Текст книги "Выброшенная жена для генерала дракона (СИ)"

Автор книги: Кристина Юраш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

Глава 18

Я резко шагнула вперёд, схватила Марту за плечи и громко, с дрожью в голосе, воскликнула:

– Бабушка! Милая!

Она не поняла.

– Это не бригада строителей! – продолжала я, глядя прямо в глаза чиновникам. – Это – проверка! Деньги ты отдашь бригаде… Положи их на место… Строители сказали, скоро будут!

Я тут же улыбнулась проверке.

– Ах, простите, это – моя бабушка. Она немного не в себе… Вы уже третий, кому она предлагает деньги, путая со строителями…

Потом тише, почти шёпотом, но так, чтобы услышали:

– Бабушка… Приляг. Тебе нельзя волноваться. Врач же сказал…

Марта мгновенно поняла.

Она застонала, прижала руку к груди и медленно опустилась на стул, будто у неё начался приступ.

– Я разберусь, – улыбнулась я, выступая вперед.

– Вот предписание! – протянули мне лист. – Нужна ваша подпись, что вы ознакомлены!

– Но у нас санитарный день и немного ремонт, – усмехнулась я. – Мы ждем бригаду строителей! Только вот их нет, хотя они обещали прийти утром. Мы не работаем. О каком нарушении может идти речь, если аптека временно закрыта?

Но мы всех предупредили! К тому же вы видите здесь покупателей? И я не вижу!

– Ой! – простонала Марта, а я извинилась и повела ее в лабораторию.

– Я отведу бабушку в кровать, – улыбнулась я, надеясь выиграть время.

Мы вошли в лабораторию, а я уложила Марту на кровать, накрывая одеялом.

– Тс… – прошептала я, глядя ей в глаза. – Просто подыгрывай!

– Итак, вот предписание, – произнес чиновник.

– Одну минутку! Бабушке плохо! – остановила его я. – Сейчас я найду, куда она положила лекарство.

Я шуршала по всей аптеке, а сама старалась создать шум, суету и прочие неприятные моменты, которые так раздражают людей. Схватив первое попавшееся зелье, я отнесла его в лабораторию и поставила на стол.

– Пей, бабушка! – громко произнесла я, чувствуя, как пульс застучал в висках.

Я вышла и вернулась к чиновникам, стараясь улыбаться.

– Я не буду подписывать! – ответила я. – У нас есть табличка! Мы не работаем! У нас генеральная уборка!

«Хоть бы прокатило!» – подумала я.

И тут в дверь постучались.

– О! Строители! – обрадовалась я, решив показать, как сильно сегодня мы «не работаем».

На пороге стоял тот самый сопливый бородач.

– Дай еще зелье от насморка! – потребовал он.

– Завтра! Все завтра! У нас санитарный день! Мы следим за гигиеной помещения! – громко произнесла я. – У нас санитарный день!

Я дождалась, когда он уйдет, а потом закрыла дверь на засов.

– Ба! Там краску привезли! – закричала я, решив пользоваться моментом. – Дай деньги! Я схожу, заберу! А то перед людьми неудобно!

Чиновники стояли, не зная, что и думать.

Марта отслюнявила мне денег, а я бросилась прочь, зная, что Марта акт не подпишет.

За углом был магазинчик со всякой магической ерундой. И я купила две огромные банки краски, кисти и средство для отмывания грязи.

Я вошла, но упрямые чиновники все еще стояли.

– Ба, тебе продавец передает привет! Извиняется, что вчера не было. А то у нас день простоя получился. Он спрашивал, как твое здоровье! – врала я, видя, как чиновники переглядываются.

– Подпишите акт, – произнес чиновник, тыча мне бумагу.

– Я не буду ничего подписывать! Табличка есть! Санитарная обработка идет полным ходом. В чем проблема? А то, что грязно – это понятно! Поэтому и убираем! – возмутилась я, махнув кистью и оставив белые следы из капель на полу.

– Хм… – кивнул чиновник с бумагой. – Лорд Арвейн в своей жалобе утверждает, что вы не соблюдаете гигиену! А это – злостное нарушение, когда речь идет о жизни и здоровье людей!

Но я не опустила глаза.

– А, лорд Арвейн! – воскликнула я, будто вспомнив. – Да, был у нас вчера. Только… Вы точно уверены, что это тот самый лорд Арвейн?

Чиновники переглянулись.

– Что вы имеете в виду? – нахмурился второй.

Глава 19

– Ну как же! – Я развела руками, будто объясняю очевидное. – Тот, кто пришёл, торговался за каждую монету, будто у него в кармане – дыра! Требовал скидку на «Слёзы совы», потому что, мол, «у соседа дешевле». А когда я сказала, что не торгуюсь, – чуть не упал в обморок от тахикардии! Пришлось дать ему воды и соли!

Я понизила голос, будто делюсь секретом:

– Он сказал, что если не сэкономит сегодня – завтра придётся продавать фамильные портреты.

Я закатила глаза:

– Мы, конечно, понимаем, что времена тяжёлые… Но мы – аптека для малоимущих. Для тех, кто действительно в беде. А не для тех, кто притворяется нищим, чтобы сбить цену!

Один из чиновников слегка усмехнулся. Второй – поморщился, будто почувствовал запах чего-то неприличного.

– Вы утверждаете, что лорд Арвейн… торговался? – переспросил он уже с сомнением.

– Торговался! – кивнула я. – И ещё требовал, чтобы мы привезли зелье к нему домой – «по скидке за доставку». Я сказала: «Милорд, у нас тут не лавка с овощами!»

Чиновник закрыл блокнот.

– Возможно, произошла ошибка, – сказал он сухо.

Да! Получилось! Чиновники всегда ценили титулы и статус. Поэтому по просьбе бедных не часто бегали на проверки. Но вот если попросит кто-то богатый и влиятельный, они тут как тут!

А теперь, глядя на нашу аптеку, слушая мою выдуманную историю, они начинали сомневаться, а что богатый и влиятельный лорд делал у нас?

Он кивнул напарнику:

– Уходим.

– Но… санитария? – робко спросил второй.

– Аптека закрыта на ремонт, – бросил первый, указывая на мой импровизированный листок на окне. – И, судя по всему, клиентура у них… специфическая.

– Да-да, ручку осторожно трогайте. А то вчера тут чесоточный был, – с тревогой соврала я. – А я еще не вытирала ее!

Чиновник, который хотел ухватиться за ручку рукой, тут же отдернул ее.

Он достал из кармана платок и взял ручку через платочек.

Проверка очень быстро вышла.

– Проклятые исмерийцы! Что ж им в Исмерии не сиделось! – заметил второй чиновник, глядя на нашу вывеску. – Пусть бы в своей Исмерии аптеку открывали!

Исмерийцы? В смысле? Насколько я знаю, у нас с Исмерией, соседней страной, есть много разногласий. Там правит магический совет и король. Так вот, король за мир, а магический совет – против мира с Объединенным Королевством.

Я опустилась на стул, дрожа от адреналина.

В аптеке повисла тишина. Только скрип вывески да далёкий лай собаки.

– Ты гений, – прошептала Марта. – Теперь он не только жалобу подал – он позор на себя навёл!

– Пусть знает, – сказала я, поправляя косынку, – что унижать других – не способ скрыть свою нищету.

– А при чём здесь исмерийцы? – спросила я, глядя на её напряжённое лицо.

Марта долго молчала. Потом подошла к шкафу, достала потрёпанную шкатулку, открыла её – и вынула кольцо. Не жемчужное, как у меня, а простое серебряное, с гравировкой: «Сердце важнее крови».

– Артур… Мой Артур… Его настоящее имя Арктюр. Он был членом Магического Совета Исмерии, – тихо начала она. – Высокородный. Могущественный. Ему прочили место в Совете на всю жизнь. Но он… полюбил меня.

Она усмехнулась, но в глазах блеснули слёзы.

– Я была дочерью аристократа. И меня звали Маринель. Без магии. Ни капли. В Исмерии это – позор. У нас в Исмерии даже цветы не расцветают без заклинания. Но отец обещал Совету древний артефакт – Сердце Дарайа – в приданое, чтобы меня приняли. Только… отец умер до свадьбы, а артефакт пропал из дома. Об этом стало известно уже после свадьбы.

– И что случилось? – прошептала я, чувствуя, как почему-то волнуюсь.

– Совет потребовал развода. Все сказали: «Она – ничто. Брак недействителен». Но Артур… Он собрал мои вещи ночью, взял меня за руку и сказал: «Если мир не хочет тебя – я уйду из этого мира».

Она сжала кольцо так, что костяшки побелели.

– Мы бежали. Сменили имена – стали Артуром и Мартой. Открыли эту аптеку. Жили скромно, но… свободно. Артур не был идеальным мужем. Нет! Он был ворчлив, терпеть не мог, когда ему мешают, иногда мог поругаться на ровном месте. Но без этого никуда. Я знала, что Артур переживал, что мы не живем в роскоши, как должны были. Но я каждый раз его утешала. И говорила, что роскошь мне не нужна. Мне нужен он. Артур никогда не спрашивал: «Где твоё приданое?» Он спрашивал: «Ты счастлива?»

Она посмотрела на меня – прямо в душу.

– Вот почему я не боюсь их сегодня. Потому что однажды мужчина выбрал меня – не за золото, не за магию, а просто за меня.

Марта вздохнула, доставая маленький портрет мужа из кармана.

– А ещё он каждую зиму ходил по переулкам и оставлял у дверей бедняков мешки с углём. Говорил: «Пусть хоть огонь не предаст их». Он сам создал уголь, который горит дольше, чем обычный.

Она усмехнулась сквозь слёзы.

– Я ругалась: «Ты ж сам мёрзнешь!» А он отвечал: «Зато я знаю, что где-то кто-то спит в тепле – благодаря мне», – прошептала Марта, а потом сглотнула, словно воспоминания сдавили ее горло.

Вот оно что…

– Так, давай ремонт делать! – усмехнулась я, понимая, что сегодняшний день у нас пойдет на благоустройство.

Я посмотрела на Марту. На её морщинистые руки, на фартук с пятнами, на глаза, в которых мелькнула та самая боль – не от возраста, а от страха быть найденной.

И вдруг мне стало не до ремонта.

Я задумалась.

Значит, дело не в приданом. Дело в человеке.

Один мужчина видит в тебе человека.

Другой – только долг.

И теперь я знаю: я не хочу быть долгом. Я не хочу быть должна.

Я хочу быть выбором.

Даже если этот выбор – быть одной.

Глава 20

Сначала я выгребла из аптеки всё.

Пыльные мешки с засохшими травами, которые, судя по запаху, начали превращаться в компост. Был бы у меня огород – получилось бы отличное удобрение!

Пустые банки, в которых когда-то хранились «Слёзы дракона» или «Пот саламандры» – теперь просто пыльные сосуды с этикетками, размазанными временем.

Я всё отмыла, сняла старые этикетки и расставила сушиться на полотенце. Ещё бы! Склянки в аптеке лишними не бывают!

Но это были ещё не все находки.

Тряпки, которые выглядели так, будто их использовали для мытья конюшен.

Даже старый башмак, застрявший под прилавком – наверное, чтобы стол не шатался, – тоже отправился в свой последний путь.

Марта сидела в углу, попивая травяной отвар и ворча:

– Ты что? Короля собираешься принимать? Зачем столько шума?

– Потому что, если мы хотим выжить, – ответила я, вытаскивая из-под шкафа скелет мыши (или, может, крысы?), – нам нужно выглядеть так, будто мы не умираем.

Потом началась уборка.

Я мыла полы до тех пор, пока вода в ведре перестала быть чёрной.

Тёрла окна, пока не увидела своё отражение – бледное, уставшее, но с горящими глазами.

Вытряхивала полки, протирала каждую банку, перекладывала всё по порядку: сухие травы – отдельно, жидкости – отдельно, яды – под замок («На всякий случай», – сказала Марта, хитро подмигнув).

А потом – краска.

Белая, как первый снег. И сохнет за три вздоха. Марта поперхнулась, узнав, сколько она стоит!

Я окунула кисть – и как только мазнула по стене, краска впиталась, будто стена сама её втянула. Через секунду – сухо. Белоснежно. Без запаха. Без следа кисти.

Я работала как одержимая.

Покрасила стены. Потолок. Даже потолочные балки – чтобы не было теней от грязи.

Нашла два старых стула у задней двери – один с треснувшей спинкой, другой без сидушки. Сидушка нашлась под лестницей. Вероятно, она не была его родной, но подошла.

Вымыла их, подклеила, покрасила – и поставила у входа.

«Пусть клиенты сидят, пока ждут», – сказала я.

Марта только хмыкнула:

– Теперь у нас не аптека, а приёмная у герцога! Да тут отродясь очередей не было!

– Будут! – пообещала я, чувствуя, как внутри горит огонёк энтузиазма.

К вечеру я еле держалась на ногах.

Руки дрожали. Спина ныла. В глазах рябило от усталости.

Но когда я отошла к двери и оглянулась…

Глава 21

Аптека будто выдохнула – избавившись от пыли и прошлого.

Белые стены отражали свет фонарей.

Полки – чистые, с аккуратными этикетками.

На прилавке – только свежие зелья в прозрачных пузырьках.

Даже воздух пах не плесенью, а мятой и лавандой!

Казалось, комната стала больше.

Легче.

Честнее.

Да, конечно, если присмотреться, можно заметить, что шкаф у нас не новый. И где-то есть огрехи, но по сравнению с тем, что было, это просто идеально.

– Никто теперь не скажет, что у нас антисанитария, – прошептала я, ставя ведро с водой и моющим в углу, а рядом с ним – старую швабру.

Я быстро написала листочек с графиком уборки и повесила на стену над ведром.

Марта молча подошла и протянула мне чистый фартук – белый, кружевной, старинный.

– Я сама его шила. И покупать не надо! Деньги еще тратить! – заметила Марта, а я почувствовала, что это знак! Знак того, что мне доверяют. Я взяла фартук с благоговением, как рыцарь знамя, тут же поблагодарив.

Я усмехнулась, повязала его, а на голову – косынку из старой простыни.

Посмотрела в зеркало (оно тоже было вымыто до блеска).

Передо мной стояла не беглая жена.

Не жалкая девка в лохмотьях.

А аптекарь.

С гордостью. С порядком в делах. С блеском в глазах.

– Ну что, – сказала Марта, усмехнувшись. – Теперь хоть умирать не стыдно.

Я улыбнулась. Хотела ответить, но в этот момент раздался стук.

Резкий. Настойчивый. Так стучат не клиенты. Так стучит она…

В груди образовалась пустота.

Проверка…

Я сглотнула, поправила косынку и шагнула к двери, готовая снова разыграть спектакль с «бабушкой» и «ремонтом». Где-то внутри терлось злорадное чувство «облома», которое ожидало чиновников. Вуаля! Ремонт! Чистота, стерильность… почти. И попробуй придраться!

Но за дверью стоял дворецкий.

Тот самый. Из семьи Моравиа.

Только теперь он выглядел… иначе.

Без прежнего величия.

Глаза – красные, будто не спал.

Сюртук – помят, как будто бежал.

И в руках – не перчатки, а сложенный плащ. Видимо, который он хотел накинуть в спешке, но напрочь забыл о нем!

– Вам нужно немедленно ехать со мной! – выдохнул он, не здороваясь.

– А что случилось? – спросила я, когда грудь сдавило нехорошее предчувствие.

– Вам просто стоит проехать со мной! – настойчиво произнес дворецкий семьи Моравиа, а я обернулась на Марту. Та пожала плечами.

– Может, вы мне объясните для начала? – спросила я дрожащим голосом. – Что не так?

– Я вот не знаю, как вам это объяснить! – выдохнул дворецкий. – Вам лучше это видеть!

Глава 22

Я поняла, что надо ехать. Раз он ничего толком сказать не может, то придется ехать и смотреть.

Карета ждала в свете фонаря. Лошади нервно били копытами, а дворецкий открыл передо мной дверь, помогая взобраться на ступеньку.

В карете витал запах мужских духов. Ваниль, какая-то нотка, похожая на нотку табака, и кардамон. Да! Нотка кардамона чувствовалась отчетливо. Какой странный, приятный «мужской» запах. Дворецкий уселся рядом, закрыв дверь.

– Тут недалеко, – произнес он, а я пыталась от него добиться, что случилось. Но дворецкий молчал.

– Да вы можете мне сказать!!! – не выдержала я, пока мысли, словно мухи, перелетали с одной кучки неприятностей на другую. Сначала они роились вокруг «странных побочных эффектов» в виде, например, выросших рогов. Потом перелетели на кучку «А вдруг мы его отравили?».

Я положила руку на грудь, пытаясь успокоить взволнованное сердце и не поддаваться панике.

А очень хотелось!

Пока я думала о том, как объяснять стражам внезапный труп, который я сама же придумала, карета остановилась у роскошного огромного дома.

Карета остановилась у особняка, будто вырезанного из белого камня и гордости. Высокие окна отражали последние отблески заката, а чугунные ворота с гербом – переплетёнными мечами и драконом в центре – смотрели на меня, как стражи запретного знания.

Дворецкий выскочил первым. Его лицо было белее мрамора, руки дрожали так, что он едва удержал дверцу.

– Быстрее, – прошептал он, не глядя мне в глаза. – Сейчас вы всё увидите!

Я последовала за ним по вымощенной брусчаткой аллее, чувствуя, как пульс застрял где-то в горле. Всё вокруг было безупречно: фонари горели ровно, кусты подстрижены, даже ступени блестели, будто их вымыли молоком.

Но чем ближе мы подходили к двери, тем сильнее во мне нарастало ощущение: что-то здесь не так.

Как будто мир – декорация. А за ней – безумие.

Дверь открыл слуга в безупречной ливрее. Ни слова. Только поклон. От меня не укрылась его нервная бледность.

Внутри – мрамор, хрусталь, тишина, настолько густая, что в ней можно было утонуть. Воздух пах ладаном, дорогим воском… и чем-то ещё. Сладковатым. Почти болезненным.

– Подождите здесь, – сказал дворецкий и исчез в глубине дома.

Я осталась одна в огромном холле, уставленном статуями воинов и портретами предков с холодными глазами. На стенах – мечи, кинжалы, трофеи… и всё это смотрело на меня, как на нарушительницу порядка.

И тут он вошёл.

Асгарат Моравиа.

Высокий, стройный, в тёмно-синем мундире с золотыми позументами. Волосы – чёрные, длинные, уложены аккуратно. Лицо молодое: резкие скулы, прямой нос, губы, будто вырезанные из мрамора. Глаза – серые, почти прозрачные, словно за ними ледяная пропасть. Он был похож скорее на инквизитора, чем на генерала.

Асгарат улыбнулся.

Немного свысока.

– Асгарат Моравиа, – произнёс он, подходя ближе. – Очень приятно.

Он взял мою руку и коснулся ее губами – легко, вежливо, без тени фамильярности. Я почувствовала запах его духов: кардамон, сандал, лёгкая горечь полыни.

– Простите… – начала я, смущённо отдернув руку. Я еще не поняла, что случилось, а тревога холодным обручем сковывала мое сердце. – У вас всё в порядке? Как зелье? Голова не болит?

Генерал посмотрел на меня – и снова улыбнулся.

Так же приветливо и сдержанно.

Мундир на нем сидел идеально. Ни пылинки, ни расстёгнутой пуговицы. Я видела, как воротник, расшитый золотым узором, плотно обхватывает его горло. Военная выправка, сдержанность, словно он на параде, – всё это производило впечатление.

– Нет, – ответил он мягко. – Голова больше не болит.

Я обернулась к двери, где стоял дворецкий. Его лицо было мертвенно-бледным. Он смотрел на генерала – и в его глазах читался ужас.

– Зато голова теперь болит у меня! – вырвалось у дворецкого, и в его голосе звенела горькая ирония. – С тех пор как вы продали нам то зелье! И вот почему!

Дворецкий указал рукой на лестницу, и я чуть не ахнула.

Глава 23

По лестнице походкой короля мира спускался второй Асгарат Моравиа.

Точная копия первого!

Тот же мундир. Те же чёрные волосы с проседью. Те же резкие скулы.

Но улыбка – как у дьявола. Волосы его были взъерошены, а в глазах плясали огоньки, которые, казалось, разгорелись при виде меня. Его мундир был расстёгнут. Так что обнажался треугольник груди. На литой груди сверкали золотые украшения с перепутанными цепочками. Но он, казалось, не обращал на это никакого внимания.

А в движениях – звериная грация, будто он не человек, а тень, принявшая человеческий облик.

Он остановился рядом с первым.

Они стояли бок о бок – один холодный, сдержанный, с проницательным взглядом холодных глаз. Другой – тёмный, насмешливый, с лёгким изгибом губ, будто он знает всё, что ты скрываешь даже от себя.

– Асгарат Моравиа, – произнёс второй, глядя прямо на меня, и его голос был ниже, грубее, опаснее. Лёгкая нотка порочной хрипотцы мгновенно заставила кровь прилить к моим щекам. – Очень, очень приятно.

Он произнёс это таким сладким полушепотом, делая паузы между словами, словно через мгновенье сорвёт с меня одежду.

Он не стал целовать руку. Но при этом не сводил с меня глаз, в которых было отчётливо видно, что его фантазия сделала со мной всё, о чём мечтает мужчина. Всё та же улыбка застыла на его лице, словно у мужчины, который уверен, что женщина не сможет устоять перед ним.

– Вы братья? – робко спросила я, втайне надеясь, что у родителей просто не хватило фантазии придумывать второе имя, поэтому генералов назвали одинаково.

– Нет, – загадочным голосом произнёс второй. Если первый соблюдал дистанцию, согласно этикету и правилам приличия, то второй бесцеремонно её нарушил, сделав шаг вперёд. Правила этикета взвыли, когда я чувствовала близость его тела.

Второй сжал кулаки, не сводя с нас холодного взгляда.

– Мы оба – это я! – заметил первый генерал с нескрываемым раздражением.

– Это что такое? – прошептала я, глядя на дворецкого.

– Ещё недавно это было одним человеком! – прокашлялся дворецкий, а мои глаза расширились от ужаса. – Генералом Асгаратом Моравиа.

Так, для начала надо как-то для себя обозначить эти две… эм… личности. Пусть тот, который сейчас смотрит на меня взглядом инквизитора, будет «Ас», а второй… эм… «Гарт». Да, так будет удобней!

Второй генерал взял мою ладонь – не спрашивая – и провёл большим пальцем по внутренней стороне запястья, где пульс бьётся чаще всего. Было в его движении что-то такое, что заставило меня задрожать мелкой противной дрожью. Я отчётливо чувствовала запах сладкой ванили и кардамона. И на мгновенье просто разучилась дышать.

– Ты дрожишь, – прошептал он, и в уголках губ мелькнула усмешка. – Не от страха. От того, что ты чувствовала, как я смотрю на тебя с лестницы.

И на его лице появилась улыбка, в которой читались все оттенки разврата. Я рванула руку обратно, как от ожога, тут же прижав её к себе.

– Что… что происходит? – прошептала я, глядя то на одного, то на другого.

– Это я, – сказал Ас, и в его глазах мелькнул холод и всё то же раздражение. – И это я.

Второй усмехнулся, лихо отвесив театральный поклон.

– К вашим услугам, – добавил Гарт, снова обжигая мою душу дерзкой порочной улыбкой.

Он сделал шаг вперёд, почти касаясь меня.

Я увидела, как Ас посмотрел на Гарта взглядом: «Сжечь ведьму!». Но второй просто отмахнулся снисходительной улыбкой.

Так, теперь помощь нужна уже мне!