Текст книги "Идеалы мисс Райт. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Кристина Зимняя

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 28 страниц)

– Не спорю, – согласилась я, – возможно будешь! Но неужели сейчас, пока это не случилось, тебе не нравится на него смотреть? Даже мне нравится, – продолжила совершенно честно, за что удостоилась подозрительного зырка и недоброго сопения. – А я, откровенно говоря, считаю твоего «замечательного» самовлюбленным эгоистичным бабником!

– Ран не такой! – В возгласе Дайаны не было ни капли сомнения в своих словах. – Он добрый, заботливый и…

– Если он такой чудесный, – оборвала перечисление достоинств полуэльфа я, – то почему ты здесь рыдала?

– Я… – начала Ди и, покраснев, умолкла.

– Даже если ты плакала не из-за него, то почему он – такой добрый и заботливый – не остался с тобой? Не утешил? Не помог? Бросил одну?

– Не одну, – возразила мышка.

– Ну да, – согласилась я, – приволок первого встречного, чтобы самому ничего не делать.

– Не первого! – Помотала головой Ди. – Я говорила ему, что ты милая! Ран внимательный, он запомнил, он не стал бы приводить кого угодно! – Убежденно заявила она.

Я не стала разочаровывать ослепленную собственными чувствами глупышку, хотя сильно сомневалась, что ее кумир целенаправленно искал утешителя для ассистентки, а не ухватился (в самом буквальном смысле – рука, за которую он меня волок до сих пор побаливала) за случайно подвернувшуюся возможность. Вместо этого решила дать простой и, наверное, глупый совет.

– Ди, ты не красавица! Это очевидно и потому бесполезно отрицать или игнорировать. Но вместо того, чтобы страдать по этому поводу и размышлять об обертках, тебе стоило бы позаботиться о своей. Хотя бы самую малость. Попробуй хоть немного, хоть самую чуточку полюбить себя! Да, люди и нелюди, не только мужчины, но и женщины, падки на яркие фантики, под которыми порой прячется гниль. Да, фантик – не главное, личность важнее! Но если завернуть золотой слиток в грязную старую газету и забросать кучей опавшей листвы, его заметят, только об него же споткнувшись. А оценят, лишь развернув. Дело не в том, что у тебя цвет волос не такой или фигура не модная в этом столетии. Дело в том, что ты сама себя задвинула в угол, где тебя никто не видит, и повесила на лоб табличку «я никто». И в этом углу ты можешь прождать всю жизнь, пока кто-то случайно туда не забредет, чтобы хотя бы просто узнать, что ты существуешь!

От пространного наставления мне самой стало как-то неприятно. Уж очень все это напоминало, как меня поучали, какой должна быть правильная мисс. Но я была довольна своей жизнью в целом и собой в частности – мелочи, вроде раздражающего соседа и пока не состоявшейся карьеры, не в счет. У меня были мама и Эльвира. У меня была леди Манола, всегда готовая томно протянуть что-то вроде: «Милочка, что за балахон? Срочно выясни, кто приплачивает твоей портнихе за это уродство!». А Дайана… Я еще раз оценила ее зареванное лицо и убогое платье, достойное служить разве что половой тряпкой. Похоже, у нее не было никого, кто мог подсказать, помочь взглянуть на себя со стороны. Нет, мышке Ди определенно нужна была встряска! И пусть даже ничто из сказанного мной не принесет ей пользы, по крайней мере, я попыталась помочь, а не сбежала, рискуя простудить длинные уши на ветру.

– Подумай, как следует! – Добавила я, вставая. – И для начала попробуй купить себе нормальную одежду. Прости, но мешки, которые ты носишь, никуда не годятся. Если у тебя нет денег, то нелишне будет прозрачно намекнуть мистеру Истэну, что не пристало ассистентке звезды быть плохо одетой. А если ты стесняешься или не умеешь выбирать, то я могу сходить с тобой и что-нибудь посоветовать. Я, конечно, не образец отменного вкуса, но со стороны всегда виднее. Если решишься, скажи! А сейчас, извини, но мне надо идти.

Лишь очутившись снаружи, я поняла, как же давили на меня стены фургончика. Или это беспечно взваленная Ферраном ответственность тяжким грузом лежала на моих плечах? Все же привлекать чужого человека к такому личному делу было самым настоящим свинством. Впрочем, а был ли у него выбор? Учитывая причину истерики Ди, в присутствии полуэльфа она скорее всего лишь все больше и больше себя накручивала бы. А кого еще он мог привести? Прекрасную Далинду с ее высокомерием? Дорогуш с их снобизмом и сплетничанием? Или какую-нибудь из своих «горничных»?

Что ж, возможно, характеристика, которую дала мышка своему начальнику, была верной – и он действительно был добрым, заботливым и внимательным. Ведь даже если Ран не искал меня специально, он не поленился и привел к зареванной ассистентке хоть какую-то помощь.

Но я бы стала думать о нем еще лучше, если бы он дождался меня у своего домика на колесах.

Идти одной по ночному лесу было совсем не весело. Разумеется, я не боялась – все же это были не какие-нибудь дебри, а часть примыкающей к «Жасминовому венку» территории. Здесь не было ни хищников, ни бурелома. Но и фонарей тоже не было, только лунный свет проникавший сквозь ветки, и шагать приходилось медленно, высматривая коварные корни, которые так и норовили поставить подножку.

Шорохи, поскрипывания, далекое уханье совы – вопреки здравому смыслу хотелось побежать, чтобы как можно скорее выбраться к цивилизации. В темноте путь от гримерки Феррана к съемочной площадке казался бесконечным. То и дело мне чудилось, что я слышу плач, но, конечно же, это было лишь иллюзией, подброшенной разбушевавшимся воображением. Зареванная Ди никак не выходила у меня из головы. Бедняжку было так жаль, что я сама готова была заплакать. А заодно вернуться и наорать на ослепленную своими чувствами дурочку. Ну как? Как можно всерьез влюбиться в такого, как Ран Истэн? Всего на миг я попыталась представить себя на месте Дайаны и не сумела. Стало попросту страшно. Неужели и я когда-нибудь буду вот так же зациклена на каком-нибудь мужчине? Только и буду думать о нем, мечтать произвести впечатление? Ну уж нет!

Мне не до этих глупостей! У меня, между прочим, сроки договора вот-вот подойдут к концу, а я никак не могу позволить гадкому соседу праздновать победу! В выигрыше буду я! Только я и никак иначе! И этот самодовольный олень поймет наконец, насколько он жалок и… и бездарен… и вообще!

Из-за созерцания впечатляющей мысленной картины того, как Алекс Фрэйл рвет на части свой диплом и все написанные им никчемные заметки и торжественно сжигает их на главной площади Лайтхорроу, после чего клянется не написать больше ни строчки, я отвлеклась и, конечно же, споткнулась. Едва восстановившаяся после вывиха нога тут же напомнила о себе, и я решила передохнуть, усевшись на подернутую мхом корягу.

Пришлось признать, что я умудрилась заблудиться. Наверное, не туда свернула, когда шарахнулась от подозрительного шебуршания в кустах. Или когда от хрустнувшего под ногой сучка отпрыгнула. Тоже мне, звезда журналистики – охотница на маньяков! Вот теперь сиди тут, мисс Смелость, трясись и мерзни до утра, обороняйся от шорохов ножом для фруктов. Лучше бы яблоко с кухни взяла, а еще лучше – бутерброд и фонарик с велосипеда!

Однако ругать себя было бесполезно – да и не так уж я была виновата. Мой план никак не предусматривал беготни за ручку со знаменитостью и примочек для опухших глаз его ассистентки. Я собиралась всего лишь покрутиться среди съемочной команды, чинно перекусить вместе со всеми и, когда рассветет, вернуться домой с полным блокнотом важных сведений. Но и из сложившейся ситуации следовало извлечь максимум выгоды. И для начала сделать вывод на будущее: журналистское расследование – занятие непредсказуемое и крайне требовательное к экипировке! При себе непременно следовало иметь: удобную обувь, запас провианта и шубу. Ну или хотя бы какую-нибудь шаль.

Простудиться я никак не могла себе позволить – с температурой и насморком меня бы попросту привязали дома к кровати и не пустили ни на какие съемки. Поэтому пришлось подняться и двинуться в путь. Знание, что ничего страшного под деревьями не прячется, помогало не очень. Такой приветливый днем, ночью лес стал недружелюбным, пугающим. Самовнушение действовало все слабее с каждым шагом, и, услышав вдруг голоса, я едва удержалась от радостного вопля. И удержали меня не приличия, а опасение, что невидимым пока людям или нелюдям точно так же мерещится в лунном свете всякое, и раздавшийся внезапно крик приведет к тому, что мне придется гоняться за ними по всему лесу. В итоге к потенциальным спасителям я буквально подкрадывалась, как кошка к воробьям, но близко подходить не стала.

Просто я узнала мужчин по голосам, уже хорошо различимым, и остановилась. С одной стороны, мне не терпелось многое высказать мистеру-звезде-экрана, а еще больше выспросить у него же. С другой – собеседником полуэльфа был не кто иной, как Руперт. И вот с ним-то я никак не желала пересекаться. В публичном месте – пожалуйста, сколько угодно, но не в ночном лесу, где Ферран в любой момент мог оставить нас наедине, умчавшись со своей феноменальной скоростью. Проверять, насколько далеко простирается порядочность столичного щеголя, и в какой мере он готов придерживаться договоренности с Фрэйлом-младшим, я не стремилась.

Пожалуй, я долго бы колебалась, но тут вмешалась третья сторона – инстинкт прирожденной журналистки!

Разве могла я упустить такую чудную возможность выведать что-нибудь полезное? Тем более что до сих пор, и это надо было признать, мне смертельно не везло. Все мои схемы рушились, едва наметившись, все источники информации норовили саботировать попытки развязать им язык – Далинда с упоением жаловалась на Феррана, мышка Ди горько рыдала над своей судьбой. Кто следующий? Может сам актер вдруг решит всплакнуть на моем плече, сетуя на нехватку женской ласки или тяготы звездной карьеры? Впору было заподозрить, что у мерзкого гадкого соседишки в фамильных закромах обнаружился амулет удачи, с помощью которого Алекс, злодейски хихикая, губит все мои начинания.

Размышляя о вполне вероятном коварстве заклятого врага, я осторожно подбиралась к беседующим на повышенных тонах мужчинам, и совесть меня почти не беспокоила. Конечно, образцом ловкости и беззвучности я внезапно не стала, но увлеченным выяснением отношений было не до посторонних хрустов, скрипов и даже не до пары тихих ойков, невольно вырвавшихся у меня при встрече с корнями. Бурные дебаты, судя по накалу, вот-вот грозили перейти в драку.

– Я говорю, нет! – выкрикнул Ферран.

Небольшую полянку, избранную спорщиками для беседы, хорошо освещала луна, и из-за дерева, за которым я укрылась, было отлично видно, как он сжал кулаки.

– А я говорю, что это необходимо! – Парировал Руперт. Он вел себя спокойнее, но тоже был изрядно взвинчен. Это было заметно по тому, как он взъерошивал пальцами волосы, по сбившемуся набок шарфу, что обычно был идеально ровно накручен на режиссерскую шею. Как ни странно, эта мальчишеская небрежность и растрепанность были ему к лицу, делая моложе и привлекательнее.

– Но почему именно сейчас? – Возмущался полуэльф. – Почему нельзя сделать, как всегда, после?

– Послушай, Ран, я тоже не в восторге от идеи, но популярность падает! – Убеждал его собеседник. – Необходимо, понимаешь, жизненно необходимо подогреть интерес.

– Придумай что-то другое! – Упрямо заявил Ферран.

– Да нет ничего другого! – заорал Руперт, так нервно дернув шарф, будто хотел им удавиться.

– Ты просто не хочешь думать! – Отрезал полуэльф. – Вцепился в идею, которая показалась тебе удачной, и отказываешься искать иной вариант.

– Ну хорошо. – Пошел на попятную режиссер, оставив в покое свой аксессуар и сунув руки в карманы. – Какие у тебя предложения?

– Никаких, – помолчав, со вздохом ответил актер и, запрокинув голову уставился куда-то вверх. В его голосе прозвучало что-то настолько тоскливое, что казалось, он сейчас завоет, как волк. Почти полная луна, украшавшая небо, лишь усиливала это впечатление. – Извини за этот скандал, но… Но я просто не знаю, как ей сказать. Ты хоть представляешь, насколько она расстроится?

– Хорошо, я сам скажу! – Кивнул режиссер. – А сейчас, вернись, пожалуйста, на площадку!

Придя к некоторому согласию, мужчины направились прочь. Я выждала минуту и бросилась следом, рассчитывая тоже выйти к цивилизации. И обнаружила, что у едва завершившейся ссоры я была не единственной незваной свидетельницей – прижавшись спиной к дереву, неподалеку стояла Дайана. Глаза ее были, на мое счастье, закрыты, а руки судорожно сжимали какой-то предмет. Еще одной истерики я бы просто не вынесла, а потому поспешила удалиться, прежде чем мышка меня заметит.

Вскоре кроме мелькавших между стволами мужских спин впереди показались огни, и я замедлилась. А, приметив симпатичное бревно, даже уселась. Прежде, чем выйти к людям, мне хотелось как-то утрясти услышанное и решить, что делать дальше. О чем говорили Руперт и Ран? Однозначно можно было трактовать лишь одно – они обсуждали падение популярности. Популярность, надо полагать, относилась к серии фильмов о неотразимом жулике Джиме или же непосредственно к ее главной звезде. А вот что же такого раньше случалось «после», а теперь должно произойти «до»? Из-за чего расстроится некая «она», в ком можно было предположить звезду номер два – Далинду? Происшествие после фильма, актриса… Неужели это то, о чем я думаю?

– Ты где была?! – Раздалось за моей спиной.

От неожиданности я умудрилась одновременно охнуть, подскочить с бревна и развернуться лицом к подкравшемуся. Конечно, кто же еще мог вот так вот пугать порядочных мисс?! Надо мной зловещей тенью нависал несносный Фрэйл-младший.

– Я спрашиваю, где ты была?! – Прошипел сосед. Бесцеремонно рванув меня к себе и запустив свои лапищи в волосы, он принялся крутить мою голову, словно намеревался ее оторвать.

– Пусти немедленно! Совсем ополоумел? – Возмутилась я, в свою очередь ухватившись за его руки. Только вот силы были несколько не равны, и отцепить наглые конечности мне не удалось.

Неизвестно, что сосед пытался высмотреть на моей шее в лунном свете, но, видимо, высмотрел, потому что вдруг резко успокоился и даже заулыбался – правда, немного кривовато. Словно с издевкой. Последнего я уже вынести не смогла и резко ткнула кулаком под вражеские ребра. Только после этого Алекс освободил мою шевелюру от своих лап и отступил на шаг.

– Так где тебя носило, Одуванчик? – уже почти без следа недавнего гнева произнес он.

– Не называй меня так! – Огрызнулась я, поспешив увеличить расстояние между нами еще на метр.

– А как называть? – Ошарашил неожиданным вопросом сосед. Я даже от попытки поправить прическу отвлеклась. Что это, неужели меня удостоят нормальным обращением? Но нет, мистер олень был верен себе, ибо продолжил с ехидцей: – Что там у нас по ночам цветет? Дурман? – Алекс смерил меня оценивающим взглядом и уже тише, как бы про себя добавил: – А что? Вполне подходит! Дурман от слова «дура».

– Можешь обращаться на вы и по фамилии! – Обозлилась я. – А еще лучше сразу привыкай говорить «уважаемая мисс репортер года»!

– С таким подходом ты и до должности младшего помощника уборщицы в нашей редакции не доберешься! – Заявил сосед, вальяжно прислонившись спиной к стволу и сложив руки на груди. – Ты чем думала, когда явилась среди ночи на съемки, вместо того чтобы мирно спать дома? А когда унеслась куда-то в дебри с бабником государственного масштаба? Кудряшками рассуждала? А я еще не верил, что все блондинки глуповаты от природы.

– Я русая! – Кажется, эту фразу пора было написать на табличке и повесить себе на шею. А лучше – прибить кое-кому на рогатый лоб.

– Конечно, конечно!– Закивал Алекс. – А глупость, значит, ты не отрицаешь? Правильно, умнеешь на глазах – бесполезно отрицать очевидное.

– Чем я думала, не твоя печаль, мистер лезу-не-в-свое-дело! И, если уж на то пошло, то совсем не тем, чем думают все те особы, которые уносятся куда-то с тобой. По масштабу ты, конечно, до уровня государства пока не дотягиваешь, но заметно, что очень к этому стремишься.

– Послушай, Аманда, – посерьезнев, произнес сосед, – ты уже не ребенок.

– Надо же! Заметил! – Восхитилась я, всплеснув руками.

– Ты не можешь вот так вот – беспечно и неосторожно – вести себя с посторонними мужчинами! Это крайне опасно, недальновидно, пагубно для твоей репутации и твоего будущего…

Перечисление грозило затянуться и мне пришлось его перервать.

– А с не посторонними, значит, можно? – Мои большие удивленные глаза должны были отменно смотреться со стороны – жаль, не было возможности достать зеркальце и оценить выразительность собственной мимики.

– С мужем можно, – не поддавшись на провокацию, продолжил читать нотацию Алекс, – или с женихом. Ты хоть представляешь, что я успел передумать, пока рыскал по лесу, разыскивая тебя?

– Конечно представляю! – Теперь уже закивала я. – Ты думал, что почти проиграл пари и придется выполнять условия.

– Какая же ты дура! – Откинув голову, сосед постучался затылком о дерево. – Мелкая упрямая дурында! Ты даже хуже Руми.

– Можешь обзываться, сколько хочешь! Но готовься к поражению, понял?! – Воинственно заявила я, вскинув подбородок и уперев руки в бока.

Фрэйл-младший резко шагнул ко мне и, склонившись, почти уперся своим носом в мой.

– А ты готовься, что еще одна, слышишь, всего одна такая выходка, – угрожающе прошипел он, – всего одно отступление от норм приличия, и я тебе такое устрою…

– Что устроишь? – Я тоже подалась вперед, и расстояние между нашими носами уменьшилось до несуществующего. – Что ты мне можешь устроить? Отцу пожалуешься?

Наверное, мы бы осуществили то, что не удалось Феррану и Руперту – подрались, но тут со стороны площадки донеслись грохот, звон и истошный женский визг, и, не сговариваясь, мы бросились туда.

Под обеденным тентом пятью часами позже…

– Так где, говоришь, ты была между полуночью и половиной первого? – Голос мистера Трулли звучал утомленно. И не удивительно – дело близилось к утру.

– Гуляла. – Сообщила я, понимая, что делаю глупость, но сочинить что-то правдоподобное сходу не удавалось.

– Так и запишем «гу-ля-ла». – По слогам повторил детектив, старательно выводя слова в протоколе.

– Ночью? В лесу? – Влез в ход допроса симпатичный молодой констебль, буквально фонтанирующий неестественным в столь поздний, или скорее ранний, час рвением и энтузиазмом.

В нашем городке он был пришлым – перевелся откуда-то пару месяцев назад – и потому мне незнакомым. Мистер же Трулли был одним из тех, кто частенько приходил к моим родителям поиграть в карты. Подняв усталые глаза на подчиненного, детектив смерил его укоризненным взглядом и снова уткнулся в бумажки.

– Где именно ты гуляла, Аманда? – Продолжил он терпеливо.

– Э-э… – Сообразительность начисто мне отказала, и я никак не могла придумать, что же ответить на этот вопрос. Описать корягу, на которой сидела? Полянку, где ругались режиссер с актером, и бревно, возле которого я едва не откусила нос несносному соседу? И пусть констебль отправляется в лес и изучает мой запутанный маршрут?

– Простите, что вмешиваюсь, – донеслось сзади, – но, может, лучше я отвечу?

На мое плечо легла тяжелая ладонь и слегка его сжала. Лишь ощутив ее тепло, я поняла, как продрогла. И отупела, потому что даже не сразу поняла, кому именно принадлежат рука и голос.

– И ты здесь? – Вздохнул детектив и кивком указал на соседний со мной стул.

– Но это же не по правилам допроса! – Возмутился констебль.

– Доунс, не лезь! – Осадил его мистер Трулли. – У нас в Лайтхорроу свои правила. У тебя есть, что рассказать, Алекс? – Обратился он к плюхнувшемуся на предложенное место Фрэйлу-младшему.

– В момент происшествия Аманда была со мной! – Уверенно заявил тот.

– С тобой? – На сонном лице детектива впервые за время нашей беседы появился интерес. Более того, брови его домиком приподнялись над переносицей, а тонкие губы искривила усмешка, которая мне совершенно не понравилась.

– Мы бродили чуть в стороне от площадки, обсуждали правила построения заметок. – Бодро врал Алекс. – Мэнди попросила у меня совета, как именно ей написать о ярмарке для «Летописей Лайтхорроу», и, конечно же, как сосед и давний друг семьи, как профессионал своего дела я не мог отказать в такой малости начинающему коллеге. – Пятерня «давнего друга» по-хозяйски потрепала меня по голове.

Очень хотелось зашипеть и расцарапать самодовольную рожу Фрэйла, но еще больше хотелось наконец-то пойти домой, чтобы согреться, уснуть и забыться.

Забыть разбитые лампы, перевернутые декорации и красное пятно на белом пеньюаре.

Забыть, как смотрели в ночное небо мертвые глаза Далинды Кайс, и как поблескивала рукоятка вонзенного в ее сердце ножа. Очень знакомая рукоятка.

Фразы, которыми продолжали обмениваться сосед с мистером Трулли, проносились мимо моего сознания. Я никак не могла отделаться от страшной картины, нарисованной памятью. Вот мы с Алексом подбегаем к собравшейся на площадке кучке людей и нелюдей, пробираемся вперед и… Я зажмурилась и помотала головой, прогоняя видение.

Труп за огромным куском картона, на котором был изображен вход в пещеру, обнаружила одна из дорогуш. Джинни, Минни или Ринни – я не обратила внимания. Она же, завизжав, отшатнулась и упала на декорацию. Та, в свою очередь, опрокинувшись, сбила парочку ламп. Явившаяся на шум толпа растоптала и разломала еще что-то. К тому моменту, как один из перевертышей вернулся из Лайтхорроу с полицией, съемочная команда бурлила, как зелье в ведьмином котле. Все косились друг на друга, перешептывались – подозревали. Определив при помощи специального амулета примерное время смерти, детектив Трулли занял один из столов под обеденным тентом и принялся вызывать сотрудников кинокомпании согласно списку, который вручил ему Руперт. Я, как внештатный, временный элемент съемочной группы, была в этом перечне последней.

По иронии судьбы именно я могла бы кое-что рассказать. Могла бы, но не могла! Нож, который стал орудием убийства, вероятнее всего был моим. Наверное, я потеряла его в гримерке Феррана Истэна, когда вытряхивала содержимое сумки в поисках салфеток. И я могла бы признаться в этом детективу, но… Но как объяснить, зачем я вообще принесла этот нож? И как доказать, что мой нож вонзили в грудь актрисы чужие руки? И все же, мужественно отринув вероятность стать подозреваемой номер один, я бы сообщила полиции о Дайане – ведь именно она по логике должна была найти мою пропажу. Непременно сообщила бы, если бы не еще одно но! Спор, подслушанный на полянке, наводил на совсем иные мысли.

Ферран и Руперт, звезда экрана и известный режиссер. Необходимость дополнительной рекламы и десять смертей актрис, случившихся вскоре после премьерного показа. Двое успешных во всех отношениях мужчин – уверенных, богатых, влиятельных, популярных – и одна маленькая несчастная ассистентка.

Мог ли Ферран вернуться в фургончик, обнаружить мой нож и убить им Далинду? С его-то скоростью, пока я отдыхала на бревне и обменивалась «любезностями» с Фрэйлом, полуэльф способен был трижды оббежать вокруг леса. Мог ли тоже самое осуществить Руперт? Они оба бродили по площадке бледные и ошарашенные, но стоило ли придавать значение этому видимому потрясению? Ведь оно могло быть всего лишь профессионально сыгранным.

Поведать о гримерке, где я утешала Ди, о споре, свидетелем которого я была, означало подставить под подозрение не только мужчин, но и себя, и мышку.

А промолчать?

В любом случае, прежде чем открывать рот, мне следовало хоть немного поспать и все хорошенько обдумать.

– Пойдем! – Потряс меня за плечо Алекс, вырывая из плена рассуждений. – Я отвезу тебя домой.