Текст книги "Начать всё сначала"

Автор книги: Кристина Риччио

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)

26. Пока пока пока

Бейб и Сэйра занимаются последними сборами, когда я выхожу из душа в 2:15 ночи. Я отправляюсь на кухню за водой.

Завтра я еду домой к моим разочарованным родителям. Это разочарование, без сомнений, уже прошлось по всей семье.

Я манипулировала моими родителями, чтобы они оплатили мое обучение за границей, не имеющее никакого отношения к моей специальности.

Стоя у раковины, я закрываю глаза и шумно вдыхаю, прижимая ладони к глазам. Позади меня открывается дверь. Я поворачиваюсь и вижу Аттикуса. Его счастливое выражение лица меркнет.

– Боже, Шейн, с тобой все в порядке? – он садится за стол.

– Все в порядке, просто грустно, что все кончилось.

Он поджимает губы и кивает.

– Ага, мне тоже. Жаль, что я не хожу с вами в один университет, ребята. – Аттикус посещает другой университет, который отправил его на эту программу.

– И мне, – соглашаюсь я. – Но мы все равно будем поддерживать связь, да?

– Ага, конечно! – искренне отвечает он. – С тобой будет все в порядке? Хочешь поговорить об этом?

Я благодарно улыбаюсь ему.

– Все в порядке. Мне просто нужна секунда, понимаешь?

– Да, конечно, – соглашается он, и на его лице мелькает понимание. Он встает, набирает стакан воды и идет к двери.

– Спокойной ночи, Шейн.

Я падаю на стул, положив голову и руки на стол. Я буду скучать по Аттикусу. Сэйре и Бейб. И Пайлоту.

Внутри меня огромная яма. Такая образовывается, когда проваливаешь тест, который выдает учитель, а ничего поделать ты с этим не можешь.

* * *

Утром мы все встаем рано, чтобы убраться на кухне. Все нужно выкинуть или вытереть. Это последнее, что нам нужно сделать в квартире. Не знаю, чего я ожидала, но это последняя совместная деятельность группы не весела. Все нервничают. Мы особо не встречаемся взглядами, все молчим.

Мы убираемся в течение часа, прежде чем Аттикус, Бейб, Сэйра и я поднимаемся наверх с багажом. Пайлот помогает нам. Мы сносим сумки к двери. Пайлот обнимает Аттикуса, Сэйру и Бейб, а затем настает моя очередь. Это не то прощание, которое я представляла в романтических мечтах. Это едва ли и прощание вовсе. Он избегает моего взгляда и склоняется для того же общего объятия, которым одарил всех остальных.

– Пока, – тихо говорит он, обнимая меня.

– Пока, – шепчу я под нос. Все проходит быстро. Он поворачивает голову, отодвигается и затем идет вниз по лестнице.

Бейб уходит, чтобы добраться на метро до своего нового отеля (нас всех сегодня выкидывают из Карлстона). Аттикус, Сэйра и я вместе берем такси до аэропорта. Мы летим разными самолетами, так что в Хитроу мы расстаемся.

В Хитроу я жду в длинной очереди на регистрацию на «Virgin Atlantic» и думаю, как всех подвела. Включая себя, Венди, Донну и Деклана, маму и папу.

Я провалила все свои цели писательства и так и не поговорила с Пайлотом.

Я окажусь по пояс в подготовке к медицинским курсам, когда вернусь домой, и времени на написание книги не остается. И отношения с Пайлотом тоже изменятся, когда мы вернемся в Америку, я так и не смогу ему ничего рассказать. Он вернется к Эми, и все будет так, словно ничего и не случилось. Может, для него это и не очень важно, но это чувство… многое значило для меня.

– Следующий!

Я подкатываю свои две сумки и ставлю большой чемодан на весы.

– Простите мэм, у вас перевес на пятнадцать фунтов, – говорит женщина.

Я моргаю, глядя на нее, и снимаю его. Кладу мой чемодан на колесиках. Я приехала сюда, чтобы что-то сделать. А не сожалеть о чем-то.

– А у этого перевес на четыре фунта, – она указывает на зону позади меня. – Можете отойди туда и попытаться переложить вещи. Каждая сумка может быть максимум пятьдесят фунтов. – Я слежу за ее взглядом и вижу двух других девушек, открывших нараспашку свои чемоданы на полу и заново укладывающих свои шмотки последи зоны регистрации.

«Я приехала сюда, чтобы рискнуть. Я приехала сюда, чтобы быть приветливой. Я не хочу, чтобы все вот так закончилось».

– Что? – слышу я, как спрашивает дама на регистрации.

Я произнесла это вслух?

Я разворачиваюсь и тащу свои сумки прочь. Я не останавливаюсь возле перепаковывающих вещи девушек, а продолжаю идти и направляюсь на улицу, набирая скорость, когда по телу пробегает адреналин. Я жду другое такси. Даю водителю адрес Карлстона, и мы возвращаемся в Лондон.

* * *

Мое сердце выпрыгивает из тела, кругами бегая вокруг такси. Я делаю это. Я сделаю то, что собиралась: я скажу ему. Я в финале романтической комедии, а не драмы. Она не закончится моей посадкой на самолет.

Я повторяю слова, которые собираюсь произнести: Пайз, ты мне очень-очень нравишься. Не знаю, что чувствуешь ты, но мне ты действительно очень нравишься, и мне нужно было сказать тебе об этом. Нужно было дать тебе знать. Просто, прямо, легко запомнить. Я могу начать с этого.

Весь путь снова и снова повторяю это в голове.

Когда мы подъезжаем к Карлстону, я выпрыгиваю на тротуар. Пайз, ты мне очень-очень нравишься. Не знаю, что чувствуешь ты, но мне ты действительно очень нравишься, и мне нужно было сказать тебе об этом. Нужно было дать тебе знать.

– Я скоро вернусь! – говорю я водителю. – Можете, пожалуйста, подождать?

Я захлопываю дверь, сияя, несясь по ступням. Я делаю это! Я решилась, и, боже, это потрясающее чувство!

Я вытаскиваю идентификационную карточку и готова показать ее охране. Я пробегаю мимо них вниз по ступеням, держась за перила, чтобы не свалиться и не сломать шею. Я бреду на кухню и заглядываю через окна, чтобы увидеть, не там ли он.

Кухня пуста, поэтому я бегу по коридору к его двери, делаю глубокий вдох и стучу. Пайз, ты мне очень-очень нравишься. Не знаю, что чувствуешь ты, но мне ты действительно очень нравишься, и мне нужно было сказать тебе об этом. Нужно было дать тебе знать.

– Пайз?

Я смеюсь. Не могу поверить, что делаю это.

– Пайз? – я снова стучу. – Пайз! – Теперь я кричу громче. Ответа нет.

Возможно, он слушает музыку. Я надавливаю на дверную ручку и понимаю, что дверь не закрыта. Я ее открываю. Комната пуста, за исключением черных пуховых одеял, которые нам сказали оставить.

– Нет, – я тихо выдыхаю. – Нет, – снова говорю я, заходя в комнату, в поисках того, что может намекнуть, что Пайлот все еще здесь, просто не именно здесь.

– Нет, – я выбегаю в коридор.

– Пайлот? – зову я. Я иду на кухню, чтобы убедиться, что он не спрятался из виду, сидя на дальнем конце дивана. Я бегу по коридору в другую квартиру, где живут его друзья. – Пайз?

Никого там нет.

Я могу позвонить ему! Он все еще в Лондоне! Я полсекунды ищу телефон в своей сумке через грудь, прежде чем на меня наваливается понимание. У меня нет телефона. Папа сломал мой телефон, а я не купила новый, потому что едва пользовалась им вообще. Я не знаю наизусть британский номер Пайлота. Его американский телефон здесь не работает. Я так и не додумалась спросить его, где он остановится потом.

Возможно, где бы они ни был, у него включен компьютер и он сможет назвать мне адрес? Я бегу назад к такси, роюсь в сумке и достаю Сойера. Возвращаюсь в подвал и подключаюсь к Wi-Fi. Открываю чат Facebook.

Шейн Примавери: Эй, Пайз?

Я жду тридцать секунд.

Шейн Примавери: Пайз, ты здесь?

Еще тридцать секунд.

Минута. Три минуты. Сообщение так и не просмотрено.

Мое лицо мрачнеет. Я закрываю ноутбук, потому что счетчик такси продолжает работать. Мой самолет ждет. Я тащусь обратно по ступеням в такси. Прошу водителя довезти меня в аэропорт.

В итоге я опаздываю на самолет.

* * *

Когда я наконец снова приземляюсь в США, в аэропорту Кеннеди меня ждут Лео и Алфи. Мое лицо темнеет, когда я подхожу туда, где они стоят и роются в смартфонах. Я ожидала увидеть маму.

– Что вы здесь делаете? Где мама?

– Твои родители отправили нас, – отвечает Алфи, все еще набирая сообщения.

Я смотрю на Лео.

– Почему? – голос срывается.

Он качает головой, словно сам не знает.

– Ты нам сама скажи.

Я направляюсь к багажной ленте, на глаза наворачиваются слезы.

Лео бредет за мной.

– Шейн, да ладно тебе. Ты нам больше ничего не рассказываешь! Ты за всю свою жизнь ни разу не попадала в неприятности. Что ты такого сделала, что так рассердила их? – он встает передо мной, перекрывая путь.

Я закрываю глаза и делаю глубокий вздох.

– Лео… – выдыхаю я.

– Лео потерял свою стипендию за баскетбол и вылетел из школы, – где-то за нашими спинами фыркает Алфи.

Лео кривится. Что бы я ни собиралась сказать, слова замирают на языке.

Я смотрю на Алфи через плечо Лео, но он снова что-то печатает на телефоне. Я внимательно смотрю Лео в глаза. Они пустые, открытые.

– О чем он говорит? – тихо спрашиваю я. – Что с тобой происходит?

– Что ты натворила?

Мои плечи опускаются, и я обхожу его, направляясь к багажной ленте.

* * *

Пайлот отвечает на мое сообщение на следующий же день и спрашивает, что случилось. Я говорю ему, что мне нужен был британский номер Бейб, потому что я случайно забрала одну из ее рубашек.

Часть 2
2017

27. На какой ты странице?

– Если бы вы были фигурой, то какой? – скрипит стул, а мужчина откидывается назад и складывает руки на колене.

Если бы я была фигурой? Если бы я была фигурой. Ромбом? Они бы хотели услышать «ромб»? На меня и так давят. Как насчет параллелограмма? Мне нравится, как слово «параллелограмм» скатывается с языка.

Какой. Я. Формы? Какой я формы?

Его пальцы стучат по столу.

– Э, я была бы кругом или вообще-то сферой, потому, что я трехмерная, понимаете ли, потому что я могу проявлять гибкость.

Он моргает.

– Хммм.

Я сглатываю.

– Если бы вы были цветком, то каким? – медленно произносит он.

Цветы? Я плохо разбираюсь в цветах. Роза, потому что «Red» – мой любимый альбом Тейлор Свифт? Подсолнечник, потому что я жизнерадостная? Как называются те рождественские штуки? Пуансеттия! Также красная? И ядовитая? А есть что-то оранжевое? Оранжевый кажется уникальным.

Пальцы снова стучат по столу. Принимай решение.

– Ладно, наверное, я была бы розой…

Его брови подскакивают до самой линии волос. Ладно, роза – плохой вариант.

Я запинаюсь.

– То есть нет, это слишком романтично. Вообще-то, я была бы подсолнечником, потому что они по-настоящему яркие и позитивные и ну, высокие… и, а я типа среднего роста. Могу я поменять ответ?

Он громко вздыхает.

– Я апельсиновое дерево! – вырывается у меня. – Мне нравится делать… то, что нравится людям, а апельсины уникальные, но не слишком уникальные, потому что… они универсально хороши для здоровья, – рассеянно киваю я самой себе.

– Так не цветок, – серьезно подводит итог он.

Мои плечи опускаются. Как что-либо из этого относится к моему медицинскому опыту?

Он сильнее хмурится.

– Какая моя работа была опубликована последней?

Его? Боже, я узнала, что буду проходить с ним собеседование лишь полчаса назад. Я терплю крах. Не могу поверить, что я терплю крах. Я так долго изучала их программу.

– Я, я… простите, эм… я не знаю.

Тишина затягивается.

– Ладно, спасибо, что пришли, – меня отпускают.

– Я, эм… вы бы хотели услышать о каком-либо моем медицинском опыте?

– Я прочитал о нем в вашем резюме, мисс Примавери.

– Эм, ладно, ну, просто хочу, чтобы вы знали, что я одна из лучших выпускников в нашем медицинском классе и чту университет и действительно ценю ваше, эм, рассмотрение меня на постоянную должность в Университете Нью-Йорка.

Он ничего не говорит. Я беру сумку и, спотыкаясь, выхожу из офиса.

Снаружи вокруг меня толкаются студенты, заходя и выходя из здания. Я падаю, усаживаясь на каменные ступени. Ну, это прошло плохо.

Я проверяю телефон. Бейб все еще не перезвонила. У меня осталось несколько часов до другого собеседования – это пройдет лучше. Теперь я знаю, что нужно ожидать разные непонятные вопросы насчет личности.

Мой взгляд опускается на мою левую руку. Мне все еще трудно осознать, что произошло вчера. Нежданно-негаданно мой бойфренд позвал меня замуж. Как только предложение сорвалось с его языка, в мои мысли ворвался другой парень. И предложение, и появление другого парня стали неприятными сюрпризами, с которыми пришлось разбираться, готовясь к собеседованию в последнюю минуту.

Я не смогла поспать в самолете, потому что мой мозг все настаивал: «эм, ты знаешь, что веселее сна? Всегда бодрствовать и прогонять в голове все воспоминания, в которых участвовал другой парень». Теперь я запуталась в длинной череде «что, если».

Просто так получилось, что другой парень работает здесь, в городе, в компании, выпускающей оборудование для гольфа, или типа того. Я видела название компании на Facebook. Я также посмотрела на Google-карте ее расположение, потому что, видимо, я медленно превращаюсь из сталкера на Facebook в настоящего сталкера.

Я не могу пойти его повидать.

Что мне теперь делать… так это пару часов поработать в кофешопе, а потом отправиться в Колумбийский университет на собеседование, а потом вернуться в Сан-Диего и пойти навестить бойфренда. Никаких пит-стопов. Я не завершу превращение. Борись, борись с превращением в сталкера!

Я выдыхаю, волна волос спадает с моего лица, пока я наблюдаю, как такси пробирается среди других машин.

Это было бы нелепо. Мы даже не общались целых шесть лет, помимо поздравлений с днем рождения на стенах друг друга в Facebook. И, если честно, он пропустил мой день рождения в прошлом году.

Я снова проверяю свой телефон. Все еще ничего. Перезвони мне, Бейб.

Сталкер Шейн думает, что, возможно, ее внутренняя сумятица означает, что ей нужно поставить точку, и тогда она сможет вернуться к состоянию до предложения ее бойфренда. По телевизору все говорят о готовности отпустить прошлое. Эта готовность – магия. Это нож, который отрежет все нити «что, если» и даст ей подумать о более значимых вещах. Таких, как бойфренд. И брак. Налоги. Гастроэнтерология. Важная фигня.

Я быстро набираю номер Бейб в последний раз. Звонок снова переключается на голосовую почту.

– Бейб, ты где? Я подумываю сделать нечто глупое, и мне нужно, чтобы ты меня отговорила. Или, возможно, сказала мне, что это не глупо и мне нужно это сделать. – Я вешаю трубку и бреду по улице. В голове мечутся мысли.

Я останавливаюсь на обочине. Я пропустила эсэмэс от Мелвина.

Считаю минуты до твоего возвращения.

Я гляжу на сообщение, моргая. Наверное, он пытается быть милым, но без эмоджи и пунктуации, тут кроется нечто жуткое. Я выхожу из Сообщений и отмахиваюсь от этого нового ощущения клаустрофобии, которое у меня теперь очевидно ассоциируется с моим бойфрендом.

Подъезжает желтая машина.

Не делай этого.

Я поднимаю руку.

Здравствуй, полноценный статус сталкера.

* * *

Я могу это сделать. Я снова могу поговорить с ним. Я могу что-то сказать. Я взрослая. Я почти доктор. Это обыденность. Это ничего особенного.

Когда такси останавливается, мой желудок сворачивается узлом, но у меня есть план. Он простой и классический. Классический. И простой. Я попрошу его вместе выпить кофе. Это нормально, люди предлагают такое другим, когда хотят поболтать.

Я выхожу из машины. Мое облегающее синее деловое платье немного задралось и все помялось в такси. Я поспешно опускаю его, вытягивая шею, чтобы получше взглянуть на ничем не примечательное гладкое серебристое здание, возвышающееся надо мной. Широкая лестница ведет к целому ряду стеклянных дверей.

Я целые две минуты пристально смотрю на двери. Это ужасная идея.

Затем я набираюсь храбрости. «Сделай это, чтобы отпустить прошлое».

Мои крошечные нейтрального цвета каблуки щелкают по ступеням. Я немного колеблюсь, переступая последние две ступеньки за раз, прежде чем захожу в огромный пустое лобби с высоким потолком. Слева вдоль стен находятся золотые лифты, и мужчина с седыми волосами сидит за столиком справа.

– Доброе утро! – здороваюсь я.

– Чем могу помочь? – просто спрашивает он.

Я прочищаю горло.

– Я ищу Пайлота Пенна. Думаю, он работает в «ФДж Голф». Могли бы вы сказать мне, пожалуйста, на каком этаже я могу найти его?

– У вас назначена встреча?

– Нет, но все нормально. Я его друг, – вру я. То есть мы типа друзья.

Охранник смотрит на меня секунду, раздумывая, стоит ли пропускать меня без назначенной встречи. Кажется, он решает, что я ничем не угрожаю зданию.

Он хмурится и бормочет:

– Вам понадобится бейджик посетителя. Имя.

– Шейн Примавери. П-Р-И-М-А-В-Е-Р-И, – машинально отвечаю я. Он записывает мое имя на маленьком белом клейком листике, наклеивает его на бейдж, где сказано «Посетитель» и передает через стойку.

– Нацепите его и идите на шестнадцатый этаж.

Я осторожно прикрепляю бейдж на серебристую сумку через грудь, прежде чем пойти к лифтам на носочках, пытаясь быть менее заметной. Почему желание красться такое сильное? Мне не нужно красться. «Это не странно. Все нормально!»

Вдох. Замри. Выдох. Я нажимаю кнопку указательным пальцем.

Стрелочка над лифтом слева на индикаторе светится желтым. Нервничая, я подплываю к полоске в золотых дверях и оказываюсь с ними нос к носу. С приглушенным звоном они раскрываются. Там уже есть парень со стопкой бумаги в руках. Когда он поднимает взгляд, мои глаза широко распахиваются.

– Черт, – выдыхаю я и напрягаюсь, ведь вся неуверенность, которую я поборола многие годы назад, снова мгновенно материализуется. Это он. Я рассчитывала на парочку секунд, чтобы приготовиться, а он просто здесь.

Сегодня на нем брюки защитного цвета и белая рубашка на пуговицах. В руках – две большие кипы бумаги. Он тупо смотрит на меня полсекунды, прежде чем до него доходит, что это я. Я вижу, когда это происходит, потому что его глаза расширяются, словно он увидел привидение, и бумага выскальзывают из его руки. Она падает на пол лифта с тяжелым стуком.

– ШЕЙН? – вырывается у него.

Я делаю резкий вдох. Ты взрослая дама, успешно заводившая профессиональные знакомства на медицинских конференциях за последние четыре года. Ты можешь и будешь говорить с Пайлотом Пенном.

Я делаю шаг в лифт.

– Привет, Пайз.

Двери начинают закрываться. Он поднимают бумагу с пола и возвращается к нормальной позе человека с двумя стопками в руках.

– Что ты тут делаешь? – Его голос все еще пронизан шоком, но он пытается собраться.

– Вообще-то, я пришла поговорить с тобой…

Он хмурится.

– Поговорить со мной? – Его голос снова звучит громко и смущенно.

Инстинктивно мне хочется рассмеяться, но его взгляд встречается с моим, и инстинкт быстро тонет в моем все растущем пруду тревожности.

Я втягиваю в легкие воздух.

– Ага, прости, что отвлекаю тебя от работы, но мне вроде как действительно нужно было поговорить. С тобой… Мы можем пойти попить кофе или вроде того? – Я борюсь с желанием потеребить застежку сумочки.

Двери разъезжаются, и нам открывается шестнадцатый этаж: большая, светлая и просторная комната с окнами, разделенная на серые ячейки рабочих мест. Пайлот выходит, а я иду за ним следом вдоль стены комнаты.

– Я не видел тебя… – он делает паузу, поворачиваясь ко мне, – шесть лет? – Его голос звенит на этих последних двух словах.

Он заходит в одно из отгороженных рабочих мест, бросает два пакета с бумагой на стол и падает на стул. Закрывает глаза и делает вздох, прежде чем снова посмотреть на меня.

Я неуверенно улыбаюсь и машу.

– Эй, как насчет чашки кофе? – повторяю я.

Он осматривается и вытягивает шею. Он почти не изменился – другая прическа, может, плечи пошире?

– Зачем ты здесь? – повторяет он уже спокойнее.

– У меня чуть ранее было собеседование в Университете Нью-Йорка, и позже состоится еще одно в Колумбийском, – я замолкаю. – То есть я здесь не поэтому. Здесь. Я здесь… здесь потому, что мне нужно с тобой поговорить, и я хочу выпить кофе, – повторяю я, слегка облокотившись на тонкий серый разделитель-вход в рабочее пространство.

– Для чего?

– Для ординатуры у них, – говорю я.

Его брови сходятся на переносице. Он опускает взгляд, упираясь локтями в колени.

– Так ты просто случайно решила прийти в здание, где я работаю, и пригласить меня на чашку кофе? – он встречается со мной взглядом.

– То есть типа да, – отвечаю с напряженным лицом.

Он склоняет голову набок.

– Кто так делает? – в вопрос проникает изумление.

– Безумцы, – сардонически отвечаю я.

– Мне, вообще-то, не полагается сейчас уходить, – тихо говорит он.

– О… э, – я неуверенно осматриваюсь.

Пайлот встает. Он поворачивает голову то в одну сторону, то в другую, осматривая комнату, пока не находит того, кого искал: приземистого мужчину за сорок, идущего вдоль противоположной стены.

Он встречается с ним взглядом.

– Эй, Том, мне нужно уйти на часок. Срочные семейные дела. – Я резко выпрямляюсь и пытаюсь выглядеть мрачной, когда взгляд Тома перемещается с Пайлота на меня и снова на Пайлота.

– Хорошо, – медленно отвечает он.

– Хорошо! – отвечает Пайлот, выпрыгивая из своего «кабинета». Он кладет руку мне на спину и молча ведет вон из комнаты.

Он убирает ее, когда мы снова заходим в лифт. Мы молчим, пока двери не закрываются.

– Ладно, давай сделаем это. Выпьем кофе, – говорит он, едва заметно улыбаясь и засунув руки в карманы. Мгновение он рассматривает меня. – Странно видеть тебя.

– И мне странно видеть тебя.

– Прости, что, – он покачал головой, – что немного психанул, не знаю, что там произошло. – Он облокачивается о стену лифта.

– Знаю. Это на тебя не похоже. – Я скрещиваю ноги и немного пружиню на носочках.

У Пайлота вырывается смешок, и он поджимает губы. Мы оба молчим некоторое время, прежде чем он спрашивает:

– Так ты теперь врач?

Я киваю.

– Почти. Прохожу собеседования на ординатуру, хочу стать гастроэнтерологом. А как у тебя дела? Чем ты тут занимаешься?

– А, ну знаешь, компьютерное программирование, написание кодов, решение проблем с информационными технологиями, разные классные штуки. – Он скрещивает руки на груди, рассматривая меня так, словно я загадка, которую он пытается разгадать. Я отворачиваюсь, чтобы взглянуть на двери.

Вот когда я понимаю: мы не двигаемся. Кнопки возле Пайлота. Я ухмыляюсь и повторяю за ним, оперевшись на противоположную стену.

– Эй, Пайз.

Он склоняет голову.

– Да?

– Ты так и не нажал на кнопки, так что мы просто отдыхаем в металлической коробке.

На его лице расцветает удивление. Он издает смешок и нажимает на кнопку лобби.

– Знаешь, обычно я путешествую по зданию с помощником. Он нажимает на кнопки, когда мы заходим в лифт, – рассказывает он надменным голосом.

Я разражаюсь смехом. Двери со звоном открываются, и мы выходим в лобби.

– Ты хочешь пойти в определенную кофейню? – спрашивает он.

Мои каблуки стучат по плитке.

– Э, я вообще-то не…

– Вы ищете кофейню? – беззаботно прерывает меня парень за стойкой администрации. Он улыбается Пайлоту.

– Привет, Джек, – приветствует его Пайлот. – Ты знаешь такое место?

– Кто-то оставил флаеры с рекламой нового заведения всего десять минут назад, – Джек из лобби машет нам подойти и достает стопку бумажек лавандового цвета из-за стола. – Я такой: леди, это не продуктовый, мы не раздаем флаеры, но она все равно их оставила. Почитав, мне показалось, что это действительная неплохая кофейня. Гляньте. – Он пододвигает стопку к нам.

– Интересно, – Пайлот поднимает один флаер и держит его прямо, чтобы мы оба могли прочитать. «Причудливая спрятанная кофейня, да еще и тайный лифт?»

Я вскидываю брови, перехватив взгляд Пайлота, пока мы идем к выходу. Это заведение с флаера всего в десяти минутах ходьбы отсюда.

– Ты согласен? Можем просто отправиться в «Starbucks», если хочешь, – говорю я ему.

Он толкает дверь и приглашает меня пройти первой.

– Эй, я всегда готов к приключениям.

Улыбка поднимает кончики моих губ, и я прохожу первой.

– Ладно. Пойдем.

Пайлот складывает флаер и засовывает его в задний карман, пока мы вместе идем по тротуару.

– Итак, – начинает он, – как ты меня выследила? – На его губах появляется кривая ухмылка.

Я пожимаю плечами.

– Ну знаешь, нужно было кое к кому обратиться, проверить некоторые данные.

Его глаза расширяются.

У меня вырывается еще один смешок.

– Пайлот. Я посмотрела на твой Facebook. Там сказано, где ты работаешь. Я посмотрела на Google картах.

– Ооо! Черт, – он ухмыляется. – Я впечатлен! На секунду я тебе поверил.

Мы переходим в следующий квартал.

– Так ты хотела поговорить о..?

Я выдыхаю.

– Давай оставим это на чудаковатое кафе.

Он смеется.

– Так ты собираешься стать… как там, гастроэнтерологом?

Я поворачиваю голову и встречаюсь с ним глазами.

– Ага, работаю над этим.

– Могу я спросить, почему гастроэнтеролог? – с любопытством спрашивает он.

На мгновение я поджимаю губы.

– Ну, я не была уверена, чем хотела заниматься, так что просто выбрала гастроэнтерологию.

– Просто выбрала? – Он смеется. – Разве это не, ну как, большая ответственность в жизни?

– Ага, мне предстоит шесть лет ординатуры… – я замолкаю, словно заведенная игрушка, лишившаяся заряда. Я решила, что буду двигаться к гастрообласти где-то между первым годом в медицинском колледже и данным моментом. Мелвин так радовался этому.

– Вау, это много лет.

Я пожимаю плечами и слабо улыбаюсь.

– Ага, не знаю. Но я выпускаюсь с лучшими оценками во всем классе. Все идет хорошо.

Он кивает и опускает взгляд.

– Как дела… э-э-э… с твоей семьей? Лучше? Я все еще иногда вспоминаю про тот вечер, когда они приехали к нам.

Я некоторое время молчу.

– Всё еще как-то дерьмово, но в более скучном плане. Мы не особо общаемся. Я в Сан-Диего – мне вроде как нужно было убраться, но я хорошо учусь, и они рады моим успехам.

Он мгновение молчит. Шум Нью-Йорка становится громче в этой тишине.

– Вау, – наконец выдыхает он.

– Вау что? – спрашиваю я, пока мы проходим еще один квартал. Я крепко держу свою сумочку, одна рука на цепочке, другая на самой сумочке.

– Не могу поверить, что ты почти врач, – он пожимает плечами и улыбается. Боже, это так мило. – Ты все еще постоянно пишешь?

Я качаю головой.

– Неа, не совсем. Я так занята, и у меня не было времени писать веселья ради… Ты еще общаешься с кем-то из Лондона? – спрашиваю я, меняя тему.

– Не, совсем отдалился, – медленно говорит он. – А ты?

– Ну да. Сэйра год назад выпустилась из Гарварда, и она типа настоящий юрист. Я слежу за ее успехами на Facebook. Мы с Аттикусом обедаем в Лос-Анджелесе каждые пару месяцев – сейчас он продюсирует там пьесу, – а с Бейб мы общаемся постоянно! Она, кстати, только что помолвилась.

Пайлот молчит, пока мы переходим в другой квартал.

Через минуту я снова встречаюсь с ним взглядом.

– Ты возвращался после нашего отъезда?

Он качает головой.

– Э, нет, не возвращался, но однажды хочу. А ты?

– Нет… были времена, когда мне очень, очень хотелось. – Я даже говорила с Мелвином о возможной поездке во время каникул в первый год наших отношений. Он не хотел тратить деньги, что можно понять. – Но, как я и сказала, я была очень занята учебой и работой и не нашла время на отдых.

Я вздыхаю.

– В моей голове то место приобрело некую магическую атмосферу.

Меня накрывает новая волна ностальгии. Я вижу тоскливый блеск в глазах Пайлота, прежде чем он отворачивается.

Еще два квартала, и кафе должно быть справа. Машины рычат на улицах, пока мы проходим через небольшую толпу дневных прохожих: женщины среднего возраста, пары и бизнесмены спешат мимо нас.

Пайлот снова рассматривает меня. Из-за этого я начинаю нервничать.

– Ты все еще пишешь музыку? – внезапно спрашиваю я. Мы подошли к краю еще одного тротуара. Я смотрю на светофор для пешеходов напротив. Кажется важным, чтобы он продолжал писать музыку. Пожалуйста, скажи, что ты все еще пишешь музыку.

– Э, нет, не особо.

Я поворачиваюсь, чтобы встретиться с ним взглядом.

– Что? Даже не, ну, иногда?

Он качает головой и слабо улыбается мне.

Я выдыхаю и снова сосредотачиваюсь.

– Кажется, оно здесь, справа. – Я указываю на блестящий серебристый центр впереди нас. Номер 5184 блестит на его стене.

Пайлот улыбается, доставая флаер, чтобы проверить адрес, а потом смотрит на меня.

– Думаешь, под чудаковатой кофейней они имели в виду корпоративный блок цемента?

Я подавляю смешок.

– Возможно, это камуфляж. Тут сказано спрятанное кафе, Пайз. Там будет, – я делаю знак кавычек в воздухе, – тайный лифт.

Он фыркает, и мы поднимаемся по лестнице. Я открываю красивую стеклянную дверь, испытывая небольшое волнение. Здесь, в лобби, тоже стоит стол, очень похожий на тот, в здании Пайлота. Но за ним никого нет. Ряд серебристых лифтов виднеется вдоль стены слева от нас. Прямо впереди, в дальнем конце комнаты, коридор тянется от левого и правого углов.

На флаере сказано, что лифт в конце коридора направо. Я быстро иду туда, а Пайлот спешит за мной.

Я обхожу угол и останавливаюсь. Ничего себе.

Весь коридор выкрашен в черный. В пятидесяти футах от нас, в конце коридора, есть лифт. Он покрыт словами. Словно кто-то вырвал страницы из гигантской книги и приклеил ее на стену.

– Что-о-о? – восклицает Пайлот позади меня. – Это клево.

– Ага.

Я делаю вдох, и мы идем прямо к нему. Я не ожидала оказаться в таком крутом месте – не могу позволять себе отвлекаться. Теперь мы в мгновениях от того, чтобы сесть и погрузиться в неизведанные воды разговора. Я нажимаю на кнопку вверх, в смысле, просто кнопку, потому что рядом с лифтом только одна кнопка. Это немного настораживает, но книжное оформление дверей вроде как меня успокоило. Двери открываются мгновением позже, и мы видим черные блестящие внутренности лифта.

Мы молча заходим. Внутри тоже только одна кнопка. На ней написано «Перепиши» – название кафе.

– Ты глянь, – показываю я, прежде чем нажать. Мы двигаемся вверх.

– Это вроде как жутковато, – замечает он.

– Я или лифт? – то ли всерьез, то ли в шутку спрашиваю я.

– О, ты точно, но и лифт тоже, – он ухмыляется.

Я колеблюсь.

– Прости, если действительно пугаю тебя вот таким вот сюрпризом-визитом. Я не собиралась…

– Шейн, – прерывает он меня, – это была шутка. Ты слишком… ты, чтобы быть жутковатой.

– Что это должно означать? Я могу быть жутковатой, – протестую я.

– Нет, не совсем, нет, не можешь.

– Я могу испугать, если захочу… – Звон прибытия прерывает мои аргументы. Мы разворачиваемся, когда вторые двери позади нас открываются.

– Ух-ты, – у Пайлота отпадает челюсть. Я повторяю за ним.

Должно быть, мы поднялись по крайней мере на двадцать этажей. Перед нами причудливое прямоугольное пространство. Одна стена целиком окно, и из него открывается восхитительный вид на город. Другие три стены покрыты старыми, пожелтевшими страницами из книг. Потолок покрыт словами. Над аккуратными, раскиданными по всей комнате французскими столиками и стульями с длинных цепей свисают фонари. Даже пол выполнен в том же стиле. Такое впечатление, что его забросали тысячами вырванных страниц из книг.

Тут есть еще один посетитель: мужчина средних лет в деловом костюме читает газету и попивает кофе в углу. Бариста стоит за большой стойкой слева от нас. Я бреду вперед, пялясь на все подряд.