Текст книги "Гнев троллей"

Автор книги: Кристоф Хардебуш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 29 страниц)

49

Впервые Ана чувствовала себя чужой в своем собственном теле. Всю жизнь она была чужой – в империи, в стране между гор. Без родины. Она находила общий язык только с наемниками. Но она всегда была самой собой, непоколебимой. По крайней мере так она о себе думала, но это оказалось неправдой.

Натиоле смотрел на нее. На его лице было отчетливо заметно сочувствие. Он говорил что-то, но она не слышала его слов.

Все годы ее жизни Флорес была надежным бастионом. При ней Ана никогда не чувствовала себя чужой. Ее далекий отец любил ее, Ана была уверена в этом, и она знала, что будет печалиться и о нем. Но смерть Флорес была большим горем. Она затмевала все, словно мир Аны разбился, оставив ее ни с чем.

Ана не пролила и слезинки. Боль была слишком большой, чтобы пробиться на поверхность. Не было ничего, что могло бы сравниться с ней, – ни волнение, ни слезы, ни крики. Эта боль выедала ее, оставляя пустой оболочкой, куколкой ее самой, которая бесстрастно смотрела на кузена. Словно кто-то другой занял место в ее теле, кто-то чужой, которого все это не волновало.

– Ана?

Слова Натиоле доносились будто издалека. Она знала это состояние. После некоторых сражений она чувствовала себя похожим образом. Словно по ту сторону этой жизни, словно шаг рядом с миром, но не в мире, где-то за пределами времени и пространства.

– Нам нужно выбраться из этого подвала и Дирии и сразу же возвращаться во Влахкис, – торопил ее кузен. – Страна окружена врагами, а если мы не предупредим отца и других, то придет конец. Не согласишься ли ты… сопровождать нас?

Вопрос оказался неожиданным. Блуждающий далеко разум Аны был жестоко возвращен в настоящее время и место.

– Что, во Влахкис?

– Да. Ты можешь пригодиться нам. Ты и твои наемники. Будет война, и для Влахкиса на кону все, за что мы боролись.

В голосе Натиоле звучала тревога, но на лице было упрямое выражение. Он хотел противостоять всему, что угрожало его родине. Он черпал из этого силу и уверенность. Уверенность, за которую Ана завидовала ему, ведь ее мир потерял свой стержень.

– Я буду сопровождать вас некоторый участок пути. Но потом я должна вернуться и выполнять свои задачи. Это – не моя война.

– Естественно, она твоя, – взорвался Натиоле. – Флорес тоже вернулась, когда Цорпад выступил против Мардева. Она приняла титул воеводы, когда Влахкису грозила гибель. Она знала, откуда она родом!

– Не говори о ней так, словно знаешь ее, – накинулась на него Ана.

В ее душе разгорелась ярость.

Ее мать лежала в земле Ардолии. Она боролась и против, и за масридов, но все же погибла от ненависти, от которой всегда старалась убежать. Кто-то взял на себя такой грех. По густым лесам страны между гор бродили убийцы.

Мысль об убийцах еще больше разожгла гнев Аны. Этот огонь вытеснил холод из ее членов, и она была благодарна ему. Не важно, что произошло, виновные должны заплатить за свои злодеяния.

Невольно ее рука скользнула к короткому мечу на бедре. «Если кто-то и должен отомстить за Флорес, то это должна быть только я. Если кто-то и будет мстить за смерть Тамара, то только я. Кто бы ни скрывался за этим, я найду их, и они заплатят за все, что наделали».

Ана не могла печалиться. Но она могла ненавидеть.

– Я буду сопровождать вас, Натиоле.

Он хотел возразить что-то, но она подняла руку, заставив замолчать.

– Не для того, чтобы бороться за Влахкис, а для того, чтобы наказать убийц родителей. Даже если для этого мне придется перекопать всю страну между гор – они от меня не уйдут!

50

– В последний раз, Врак: нам нужны эти ненавистные повозки, чтобы выбраться из этого проклятого города. Если тебе это не подходит, то, как по мне, ты можешь оставаться здесь.

Артайнис услышала голос Керра, едва только начала спускаться в подвал. Тролль бубнил раздраженно и подавленно, словно повторял одну и ту же фразу в сотый раз.

– Это было неправильно – приходить в это проклятое место. Неправильно! Неправильно и глупо! – ответил глубинный.

Потом она услышала удаляющиеся тяжелые шаги.

– Не нужно было брать его с собой, – несчастным тоном произнес Керр.

– Ты не мог этого знать, – ответил голос Натиоле из тени. – Но если бы с нами во время нападения не было Врака, то мы были бы сейчас, наверное, уже в городе мертвых.

– Ни один тролль не хотел бы такого, – категорически заявил Керр.

– И ни один человек…

Натиоле умолк посреди предложения, а тролль скривил губы в улыбку, так как Артайнис повернула из-за угла, при этом громко и отчетливо покашливая, чтобы привлечь к себе внимание.

– На этот раз я заблаговременно подумаю о том, чтобы правильно попрощаться с вами! – заверил рыжеволосую красавицу юный влахак, защищаясь, подняв руки, прежде чем Артайнис успела сказать хоть слово.

– Я здесь не для того, чтобы упрекать вас, – смеясь, ответила она. – Я хотела лишь попросить взять это письмо для Ионниса и пожелать вам удачного пути.

Лицо Натиоле просветлело, и тролль важно кивнул.

– Путь станет удачным, только когда мы окажемся под землей. Но будет труднее добраться туда.

Керр многозначительно показал на низкую дверь, через которую, очевидно, исчез глубинный тролль.

– Я лучше пойду за ним, – пробормотал он с рокочущим вздохом. – Пока он не начал и вправду рыть дыры в земле, как разболтал полугном.

Артайнис подавила смешок, когда Керр выходил.

– Хорошо, что мы уже отправляемся, – заявил Натиоле и положил письмо к своим дорожным вещам. – Только духи знают, сколько еще Врак сможет выдержать в этом подвале. Он как природная стихия. Никогда нельзя предсказать, что он сделает в следующее мгновение.

Они помолчали некоторое время, после чего Натиоле продолжил:

– А вы? Есть ли у вас планы на будущее?

– Об этом вам, наверное, лучше спросить у моего отца, – сказала она, стараясь убрать из голоса всю горечь.

После полной личной свободы, которой она наслаждалась в Теремии, перспектива насильственного брака по расчету, что было наиболее вероятным для нее в империи, казалась еще более ужасной, чем когда-либо.

– Возможно, в момент моего следующего посещения Колхаса вы будете следующей женой Золотого Императора? – спросил юный влахак.

Он задумал эту фразу как шутку, но шутка не удалась.

– Если моему отцу не удастся предотвратить войну между Дирией и Влахкисом, то мы, наверное, больше никогда не увидимся, – горько констатировала Артайнис, и только в тот момент, когда она произнесла это, ей и самой стало ясно, что это было ужасной правдой.

Натиоле смущенно смотрел в пол.

– Простите меня.

Он выглядел таким же потерянным, каким она увидела его в Теремии, когда они вместе ужинали на кухне.

– Если Ана не сможет реализовать свое притязание на трон и если между Ардолией и Влахкисом разгорится гражданская война, то… духи, пощадите мой народ! Дирийской армии нужно будет выждать, пока мы друг друга поубиваем, и тогда она сможет просто беспрепятственно войти в страну между гор.

51

Керр осторожно взял свой мешок и пощупал, на месте ли копье. Ради него они проделали все это длинное путешествие, туда и обратно, ради него погиб Цран, ради него, наверное, Влахкис будет втянут в войну.

Снова и снова тролль дотрагивался до куска металла, словно боялся, что тот мог просто исчезнуть, если он не будет этого делать. Но острие копья оставалось твердым, реальным весом в его руке.

Взгляд Керра перешел на Врака, который бежал на расстоянии нескольких шагов от него. Движение и перспектива возвращения в мир под горами явно оживили дитя Анды, но Керр все еще чувствовал гнев на него. Слишком отчетливо стояла смерть Црана перед его глазами, смерть тролля, которого Врак должен был защитить. «Защитить, как настоящий тролль, – подумал Керр. – Хорошо хоть, что у меня есть копье. Если исцелить дух темноты, то, возможно, потомство Анды исцелится и наконец станет таким же, как мы».

Они быстро продвигались вперед. Натиоле без устали подгонял их. Керр тоже хотел вернуться на родину, но молодой человек, казалось, особенно спешил, что делало его совершенно неутомимым. Люди несколько раз меняли коней, а также вьючных животных для повозок. Некоторые места им пришлось обойти, в других – троллей прятали на повозках. Но люди охраняли их, не только Натиоле со своими влахаками, но и Ана с семью воинами, которые сопровождали их.

С каждой ночью и каждым шагом, который они делали, биение сердца становилось все громче. Его звучание звало Керра домой. Он снова запустил руку в мешок. Хоть копье и было украшено гравюрами, в конце концов это была простая вещь, металлическое острие, сделанное для того, чтобы ранить и убивать. Керра все еще удивляло то обстоятельство, что такой маленький кусок металла мог нанести ужасную рану Белому медведю. «Приспособления людей. Невзрачные, но коварные. Они делают из слабых существ опасных воинов».

Врак, словно почувствовав мысли Керра, презрительно хмыкнул. Но, вероятно, причиной была всего лишь близость Натиоле и Аны, которая злила глубинного тролля. Через несколько шагов Врак исчез с дороги, окунулся в темноту и растворился в ней. Теперь люди не могли обнаружить его, но Керр все еще чувствовал его присутствие. Биение сердца было здесь намного сильнее, и его постоянное звучание успокаивало не только глубинного тролля, но и его самого.

Керр побежал медленнее, чтобы люди на конях смогли догнать. Они тихо переговаривались, но замолчали, когда поравнялись с ним.

– Где Врак? – поинтересовался Натиоле.

Керр пожал плечами в ответ.

До сих пор Ана без приключений вела их, и Керр надеялся, что так будет до тех пор, пока они не доберутся до родных пещер и туннелей. За ними скакал третий человек, женщина, которую звали Скилои. При всей своей скромности она, казалось, обладала тайной силой, так как и Натиоле, и Ана обращались с ней со странной смесью уважения и осторожности. Она держалась от них на расстоянии, но ветер периодически доносил до Керра ее запах.

Через него прошел дреег, проникнув в каждую клеточку тела, сильный и чистый. Воздух пах родиной; он был прохладным, предвещающим скорый снег. Но еще пахло горами, скалой и туннелями. «Возвращение домой». Тролль наслаждался звучанием этих слов, силой, которую они ему придавали. Уже скоро они больше не будут во власти беспощадного солнца, а снова будут хозяевами самих себя. Тролли в глубинах мира, там, где им и место.

– Ты найдешь вход? Если вы еще никогда не были по эту сторону гор… – начала было Ана, но Керр перебил ее:

– Я уже сейчас чувствую входы. Я слышу их запах, ощущаю расщелины в скале. Не волнуйся. Кроме того, кто говорил, что тролли никогда не были по эту сторону ваших гор?

– Я подумала, просто…

– Наша родина лежит также и по эту сторону гор. Туннели длинные. Но мы редко сюда ходим. Это часть гномов, и она отдалена от дреега.

– А твое племя? – поинтересовался Натиоле.

– Я найду его. Так же как и вы найдете свои племена.

– Не все из нас, – пробормотал юный влахак.

Керр удивленно навострил уши. Рядом с ним тихо вздохнула Ана.

– Что это значит? – спросил Керр.

Натиоле хотел было ответить, но Ана опередила его:

– Мой кузен думает, что я принадлежу стране между гор. Моей семье.

– Но ты же родом из другого места, – неуверенно сказал Керр. – Из Колхаса?

– Нет, не так. Мы всегда много путешествовали. Туда, где нас ждали заказы. Но я думаю, что мое племя, – она ощутимо подчеркнула слово, – это мои товарищи.

– Флорес была сильным воином, – уверенно сказал тролль.

Как всегда, когда речь заходила о тонких аспектах жизни людей, он был осторожным.

– Она всегда боролась вместе со Стеном и с нами.

– Я знаю. Я много думала об этом.

Ее реакция удивила Керра. Ана казалась подавленной. Наморщив лоб, он посмотрел на Натиоле, который уставился в землю и слегка покачал головой.

– Это была хорошая битва, – серьезно заявил Керр.

– Ты должна вернуться, – вмешался Натиоле. – Так или иначе. Домой.

– Возвращение домой – это хорошо, – подтвердил Керр, потом поднял голову.

Перед ними поднимались далекие макушки Соркат. В лунном свете белые вершины холодно мерцали. Тропинка вела прямо к перевалу, и казалось, будто уже прошла целая вечность с того момента, когда они проходили здесь в другом направлении. Но взгляд Керра все время обращался к горам, скользил по серому камню, пока не нашел то, что уже почувствовало его сердце.

– Там.

Этот вход почти невозможно было рассмотреть, он больше напоминал выступ. Но Керр знал, что за ним – маленькая пещера, которая сначала была узкой, но потом расширялась. Оттуда брал начало туннель, который и поведет их в глубины мира.

– Мы доберемся до гор еще до восхода солнца, – с удовольствием констатировал тролль.

«И больше никаких небесных огней!»

– Наконец-то, – прогремел Врак, который отделился от тени меж двух каменных глыб.

Дитя Анды потирало руки, и впервые за долгое время его лицо расплылось в некое подобие улыбки.

– Больше никаких ненавистных повозок, проклятого солнца и проклятых людей!

Не обращая внимания на взрыв Врака, Керр сказал:

– Мы в темноте доберемся до пещеры. Как только все отдохнут, мы продолжим путь по туннелям. Вашим животным туда нельзя. По нашему миру ходят только пешком.

Оба человека молча кивнули. Казалось, горы подавляли людей, в то время как Керра их близость воодушевляла. Он освободился от бремени последних дней. Он больше не был пленником мира, которого не понимал, а снова был полностью троллем. После того как он столь долго прислушивался к советам людей, он снова сможет быть просто Керром, к совету которого прислушивались и уважали не только в племени, но и за его пределами.

Врак, который должен был чувствовать это еще сильнее, чем Керр, просто отшвырнул воспоминания об империи. И словно его подменили, словно он не провел много дреегов на поверхности. Глубоко в душе Керр почувствовал зависть, когда заметил изменение во Враке. Но потом он вспомнил историю своего народа. «Мы учимся на своих ошибках. Мы не забываем, мы записываем. Это сильно, не слабо». Но когда они наконец добрались до пещер, все эти мысли ушли и его приняла благодатная темнота.

Они отдыхали полдня. Пока Керр медленно жевал кусок сухого мяса, к нему присоединилась Ана. «Скоро, уже совсем скоро я больше не буду есть это сухое дерьмо». Тролль тосковал по свежему мясу, по крови и хрящам.

Сначала женщина, казалось, не собиралась говорить, она только смотрела на него. Но потом она сказала:

– Здесь вы дома.

Не совсем понимая, к чему она ведет, Керр только согласно пробурчал.

– По ту сторону гор лежит страна. Страна моих предков. И тем не менее у меня нет чувства, что я возвращаюсь домой.

– Вы, люди, – другие. Мы, тролли, знаем, к чему принадлежим. Сердце бьется здесь, наша жизнь здесь. Там, снаружи, – он показал неопределенным жестом в сторону выхода, – в империи, – это не для троллей. Я чувствую это, Врак и Цран чувствовали это. Здесь… правильно.

– В Ардолии стоит осиротевший трон. Я могла бы претендовать на него, совершенно однозначно. Если я не смогу отстоять свое притязание, то на трон моего отца сядет другой, и тогда, скорее всего, будет война.

– Всегда есть война.

Люди иногда слишком много думали. Время научило Керра одному: война вечна. А как можно еще избрать нового предводителя, если не в бою? Если не знать, кто самый сильный или ловкий, то как можно узнать, кому вести племя?

Он и Ана сидели несколько в стороне от других. Врак забился в темноту, как можно дальше от солнца, в то время как люди расположились у самого входа в пещеру, наслаждаясь последним светом.

– Но я могла бы предотвратить ее. Если мне удастся отвоевать трон. Если бы я не была бастардом, полувлахакским бастардом. Племя ведет самый лучший. Нужно уметь защищать свое притязание. Кто не может, за тем никто и не следует.

Они помолчали некоторое время, Керр продолжал чавкать.

– Как ты стал предводителем троллей? – внезапно спросила Ана. – Твой отец или твоя мама были главными?

Он медленно покачал головой.

– Я – не их предводитель. Только тролль, которого слушает предводитель. Иногда.

Женщина тихо рассмеялась.

– Ты говоришь почти как Сарган.

Тролль удивленно приподнял брови.

– Как полугном? Только не говори это при Враке.

Оба снова посерьезнели. Керр почувствовал, что Ана размышляет, но он сам не знал, что сказать относительно ее беспокойства. Для него все было просто: бороться, пока враг не будет побежден или уничтожен или ты погибнешь сам. В таких вещах он никогда не понимал людей. Тролль не мог понять нерешительности этой воительницы. Некоторое время Керр и Ана молчали. Женщина вздохнула.

– Тяжело, когда твой мир разбивается. Верх становится низом, правильное – неправильным, правда – неправдой. Больше не знаешь, где стоишь. Где можно стоять.

– У тебя две ноги, так? Вместо того чтобы думать о том, куда они подходят, ты должна просто стать ими на землю. Я никогда не думал о том, хочу стать советником или нет. Я говорил то, что считал правильным, и Пард с Турком слушали меня, если это то, что ты хочешь услышать. Мы, тролли, живем в простом мире, – добавил он.

– Простой мир, – повторила женщина. – Черное и белое. К сожалению, у нас все в большинстве случаев не так просто.

Керру хотелось сначала сказать, что в этом виноваты сами люди. Это они делали мир сложным. Но он промолчал, так как она не поняла бы его. Какими бы хитрыми ни были люди, в некоторых вещах они проявляли просто непостижимую глупость.

Ана медленно поднялась. Она потянулась и пристально посмотрела на тролля.

– Но в одном ты, наверное, прав. Иногда нужно просто принимать решения. Я пойду к Скилои, выясню, что она думает по этому поводу. Она знает Ардолию и масридов лучше меня.

52

Это была странная смесь предвкушения и нервозности, которая полностью завладела им. Его планы наконец начали осуществляться, теперь уже за пределами посвященного круга. Но теперь его замыслы открыл не кто-то там, а старый лис лично. Ларцанес уже предупреждал его о нем, и они вместе обсуждали стратегию. Тем не менее то, что Камроса пригласил к себе Сарган Вульпон, был не только честью, но и небезопасным вмешательством.

Дворец хозяина был драгоценностью, но при этом без чванства. Камрос заметил это, еще когда его вели через внутренний двор владений Саргана, благородные материалы, но также и то, что богатство было выставлено напоказ гораздо тоньше, чем у иных выходцев из низов. Он прекрасно понимал подсознательное послание: Саргану не нужно было слишком явно демонстрировать свое состояние и он умел идеально балансировать на тонком крае между соответствующим и чрезмерным. «Ларцанес говорил, что Сарган Вульпон – опасный человек. При виде всего этого его слова обретают вес».

Раб вел Камроса дальше, они поднялись на одну ступеньку и прошли через арку, в которой на ветру легко колыхались шелковые занавеси.

– Ты, должно быть, Камрос, – принял хозяин чиновника с широкой улыбкой.

Сарган был маленького роста, коренастый, и едва ли можно было поверить в то, что за приветливой радостной маской скрывается ум, который создал все это богатство. Камрос еще раз напомнил себе о том, как этот человек опасен. «Другие семьи пали в неспокойные времена, но Сарган обошел все препятствия. Более того, он создал основу для новой династии».

– Да, это я. Я потрясен твоим гостеприимством, Сарган Вульпон. Твой дом – настоящее загляденье, а твое чрезвычайно великодушное приглашение – безмерная честь для меня.

– Твои слова стыдят меня, Камрос. Мои скромные средства не могут уравняться с ними, и я выгляжу хвастуном, – ответил Сарган и поднял руку, когда Камрос хотел возразить. – Нет, нет. Сохрани все похвалы до окончания трапезы. Тогда я с удовольствием приму их.

– Как пожелаешь.

Камрос склонил голову на несколько ударов сердца больше, чем это требовалось. Уже своими первыми фразами Сарган аккуратно изменил традиции, как раз настолько, чтобы сделать ненужными обычные пустые формальности. Из своей мнимой слабой позиции он мог действовать с силой, причем у гостя он отнял эту возможность. Камрос гораздо больше наслаждался беседой с Сарганом, чем многими и многими другими беседами, проведенными в последнее время. «Для этого я и стал чиновником. Чтобы помериться умом с такими людьми, как Сарган Вульпон».

– Пожалуйста, проходи. Я велел накрыть на террасе. В такие ясные дни, как сегодня, открывается хороший вид на город.

Камрос молча последовал за хозяином. Внутреннее убранство дворца было подобрано не менее искусно. Здесь царила особенная скромность, которая тем больше подчеркивала драгоценности.

Они прошли через длинную комнату с еще одной аркой прямо на террасу. Вид был действительно впечатляющим, но первый взгляд Камроса был обращен к столу и слугам, которые услужливо стояли поблизости. Низкий стол был накрыт богато, как раз так, как чиновник и ожидал. Он уже хотел внутренне презрительно ухмыльнуться, так как посчитал, что насквозь видит игру Саргана в показушную скромность. Но тут из тени занавесей вышла молодая женщина. Ее одежда была изысканной: кипасис из темно-красной материи, украшенный золотой вышивкой, скромный макияж, глаза благовоспитанно опущены.

– Ах, это моя дочь Артайнис. Она составит нам компанию во время трапезы.

– Я рада иметь возможность познакомиться с вами, Камрос, – произнесла девушка с изысканной вежливостью. – Ваш визит делает нам честь и украшает дом моего отца.

– Это и для меня большая честь. Но какой дом нуждается в еще большем украшении, когда под его крышей уже живет такая благородная красота?

Слова легко текли с уст Камроса, даже если мысли лихорадочно пытались приноровиться к новой ситуации. То, что будет присутствовать дочь хозяина дома, было более чем необычно, хотя, естественно, не шло вразрез с традициями. «Чего Сарган хочет достичь этим? – спросил себя Камрос, но сразу же и дал себе ответ: – Вывести меня из равновесия. И если я не смогу приноровиться, то это удастся ему».

– Артайнис обучали искусству общения, – мимоходом объяснил Сарган, опускаясь на сиденье и указывая правой рукой в кольцах на место напротив, которое Камрос с удовольствием занял. – И она сможет подавать нам еду. Я не люблю присутствия рабов во время трапезы.

– Хороший материал найти сложно, – согласился с ним Камрос, на что Сарган вздохнул.

– Действительно. Хорошее встречается редко. Артайнис – моя самая послушная дочь, настоящий драгоценный камень скромности и добродетели. Любой отец гордился бы такой дочерью. Во время обучения она проявляла себя очень одаренной.

– Это заметно.

– Некоторые говорят, что она очень похожа на отца, – продолжил Сарган, при этом взял лепешку, от которой еще шел пар, и осторожно разломил.

Запах свежего хлеба сразу же наполнил воздух, и у Камроса аж слюнки потекли. Но замечание собеседника навело его на другие мысли. «Она обучена, как ее отец, – пронеслось у него в голове. – А мы все знаем, какая у него профессия. Так зачем он упоминает это обстоятельство? Такая дочь очень ценна… Может быть, он хочет предложить ее мне?»

– Папа, – вмешалась Артайнис и сладко улыбнулась Камросу. – Это неловко.

– Вот видишь. Любящий отец делает «неловко» для своей дочери. Куда только катится этот мир?

– Туда, куда захочет Золотой Император? – ответил Камрос и прикрыл глаза.

Он позволил Артайнис налить охлажденного белого вина, в которое добавил несколько кубиков льда из шкатулки с толстыми стенками. Прохладный напиток освежал, так как, несмотря на легкий ветер, под тентом было довольно тепло. Камрос набрал еды на свою серебряную тарелку. Очень нелегко было сделать выбор среди всех деликатесов, поэтому он взял много от всех блюд. Ароматный хлеб, к нему два паштета из нута и чеснока, тушеная рыба шакал, которая, несмотря на отталкивающее название, была настоящим наслаждением для гурмана. Замоченные в молоке молодые змеи, мясо которых было таким нежным, что буквально таяло на языке. Кроме того, была холодная козлятина, немного баранины, пиала с пряными, замаринованными в растительном масле оливками и много других яств. Чиновник и не ожидал меньшего.

При этом они болтали непринужденно, но настороженно, как два дуэлянта. Сарган был отличным хозяином и, казалось, совсем не стремился к тому, чтобы вывести Камроса из равновесия. Его дочь большую часть времени молчала, лишь изредка вставляла короткий комментарий. Она действительно оказалась образованной и умной, так что Камрос уже скоро наслаждался ее присутствием и все серьезнее взвешивал возможность установления длительной связи с Вульпоном.

После главной части трапезы рабы убрали блюда, принеся взамен другие теплые напитки и сладости, в том числе медовые пирожные, которые явно только достали из печи.

Пока Камрос раскладывал пальцами засахаренные фрукты на пирожное, Сарган начал развлекательную часть вечера:

– В бюрократии волнения.

Предложение было произнесено мимоходом, и никто из трапезничающих вроде как не придал ему особого значения, но Камрос в душе улыбнулся. Поэтому он был здесь, поэтому Саран пригласил его. Он вспомнил разговоры с Ларцанесом и решил следовать совместно выработанному плану.

– Неужели?

– О, да. Говорят о том, что Золотой Император рассержен.

– Что же вызвало гнев помазанника?

– Поведение его гостей. Ты же знаешь, варвары с юга, из этой маленькой страны. Влахкиса.

– А. Ну, они проявили такое жалкое отсутствие рассудка и цивилизованности, причем продемонстрировали это так ярко.

– Действительно, – невозмутимо ответил Сарган, не отрываясь от подслащенного яичного крема, который ел как раз в этот момент. – Причем это значит, что нелепости были и остаются…

– Нелепости? Очень любопытно.

– Солдаты, которые не служат в гвардии. Наемники, которые, возможно, будут задействованы…

– Я слышал об этом. Но, к сожалению, все, кто мог бы рассказать об этом больше, погибли от ужасных клыков троллей. Разве не ты когда-то написал книгу об этих существах?

Сарган откашлялся.

– Я хорошо знаю их привычки. Тем больше меня удивляет их поведение.

– Людоеды, – легко возразил Камрос. – Варвары. Такие они и есть.

– Однако это не то, что волнует бюрократию, – начал Сарган, но, прежде чем он успел продолжить, Камрос перебил:

– Даже если они еще обитают под городом… Что за ужасная мысль! Разве это не ты объяснил нам, что они в некотором роде хорошие… землекопы?

Сарган проигнорировал вопрос.

– В основном речь идет о том, что некоторые чиновники более чем приветствуют перспективу возможной войны.

– Ты имеешь в виду войну против Влахкиса? Против преступников, которые посягнули на жизнь нашего любимого императора?

– Да, – ответил Сарган, и теперь его глаза зафиксировали чиновника.

Его рот еще слегка улыбался, но во взгляде появилось оценивание. И что-то другое. Вид хищника, который придавал такому благодушному человеку угрожающий вид. «Он совершал убийства для императора, – вспомнил Камрос. – Он этими пальцами лишал жизни. Только нельзя давать ему усыпить себя приветливостью!»

– Справедливое дело, как я считаю. Нападение на божественное тело Золотого Императора нельзя оставить безнаказанным. Что подумают другие варвары, когда узнают об этом? Так что призыв к войне вполне справедлив, если ты меня спросишь.

– Это я и делаю, однако ты должен понять, что у меня… есть связи с Влахкисом. Точнее говоря, с обеими частями страны. У прибыльной торговли есть неприятная особенность – становиться менее прибыльной во время войны.

– А зачем ты мне об этом говоришь? – невинным тоном спросил Камрос.

Но ответила ему уже Артайнис:

– Потому что все нити этой планируемой войны ведут к тебе.

Сарган и Камрос боролись на острых клинках, но девушка использовала молот.

– Так как это твое имя постоянно звучит. И так как существует еще не подписанный документ, назначающий тебя сатрапом Влахкиса, как только страна между гор будет завоевана.

С лица Камроса исчезла улыбка. Маленькая девушка нравилась ему с каждым словом все меньше. Он коротко взглянул на Саргана, который позволил высказаться своей дерзкой дочери, не противореча ей. О его назначении сатрапом уже говорили посторонние, хотя об этом не должно быть известно никому, кроме узкого круга посвященных… Факт, что Сарган знал об этом, – и об этом сказала его дочь! – отрезвил Камроса и заставил его стать еще осторожнее.

– Это большая честь, что мне предложат такой крупный пост. И, уверяю тебя, я сделаю все возможное, чтобы твои прибыльные связи с Влахкисом не оборвались.

«Возможно, он действительно хочет лишь защитить свое имущество. Простое дело, короткое рукопожатие, и дело сделано».

– Это очень великодушно с твоей стороны, – ответил Сарган и отпил глоток чая. – Хотя мне больше нравится настоящая ситуация, твое предложение делает тебе честь.

С максимальным смирением, которое он мог изобразить, Камрос склонил голову.

– Но идея военного похода мне вообще не очень нравится, – продолжил Сарган. – У нашей армии есть более срочные задачи, чем отсталая бедная страна, жители которой слишком нецивилизованны и дики, чтобы завоевывать их. Не говоря уже о людоедах.

– Тогда изложи свои мысли открыто, – посоветовал Камрос, хорошо зная, что его план уже не остановить.

Слишком многие задействовали свое влияние для него, чтобы один человек, пусть даже очень влиятельный, смог изменить что-нибудь.

Как и ожидалось, Сарган покачал головой.

– Нет. Я всего лишь старый человек, который не может удержать свои мысли при себе. Мне не пристало устанавливать цели для наших солдат.

– После такого покушения каждый правильный дириец должен стремиться только к нанесению ответного удара, – самодовольно заявил Камрос. – Даже если, или как раз если, у кого-то есть определенные связи. Мы же все патриоты.

– Конечно, – ответил Сарган и улыбнулся Камросу.

Но его дочь надела бесстрастную маску и снова молчала, как ей и подобало.

Они поговорили о том о сем, покурили немного экзотических трав с востока, пока Камрос не почувствовал себя совсем легким. Разговор стал безобидным, никто не приближался к рифам, которые они только что обошли. Они поговорили о переполненном городе, скудных урожаях и о результатах недавних состязаний на колесницах. Камрос уже было решил, что Сарган хотел лишь выбить разрешение на торговлю с Влахкисом, и решил в знак доброй воли заранее просигнализировать ему о своем согласии.

Но когда Сарган уже прощался с ним, дело неожиданно снова приняло серьезный оборот.

– Не забывай, Камрос, империя любит победителей. Но еще больше она любит свергнутых героев. Так как ими можно насладиться сполна.

– Что? Ты угрожаешь мне?

Камрос сразу же пожалел о своих поспешных словах. Он быстро взял себя в руки, но Сарган улыбнулся, словно знал больше, чем чиновник.

– Просто совет старого человека. Прими его, если хочешь. Я не в том положении, чтобы угрожать тебе.

– Иногда нужно просто наблюдать за бегами и принимать, что твоя команда проиграла, – процитировал Камрос популярную дирийскую пословицу.