Текст книги "Выброшенная жена для генерала дракона (СИ)"

Автор книги: Кристина Юраш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

Глава 5

Я очнулась от женского скрипучего голоса.

– Что? А! Лежи, лежи… – прозвучало над ухом, хрипло и с явной насмешкой. – Уж больно красиво падаешь, аж слёзы навернулись!

Я моргнула.

– Вчера такая же, как ты, валялась у двери. Только с ребёнком. Девчонка вся в лихорадке. Я дала ей «Зелье от жара» – бесплатно. А чего делать? Пусть лучше умрёт от глупости, чем от жара! – вздохнула женщина, которая хлопотала надо мной. – Вот вздумали умирать возле моей аптеки! Словно мест других нет!

Перед глазами плыли тени, но постепенно проступили очертания: потолок с трещиной, похожей на паутину, полки, заваленные банками, свернутыми в рулон пергаментами, и… бабка.

Пожилая, седая, с лицом, изборожденным морщинами. На носу – старые, потертые очки, съехавшие на кончик, в ухе – серёжка в виде черепа (серьёзно!), а на груди – фартук, на котором, кажется, когда-то пытались вытереть кровь, вино и, возможно, руки после рыбы.

– Вы… вы меня спасли? – прохрипела я, пытаясь понять, где я.

Я лежала на кровати, под одеялом, в тепле.

И это казалось просто невероятным счастьем.

Такая мелочь, а такое счастье.

– Спасла? – фыркнула старушка, хлопнув мне по лбу мокрой тряпкой. – Да я лекарств на тебя перевела, будто ты королева с припадком! Лежи, не трясись. Голова ещё болит?

– Нет… уже нет, – удивилась я. И правда – ни пульсации, ни тошноты. Только слабость, как после долгой болезни.

– Вот и ладно. Значит, зелье сработало. А то я уж думала – сдохнешь мне тут на пороге, и придётся стражу звать. А у меня и так лицензия старенькая… Как я. Можно сказать, «прошловечная».

Я попыталась сесть, но старушка тут же прижала меня к подушке.

– Э-э-э, полегче! Ты ж не на балу! Рано тебе еще плясать! – буркнула бабка. – И кто же это тебя так «раскрасивил»? Где это тебя так «разукрасило»?

– Свекор, – сглотнула я.

Меня передернуло от воспоминаний.

Вот сказала слово, а устала, словно лопатой весь день махала. Даже в глазах потемнело.

– Извините… – прошептала я, пытаясь удержать себя в сознании. – У меня и в мыслях не было вас обременять…

– Да уж, лежи, – махнула старушка рукой, будто отгоняя муху. – Что уж тут поделаешь. Всё равно никто не купил сегодня «Зелье от храпа», а оно так и просится в помойку. Зато оно в чувство приводит неплохо, как показала практика.

– Кто вы? – слабым голосом спросила я, глядя на неё с осторожным и усталым любопытством.

– Марта. Владелица этой вот… – она обвела рукой помещение, – великой аптеки, гремевшей когда-то на всю столицу! А теперь пищит, как мышь за помойкой. С тех пор как мужа моего, покойного Артура, в землю закопали, всё пошло наперекосяк. Раньше сюда герцоги ездили! А теперь – только те, у кого понос, припадок или похмелье!

В этот момент где-то звякнул колокольчик.

Боже, как по голове кувалдой!

Я поморщилась.

– А, вот и клиент! – оживилась Марта и, прихрамывая, вышла в торговую часть, скрипнув дверью.

Всё! Хватит разлеживаться! Давай, Эгла! Поднимайся!

Я с трудом приподнялась, встала и нетвердой походкой направилась к двери. Остановившись, я заглянула сквозь щель, чтобы увидеть ту самую аптеку.

В аптеке стоял мужчина – невысокий, в поношенном сюртуке со следами неумелой починки.

Он стоял, переминаясь с ноги на ногу, будто стоял на горячих углях. Он то и дело поглядывал на дверь, будто собирался сбежать.

– Д-добрый день… – пробормотал он, глядя в пол. – Да-дайте, пожалуйста… зелье от… ну… вы понимаете… – он замялся, покраснел до корней волос. – У меня это… внутри… ну… сами…

Марта уставилась на него, прищурившись, а потом как выдаст то, от чего у меня волосы на голове защевелились!

Глава 6

– Что это ты прямо как на светском рауте! – рявкнула она покупателю. – Так и говори: «Бабка, у меня понос, как у коня от ромашки!» Или мне угадывать?

Мужчина сжался в комок, сгорая от внутреннего стыда.

– Ну… ну да… что-то живот крутит… сильно… – пробормотал он себе под нос.

– Вот молодец! – Марта развернулась к полкам, вытащила пузырёк с мутной жидкостью и швырнула ему в грудь.

Он едва поймал.

– На, держи. Три капли в рот! Не надо заливать туда, откуда льется! Только в рот! До трех точно считать умеешь? А то потом в соседнюю лавку за гвоздем придешь!

Пауза. Бабка пригляделась к нему, будто вдруг заметила нечто драгоценное.

– Ой, влюблена я в твою задницу! – воскликнула она вдруг, хлопнув себя по колену. – Никогда не говорила мужику, что у тебя такая красивая задница! А у тебя, милок, она просто прелесть… потому что денежку мне приносит!

Она раскатисто рассмеялась – так, что с полок чуть не посыпались банки.

Мужчина покраснел ещё сильнее, сунул деньги на прилавок и едва не убежал, споткнувшись о порог.

Я отпрянула от щели, прижав ладонь ко рту.

Боже… неудивительно, что аптека пришла в запустение. С таким сервисом и болеть перехочется!

Марта вернулась, всё ещё посмеиваясь, и вытерла руки о фартук.

– Кажется, я догадываюсь, почему аптека в таком… эм… грустном положении, – прошептала я.

– Ишь ты! – посмотрела на меня Марта, приглядываясь. – Только не говори, что понимаешь! А то ученых много, а умных с гулькин нос!

– Нужно чуть помягче с клиентами. Поделикатней… – начала я, стараясь искренне помочь.

– Помягче? – хмыкнула она, заметив моё выражение. – Думаешь, надо сюсюкаться? «Ой, милостивый господин, ваш животик так страдает»? Ой, да обойдутся. Сначала стоят и что-то мяукают, а ты поди разберись, что у него там! А потом дашь что-то не то! Я ж не гадалка-то! Гадалка у нас напротив! И то я лучше ее судьбу предсказываю! А ты, если у нас такая грамотная, то будь любезна! Помогай! Работа всегда есть!

Она подошла к шкафу, вытащила огромную книгу в потрёпанном переплёте и с грохотом швырнула на стол.

– Вот. Наследство от Артура. «Трактат о целебных смесях и ядовитых истинах». Пятнадцать лекарств из этой книги я делать умею. Остальное – магия, алхимия, хвощ знает что. Но муж перед смертью сказал: «Марта, делай всё, как в книге, – и не ошибёшься». Вот и делаю.

Понятно. Ассортимент маленький. Но это поправимо.

Я смотрела на книгу. На её руки – грубые, в мозолях, но уверенные.

– А… а лекарства… они работают? – поинтересовалась я, вдыхая запах трав.

– А ты как думаешь? – прищурилась Марта, глядя на меня. – Синяков нет, голова не болит, даже сознание не теряешь каждые пять минут. Значит – работают.

Она подошла к сундуку в углу, порылась и вытащила простое, но чистое платье цвета выцветшей лаванды.

– Переодевайся. Отмывайся. Вон за дверцей удобства. А потом поешь и потолкуем! А я пока посмотрю, что у нас заканчивается, окромя моего терпения!

Я замерла, понимая, что сейчас самое время признаться!

Глава 7

– Скажу сразу, я плохо разбираюсь в местных травах, – осторожно произнесла я.

– Я тоже! Но ничего! Тут всё написано! – отрезала Марта, любовно гладя обложку книги. – У меня с мужем детей не было. А ты… – она пригляделась ко мне, будто оценивая не лицо, а душу, – глаза у тебя не трусливые. Если будешь хорошо работать – оставлю тебе эту аптеку в наследство. А пока давай! Мойся и приводи себя в порядок! Может, если девка молодая за прилавком стоять будет, то и покупать охотней станут! В магазинах это работает!

Я сжала платье в руках. Оно пахло сушёной мятой и дымом. Впервые за эту ночь я почувствовала какое-то спокойствие. Я приложила платье к щеке, словно пытаясь привыкнуть к новому запаху. Запаху новой жизни.

– Спасибо, – сказала я тихо.

На глазах выступили слезы благодарности.

Вот так просто приютить незнакомую женщину может далеко не каждый!

– Да брось! – махнула старуха. – Лучше скажи, как тебя зовут, а то уж больно неудобно «эй, ты» кричать.

Я замерла. Имя… Оно казалось таким далёким. Такой роскошью. Той, что у меня пытались отнять.

– Эглантина, – сказала я чётко. Не шёпотом. Не как просьбу. А как заявление.

– Эглантина, – повторила Марта, будто пробуя на вкус. Потом хмыкнула. – Ну, Эглантина… Добро пожаловать на работу. А теперь иди мойся!

Я вымылась в теплой воде, нюхая травяное мыло. Я балдела от этого запаха. Мне казалось, что я на лугу. И если закрыть глаза, то видишь, как шелестят травы, нагретые солнцем.

Поправив платье и завязав его на талии, я прижалась носом к плечу и вдохнула его запах.

Чтобы осознать.

Чтобы поверить.

В доброту.

В помощь.

В милосердие.

Марта стояла у большого деревянного стола, навалившись на него всем весом, будто пыталась удержать его от бегства. Перед ней – кучка сухих корней, горсть высушенных лепестков и пузырёк с мутной жидкостью, из которой, похоже, уже выдохлась вся магия.

– Вот! Готово! – буркнула она, не глядя на меня. – Зелье от головной боли. Самое ходовое. Хотя, судя по тому, сколько я его сварила за неделю, ходит оно только по моим полкам.

Она сгребла всё в миску, не отмеряя, не взвешивая – просто «на глазок». Потом плеснула в котёл воды, бросила туда смесь и зашептала что-то под нос, постукивая пальцем по краю. Зелье вспыхнуло магией, а потом померкло, превратившись в мутное варево.

Я стояла рядом, сжав губы. Всё во мне кричало: «Нет! Так не делают!»

– Марта… – осторожно начала я, чтобы не обидеть. – Можно… попробую я?

Бабка прищурилась, как будто я предложила ей вымыть ноги в её же зелье от подагры.

– Ты? А ты хоть знаешь, что крапива с шалфеем – не одно и то же?

– Знаю, – сказала я твёрдо. – Но мне нужны весы.

– Весы? – фыркнула она. – У меня всё на совесть! И на глаз! А совесть у меня, между прочим, точнее твоих весов!

Но всё же, проворчав ещё немного, она подошла к шкафу, порылась в ящике и вытащила маленькие медные весы с чашами, покрытыми зеленоватым налётом.

– Держи! Только не сломай! Это ещё от Артура! Он на них даже яд взвешивал… для благородных клиентов, – добавила она с хитрой усмешкой.

Я аккуратно протёрла чаши тряпкой, промыла их, выложила на одну из них пустую пергаментную обёртку, чтобы не сыпать травы напрямую, и отмерила ровно одну унцию сушёной горькой полыни. Потом – половину унции корня имбиря, четверть – лаванды и три капли эфира мяты, отмеренные пипеткой из старого флакона. Там были ещё ингредиенты, а я ориентировалась по названиям и чётко отмеряла дозировку. Ни граммом больше!

Марта наблюдала, скрестив руки на груди, с выражением человека, который ждёт, когда его кошка начнёт читать стихи.

Только бы получилось! В этом мире я делаю это в первый раз!

Глава 8

– Ты что, магичка? – проворчала она. – У нас тут не экзамен в Магической Академии, а аптека для простых смертных! С очень стесненным бюджетом!

– Простые смертные тоже заслуживают точности, – ответила я, не отрываясь от дела.

Я влила смесь в кипящую воду, дала настояться ровно семь минут (отсчитывая про себя, как учили), потом процедила через марлю и разлила по пузырькам.

Когда я поднесла один к свету – жидкость была прозрачной, с лёгким золотистым отливом. Без мутности. Без осадка.

Марта взяла пузырёк, понюхала, прищурилась… и вдруг кивнула.

– Хм. Прямо как у Артура. Пахнет… как будто работает.

Она отхлебнула глоток прямо из горлышка – я аж вздрогнула – и замерла на несколько секунд.

– Ой, – выдохнула она. – Голова-то и правда прошла. А я думала, это возрастное…

Она посмотрела на меня с новым интересом. Я улыбнулась. Может, сама судьба привела меня сюда?

– Ну, раз ты такая умная… давай! Вари ещё! У нас «Зелье от бессонницы» заканчивается, а старик Бени уже третью ночь не спит и грозится поджечь аптеку, если я ему не помогу!

Я улыбнулась – впервые за долгое время искренне.

Я могу. Я ещё не всё потеряла.

Пока я готовила второе зелье – строго по рецепту, с той же педантичной точностью, – Марта уселась за прилавок и начала пересчитывать монеты. Они звенели так тихо, будто стеснялись своего скромного количества.

– Эх, – вздохнула она, перекладывая последнюю медную монетку. – Если б не ты, я бы уже заколотила досками эту дверь и уехала к двоюродной сестре в деревню. Там хоть куры не требуют зелья от меланхолии!

Я посмотрела на неё. Потом – на окно. За стеклом – узкий, грязный переулок, в который редко кто заглядывает.

А над дверью – старая вывеска. Дерево потемнело, краска облупилась, буквы почти стёрлись. С трудом можно было разобрать: «Апт…ка».

– Марта, – спросила я, – а краски у вас есть?

– Краски? – переспросила она, будто я попросила у неё драконьи чешуйки. – Ну… где-то были. Артур красил полки… лет двадцать назад. Небось, засохли…

Она порылась в сундуке под лестницей и вытащила баночку с густой, засохшей краской цвета выцветшей брусники.

– Вот. Радуйся.

Я взяла её, нашла кисть (половина щетины отвалилась, но сгодится), вытащила лестницу на улицу и, несмотря на боль в спине и дрожь в коленях, начала красить вывеску заново. Буква за буквой. Чётко. Ярко. «АПТЕКА».

Когда закончила, я слезла с лестницы и отошла на шаг.

Лучше. Но всё ещё – в переулке. Никто не увидит.

– Марта! – крикнула я, заглянув внутрь. – А есть у вас старая доска? Хоть какая-нибудь?

– Вот неугомонная! – пробухтела Марта. – Зачем тебе?

– Понимаете, – произнесла я. – Аптека в переулке. Люди сюда редко заглядывают только потому, что не знают, что здесь есть аптека. Ну, может, когда-то знали, но сейчас забыли.

– А я что? Фонарь повесила для того, чтобы бандитам светлее грабить было? – спросила ворчливая Марта.

– Фонаря мало. Нужна табличка, что здесь аптека. Переносная. Я поставлю ее возле угла. Пусть люди знают, что здесь аптека есть! Я уверена, что это сработает! – убеждала я.

Только бы получилось то, что я задумала!

Глава 9

– Есть! Всё у меня есть! Мусор двадцать лет не выкидывается! – отозвалась Марта, выволакивая из-под прилавка обломок столешницы. – Вот. Был у меня стол… Пока один клиент топором его не разрубил! В припадке благодарности за зелье!

Ого! Так надо быть поосторожней с клиентами, если среди них попадаются такие личности!

Я улыбнулась сквозь усталость. Взяла доску, кисть и остатки краски. Написала крупно, жирно, чтобы видно было даже в тумане:

«АПТЕКА →»

И нарисовала стрелку, указывающую прямо в наш переулок.

– Зачем это? – спросила Марта, выйдя на крыльцо и глядя, как я несу доску к углу дома.

– Чтобы видели, – сказала я, втыкая её в землю у самой дороги. – Люди не ходят в переулки без причины.

– Ходють, ходють! По нужде! – заметила Марта.

– Вот тем более! – принюхалась я. – Отобьет желание! Пусть для нужды ищут другой переулок! И да, надо будет прибраться в переулке. Но это потом! Вот! Теперь есть указатель. Люди увидят, поймут, повернут.

– Ну-ну, – буркнула Марта, скрестив руки. – Только не обещай чудес. У нас тут не рынок, а задворки!

Я вернулась в аптеку, вымыла руки, поправила платье. Сердце билось быстрее обычного.

Сработает. Должно сработать.

Но прошёл час.

Потом второй.

Тишина. Только скрип вывески да лай собаки где-то вдалеке.

Марта выглянула из-за прилавка, прищурившись на меня.

– Ну что, Эглантина? Где твои покупатели? Где толпа благородных дам с мигренью и посыльные с записками от герцогов?

Я опустила глаза.

Никого не было.

– Может… просто ещё рано? – прошептала я, но голос дрожал.

Марта хмыкнула, но не злобно. Подошла, похлопала меня по плечу – осторожно, почти по-матерински.

– Ладно, девка. Зато еще ни одного сыкуна не было! Уже хорошо!

Она усмехнулась.

Я кивнула.

И впервые за эту ночь почувствовала: даже если мир не видит тебя – ты можешь сделать так, чтобы он обязательно увидел.

Просто нужно шагнуть за угол.

И поставить стрелку.

Только почему не сработало?

Глава 10

Я откровенно не понимала, в чём дело. Откуда-то появились силы. Не извне – изнутри. Как будто моё тело наконец вспомнило: ты – фармацевт. Ты знаешь, как лечить. Даже если мир вокруг лечит молитвами и примочками из лягушачьих лапок.

Трудоголизм, оказывается, укрепляет организм. Или, может, просто не даёт думать о том, как сильно болит душа.

Я уже вымыла полы, протёрла полки, разложила травы по ящикам с этикетками («полынь – 1 унция», «мята – свежая, не сушеная!»).

И тут – динь-дон!

Звон колокольчика у двери.

В аптеку ввалился мужик – высокий, в поношенной куртке, с лицом, будто его только что вытащили из бочки с квасом. Осмотрелся, почесал затылок, будто не знал, зачем пришёл.

– Это у вас тут аптека что ли? – спросил он, оглядывая банки с подозрительными жидкостями.

Я уже открыла рот, чтобы вежливо ответить: «Да, чем могу помочь?», – но меня опередила Марта.

– Нет, милок, – бросила она, не отрываясь от пересчёта монет, – это салон гаданий «Угадаю, что болит!».

– У меня проблема, – начал мужик, нервничая, словно на экзамене, прокашлялся он в руку, словно намекая, что не очень хочет объявлять о проблеме вслух. – Я… я не могу о ней сказать… Вы понимаете…

– О! Это по нашей части! – закивала Марта, усмехнувшись. – Оммм… Сейчас духи мне скажут, что у тебя болит, погоди… Сейчас войду в транс! О, духи его предков! Скажите мне… Когда вы ждете его у себя? Скоро или нет?

Она действительно вела себя как гадалка на сеансе.

– Тс… Духи отвечают, – загадочным шёпотом произнесла Марта. – Я слышу их слабые голоса, которые прорываются из мира мёртвых. Они говорят, что они уже приготовились тебя встречать… Если ты не скажешь, что у тебя болит нормальным языком!

И совсем другим голосом добавила:

– Итак, что принёс? Где подцепил?

Мужчина замялся, будто пытался собрать мысли в кучу.

– Мне… – начал он, оборвав попытку на полуслове.

Но тут колокольчик звякнул снова.

В дверях стояла целая семья: отец в чистом, но простом сюртуке, мать с красивой старой шалью на плечах и двое детей – мальчик лет пяти и девочка помладше, оба с красными щеками и влажными глазами. Семья оглядывалась с любопытством, будто впервые видела аптеку.

– У меня… – снова начал мужик, уже тише, склоняясь к нам за прилавком. – В одном месте… Скажем так – кровоточит. И болит. И сидеть – дискомфортно. Вы давали мне в прошлый раз лекарство… Оно помогло…

Марта кивнула, как будто хранила величайший секрет королевства.

– Так, лекарство от шишек в попе у нас на третьей полке! – объявила она на всю аптеку. – Эгла! Неси! Два флакона! Там один уже не справляется, видимо!

Я чуть не поперхнулась.

Мужик покраснел так, что, казалось, сейчас вспыхнет. Он превратился в микроба, готового провалиться сквозь пол. А семья? Семья с интересом уставилась на него. Отец даже кивнул с уважением: «Молодец, держишься!».

– Нет, – подумала я, – это определённо надо пресекать.

Мужик сунул деньги на прилавок и выскочил на улицу, будто за ним гнался сам дьявол с предложением об операции.

Семья подошла ближе к прилавку.

– У нас сын кашляет, – тихо сказала мать, с тревогой глядя на ребенка. – Уже неделю. Ночами не спит.

Я посмотрела на мальчика и протянула зелье от кашля. Бледный. Глаза блестят. Лёгкий хрип при дыхании.

Не просто кашель. Возможно, начинающаяся пневмония. Или, хуже того – коклюш.

Девочка, которую мать держала за руку, чихнула.

В моей голове мелькнуло слово «витамины»! Вряд ли кто-то додумался делать витамины для детей и взрослых! Но они недорогие, их можно сделать как конфеты! Или зелье… Так, теперь главное – не забыть!

Для детей. Из шиповника, мёда, лимона – если найду. Или хотя бы из местных трав с высоким содержанием… чего-то полезного. В этом мире, наверное, ещё не знают про аскорбинку, но это не значит, что её нельзя сделать.

А ещё…

Я огляделась. Теперь мне понятен был робкий взгляд женщины. Я посмотрела на ее чистое платье, а потом на грязную старую аптеку.

Они ушли. А из подсобки вышла Марта. И вид у нее был ужасно недовольный! Она смотрела на меня так, словно я сделала что-то ужасное!

Глава 11

– Ну и чего ты им дала? «Зелье от кашля»? Оно ж слабое!

И тут же, не глядя на меня, достала из ящика маленький пузырёк:

– Вот. «Сироп из шиповника». В следующий раз, когда они придут, дай им. Скажи – бесплатно. Пусть девчонка не чихает, как кузнечный мех.

– Но у нас же денег… – начала я.

– У них ещё меньше! – оборвала Марта. – И не вздумай говорить, что это от меня. Скажи – от аптеки. А то ещё подумают, что я смягчилась!

Я снова обвела взглядом аптеку.

Полки в пыли. На окнах – жирные пятна. А фартук Марты… Боже, он выглядел так, будто в нём прятали труп, варили яд и мыли полы после чумы.

– Марта, – сказала я шёпотом, когда дверь за клиентами закрылась, – а что, если… выкрасить аптеку в белый?

– В белый? – переспросила она, будто я предложила украсить потолок золотом. – Зачем? Чтобы видно было, как быстро грязь налипает?

– Белый – символ чистоты, – ответила я. – Люди доверяют чистоте. Если мы хотим работать с аристократами, то мы должны показать, что у нас тут почти стерильно!

– Ага! Только убирать будешь сама! – хмыкнула Марта. – У меня спина не сгибается!

– Буду! – усмехнулась я, глядя на неё с вызовом. – А если мы сделаем два фартука – один для лаборатории, другой для общения с клиентами – это будет… профессионально. Чтобы видели, что у нас тут чисто! В вопросах здоровья чистота очень важна!

– У нас денег на это нет! – пробурчала Марта.

– А если я заработаю? – спросила я, глядя на вредную старушку.

– А ты попробуй, – с вызовом произнесла она.

Она не злилась. Скорее, противилась инновациям просто из вредности. Я смотрела в её глаза, понимая, что менять привычный уклад очень сложно.

– Тогда я сегодня за прилавком, – улыбнулась я. – Я просто попробую.

Марта долго смотрела на меня. Потом махнула рукой.

– Ладно. Попробуй поговорить с клиентами сама. Только знай: если кто-то начнёт орать, плевать или предлагать тебе «помочь в другом деле» – я не вмешаюсь. Я буду в задней комнате. Считать, сколько у нас осталось монет на твои похороны.

– Договорились, – кивнула я, хотя слово «похороны» мне не понравилось.

Через десять минут колокольчик звякнул в третий раз.

Вошёл мужик – грубый, с бородой, в которой застряли крошки хлеба. Не поздоровался. Просто сплюнул на пол.

Плюх.

«Убила бы…» – рычало что-то внутри меня.

Я глубоко вдохнула. Вспомнила, как в аптеке учили: «Клиент всегда прав. Даже когда он неправ. Особенно когда он неправ».

– Здравствуйте, – сказала я чётко, хорошо поставленным, почти театральным голосом. – К вашим услугам. Чем могу помочь?

Мужик оглядел меня с ног до головы, оскалился.

– А, какая девка! Помочь ты можешь! – и, понизив голос, начал озвучивать схематично, но очень конкретно свой «план на ночь со мной». С нецензурными деталями. При этом периодически шмыгая носом.

Я улыбнулась. Не как человек. А как кукла – с застывшими уголками губ и пустыми глазами.

– О, это было бы интересно, – сказала я. – Но у вас явно сопли! Разве вам подойдёт поза снизу? Да и какая девушка согласится, чтобы на неё капало? К тому же, вам тяжело будет дышать. А это испортит впечатление от процесса. Что я могу вам посоветовать…

Я шагнула к полке, взяла флакон с прозрачной жидкостью и поставила его на прилавок.

– Поэтому для начала купите лекарство от насморка. Три капли утром, три – вечером. Через два дня будете дышать, как лошадь на скачках. И мы продолжим знакомство!

Мужик сначала замер. Потом фыркнул. А потом… усмехнулся и положил на прилавок две монеты.

– Умная, – бросил он и вышел.

– Всего хорошего! Не болейте! – произнесла я, чувствуя себя в своей стихии. «Болейте! Болейте и побольше! Нам очень деньги нужны!» – мысленно добавил пустой кошелёк.

Я выдохнула. Впервые за день почувствовала: я могу это. Я не просто выжила. Я работаю. У меня получается. Я – не лишний рот. Я – помощь, двигатель прогресса. У меня появился смысл. И я держалась за него всеми душевными силами.

Только я задумалась, как послышался:

Динь-дон!