. Его усталость улетучилась, а мысли понеслись.

– У нас есть еще вопросы? – спросил Ионнис.

– Что? Э, нет. У меня нет. Пойдемте?

Когда они выходили из помещения, пленник снова развернулся на матраце, лицом к стене.

Корнель вспомнил тело Тамара Бекезара, которое лежало в капелле. О ранах марчега и Флорес, которую просто зарыли в горах. Силки были убийцами, наемниками, которые убивали за деньги. Никто из них не заслуживал жалости.

Когда они вышли во двор, к дождю уже действительно подмешивались первые мокрые хлопья снега. Отряд закутанных в шерстяные накидки солдат прошагал через двор. Это была новая смена стражников у ворот. Солдаты, заканчивающие службу на сегодня, добродушно смеялись над новоприбывшими, указывали на небо и усмехались. Неожиданно один из новой смены поднял руку и щелкнул пальцами перед лицом уходящего.

Корнель замер посреди двора, уставившись на солдат. Он почувствовал себя так, словно в него ударила молния и его замутненный разум просветлел.

54

Он ждал. Он редко бывал достаточно терпелив, чтобы долго оставаться на одном месте, но сейчас это было нетрудно. Он отклонился от своего первоначального плана подняться прямо на поверхность. Он не мог сказать почему. Ноги просто несли его в другом направлении, но он знал, что это правильно. Он чувствовал это по биению сердца, и он доверял этому инстинкту. Он охотился, собирал лишайник, шел туда, где он должен оказаться.

Он не добрался до конца последнего туннеля. Он редко так близко подходил к поверхности и чувствовал, что идти дальше нет необходимости. Но он улавливал все запахи – растений, животных, воды. Весь мир по ту сторону его родины, неизвестное, чужое. Хороший охотник уважал то, чего не знал, а Ацот был хорошим охотником.

Они пришли через несколько дреегов. Ацот почувствовал их издалека. Не только Керра и другого из потомства Анды, но и людей. Потом их запах наполнил туннель, нежеланный и чужой, так же как и запах троллей, но все же не совсем так. Он знал, что Керр тоже почувствовал его, и группа направилась к Ацоту.

Об их приближении сообщил мерцающий свет, и Ацот оскалил клыки. Свет был слабым, но все равно жег глаза и кожу.

– Ты – Ацот, – просто сказал Керр, подойдя к нему.

Дитя Анды кивнуло. Свет отшатнулся от него, некоторые люди раскрыли рты, отошли назад, но он не обращал на них внимания. Они были не важны – маленькие и слабые. Их жизнь ничего не значила для него, и их страх ударил ему в нос.

– Я ждал тебя.

Другой протиснулся мимо Керра. Темная кожа и черные глаза говорили о его происхождении. Его тяжелый запах донесся до Ацота.

– Я – Врак.

Ацот напряг мышцы, ожидая вызова. Рев противника прошелся эхом в темноте, он ударил себя в грудь. Теперь и Ацот оскалил зубы.

Быстро последовало нападение. Врак был сильным, опытным охотником. Его когти вырывали борозды на коже Ацота, кровавые раны, хорошие раны. Ацот ударил в ответ, его кулак попал Враку в череп. Их тела налетели друг на друга, воин на воина. Впервые в жизни Ацоту пришлось отшатнуться в бою, когда Врак набросился. Его ноги скользнули по скале, нашли опору, и он стал упираться, противостоя силе противника.

Они забыли обо всем в этом мире. Считались только борьба и победа.

Оба противника налетели на стену, на них посыпалась каменная пыль. Врак снова заревел, когда Ацот схватил его за глотку и прижал к прохладной скале. Затем Врак нанес удар Ацоту, отогнал его, бросился всем телом на противника, и они повалились на пол. Когти разрывали плоть, клыки вгрызались в кожу, что-то сломалось в руке Ацота, когда Врак перекатился по ней. Снова и снова он наносил удары Враку в висок. Противник уперся коленом в его грудь. Кровь смешалась во рту Ацота с горечью поражения. Он взвился, резко двинул плечами. Когда Врак упал, Ацот дернулся за ним. Его рука горела при каждом движении, словно в огне, но он все равно ударил и не прекращал до тех пор, пока Врак не показал глотку.

Ацот обессиленно откатился в сторону, прислонился к стене. Он тяжело дышал, тело было усеяно ранами, но разрывы уже начали закрываться.

– Это правда, что говорят о тебе, – прохрипел Врак и сплюнул темную кровь на пол. – Ты – сильный.

Прежде чем Ацот смог ответить, к ним приблизился свет людей. Силуэт Керра отбрасывал на них тень.

Не желая, чтобы его видели даже хоть немного ослабленным, Ацот поднялся, хотя все тело болело. Поводя плечами, он надул губы и потер кожу на груди, отчего размазал кровь, и его ноздри затрепетали.

Врак рядом с ним остался на четвереньках.

Керр посмотрел на них.

– Что произошло, пока меня не было? – наконец поинтересовался он.

В воздухе тяжелой пеленой висел страх людей, но Керр не показывал страха, и пах он только любопытством.

– Ничего. Мир – неизменен.

– Нам нужно отвести этих людей на поверхность. По ту сторону гор. А потом я хочу попасть к Духу темноты. Ты со мной?

– Думаю, для этого я здесь.

Керр принял его слова простым кивком. Он посмотрел наверх.

– Между людьми будет война.

Ацот пожал плечами. Его это не волновало.

– Я буду созывать племена, чтобы помочь людям. Ты будешь сражаться с нами?

– Там, наверху?

Мысль о верхнем мире наполняла Ацота отвращением.

Когда Керр кивнул, он сплюнул.

– Это не место для троллей. Если люди будут вести свои войны под землей, то я буду бороться.

С этими словами он развернулся и зашагал вперед, в темноту, прочь от ненавистного света. Путь сквозь горы был не очень далеким, и он хотел как можно скорее отвести людей туда, куда хотел Керр. «Они принадлежат к миру наверху. Они не должны быть здесь». Возможно, они и сами знали это или по крайней мере догадывались, так как держались от Ацота подальше, хоть и следовали за ним. И это было хорошо.

55

Воевода изо всех сил бежал через двор. Стен знал, что ему не подобало так спешить и все, кого он встречал на своем пути, с удивлением смотрели на него. Но сейчас формальности не волновали, и он сбежал по лестнице по крепостной стене, перепрыгивая через две ступеньки.

Затем Стен стал жадно всматриваться вперед, в город. Теремия все еще была переполнена, и в этот холодный зимний день на улице было необычайно многолюдно. Дыхание Стена было прерывистым, отчего в прозрачном воздухе образовывались маленькие облачка, которые тут же уносило ветром.

Потом он наконец обнаружил то, что искал. Маленькая группа, в основном на конях, темная на фоне заснеженных улиц, приближалась к замку, пока наконец не остановилась перед воротами. Картина была нечеткой, так как глаза воеводе застилали слезы. Он сжал руки в кулаки, потом раскрыл ладони и глубоко вдохнул.

Он осознавал, что его в таком состоянии видят подданные, но мысли были только о сыне.

Когда Натиоле наконец взглянул вверх, Стен поднял руку, и тот ответил на его простое приветствие. Даже на таком расстоянии было заметно, что им пришлось пережить много лишений; трудности долгого пути наложили отпечаток и на их лица. Затем отряд зашел в тень ворот, и Стен помчался вниз, во двор. Он пытался контролировать свои чувства, но при виде Натиоле, который спешился так медленно, словно старик, ему показалось, что его сердце разорвется.

Он быстро зашагал к сыну и, прежде чем тот успел сказать хоть слово, обнял его. Помедлив мгновение, Натиоле тоже обнял отца. Воевода наслаждался близостью сына, ему нужно было почувствовать, что тот вернулся к нему живой и невредимый. Только потом он нехотя отпустил его.

– Натиоле… Как хорошо видеть тебя снова, – сказал он, стоя от него на расстоянии вытянутой руки и внимательно рассматривая.

Поездка изменила юного принца; это было очевидно. Пыль дорог, щетина, темные круги под глазами… Но в сыне появилось еще что-то, чего раньше не было. «Он повзрослел. И обрел силу».

– Отец… У тебя все хорошо? А где Ионнис?

– Твой брат сейчас будет здесь. Он выздоровел и, так же как я, рад твоему возвращению, – сказал воевода, и Натиоле с облегчением улыбнулся.

Но потом глаза юного влахака вновь посерьезнели.

– Подожди лучше, пока я сообщу вам о своей поездке, а уж потом будешь судить, – ответил принц необычно официально.

Он бросил быстрый взгляд на своих спутников. Их вернулось всего пятеро. С печальным выражением Стен посмотрел на солдат из эскорта Натиоле, но все равно покачал головой.

– Ерунда. Что бы ни произошло, хорошо, что ты здесь. Что вы все здесь.

Он повернулся к двум стражникам, которые стояли во внутреннем дворе и наблюдали за прибытием принца.

– Позаботьтесь об их конях. Дайте солдатам все, что нужно. Еду, воду, постели.

– Империя собирается в поход против Влахкиса, – прошептал Натиоле, подойдя на шаг ближе и притянув к себе отца за плечо. – Война неизбежна. Нам нужно вооружаться.

Эта новость застала Стена врасплох, но тем не менее ему удалось сохранить спокойное выражение лица.

– Дирийцы хотят напасть на нас? Почему, о духи? – прошептал он сыну на ухо. – Что там тролли натворили?

– Тролли и империя не подходят друг другу, отец. Но они получили копье, и Керр пообещал, что поможет нам в будущей войне.

Стен на мгновение закрыл глаза, пытаясь осмыслить новую информацию.

– Зимой никто не начинает войны, – рассудительно сказал он. – Соркаты защитят нас до весны. У нас достаточно времени, чтобы подготовиться. Сегодня мы поговорим об этом на совете, который я и так созвал для Ионниса и Корнеля. Возможно, это образумит масридов, кто бы там ни пришел к власти.

– Возможно, это будет Ана.

Стен удивленно взглянул на сына, и тот продолжил:

– Она сопровождала нас и троллей. Цран погиб в Дирии, и без нее я с Керром и Враком никогда не выбрался бы из Колхаса живым. Но мы разделились. Она отправилась в Турдуй. Она хочет занять место отца.

– Великолепно! Если Ана станет марчегом, то масриды будут чтить соглашения Тамара, – заявил воевода. – Я уверен, ее отец хотел бы, чтобы она унаследовала трон.

Больше он не успел ничего сказать, так как в этот момент к ним подбежал младший сын. Натиоле просиял и обнял Ионниса.

Несмотря на плохие новости, которые принес Натиоле, на сердце у Стена было легко, когда он смотрел на сыновей.

– Добро пожаловать домой, – пробормотал он.

56

От пребывания под землей Керр не только успокоился, это невероятно оживило его. Он чувствовал себя свободно, как никогда, хотя туннели и пещеры, естественно, ограничивали пространство. Несколько раз им приходилось буквально протискиваться через узкие расщелины. Но любая дыра, в которую могли пройти Врак с Ацотом, для Керра вообще не была препятствием.

Хотя Врак был мощным, значительно крупнее Керра, Ацот превосходил даже того. Если бы у потомства Анды был кто-то вроде предводителя, то им стал бы только Ацот, который прошел через множество битв неизменным победителем. Ацот уверенно вел их все глубже, по дорогам, которые Керр тоже узнавал.

Когда они встречали троллей, Керр передавал свое послание. Он знал, что новость распространится от группы к группе, от племени к племени и наконец много троллей и много детей Анды соберутся в обычном месте, чтобы послушать Керра. Он сообщал троллям о смерти Црана в бою, новость, которую принимали с немым гневом. Воспоминание о Колхасе было плохим, и каждый раз при мысли о поведении Врака у Керра в душе снова разгорался гнев. Но Врак оставался с ними, хотя и чувствовал, что Керр винит его в смерти тролля. Наверное, он хотел загладить вину или, возможно, закончить то, что начал; Керр не мог точно сказать.

Было так приятно вдыхать знакомые запахи родины. Биение сердца здесь было сильным и всепроникающим. Керр нес с собой лишь несколько мерцающих лишайников, в основном же тролли шли совсем без света. Туннели гномов остались далеко позади. Здесь, внизу путники были в безопасности, ведь их инстинкты предупреждали обо всех опасностях и вели их к воде и пище.

Снова и снова пальцы Керра дотрагивались до острия копья. Вопросы Ацота взбудоражили его, но он был уверен в себе. Его намерение было правильным, даже если стране между гор теперь угрожала война. «Не я повлиял на это, – подумал тролль. – И мы поможем нашему хареегу-человеку».

Незадолго до того, как троица добралась до шахты, которая вела к сердцу, Врак остановился. Дитя Анды указало на туннель слева от него.

– Я не иду с вами. Мой путь – туда.

Ацот принял это без эмоций, а вот Керр с удивлением посмотрел на Врака.

– Почему?

– Я спущусь глубже. К остальным. Я сообщу им о войне. Возможно, за мной последуют несколько детей Анды.

Керр на такое даже не рассчитывал. Он знал, что поведет троллей на битву и многие последуют за ним, несмотря на то что их целью была чужая и опасная война на поверхности. Но дети Анды не были вполне троллями и часто не могли прийти к единому мнению даже между собой. Он никогда не думал о помощи с их стороны. За ним могли последовать единицы, но организация и единство были чужды глубинным.

– Ты хочешь бороться? С людьми?

Врак мрачно кивнул и выпрямился во весь рост.

– Золотые люди напали на нас. Они убили тролля. Моя война с ними еще не закончилась.

И, не говоря больше ни слова, Врак развернулся и исчез в туннеле.

Ацот помчался дальше, но Керр стоял еще несколько мгновений, прислушиваясь к отдаляющимся шагам потомка Анды.

Только погодя он последовал за Ацотом.

Керр часто подумывал о том, чтобы вернуться в эту пещеру. Почувствовать тени, близость сердца. Войти в туннель, в котором погиб Пард, смертельно раненный, но не побежденный. Во время своих странствий он иногда приближался к этой пещере, но никогда не заходил внутрь… Словно дреег снова гнал его прочь… Но сейчас ему нужно было пересилить себя, чтобы пройти последние шаги, упорно ставя одну ногу перед другой. «Для этого я проделал такой длинный путь, – отчитывал себя тролль. – Я должен брать пример с Ацота».

В отличие от него дитя Анды вошло в пещеру без колебаний. Несколько мгновений Керр медлил, но потом все же последовал за ним.

В глубине мира происходило совсем мало изменений, да и они часто протекали медленно и почти незаметно. Пещера была точно такой же, какой Керр помнил ее. Клубящиеся тени, которые чувствовались даже в абсолютной темноте. Из этого места исходил дреег, здесь билось сердце страны, погруженное в исполненный кошмаров сон. Керр знал больше о Духе темноты, чем какой-либо другой тролль. Когда-то он вобрал в себя все его существо. Лишь на несколько мгновений… Время, достаточное, чтобы измениться навсегда. С тех пор он приобрел более тесную связь с сердцем, чем другие тролли, чувствовал каждый удар громче, ощущал его мучения.

Сердце было неспокойно. Керр чувствовал его страх. Возможно, оно вспомнило об Анде, которая ранила его, чтобы выпить его крови и получить его силу. Возможно, оно чувствовало приближающуюся войну, страдания и боль, которые ему предстоит перенести. Керр знал, что оно чувствовало все, что происходило в недрах, на поверхности и под ней, от неба до самых глубоких подземелий мира. Сердце было землей.

Он, нервничая, вынул копье из мешка и сжал в руках перед собой. Он чувствовал присутствие Ацота; дитя Анды внимательно следило за ним. Керр держал копье так, словно оно было щитом, и стал медленно подходить к сердцу. С каждым шагом волнение покидало его. Биение сердца тролля становилось все медленнее, словно его сердце приноравливалось к дреегу, пока наконец само не стало дреегом. Тени перед ним больше не были ужасными, а стали заманчивыми, приветливыми.

И он вошел в них.

Земля вокруг него стала бесконечной, он стал всем. На нем росли деревья, а в деревьях прыгали белки и какие-то маленькие животные. В листьях гудели насекомые, землю взрывали черви, люди ходили по нему, строили из него хижины и дома. Гномы неутомимо пробивали скалы, добывая из них металл.

Тролли бродили в нем, винаи прятались в нем. Его дыхание проходило через всю землю, биение его сердца было землей.

Чудовищной силы печаль охватила его. Земля разбилась под его шагами. Его шаги теперь были под землей. В него и на него устремился поток всего, развернул его, стал причинять ему боль. Мука ударила когтями по его душе, бесконечная, невыносимая боль.

Когда Керр вернулся, его грудь горела. Он жадно сделал вдох, и легкие опалило огнем. Перед его внутренним взором еще танцевали запутанные картины, но он не мог сказать, где он. В пещере? Или он был в пещере? Кто-то схватил его, отвел прочь от сердца, ударил с невероятной силой…

Прошло много времени, пока тролль снова осознал себя. Он вошел в Дух темноты, Дух темноты вошел в него. Что-то теплое, влажное капнуло на него: кровь тролля.

– Что произошло?

– Тебя не было.

– Долго?

– Только один дреег.

– У тебя кровь.

Ацот зарычал и потер грудь.

– Старая рана. Она открылась. Ты… Земля была далекой. Я был слабым. Как тогда, когда Пард убил Анду.

Керр осторожно поднялся. Чувства обманывали его: он не мог сказать, где верх, а где низ. Он ощущал лишь дреег, громко и ясно, и он отчетливо показывал ему мир.

– Я был сердцем. Я… я искал ответы. Об исцелении.

– Ты нашел их?

Керр прислушался к себе, пытаясь упорядочить впечатления или хотя бы понять их. Найти послание среди страданий, боли и страха. Но там ничего не было.

– Нет.

Пальцы болели. Он осторожно разжал пальцы правой руки. Копье в его крови упало, зазвенев, на пол. Тупое острие вонзилось ему в руку, металл погнулся. Керр почувствовал, как рана в его руке закрывается. Но это была не сила копья, это кровь тролля исцеляла ранение. В нем поднялась горечь.

– Оно бесполезно, – понял Керр. – Всего лишь кусок металла.

Он воспринял копье рядом с собой, маленькое и бесполезное, неожиданное озарение перехватило ему дыхание. «Все зря. Цран погиб зря. Надежда растоптана. Каким же глупым я был».

– Мы не должны обращать внимание на вещи людей, – медленно сказал Ацот. – Не должны слушать их слова. Мы – тролли. Мы сильны и без металла. Мы охотимся. Мы выживаем.

Они долго сидели рядом, молча, без движения. Раны Ацота снова закрылись. Дыхание Духа темноты было сильно в детях Анды.

Керр подумал о путешествии, о Цране и Враке, о Натиоле и о Саргане. Он подумал о племенах. О войнах, которые они вели. О детях Анды и о крови, которая струилась в их телах. Он думал о прошлом и настоящем.

Наконец он тяжело поднялся. Его тело было таким, словно он был всем, целой страной, и на несколько мгновений он действительно был ею.

– Куда ты теперь? – спросил Ацот.

– На место встречи. Я хочу вести войну.