Текст книги "Последняя принцесса Нуменора (СИ)"
Автор книги: Кристина Камаева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 34 страниц)
Мириэль больше не существовала для Ярона. Так было всегда, когда Лидия танцевала и пела, все остальное в это время теряло для присутствующих значение. Он встал, сделал знак рукой и призвал Лидию к себе. Музыка стихла, и охваченные страстью Ярон и Лидия удалились, даже не взглянув на Мириэль.
Теперь принцесса осушила кубок вина залпом. Она почувствовала досаду и злилась на себя за это. Только что Ярон вызывал отвращение, но после того, как он исчез в темном проеме, ведущем в покои танцовщицы, сердце неожиданно затрепетало от неуместной ревности.
– Да, – услышала она тягучий приторный голос, – умеет эта девчонка зажечь сердце Ярона. А ведь обычно он, как кремень, ничто его не волнует и не радует. Моя находка ему приглянулась, ну, это и не удивительно. При взгляде на нее кровь закипит и у окаменевшего дракона. – Горудун, незаметно появившийся рядом, расточал комплименты смуглой красавице и тем самым растравлял ревность принцессы.
– Я хочу вернуться в свои покои, думаю, что Ярон не будет настаивать на моем присутствии здесь, – сказала Мириэль, не желая поддерживать неприятный разговор.
– О, разумеется, – Горудун затрясся от смеха, – мы не увидим его до утра.
Мириэль, холодно кивнув старику, удалилась в комнату, где совсем недавно Ярон бесцеремонно прервал ее сон. Она задержалась у зеркала. Вид у нее был измученный и унылый. «Разве ты хочешь потратить молодые годы на зубрежку длинных магических заклинаний? Исчахнуть над книгами заклятий?» – что-то подобное говорил когда-то один милый эльф. У него были мягкие, нежные губы, она помнила его поцелуи. Неужели он был прав? Может быть, она утратила былую красоту и привлекательность за годы, которые посвятила колдовскому искусству? Потеряла способность любить и вызывать любовь? Мириэль спрятала лицо поглубже в подушки, чтобы никто не услышал странных прерывистых звуков. Уснула она в самом скверном расположении духа.
На следующий день обитатели замка проснулись поздно. Горудун подошел к окну и взглянул на черные скалы, окутанные прозрачной вуалью колеблющегося воздуха, на пенный прибой и море, искрящееся благородным опалом, и вздохнул. Зависть к Всевышнему художнику кольнула его сердце. Маг с удовольствием потянулся, но, вспомнив о чем-то, нахмурился. Он ждал необычную гостью.
– Ты звал меня? – в покои вошла высокая худая старуха и прервала его созерцание. Черное глухое платье обтягивало костлявую фигуру, а горделивая осанка невольно принуждала смотреть на нее снизу вверх. Прямые седые пряди волос, не убранных в прическу, падали на спину. Жутковатый взгляд бледно-зеленых глаз был цепким и твердым. Что-то орлиное сквозило в суровом лице, на нем легко читались тяготы и лишения необычного жизненного пути. Гостью звали Горделией, и не было другого имени, которое бы ей так подходило.
– Есть разговор, – кивнул Горудун, приглашая старуху выпить утренний кофе. – Стараниями гостьи, которую привез Ярон, или в силу других неизвестных нам причин, орден Огня больше не существует. Дух огня покинул Эред Фалас, и все до единого агнегеры мертвы. Путь в глубь горы свободен, настало время сбыться пророчеству. Ярон должен исполнить возложенную на него миссию.
Тень сомнения скользнула по лицу Горделии.
– Мне кажется, что Ярон еще не вполне готов к этому, – сказала она.
– Я думаю – он никогда не будет готов! – нервно дернул плечом Горудун.
Искорки удивления вспыхнули в тусклых глазах старухи.
– Раньше ты верил в Ярона и обнадеживал меня, – начала она осторожно.
– Я вижу, что с каждым днем его характер становится все более скверным, – перебил Горудун. – Боюсь, что, если мы будем медлить, он совсем выйдет из-под контроля. Теперь, когда проход в гору открыт, мы не должны терять время.
– Но какими будут последствия, когда силы его возрастут во много раз? Разве тебя это не ужасает? – воскликнула Горделия.
– Он изменится, когда в его тело войдет Совершенный, – возразил Горудун.
Продолжить этот занимательный разговор им помешали. В комнату вошла Мириэль. Не дождавшись никого, кто проявил бы к ней интерес в этом странном замке, она решила сама разведать обстановку и обошла немало комнат, прежде чем обнаружила хозяина замка.
– Я не помешала вашему разговору? – вежливо спросила она, тихо отодвинув тяжелые шторы.
– С добрым утром, дорогая! – улыбнулся Горудун с на-игранной учтивостью. – Простите старика, совсем запамятовал, не предупредил слуг, чтобы вам принесли завтрак.
– Спасибо, – принцесса с любопытством посмотрела на старуху. – Я хочу, чтобы мне вернули одежду.
– Ее одежда у тебя? – Горудун повернулся к Горделии. – Все в порядке?
Та едва кивнула.
– Да, вам вернут платье, – обратилась она к принцессе. Жесткий взгляд при этом словно впечатал ее в глыбу льда.
Мириэль показалось, что старухе не составит особого труда прочитать ее мысли.
В коридоре послышались шаги и беспечный мелодичный смех. Через мгновение в комнату вошли Ярон с Лидией. Он обнимал ее узкую обнаженную талию. Лидию окутывало тончайшее облачко зеленого газа, ничуть не мешавшего обозревать совершенное тело. Казалось, что в комнате все вдруг стало ярче, так ослепительно сияли рыжие волосы. Принцесса посторонилась, чтобы они не сбили ее с ног. Лидия бегло скользнула по ней взглядом и отвернулась с улыбкой победительницы.
– Почему ты держишь при себе это ископаемое? – спросил Ярон Горудуна вместо приветствия, ткнув небрежным жестом в сторону Горделии. – Мог бы завести прислугу приятнее, старуха просто отвратительна.
Горделия стояла неподвижно, поджав сухие губы. Появление Ярона было внезапным, обычно она предпочитала с ним не сталкиваться.
– Зачем ты так, Ярон? Она славная женщина, – неожиданно заступилась Лидия.
– Молчи и не смей мне перечить, – резко бросил ей Ярон.
– Вы куда-то собрались? – вмешался Горудун, желая предотвратить возможную вспышку гнева своего неуправляемого подопечного.
– Мы хотим покататься на Бирузе.
Лидия радостно захлопала в ладоши, как ребенок, предвкушающий веселую игру.
– Как здорово! Мы поднимемся выше облаков, а Бируз? – такой красивый!
Лидия была уроженкой юга, тех мест, куда драконы заглядывали нередко и были реальной угрозой для людей, безнаказанными сборщиками дани, а не мифическими существами. Она помнила их рассекающими на части небо ее родины, но даже во сне никогда не видела себя летающей на этих могущественных, недосягаемых для простых смертных тварях. Но теперь она – возлюбленная Ярона, царствующего над людьми. Даже драконы ему подвластны, и этот могучий маг бросает мир к ее ногам. Лидия была счастлива.
– Желаю вам приятно провести время, – благодушно осклабился Горудун.
За все это время Ярон ни разу не взглянул на принцессу, от этого было почему-то больно. «Зачем он притащил меня на этот остров?!» – с досадой думала она. Принцесса представила, как Ярон и Лидия поднимаются ввысь на Бирузе, и их прекрасные тела охватывает поднебесный ветер, опьяняя и приводя в экстаз. Внешне отвергнутая жена была спокойна, но под тонкой пленкой невозмутимости бушевал вулкан. Ненависть Ярона ей было легче пережить, чем безразличие.
Когда Ярон с подругой покинули дворец, Горудун вежливо дал понять Мириэль, что он и Горделия не нуждаются в ее присутствии. «Странно, – подумала она, – как будто я кому-то его здесь навязываю. Может, стоит попытаться бежать с этого странного острова. Не так уж это безнадежно, можно уговорить какого-нибудь рыбака за хорошее вознаграждение переправить меня в Средиземье».
Мириэль, осторожно оглядываясь, вышла из замка. Мост через страшный ров был перекинут, а стражники играли в кости. Они с любопытством смотрели на нее, пока она шла мимо, но не окликнули и не остановили. Вероятно, никто не давал распоряжений насчет того, чтобы ограничить здесь ее свободу. Принцесса почувствовала себя значительно увереннее и бодро пошла вперед.
Солнце припекало изрядно, когда она вышла наконец к рыбацкому поселку. Ее удивили безлюдье и тишина вокруг. Лодки были вытащены на берег, сети сохли на песке. Лишь у одной хижины повстречалось ей семейство рыбаков. Немолодая женщина с темным от загара лицом нанизывала на тонкие веревки свежевыловленную рыбу. Высокий мускулистый рыбак ловко натягивал их на жерди, а двое мальчишек бегали друг за другом, ныряя под приспособления для вяления рыбы и не обращая внимания на окрики родителей. Мириэль приостановилась, невольно любуясь спорой работой семейства. Рыбак заметил ее любопытство и посмотрел вопросительно.
– Я, наверное, не вовремя, – сказала принцесса, – но мне нужен человек, который согласился бы переправить меня в Средиземье.
– Вы, конечно, недавно на острове, – хмыкнул рыбак в ответ. У него было открытое мужественное лицо, и она не побоялась сказать правду.
– Я пленница в замке. Мне необходимо бежать отсюда.
– Мы никогда не плаваем в Средиземье, – казалось, рыбака не тронула просьба.
– Я не останусь в долгу, – настаивала Мириэль, – и дам тебе столько денег, что ты сможешь купить корабль, дом в любой гавани Средиземья… Тебе больше не придется вялить рыбу.
– Это не самое плохое занятие на свете, – заметил рыбак, продолжая натягивать веревки.
Мириэль задумалась. Что же кроется за равнодушием рыбака? Она избавила бы его от нудной работы. Неужели на этом острове все преданы Горудуну?
– С этого острова никто не может уехать, – сиплым, простуженным голосом пояснила рыбачка, недобро покосившись на странную гостью в шелковом халате.
– Если бы покинуть его было возможно, – поддержал женщину рыбак, – я бы первым сбежал отсюда без всяких посулов и наград.
– Так что же вас здесь держит? Объясните мне, если это возможно, – упала духом Мириэль.
– Преграда. На определенном расстоянии от острова существует какая-то невидимая граница, пробиться через которую невозможно. Боль охватывает тебя и сжимает тисками все сильнее и сильнее до тех пор, пока не повернешь назад.
Мириэль рассмеялась, но странно прозвучал смех на этом берегу.
– Ты напрасно не веришь, – пожал плечами рыбак, истолковав ее смех по-своему.
– Прости, я верю тебе. Но много лет назад мне удалось уйти из садов Горудуна, откуда еще никто не уходил.
– Я ничего не слышал о садах Горудуна.
– Это в Средиземье. Попав туда, люди забывают о своем прошлом. Они бродят по неправдоподобно красивым местам, но, увы, не принадлежат себе, не узнают друг друга. Горудун избавил их от всех тягот жизни, оставив одну заботу – созерцать чудеса, которые он там сотворил.
– Он был добрее тогда, – откликнулся рыбак, – а здесь мы знаем, что прикованы к своей клетке и подвластны ему. Мы бессильны.
– Давай рискнем! Вот увидишь, я помогу тебе прорваться через эту таинственную границу, – горячо убеждала его Мириэль.
Но он снова посмотрел на нее сурово и с досадой.
– Девушка! Разве ты хочешь, чтобы твой мозг лопнул от дикой боли? Придется смириться с тем, что Тол-Фалас отныне твой дом. Смириться, как и все остальные.
– Долго мы сегодня провозились с работой, – проворчал рыбак, глядя на застывшую в раздумьях Мириэль. – Не печалься. Если хочешь развеяться от грустных мыслей, присоединяйся к нам. Родриг выдает дочь замуж, это недалеко, лишь в миле отсюда. Мы нагрянем в самый разгар торжества.
Хотя принцессе было не до веселья, она согласилась. Перспектива в одиночку толкать тяжелую лодку и потом грести навстречу неведомому ее не прельщала. А она-то наивно полагала, что Горудун лишился волшебной силы, утратил ее после создания Зачарованного леса, как говорилось в легенде. Думала, что лишь Ярона надо остерегаться. Оказалось, что и хозяин острова не так прост, как ей показалось.
Семейство принарядилось, и все отправились в гости. Шли по берегу, у самой кромки воды. Крохотные, прозрачные крабики шарахались в стороны от них. Дети то и дело убегали вперед, а потом поджидали взрослых. Наблюдая за ними, принцесса все больше убеждалась в том, что они принадлежат к нуменорской расе. Рыбака звали Альбер, два года тому назад его старший брат утонул, и с тех пор он взял под свое покровительство его жену и детей. Они родились на острове Тол-Фалас и жили безбедно, но что-то неладное творилось в замке Горудуна: эти люди почему-то ненавидели его и боялись.
– Когда рождается ребенок, – рассказывала рыбачка, его сразу же забирают в замок и только через две-три недели отправляют домой. Нам объясняют, что детей там заговаривают от всех болезней, но никто не верит.
– А вы замечали что-нибудь особенное у детей после того, как их возвращали родителям? – спросила пораженная Мириэль. Рыбачка лишь покачала головой. Альбер вдруг остановился, вглядываясь в небо.
– Лютый Бес рассекает облака на своем драконе, – сказал рыбак. – В недоброе время затеял свадьбу Родриг. Надо было дождаться, пока Неприкаянный покинет остров надолго.
– Не говори так, Альбер, накличешь беду! – воскликнула рыбачка.
– Этот… Неприкаянный давно живет на острове? – спросила Мириэль.
– Всегда, сколько я себя помню, – ответил Альбер, – но бывает, что он пропадает на некоторое время, наверное, бесчинствует в других местах.
Мириэль глубоко вздохнула. Ярон не мог быть Юниэром, не мог находиться одновременно в разных местах, быть благородным воином и любимым мужем в Нуменоре и проклятьем острова Тол-Фалас. Она ошиблась и была несказанно рада этому. Чем объяснить их разительное сходство, оставалось пока загадкой. Может быть, Ярон – это не Богом созданное существо, которое меняет обличье, а своего собственного не имеет? Или имеет, но такое, что повергло бы в панику всех обитателей Арды?
– Преграда не действует на него? – спросила принцесса.
– Нет, он неуязвим, и нет на него управы. У нас говорят, что Ярон пришел в этот мир, чтобы наказать людей за их грехи.
– Боги превыше мести, – не согласилась Мириэль, – они не станут наказывать людей. А Ярона кто-то должен остановить. Может, мы сами справимся, надо только поверить, что это возможно, и страх уйдет.
– То, что мы не в силах сделать, получится у Избавителя,? – вдруг заговорила рыбачка, – он уничтожит Ярона.
Мириэль нахмурилась. Здесь тоже верили и ждали кого-то могущественного. Как жаль, что у нее не было возможности забрать книги. С их помощью она бы избавила всех от ненавистного Ярона.
Бируз превзошел самого себя в стремительных прыжках и мертвых петлях; невозможно было уследить за траекторией его полета. Лидии было страшно, но в то же время она испытывала торжество и восторг. Сердце бешено колотилось. Ярона полет возбуждал, сладострастно сжимал он тело подруги, наслаждаясь ужасом и восхищением в ее глазах. Когда новизна ощущений притупилась, он посмотрел вниз, на землю.
– Бируз, – что это за сборище там внизу? Разве сегодня праздник у рыбаков?
– Я думаю, свадьба, – отозвался Бируз, проявляя свойственную всем драконам осведомленность в людских делах.
– Спускайся, – приказал Ярон.
Веселье, как и предполагал Альбер, было в полном разгаре. Торжественные речи отгремели, гости разогрелись вином, на которое Родриг не поскупился, чтобы никто не обвинил его в скупердяйстве в такой значительный день. Ароматное мясо подрумянивалось на углях, и дразнящие запахи перемешивались с соленым морским воздухом.
Люди сидели на циновках по периметру устланного коврами пространства и отдавали должное угощению. Молодым не терпелось потанцевать, и они торопили музыкантов поскорее заняться делом. По традиции первый танец принадлежал невесте. Она должна была, используя язык жестов, показать жениху, как она его любит, а он, покоренный ее искусством, преподнес бы ей щедрые дары.
Гости дружно захлопали в ладоши, и Элфея, нежно-румяная от смущения, встала и взяла в руки бубен. Все замерли, любуясь ею. Но она не успела и шагу ступить, как солнце померкло, и шум мощных крыльев заставил всех вздрогнуть и обернуться. Началась паника: кто-то замер на месте, кто-то, напротив, бросился бежать. Огромный дракон несся на них с бешеной скоростью, но в последний момент сделал вираж и приземлился немного поодаль растерянной толпы. Он чуть-чуть развернулся, чтобы не полоскать кончик хвоста в океане. Потом отставил в сторону крыло, так, чтобы Ярону и Лидии было удобно спуститься. Хмуро смотрели рыбаки, как сходит с дракона Неприкаянный. Неужели не мог он не вмешиваться в их дела?
Ярон протянул руку Лидии. Она смотрела на собравшихся немного свысока, как королева на челядь, призванную развлекать ее.
– Что ж вы стоите как истуканы? – недобро бросил Ярон.? – Разве мы помешали? Невежливо было не пригласить меня на свадьбу, но я не сержусь! Продолжайте пир.
Непрошеные гости расположились на циновках, а расстроенные рыбаки вернулись на свои места, не в силах противиться воле Ярона. Элфея все еще стояла на ковре, прижимая к груди бубен. Мать и жених бросились к ней одновременно с двух сторон, намереваясь увести, спрятать, уберечь, чтобы она не привлекла внимания Неприкаянного.
– Ты собиралась плясать? Так пляши! – цепкий взгляд Ярона уже выделил невесту в толпе. Музыканты поспешно схватились за инструменты, и грянула музыка. Элфея закружилась в вихре разноцветных юбок, выбивая с помощью бубна особый ритм. Рыбаки, увлеченные пляской, расслабились и хлопали в ладоши, подзадоривая танцовщицу. Только мать ее все шептала и шептала заговоры от дурного глаза. Лидия постукивала ножкой, ей тоже хотелось танцевать. Рыбацкая девица кружилась неплохо, но до настоящего мастерства было очень далеко. Лидия надеялась, что Ярон попросит ее станцевать, и тогда она покажет этому сборищу, каким совершенным может быть тело в стремительном танце.
Постепенно к невесте подходили другие люди. Вышел жених с дружками, кланяясь и предлагая дары в обмен на ее благосклонность. Потом в круг вступили подружки невесты, защищая ее, и не позволяя юношам приблизиться к ней. Вступил на ковер осанистый Родриг, как бы предлагая жениху потолковать сначала с ним. Вышли братья невесты, задиристые и готовые сражаться. Начался шутливый торг, и караван преподнесенных подарков оставлял для танца все меньше и меньше места. Так танец превратился в настоящий спектакль. И наконец Родриг вручил руку Элфеи жениху, и все закричали: «Счастья молодым!»
Ярон, все это время молча наблюдавший обрядовый танец, вдруг поднялся.
– Рыбак! – крикнул он. – Отпусти-ка свою дочку покататься с нами. Это не займет много времени.
Гости умолкли, поглядывая в его сторону с досадой и страхом. Побледневшую невесту обступили со всех сторон братья. Жених выступил вперед.
– Она никуда не пойдет, – от возмущения пот капельками выступил у него на лбу, а пальцы сжались в кулаки.
– Ты только выиграешь, – лицо Ярона не выражало ничего, – мы с Лидией научим ее, как ублажать такого статного молодца, как ты. – Послышался глухой ропот. Праздник был окончательно загублен.
– Она не пойдет с тобой, – повторил жених. Лидия, не ожидавшая такого поворота событий, попыталась урезонить Ярона.
– Давай скорее улетим отсюда, – мягко подкралась она к нему и попыталась обнять, – мы уже видели все самое интересное. – Но на этот раз Ярон не поддался ее чарам.
– Есть еще выбор, – кивнул он несговорчивому жениху,? – я оставлю тебе вот эту красотку, – он хлопнул Лидию по плечу. – Она не даст тебе скучать, пока твоя невеста будет любоваться Тол-Фаласом с высоты птичьего полета.
– О! – возмутилась Лидия. – Как ты можешь предлагать такое? Для тебя нет ничего святого!
Напрасно она несколько мгновений назад воображала себя покорительницей сердец, неотразимой возлюбленной властного Ярона.
– Убирайся отсюда! – сказал жених Ярону. Хрипло прозвучал его голос, но все расслышали фразу. На него смотрели с восхищением и жалостью. Было ясно, что он поплатится жизнью за свою смелость.
– Даже так? – непроницаемое лицо Ярона посерело и на мгновение показалось всем окаменевшим. – Не слишком теплый прием я тут встретил. Боюсь, что совсем окоченею от ваших проклятий.
– Бируз! Подай-ка огня на этот стылый пир!
Дракон, все это время мирно наблюдавший людские игры из-под полуопущенных век, поднялся на четыре чешуйчатые лапы, выгнул шею, ощерился и равнодушно дыхнул на толпу. Сноп пламени, вырвавшийся из его пасти, мгновенно испепелил ковры, на которых только что проходил веселый торг. Люди катались по земле, пытаясь погасить вспыхнувшую одежду, некоторые прыгали в море, началась паника. Больше всех пострадал жених, он попал в самый центр огненного дыхания дракона и корчился в муках, не в силах совладать с пламенем.
– Мог бы не спорить, – презрительно процедил Ярон сквозь зубы. Он был зол на рыбаков и вовсе не сочувствовал их горю. Никто не смеет нарушать его планы. Он грубо увлек за собой рыдающую Лидию, и через мгновение Бируз уносил их ввысь от погребального костра, в который превратился свадебный пир.
В это время к пожарищу подоспели опоздавшие Мириэль, Альбер и рыбачка.
– Как только носит земля это гнусное существо! Боги! Сделайте же что-нибудь, – яростно и горько сетовал рыбак. Почерневшего жениха, которого огонь так и не отпускал, окатили водой.
– Его не спасти, он не выживет, – шептали в толпе.
– Назовите его имя, – попросила Мириэль.
– Атара гни зерва, – прочла она памятное заклинание, когда услышала ответ, – жилен аба.
Только теперь огонь исчез, и обожженный человек упал на землю. Не медля, Мириэль приступила к лечению. Он почти умер, этот несчастный рыбак, и ей пришлось отдать свои жизненные силы, чтобы привести его в чувство и восстановить сгоревшую ткань. Женщины-рыбачки стояли рядом с ней и молились. Невеста держала на коленях голову своего суженого, с трепетом и надеждой наблюдая, как проявляются любимые черты на нечеловечески изуродованном лице.
Принцесса сама уже была в полуобморочном состоянии, но не прерывала работу. В это время к ним подошли слуги Горудуна.
– Вам не следовало отлучаться из замка. Мы должны привести вас туда.
«Ну что ж, все-таки маг вспомнил обо мне, – подумала принцесса. Обессиленную ее подхватили под руки. – Я успела спасти этого человека», – улыбнулась Мириэль и взглянула на Альбера. Она увидела благодарность и преданность в его глазах, а по губам прочитала: «Мы рискнем!» Значит, можно рассчитывать на него, если удастся сбежать из замка еще раз.
Между тем в небесной выси Ярон срывал свою злобу на Лидии.
– Как посмела ты перечить мне?! – возмущался он. – Разве ты не знаешь, что все мои желания истинны, и никто не смеет им противиться?
– Эти люди ничего плохого тебе не сделали, – причитала Лидия, – они танцевали, радовались, а ты испортил им праздник, сделал невесту вдовой. Зачем? Из-за мгновенной прихоти? Чудовище!
– Заткнись! Я всегда прав, запомни это. Ты видела кусок угля, в который превратился нахальный жених? Это ничему тебя не научило?
– Ты раскаешься! Останешься один во всем мире, и никто не придет тебя утешить, никто и никогда не полюбит тебя!
– Мне нет дела до людей! – прорычал Ярон. – А ты со своим нытьем мне надоела. – С этими словами он сдернул кнут, висевший на поясе, и начал без всякой жалости стегать бывшую возлюбленную. Она закричала, пряча лицо от ударов.
– Это уже слишком! – возмутился дракон. – Какая муха тебя сегодня укусила? Прекрати бить Лидию, а то я сброшу тебя на землю.
Ярон застыл в бешенстве. Сегодня весь мир обратился против него. Все кому не лень учат его жить, даже эта бесчувственная туша!
– Это тебя не касается, чешуйчатое сало! Твоя работа – летать, а не вмешиваться в мои дела. А не то я и тебя отстегаю, лодырь.
Никто не любит оскорблений, но драконы их просто не терпят. Одним движением хвоста Бируз зацепил Ярона и швырнул вниз, в морскую пучину. От негодования он развил огромную скорость, и Лидия, забившись в щель между буграми на спине, зажмурилась и сжалась в комочек. Зачем только она согласилась полетать на драконе? Но был ли у нее выбор?
Бируз помнил о ней и приземлился неподалеку от дворца.
– Иди куда хочешь, – сказал он, – но держись подальше от Ярона. Ему не избежать расплаты, – и, распаленный жаждой мести, Бируз отправился на поиски своих собратьев.
Лидия, рыдая и прихрамывая, вернулась во дворец, который совсем недавно покинула гордая и счастливая. Подруги бросились утешать ее и расспрашивать о том, что произошло, а потом Горделия увела девушку к себе и в тихой дремотной обстановке напоила целебным травяным чаем и наложила примочки на кровоточащие раны.
– Поднять руку на такую красоту, – сокрушалась она. – Бесчувственный изверг!
Солнце становилось малиновым, большим и тяжелым, и спешило скрыться за кромкой свинцового моря. Поднялся ветер, и в продуваемом Горудуновском замке сделалось неуютно. По террасе прохаживался Горудун, не выпускавший четок из влажных ладоней. Он был недоволен, более того, возмущен, но принцесса знала, что не ее самовольный уход испортил настроение хозяину замка. Это Ярон в который раз нарушил его покой. Он находился тут же, молчаливый и, судя по внешнему виду, спокойный. Его обманчивая задумчивость не могла ввести в заблуждение принцессу и мага, они-то знали, что он всегда начеку. Ярон следил за кипящим, как самовар, наставником, который едва сдерживал желание выбранить или даже ударить своего подопечного. Но не смел, слишком мощная недобрая сила исходила от озлобленной души Ярона. И Горудун терпел.
– Сын мой! Этот благополучный, обильный остров – твой дом, – начал волшебник, подавив свой гнев. – Зачем тебе понадобилось пугать мирных жителей, работающих ради твоего процветания, и уродовать ландшафт такой черной, безобразной прогалиной?
– Эти глупые люди возомнили, что могут указывать мне!? – с готовностью возразил Ярон. – Я не потерплю, чтобы ко мне относились без должного уважения, не позволю говорить мне «убирайся с этого острова», который, как ты верно заметил, есть мой дом, – усмехнулся он, закончив фразу.
– Чего же ты ожидал? – не унимался Горудун, сердце которого ранил всякий ущерб, нанесенный красоте. – Зачем тебе понадобилась чужая невеста?
– Не твое дело, – нахмурился Ярон.
Много упреков Ярону Горудун так и не высказал, не хватило смелости, да и ясно было, что все его увещевания пропадут втуне. Особенно обидно было магу за Лидию, едва ли теперь удастся привлечь внимание этого чудовища к не угодившей ему наложнице.
Мириэль стояла лицом к окну и рассеянно слушала их разговор. Ее опять не замечали. Никто за ней не следил. Неужели прав Альбер, и покинуть этот остров невозможно? Она позавидовала птицам, беспрепятственно парящим в безбрежной выси. Ровно летели они, выделяясь черными штрихами на фоне вечернего неба. Очарованная принцесса следила за их плавным полетом, лелея мечты о свободе. Не сразу она поняла, что птицы не удаляются от острова, а приближаются к нему, стремительно увеличиваясь в размерах. Она почувствовала вдруг такую угрозу от этой стаи, что сердце дрогнуло и замерло от страха. Очнувшись от грез, Мириэль выдохнула:
– Драконы.
Ярон и маг бросились к окну.
– Почему их так много? – Горудун охватил цепким взглядом вереницу крылатых чудовищ, летящих обманчиво медленно и плавно, но приближающихся быстро.
– На этот раз они летят не в гости, – с издевкой промолвил Ярон, и глаза его возбужденно заблестели, – они летят разрушать и убивать.
– Ты натравил на меня драконов?
Мириэль видела, как посерел от страха хозяин острова, да и она, наверняка, выглядела не лучше. Если драконы направят на замок свое смертоносное пламя, то обуглятся камни, а все, что внутри вспыхнет и истлеет. Они погибнут.
– Ты им не нужен, – объяснил Ярон Горудуну. – Это на меня разозлился Бируз. Но мне кажется, что драконы не станут особенно разбираться что к чему.
Он был прав. Драконы летели плотным строем, держась друг от друга на расстоянии, достаточном лишь для того, чтобы не задевать крыльями друг друга. Сколько их было? Восемнадцать, двадцать? Она никак не могла их сосчитать, да это и не имело значения.
– Проклятье! – выругался Горудун. Его руки судорожно вцепились в каменный подоконник и задрожали.
«Вместо того чтобы городить заслон вокруг острова, мог бы обезопасить замок», – зло подумала принцесса.
Небо озарилось голубыми вспышками. Это не был испепеляющий огонь из смрадных пастей драконов. Когтистые твари искрились сами по себе, как будто предупреждая узников замка о своем намерении убивать.
– Сделай же что-нибудь! – воззвал Горудун к Ярону. – Ты же Избранный!
Ярон расхохотался ему в лицо.
– Да, похоже, вам здесь придется несладко. Взбодрись, старик! Смерть настигает всех рано или поздно. Ты же не надеялся жить вечно? Ну а я не могу здесь больше задерживаться, прости. Рад был знакомству! – блеснул он зубами, повернувшись в сторону Мириэль. А потом быстро и легко прошел к противоположной стороне замка и остановился у окна. Через какое-то мгновение в небо взвился огромный сокол, Ярон покинул остров.
Он бросил их. Поссорился с драконами, а сам улизнул от их мести. Эти чудовища не станут разбираться в деталях, погибнут все. Тень, отбрасываемая стаей, наползала на замок быстрее наступавших сумерек. Воздух звенел от рассекавших его крыльев, и этот звон, предвещавший гибель, был невыносим. Горудун сполз на колени перед окном, прижался к стене и сжал голову руками, судорожно рыдая. Мириэль думала о том, что надо бежать, укрыться от огня, защитить себя заклинанием, но она уже взглянула в пылающие, как угли, глаза чудовищ – так близко они подлетели. А тот, кто посмотрит в глаза дракону, не может сдвинуться с места. «Что ж, – подумала принцесса почти безучастно,? – пусть все закончится скорее. Нет больше сил противиться судьбе».
Но тут случилось что-то странное. Когда драконам оставалось долететь до замка последние два десятка метров, они вдруг отпрянули назад, их ряды смешались, а воздух огласился дикими, яростными криками. Язык драконов принцессе был неведом, но она поняла, что гигантские ящеры испытывают боль и исторгают вопли, совершенно не понимая, откуда эта боль взялась. Драконы вытягивали вперед уродливые складчатые лапы, сталкивались лбами, беспомощно хлопали крыльями, как перепуганные курицы. Они не могли прорваться к замку, как будто встретились с могучей препятствующей силой. Похоже, у замка тоже была защита. Измученные и злые, одичавшие от боли и собственного бессилия, драконы начали разлетаться в разные стороны. Они стонали, выли, извергали пламя, обжигая друг друга и беснуясь еще больше. Некоторые бросались в море в надежде унять жуткую боль.
Когда угроза атаки миновала, Горудун медленно поднялся с колен. Его халат взмок на спине и плечах от пота, а всегда румяное лицо казалось посыпанным серым пеплом. Стемнело, в замке зажглись огни, все было как обычно. Хотелось быстрее забыть кошмарное нападение на дворец драконьего племени. Утомленные стояли они оба не в силах двигаться и даже разговаривать. Через некоторое время в зале появилась Горделия. Она не шла, а плыла по скользкому полу, величественная и спокойная.
