Текст книги "Идеалы мисс Райт. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Кристина Зимняя

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 28 страниц)

Сперва я собиралась назвать таксисту адрес особняка Истэнов, но, уже открыв рот, вдруг поняла, что ехать к ним теперь не имеет ни малейшего смысла – уйдя с работы, я тем самым свела на нет доступ к объекту опаивания. Преимущество перед Рупертом или Ферраном растаяло как дым – кроме того, как знакомые Каролины, они имели куда больше шансов подобраться к герцогине, не вызывая опасений. Да и мой интерес в борьбе с сиреной исчез. К чему рисковать? Ради кого? Пусть эта сладкоголосая интриганка охмуряет безмозглого оленя, сколько ей будет угодно – меня это отныне не волнует! Не должно волновать.

Водителя я попросила отвезти меня в торговый квартал, вылезла из такси неподалеку от «Пряничного домика» и принялась бесцельно блуждать вдоль разномастных магазинчиков. Денег на покупки не было, как и желания их совершать. Настроение настолько испортилось, что хотелось вырвать бордюрный камень и утроить погром: перебить сверкающие витрины, содрать и растоптать пестрые вывески, рвать, ломать, крушить – что угодно, лишь бы выплеснуть обиду на Алекса и злость на саму себя. Я не понимала, что со мной происходит – такие эмоциональные перепады были мне вовсе не свойственны. Из-за чего я так внезапно вспылила? Можно подумать, ни разу до этого дня сосед не раздражал меня замашками рабовладельца, глупыми придирками, дурацкими шуточками, мимикой, жестами – самим фактом своего существования. Всю сознательную жизнь я ненавидела Фрэйла-младшего или думала, что ненавижу. Он бесил меня изо дня в день, из года в год, но разве я когда-нибудь вела себя как истеричная девица? Да меня даже Румита была не в силах по-настоящему вывести из себя!

Неужели это любовь так разлагающе действует на характер? Неужели, стоит только осознать наличие этого гадкого, непрошеного и незваного чувства, как уравновешенная и разумная мисс превращается в экзальтированную особу, способную за три секунды взмыть к розовым облакам сладких мечтаний и с той же скоростью рухнуть в бездну неудержимой злобы?

Да к демонам такую любовь! Я и без того была не в восторге, от обрушившегося накануне понимания своих чувств, а теперь и вовсе готова была выдирать идиотскую влюбленность из сердца когтями. И плевать на кровопотери и шрамы! Утрата места в редакции – куда большая потеря! И если подумать, то лишилась я не только работы, но и возможности жить в столице – после устроенного мною скандала оставаться в квартире, которую оплачивали Фрэйлы, стало невозможно. А снимать жилье самостоятельно было совершенно нереально, тем более, в отсутствие заработка.

Я бродила по улицам до позднего вечера, пытаясь найти выход из тупика, куда сама же себя и загнала, но так ничего и не придумала. Самым логичным было бы извиниться перед Алексом, тем более что основная вина за скандал лежала на мне, но я понимала, что не смогу. Просто язык не повернется просить прощения и проситься обратно на должность младшего журналиста тире временного секретаря. Мое положение в редакции всегда было шатким и, признаться, незаслуженным, а если еще Бетси разболтала коллегам все, что сумела услышать… Лучше уж сразу утопиться в какой-нибудь луже!

Домой я пришла, когда уже давно стемнело. Продрогшая насквозь, в промокшем плаще и с облаком влажных кудрей на голове, потому что к вечеру начался противный мелкий дождь, а зонт остался в приемной. У подъезда в свете фонарей ярким пятном маячил знакомый красный автомобиль, облепленный мокрыми листьями – их количество подсказывало, что стоит он здесь давно. К счастью, Алексу хватило такта не выходить – второго этапа выяснения отношений я бы в этот момент не вынесла. По лестнице взлетела в считанные секунды, стремительно ворвалась в квартиру, едва не сломав ключ в замке, и стрелой пронеслась мимо встревоженной Руми, на бегу потребовав оставить меня в покое. Ввалилась в свою спальню, закрыла дверь, сползла по ней на пол и расплакалась.

После этого мне неожиданно полегчало – словно слезами вымыло всю грязь из головы. Мысли прояснились, как небо после грозы, и радугой засияла идея, как остаться в Вэлларе. Нужно было всего лишь обратиться к Феррану с Дайаной! Пусть я больше не могла им помочь в решении проблемы с Каролиной Айвори, но ведь приглашения сниматься вместо Ди никто не отменял. Гонорара должно было хватить на аренду и еду, а первое время можно было погостить в особняке Истэнов – в конце концов, они были заинтересованы в моем согласии. Конечно, у плана имелся ряд недостатков, первым из которых были сами съемки – раз за разом повторять одну и ту же сцену, носить дурацкие костюмы и толстый слой грима мне совсем не понравилось. Вторым отрицательным моментом была необходимость контактировать со змеей, которая из-за беременности стала по-настоящему опасна. Но в сравнении с позорным возвращением в родительский дом в Лайтхорроу все это меркло, как лучина перед костром.

По крайней мере, актерская карьера позволяла мне покинуть редакцию, не потеряв лица. Сцена в кабинете быстро забудется, сотрется из памяти и сотрудников, и Алекса, если намекнуть, что я разыграла ее нарочно. Греясь в ванне, я еще раз прокрутила идею в голове, рассмотрела ее со всех сторон, выискивая скрытые дефекты, но в итоге сочла не такой уж плохой. Жаль лишь, что перебраться с вражеской территории в дом Истэнов среди ночи было нереально. Зато можно было упаковать вещи, чем я и решила заняться. Обмотав голову полотенцем и накинув халат, я направилась в кладовую за чемоданом, но, невзирая на поздний час, за дверью спальни меня поджидала засада.

– Ты где была? – грозно вопросила Фрэйл-младшая.

– Гуляла, – лаконично отозвалась я, обходя соседку.

– Как это гуляла? Где это гуляла? Мы тут чуть с ума не сошли! – возмущалась она, следуя за мной по пятам. – Эй, Мэнди, ты чего это надумала?

– Догадайся! – буркнула в ответ, выуживая с полки искомое.

– Пойдем-ка чаю выпьем! Поговорить надо. Правда надо, – затараторила Руми. – Я… я должна тебе кое в чем признаться! – Вид у нее стал на редкость виноватый.

Я посмотрела на вытянувшуюся от огорчения мордашку соседки и поняла, что она не отстанет. Проще было выслушать, чем убедить не лезть ко мне – пришлось плестись на кухню, покорно усаживаться за стол и брать в руки предложенную чашку. Мисс Катастрофа никак не могла приступить к покаянной речи, она ерзала на стуле, бросала тоскливые взгляды по сторонам и наконец начала издалека:

– В общем, Алекс рассказал мне, что вы поссорились.

– Я не желаю это обсуждать! – отрезала я. – Тем более с тобой.

– Но пойми ты, Мэнди, это я во всем виновата! Я виновата, что вы с братом поругалась! – трагично заныла Руми.

– Как это из-за тебя? Мы о тебе вообще не говорили!

– Понимаешь, – она замялась и покрутила в ладонях свою чашку, высматривая что-то на дне, – у нас в Университете сегодня были прослушивания – набирали актеров в студенческий театр. А там руководит такой потрясающий парень, что…

– И при чем тут я и твой брат? – нетерпеливо оборвала я излияния соседки – о парнях она могла вещать часами.

– Я очень хотела попасть в труппу и… – Румита опять замолчала и с обреченностью приговоренного к смерти уставилась куда-то в угол.

– Или ты говоришь, в чем дело, – потребовала я, – или я иду паковать вещи и спать! Уже третий час ночи!

– Я схитрить решила, – шепотом призналась соседка, – купила у старшекурсника с магического факультета повышающий восприимчивость эликсир.

– Зачем? – поразилась я.

– Чтобы сыграть эмоционально, как ты не понимаешь?

– И что, сыграла?

– И утром ты второпях схватила ту кружку, в которую я добавила зелье, – несчастным голосом закончила сознаваться Руми. – Поняла теперь? Это из-за него ты так странно себя вела. Брат уже знает, поэтому завтра, то есть уже сегодня, ты можешь просто идти на работу. Алекс совсем не злится, он очень за тебя волновался. Мы волновались. Прости меня, пожалуйста! Простишь?

Я помолчала, осмысливая услышанное, и покачала головой.

– Нет!

– Не простишь? – В голубых глазах соседки заблестели слезы, и она жалобно хлюпнула носом, вот-вот готовая разреветься.

– Не пойду! – озвучила свою позицию я. – Не хочу возвращаться в «Вестник». И жить тут больше не стану. Я уже все решила – как только рассветет, съеду из этой квартиры.

– Но, Мэнди-и-и, я больше так не буду! – заканючила Руми. – Честно-честно! Правда-правда! Никогда-никогда!

– Дело не в тебе. Я не сержусь, правда.

И я действительно не сердилась – наоборот, даже как-то успокоилась и приободрилась. Все же я пока еще не совсем сошла с ума, а всего лишь в очередной раз не вовремя очутилась рядом с мисс Ходячей-катастрофой. Произошедшее было вполне в ее духе, просто, находясь бок о бок изо дня в день, я как-то притерпелась и подзабыла об уникальном таланте Фрэйл-младшей втягивать окружающих в свои затеи и при этом всегда оставаться в стороне от последствий. Вот и сегодня вместо нее опозорилась я, а Руми наверняка безо всякого колдовства и в труппу попала, и внимание студента, который ей нравится, привлекла.

Кстати, о позоре! Накануне я так увлеклась планом по борьбе с сиреной, что другие не менее важные вещи ушли в тень, а ведь собиралась выяснить, не подливала ли соседка мне приворотного – с нее вполне сталось бы провернуть подобный фокус как ради шутки, так и по ошибке. Теперь же я внезапно вспомнила свои вчерашние раздумья и, нахмурившись, недобро поинтересовалась:

– А раньше, скажем, во вторник, я никакого твоего чая с добавками случайно не глотнула? Ну-ка, признавайся, что ты мне еще подливала?

– Ничего! – перепугано воскликнула соседка и принялась возмущаться: – Да я… Да как ты могла подумать? Да я бы никогда! Да ты же сама!

– Поклянись! – Я поднялась и, оперевшись руками на столешницу, грозно нависла над Руми.

– Клянусь! Чтоб мне никогда машину не получить!

Я выпрямилась и разочарованно вздохнула – такая удобная версия разрушилась! Учитывая, как страстно мисс Катастрофа мечтала о личном автомобиле, ей можно было верить. А я ведь уже расфантазировалась, что мои вдруг обнаруженные чувства к Алексу такие же ненастоящие, наносные, как сегодняшняя истеричность.

– Ладно, Румита, надеюсь, ты извлечешь из этого урок, – прозвучало на редкость неприятно, будто моими устами заговорила занудная пожилая учительница, – и свою новую соседку не станешь подвергать подобным испытаниям.

– Какую еще новую соседку? – В голосе хулиганки плескалась тоска.

– Ту, что поселится тут вместо меня – вряд ли дядя Рихард позволит тебе жить одной до восемнадцати.

– Но, Мэнди, мы же все выяснили! Теперь-то ты должна остаться!

– Ничего я не должна, – заявила я убежденно, – и решения не изменю. Так нужно! Так будет правильно. А сейчас, прости, я все-таки пойду к себе.

За моей спиной раздалось несколько тихих всхлипов, но оборачиваться и возвращаться я не стала. Мелкой хулиганке было полезно осознать последствия своей глупости и немного пореветь. Додумалась же – непонятные составы принимать. Хотя если не лицемерить, то чем она хуже меня? В том, что, собираясь опоить герцогиню, я сама стала жертвой экспериментального зелья, просматривалась определенная насмешка судьбы. Эдакий прозрачный намек, что не стоит рыть другому яму, не отрастив сперва крылья. Тем более что творение неведомого студента практически дублировало воздействие того снадобья, которое Руперт втирал в запястье Джине.

Когда красноглазая от рыданий Румита появилась на пороге моей комнаты, я уже успела вытащить из шкафа одежду и часть ее утрамбовать в чемодан.

– Ну что еще? – устало вздохнула я, предвидя очередной виток напрасных уговоров.

– Не волнуйся, упрашивать вернуться в редакцию больше не буду, – мрачно буркнула соседка. – Но я тут подумала… Помнишь, я одалживала тебе платье для премьеры?

– Допустим, – насторожившись, произнесла я.

– Так вот, пришло время вернуть долг! – торжествующе воскликнула Руми и так хищно улыбнулась, что этому оскалу позавидовали бы не только оборотни, но даже драконьи скелеты из музея вымерших видов.

В субботу вечером…

Я уныло рассматривала свое отражение в зеркале и пыталась понять, как умудрилась попасть в такую странную ситуацию. Чем провинилась перед Пресветлой Девой? Может излишним честолюбием? Сидела бы себе в родном захолустье, писала о пирогах в «Летописях Лайтхорроу» – скучно, бесперспективно, но зато вне досягаемости для тайфуна Руми.

Как я позволила себя уговорить? Почему не сумела отбиться от абсурдного требования? Неужели я настолько слабохарактерна? Или подсознательно мне хотелось согласиться? Безрадостные рассуждения, к счастью, нисколько не отражались на моем внешнем виде – никогда прежде я не выглядела настолько шикарно. Всю пятницу преисполненная энтузиазма мисс Фрэйл таскала меня по магазинам, выбирая «то самое» платье. Даже если бы каким-то чудом у меня появились такие огромные деньги, сама я бы никогда не осмелилась приобрести этот поток бело-золотого шелка, мягко струившийся от узкого воротника-стоечки до самого пола. Строгость наряда была обманчива – отсутствие декольте компенсировалось голой спиной, прикрытой лишь переплетением тонких цепочек, а коварная ткань при малейшем движении так льнула к телу, что обрисовывала каждый изгиб.

Сумма, потраченная на платье, бархатную накидку и высокие – до середины плеча – золотистые перчатки, была устрашающей. А если еще добавить счет из салона, где мне пришлось провести полдня, наводя красоту и светский лоск, расходы на мой выход в свет можно было смело сравнивать с годовым бюджетом Лайтхорроу. Честное слово, я всерьез подумала, что будет не лишним намекнуть дяде Рихарду, что он рискует разориться, если не начнет контролировать расходы дочурки. Вот только станет ли Фрэйл-старший меня слушать после сегодняшнего вечера?

Впрочем, к чему переживать? Мисс Катастрофа втравила меня в очередные приключения, а значит, у нее у самой все будет просто замечательно. И какое ей дело до того, что я едва ли не трясусь от волнения, ожидая Алекса. Звонок в дверь застал меня в процессе нервного общипывания букета – вместо традиционного «любит – не любит» я гадала «получится – не получится». Поглубже вдохнув для храбрости, я поправила и без того совершенную прическу и открыла замок. Пожалуй, потрясение, нарисовавшееся на лице соседа, стоило всех мучений. Он застыл изваянием и даже не сразу сумел изобразить приветственный кивок.

– Великолепно выглядишь, Аманда! – наконец обрел дар речи Алекс. – Куда-то собираешься?

Я промолчала, мне тоже было непросто справиться с голосом. То ли влюбленность обострила восприятие, то ли этим вечером Фрэйл-младший одевался с особой тщательностью, но смотрелся он тоже шикарно.

– Руми позови, пожалуйста, – продолжил сосед, оттесняя меня вглубь квартиры, – мы уже опаздываем.

– Ее нет.

– Что значит «нет»? – Нахмурился Алекс.

– Ушла, – пояснила я, – у нее какое-то очень важное дело…

– У нее какой-то очень важный прием! – перебил он меня. – Она же прекрасно знает, что я не могу пойти один.

– Прием у меня, – озвучила я заранее заготовленную фразу, – если, конечно, ты в силах потерпеть мою компанию несколько часов.

Именно такого возврата долга потребовала Румита – заменить ее на субботнем мероприятии, чтобы она могла сходить на свидание с тем самым студентом из театрального кружка. На благотворительном вечере, который устраивал кто-то из родни Фрэйлов в пользу вымирающих золотых рыбок, не полагалось являться без пары. Конечно, я возмущалась и отказывалась, но в итоге пришлось согласиться. Просто выбора не было, потому что, когда в четверг утром я приехала к дому Истэнов, выяснилось, что никто меня там не ждет. Я колотила в ворота и бродила вдоль ограды, пока не появилась охрана и не попросила исчезнуть, заодно сообщив, что хозяина нет. Что он уехал, прихватив с собой ассистентку, и до понедельника не вернется. Тогда я бросилась на киностудию, но не нашла там ни Руперта, ни даже Джайса. Деваться было некуда – или пожить в квартире с Руми, пока Истэны не появятся, или ехать к родителям. Из двух малопривлекательных вариантов, я предсказуемо выбрала тот, что не требовал объяснять маме с папой, как это я умудрилась лишиться разом и жилья, и работы, да еще и разругаться с чудным мальчиком Алексом. Пришлось возвращаться. Хорошо хоть, что чемоданы с собой не поволокла – рассчитывала забрать их, когда договорюсь с Ди и Ферраном.

Дома насупленная Фрэйл-младшая вручила мне записку от брата с предложением забыть досадный инцидент и приехать в редакцию. Естественно, я отказалась и потребовала, чтобы Руми во искупление своей вины сама донесла до Алекса, что в «Вестнике» он меня больше не увидит. Лишь в том случае, если он не будет мне надоедать, я обещала соседке вместо нее пойти на прием. Не знаю, как уж она убеждала брата, но он у нас больше не появлялся – ни в четверг, ни в пятницу, ни лично, ни письменно, что позволило мне окончательно успокоиться и задвинуть неприятную сцену в кабинете куда-то на задворки памяти. Так что сделка оказалась не так уж и плоха.

Тем более что у меня был тайный мотив. Вернее, даже два мотива.

Во-первых, на вечере должны были появиться всевозможные знаменитости, и я надеялась, что среди них обнаружится хотя бы Руперт. А во-вторых, если уж быть честной хотя бы с собой, мне хотелось произвести впечатление на Алекса. Чтобы он запомнил Аманду Райт не растрепанной соседской девчонкой, не подавальщицей кофе и папок с документами, не автором нескольких незначительных заметок, не истеричной особой, а настоящей леди – холеной и элегантной, со сложной прической и изысканными манерами. Красивой и недоступной. Пусть мы и не расставались навсегда – все-таки Вэллар не так велик, чтобы совсем не пересекаться, – но видеться ежедневно нам уже не грозило. Так пусть в голове у Фрэйла-младшего зафиксируется шикарная лилия, а не чахлый одуванчик. И потом, вдруг мне не удастся избавиться от розового тумана влюбленности и придется завоевывать объект страсти нежной?! Конечно, это был самый скверный вариант, но не подумать и о нем я не могла.

Что ж, желаемого я частично добилась с первого же выстрела – Алекс, без сомнения, проникся, без возражений принял замену спутницы, галантно помог надеть накидку, издав какой-то непонятный звук при виде моей голой спины, и под локоток препроводил к машине. Оставалось не испортить внешнее совершенство неподобающим поведением, а испытывать мое терпение сосед начал, едва я оказалась в автомобиле.

– Аманда, – усевшись на водительское место, изрек Алекс, – я хотел бы извиниться. – Повернувшись к нему, я молча изогнула бровь – не зря же целый час отрабатывала этот прием перед зеркалом, добиваясь выразительности. – Я чувствую себя виноватым. Я должен был заметить, что с тобой что-то не так, и не…

– Не что? – Холодность в голосе удалась мне даже лучше чем игра бровями. Язык чесался продолжить оборванную фразу обвинением в издевательстве над подчиненной, но был безжалостно прикушен.

– Не провоцировать, – подобрал формулировку помягче Фрэйл. – Мне очень жаль, что так произошло. И я хотел бы видеть тебя в редакции в понедельник.

– Исключено! – заявила я с королевской надменностью.

– Секретарь как раз выходит из отпуска, и ты сможешь вернуться к своим основным обязанностям. – Проигнорировав мои слова, принялся за уговоры сосед. – Как раз нужно будет набросать статью о сегодняшнем мероприятии и… Ты же помнишь, мы обсуждали твое удаленное обучение на факультете журналистики?

С каждым предложением речь Алекса все больше напоминала взятку. И я бы с удовольствием язвительно поинтересовалась, не страх ли перед отцом заставляет его так расшаркиваться с самым младшим, если не считать уборщиц, сотрудником издательства, вот только амплуа истинной леди сарказма не предполагало, и пришлось ограничиться коротким:

– Меня это больше не интересует!

– Но…

– Я не желаю это обсуждать! У меня иные планы на жизнь, и на прием ты отправишься один, если немедленно не прекратишь этот бесполезный разговор, – пригрозила я, для пущего эффекта отвернувшись и положив ладонь на ручку дверцы.

Алекс проявил редкостную сообразительность: тут же тронул машину с места и на протяжении пути открыл рот один единственный раз, чтобы спросить, не слишком ли быстро мы едем.

Глава 24

На приеме…

На входе в «Океан» – отель, в котором был арендован зал для мероприятия, – гостей встречали два наряженных русалками оборотня с вилами в руках. Нет, по замыслу устроителей это скорее всего были трезубцы, но исполнение несколько подкачало. Бедолаги-перевертыши были обнажены по пояс, их мускулистые плечи частично прикрывали искусственные водоросли и длинноволосые зеленые парики, а нижняя часть торса и ноги были втиснуты в бутафорные хвосты. Эти русалы отбирали у всех именные приглашения и выдавали взамен брошки в виде стеклянных фигурок в морской тематике. Доставшегося мне пучеглазого розового краба я прицепила на ридикюль, чтобы не уродовать платье. Туда же пришлось прикрепить и черного осьминога, которым осчастливили Алекса – вместе эта парочка уродцев смотрелась на удивление гармонично.

Бальный зал поражал королевским размахом и количеством прохаживающегося по нему народа. На стенах плескалось иллюзорное море, колонны представляли собой аквариумы с пестрыми мелкими рыбками, а под потолком то и дело проносились полупрозрачные чайки и противно, хоть и не так громко, как настоящие, кричали. Эти пронзительные вопли царапали слух, даже смешиваясь с музыкой и шумом переговаривающейся толпы. Маги, украшавшие помещение, явно переборщили с натурализмом, хорошо хоть их крылатые создания не гадили в бокалы гостей.

Кстати, о море и его обитателях! Где-то в пучине зала вполне мог проплывать Руперт – он, с его жабрами, отменно соответствовал теме вечера и среди всей этой океанической мишуры должен был чувствовать себя как рыба в воде. Я принялась озираться в поисках режиссера, но вместо него наткнулась взглядом на другое знакомое лицо – у столика с напитками щебетала с поклонниками Каролина Айвори. Как бы она меня ни раздражала, следовало признать, что леди не лишена чувства юмора. Ее серебристое платье с открытыми плечами туго облегало грудь, талию и бедра и колокольчиком расширялось ниже колен, переходя в недлинный шлейф. Красиво и даже вполне прилично, вот только силуэт, цвет ткани и особенно вышитые блестящими бусинами горизонтальные волны превращали наряд Каро в рыбий, а вернее, сирений чешуйчатый хвост. И вряд ли этот эффект был случаен.

Фыркнув, я поспешила отвернуться, а заодно и Алекса развернуть, пока сладкоголосая особа не заметила его, а он – ее. Заявив, что желаю осмотреть другую часть зала, я поплыла к оформленному в виде островка возвышению, на котором, вероятно, предстояло выступать с речью организаторам бала. Сосед послушно пошагал следом, даже не попытавшись задержаться возле кого-то из окликавших его гостей. И мне бы насторожиться этой покладистостью, но я списала ее на ошеломляющее впечатление от моего прекрасного облика и утратила бдительность. Потому вовремя и не заметила подкравшуюся опасность.

– Доченька! – Раздалось справа.

– Сынок! – Долетело слева.

И все бы ничего, только вот первый возглас принадлежал дяде Рихарду, а второй – моей маме.

– Мы так за вас рады! – пробасил папа.

– Наконец-то! – добавила леди Манола и, приобняв, звонко чмокнула воздух у моей щеки. – Я всегда знала, что это случится.

– Мы все знали! – растроганно всхлипнула мама и тоже кинулась ко мне.

– Э-э-э… – бестолково протянула я, едва не задушенная в родительских объятиях.

Мозг, спасовав перед непредвиденными обстоятельствами, наотрез отказался выдвигать версии, что происходит. Если присутствие Фрэйлов на мероприятии было ничуть не удивительным и вполне закономерным, то чета Райтов на столичном балу была явлением более чем странным. И о чем это они все твердят?

Я невольно отступила, едва мама перестала меня тискать, и испуганно пролепетала:

– Что происходит?

– Нет, она еще и притворяется! Как только не стыдно! – погрозил мне пальцем дядя Рихард. – Замыслили все скрыть от старших, хитрюги? Так не вышло! И ладно мой оболтус, но ты-то, Аманда!

Вокруг моей талии обвилась крепкая рука, спины коснулся холодок шелковой рубашки, а уха – едва слышный шепот Алекса:

– Подыграй, а то хуже будет!

Я бы спросила, в чем подыграть, но следующий возглас – снова мамин – все прояснил.

– Обручились втайне и думали, что родители ничего не узнают!

Поддержка соседа пришлась как нельзя кстати – если бы не он, я бы просто рухнула от такого заявления. Какое обручение? Откуда они это взяли?

– А мы вот узнали! – «обрадовал» папа.

– Да уж, не умеет молодежь конспирироваться, – весело продолжил Фрэйл-старший и лукаво мне подмигнул, – да и я во вторник на редкость удачно в редакцию заглянул. Плотнее, дети мои, надо двери закрывать, плотнее! А то ведь не только свои секреты случайным ушам доверите, но и рабочие.

Вторник… вторник… Неужели дядя Рихард подслушал разговор с Джайсом?! Ту часть, где мы с соседом именовали друг друга женихом и невестой?! О, Пресветлая Дева, только этого не хватало! Я тихонько застонала, осознавая масштабы бедствия, а Фрэйл-старший все говорил и говорил, раскрывая детали катастрофы:

– Я уж сразу вас журить не стал – поспешил домой, чтобы с остальными поделиться счастливым событием.

Захотелось куда-нибудь скрыться, спрятаться. Где угодно, пусть даже на груди у гадкого Алекса, который каким-то чудом раньше меня догадался, о чем толкуют родители.

– Глядите, как застеснялась! – умилилась мама. – Как от нас таиться, так она смелая, а как признаваться – так сразу лицо прячет.

– Вы лучше поглядите, какая пара красивая! – Внесла предложение леди Манола. – А уж какие детки получатся!

Мое надрывное «ы-ы-ы» поглотила рубашка соседа. Как ни страшно было разочаровывать сразу четверых самых близких людей, но уж лучше сейчас, чем позже, когда они уже успеют придумать имена гипотетическим внукам. Я зажмурилась, собираясь с духом, чтобы оповестить родителей об их заблуждении, но тут по спине успокаивающе пробежались теплые пальцы Алекса.

– Мы планировали рассказать вам все на следующих выходных, – заявил он, отсекая возможность признаться в невольном обмане. – Устроить ужин в «Венке» и сообщить, что Мэнди согласилась стать миссис Фрэйл-младшей.

– Ну, раз уж мы и так все знаем, то целую неделю ждать не будем, – провозгласил дядя Рихард. – У меня есть идея получше! Сейчас я все устрою, – добавил он и поспешно пошагал куда-то за колонны.

– Сынок, а почему ты не подарил невесте кольцо? – нахмурилась Манола.

– Не успел, мама, – повинился Алекс – кроткий, как набедокуривший школьник.

Я уже отчаялась повлиять на ситуацию и просто обреченно молчала, даже примерно не представляя, как выпутываться из ситуации.

– Вот уж точно оболтус! – припечатала леди Фрэйл. – Но оно и к лучшему – все равно Аманда должна носить это. – С этими словами она стянула с пальца изящное колечко с крупным светло-желтым камнем и протянула его сыну.

– Как скажешь, мама! – улыбнулся этот болван, забирая перстень.

– Ты что делаешь? – на грани слышимости прошипела я, приподнявшись на цыпочках к уху соседа.

– Не переживай, Одуванчик, я все решу, – прошептал он, склонившись ко мне, и неожиданно коротко поцеловал в губы. Пока я ошарашено хлопала ресницами, Алекс, уткнувшись носом в мои волосы, продолжил тихо обещать: – Все будет хорошо! Спорить с ними здесь и сейчас себе дороже. Немного подыграем сегодня, а потом, когда эмоции схлынут, со всем разберемся.

– Правда, они милые? – воскликнула мама.

– А сейчас станут еще милее, – заявил вернувшийся дядя Рихард. – Пойдем-ка со мной, молодежь!

Бежать было некуда, да и рука соседа обвивала талию, надежно прижимая меня к его боку, – пришлось покорно тащиться за Фрэйлом-старшим и взбираться на островок. Если бы не вызванная шоком заторможенность, я бы, конечно, сообразила, к чему все идет, и попыталась, если не скрыться, то хоть в обморок грохнуться. Но я не поняла, пока не стало поздно. Пока над притихшим залом не прогремел усиленный магией ораторского помоста голос дяди Рихарда.

– Дамы и господа, – начал он, – мы хотели бы, воспользовавшись случаем, в присутствии всех вас огласить помолвку моего сына Александра Фрэйла-младшего и прелестной мисс Аманды, единственной дочери присутствующего здесь мистера Райта из Лайтхорроу. В знак серьезности намерений молодые люди обменяются кольцами и подпишут предварительное соглашение.

Полагаю, в тот момент, когда Алекс надевал мне поверх перчатки перстень, мои глаза были круглее любого кольца. Но еще больше они округлились, когда он достал из кармана печатку с резным сапфиром и сунул ее мне, предлагая украсить этим массивным символом несвободы его руку. Наверное, на этом дурацкое обручение и застопорилось бы, но тут мой взгляд, обегавший в поисках спасения зал, выловил в толпе перекошенную досадой кукольную мордашку герцогини, и швыряться перстнями я мигом передумала. Подумаешь, фиктивная помолвка! Зато я смогу на законных основаниях держать соседа подальше от цепких лапок сирены, по крайней мере сегодня.

Не дрогнувшей рукой я водрузила кольцо на палец Алекса и вслед за ним чиркнула подпись на договоре, даже не попытавшись его прочесть – решила, что раз уж сосед не обеспокоился содержанием бумаги, то мне и подавно не о чем волноваться. Меня не насторожил даже сутулый господин, тоже поднявшийся на островок и ловко шлепнувший поверх наших автографов печать.

– А теперь жених должен поцеловать невесту! – выкрикнула моя мама, и гости поддержали ее дружными воплями.

Я шарахнулась, чуть не рухнув с помоста, а Алекс поймал меня у самого края и, как-то странно – будто торжествуя – улыбнулся, а потом поцеловал. Не мимолетно, как когда просил подыграть, а по-настоящему. И мне вдруг стало совершенно наплевать и на родителей, и на герцогиню, и на фальшивость помолвки, и на толпу вокруг нас. В целом мире остались только я и он: только его пальцы, перебирающие цепочки на моей спине, только мои ладони, под которыми колотилось его сердце, только пронзительная голубизна его глаз и наше общее дыхание.

В действительность вернулась уже внизу, неподалеку от островка. С бокалом в руке и уже как-то привычно прикрытым тылом – то ли Алексу так было удобнее контролировать, чтобы нечаянная сообщница по обману не сбежала и не свалилась к его ногам в обмороке, то ли смущал вырез на моем платье. К нам подходили и подходили люди и нелюди, поздравляли, шутили, советовали, как лучше устроить свадьбу – словно все разом позабыли, что мероприятие посвящено спасению каких-то редких рыбешек, а вовсе не нашему обручению. Фрэйл-младший чувствовал себя в своей стихии – уверенно пожимал руки, обещал обдумать рекомендации и сулил приглашения на торжество. Я же никак не могла отделаться от ощущения нереальности случившегося. Может, я сплю и вижу нелепый и немного кошмарный сон?