Текст книги "Золушки"

Автор книги: Кристина Ульсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

– То есть, по-твоему, для злоумышленника главным было заставить Сару выйти из поезда, поэтому происшествие во Флемингсберге не случайность?

– Именно, – подтвердила Фредрика.

– Да ну-у-у… – протянул Алекс.

– Не-е-е… – поддержал его Петер.

Алекс кивнул.

– Боюсь, версия слишком натянутая, – с сомнением в голосе добавил он.

– А какие еще есть варианты? – спросила Фредрика. – Думаешь, это просто одно большое совпадение?

– Вор крадет то, что плохо лежит! – наставительно сообщил ей Петер.

Фредрика собралась возразить, но Алекс опередил ее:

– Давайте сначала пройдемся по тому, что у нас есть, а потом продолжим обсуждение, – заключил он и кивнул Петеру.

Петер демонстративно выждал несколько секунд, ожидая возмущения со стороны Фредрики, но, к его разочарованию, та промолчала. У Эллен зазвонил мобильный, и она вышла в коридор. С трудом разбирая собственные каракули, Петер изложил коллегам скудную информацию, которую сумел добыть: никто не обратил внимания на происшествие во Флемингсберге, никто не видел, как Лилиан выходила из поезда.

– В общем, допросы мало что дали, – смущенно признался Петер.

– На данный момент мы не знаем, какая информация может оказаться важной, – успокоил его Алекс. – Фредрика, будь любезна, расскажи нам о том, что тебе удалось узнать о Саре и ее бывшем супруге.

Фредрике нравилось выступать с докладами: она всегда излагала информацию четко и ясно. На предыдущих местах работы ее презентации всегда получали самую высокую оценку, а вот полицейские считали ее манеру изъясняться слишком сухой и высокомерной, и она прекрасно об этом знала.

Она вкратце рассказала о том, какое впечатление произвела на нее Сара, а также описала произошедшее во Флемингсберге. Затем перешла к тому, что ей удалось узнать из полицейских баз данных и поделилась своими соображениями насчет того, что отношения с мужем для Сары до сих пор серьезная проблема.

Первым, разумеется, заговорил Алекс:

– Ты поговорила с бывшим супругом?

– Его зовут Габриэль, и фактически он «бывшим» не является, – начала Фредрика, – проживает в коттеджном поселке на Эстермальме. Связаться с ним мне не удалось, но я поговорила с его матерью как раз перед началом собрания, и она объяснила, что сын уехал в командировку – вроде как весь день провел в Упсале. Я попыталась дозвониться до него, но мобильный отключен. В любом случае мы должны сообщить ему об исчезновении девочки, поэтому я оставила ему сообщение на автоответчике.

– Чем он сейчас занимается? Живет один? – спросил Алекс, делая пометки в блокноте.

– Я пока еще не успела поговорить о нем с Сарой и его матерью, но обязательно займусь этим.

Алекс задумался: отец, неоднократно избивавший бывшую жену, возможно, продолжает этим заниматься… Безусловно, в расследовании исчезновения ребенка он интересная фигура, если не ключевая! В пользу этой версии говорит многолетний опыт полицейской работы.

– Как они поделили родительские обязанности? – спросил комиссар у Фредрики, откинувшись на спинку кресла и заложив руки за голову.

– Сара Себастиансон утверждает, что из-за девочки они никогда не ссорились, а вот бабушка явно возмущена тем, что девочка проводит с отцом так мало времени. У меня создалось впечатление, что она вообще активно участвует в жизни сына. Например, она сообщила, что в тот вечер, когда ее сын позвонил Саре на мобильный более ста раз, он просто «очень волновался за дочку». Утверждает, что Сара куда-то уехала и забрала Лилиан, не поставив Габриэля в известность.

– Значит, из-за ребенка они все-таки ссорились, – медленно проговорил Алекс. – Есть ли у нас основания полагать, что Сара Себастиансон лжет и что муж никогда не избивал и не преследовал ее?

– Нет, – уверенно ответила Фредрика, качая головой. – По-моему, такая возможность совершенно исключена – все ее травмы засвидетельствованы.

– Но что-то здесь не так, правда? – спросил Петер, покосившись на Алекса.

– Да, что-то не так. Пока не могу сказать точно, что именно, – отозвался тот и взглянул на Фредрику. – Ты расспросила Сару Себастиансон про эти избиения?

– Нет, я и самих заявлений пока еще не видела, но мы с ней договорились встретиться сегодня вечером – постараюсь разобраться, что к чему.

Повисло молчание, нарушавшееся лишь жужжанием допотопного кондиционера, от которого было больше шуму, чем толку.

– Да какая разница! – вмешался Петер и умоляюще посмотрел на Алекса. – Папаша, похоже, наш главный подозреваемый, конечно, если он и правда такой мерзавец, каким его выставляет Сара!

– Однозначно! – быстро ответил Алекс, заметив, как помрачнела Фредрика, услышав, что Петер сомневается в честности Сары. – Как бы то ни было, на данный момент папа ребенка – подозреваемый номер один в нашем расследовании, по крайней мере пока мы не убедимся в его непричастности!

Фредрика слегка расслабилась и чуть опустила плечи. Алексу не раз приходило в голову, что она, когда ведет себя естественно и улыбается, то очень даже ничего! Жаль только, что случается это нечасто…

– Ну ладно, – продолжил комиссар, – значит, ты сказала, что у мамы Лилиан новый любовник. Кто он?

– Личность пока не установила. Некий Андерс Нюстрём, они с Сарой познакомились недавно, она мало что знает о нем, кроме возраста и адреса. По тому адресу, где они с Сарой встречались, он не зарегистрирован, а номер мобильного привязан к незарегистрированной сим-карте. К телефону не подходит, автоответчика нет.

– Странная барышня! То выходит замуж за мужика, который ее избивает, то влюбляется в едва знакомого парня! – вздохнул Петер.

Фредрика глянула на него, но промолчала.

Алекс сделал ей знак продолжать.

– Сара позвонила ему с перрона, и они договорились, что увидятся вечером, после того как она уложит Лилиан, то есть около половины десятого. Я нашла троих мужчин по имени Андерс Нюстрём соответствующего года рождения, ранее не привлекались. Сегодня вечером встречусь с ним у Сары и тогда разузнаю о нем побольше.

– То есть ты встречаешься с ним вечером, – протянул Алекс и хотел было уже что-то добавить, как вдруг заметил, что Фредрика отчаянно пытается привлечь его внимание.

– Да? – тяжело вздохнув, повернулся к ней комиссар.

– А как женщина с собакой вписывается в сценарий, если предположить, что девочку забрал папа?

– Если девочку забрал папа, то женщина с собакой – просто совпадение, а как еще? – натянуто улыбнулся Алекс и испытующе посмотрел на Фредрику. – Да не забудем мы о той женщине, Фредрика, но на данный момент более приоритетной является иная информация, и на то есть свои причины! – Он обвел взглядом группу и, откашлявшись, добавил: – Я бы хотел поехать вместе с тобой к Саре.

Фредрика удивленно подняла брови.

Петер тут же выпрямился и насторожился.

– Ни в коей мере не сомневаюсь в твоем профессионализме, – поспешно сказал Алекс, – но думаю, что тебе не стоит проводить этот допрос в одиночку – неизвестно, что за тип этот новый парень Сары, так что безопаснее будет поехать туда вдвоем.

Петер лучезарно улыбнулся Алексу, и на секунду комиссару показалось, что молодой коллега вот-вот хлопнет его по плечу. Расследование грозит превратиться в сущий ад, если отношения в следственной группе не наладятся!

Фредрика молчала как рыба. Да и что тут говорить – достаточно посмотреть на ее лицо, на котором было написано все, что она думает о предложении Алекса.

В дверь громко постучалась Эллен.

– Могу сообщить, что уже начали поступать звонки от очевидцев, – коротко сообщила она.

– Отлично, – поблагодарил ее Алекс, – прекрасно!

Если ребенок не найдется, то, пожалуй, придется обратиться за помощью в Государственную уголовную полицию – им одним не справиться с потоком звонков.

– Несмотря на скудную информацию, у меня хорошее предчувствие по поводу этого дела! Девочка наверняка найдется, это лишь вопрос времени! – добавил Алекс в дверях, когда сотрудники уже расходились.

* * *

Собрав посылку, Мужчина положил ее в неприметный бумажный пакет и ушел, оставив Елену в одиночестве.

– Вернусь позже, – бросил он через плечо.

Елена тихонько улыбнулась. Она не могла усидеть на месте и сновала туда-сюда между кухней и гостиной, стараясь обходить стороной ванную.

В комнате работал телевизор – в новостях лишь вскользь упомянули о пропавшем ребенке, и Елена даже немного рассердилась.

Погодите, думала она, скоро вы поймете, что это настоящая сенсация! И нервно пригладила волосы. Мужчина бы наверняка разозлился на нее за это, решил бы, что она сомневается в его способностях спланировать и осуществить их проект. И все же: на кону ведь стоит так много! У них нет права на ошибку!

Елена решила сделать себе бутерброд и пошла на кухню. Девушка взялась за ручку холодильника, взгляд невзначай упал на пол – и тут… О нет! Кровь бешено запульсировала во всем теле, пульс участился, сердце заколотилось с такой силой, что ей показалось, что оно вот-вот не выдержит! Она наклонилась и подняла с пола крошечные трусики.

– Только не это! – в панике прошептала она. – Господи, да как же я могла?!

Действуя словно на автопилоте, она принялась за дело. Надо избавиться от трусиков, немедленно! Ведь Мужчина тщательно проинструктировал ее! В посылке должны содержаться определенные предметы одежды! Елена чуть не разрыдалась от ужаса, скомкала трусики и спрятала их в пакет для мусора. Господи, только бы он не заглянул по дороге в посылку, чтобы еще раз проверить ее содержимое! Девушка действовала молниеносно: вылетела из квартиры, сбежала вниз по лестнице к закрытой помойке, с трудом открыла тяжелую входную дверь, приподняла крышку контейнера, бросила туда пакет, а потом с замирающим от ужаса сердцем кинулась вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки.

Елена влетела в квартиру, захлопнув за собой дверь, и дрожащими руками повернула ключ. Сделала несколько глубоких вдохов, чтобы не впасть в истерику, а потом тихо подошла к ванной, приоткрыла дверь, зажгла свет и вздохнула с неимоверным облегчением – по крайней мере, здесь все в порядке. Обнаженная девочка на месте – лежит в ванне, где они ее оставили.

* * *

Петер Рюд рассеянно листал блокнот, с трудом разбирая собственные записи. В офисе было душно, он несколько раз обмахнулся блокнотом и попытался расслабиться. Жизнь действительно полна неожиданностей и неприятных сюрпризов, как сегодня имела возможность убедиться мама Лилиан Себастиансон. Однако Петер полностью разделял мнение Алекса: группа наверняка быстро раскроет это дело.

Его размышления прервал телефонный звонок. Взглянув на мобильный, Петер улыбнулся: звонил Джимми. Братья всегда созванивались как минимум раз в день.

– Ты меня слушаешь? – нетерпеливо произнес голос в трубке после того, как братья обменялись несколькими ничего не значащими фразами.

– Слушаю-слушаю, – поспешил заверить его Петер.

– Врешь, Петта, врешь! А вот и не слушаешь! – едва слышно рассмеялся Джимми, словно ребенок, хихикающий в кулачок.

Петер не мог сдержать улыбку: да, он и правда отвлекся и не слушал так внимательно, как обычно.

– А ты скоро приедешь, Петта?

– Скоро, – пообещал Петер, – на выходных.

– А это скоро?

– Скоро-скоро, всего через несколько дней.

Разговор подошел к концу: «целую-обнимаю», «вот уж мы поедим марципанового торта». Голос у Джимми был довольный – завтра к нему должны были заехать родители.

Когда Петер был маленький, мама часто прижимала его к себе, гладила по лицу теплыми руками и повторяла: «Ведь это могло случиться и с тобой, Петер! Ты тоже мог упасть с качелей в тот день!»

Петер до сих пор прекрасно помнил тот день, когда его брат упал с качелей, которые папа повесил в саду между березами. Помнил, как по камню, о который ударился Джимми, потекла кровь, помнил резкий запах недавно подстриженного газона, лежащего на земле брата – казалось, тот просто прилег отдохнуть и заснул. Помнил, как он подбежал к брату и попытался обнять его головенку, из которой хлестала кровь.

– Не смей умирать! – закричал он, неожиданно вспомнив про кролика, которого они с братом, заливаясь слезами, похоронили с месяц назад. – Не смей умирать!

Его молитвы были услышаны, но лишь отчасти: Джимми и правда остался в живых, но уже никогда не стал таким, как прежде. Хотя физически он развивался так же быстро, как и Петер, в остальном он навсегда остался ребенком.

Петер снова принялся листать свои записи. Никогда не знаешь, что тебя ждет в следующую секунду, и Петер знал об этом лучше, чем кто-либо другой. Не только из-за того, что случилось в детстве с его братом, но и благодаря прочему горькому жизненному опыту, кстати говоря, совсем недавнему. Впрочем, думать об этом ему хотелось меньше всего на свете.

В коридоре раздались шаги Фредрики, и Петер очнулся от своих невеселых дум.

Как-то на прошлой неделе Алекс сообщил Петеру (разумеется, по секрету), что Фредрике, по его мнению, не хватает такта и профессионального чутья. Точнее и не скажешь, мысленно согласился с ним Петер. Честно говоря, Фредрика просто надутая гусыня, того и гляди, лопнет! К тому же у нее явно мужика нормального нет, никто ей регулярно палку не кидает, вот и все, но об этом Петер предпочел промолчать. Подобные комментарии и размышления Алекса интересовали на удивление мало – комиссар вообще редко говорил о чем-то, кроме работы. Может быть, когда-нибудь, через много лет совместной работы, они смогут сходить попить вместе пивка после работы? При мысли об этом у Петера засосало под ложечкой: мало кто из полицейских мог даже мечтать о кружке пива в компании самого Алекса Рехта!

Его безумно раздражало, что Фредрика то ли не понимает, то ли делает вид, что не понимает, рядом с какой знаменитостью ей довелось работать. Сидит в своем костюме – вечно она на работу ходит в костюме! – темные волосы заплетены в косу, длинную, как кнут, и с таким пренебрежением на лице, что блевать тянет. А эта манера держаться, а этот иной раз вырывающийся у нее самоуверенный смешок! Нет, ну какой из Фредрики полицейский?! Она же «человек с высшим образованием»! Слишком много думает и слишком мало делает, а в полиции так не работают!

Петер выругался про себя: опять эта Фредрика обскакала его, ну почему допрос Сары Себастиансон поручили ей?! Все потому, что он не имеет возможности работать сверхурочно – семейная жизнь отнимает слишком много времени, поэтому он и не может показать, на что способен!

Кажется, Алекс уверен, что дело о похищении Лилиан скоро будет раскрыто. Обычная история – оскорбленный бывший супруг отыгрывается на детях, чтобы отомстить жене! Значит, дело Лилиан не особенно-то и серьезное: тогда понятно, почему поехать домой к Саре доверили Фредрике, а не ему! Даже хорошо, что поехала она, в конце концов, кому из них нужно повышать профессиональный уровень?!

Лишь в одном Петер не решался признаться даже самому себе: несмотря на то что он терпеть не мог Фредрику, внешне она казалась ему на удивление привлекательной: идеальная кожа, большие красивые голубые глаза. Голубые глаза в сочетании со слегка смуглой кожей и темными волосами смотрятся очень эффектно! Тело двадцатилетней девушки, а манера держаться и взгляд, как у зрелой женщины. А грудь какая! Тоже вполне зрелая… Петер порой и сам не замечал, как погружался в мечты о Фредрике. Всем известно, что в беззаботные годы студенческой жизни девушки зря времени не теряют – сексуального опыта им не занимать! К тому же у него были все основания полагать, что Фредрика как раз из таких. Сжав зубы, Петер выглянул в коридор, Фредрика бросила взгляд на его кабинет, проходя мимо, но молодой человек тут же отвел глаза. Интересно, хороша ли она в постели? Похоже, еще как!

* * *

Напряженный рабочий день Фредрики Бергман завершился в эстермальмской мансарде, в компании любовника. Фредрика встречалась со Спенсером Лагергреном уже много лет. Сколько именно, она предпочитала не думать, но в те редкие случаи, когда позволяла себе погрузиться в воспоминания, обычно начинала отсчет с первой проведенной вместе ночи. Тогда Фредрике был двадцать один год, а Спенсеру – сорок шесть.

Отношения у них были довольно незамысловатые: за эти годы Фредрика не раз заводила романы на стороне. Когда у нее появлялся другой мужчина, они со Спенсером прекращали отношения. В отличие от многих мужчин и женщин, Фредрика не могла встречаться с двумя одновременно.

А вот Спенсер еще как мог – и Фредрика это прекрасно понимала. Прекрасным солнечным днем тридцать пять лет назад он женился на Еве и не собирался расставаться с ней ни при каких обстоятельствах, ну разве что на пару вечеров в неделю. Такое положение дел Фредрику вполне устраивало: Спенсер был на двадцать пять лет старше, и здравый смысл говорил ей, что такие отношения долго не продержатся. Нехитрые математические расчеты подсказывали, что, даже если она и соберется связать с ним свою жизнь, пройдет не так уж много лет, прежде чем она вновь останется одна.

Поэтому Фредрика довольствовалась редкими встречами, привыкла быть на вторых ролях и не претендовать на роль единственной женщины в его жизни. Следуя своим принципам, она не страдала оттого, что их отношения никак не развивались. Спенсер Лагергрен ее вполне устраивает, уговаривала себя она.

– Не поддается, – сказал Спенсер, утирая пот со лба, после долгих попыток открыть принесенную с собой бутылку вина.

Фредрика даже бровью не повела, прекрасно зная, что он скорее умрет, чем позволит ей открыть вино. Обычно Спенсер отвечал за вино, а Фредрика – за музыку. Они оба были без ума от классики. Иногда Спенсер пытался уговорить ее сыграть ему что-нибудь на скрипке – Фредрика так и не решилась продать инструмент, – но она всегда отказывалась.

– Я больше не играю, – коротко и решительно отвечала она, и на этом разговор считался оконченным.

– Может, положить ее ненадолго в теплую воду, тогда легче пойдет? – бормотал себе под нос Спенсер.

Он корпел над бутылкой, а его тень, подрагивая, двигалась туда-сюда по кафельному полу. Кухня была такая крошечная, что он лишь чудом умудрялся не наступить Фредрике на ногу. Но нет, это невозможно – Спенсер никогда не смог бы наступить на ногу женщине, ну разве что метафорически, когда речь заходила о феминизме и он начинал отстаивать свои старомодные убеждения. Причем делал он это настолько виртуозно, что почти всегда оказывался прав. Отличное чувство юмора, теплота, хорошие манеры и живой ум – комбинация, делавшая его очень привлекательным мужчиной в глазах Фредрики, да и многих других женщин.

Из динамиков доносился Шопен. Краем глаза Фредрика заметила, что Спенсер наконец-то справился с бутылкой, подошла к нему сзади, тихонько обняла и устало прижалась к единственному телу на земле, которое она знала почти так же хорошо, как и свое собственное.

– Просто устала или совсем вымоталась? – тихо спросил Спенсер, наливая вино в бокалы.

– Вымоталась, – улыбнувшись, прошептала Фредрика, прекрасно зная, что и на его губах играет улыбка.

Он обернулся и протянул ей бокал. На долю секунды она прижалась к его груди и прошептала:

– Прости, что я сегодня так поздно…

Не говоря ни слова, они чокнулись и с наслаждением сделали первый глоток, смакуя напиток.

До встречи со Спенсером Фредрика не особенно жаловала красное вино, но теперь она просто жить без него не могла – да, за годы их знакомства пожилой профессор, бесспорно, успел научить ее не только хорошему…

– В прошлый раз опоздал я, – заметил Спенсер, ласково погладив ее по щеке.

– Только сейчас уже одиннадцать, Спенсер, – с улыбкой возразила Фредрика, – в прошлый раз ты опоздал не так сильно.

Вдруг непонятно почему у нее на глаза навернулись слезы – то ли от чувства вины, то ли просто от усталости.

– Ну, милая, ну что ты… – принялся успокаивать ее Спенсер.

– Прости, не знаю, что со мной такое…

– Ты просто устала, – решительно оборвал ее Спенсер. – Ты устала от этой ненавистной работы! Устать от работы, да еще и нелюбимой, – дурное сочетание, друг мой…

– Знаю, – тихо отозвалась Фредрика, делая очередной глоток, – знаю…

– Возьми завтра отгул, – предложил он, крепко обнимая ее за плечи, – давай проведем день вместе!

– Не получится, – вздохнула Фредрика. – Работаю над новым делом, пропала маленькая девочка. Поэтому я так сильно задержалась: вечером пришлось допрашивать маму и ее нового бойфренда. Жуткая история, просто невероятно…

Спенсер прижал ее к себе, она поставила бокал на стол и обняла его за шею.

– Я скучала по тебе, – прошептала она.

Такие слова, безусловно, нарушали их негласное соглашение, но сейчас Фредрике было не до этого.

– Я тоже по тебе скучал, – прошептал Спенсер, целуя ее в макушку.

Фредрика удивленно воззрилась на него.

– Представляешь, какое совпадение? – усмехнулся он.

В начале второго Фредрика и Спенсер решили все-таки попробовать поспать. Спенсеру, как всегда, заснуть удалось без особых затруднений, а вот Фредрике пришлось тяжелее.

В небольшой однокомнатной квартире у стены стояла широкая двуспальная кровать. В остальном обстановка была более чем скромной: два вытертых английских кресла и изящный шахматный столик. Около крошечной кухни – обеденный стол и два стула.

Квартира досталась Спенсеру после смерти отца, около десяти лет назад, и с тех пор они с Фредрикой перестали встречаться в других местах. Дома у Спенсера она так и не побывала, что в общем-то было довольно логично. Помимо встреч в этой мансарде, иногда Фредрика ездила с ним за границу, когда его приглашали на какую-нибудь конференцию. Наверное, некоторые коллеги догадывались об их романе, но, честно говоря, ей было абсолютно все равно. К тому же Спенсер занимал до неприличия высокое положение в мире науки, поэтому коллеги воздерживались от лишних вопросов.

Фредрика свернулась калачиком в объятиях Спенсера – он крепко спал, дыша ровно и спокойно. Ласково погладив его по голому плечу, она подумала, что не представляет себе жизни без него. Крайне опасные мысли, тут же одернула она себя, но из головы-то их не выкинешь… Особенно глубокой ночью, когда бывает так одиноко…

Фредрика осторожно, чтобы не потревожить его, перевернулась на спину.

Визит к Саре Себастиансон оказался нелегким во всех отношениях. С одной стороны, из-за самой Сары – она была совершенно не в себе. А тут еще Петер! Не смог скрыть злорадства, когда Алекс решил, что Фредрике не стоит ехать на допрос в одиночку, постеснялся бы! Она сразу заметила, как тот расправил плечи и ухмыльнулся.

«Ни в коей мере не сомневаюсь в твоем профессионализме», – вспомнила она слова Алекса.

Фредрика прекрасно понимала, что происходит. Ну чего, спрашивается, ожидать от молодой женщины с высшим образованием? По их мнению, максимум того, на что она способна – научиться отправлять документы на ксерокс. Стоило ей осмелиться озвучить собственные соображения, как Алекс моментально напрягался.

Как, например, насчет той женщины во Флемингсберге! Фредрика никак не могла исключить ее из списка потенциальных подозреваемых. Чудовищно! Сару даже не попросили описать ее внешность, поэтому фоторобот так и не составили! По дороге домой Фредрика сделала еще одну попытку заговорить об этом, но Алекс лишь устало отмахнулся.

– Очевидно, черт побери, совершенно очевидно, что нам нужен этот ненормальный, отец девочки! – возмущенно заявил он. – Нет никаких оснований полагать, что среди знакомых Сары найдется еще один идиот, который желает зла ее дочке или решил напугать Сару, забрав у нее Лилиан. Тем более что требований о выкупе не последовало!

Фредрика попыталась было возразить, что преступником мог оказаться кто-то другой, с кем Сара на данный момент не общается и даже не подозревает, что тот затаил на нее обиду, но Алекс не дал ей и рта раскрыть:

– Если хочешь работать в нашей структуре, то неплохо было бы научиться уважать профессионализм и опыт, которым мы обладаем! Я занимаюсь поисками пропавших детей не один десяток лет и, поверь мне, знаю, о чем говорю!

В машине повисла мертвая тишина: Фредрика поняла, что продолжать разговор бесполезно.

Она взглянула на умиротворенное лицо Спенсера: крупные черты, седые, вьющиеся волосы. Красивый, можно даже сказать, шикарный мужчина – не какой-нибудь там смазливый юнец! Она уже давно перестала задаваться вопросом, как ему удается так спокойно спать по ночам, на протяжении многих лет изменяя собственной жене. Судя по всему, они с женой уже давно жили каждый своей жизнью, заключив негласное соглашение о свободных отношениях в рамках законного брака. Детей у них не было – то ли не получилось, то ли они просто не хотели, Фредрика точно не знала.

Вообще-то Фредрика могла бы найти подход к Алексу Рехту, ведь она провела четырнадцать лет в компании мужчины, чьи убеждения, казалось, перенеслись в сегодняшний день из середины XIX века с помощью машины времени. Четырнадцать лет в компании мужчины, который до сих пор не позволяет ей самой открыть бутылку вина, даром не проходят! Фредрика грустно улыбнулась, подумав, что Спенсер, в отличие от Алекса, испытывает к ней глубокое уважение.

– Да что ты в нем такого нашла? – не переставали удивляться друзья на протяжении всех этих лет. – Почему ты продолжаешь встречаться с ним, если у вас нет никаких перспектив?

Она отвечала по-разному. Сначала это был просто захватывающий роман, водоворот страсти, запретный и благотворный для обоих. Приключение. Потом их отношения стали глубже, хотя и в заданных рамках. Оказалось, что у них много общих интересов, что они разделяют одни ценности. Со временем близость со Спенсером стала надежной опорой в жизни Фредрики. Она переезжала из города в город, из страны в страну, заканчивала обучение, меняла работу, пытаясь найти что-то подходящее, – а Спенсер всегда оставался рядом. То же самое происходило и после ее кратковременных сомнительных романов: рано или поздно случалась катастрофа, карточный домик ожиданий рушился на глазах, а Спенсер всегда оказывался рядом. Брак явно наскучил ему, но уйти от жены он не мог, а она, как поговаривали, тоже от отсутствия личной жизни не страдала…

За все эти годы родители не раз пытались поговорить с Фредрикой, отчего она до сих пор не вышла замуж. Она знала, что этим удивляет родителей не меньше, чем выбором профессии, – никто из них и подумать не мог, что в таком возрасте дочь останется одна. Бабушка вообще отказывалась в это верить.

– И у тебя наверняка кто-нибудь появится! – говорила она, жалостливо гладя Фредрику по плечу.

Однако вскоре даже бабушка перестала вести с Фредрикой такие беседы. Внучка только что отметила свой тридцать четвертый день рождения в компании друзей в шхерах и продолжала жить одна, не имея ни мужа, ни ребенка. Бабушку наверняка хватил бы удар, узнай она, что Фредрика время от времени делит постель со своим бывшим научным руководителем.

Папа произносил ненавязчивые монологи о том, как важно «довольствоваться тем, что имеешь» и «не иметь слишком много претензий». Фредрика должна понять это, и тогда она, как и ее брат, придет к родителям в гости на традиционный воскресный ужин вместе с собственным семейством. В какой-то момент, когда Фредрика уже на четвертом десятке продолжала жить одна (или, как говорил ее папа, «быть одинокой»), семейные ужины сделались такими невыносимыми, что она стала их избегать.

Лежа в темноте рядом с мужчиной, которого она, несмотря на все, видимо, любила, Фредрика подумала о том, что, когда у нее появится ребенок, Спенсер постепенно исчезнет из ее жизни. И не потому, что тут же найдет ей замену – просто ребенку в их отношениях не найдется места.

Фредрика и Спенсер давно не говорили об этом, но, поразмыслив, она начала понимать, что вряд ли успеет найти подходящего мужчину и завести с ним семью, а значит, ей стоит подумать над другими вариантами. Это решение нельзя откладывать вечно, надо определиться: или она заводит ребенка одна, или отказывается от этой идеи вообще. Она попыталась представить себе жизнь без детей, и ей неожиданно стало грустно. Как-то несправедливо и неестественно…

Вариантов было несколько: самый нереалистичный – обманом завести ребенка от Спенсера, просто взять и, ничего ему не говоря, перестать пить противозачаточные. Более осуществимый – поехать в Копенгаген и заплатить деньги за искусственное оплодотворение. Наиболее реальный – взять приемного ребенка.

– Господи, да пошли ты им уже анкету! – воскликнула ее подруга Юлия несколько месяцев назад. – Отказаться всегда успеешь – скажешь, что поторопилась с принятием решения! У тебя будет море времени подумать! Знаешь, как долго они решают, подходишь ли ты на роль приемной мамы?! Так что запусти процесс, а там посмотришь…

Сначала Фредрике эта идея показалась несерьезной, к тому же в каком-то смысле собственной капитуляцией. Она пошлет анкету только тогда, когда потеряет всякую надежду создать собственную семью. Неужели этот момент настал?

Решение она приняла в один прекрасный день, когда вдруг не смогла дозвониться до Спенсера ни по мобильнику, ни по рабочему телефону. Промучавшись сутки, она начала обзванивать больницы и обнаружила его в кардиологическом отделении Академической больницы в Упсале. У него случился обширный инфаркт, Спенсера прооперировали и поставили кардиостимулятор. Неделю Фредрика проплакала, а потом, пересмотрев свои взгляды на то, что в этом мире постоянно, а что нет, послала документы в Управление по международному усыновлению.

Фредрика нежно коснулась губами лба Спенсера – тот улыбался во сне. С улыбкой она подумала о том, что он еще не знает о ее решении усыновить маленькую китайскую девочку. Подруга права – у нее еще море времени…

Проваливаясь в сон, Фредрика мысленно спрашивала себя: а у Лилиан тоже море времени или дни девочки сочтены?