Текст книги "Левиафан (СИ)"

Автор книги: Кристина Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)

    – Думаешь в золотом треугольнике нас не найдут? – холодно и со смешком спросил Нам Джун, на что я съязвил не менее красочно:

    – Не забывай с кем ты разговариваешь, Нам Джун-ши. Я годами скрывался во всех точках Азии, и могу с уверенностью сказать, что именно там можно найти массу мест, чтобы не попадаться этой твари на пути. Подумай, Хён. А мне пора посетить почтовый ящичек.

    – Подумаю, сопляк. Смотри не нарвись на пулю опять.

    – Постараюсь, – ответил, а на том конце послышались гудки.

    Прохладный ветер сменялся на более теплый поток, из-за того что океан в этих широтах был намного теплее, чем в Сиэтле. Не спеша тело остывало хоть немного, пока за спиной не прозвучал уверенный голос.

    – Показывай!

    Я лишь усмехнулся, и опустив лицо покачал головой из стороны в сторону, понимая что от этой женщины невозможно скрыть ничего.

    – Ты прослушку на мой сотовый поставила? – повернулся в желании опять съязвить, но проглотил язык, потому что Моника стояла передо мной в одном белье, а солнечные лучи, поднимаясь по её фигуре, золотили кожу, превращая татуаж в насыщенного цвета рисунки.

    – Нет, просто я знала, что твой Хён очень оперативный мужчина, – Куколка прошлась по мне ответным взглядом, скосив его на соседние дома, а следом и на балконы, которые граничили с нашим.

    – Тебя не смущает наш внешний вид? – она приподняла бровь, акцентируя внимание и на моем бесстыдстве в пять утра.

    – Совершенно. Трусы – это такой же элемент одежды, как и твой лифчик, Куколка. Тем более мы в Штатах, и я уверен в Малибу есть с десяток нудистских пляжей. Здесь нет рамок приличий. Они стёрты, и это конечно огорчает, потому что становится непривычно. Сразу видно, что я не дома... –  подмигнул ей и шепнул на ухо, проходя мимо внутрь номера.

    – Несомненно, – послышалось за спиной, пока подключал сотовый к плазме и выводил картинку на широкий экран.

    Моника встала рядом со мной по правую руку, наблюдая за тем, как я роюсь в сотовом, чтобы отыскать эту проклятую почту.

    – Дай сюда! – она вырвала у меня телефон и двумя кликами нашла то, что я искал, – Интересно... и ни черта не понятно, – протянула, прищурившись и смотря на то, что было на экране плазмы.

    Я перечитал рапорт  следователя полиции управления Канвондо трижды, прежде чем мы открыли нужные документы, которые были точно так же изложены на хангыле. Естественно Моника не зная моего родного языка, стояла и буравила меня взглядом, пока на экране не появились снимки.

    – Стоп! – она вырвала сотовый из моих рук опять и увеличив снимок на телефоне, присмотрелась к фото женщины, которая шла по терминалу аэропорта в Инчхоне.

    – Катерина Лазарева собственной персоной, – холодно отчеканила и расплылась в ухмылке Моника, а я открыл предыдущие документы на возможных подозреваемых, в которые наши спецы действительно внесли имя россиянки.

    – И ты правда думаешь, что подобное, – я переключил на фото с места побоища в подвалах секты и скептически скривился, – могла сотворить эта женщина? Я видел много наёмниц, но ни разу не встречал баб, которые были бы настолько жестоки.

    – Катерина Лазарева точно такой же фигурант самого интересного архива нашего бюро, как и ты. Эта женщина неуловима настолько, что за пять лет с того момента, как она впервые устроила кровавую баню в Мексике, ни разу не попадалась нам на глаза, – возразила Куколка и хмыкнула, – Теперь понятно почему. Видимо Лазарева решила сменить географию предоставления своих услуг.

    Я ещё раз глянул на Катерину, присматриваясь к ней пристальней. И чем больше осматривал её фигуру, тем больше мне казалось, что подобное невозможно. Передо мной на фото была обычная женщина лет тридцати, вероятно даже старше. Одетая в шикарное белое пальто, под которым естественно виднелись джинсы и кроссовки. Это и замылило сперва мой взгляд. Чисто корейский стиль. Посмотри на неё ещё раз, я бы решил, что это иностранка, удачно выскочившая замуж за чобаля. Однако, прочитав досье на неё от людей Мая в Корее, я понял что эта красавица действительно наёмный киллер.

    – Она правда наёмница, – удивился и скосил взгляд на хмурое выражение лица Куколки, сразу понимая, что чего-то в этих документах недостает.

    – Куколка? Я так понимаю, что хоть и не зная хангыль, ты уже поняла, чего нет в этих бумажках.

    – Естественно, – она ответила глухим тоном, – Здесь нет причины, почему она устроила кровавую расправу. Иначе ты бы уже выдал подобное своей реакцией. Однако... – глаза Моники остановились на моём лице, и она прошептала, – ...в этом вы с ней чем-то похожи. Причиной, чтобы стать такими.

    – Ты наконец поняла, что я грязный убийца? – прошептал, ухмыляясь, а у самого по спине пробежал жгучий холод в ожидании осуждения из уст моей Куколки.

    – Нет, Тангир. У вас была причина, чтобы превратить свою боль и ярость в оружие, – ответила таким же шепотом Моника и продолжила, – Мексика очень опасное место, особенно для молодой туристки и её семьи. Глупая молодая парочка с пятилетним ребенком, решила, что гид по тропам в мексиканских джунглях это чушь. Потому, когда по истечении десяти суток в лесу была найдена только Катерина, всё стало ясно сразу. Мексиканские медики еле спасли ей жизнь, после чего их власти подобное происшествие назвали банальным нападением хищников на людей. В их заключениях значилось, что муж Катерины, как и сын пропали без вести, и вероятно после нападения зверей их останки невозможно отыскать. Их могла унести река, они могли быть разбросаны тиграми на огромные территории.

    Моника продолжала говорить, смотря на фото женщины, а я окаменел настолько быстро, словно слушал из уст Куколки свою собственную историю появления зверя внутри себя.

     – Но это было не так, – продолжила Моника, – На самом деле Андрей и Катерина попали в деревню к наркоторговцам. Они сошли с туристической тропы, пренебрегая рекомендациями гидов и турфирмы, самонадеянно пройдясь по плантации дури, в обход того маршрута, который был безопасен для туристов. Но даже это их не насторожило. Попав в деревню, конечно же, их тут же начали окручивать местные жители, предлагая попробовать то, что якобы в Мексике совершенно легализировано. Туристы с деньгами, девушка в самом рассвете сил, которую на живом рынке можно продать за очень хорошие деньги, как и её малыша – всё это само пришло по своей глупости в руки к этим мразям. Люди бывают до ужаса наивны. Их убили, Тангир. Вернее убили Андрея. О том, что произошло с мальчиком ничего неизвестно. Однако учитывая, что Катерина вернулась в то место через четыре года и превратила его в кровавый ад, наталкивает меня на мысль, что ей хорошо известно что случилось с её сыном.

    Я и не заметил, как мои руки сжались в кулаки, даже будучи сложенными в замок на груди. Пока Куколка говорила я всё больше узнавал в женщине на фото – зверя и чудовище не хуже себя. И сейчас на её лице и во взгляде я наконец заметил то, что невозможно разглядеть не зная человека ближе, чем по фото.

    – Если это так, то теперь у нас есть ещё одна зацепка, Тангир. И она может стать намного прочнее жениха Греты Делакруз, учитывая что Катерина уничтожила корейский притон, рядом с которым напевали песенку про легенду о демонах и ангелах.  Надо узнать, кто заказал её услуги...

    – Очевидно это был мой хозяин, Куколка, – перебил Монику глухим тоном, – Только ему было выгодно уничтожить это место, потому что я может и был на привязи у твари, но Ким Ха Дже никогда не был чудовищем, а вот его сынки... Они туда не за бабками поехали, а за острыми ощущениями в койке. Только теперь я понял, почему он приказал сравнять то место с землёй. Очевидно там не только картишками твари баловались, – я безумно ухмыльнулся, похолодев разом, продолжая, – Этот мир прогнил насквозь, Куколка. Настолько, что мне кажется я сраный праведник в сравнении с этой клоакой из дерьма!  Устроить притон под видом поклонения Господу! Мне интересно, как он ещё не сжёг эту планету дотла? Терпит? Я бы не терпел...– хохотнул, однако резко отрезал, – Мрази!

    – Остынь... – послышался шепот справа, и я будто опомнился, а рука Моники схватила мою, когда я собирался пролистать документы дальше.

    Куколка сжала мою ладонь, однако продолжала смотреть на экран и щуриться, словно решая сложную задачу в голове, пока её ладонь крепко сжимала мою в своей и нежно поглаживала вдоль кисти.

    – Тебе нравятся такие прикосновения? – повернулся к ней и потянул на себя.

    Моника опомнилась и хмуро посмотрела в ответ, обнимая и спрашивая:

    – А что в этом странного?

    – Прикосновения – основа отношений в моей культуре, Невена, – я погладил её по щеке и осмотрел лицо, которое вытянулось тут же, как я назвал Куколку настоящим именем, – Это порой приятнее самого дикого секса... – прошептал, а сам почти невесомо провел подушечками пальцев вдоль её спины, – Потому что это искусство, как прикоснуться к женщине так, чтобы она задрожала от этого, будто от дуновения морозного ветра снаружи, пока внутри всё огнем горит...  – стал играть дыханием на её лице, а руками в её волосах и на спине, чувствуя как учащается сердцебиение Моники, а глаза становятся почти черными.

    – Понимаешь... – еле задел своими её губы, и продолжил, – ...почему я задал этот вопрос? Это тактильные ощущения, и они не всем нравятся. Многие считают что это чушь.

    – А ты стало быть специалист в этом? – Куколка осмотрела моё лицо, а потом начала проделывать тоже самое и со мной, прикасаться точно так же, от чего стало настолько тепло внутри, будто снаружи и не начинался новый душный день.

    – Через час нам нужно попасть к почтенному конгрессмену на приём, Тангир, потому мы запомним то, что ты проделал. Мне нравится.

    – Непременно, агашши... – улыбнулся и выпустил её из рук, провожая взглядом в сторону ванной комнаты, а потом снова смотря на лицо женщины, которая копировала меня почти в точности.

    «Видимо боль и агония создаёт своих тварей по одному и тому же подобию, как клонов или близнецов...»

    – Ну, здравствуйте, Нуна*(старшая сестра). Рад знакомству, – сощурился и нажав на блокировку сотового, разорвал соединение, и лицо женщины исчезло с экрана, сменившись отражением моего.

    С черной почти матовой поверхности на меня смотрел холоднокровный убийца с тёмным взглядом, который стал подобен церберу, охранявшему путь к искуплению своих грехов.

    С таким же взглядом я осмотрел высокое здание в бизнес центре Элея в Даунтауне, когда захлопнул дверцы колымаги Куколки, и присвистнув надел солнцезащитные очки. Огромная высотка принадлежала одной из гильдий адвокатов и собственно в ней и находился офис одного из конгрессменов палаты парламента. Того самого бывшего жениха жены друга моего Хёна. От каши в голове, даже мне стало дурно, однако я пошел следом за Моникой, которая преобразилась опять в Куколку со значком и стволом за пазухой. Вот только в этот раз я знал и помнил каждый сантиметр под черной тканью её футболки.

    – Поспокойнее! Ты выглядишь слишком устрашающе, Куколка, – я толкнул перед ней стеклянную дверь, и скривился от того, что даже её поверхность была горячей, – У них кондиционеры не работают?

    – Поспокойнее. Похож на ноющую дочь здешней знаменитости или начинающую актрису, провалившую кастинг, – парировала Куколка, а я только хохотнул и осмотрел огромный вестибюль, в котором стояли два стеклянных капсульных лифта на верхние этажи.

    – Нам нужен конгрессмен Маилз? – Моника раскрыла свое удостоверение перед носом консьержа, который побледнел тут же и переглянулся с девушкой на ресепшене, кивнув.

    Я внимательно осмотрел эту парочку. Пережёвывая жвачку во рту, а потом надувая шарик, поднял очки и подмигнул крошке у стойки. Бедняжка так испугалась, словно я один из копов, а потом быстро опустила взгляд и схватилась за трубку на стойке, что-то быстро стенографируя очевидно секретарю того самого Дженсена Маилза.

    Как только она кивнула в ответ своему напарнику, а Моника почти дошла до точки кипения из-за молчания перепуганного полудурка, это свершилось, и мужик  произнес хоть что-то.

    – Мэм! Прошу в лифт. Сэр! – он улыбнулся и мне, указывая дорогу, на что я расплылся в злорадной ухмылке, и произнес:

    – Я не коп, красавчик! Можешь расслабиться и выдохнуть. Сходить в сортир... Прочистить желудок, – хмыкнул, на что бедняга побледнел ещё хуже, однако впихнул нас в кабину и опять еле улыбнувшись, просто сбежал.

    – Мне не нравится то, как нас встретили, Куколка, – я смотрел на табло смены этажей, пока Моника следила за картиной за стеклом лифта.

    – Нас ждали. И очевидно конгрессмен Маилз прямо сейчас видит нас и слышит. Так что можешь улыбнуться и передать привет в камеру.

    – Чинча?! *(Серьезно?) – я состроил из себя полного дегенерата, и продолжая чавкать жвачкой во рту, стал оборачиваться по сторонам, – Куда?

    – Тангир! – Моника оборвала моё ребячество холодным тоном, а лифт остановился раскрывая выход из кабины.

    – Вва-а... Су-у-гэ-э-э... *(Ничего себе. Круто!) – выдохнул опять как дебил, однако как только мы попали в вестибюль приёмной, а я заметил двух жлобов из охраны и полное отсутствие хоть каких-либо работников, сразу остановил Куколку и вышел вперёд.

    – Тангир! – она хотела пресечь мои действия, однако я срать хотел на её слова, после нападения в часовне пастора Абрахамса, потому сам открыл дверь в кабинет конгрессмена первым, искоса наблюдая за его охраной, которая цепко провожала нас взглядом.

    – Я знал, что рано или поздно вы придете ко мне, агент Эйс, – от стола в центре помещения, широкие окна которого выходили на такие же высотки, прозвучал мужской бас, а потом кресло повернулось и мужчина поднялся, осматривая меня, а потом и Монику.

    – Уберите своего пса! Пусть выйдет подышать свежим воздухом! – скривился Дженсен, и я понимал его отношение прекрасно, однако не собирался спускать оскорбления.

    – Я тебе не пёс, аджосси. И если ты не начнёшь проявлять уважение, вылетишь проветриться со своего сорокового этажа прямо через окно, – осмотрел американца, подметив какая ненависть была в его взгляде, потому и произнес:

    – Не я твою бабу увел, Дженсен. А то что мы похожи с её нынешним мужем не значит, что ты имеешь право отыгрываться на мне, пытаясь вернуть себе чувство мужского достоинства, – закончил шипя, как змея, и ухмыляясь, на что американский божок в костюме от «Армани» окаменел, испепеляя меня взглядом на месте.

    Моника явно не выдержала подобного накала страстей, потому и закатила глаза, хмуро и строго отчеканив и достав свой значок:

    – Меня зовут Моника Эйс, сэр. И вы правильно сделали назвав меня агентом. Это наводит на мысль о том, что вам так же хорошо известно и то, зачем я здесь.

    – Конечно, – холодно ответил рогоносец, и кивнул Куколке на один из диванов, сев на противоположный.

    Моника опустилась на предложенное ей место, а я встал за её спиной и начал листать какой-то бизнес талмуд, стащив его с тумбочки.

    – Ты тоже можешь присесть, – прозвучало от дивана, пока я читал сводки мировой биржи.

    – Спасибо, но здесь мне приказы отдает только женщина, сидящая перед вами, сэр конгрессмен. Потому не обращайте внимание на пса и начинайте беседу, – я прошёлся по мужику новым насмешливым взглядом и тряхнул в руке журнальчиком, – Тут индекс «Доу Джонса» обвалился... Опять... Надо наверное быстрее закупить туалетной бумаги, нас ждёт апокалипсис.

    Мужика перекосило так, что мне даже совестно стало. Немного и на очень короткий миг, потому что я не верил в то, что зная кто к нему пришел, этот мудак ни в чем не замешан. Раз ждал, значит не просто так, и значит готовился к тому какую лапшу лучше навесить Монике на уши.

    – Признаюсь, я ждал вашего появления, – начал Дженсен, на что я только приподнял уголок губ в усмешке, – Всё потому что конгрессу известно о тех страшных убийствах. Это ужасно, что погибло столько невинных женщин, и все в стенах таких святых мест.

    Я не выдержал быстрее Моники, по позе которой понял, что Куколка еле сдерживает холодный хохот.

    – Ужас! Просто кошмар! – запричитал, захлопнув журнал и продолжив, – Написано, что мировой экономике конец, если она не спасет священный доллар. Вы уже перевели всю свою валюту в слитки золота, конгрессмен?

    – Агент Эйс! Мне казалось, вы хотели вести разговор, а не хамский базар! – мужик опять осмотрел меня, а потом сел на диване так, будто он хозяин жизни.

    – Естественно, конгрессмен. Однако реакция моего... – Куколка скосила на меня взгляд, и продолжила, – ...напарника совершенно оправдана, учитывая что вы пытаетесь скрыть то, что знаете.

    – С чего вы это взяли? – нашелся Дженсен, а я бросил журнал обратно на столик, и сложил руки на груди, – Я наоборот лоббирую продвижение законопроекта о контроле распространения новых религиозных течений в Штатах, с тем, чтобы провести проверку их деятельности.

    – Это прекрасная инициатива, сэр. Однако... – Моника подалась вперёд и продолжила, – Могу я быть откровенной?

    Она бы всё равно продолжила, даже если бы мужик не окинул её молчаливым холодным взглядом.

    – Почему молодой, перспективный и богатый парень, наступая ногой на свою гордость, даёт согласие на брак отцу девушки, даже зная то, что она спала с другим? В чём причина такой преданности?

    Дженсен застыл, а я заглянул в его глаза, которые отражали некую долю боли, и смотрели только в одну точку, словно перед их хозяином пробегали картины из прошлого.

    – Слово «любовь» вам не знакомо, агент Эйс? – вдруг тихо ответил спрашивая мужчина, и поднял на Куколку хмурый взгляд.

    Конгрессмен изменился в лице за считанные секунды, а я подметил что таким он мне нравился намного больше.

    – То есть, вы действительно хотите, чтобы я поверила в то, что вами двигали только чувства? Прошу не врите, Дженсен. И я, и вы – хорошо понимаем, что причина была и в другом. В чём же? И почему вы убрали всех работников со своего этажа, отключили всё наблюдение, а у порога в кабинет выставили охрану. Вы ждали меня и думали, что приедет недалекая дура, готовая на всё, чтобы поскорее закрыть дело. Однако и готовились к тому, что эта самая дура вполне может оказаться настоящим агентом, которому вы готовы помочь и рассказать правду. Я же права, Дженсен?

    Мужчина осмотрел уже нас двоих, а потом оттянув галстук, приспустил его узел и схватился за бутылку с водой на столике.

    – Вы правы, Моника. Я присматривался к вам с того самого момента, как это дело попало в ваши руки, потому что знал – рано или поздно ФБР докопается до смерти Изабель, а таким образом выйдет и на меня. Да, Моника, я знал сестру Греты, потому что она приезжала в Элей. Это было лишь раз, когда мы праздновали Рождество у моих родителей.

    Я прислонился корпусом к спинке дивана и нахмурился, вслушиваясь в рассказ мужчины.

    – Именно тогда я и увидел впервые сестру своей Гретти, и сразу решил что мне придется отгородить её от Изабель. Она не приехала к сестре за помощью, она притащилась к ней, чтобы сотворить тоже самое, что и с собой!

    – Что сотворить? Накачать наркотой? – Моника свела брови и мы переглянулись, пока Дженсен продолжил горько усмехнувшись.

    – Если бы это была только дурь. Я не мог рассказать этого Грете. Вернее страшно боялся, что подобное побудит её наконец откликнуться на просьбы их матери и помочь сестре. Не мог и потому, что люди моего отца изловили Изабель у клуба, где мы отдыхали и праздновали, в компании наёмников. Все мужчины оказались мексиканцами, и все сбежали, как только поняли, что Грета под защитой не простого богача из Беверли-Хиллз. Однако нашей охране удалось поймать Изабель, и то что я услышал от неё, когда она была под дурью, заставило кровь остыть в жилах.

    Я сжал челюсть, и наклонился ниже, всматриваясь в черты конгрессмена, чтобы уловить хоть малейший намек на враньё. Однако мужчина только сделал два больших глотка воды и продолжил.

    – На ней было клеймо, Моника. На теле этой обдолбанной дуры было выжжено свежее клеймо. Дебильный знак в виде полумесяца! Сама она шептала, как в горячке, что их мама ждёт, и что надо послужить господину, и тогда она увидит настоящую мать. А для этого нужно было не только себе эту срань на теле выжечь. Её и за сестрой послали, – мужик говорил так, словно ядом плевался, – Послали чтобы она нашла и затащила Грету в ловушку, где эти мрази добрались бы и до неё. Но я не позволил! И не дал бы и остальному случиться! Если бы не то, как Грета поступила со мной... Я мог простить всё... И простил бы... Но она и тогда отказалась от меня. Тогда я и послал её папашу приёмного, понимая, что кроме инвестиций в его дармовой бизнес, этому человеку ничего не нужно. Ничего! Ни жены, которую он колотил как вещь, ни дочерей, одну из которых он не уберег, а вторую чуть не продал мне за деньги!  – закончил Дженсен, а я пробасил:

    – Если это правда, американец, то я должен извиниться перед тобой, – наши взгляды встретились, и я уловил лишь лёгкий кивок его головы, а потом Дженсен опять выпил воды.

    – Но вы и тогда не остановились, – тихо подытожила Куколка, а я усмехнулся её проницательности.

    – Нет, – ответив, Дженсен горько хмыкнул и продолжил, – Как только я уехал из Сиэтла, осознав что окончательно потерял Гретти, я не мог всё равно успокоиться. Потому и стал искать всё, что связано с этой чертовой меткой! А когда понял, в какое дерьмо угодила Изабель, не удивился что её убили, выдав смерть девушки за передозировку наркотой.

    Моника с досадой закрыла глаза и выругалась, на что мужчина только хмыкнул, продолжая:

    – Как только наши люди принесли отчёты о том с кем была связана Изабель, я действительно стал молить Господа, чтобы этот придурок Ли смог спасти Грету. Я был готов помочь, но не успел. Как раз в этот год заболел мой отец, и мне не оставалось ничего другого, как просто надеяться и бросить затею слежки за жизнью уже чужой мне женщины.

    – Дженсен... – предостерегающе начала Моника, однако он не стал молчать итак.

    – Если вы хотите видеть, где ошивалась Изабель, и как её еле вытащил из того притона пастор Абрахамс, вам нужно проехать всего немного и попасть в крохотный городок Серро Гордо, где стоит точно такая же церквушка, – загадочно закончил Дженсен и поднялся, а дверь его кабинета тут же открылась.

    – Уходите, Моника. Вам нельзя здесь долго находиться. Иначе они узнают, что я не просто отшил вас, состроив из себя идиота. А это опасно. Вы должны меня понять.

    – Пошли, Куколка, – посмотрел на Монику, которая поджав губы кивнула и пошла к выходу.

    Наши взгляды с мужчиной встретились, и в какой-то момент он опять посмотрел на меня, как на вора, который уничтожил его жизнь. Однако это не помешало легко  ему поклониться, поблагодарив хотя бы за видимость правды.

    Я пошел к выходу, где меня тут же пропустили трое парней, а за спиной хлопнули двери. Куколка уже стояла у входа в лифт, а я только незаметно обхватил её руку, встав позади, и легко сжал, прошептав:

    – Мы близко, Невена.

    – Очень, Тэнгри... – послышался ответный шепот, который утонул в звуках раскрывающегося лифта.

    Уже в машине, я достал сотовый и набрал название города в поисковике. Прокрутив вебстраницу, мои брови поползли вверх, а Моника завела мотор.

    – Куколка, ты знаешь что это за город? – я показал Монике результат поиска, и мы холодно улыбнулись друг другу.

    – Идеальное прикрытие. Старый заброшенный городок посреди красной пустыни и камней, в декорациях дикого Запада. Целый город, который продают с молотка за миллион долларов и никак продать не могут, – Моника сжала руль в руках, а я надел очки обратно и бросил сотовый на приборную панель.

    – Мяса хочу, – скривился от голода, а потом прошёлся таким же голодным  взглядом и по Куколке, – И агент так горячо вспотела... Что же выбрать? – прицыкнул, а Моника ответила язвительным тоном:

    – Едем в Корея-таун, господин Чжи! Там вас и накормят, и обласкают, – она вывернула руль и почти выехала на дорогу, а я вскинулся:

    – В Элее есть чисто корейский квартал?

    – Ага.

    – Это значит... – я посмотрел на Монику и гортанно выдохнул, поднимая очки на макушку,– Курица и соджу.

    – Не знаю, но это...

    Однако я не дал ей закончить, а просто набросился и впился в губы, по-ребячески оттягивая нижнюю зубами. Моника всадила кулак в мою грудь тут же и рявкнула что-то непонятное, пока я ещё слаще втягивал мягкие губы в рот.

    – Тангир!! Я же почти выехала из парковки! – она наконец отпихнула меня, а я лишь ухмыльнулся и сел обратно, открывая окно, но руку с её бедра так и не убирая.

    – Ненормальный! – шикнула Куколка, а я сел ещё удобнее, мягко водя ладонью вверх и вниз вдоль её бедра.

    «Очевидно в том городке мы и найдем то, что связывает все нити воедино...» – прошептал в мыслях, улыбнувшись, когда рука Куколки нашла мою и накрыла своей.