Текст книги "Левиафан (СИ)"

Автор книги: Кристина Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

    – Мораль? Ты наконец-то поняла, что я имел в виду, – он только кивнул, а я продолжила:

    – Сожжение церквей и смерть их пасторов – прикрытие и резонанс для общественности. Легенда состряпанная намеренно, чтобы связать всё это с поджогами, тоже используется, как прикрытие. Более того, она как игра. Словесная иллюстрация, чтобы что-то скрыть в её сакральном смысле и навести полицию и нас на другие версии. А для этого нужно всего лишь создать общественный резонанс. Религия – это лучший способ сделать это в любой стране, и на любом материке. Именно так и трактуют в некоторых случаях фреймизмы и теорию окна. Как манипулятивные рычаги для влияния на общественное мнение. Есть те, которые относят этнически к разным группам социума, а есть общие – моральные рычаги. В этом случае религия была выбрана сознательно, Тангир. Для того, чтобы скрыть под её видом, вербовку наемных убийц, проституцию, кровавые тотализаторы и естественно отмывание денег в любой точке мира. Просто прикрываясь сектантами, праворадикальными течениями, или какой-то ещё более глупой чушью, которую можно связать с верой, запустить а массы резонанс, а в это время провернуть дело до конца и просто смыться опять в тень, – я говорила и ходила кругами по комнате, пока не подняла взгляд на психа, когда он произнес:

    – Ты же понимаешь, что мы не сможем остановить это? Нам Джун прямо сказал, что подобное невозможно, а то, что мы уничтожили одну из Клеток вообще может обернуться для него и его семьи фактическим устранением, Невена? Да и про арабского выблюдка забывать тоже нельзя. Как бы тебе не хотелось докопаться в этом до конца... Остановись, Невена. Нам нужно найти стервятника, устранить его и по возможности не отдать тебя в руки скорпионам, освободив от его общества навсегда!

    – Тангир... – я нахмурилась и разозлилась, – Ты вообще не слышал, что я тебе сказала? Это уже не юрисдикция ФБР! Мне нужно срочно направлять всё это в Пентагон! Иначе...

    – И тебе выпустят пулю в лоб в тот же вечер, твои же коллеги, которые тебя слушали, Куколка, – Тангир холодно прошёлся по моей фигуре взглядом, а потом спокойно оттолкнулся от столешницы и пошел в сторону спальни, – Забудь! А попробуешь такое выкинуть – я найду способ закрыть тебя чем подальше от этого всего. У меня есть люди, которые охотно помогут в том, чтобы образумить тебя!

    – Что ты сейчас сказал? Повтори! – я сжала кулаки, и пошла прямо на него, на что Тангир резко повернулся и скрутил меня в своих руках, гортанно процедив сквозь зубы:

    – Я уже потерял, и не смог защитить одну женщину, Невена! Тебя... – он скрутил мои руки только крепче за спиной и поцеловал настолько сильно, будто я уже умирала в его руках, – ...я терять не намерен. Потому если будет нужно, простите уж, агент Эйс, придется вам посидеть на каком-то острове посреди Индийского океана и погрызть бананы с кокосами.

    – Ну, знаешь! – я вырвалась и вжав его со всей силы спиной в стену, остановилась, когда увидела взгляд Тангира.

    – Знаю... Потому и бегаю за тобой, как цербер, Невена. Я мог уйти ещё после ранения. Нам Джун приехал в Штаты не в отпуск с женой. Он приехал за мной, Куколка!

    Я просто отпустила Тангира, позволив ему медленно отойти от стены и пройти мимо, не сказав более не слова. С минуту смотря только на пастельный оттенок отделки, не могла понять что хуже: то, что пришло понимание патовой ситуации, и смертного приговора мне и Тангиру, или то, что я услышала только что от самого психа?

    В голове тут же, как черви, стали копошиться воспоминания слов того ублюдка, рядом с пансионатом. Его смакование подробностей возможного исхода для психа. В этот момент, я вздрогнула, потому что по моей щеке опять покатилась слеза, как и той ночью, когда впервые услышала голос, который описывал смерть единственного теперь человека в моей жизни.

    Медленно подняв руку, я стёрла влагу, и посмотрела на свои пальцы. Соленые слезы остались на моих руках, а я прошептала, услышав как хлопнула дверь уборной:

    – И очистит землю, пламя упавшее с небес. И лишится ангел крыльев. И упадет он в бездну холодную, обратившись чудовищем морским. А люди нарекут его Левиафаном – демоном соленых слёз морских... Левиафан...

    Именно такое прозвище стояло в документах, которые прислали на заключённого Чжи Тангира, когда я впервые увидела его на снимках. Сейчас мне показалось, что это произошло будто в другой жизни и другой реальности. Словно не со мной.

    Потому я и понималась вслед за ним, по скалистому склону, молча и смотря только на спину обтянутую кожаной курткой. Мы шли вверх, чтобы найти точку, которую выбрали для наблюдения за тем, что происходит в этой доисторической дыре. Со спутника, именно это небольшое плато над Серро Гордо, у старой пустой часовни, почти не просматривалось с долины, а подъем к нему вёл в обход заезду и с совершенно другого шоссе.

    Естественно, никто не собирался лезть в ловушку, которую нам так очевидно подкинул конгрессмен, из чистых побуждений. Я в них не верила ни капли, как и словам об огромной любви самого Маилза. Однако Тангир похоже так и думал, что мужчина действительно настолько обожал бедняжку Грету, что тронулся умом и решил потерять всё ради девушки, которая ему ещё и изменила. Никогда бы не поверила в это, и не собиралась. Потому и решила, что сперва нужно проследить за этим местом.

    Как только мы встали на нужной позиции, Тангир весьма профессионально занял огневую точку, и прошептал, смотря в оптической прицел:

    – Что опять?

    – Ты мои мысли умеешь читать? – легла рядом с ним, смотря в бинокль.

    – Почти научился. Когда ты молчишь, это значит только одно – я должен ждать новых проблем, которые принесет карма с именем «Невена».

    – Очень смешно, – огрызнулась, наблюдая за тем, как внизу по сухой земле, покрытой трещинами, пробежало несколько комков «перекати-поле».

    Сухие растения неслись ведомые ветром. Он и был единственным звуком, который вообще можно было здесь расслышать.

    – Арабы... – прошептала, а Тангир оторвался от окуляра и посмотрел на меня, – Слежка исчезла после того, как мы приехали в Элей.

    – И ты думаешь, я этого не заметил? – Тангир вернулся к прицелу, и продолжил молчать.

    – Ты так и будешь действовать мне на нервы своим фырканьем? – я скривилась и легла удобнее.

    – Я всё сказал утром. Хочешь начать спорить прямо здесь, Куколка? Смотри сама. Это уже новый уровень отношений. Называется: когда женщина трахает не только тебя, но и твой мозг, назови её своей. Будь осторожна, ты уже почти... – Тангир замолчал, а потом резко выстрелил и попал в один из домов, который стоял за часовней.

    Жучок почти беззвучно угодил в косяк у двери, а мы замерли, пока в наушниках не прозвучали первые звуки, которые были слышны в доме.

    "– Новая партия живого товара приедет завтра. Как только вы получите девок, тут же открывайте Клетку. Она почти готова, а эта дыра лучшее, что можно было переоборудовать в кратчайшие сроки после Сиэтла. Сабриния встанет на якорь в Малибу уже через два дня. Бизнес не должен пострадать.

    – Конечно, сэр. Как того пожелаете. Что делать с возможными гостями, которых пригласил конгрессмен Маилз?

    – Ими займутся арабы из «золотого скорпиона». Однако будь крайне осторожна, Алиша. Я знаю что мальчик тебе понравился, но теперь ты смотритель Клетки. Ангел, ставший впервые во главе такого места. Левиафан не должен его уничтожить, потому что ты его хочешь. Поиграйся с парнем ещё раз, а потом прикончишь. Шавкат Ибн Рашид согласился отдать его тебе.

    – Как того пожелаете, сэр.

    – Умничка... Ты должна вдохнуть новые силы в наше дело, и влить побольше новой крови. Девочка с клеймом монгольского палача стала надзирателем. Это начало новой эры, Алиша. Не подвели нас!

    – Слушаюсь, сэр!"

    – Щибаль!*(Бл***!) Щипсэги!*(Шлюха грязная!) – прошипел Тангир на корейском, а я прорычала, услышав голос подполковника Денали.

    – Тварь!

    Тангир содрал платок с лица и сплюнул слева от винтовки, закрыв глаза и продолжая сжимать челюсть в замок. Я же неотрывно следила за тем, что произойдет дальше.

    Дверь дома так и не открылась, однако с его западной стороны послышались звуки отъезжающей машины, и только спустя несколько секунд, мы прижались к земле, как можно плотнее, наблюдая за тем, как внедорожник покидает территорию у часовни, поднимая за собой столб пыли.

     "Хоть тут с местом входа и временем не прогадали..."

    – Очаровательно... – я повернула голову в сторону Тангира и прищурилась, – И откуда эта шлюха тебя знает?

    – Может мы сперва поговорим об подполковнике ФБР, которому она чуть член не обслюнявила только что? – Тангир прошипел в ответ на мою колкость и ухмыльнулся.

    – Вы уже наговорились? Или продолжите в том же духе, господа?

    Моя реакция была молниеносной. Я тут же перевернулась и выхватила ствол, а Тангир взмахнул цепью, которая облизала ногу женщины, стоящей ниже на склоне.

    – Воу– воу! – она плавно подняла руки вверх, а потом одной из них сняла капюшон тряпичной накидки со своей головы.

    – Спокойно! Я с миром, с хлебом и солью... Хотя нет. Вы смысла не поймете, но пушку всё-таки опустите и эту... – она посмотрела на конец кнута у раненной ноги, и скривилась, – ...вещицу пожалуй тоже уберите. Вы же итак знаете кто я, агент Эйс? Или я ошибаюсь?  – продолжила Катерина, но посмотрела в упор на Тангира, расплываясь в холодной ухмылке.

    – Вот ты и попался, парнишка. В следующий раз будешь дважды думать, прежде чем в кого не попадя член совать.

    Я прищурилась, и холодно усмехнулась в ответ на слова женщины, тоже посмотрев на Тангира.

    – Зачем ты здесь? – Тангир смотал кнут, проигнорировав наши взгляды, на что Катерина отмахнулась:

    – Скучно стало. Поболтаем за стаканчиком текилы? – на этот раз она посмотрела на меня и подмигнула, – Я расскажу тебе что-то очень интересное, агент Эйс. Это жутко забавная история про то, как корейский сопляк влез не в своё дело, и помешал мне прикончить тварь, которая выдала себя за невинную овцу. Правда, Тэнгри?

    Я съехала вниз по склону и почти поднялась, не выпуская оружия, пока Катерина не протянула мне руку, чтобы помочь встать на ноги.

    – Хватайся, сестра. Я пришла помочь, – она и правда тепло мне улыбнулась, и крепко обхватила мою руку, когда я встала, – Уваж старуху у которой давно не было бабской компании.

    – Вы, агашши, на старуху не тянете, – съязвил Тангир и прошел мимо нас как кошка вниз по склону.

    – Хорош, демон. Жаль... – прицыкнула Катерина, смотря вслед психованному, который стал похож на безумца ещё хуже,  – ...что его уже обработали.

    Она скосила взгляд на меня, однако следом тихо прошептала, так и не выпустив моей руки из своей:

    –  Я пришла действительно помочь, Невена. Я знаю, кто ты. И знаю, что случилась с твоей семьей.

    Этот момент наступил. Именно тот, который я и назвала «вчера, которое догнало меня сегодня». Время, когда я узнала о себе почти всё, как и том, что станет для меня отголоском самой ужасной боли.

        Переломный момент в моём существовании наступил слишком быстро. «Существование» – да, именно так я называл свою жизнь, и продолжаю это делать, потому что понимаю – так не живут нормальные люди. Обычные мужчины не стремятся умирать, чтобы отомстить и уйти за своей женщиной. Я знал, что болен. Понимал это отчётливо ещё тогда, когда полез в петлю. Это так, словно есть часть внутри тебя самого, которая кричит и вопит о том, что тебе нужно остановиться и найти помощь. Отыскать кого-то, кто возможно способен вернуть тебе хотя бы ощущение, что в твоём дыхании и биении сердца ещё есть смысл.

    Я думал, что его нет. Однако мне не дали сдохнуть, ни тогда, ни сейчас. Что-то так и мешало окончательно свихнуться настолько, чтобы уйти любым способом. Я псих, права Невена, и права была она с самого начала, когда сказала, чтобы я не лез в её жизнь. Не пытался докопаться до правды и помочь ей.

    Однако... Я, по велению вероятно, той самой гадской силы или проведения не отступил, решив, что спасение этой женщины – путь к собственному искуплению.  Решил всё за нас с ней, и вынудил смириться с тем, что не отступлюсь и продолжу охранять её как верная собака, лишь бы ухватиться за это... чувство.

    Я скривился и сжал в руке стакан с текилой, опираясь спиной о барную стойку одного из ковбойских баров. Смотрел на двух женщин, а видел только одну. Они беседовали за столиком достаточно далеко, чтобы я мог насладиться в последний раз тем, как смотрю на её фигуру.

    Не знаю, когда это случилось. Может ещё в том лесу, когда мы как дикие животные набросились друг на друга, а может намного позже, когда я нежно и плавно прикасался к телу Невены на белых простынях в невозможно душном номере отеля.

    А может... Может это случилось, когда я впервые увидел перед собой её слабость. Слезы, которые стеклом стояли в её глазах, и смотрели как на крохотные осколки в моей руке разрушается её прошлое, не позволяющее жить ей спокойно.

    «Ошейник...» – прошептав в мыслях, я провел по холодной золотой пластине в кармане джинс. Следом вспомнил о кольцах, которые висят на моей шее, и о которых Невена не спросила ни разу, даже когда мы спали. Просто молчала и смотрела на то, как цепочка падает на прикроватную тумбочку с громким и звонким стуком.

    «Странная женщина...» – мысленно шепча, смотрел на то, как линии её тела соблазнительно выделяет приталенная одежда. Следил за каждым её движением, и тем, как мягкие тонкие губы шевелились, когда она произносила что-то в ответ на слова Катерины.

    Так когда я начал смотреть на неё не как на способ добраться до врат своего чистилища, а как на женщину, с которой мог снять ту самую цепочку с кольцами из моего прошлого? В последний раз я вообще не помню, куда положил их, и для меня подобное стало откровением.

    Три года я хранил эти предметы как нечто, что потеряв, не смог бы пережить и это. Опять моё безумие говорило именно через привязанность к простым золотым украшениям, которым я придал такое значение, словно они нечто настолько важное, как моя собственная жизнь. Есть они – значит Чжи Тангир ещё жив.

    Однако я никогда не задумывался над тем, что стало бы с этими кольцами умри я в Клетке вместе с Дже Мином. Каковой бы стала судьба подобных вещиц тогда?

    «Это просто кольца, больной придурок! Простые обручальные кольца из золота, которые продали бы, а потом переплавили и создав нечто совершенно другое, опять бы продали...» – я допил текилу и хлопнул стаканом по барной стойке пробасив:

    – Повтори!

    – Это шестой стакан, парень! Ты точно на своих ногах отсюда выйдешь? – за спиной прозвучал голос бармена, а я лишь ухмыльнулся и ответил:

    – Не выйду, так вынесут. Не переживай, мужик, и наливай. Это последний вечер, когда я живой и дышу. Не мешай нажраться, перед тем как встретить костлявую старуху с косой.

    Я осмотрел почти поседевшего мексиканца, у которого на руках набиты рукава, а сам он выглядел как настоящий отбитый ублюдок. Однако не взгляд, и не то, как он посмотрел на мой стакан и просто положил рядом бутылку со словами:

    –  Марта! Тащи сюда два стейка с кровью! – он подмигнул и поставил свой стакан рядом с моим.

    – Твоя баба? – кивнул в сторону стола за которым сидела Невена с Катериной, а я только повернул голову, облокотившись о барную стойку, и посмотрел на то, как Куколка дрожит, а потом сжимает в руке свой стакан.

    – Женщина, придурок. Это моя женщина, – прошептал и повернулся к бармену, ударив в его стакан своим уже наполненным.

    – Даже так... – ответил мужик, и продолжил, – Джаред.

    – Тангир, – выпил залпом спиртное и слизал с пальца соль, смотря на жирный и почти сырой кусок мяса, который передо мной положила молоденькая официантка, осматривая заинтересованным взглядом.

    – Как тебя занесло к нам, парень? Ты не американец, даже если упустить твою внешность, – Джаред вытащил из-за пояса кожаные ножны достав из них охотничий нож.

    Им он разрезал свой стейк на куски, а потом и мою тарелку схватил проделав с мясом тоже самое.

    – Не знаю... Мир огромен, принесло неверное попутным ветром, – отмахнулся, продолжая спиной чувствовать что должен быть не здесь, что моё место за столом, где сидит женщина, боль которой, я теперь даже физически не мог переносить.

    – Настолько огромен, что ты решил умереть именно здесь? – тихо продолжил мужик, а моя рука с вилкой замерла над мясом.

    «Проклятье... Даже пожрать и напиться не дадут перед смертью, твари!» – хищно ухмыльнувшись, всадил прибор в самый жирный кусок и закинул его в рот, пережевывая и произнося будничным тоном:

    – В этом баре три твоих пса следят за женщиной, которая принадлежит мне, старик! – я продолжал жевать схватив бутылку и наливая себе сам, а следом ощутил порыв воздуха и резкое движение, – Если ты ещё хочешь жевать своё мясо... – я перехватил руку бармена с ножом и всадил лезвие прямо в его ладонь, прошив насквозь и пригвоздив ладонь ублюдка к его же барной стойке его же ножом.

    Он тихо заскулил, а справа поднялись те самые собаки в ободранных шмотках. Я провернул нож, чем вызвал гортанный хрип из пасти добродушного бармена. Он сжимал зубы, смотря на то, как я держу рукоять его ножа, а сам продолжаю есть.

    – Ты не понял такой тонкий намёк? – проглотил мясо и посмотрел на мужика, который быстро вскинул другую руку и остановил своих людей.

    – Кто? – опять провернул рукоять, чем вызвал у Джареда уже гортанный вопль сквозь сжатые зубы, – Предполагаю раз ты без пушки, а твои собачонки не предпринимают никаких действий, твой хозяин заплатил огромные деньги не за мой хладный труп?

    – Араб... – прошипел Джаред плюясь слюной, и продолжая трястись от того, что я медленно прокручивал нож и дальше, – Гос-с-с-с-споди... Араб!! Он даёт за тебя бешенные бабки! Все картели начали на тебя охоту... Он золотом платит... Чистым!  – зарычал сквозь боль мужик, а я услышал как от стола где сидела Куколка раздался холодный смех и аплодисменты.

    «Интересная персона эта Нуна... Не даром Нам Джун её нанял...» – хмыкнул про себя и всадил нож ещё глубже в руку ублюдка.

    Он заорал, а из бара начали выбегать с воплями и криками посетители, когда за моей спиной послышались щелчки курков.

    – Мои девочки не любят, когда им мешают вести задушевный бабский трёп, – я отпустил рукоять и похлопав мужика по плечу, ответил, – Ты правильно сказал... – притянув его за шиворот, прошептал на ухо, – Я не американец. Я корейский псих!

    Мой взгляд наполнился такой дикой ненавистью, что мужик стал трястись, а потом просто залепетал хриплым голосом, держать за руку, которая была прибита к стойке.

    – Он... Он всего лишь просил передать тебе пару слов...

    – Каких слов? – прозвучал за спиной голос Куколки, а я прямо взбодрился, от рычащих звуков в её тоне.

    «Дико вставляет, когда эта женщина рычит как хищница. Прямо заводит с пол-оборота...» – пронеслось в голове и я ухмыльнулся со словами:

    – Я внимательно слушаю? – налив себе ещё, посмотрел на Джареда, который лишь прошипел:

    – Вытащи нож!

    – А сам? Ты же такое оружие на поясе носишь, и не знаешь как с ним обращаться? Или оно точно такая же сраная бутафория, как твои рисунки скотское по всему телу не имеющие ни значения, ни предназначения?

    – Тангир! – Куколка обошла меня и сама резко вытащила нож, отбросив в сторону, – Повтори что ты сказал только что, ублюдок? – её голос стал похож на безжизненный, и вот это мне не понравилось.

    "Что ты ей рассказала... Неужели проболталась? " – повернулся и наконец встал с барного стула, посмотрев на Катерину, которая держала на мушке троих полудурков бармена.

    – Он сказал... – мужик выдохнул, прижимая раненную руку к груди, а потом продолжил, – Он сказал, что это не касается никого кроме азиата с кнутом на руке. Сказал я сразу его узнаю по набалдашнику в виде пасти дракона на кнуте. Он платит такие бабки, что у всех глаза на лоб полезли. Платит за бабу! Потому мы и взялись за это дело. Думали, потаскуха из гарема сбежала, вот он и устроил охоту за её любовником.

    – Очаровательно... – ухмыляясь, снова налил и опрокинул стакан, – Продолжай! Прямо сказки Шахерезады и Арабская ночь!

    – Он сказал, что всё равно заберёт свою жену! И ты ему не помешаешь! Он... Он оставил это!

    Я перевел взгляд на стол и сжал челюсть так, что свело даже всё тело. Медленно цепь скользнула по моей руке, а контроль почил с миром. Перед глазами встала такая темнота, словно этот чёртов мрак смог бы выжечь мою боль. Смрад и агония места, которое я называл своим адом наполнили как пустой сосуд моё тело, вытеснив всё человеческое. Зверь – высокая тварь с пастью, которая оскалилась, издав гортанное рычание, сразу как перед ней бросили два золотых широких браслета, дышала в мою спину, и словно моими глазами смотрела прямо в глаза почти сдохнувшего старика. А он труп! Я придушу его своими руками прямо сейчас!

    Цепь поднялась лишь за одним движением руки. Серебряный отсвет на её поверхности полоснул холодом по глазам, но мне было плевать. Я стоял и смотрел на то, что вытворяет тварь внутри меня со стороны. Наблюдал за тем, как сперва падают трое собак, которых я бы прикончил только одним взмахом, если бы не Катерина.

    – Я уже... – прохрипел не своим голосом, так, словно лёгкими харкал, – ...один раз видел точно такую же картину, красавица. Только в этот раз...

    – Ты не убийца! – холодно усмехнулась женщина, удерживая цепь, а следом так расплылась в зверином оскале, что подобное заставило прищуриться и замереть.

    – Позволь быть убийцей тому, кому платят за убийство! – она отвела другую руку в сторону и даже не смотря куда стреляет выпустила пулю в голову бармена.

    Катерина продолжала смотреть на нас с Невеной, а потом молча и с каменным лицом отпустила цепь моего кнута, пихнув ногой одного из мексиканских сосунков, сняв с головы капюшон.

    – Пошли вон, пока он ещё соображает! И цацки заберите с собой! Сдадите за поворотом, чтобы хватило на визит к проктологу, мальчики! Si tu gente los toca, ¡tratarás conmigo! *(Если ваши люди тронут их, будете иметь дело со мной!) Sabes quien soy? *(Вы же знаете КТО я?)

    – Santa muerte... *(Святая смерть...) – один из них подался назад, прошептав в ужасе что-то на мексиканском.

    Я перевел затуманенный яростью взгляд на всех дебилов, которым ухмыльнулся так, что те вскочили тут же и выбежали за дверь даже не забрав цацки смертника.

    «Всё равно найду...» – наклонил голову и посмотрел как безумец на двери бара, – «Сперва вспорю живот ножичком их татуированного хозяина, а потом выпущу кишки и заставлю смотреть на них, пока до этих тварей не дойдет, что они тупое дерьмо, которое жить спокойно, бл***, не может...»

    – Тангир!

    Я почувствовал как что-то схватило мою футболку и начало трясти за ткань моё тело. Ощутил хватку маленьких пальцев. Тонких и нежных настолько, что картина того, как они сжимают черную ткань моей футболки заставила выдохнуть и перевести взгляд на женщину передо мной.

    Невозможно красивая, стойкая, сильная, непримиримая и настолько настоящая, что мне казалось будто её каменное точёное лицо, самая прекрасная маска для других. Но не для меня... Ведь я видел её настоящей. Знал, что мне нет больше права любить. Да и не полюбил бы ещё раз никогда, потому что это сраное чувство – смерть. Для меня любовь ассоциировалась со смертью слишком долгое время. Жутко холодное, пустое чувство, которое выжимало из сердца всю кровь. Она словно стекала по моему телу годами, пока яд этой отравы выходил из меня и покидал.

    Однако... Что я вижу опять? Что я снова натворил? Я втрескался как больной и смотрю на эту женщину так, словно это не я её спасение, а она моё. И не в проклятом пути в преисподнюю дело. Не в стремлении сдохнуть и получить искупление. Подобное желание в этот момент, когда она обхватывает моё лицо руками и заглядывает в глаза, пытаясь привести в чувство... Это стремление исчезает.

    «Почему я захотел жить именно тогда, когда назад пути уже нет? Почему это должна быть именно ты? Почему? Почему небо опять издевается надо мной и вынуждает встать как побитую псину перед ним и умолять убрать эту чашу, чтобы она миновала меня... Рыть руками землю, обрывая кожу до кости. Орать и выть, что хочу жить. Что хочу видеть и дышать тем, что мне дали, но настолько поздно, будто измываясь этим и наказывая за то, кем стал. Я сраный ублюдок, который захотел жить... так поздно... Я опять жалок... и опять не успел!»

    – Ты любишь плавать, Невена? – хрипло прошептал осматривая лицо, которое хотел бы видеть до гробовой доски.

    «Хотел бы я увидеть, как эти черты станут другими. Как их изменит время, которого у меня не было никогда... и больше нет.»

    – Псих... Ты рехнулся окончательно? – Куколка нахмурилась, а я только схватил её ладонь на своей щеке, игриво строя из себя ублюдка опять.

    – Я спросил умеешь ли ты плавать? – хрипло пробасил, поглаживая пальцы, которые знали на ощупь всё моё тело, а она лишь дрожала, когда я говорил.

    Переведя взгляд на Катерину  понял, что Куколка уже всё знает, однако естественно, в своей излюбленной манере, она не проявит это и взглядом.

    – Поехали на пляж? – прошептал и провел губами по внутренней стороне её ладони, а она в шоке смотрела на меня и правда, как на больного. Нежная ручка нагревалась в моей, начиная с кожи под моими губами. Это заставило Невену рвано выдохнуть и опять посмотреть на меня так, будто я слетел с катушек окончательно.

    Но сейчас я и был таким. Был безумным, как и до этого. Я был болен, и знал, что такого ублюдка не вылечит даже холодная сырая земля, в которую скоро меня закопают. Какой человек в здравом уме будет предлагать женщине поехать искупаться, когда за его спиной лежит труп? Однако, что поделать, если моё небо не оставило мне выбора. Что я могу поделать, если мне пришлось превратиться в холодную тварь, в безумца, чтобы восстановить справедливость. Как исправить то, что я и правда убийца, которому приходится убивать, потому что по другому эти твари не понимают. Они продают, лишают жизни точно так же, насилуют и зарабатывают на этом деньги.

    «Этому нет конца. И если даже Нам Джуну пришлось искать такого человека, как Катерина и нанимать её, значит нам не справиться с этим в одиночку. Он не врал мне с самого начала. Единственный выход – спасти тех, кого ещё можно вытащить из болота этого мира, к которому развернулся спиной даже создатель...»

    – Поехали, Куколка... Один раз побудем простыми людьми. Побудем парой, которая приехала к океану. Просто Невена и просто Тангир,  – зашептал смотря только в её глаза, которые наполнялись слезами настолько быстро, будто те самые морские волны набегали на берег, – Поехали со мной. Давай забудем об этом хотя бы на один вечер, милая.

    – Тэнгри... – она сжала губы и еле выдохнула моё имя бросившись на плечи, когда я потянул её на себя и обнял так, словно этого мира вокруг нас не существует.

    «Нас вынудили так жить! Мы не выбирали этого пути, но нам не оставили даже крохотного права хотя бы сойти с него...» – я с такой силой прижал её к себе, заглушая настолько сильные всхлипы, что казалось это я рыдаю, а не женщина, увидев которую посчитал монолитной статуей из самого прекрасного музея, хранящего лучшее, что могло создать небо.

    Катерина так и стояла смотря на это, а потом кивнула на выход со словами:

    – Убирайтесь! У вас ещё минут десять, пока сюда не придут настоящие хозяева этой твари. Невена! – женщина холодно обратилась к Куколке, но я не позволил ей выбраться из моих рук, а лишь хмуро посмотрел на Нуну, бросив:

    – Через двадцать четыре часа, Катерина!

    – На том же месте. Я помню, сопляк! А теперь выметайтесь и не мешайте мне развлекаться.

    Я потянул Куколку к выходу, но она замерла, и повернулась к Катерине со словами:

    – Ты не должна в это ввязываться, если всё настолько серьезно! В чем причина?

    – Скажем так... – женщина перевела беглый взгляд в мою сторону, проверяя своё оружие, – ...Из женской солидарности, Куколка. Убирайтесь! У вас ещё много дел до визита в Серро Гордо. Встретимся там!

    Я ещё раз переглянулся с женщиной, и только потом мы с Куколкой вышли из бара. В ночных сумерках самого опасного мексиканского квартала Элея, подобное место напоминало просто разграбленный свинарник. Казалось всего в ста милях отсюда стоит огромный дорогой город, однако сто́ит проехать западнее от побережья и ты попадаешь в такой отстойник, из которого лучше бежать сломя голову.

    Куколка прислонилась к стене, пытаясь унять дрожь, а потом и вовсе сползла по ней. Схватилась за лицо рукой и давилась слезами. Я не подходил, не мог и не собирался лишать эту женщину её главного качества – стойкости. Не имел никакого права давать ей повод и надежду, что она ещё раз сможет так же спрятаться в моих руках.

    «Потому что это было в последний раз... И позволять тебе привыкнуть к подобному, дать надежду, что я всегда смогу спрятать нашу боль – всё равно что мёртвому припарка. Потому что я скоро буду мёртв, а ты останешься жить, и не должна терять этой силы из-за того, что я появился...» – шептал в голове, смотря на то, как она поднялась, вытерла лицо рукой и накинув на голову край лёгкого и тонкого шарфа, которым была перевязана её шея, уверенно пошла к парковке.

    Я шел следом, пытаясь унять свою собственную дрожь. Во мне бурлили десятки необъяснимых чувств, однако одно я знал наверняка:

    «Хочу увидеть какой ты была бы, не будь мы теми, кто есть на самом деле. Какой ты была бы, будь обычной простой женщиной, не прошедшей через такой ужас. И каким был бы я, не встреть Ми Ран,  а тебя... Раньше... До того, как Тэнгри стал Левиафаном – демоном из самой холодной преисподние.»

    Мне даже говорить ничего не пришлось. Куколка села за руль и уверенно покинула место, в которое я не вернулся бы никогда. Лучше жрать гопчан на завтрак, обед и ужин, чем опять вкусить мяса в такой гнилой насквозь дыре.

    Подкурив и открыв окно, снова почувствовал как по тыльной стороне ладони, между пальцев которой была зажата сигарета, прошлась её рука, забрав окурок.

    – Тебе нужно отвыкать от этого, – подкурил другую сигарету и посмотрел на Куколку, которая продолжала уверенно вести свой пикап в сторону залива.

    – Через двадцать четыре часа состоится открытие новой Клетки, Тангир! У нас нет времени на то, что ты попросил! У меня нет времени, а теперь и у тебя. Либо я поймаю Ранко и Шавката, либо мы погибнем оба. Ни один, ни второй не отпустят ни меня, ни тебя!  – резко ответила Невена, а я лишь усмехнулся её словам и достав из-под сидения припрятанную там банку с пивом, улыбнулся как дебил: