Текст книги "Золушки"

Автор книги: Кристина Ульсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Некоторое время они молча смотрели друг другу в глаза, а затем Арон Стеен мягко улыбнулся и произнес:

– Вот мы и встретились, Александер!

– Наконец-то, – спокойно отозвался Алекс.

Арон Стеен перехватил ребенка поудобнее.

Группа захвата следила за каждым его движением.

– Я глубоко убежден, что мы сможем решить наши разногласия, избежав ненужного насилия, – с улыбкой сказал Арон, слегка наклонив голову. – Не могли бы вы попросить своих коллег подождать в коридоре? Тогда мы сможем спокойно поговорить.

«Он говорит со мной как школьный учитель с напроказившим учеником, – начиная закипать, подумал Алекс. – Не ему меня учить, надо сразу дать ему это понять!»

Из-за плеча Алекса выглянул Петер с пистолетом в руке, комиссар отмахнулся от него и дал группе знак отойти в глубь коридора. Оттуда они смогут держать убийцу на прицеле, не слишком мозоля ему глаза.

Арон Стеен наблюдал за ними – губы улыбаются, но взгляд пылает.

– В огне есть нечто особенное, не правда ли? – Он крутанул пальцами зажигалку. – Я усвоил это очень рано.

Алекс ждал. Зачем? – задастся он вопросом впоследствии.

– Я отдам вам мальчика, если вы дадите мне уехать из страны, – взглянув на Алекса и его людей, произнес Арон Стеен.

– Хорошо, – медленно кивнул Алекс.

– Поступим следующим образом, – спокойно продолжал убийца. – Мы с мальчиком выйдем из квартиры, сядем в машину и уедем отсюда – и никакого хвоста. Когда я отъеду на достаточное расстояние, то позвоню вам и сообщу, где вы можете забрать ребенка.

В оконной раме за спиной сидящего с ребенком на руках Арона Стеена плясали солнечные зайчики. Некоторое время комиссар наблюдал за игрой света, а потом ответил:

– Нет.

– Нет? – вздрогнув, повторил Арон.

– Нет, мальчик не покинет эту квартиру.

– Тогда он умрет, – спокойно отозвался Арон.

– Если ты увезешь его, он все равно умрет, – возразил Алекс не менее спокойным тоном, – мы не позволим тебе забрать его.

– Но зачем мне его убивать? – занервничал Арон. – Я же сказал: мальчик в обмен на выезд из страны!

– Согласен, – ответил Алекс, – но тогда обмен мы произведем здесь. Ты отдашь мне мальчика, и мы уйдем отсюда.

Арон громко рассмеялся и резко встал с табуретки, Алекс непроизвольно отшатнулся. Группа захвата рванулась было вперед, но застыла. Вопреки всякой логике Алекс вдруг ощутил уверенность – точно его спине передалась эта напряженная энергия. Словно само присутствие вооруженных людей за спиной кардинально меняло ситуацию.

– Разве вы еще не поняли, как я работаю?! – спросил Арон, потом повысил голос: – Я выполняю все предельно точно и аккуратно!

Этот повышенный голос встревожил Алекса. Для всех будет лучше, если преступник успокоится.

– Мы обратили внимание на то, как ты работаешь. Очень впечатляет, – медленно произнес он.

– Только не надо лести, – прошипел Арон.

Однако уловка комиссара сработала.

Убийца сел на место. Ребенок безжизненно висел у него на руках, тело мальчика блестело от бензина, из носа текла тонкая струйка крови. Арон перехватил ребенка поудобнее, чтобы тот не выскользнул из рук.

У комиссара разболелась голова от удушающей вони, он открыл было рот, но Арон опередил его.

– Мы с ребенком выйдем отсюда вместе, иначе не получится, – тихо сказал он.

– Давай поговорим как взрослые люди, – сказал Алекс, присаживаясь на корточки. – Мы оба прекрасно знаем, что нам нужно: мне нужен ребенок, а тебе – свобода, – развел руками комиссар. – Думаю, мы сможем договориться!

– Действительно, почему бы нет? – спокойно отозвался Арон.

Оба замолчали. Солнце спряталось за облака, и в квартире резко потемнело.

– Но при условии, что ребенок не выйдет из квартиры? – спросил вдруг Арон.

– Именно так, – подтвердил Алекс и огляделся по сторонам.

Выход из кухни был только один. Внезапное беспокойство просочилось сквозь пары бензина и охватило Алекса. Почему убийца выбрал именно кухню, а не гостиную? Там по крайней мере есть дверь на балкон. Зачем он сам загнал себя в угол?

Арон словно прочитал мысли комиссара и улыбнулся:

– Значит, я был прав. Вы не позволите мне выйти отсюда.

Не успел Алекс ответить, как в руке убийцы мелькнула зажигалка и кухню мгновенно охватил огонь.

Часть III
Возвращение к жизни

Конец сентября

Настоящего лета ждать уже не приходилось – медленно, но верно приближалась осень. Дожди наконец-то закончились, на высоком и ясном небе сияло солнце, вечера становились прохладнее, темнело за окном все раньше и раньше.

В двадцатых числах сентября Алекс Рехт вернулся из отпуска. Замерев на мгновение в дверях своего кабинета, он заулыбался. Как приятно вернуться на работу!

В столовой его ожидали коллеги, утренний кофе и торт. Шеф произнес небольшую речь. Алекс кланялся, благодарил, принимал цветы и снова благодарил.

Удалившись наконец к себе, комиссар даже всплакнул: нет, в самом деле, вернуться на работу – правда здорово!

Руки заживали быстро, подвижность обеих, по прогнозам врачей, восстановится на сто процентов.

Алекс тысячу раз рассматривал свои ожоги – пестрая мозаика из пятен истончившейся кожи ярко-розового цвета покрывала кисти с обеих сторон, заходя на запястья, – и удивлялся: он практически не ощутил боли, когда руки загорелись. Он часто вспоминал события того дня: кухня Арона Стеена превратилась в пылающий ад, объятый огнем Арон неподвижно сидел на табуретке, прижимая к себе горящего ребенка.

Алекс бросился в самое пекло и вырвал мальчика из рук убийцы. В ушах звенел его собственный крик: «С дороги, вашу мать! Осторожно! Мальчик горит!»

Мальчик и правда горел. Так сильно, что Алекс даже не заметил, что и сам загорелся. Комиссар вытащил ребенка в коридор и упал сверху, стараясь потушить пламя собственным телом. Петер бросился к Алексу с купальной простыней и попытался накинуть ее на его отчаянно размахивающие руки. Огонь шипел, искрил и обжигал, словно извергая проклятия.

Вооружившись ковриками из коридора и ванной и полотенцами, группа захвата вошла на кухню, однако подойти к столу, рядом с которым сидел превратившийся в живой факел Арон Стеен, им так и не удалось. Сгорая заживо, он не издал ни звука. Впоследствии именно эта сцена снилась всей группе в кошмарных снах: неподвижно сидящий за столом мужчина в языках пламени.

Кто-то из соседей, почувствовав запах дыма, прибежал с огнетушителем, благодаря чему огонь удалось взять под контроль до приезда пожарных и «скорой», но к тому времени один полицейский все же погиб, а ребенок получил тяжелые ожоги. Алекса врачи «скорой» обнаружили в ванной – он пытался унять боль, подставив обожженные руки под холодную воду.

Дальше все было как в тумане: несколько дней Алекс лежал под наркозом, а очнувшись, ощутил сильнейшую боль. Однако, как уже сказано, пошел на поправку куда быстрее, чем предсказывали врачи.

Пока комиссар был на больничном, все газеты страны наперебой публиковали материалы о произошедшем. Бесчисленные статьи описывали подробности убийства двоих детей и Норы из Йончёпинга, журналисты составляли хронику событий и карты, на которых стрелками и пунктиром обозначались перемещения всех участников трагедии.

Алекс читал все, что появлялось в газетах: в основном, уверял он себя, от вынужденного безделья.

Истории Норы и Елены пересказывались разом за разом, появлялись все новые и новые подробности. Газетчики отыскивали так называемых родных и близких девушек – людей, которые не имели практически никакого отношения ни к той, ни к другой, но были не прочь увидеть свое имя в печати. Бывшие одноклассники рассказывали о странных случаях из их детства, каждый журналист считал своим долгом процитировать слова бывших учителей и работодателей жертв.

С не меньшим вниманием отнеслись журналисты и к работе полиции: почему не приняли меры заранее? Неужели нельзя было сразу установить личность убийцы? Отвечали на эти вопросы эксперты всех мастей, причем многие утверждали, мол, полиция провалила «совершенно элементарное дело». Другие все же встали на защиту группы Алекса Рехта: вполне естественно, что на первых порах главным подозреваемым стал отец Лилиан Себастиансон, однако этот безусловно логичный вывод стоил оперативной группе драгоценного времени.

Куда более критично эксперты отнеслись к операции по захвату Арона Стеена в его квартире в Мидсоммаркрансен. Одни говорили, что полицейским следовало уйти из квартиры, едва почуяв запах бензина, и вернуться с огнетушителями и другим оборудованием. По мнению других, вместо того чтобы вступать в переговоры с Ароном Стееном, надо было просто обезвредить его выстрелом через окно, к которому тот сидел спиной.

Однако ведь никто из них не присутствовал на месте событий! Впоследствии, отвечая на вопросы, комиссар настаивал: никак иначе операция пройти не могла. Разве можно бросаться на поиски огнетушителей, рискуя жизнью ребенка? С того момента, как они вошли в квартиру, пути назад у них уже не было.

Не все статьи вызывали у Алекса раздражение – попадались и любопытные, в основном объемистые очерки, посвященные анализу биографии убийцы. Журналистам удалось раскопать довольно много фактов, поэтому и тексты получились куда интереснее. Разумеется, репортеры оказались в сложной ситуации: практически невозможно рассказать трагическую историю жизни Арона Стеена, не попытавшись при этом его хоть как-то понять. Не простить, подчеркивали авторы публикаций, но именно понять!

Арон оказался одним из тех людей, у которых не было никаких шансов стать нормальным человеком, думал комиссар. Еще в младенчестве его избивала полоумная бабушка, на протяжении многих лет она унижала его, извращая в нем представления о добре и зле и не давая развиться в его душе малейшему сочувствию. День за днем обозленный на всех и вся мальчик приходил в школу в грязной одежде, провонявшей бабушкиными сигаретами. Одноклассники дразнили его, называя «бабкиной внучкой», – тощий и длинноволосый, он и правда легко мог сойти за девчонку. Особо острые на язык сверстники прозвали Арона Золушкой – за неопрятный вид и вечный запах дыма.

Когда социальные службы наконец вмешались и поместили Арона в приемную семью, ему уже исполнилось пятнадцать. Бабушка винила мальчика в смерти матери – ее дочери – и сообщила социальному работнику, что вообще не понимает, как из такого уродца может вырасти нормальный, приличный человек.

Поначалу всем казалось, что бабушка ошиблась: Арон Стеен закончил гимназию, поступил в институт на психфак и уехал жить в другой город. Но тревожные сигналы поступали еще до этого: воспитательница из детского сада сообщала, что Арон еще в нежном возрасте обожал мучить животных. Позже он так и не научился строить отношения с другими людьми, не имел друзей, притом что был довольно разговорчив и общителен. К тому же повзрослевший Арон Стеен считался красавцем, что упрочило его социальный статус.

С коллегами Арон уживался плохо, поэтому менял одну работу за другой, часто переезжал с места на место – знакомые считали, что неугомонный юноша просто никак не найдет себя в жизни.

Вернувшись в родной Умео, Арон устроился на работу в больницу и познакомился с Норой. Журналисты писали, что после разрыва с ней у Стеена, вероятно, начался психоз, поскольку именно в ту ночь он отправился к дому бабушки и поджег его. Та сгорела заживо в собственной постели.

Остальное Алексу и так было известно. Комиссар поговорил с родителями мальчика, которого Стеен взял в заложники, и узнал, что малыш идет на поправку крайне медленно – он получил куда более серьезные ожоги, чем Алекс, однако все-таки выжил – и это главное. Родители были благодарны полиции, а вот будет ли испытывать благодарность мальчик, покажет время.

Несмотря на то что полиция ценой невероятных усилий смогла вычислить убийцу, многие вопросы пока оставались без ответа. Так, например, где именно Арон лишил жизни детей, точно выяснить не удалось. Вероятно, Лилиан умертвили в квартире Елены, а Натали – дома у Арона, но доказательства у следствия отсутствовали. Неясно было, почему убили Нору. Елена Скорц утверждала, что ничего об этом не знает.

Елену выписали из больницы, теперь она находилась в следственном изоляторе Крунуберга в ожидании суда. Она отрицала все предъявленные ей обвинения, однако полиция располагала неоспоримыми доказательствами пребывания Лилиан в ее квартире. К тому же в мусорном контейнере ее дома был обнаружен полиэтиленовый пакет с трусиками девочки. На допросе Елена тем не менее отказывалась комментировать этот факт. Алекс никак не мог понять, испытывает ли он жалость к этой женщине или нет.

В дверь осторожно постучали.

На пороге кабинета стояла растерянная Фредрика.

– Проходи, – тепло улыбнулся Алекс.

Фредрика улыбнулась в ответ и уселась в кресло.

– Просто хотела узнать, как дела. Как вы?

– В целом отлично, – кивнул Алекс. – А ты как?

– Да все в порядке.

– Отпуск удался? – с неподдельным интересом спросил Алекс.

Фредрика растерялась: и лето, и отпуск казались сейчас чем-то далеким и нереальным. Она заставила себя вспомнить чудесную неделю, которую они со Спенсером провели в пансионате в Скагене.

– Да-да, я просто отлично отдохнула, – немного печально улыбнулась она.

Девушка вспомнила ветреный день, когда Спенсер сидел на песчаном берегу, задумчиво смотрел на море, щурясь от яркого солнца, а потом вдруг повернулся к ней и сказал:

– Это самое большее, что я могу тебе предложить, Фредрика…

– Я знаю, – ответила она.

– Не хочу, чтобы ты думала, что я веду себя нечестно…

– Об этом не волнуйся. Я в тебе никогда не сомневалась.

Потом они молча сидели на песке и смотрели на огромные волны, но в какой-то момент Фредрика наконец собралась с духом и осторожно произнесла:

– Кстати, насчет нечестного поведения… мне надо с тобой кое-что обсудить…

Фредрика настолько погрузилась в воспоминания, что совсем забыла об Алексе.

Комиссар деликатно кашлянул.

– Кстати, спасибо за диск, мы с Леной просто в восторге! Слушаем каждый день!

– Здорово, – широко улыбнулась Фредрика, и, ее глаза радостно засияли. – Мне самой он ужасно нравится!

Возникла неловкая пауза, Алекс заерзал на стуле и решил, что пришла пора задать ей один важный вопрос, но Фредрика опередила его:

– А Петер когда выйдет на работу?

– Э-э-э, первого ноября, – подумав, ответил комиссар. – Если, конечно, не решит вдруг стать домохозяйкой!

Фредрика не смогла сдержать улыбки. Общими усилиями им с Петером удалось довести до конца расследование, которое началось, когда на Центральном вокзале пропала Лилиан Себастиансон. Под конец Фредрике и Петеру даже стало нравиться работать вместе, они зауважали друг друга и очень тепло расстались, когда в начале августа Петер взял отпуск по уходу за детьми.

С тех пор Фредрика его не видела, несколько раз собиралась позвонить, но так и не собралась. Возможно, потому, что для нее он все же оставался коллегой, а не другом. А теперь прошло слишком много времени – как-то странно будет выглядеть. К тому же сплетники поговаривали, что Петер с женой решили «некоторое время пожить отдельно», однако Петер попросил знакомого юриста подготовить документы к разводу и разделу имущества.

Как это грустно, подумалось Фредрике.

Алекс придерживался того же мнения, однако они не стали обсуждать личную жизнь коллеги – оба и так все понимали.

Снова повисла пауза, и Алекс во второй раз попытался задать крайне интересующий его вопрос:

– Ну, так что ты решила, Фредрика? Останешься у нас?

– Да, – спокойно ответила девушка, глядя комиссару в глаза, – останусь.

– Я ужасно рад, – признался Алекс.

И снова оба поняли друг друга без лишних слов. Фредрика подумала, что сейчас, пожалуй, как раз момент, чтобы сообщить Алексу, что, несмотря на ее решение, многие вещи должны измениться: оценка ее профессионального уровня, отношения к ней как к гражданской сотруднице и так далее. Газетчики не преминули осветить роль, которую Фредрика сыграла в расследовании, что неизбежно вызвало пересуды о конфликте внутри полиции между собственно полицейскими и гражданскими специалистами. Фредрике пришлось дважды отказаться от участия в ток-шоу – она совершенно не собиралась делиться своими соображениями на сей счет по телевидению.

Нет, пожалуй, этот разговор может подождать, ведь Алекс только-только вышел на работу, оправившись от ожогов.

Однако оставался один вопрос, о котором Фредрика умолчать не могла:

– Должна поставить вас в известность, что в апреле следующего года я ухожу в декрет.

– В декрет?! – Алекс аж вздрогнул от неожиданности.

Фредрика прикусила губу, чтобы не рассмеяться.

– Я стану мамой, – ответила она, зардевшись от гордости.

– Поздравляю! – машинально отозвался Алекс.

Потом внимательно посмотрел на нее.

– А ничего не видно! – вырвалось у него, но он тут же осекся.

Фредрика молча улыбалась, и тут Алекс сморозил еще одну глупость:

– А теперь что же – экстренная свадьба?

Теперь пришла очередь Фредрики вздрогнуть от неожиданности. Алекс в отчаянии замахал руками, ругая себя за непростительную бестактность. Фредрика натянуто хихикнула. Экстренная свадьба – кому теперь такое в голову взбредет?

Ладно, Алексу простительно, подумала она и ответила:

– К сожалению, нет. Дело в том, что отец ребенка уже женат.

Глупо улыбаясь, Алекс уставился на Фредрику, уверенный, что та шутит.

Но она, как оказалось, говорила правду.

Комиссар отвернулся и посмотрел в окно. Пора все-таки съездить в Южную Америку, подумал он.

От благодарного автора

Это моя первая книга, поэтому послесловие будет довольно длинным, но впредь такого не повторится – по крайней мере, я на это надеюсь.

Я бы никогда не смогла написать книгу, если бы на протяжении двадцати лет не сочиняла бесконечное количество сказок и рассказов – надо же с чего-то начинать! Я начала писать в семь лет, еще в начальной школе, и моими первыми произведениями стали самодельные комиксы. Я глубоко признательна моим прекрасным учителям, которые еще в младших классах привили мне любовь к чтению и письму, а затем, увидев, какую радость мне приносит сочинительство, постоянно поощряли меня. Спасибо вам, Кристина Йорансон, Кристина Пермер и Улле Хольмберг!

Понятия не имею, как мне в голову пришла идея написать эту книгу – у меня всегда так. Однажды она просто возникла у меня в голове и стала умолять ее записать. Случилось это в августе 2007 года, за восемь дней до конца отпуска, а в январе 2008-го был окончен первый вариант рукописи. Невероятное ощущение: я впервые довела работу над книгой до конца! Как мне это удалось? По многим причинам, но сейчас мне хотелось бы поблагодарить моего коллегу, писателя Стаффана Мальмберга, который сказал мне: «Если хочешь написать книгу, напиши не менее девяноста страниц! Напишешь девяносто – напишешь и все остальное!» Благодаря ему мне удалось убедить себя в том, что не всем моим наброскам к ненаписанным романам суждено пылиться в ящике письменного стола.

Этот детективный роман – абсолютно вымышленная история, по крайней мере, сам сюжет. С осени 2005 года я работаю в полиции, хотя у меня нет полного полицейского образования, и за эти годы я, безусловно, многому научилась. Поэтому я хотела бы от всей души поблагодарить Свена-Оке и Патрика, которые с юмором комментировали мой текст, делились со мной богатым опытом работы в полиции и научили меня тому, что необходимо знать о работе следователя. Каждый по-своему, вы оба делаете полицию Швеции еще лучше! За все оставшиеся в тексте ошибки и намеренные изменения при описании работы в полиции несу ответственность я, и только я.

Что бы ни думали люди по этому поводу, написать книгу – полдела, гораздо сложнее ее доработать. Пишу я очень быстро, а вот остальная часть работы занимает у меня много времени. Рано или поздно каждый писатель убеждается в правоте слов гениального Стивена Кинга: «Писать под силу и человеку, а редактирование – это от Бога». Именно поэтому при редактуре текста писателю особенно нужна помощь. И я ее получила – можно сказать, в божественных количествах.

В первую очередь я хотела бы поблагодарить издательство «Пиратфёрлагет» и работающих там профессионалов, которые поверили в меня и решили издать мою книгу! Войдя в ваше издательство, я сразу поняла, что здесь мне понравится! Особо хочу отметить Софию Братселиус Тунфорс и Анну Хирви Сигурдсон: София с огромным энтузиазмом и терпением вводила меня в мир книгоиздания и очень помогла мне в работе над книгой точными и обширными комментариями; Анна обладает потрясающим чувством языка и, взявшись за свою волшебную ручку, упрямо и с юмором правила мой текст, оказывая мне неоценимую поддержку!

Также хотелось бы поблагодарить мою несравненную невестку и подругу, Каролин Ульсон, которая не только выбрала меня крестной матерью своей первой дочери Тельмы, но и потратила много времени на чтение первого, довольно плачевного варианта рукописи, несмотря на то что была уже на сносях.

Я хочу сказать спасибо Хелене Каррик, которая вычитывала рукопись на заключительных этапах работы, внося важные предложения и замечания. Она – непревзойденный читатель, беспощадный критик, а главное – верная подруга! Я счастлива, что рядом со мной есть столь вдохновляющий и заражающий своей энергией человек!

Наконец, не могу не поблагодарить Софию Экхольм, которая показала мне, что такое настоящая, безграничная преданность, и при каждом удобном случае и словом, и делом доказывала мне, что верит в меня и мой успех. Во многих отношениях ты стала частью этой книги, без тебя работа была бы куда более скучной!

Спасибо всем вам!

У письменного стола в Стокгольме,

весна 2009 г. Т.