Текст книги "Начать всё сначала"

Автор книги: Кристина Риччио

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)

– Ничего, что ты будешь с ним сегодня ночью? – спрашиваю я Бейб.

– Да, он король драмы, но безобиден. Я попробовала сделать первый шаг, потому что я думала… то есть я знаю, что его попытки поцеловать тебя были грубым способом доказать мне, что он хочет быть только друзьями.

– Ну, это дерьмово, – замечаю я.

– С ним так всегда. Он ведет себя как пятилетний. Мы в комнате с двумя другими людьми, так что он будет вести себя нормально.

– Мой телефон включен, если понадоблюсь, – уверяю ее я. – И просто для справки, мы уже пропустили последний поезд метро, так что нужно направиться прямо к остановке такси.

Завернув за угол лестницы, мы видим Чэда, стоящего у двери с опущенной головой и засунув руки в карманы. Мы трое берем свои пальто, а Чэд молча присоединяется к нам по пути к остановке такси вниз по улице. Бейб идет быстрым шагом, обгоняя нас, а Чэд тащится позади.

– Эй, – Пайлот слегка толкает меня, пока мы идем по мостовой.

– Эй, – я толкаю его плечом в ответ.

– Помнишь, как мы собирались отправиться на машине времени на концерт «Beatles»? – он сияет.

– Конечно.

Его глаза ярко светятся.

– Может, на следующих выходных нам стоит, наконец, поехать в Эдинбург?

– Почему? Там играют «Beatles»? – острю я.

Он хрипло смеется и опускает взгляд, улыбаясь.

– Что такое, нет ответа? Маэстро шагов, пять звезд на Trip Advisor, Пайлот Пенн волнуется? – я триумфально улыбаюсь ему.

Он отвечает каменным выражением лица.

– Отвечая на вопрос об Эдинбурге, я мечтала увидеть место рождения моего дорогого Гарри с тех самых пор, как мы это обсудили в первый раз.

Пайлот опускает взгляд. Когда спустя несколько мгновений он поднимает голову, в его глазах светится беспокойство.

– Мне жаль, что мы не съездили туда в прошлый раз.

Я вздыхаю.

– Мне тоже, но в этот раз мы поедем, – я сжимаю его руку, прежде чем отпустить ее, встав позади Бейб в очереди за такси.

44. Я пропала

Сорок минут спустя мы с Пайлотом выходим из лифта на шестом этаже. Мы доходим до конца коридора и останавливаемся у двери в классической позе «конец свидания».

– Итак, третье свидание подходит к концу, – улыбается он.

– Мы неплохо справляемся с этими свиданиями.

– Согласен.

Он берет меня за руки, я наклоняюсь вперед, и наши губы встречаются.

Этот поцелуй – снова пожар. Я приветствую жар, теряюсь в нем.

Мои руки обвивают его шею, а его скользят по моим бокам, огонь беснуется на моей коже, когда его руки касаются моих бедер.

И вот я уже не стою на земле.

Моя спина прижата к стене, а лодыжки скрещены за его спиной. Я провожу руками по его шее и волосам и отстраняюсь, чтобы перевести дыхание.

Гляжу на пол.

– Как это произошло?

– Точно не знаю. Как-то связано с путешествиями во времени? – он хлопает ресницами. Они такие красивые и длинные.

Мои пальцы скользят по его рукам – они все в мышцах. Черт, он сильнее, чем я думала. Наши губы снова встречаются, медленнее и настойчивее. Его руки скользят вверх по моей спине. Вниз по моим ногам. Сейчас во мне бушует настоящий инферно.

Мы в коридоре.

Я снова отстраняюсь. Он улыбается.

– Наверно, нужно пойти поспать, учитывая, что мы в коридоре хостела.

– Ладно, – он кивает, не нарушая зрительного контакта.

– Знаешь, у тебя очень красивые глаза, – говорю я ему.

На мгновение он их закрывает, а его улыбка становится шире.

– Я думал о том же.

Я прикусываю язык.

– Ты тоже думал о своих глазах?

Он отходит на шаг от стены, поджав губы. Да, мы должны зайти внутрь, но мое тело хочет остаться здесь, с Пайлотом. Желание всеобъемлющее. Оно ему действительно нравится. Этого никогда не происходит… все всегда быстро проходит. Мы целуемся, это приятно, а потом я готова попрощаться и пойти в мое личное пространство.

Не сейчас. Нет, спасибо. Мне нужно меньше пространства. Никакого пространства.

У нас соревнование по гляделкам.

– Итак, кажется, чтобы мы пошли в комнату, тебе нужно спуститься, – он вскидывает брови. О да.

Вместо того чтобы спуститься, я наклоняюсь вперед, и наши лбы соприкасаются. – Мне тут действительно нравится.

– Мне ты там тоже нравишься, – выдыхает он и снова проводит руками по моим джинсам, и я лишь крепче цепляюсь ногами. А потом я снова оказываюсь прижатой к стене, а его губы оставляют след из поцелуев на моей шее, прежде чем встретиться с моим губами. Я выправляю его рубашку.

В коридоре. Я бросаю край рубашки и отстраняюсь. Делаю вздох.

– Нужно остановиться.

– Разве мы не остановились? – Он изображает замешательство. Я улыбаюсь и, глубоко вздохнув, расцепляю ноги и возвращаюсь на землю, приглаживая волосы. Ключи на полу. Наши куртки на полу. Вау.

– Нужно будет повторить, – добавляю я, беззаботно поворачивая ключ в замке.

– Согласен.

Я распахиваю дверь. Мужчина постарше спит в дальнем углу, а парень помоложе лежит через две кровати от нас. Я бросаю сумку на кровать и смотрю на Пайлота. Он все еще стоит у двери.

Это всё может исчезнуть завтра.

Он встречается со мной глазами и вскидывает брови:

– Что?

Я подхожу к нему и беру его за руку. Прежде чем я успею потерять уверенность, тяну его в ванную.

Что я делаю?

Я закрываю дверь позади нас. Закрываю замки с обеих сторон. Пайлот внимательно наблюдает за мной. Я расстегиваю верхнюю пуговицу его клетчатой кофты. Он не двигается, поэтому я продолжаю, наблюдая за его лицом. Я тянусь и снимаю кофту с его плеч. Она падает. Под ней на нем белая футболка. Он кладет руки на мою талию, и они скользят под мою кофту. Поднимаются по моему животу, скользя по моей коже, снимая топ по пути.

– Ты хочешь…? – выдыхает он.

– Да, а ты? – я улыбаюсь.

– Да, но, – он смеется и, засунув пальцы в петли для ремня, притягивает меня ближе. – Выбор ванной так не похож на тебя.

Он прав. Я ненавижу эту ванную. Его пальцы скользят по нижней части моей спины, касаясь линии моих джинсов на талии. Огонь. Огонь. Огонь.

– Прямо сейчас я не вижу ванную, – искренне отвечаю я.

Он выдыхает, и его пальцы расстегивают мои джинсы. Он опускается на колени и медленно снимает их, потом проводит пальцами по моим ногам.

Я пытаюсь дышать нормально. Этого не может быть.

Я выхожу из штанов, все еще в армейских ботинках, потому что давайте будем реалистами, этому полу нельзя доверять. Встав с пола, Пайлот снова поднимает меня на руки. Это самое сексуальное, что случалось в истории моих романтических отношений. Я обвиваю его руками. Смыкаю ноги на его талии. Наши губы встречаются. Больше пламени. Мы двигаемся. Он опускает меня на раковину.

Раковина в хостеле. Я начинаю смеяться сквозь его поцелуи.

Он отодвигается на дюйм, улыбаясь.

– Что такого смешного?

Еще один приглушенный смешок.

– Не знаю. То есть ты прав, мы в ванной хостела. Это пошло? Мы отвратительны? – я так широко улыбаюсь, что видны все зубы.

Он сияет.

– Прямо здесь есть душ, Шейн. Ты чувствуешь себя отвратительно?

– Нет, – я смеюсь, прижавшись к его лбу, а потом его руки обвивают мои бедра, и он снова поднимает меня. Мы идем к душу. Я визжу, размыкая ноги и вырываясь.

– Нет! – хихикаю я, откинув голову. – Не душ! Куда угодно только не душ!

– О чем ты? Нам нравится этот душ! – остроумно замечает он.

Он заходит в крошечную душевую в одежде, со мной на руках. У меня приступ смеха. Мои ноги прижимаются к холодной плитке стены. Мы занимаем буквально все пространство просто стоя там. Его улыбка становится шире. Он отпускает мою ногу, чтобы нажать на гигантскую серебряную кнопку. У меня начинается истерика, когда начинает литься еле теплая вода, вымачивая нас и оставшуюся одежду. Капли свисают с его ресниц, а его белая рубашка прилипает к коже. Когда наш смех замирает, я расцепляю ноги и опускаюсь в обуви на пол душевой. Его губы находят мое ухо и поднимаются к моим губам. Я хватаю его за футболку, поднимаю ее и стаскиваю через голову. Бросаю на пол и мгновение рассматриваю его мускулистое тело. Пальцы Пайлота играют с моим бельем, щекоча кожу. А потом внезапно поток воды прекращается.

Наши глаза встречаются, и мы оба начинаем смеяться. Мое внимание возвращается к открывшимся мне кубикам на его животе.

Я улыбаюсь и указываю на них.

– Что это такое? Прошлый год ты занимался в спортзале?

Он качает головой со смущенной улыбкой, и я провожу рукой по этому рельефу, прежде чем снова включить воду. Он дрожит и прижимает меня к себе. Внутри все пылает, я чувствую, что в темноте моя кожа светилась бы.

– Тебе всегда нужно ходить без рубашки и под дождем, – говорю я ему.

Его губы находят мои, и я тереблю ремень на его джинсах.

– Только если ты согласишься на тот же дресс-код, – получается у него произнести между поцелуями.

Вода снова прекращается. Он снова включает ее, не отрываясь от меня, и снова поднимает меня с пола. Прижимает к холодной стене, и я начинаю медленно сползать. Он пытается удержать меня на месте, а я пытаюсь удержаться, словно шпион в каминной трубе. Ботинки скрипят, касаясь плитки в борьбе.

– Мы сможем, – говорю я между ахами.

– Мы сможем! – повторяет он.

Это крошечный душ с тремя стенами. Все уже скользкое, и мы елозим, как пьяные моряки. Он делает шаг назад, смеясь. Без поддержки стены мы старательно пытаемся удержать равновесие. Посреди поцелуя он бьется спиной о плитку позади него, и я кричу, когда мы медленно падаем назад, скользя вдоль стены, плитки визжат, и в итоге мы оказываемся горой на полу. Он наклоняется вперед, хихикая, а меня одолевают безмолвные конвульсии, и я пытаюсь изо всех сил не разбудить вселенную своим смехом.

Вода снова прекращает бежать. Я кусаю губу, чтобы сдержать смешок, и поеживаюсь, когда тепло исчезает.

– Знаешь что? – он сужает глаза.

– Что?

Он убирает волосы с моего лица.

– Мы найдем кровать, – говорит он.

Я вскидываю брови.

– И где мы найдем эту мистическую кровать?

Он берет меня за руки, помогая подняться с пола.

Пять минут спустя мы бежим по коридору к лобби, дрожа и держась за руки. С моих волос летят брызги, а футболка намокает из-за мокрого бюстгалтера. Ботинки хлюпают по полу. Пайлот выглядит так, словно его толкнули в бассейн в одежде. Его джинсы намокли и стали тяжелыми.

Мы останавливаемся перед подростком за стойкой. Замерзая, я прижимаюсь к Пайлоту, все еще улыбаясь, как идиотка. У него все то же глуповатое выражение лица.

– Привет, нам нужна пустая комната, – говорит он.

Девушка поднимает взгляд от журнала, в смятении оглядывая нас.

– Эм… комната на двоих будет дорого стоить…

Я дрожу, прижавшись к Пайлоту. Он пробегает рукой вверх и вниз по моей руке, перед тем как достать кошелек.

– Нам нужна комната.

* * *

Я распахиваю дверь в комнату, полную пустых кроватей. Пайлот затягивает меня внутрь, и я ногой закрываю дверь позади нас.

45. Сияние

Я просыпаюсь рядом с Пайлотом в одной из четырех кроватей, наши конечности переплетены, он дышит мягко и ровно рядом со мной. Я все еще чувствую, что вся сверкаю внутри и снаружи. Напрашивается аллюзия на Сумерки, но я сдерживаюсь. У меня никогда не было такой ночи с Мелвином. У меня никогда не было таких свиданий с Мелвином. Я никогда и ничего близкого к такому не испытывала с Мелвином. Серьезно, зачем я встречалась с Мелвином?

Наши сумки лежат в углу комнаты. Пайлот вернулся в общую комнату, чтобы забрать их из шкафчика прошлой ночью. Я медленно выскальзываю из постели и спешу в ванную, чтобы одеться и почистить зубы.

Пайлот приоткрывает глаза, когда я возвращаюсь и сажусь на край кровати. Он приглашающе приподнимает тонкую, полупрозрачную простыню. Я проскальзываю под нее и устраиваюсь рядом с ним.

– Доброе утро, – произносит он сонным голосом.

– Доброе, – тихо отвечаю я.

– Это были действительно фантастические три свидания.

Я улыбаюсь.

– Соглашусь.

Уголок его губ приподнимается.

– Согласишься? – дразнит он. – А каков вердикт на Trip Advisor? Сколько звезд?

Я подпираю голову рукой.

– М-м-м, как ты думаешь?

Он лениво улыбается и поднимает десять пальцев. И показывает их дважды.

Я хихикаю, снова падая на спину.

– Соглашусь.

* * *

Бейб и Чэд сидят на разных концах скамейки рядом с пустым ресепшеном.

– Привет, – мы с Пайлотом здороваемся с Бейб. Она поднимает голову, как обычно шикарно выглядя с красной помадой и белым беретом. Чэд продолжает смотреть на пол как очаровательный парень, каким он по сути и является.

– Привет, пойдем найдем такси, – все, что говорит Бейб, прежде чем кинуться к двери. Я иду за ней, таща с собой чемоданчик на колесиках. Бейб первой садится в машину, пока водитель грузит в багажник наши чемоданы. Прежде чем выйти из комнаты, мы с Пайлотом поспорили о том, будет ли Чэд настаивать этим утром на отдельном такси и будет ли на его левой щеке синяк или нет.

– У него не будет синяка! – смеюсь я.

– Он ныл слишком громко, чтобы у него не было синяка, – Пайлот усмехается, закинув рюкзак на плечи.

– Пять фунтов говорят о том, что он все еще будет ныть насчет отдельного такси, – возбужденно бросаю вызов я.

– Десять фунтов на то, что он точно станет ныть насчет собственного такси.

– Ставки не так работают!

Когда водитель такси захлопывает багажник, мы с Пайлотом обмениваемся взглядами.

Я пытаюсь не улыбаться так очевидно, когда Чэд рявкает:

– Я не сяду в это такси!

Я скрещиваю руки на груди и сердито смотрю на него, стоя рядом с дверью такси.

– В этом такси четыре места. Нам понадобилось десять минут, чтобы найти его. Можешь поехать с нами или один.

– Я не хочу ехать в одном такси с ней, – говорит он тихим голосом. Смотрит на Пайлота, молча умоляя словно четырехлетний.

Я сажусь в машину, занимая среднее место рядом с Бейб. Она старательно смотрит в окно на пустую металлическую беседку с другой стороны улицы.

– Да ладно, старик, можешь сесть спереди, – спокойно советует Пайлот и садится сзади, рядом со мной, ставит рюкзак возле ног и закрывает дверь. Мы вдвоем смотрим на Чэда через окно. Он сдувается, идет к пассажирскому месту, открывает дверь и сажает свой зад на переднее место.

– Гар дю Нор, пожалуйста! – говорю я водителю.

Пайлот кладет руку мне на колено и сжимает его, ухмыляясь этой маленькой победе. Он наклоняется, касается губами моего уха и шепчет:

– Он тебя боится, – кажется, это его невероятно позабавило.

* * *

Париж проносится мимо нашего окна, когда «Евростар» выезжает с вокзала. Я сижу рядом с Бейб. Пайлот и Чэд сидят в паре рядов впереди. Как правило, Бейб живет и дышит где-то около девяти по шкале счастья, но в настоящий момент она упала, по крайней мере, до четырех. Мы молчим около десяти минут, прежде чем я решаю попробовать вовлечь ее в разговор.

– Бейб, – неуверенно начинаю я. – Бейб, – повторяю я немного громче, потому что она все еще смотрит в окно. Точно не знаю, что скажу. Классический вопрос: ты в порядке? Но когда кто-то спрашивает меня, в порядке ли я, когда очевидно нет, это меня просто бесит.

– Бейб! – повторяю я еще раз. Она отворачивается от размытой картины и устало смотрит на меня.

– Что? – вздыхает она.

Я хмурюсь, пытаясь подобрать правильные слова.

– Э… я… почему тебя зовут Бейб?

– Почему меня зовут Бейб? – повторяет она, сбитая с толку.

– Ага, это необычное имя. Я гадала, есть ли за ним какая-то история, – я вскидываю брови.

Она снова вздыхает и, к моему облегчению, кончик ее губ слегка приподнимается.

– Вообще-то, это не мое настоящее имя.

– Что? – говорю я слишком громко. Я в шоке, что не знала этого. Я знакома с ней многие годы. Почему я никогда не задавала этот вопрос?

– Ага, меня зовут Барбара, – теперь она слегка улыбается. Едва заметно, но это считается.

– Не могу поверить, что все это время тебя звали Барбара, а мы не знали. Это безумие. Все зовут тебя Бейб?

– Не-а, я решила, что это было бы крутым прозвищем, так что я поменяла его на Фейсбуке, и попросила называть меня Бейб с самой первой встречи.

– Вау. Круто, – я медленно качаю головой, обдумывая все это. – Мне всегда в детстве хотелось иметь прозвище, но для Шейн нет хороших вариантов.

– Шей?[10]10
  Певица.


[Закрыть]

– Не фанатка, – отмахиваюсь я.

– Шейни?

Я высовываю язык.

– Шейн – единственная адекватная форма от Шейн.

Мы замолкаем.

– Сыграем в игру, – предлагаю я.

– Ты захватила игру?

– Только лучшую: карты – или мы можем играть в ужасно раздражающую для всех вокруг нас «Я еду на пикник!»

Она смеется.

– Я никогда в нее не играла! И как играют в эту раздражающую игру?

– Слушай, мы повторяем фразу, добавляя слова в список, а потом начинаем с каждой буквы алфавита… Знаешь, это будет весело. Давай будем называть только вещи, связанные с Диснеем или Гарри Поттером. Я начну. – Я прочищаю горло. – Я отправляюсь на пикник и беру с собой… Альбуса Дамблдора.

Она щурится и улыбается.

– Я отправляюсь на пикник и беру с собой Альбуса Дамблдора… и Баббу?

– Вот так, получается. Теперь лишь вопрос времени, когда люди в нашем вагоне начнут строить планы, как задушить нас.

Она хихикает, и я продолжаю:

– Я отправляюсь на пикник и беру с собой Альбуса Дамблдора… и Баббу и Волан-де-Морта?

– Я отправляюсь на пикник и беру с собой Альбуса Дамблдора… и Баббу, Волан-де-Морта и Гуфи?

– Я отправляюсь на пикник и беру с собой Альбуса Дамблдора… и Баббу, Волан-де-Морта и Гуфи и ээээ Добби!

Мы много часов вот так развлекаемся с игрой для шестилетних в долгой поездке на поезде. Она по-хорошему вводит в ступор, словно элементарная медитация. Она заставляет направить все блуждающие мысли на вспоминание случайных слов в алфавитном порядке. Наконец закончив, мы погружаемся в молчание. Я вижу, когда Бейб снова начинает опускаться в бурю грустных мыслей, связанных с Чэдом, потому что ее лицо темнеет.

– Эй! – я пытаюсь поймать ее до того, как она уйдет еще глубже. Бейб поворачивается лицом ко мне.

– Да?

– Эм, – я сглатываю. – Просто хочу сказать, что ты классная, Бейб, организованная и веселая, и, в конце концов, найдешь кого-то по-настоящему классного. Я уверена в этом.

Она закатывает глаза.

– Но это правда. Я не просто так это говорю, – уверенно заканчиваю я.

Она неохотно смеется.

– Ух, да. Откуда ты знаешь? Можешь видеть будущее? – отвечает она с сарказмом.

– В каком-то смысле.

– Шейн, ты не похожа на других, – отвечает она, словно состарилась на пятьдесят лет и стала моей двоюродной бабушкой.

Я улыбаюсь, глядя на руки.

– Рада отличаться. Нормальность переоценивают.

– Аминь, – она поворачивается посмотреть в окно. Я наклоняюсь и быстро и неловко обнимаю ее, и мы снова погружаемся в молчание.

46. Ломай свои стены

24 ЯНВАРЯ 2011 (ДУБЛЬ ДВА)

Мама и папа,

Когда я это пишу, то могу думать лишь о 2017 годе. Я чувствую себя такой растерянной, когда речь заходит о моей жизни. Почему я перестала стоять за штурвалом? Это произошло здесь? Когда я вернулась домой? Был ли это постепенный процесс, или я сразу же сдалась?

Прошлым вечером мы созванивались по скайпу, прежде чем вы отправились на ужин к тете Мари и дяде Дэну. Когда мы это делали в прошлый раз?

Мы больше даже не пытаемся. Когда вы перестали пытаться? Почему вы перестали пытаться?

С любовью,

2017 Шейн

После занятий я стучу в дверь Пайлота цифровым фотоаппаратом. Она открывается через несколько секунд. Он широко улыбается мне, и это чудесно. Его гитара лежит на голубом покрывале.

– Привет! – он отходит в сторону, чтобы я смогла пройти в комнату.

– Привет, ты играл на гитаре? – спрашиваю я.

– Ага, немного играю на гитаре и работаю над кое-чем новым, – я вижу, что он замечает фотоаппарат в моей руке. – Что это?

– Это мой блендер. Подумала, мы сможем сделать смузи.

Он поджимает губы и отходит на шаг назад.

– Неужели Шейн Примавери только что сделала сухое саркастическое замечание?

– Хочу, чтобы ты знал, что теперь я делаю одно сухое саркастическое замечание в год.

Он падает на кровать со смешком. Я облокачиваюсь о дверную раму.

– И? – спрашивает он, вскинув брови.

– О да! – я слегка подпрыгиваю, оттолкнувшись от стены, на которую облокачивалась. – Я здесь, чтобы запустить твою музыкальную карьеру.

– О да?

– Да, у меня есть беспроигрышный план злого гения. Он сработал в случае с Джастином Бибером, должен сработать и для Swing Bearers.

Он закатывает глаза, но потакает мне.

– Мы создадим тебе YouTube канал, – я подхожу и сажусь рядом с ним.

– Знаешь, YouTube и всякое такое – не мое.

– А музыка – твое?

– Да.

– Хочешь, чтобы люди услышали твою музыку?

– Да, – отвечает он, слабо улыбаясь.

– Ты хочешь потенциально зарабатывать на жизнь написанием музыки?

Он смотрит на меня с циничной ухмылкой и полуприкрытыми глазами.

– Это просто платформа, с которой можно начать. YouTube огромен. Там Люди могут узнать о тебе, там можно найти аудиторию. Это твое портфолио, когда пытаешься найти работу. Он может предоставить бесконечные возможности! Я провожу много времени в интернете. Я видела это собственными глазами!

– И что именно ты планируешь делать с фотоаппаратом? – спрашивает он, забавляясь.

– Мы запишем твое первое видео!

– Прямо сейчас?

– А почему нет? – я вскидываю брови. Он поджимает губы, раздумывая над этим. Через мгновение берет гитару.

– Я думала о дуэте, – я отползаю, чтобы облокотиться о стену и сесть, положив ногу на ногу.

Теперь он улыбается, держа гитару наготове.

– Ты прям поешь?

– Ты во мне сомневаешься?

– Да никогда, – спокойно отвечает он.

Мы мгновение смотрим друг на друга, прежде чем я прочищаю горло.

– Ладно! Итак, думаю, нам нужно записать дуэт на «Wrecking Ball».

Он смеется, качая головой.

– Всё еще она?

– Только эту песню. Давай. Мы назовем ее кавером. Не станем присваивать. Ну, соглашайся, – неустанно умоляю я.

Он пять секунд улыбается потолку, прежде чем повернуться и снова взглянуть на меня.

– Дай мне полчаса поработать над аккордами.

Я улыбаюсь.

– Увидимся через полчаса.

* * *

Когда наша немного измененная версия «Wrecking Ball» подходит к концу, мы долгое время просто улыбаемся друг другу. Я тихо встаю и останавливаю запись, прежде чем вернуться на свое место рядом с ним. Во время получасового перерыва я немного приоделась, нанесла на губы красную помаду для своего дебюта на YouTube. Теперь я чувствую, что немного перестаралась.

– У тебя приятный голос, – он осторожно кладет гитару возле стола.

– Спасибо тебе, о Музыкальный, – отвечаю я, скрещивая ноги. – Ты доволен снятым?

– Думаю, этот раз будет самым искренним, – мы снимали только один раз.

– Согласна. Это YouTube 2011, сойдет и такое выступление.

Я передаю ему карту памяти. Он вставляет ее в компьютер и переносит файлы на рабочий стол, прежде чем отдать ее мне. Я вставляю ее в фотоаппарат, а он ложится на кровать, подложив руки под голову и глядя на меня. Я все еще сижу на краю, свесив ноги.

– Эта красная помада сводит меня с ума, – говорит он через пару мгновений.

Я смеюсь.

– Ты хотел бы ею воспользоваться?

– Фонарь.

Мое сердце подскакивает.

– Ты только что сам по себе использовал «фонарь» в настоящем разговоре?

– Кажется, да.

Я приближаю свое лицо к нему.

– Ты знаешь, милашка, романтические отсылки к нашей чепухе – мой криптонит.

Он секунду молчит, прежде чем произнести.

– Фонарь.

Я делаю вздох.

– Боже, это секси.

Он смеется и убирает прядь моих волос за ухо.

– Выглядишь потрясающе. Нужно пойти на прогулку.

Я смеюсь.

– Ладно.

* * *

В Париже было холодно, но в Лондоне погода чудесная. Светит солнце, а температура – примерно пятнадцать градусов. Я слышала, британцы говорят, что это мягкая погода. Мы с Пайлотом бродим по городу, держась за руки. Мы катаемся на Лондонском Глазу на закате, Пайлот стоит позади меня, обнимая за талию, а я склонила голову ему на плечо. Мы целуемся на скамейках и на мостах. Мы ужинаем и заходим в паб, чтобы выпить. Гуляем по Гайд-парку. Находим идеальное место, недалеко от Карлостона, лежим в траве и разговариваем.

Я узнаю больше о его младших сестрах. Он рассказывает мне о том дне, когда учил младшую Холли кататься на велосипеде, когда его родители уехали в отпуск. Он действительно готов их защищать.

– Могу я кое-что у тебя спросить? – тихо спрашивает он.

– Ага.

– Что там у тебя с твоей семьей?

Мгновение я молчу. Я не знаю, как говорить с людьми о моей семье. С чего начать? Если поделиться поверхностными подробностями, они не поймут, почему мне нужно было уехать. Если копнешь поглубже, они увидят только плохое.

– Трудно объяснить. Думаю, они все время заставляют меня чувствовать, что не стоит быть самой собой. Звучит драматично, – я вздыхаю. – Но у них эта врожденная идея, какой я должна быть, а если я не соответствую этому, то у меня создается впечатление, что я не на высоте.

Большой палец Пайлота скользит по тыльной стороне моей ладони.

– Я пыталась соответствовать этой идее всю жизнь. Я люблю их. Знаю, что они любят меня. Знаю, они думают, что помогают мне, устанавливая эти невидимые правила. Но я не могу соответствовать этим шаблонам, как бы сильно ни старалась, и из-за это быть рядом с ними… – я смотрю на облачное ночное небо, – утомительно.

Пайлот сжимает мою руку.

– Ты когда-нибудь говорила им об этом?

Я качаю головой в капюшоне куртки и рвано выдыхаю.

– Меняем тему?

Пайлот отпускает мою руку и переворачивается на живот, склоняясь надо мной. Он проводит пальцем по моей щеке. По ключицам.

– Какая твоя любимая песня, Примавери? – его глаза вспыхивают.

– Типа какую я больше всего люблю слушать, или какая меня особенно трогает?

Он устраивается на боку рядом со мной, подперев рукой голову.

– И то и другое.

– Люблю слушать «Богемскую рапсодию». Когда она звучала в машине, папа начинал подпевать, и мы втроем пели разные части, словно обсудили это заранее, – я широко улыбаюсь, вспоминая, как мама кивала в такт гитаре на пассажирском сиденье.

Он кивает.

– Здорово.

– Мне кажется, что меня осудят за другую любимую песню.

– Это песня твоей лучшей подруги Т-свиззл[11]11
  Прозвище певицы Тейлор Свифт.


[Закрыть]?

Я широко улыбаюсь.

– Да, – я гляжу в темноту. – Она называется «All too well» – «Все слишком хорошо». И она красивая. Мне нравятся слова и образы, которые они создают и как она рвет мое сердце. Знаешь ее?

– Да.

Я резко поворачиваюсь.

– Правда?

– Правда. У меня есть «Red» в библиотеке iTunes.

– С каких пор? – спрашиваю я.

– С тех пор как он вышел в 2012-м, – отвечает он.

– Ты знаешь год? Что, теперь и тебе нравится Тейлор? – изумленно спрашиваю я. – Но ты типа парень, который считает, что его инди-рок настолько лучше ее!

Он прямо смеется над этим.

– Нет, – снова ложится на землю.

Я с подозрением наблюдаю за ним.

– Спой что-нибудь из «Все слишком хорошо».

Он вскидывает бровь, и пропевает:

– Время не летит, я словно парализована им.

– Не могу поверить.

– Я бы снова хотела быть тем, кем была.

Я ложусь на спину рядом с ним.

– Не могу поверить, что ты почти две недели скрывал от меня фаната Тейлор Свифт!

Он смеется.

– Какая твоя любимая песня?

– Одна из песен моих малоизвестных исполнителей.

– Как и следовало ожидать, – говорю я, подперев рукой голову, чтобы посмотреть на него. – Как называется?

– «Holy Branches».

Я хмурюсь, внезапно узнав ее.

– Я знаю эту песню, – счастливо сообщаю я. Теперь он скептично улыбается мне. – Нет, правда! «The Radical Face»?

– Что? – восклицает он в веселом изумлении.

– Каковы были шансы? – говорю я, чувствуя себя самоуверенно.

Теперь он бросает на меня косой подозрительный взгляд.

– Откуда ты их знаешь?

– Они в моем рабочем плейлисте.

– Как ты их нашла?

– Автор, который мне нравится, однажды порекомендовал одну из своих любимых песен. У меня типа песен шесть этой группы в плейлисте.

– Это странно, – он широко улыбается и складывает руки за головой.

* * *

– Боже правый, сейчас два часа ночи, – я бросаю телефон в сумочку и, перекатившись, оказываюсь на Пайлоте, опираясь на руки. – Наверное, пора возвращаться. – Я улыбаюсь, глядя на него. Я улыбалась уже часами. Я поднимаю руку и провожу по его бровям.

– Тогда ночь закончится, – говорит он. – А я кажется еще не готов к этому. – Он пару мгновений смотрит на меня. Я чувствую себя влюбленным подростком. Мы разговариваем уже часами.

– Помнишь тот блокнот, что у тебя тогда был? – мягко спрашивает Пайлот.

Мой палец замирает.

– Ага.

Он задумчиво смотрит на меня.

– Я, бывало, смотрел, как ты все время писала в нем. Больше ты этого не делаешь.

Мой рот раскрывается. Я слезаю на землю. Пайлот пододвигается, чтобы встретиться со мной взглядом.

– Твои губы двигались так, словно ты разговаривала со страницей. Я представлял, как движется звук твоего голоса – прямо из разума на бумагу, словно твоя рука – аудиопровод.

Я сглатываю и подавляю внезапный позыв к слезам.

– Ага, наверное, я больше не доверяю свои мысли блокнотам.

Пайлот хмурится, и нежно проводит пальцем от моего виска к подбородку.

– Когда это случилось?

Я смотрю на небо.

– В том году кое-кто взял мой блокнот и прочитал его.

Он сжимает мою руку.

– Блин, это ужасно. Мне жаль.

* * *

Пайлот все еще спит, обнимая меня. Я медленно высвобождаюсь, чтобы глянуть за край кровати. Мы вернулись очень поздно и в темноте забрались сюда. Я выдыхаю, когда вижу, что обеих девчонок нет. Жалюзи на кухне открыты, но я там никого не вижу. Должно быть уже поздно, обычно кто-то…

– О боже мой! – я подскакиваю в кровати и громко бьюсь головой о потолок. – Ай! – Я падаю вперед и перебираюсь через ноги Пайлота, чтобы добраться до телефона, лежащего на верхушке шкафа возле кровати.

Пайлот шевелится, когда я хватаю телефон.

– Что? Ты в порядке? Что происходит? – произносит он сонным голосом.

Меня охватывает паника. Одиннадцать часов. Сейчас одиннадцать утра! Я поворачиваюсь и вижу, что Пайлот приподнялся на локте. Его волосы торчат во все стороны.

– Пайлот, уже одиннадцать, а сегодня началась наша стажировка!

Его глаза широко распахиваются.

– Блин.