Текст книги "Левиафан (СИ)"

Автор книги: Кристина Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)

    – Хочешь в ошейник, Куколка? – прожёг её взглядом, от чего заметил, как она напряглась всем телом и фыркнула:

    – То, что ты видел, тебе следует забыть! И чем быстрее, тем лучше!

    – Ам... – я наигранно нахмурился, и качая головой, оскалился действительно как псих, – ...Нет. Это же такое веселье пропустить? Прости, Куколка, но я склонен насрать на твои потуги управлять мной в этом вопросе!

    Я обошел её, продолжая смотреть в окно и следить за тенями, которые бегали по земле, как призраки. У дверей потянул за немаленький шкаф и он упал аккурат под них, как влитой.

    – Это не должно тебя касаться, Тангир! – Моника сжала челюсть, следя за тем, что я делаю, однако я ухмыльнулся, а потом холодно отрезал:

    – Я сам буду решать, что меня касается, а что нет! И советую это запомнить сейчас, чтобы потом не возникало лишних недоразумений!

    Как только я это сказал, справа от нашего номера послышалась возня, за которой последовал грохот, а потом в нос ударил запах гари.

    – Какие однако «оригинальные» ребята... – хохотнул и только заметив тень у окна, отпихнул Монику в сторону.

    Стекло разлетелось на осколки,  а в комнату влетела бутылка с горючей смесью. Огонь тут же облизал ноги, а я лишь смотрел на то, как вокруг моей фигуры разгорается воронка из пламени. Сперва в окно, выбив раму напрочь, запрыгнул один смертник. Он тут же полетел к стене, только и схватившись за цепь кнута рукой. Однако, бедняга так и не успел ничего сделать, потому что там его добила Моника.

    – Их больше, чем пятеро! – со злостью произнесла Куколка, смотря на то, как я совершенно спокойно наматывал цепь обратно на руку, уже понимая, что останавливаться в таком месте было огромной ошибкой.

    Однако эта женщина не наёмница. Куколка – оперативник, её мышление направлено на укрепление своей позиции при нападении. А значит для неё логично найти место, где можно наиболее выгодно отбить атаку и дождаться подмоги.

    Мотель, в котором почти нет постояльцев, кроме кучки наркоманов. Отрезок шоссе у леса. Пустынное и отдаленное от города место. Так не пострадают местные жители. И конечно же возможность отразить атаку без потерь, укрывшись в номере.

    Однако, эти твари не будут рационально мыслить. А для меня стычка с таким отродьем наиболее удобна там, где я спокойно могу развернуться и просто поиграть с ними, как со слепыми котятами.

    «Поэтому мы в ловушке...» – я с досадой закрыл глаза, понимая, что в номере начинается пожар, а по крыше топчутся не меньше десятка тварей, решивших элементарно выкурить нас наружу старым проверенным методом.

    – Они устанут рано или поздно, Куколка! – я посмотрел Монике в глаза, и заметил как в них медленно начинает блестеть радужка, как она становится влажной и будто стеклянной в свете огня.

    – Плевать! – от её гортанного и резкого ответа, я вскинул брови, и только следом решил, что пора начинать.

    Топот продолжал нарастать, и  случилось то, чего я и ждал. Потому и схватил Куколку под локоть, прижав к себе.

     Твари влетели в номер разом, издавая какие-то странные звуки. Такой техники ведения рукопашного боя, я ещё не видел. Они замерли кругом вокруг нас, а потом стали двигаться словно по невидимой дуге, ступая настолько синхронно, словно и правда были тенью друг друга.

    – Их слишком много, – Моника перезарядила пушку, и нажала на курок, возводя пистолет и следя за каждым движением арабов, когда мы начали двигаться точно так же как и они – по кругу и спина к спине.

    Медленно огибая взглядом каждую фигуру, понимал, что огонь перекинулся на потолок, однако твари словно этого не замечали. Им вообще было плевать и на жар от огня, и на дым, который уже выедал глаза.

    «Единственный выход – убрать её отсюда, и чем скорее я не буду отвлекаться на прелесть, тем проще мне будет закончить всё быстрее. До того, как сюда доедет и полиция, и спасатели...»

    Один из смертников начал плавно опускаться вприсяди и осматривать Монику своими глазёнками, которые виднелись из прорези тряпки, натянутой на лица каждого из них.

    Он, как змея, стал опускаться прямо на пол, пока остальные шестеро, следили только за мной. Изучали каждое движение моего тела, цепко впиваясь взглядом в серебристую цепь кнута у моих ног.

    «Однако, я не идиот, ребята...» – ухмыльнулся, и понял, что дело буду иметь только со слизнем, облизывающим пастью пол. Задача остальных – обезоружить и увести Куколку.

    Потому они играют, выжидая момент, когда пожар станет невыносим, и нам придется убраться наружу, чтобы не поджариться, как мясо в духовке. Но это не входило в мои планы. Видимо, как и в планы Куколки. Моника начала действовать намного быстрее меня.

    Она выстрелила тут же, как один из арабов пошел на неё. Выпустила пулю в него и схватив за тушу, прикрылась ею от удара ещё двоих, скинув в итоге тело прямо на них. В этот же момент, улавливая лишь боковым зрением, как слизень переместился за спину троих, которых я успел отпихнуть лишь махнув кнутом, я бросил взгляд на потолок.

    «Вариант один...» – ухмыльнулся, и раскрутив в воздухе ещё одного имбецила, откинул его, врезавшись в спину Моники, которая успела подстрелить уже троих, а значит осталось ещё трое и слизняк.

    Как только последний понял, что в таком дыму, ему не достать до меня, если только не напасть на Монику, я схватил Куколку и совершенно бесцеремонно пихнул из окна одним только движением. Естественно она не ожидала этого, как и того, что тут же обернувшись, я стряхнул хлыст и ударил фолом по навесному потолку.

    Горящие балки стали рассыпаться на части. Шипели и крошились, падая прямо на голову арабам, которые замерли, смотря на меня и прожигая убийственным взглядом.

    – Дама нас покинула, господа. Думаю можно начинать! – оскалился, и взмахнул кнутом, когда один из них достал пушку, понимая, что если не уберут меня с дороги, из этой духовки живым не выйдет никто.

    Я слышал как снаружи раздавался крик. Это было почти рычание, однако Куколка ничего не могла поделать. Отшвырнув к окну остальную часть шкафа, я закрыв раму так, что в неё пролезть обратно не сможет даже эта разъярённая фурия. А именно её рычание доносилось снаружи, пока я развлекался.

    Сперва совершенно спокойно выдернул кнутом хлопушки из рук первых двух идиотов, тут же отбивая атаку справа от третьего их дружка. Ему я загнал пяткой кадык прямо в горло, а остальным подарил быструю дорогу к Создателю, просто свернув шею. Однако дружок слизень продолжал облизывать меня взглядом, совершенно спокойно наблюдая за тем, что я вытворил за какие-то две минуты с его псами.

    Этого времени хватило, чтобы горел почти каждый участок в помещении, а воздуха становилось катастрофически мало. Тело ощущало жар всё отчётливее, с тем как адреналин выбрасывался в кровь башенными порциями. Дыхание превратилось в вязкое и гортанное. Такое, будто я насильно продавливал ребрами диафрагму, чтобы сохранить способность дышать даже дымом.

    Мы обходили друг друга по кругу, пока я не уловил скользящее движение. Рядом с лицом пролетел крохотный кинжал и вошёл в стену позади, как в масло. Однако я успел прогнуться, и взмахнуть кнутом, поймав в полёте смертника за ногу. Он не успел нанести удар в воздухе, потому что фол намотался на его лодыжку, облизав её.

    Я потянул с рычанием цепь на себя, а потом раскрутил её и сковал тварь, которая свалилась в горящие обломки и тут же попыталась вскочить.

    Слизень дышал глубоко и смотрел только на меня. Рычал и сыпал очевидно проклятьями. Плавно присев на корточки рядом с ним, схватил араба за пасть, сдавливая и стягивая цепь вокруг его туши только сильнее.

    – Ты станешь моим подарочном своему хозяину. Уверен он будет счастлив, увидеть чужое клеймо на своей собственности, шакал, – я выхватил один из его ножичков и вырезал на лбу твари единственный знак – иероглиф со значением имени своего рода. Уж выкручивался и изворачивался, шипя от боли, но терпел, убивая меня взглядом.

    Уверен, он очень желал в этот момент моей смерти. Однако, что поделать, я хоть и искал путь на тот свет, но точно не от рук такого навозного червя, как это отродье. Позорище подохнуть от рук подобного куска с потрохами.

    – Кривовато получилось, – хмыкнул и оскалился, – Но сути не меняет, красавчик. У тебя сменился хозяин, поэтому слушай... – я наклонился к нему ещё ближе, опираясь на левое колено и сжимая его пасть.

     – Передашь своему обрезанному помазаннику, – пробасил хрипло прямо в его рожу, -... что, видит Аллах, он нарвался на чудовище намного серьезнее, чем золотой скорпион. Оно оберегает своё так, что если он не прекратит эти игры, станет вообще евнухом. Потому что первым, что я отрежу от него, – я осматривал лицо твари, и ухмылялся, – ...будут священный хрен и позолоченные яйца сраного персидского принца. Уяснил? Или тоже записать где?

    Он только сплюнул рядом, явно промахнувшись, но я не собирался играть с ним больше, а просто вырубил. Подняв тушу на плечо, откинул почти догоревший шкаф отвернувшись от искр, и выкинул мразь нахер на улицу.

    По иронии судьбы слизень упал прямо к ногам Моники, которая явно не ожидала увидеть меня, выходящим из пылающего дома с ухмылкой на лице. Цепь звенела за спиной, а огонь гудел прямо над головой, вырвавшись из номера наружу.

    От заезда и парковки, которые находились по другую сторону здания послышался визг и крики. Видимо наркотический хмель сошел на нет, и господа постояльцы изволили понять, что сгорят, если не уберутся нахер сейчас же.

     – Ты конченый псих! – голос Куколки вибрировал злобой так, что походил на рычание дикой тигрицы.

    – Уходим! – гортанно пробасил, пытаясь даже не смотреть в её сторону, потому что меня разрывало от тяги наброситься на нее, как голодный зверь.

    Поэтому мы быстро и в полной тишине сели в тачку, а она сорвалась с места тут же, как вдалеке послышался вой сирен.

    – Что с сопляком на ресепшене? – повернул голову, наблюдая за тем, как на территорию мотеля въезжают две машины спасателей.

    – Они свернули ему шею естественно! – ответила низким голосом Моника, и вдавила педаль газа в полик так, что я ощутил как вибрирует корыто под нами.

    Куколка продолжала гнать по ночному шоссе, как смертница, виляя на участках, которые покрылись коркой льда.

    – Полегче! Это не Ламборгини, Моника!

    – Тварь! – она переключила передачу, и кажется не замечала ничего вокруг, продолжая разгонять машину так, что бедная выла под ней, – Ублюдок! Все ублюдки! Конченные твари и скоты, торгующие смертью! Что бы ты горел в аду, скотина, а черти имели тебя живьём вечность!

    – Ух, – я аж взбодрился  и хохотнул, однако тут же схватил и свернул руль в сторону кювета.

     Второй рукой сжал почти ледяную ладонь, обхватив ручку коробки передач, и вынудив Монику ударить по тормозам, пока мы не въехали в дерево.

    Со свистом машина остановилась в посадке, а я сжал руку Моники только крепче, понимая что она дрожит всем телом. Ещё немного и Куколку накроет основательно. А учитывая, как она смотрит на меня, накрыло, кажется уже.

    – Не тр-р-рогай меня!!! – прорычав и выдернув ладонь, Моника как башенная, вылетела из машины так, словно её пихнули в спину.

    Я нахмурился и сдавил челюсть, ощущая реальный скрежет на зубах.

    «Какого хера с этой бабой не так, что она впадает в истерику, воспламеняясь как спичка каждый раз, бл***?!» –  я будто озяб всем телом от злости. Поднял колючий взгляд и проследил за тем, как Моника стоит между деревьями, пытаясь отдышаться, держась за ствол одного из них.

    Такой вспышки гнева у женщины я не видел никогда. Она как мужик рычала сквозь зубы, и чуть не угробила нас, пока неслась по дороге, которая стала похожа на каток из-за оттепели и ночных заморозков.

    Я схватился за ручку дверцы и вышел, осмотрев Монику опять. Видимых ранений не заметил, а значит это не болевой шок. Однако и на обычный страх из-за того, что за тобой ведут охоту это не было похоже. Она не простой человек, и очевидно видела многое. Подобная реакция на нападение наёмников, ошейник и слова того пса о хозяине этой женщины, опять включили рациональное мышление. Оно оказалось как удар под дых, потому что вытеснило даже спермотоксикоз, периодически обостряющийся рядом с Моникой.

    От осознания того, что она не просто так дышит сейчас через раз, и вовсе пытаясь унять озноб по всему телу, я словно и сам замёрз. Вот только бесила меня именно она! Тем, как реагировала на это отребье, которое я порешил за несколько минут.

    – Думаю пришло время поговорить, – захлопнул дверцу и встал в паре метров от Моники, пытаясь унять свою собственную реакцию на её поведение.

    Она резко подняла лицо и прошила меня взглядом так, словно это я только что пытался её похитить и поиметь. Жёсткий, холодный, однако настолько горящий. Она выжигала во мне глазами дыру, пока я делал тоже самое, будто кипя внутри.

    Смотрю на сжатые скулы, тонкую линию губ и жадно ловящий воздух нос, так, что всё её тело реально дрожит от ярости.

    «Ох, Куколка, ты начинаешь меня слишком волновать...» – ехидно и зло ухмыляюсь, вытирая сажу с рук и продолжая смотреть ей в глаза.

    – Не подходи ко мне!! Не приближайся, потому что я себя не контролирую! – послышался тихий, но резкий шепот, на что я захотел реально расхохотаться.

    Однако не успел, потому что Моника словно опомнилась, и с пылающим взглядом прошипела:

    – Ты реально грёбаный псих, Чжи Тангир! Ты мог сгореть заживо!!! Ты это понимаешь?

     Она подошла ко мне и словно в лицо попыталась это выплюнуть, схватив за куртку и скрутив ткань в кулаке.

    – Это не ответ на тот вопрос, который я так и не задал, Моника!

    – Ты вообще слышал, что я сказала?  – она скривилась и холодно отчеканила, – Какого хера ты творишь? Ты забыл КТО Я?

    Перехватываю её руку и резко тяну на себя, шипя у всё так же сжатых губ:

    – Есть то, что должна делать баба, Моника! А есть! – притянул ближе и встряхнул, жадно проводя взглядом в сантиметре от её лица, – Есть то, что обязан делать мужик, агашши!

    – Ненормальный! Дикий и отбитый отморозок! – Моника вырвалась и зарядила мне по лицу кулаком так, что я даже не ожидая увидеть звёздное небо, ощутил как меня занесло в сторону.

    – Я взяла на себя обязательства не для того, чтобы какой-то псих, силком приставленный ко мне, возомнил, что может лезть в мою жизнь!!!

    Услышав это, лёгкая улыбка тронула мой оскал, однако я спокойно и холодно встретил поток её сказочно дебильных слов. Провел рукой по челюсти, чувствуя как отголосок болевого спазма прошёлся у замка. Поправив это недоразумение одним движением руки, опять поймал жгучий взгляд, доводивший до бешенства.

    Эти глаза вынуждали собой доходить до такого состояния, когда всё, что я видел это её тело. То, как вздымается грудь, под тканью гольфа, выглядывая из куртки. Как Моника стоит, словно кошка, готовясь к прыжку. Тело напряжено, ноги в стойке, а кулаки сжаты так, что прямо сейчас готовы начистить мне рожу, и я уверен – Куколка не остановится только на этом.

    «Проклятье, а взгляд. Она словно уже поимела меня глазами...»

    Ещё в её комнате, именно он вынудил сжать зубы до хруста от того, как во мне играло только одно проклятое желание – всадить в неё член и выбить этим выдох такой силы из её крохотных губ, чтобы от этого звука яйца свернулись, а кровь ударила в голову, заставив забыть обо всем.

    – Я повторяю... Нет! Не стану повторять! А просто – вали нахер, Тангир!  – Моника схватилась за браслет и отключила его, продолжая шипеть, как змея, пока я поднимался и отряхивал колено от сухих листьев, – Вали, потому что я не намерена смотреть, как за мой счёт самоутверждается твоё больное эго! Я сыта этим дерьмом по горло! И я в состоянии САМА решить свои проблемы! И САМА найти ублюдка, который сжигает таких же...

    Моника запнулась, а я лишь продолжал всматриваться в черты её лица. В то, как она совершенно незаметно даже для себя поджала губы, и с такой страстью плевалась ядом, что я не мог от этого отвести даже взгляда.

    – Значит... – гортанно выдохнул, и снова осмотрел её фигуру с ног и до головы, вкладывая в это всё сраное желание, – ...я могу быть свободен?

     Встал над ней в полный рост и буквально жрал глазами каждый участок лица, понимая что надо успокоить её.

    «А единственный способ унять эту бабу в состоянии истерики, заменить его другим... состоянием...» – мелькнуло в голове прежде чем мозг выключился напрочь, и я схватил её за затылок.

    Резко и неожиданно, так чтобы успеть сделать то, что хочу до того, как она скрутит меня и повалит на землю. Однако, как только другой рукой я обхватил её лицо, раскрывая тем самым губы, ощутил как Моника промычала со стоном мне в рот и вжалась в мои так, словно мы кончили одновременно только лишь от чёртового соприкосновения кожи и языков.

    Ток прошил всё тело. И я прямо охренел от того, как жадно ловил её язык своим, совершенно не заметив, как подхватил под задницу. С кайфом зашипел, когда сильные ноги обвили мою талию. Тут же провел рукой по одной, огибая линии упругих мышц, и продолжая врываться в жаркий рот языком всё глубже.

       Мы врезались в ствол дерева с такой силой, что это выбило из её рта ещё один выдох, прежде чем холодные, почти ледяные пальцы скрутили мой загривок двумя руками в ответ. Сделали это намеренно, чтобы причинить боль, от чего я скривился и прикусил зубами нижнюю губу Моники. Оттянул и рыкнул, потому что она потянула волосы сильнее и ответила точно так же.

    Тело само отзывалось на потоки дикого жара, который сметал всё вокруг к херам. Дико, жарко, быстро и совершенно необузданно, с чертовой похотью сминал её губы, продолжая сжимать упругие ягодицы в руках так, что немели пальцы.

    Вдавливал её тело в ствол дерева, а по моему разливалась горящая лава. Моника горела не меньше моего, потому что раскрылась и повела бедрами в стороны, пролезая руками под куртку и вжимая ногти в плечи и ключицы так, что от этого желание становилось только ярче и требовало выхода. Тело то напрягалось, то расслаблялось, а дыхание Куколки тонуло во рту, пока член вжимался в её пах, толкаясь так, что скоро ширинка пойдет по швам.

    Движения превратились в борьбу. Рука рванула ткань её джинс и сжала мягкую кожу. Я не собирался останавливаться и лишать себя такого кайфа. Ни за что!  Оторвался от неё и заглянул в глаза, медленно проводя ладонью вверх от талии по груди и к шее, приподнимая и обхватывая лицо рукой. Сжимая его в пальцах, и продолжая двигаться, ударяясь в её пах. Заставляя возбуждение сочиться из её рта сладкими выдохами, пока дыхание не стало сраным хрипом и у неё, и у меня. Оно смешивалось, а я совершенно не ощущал холода вокруг. Моника вскипятила мою кровь так, что всё, чем я мог мыслить – жёсткой пульсацией в паху, которая ныла только сильнее и бесила всё больше, тем как саднила при каждом толчке члена между её ног.

    Мы смотрели друг другу в глаза, как бешеные. Ловили любое изменение во взгляде и когда пульс ударил по голове так, что я не смог сдерживать свою сраную похоть, взорвались оба.

    Кора ствола посыпалась на землю от того, как я всадил в неё руку над головой Моники, а она с такой страстью ворвалась в мой рот своим языком, что вынудила прижать её к дереву только плотнее и взять наконец всё под свой контроль.

    Провести одной рукой вдоль её живота, свернуть в кулак и вытянуть рывком эластичную ткань гольфа из джинс, чтобы с жаром побежать пальцами по линиям пресса вверх и обхватить отвердевшую грудь в ладони. Задеть вздыбленный и горячий сосок, сжимая между пальцами, играя с ним и плавно вгрызаясь ртом в кожу скул и шеи. Ловить кайф от того, как Моника выгибается в моих руках и сама раздевает нас.

    Рваными рывками выдирает застёжку моих джинс, освобождаясь от своих вслепую, потому что я не отрываюсь от её лица, не отпускаю её рта, а только жёстче и сильнее сжимаю губы своими. На выдохе чувствуя, как член наливается и каменеет в её руке, только от одного прикосновения. Резким и жёстким толчком вхожу во влажную плоть вообще не разбирая дороги, и наконец выдыхаю со стоном от того, как это охренительно жарко и дико. От того, как это безумно и настолько бешено, что каждое движение в ней вызывает только большее стремление к каким-то сраным первобытным инстинктам. Жрать, слизывать и наполнять собой так, чтобы её тело дрожало от каждого толчка, а из горла вырывались всхлипы и жаркие стоны.

    Один глубокий толчок, и её выдох охрипшим голосом. Второй – и почти вскрик, который тонет у меня во рту, пока её руки цепляются за мои плечи, растягивая футболку и царапая ногтями даже сквозь ткань.

      За третьим слишком жёстким и глубоким, из горла вырывается низкое рычание. Бешенное и дикое желание входить глубже, сильнее и быстрее, пересиливает любые мысли, вынуждая сосредоточиться только на этом. На том, как моя руках хватает, как голодная её грудь. Сжимает и скользит по нежной и горячей коже, пока я буквально врываюсь в податливую плоть, а Моника только слаще и громче дышит, отвечая с не меньшей дикостью.

    Так быстро я не кончал ещё ни разу в жизни. Настолько бурно и настолько ярко, что даже не уловил момента, когда спазмы стали бить и по телу Куколки в моих руках.

    Дрожь гуляла по нам, как в лихорадке, пока я плавно поднимал голову, смотря на рисунок, который блестел влагой от моих укусов на её шее.

    – Значит... – прошептал и переместил вторую ладонь с груди под тканью гольфа, на солнечное сплетение, ведя пальцами вниз, – ... я был прав, и ошейник действительно был на твоей прелестной шее?

    – Был, – прозвучал ответ глухим и охрипшим голосом, а следом более жёстким, – Но это не значит, что я стала вещью, Тангир. Поэтому... Не стоит и меня жалеть. Просто закрой на это завтра глаза так, словно ничего не было.

    – Но мой ошейник ты вернёшь? – ухмыльнулся, ведя рукой вдоль изгибов талии.

    Наши взгляды встретились, а дыхания слишком медленно выравнивались, однако я не мог этого не сделать, услышав молчание в ответ. Какой-то сраной частью своего мёртвого сердца, ощутил, что не имею никакого права проигнорировать это желание.

    Потому плавно обхватил её губы своими и ласково поцеловал, чувствуя как жар гаснет, а тело остывает.

    Это чувство схлынуло с меня, как только я сел за руль и завёл мотор, понимая, что для этой женщины то, что произошло не имеет никакого значения, и завтра она действительно об этом и не вспомнит.

    «Потому что на мой настоящий поцелуй, ответа от Куколки я так и не дождался...» – ухмыльнулся и подкурив, протянул сигарету вправо, замечая, как тонкие пальцы сняли её с моих.

    – Тебе лучше выспаться. Потому что днём, я без прав рулить этим корытом не смогу, – откинулся на спинку сидения и включил дальний свет, бросив взгляд на дорожный знак, который говорил о том, что мы проехали штат Мичиган.

    «Надо посетить камеру хранения в Сиэтле и забрать свой хлам оттуда...» – мелькнула мысль, когда Моника включила магнитолу и совершено спокойно продолжила курить, смотря в окно.

    – Проедешь ещё сто миль и свернёшь в сторону Чикаго. Надо хотя бы поесть нормально и помыться, – будничным тоном, словно отдавая приказ, сказала и выбросив сигарету из окна, закрыла глаза.

     Только спустя час я заметил огни широкого автобана, ведущего в Чикаго. Я не хотел будить её, потому остановившись на светофоре уже в черте города, стянул куртку и, накрыв Монику, свернул в переулок. Достал сотовый и стал искать самый дешёвый отель в этом городе. Потыкаться в более дорогие места, когда все мои бабки лежат в Сиэтле, я себе не мог позволить. Хватит и того, что я жрал и пил за её счёт, от чего мне итак становилось противно.

    Найдя нужное здание и вывеску над ним, остановился, чем и разбудил Куколку. Она совершенно спокойно открыла глаза, и лишь заметив, чем накрыта, замерла и медленно повела взглядом по ткани куртки. Переместила его на мои руки и только потом на лицо, холодно отрезав:

    – Это лишнее, Тангир. И я уже сказала, что нам лучше забыть о том, что произошло.

    – Я и не собирался... напоминать, – вскинул бровь и хохотнул, – Приехали, госпожа агент. Вы желали поесть и помыться! – бросил холодно и с ехидством, схватив свою куртку.

    С каменной рожей вылез из машины и опять схватился за карман, понимая, что и курить мне уже нечего.

    «Проклятье!!!» – зло выдохнул, и бросив пустую пачку в урну у входа в отель, пошел следом за Моникой.

    Она спокойно подошла к ресепшену, отстраненно напоминая пустой сосуд. Оболочку, которая закрылась от меня, и вернулась та холодная женщина, севшая за мой стол в тюрьме.

    Точно такую же картину в поведении Моники, я наблюдал и в отеле, и на следующий день. Молчание, каменное выражение на лице, сделавшее её опять похожей на выточенную маску статуи.

    «Поразительная хладнокровность...» – хмыкнул, и повернулся от пейзажа за окном.

    Остров Олимпик, встретил нас жутким холодом и промозглым ветром, который пробирался под одежду, вынуждая вернуться к здравому мышлению, после дурмана, которым меня словно опутала эта женщина.

    – Сворачивай в аэропорт «Такома», – пробасил и сел ровнее, предвкушая как сниму с себя это грязное тряпье и наконец куплю нормального пойла и сигарет.

    – Зачем? – прозвучал холодный вопрос, на что я тут же ответил:

    – Я не собираюсь появляться на глаза перед таким человеком, как Лю Фэнь в виде побитой собаки с ошейником на запястье, Куколка. Потому захватим сперва моё барахло.

    Она прищурилась, но не стала спорить, а лишь свернула на нужном повороте. Однако, когда я вскрыл ячейку Моника не сдержалась и встала над столом в отдельной секции для «вип»-клиентов, смотря на арсенал, который я раскрыл только размотав удобный мужской чемодан.

    – Наконец-то, – любовно провел по ткани шерстяного серого пальто, в подкладку которого была вшита титановая цепь.

    – Ты вшил оружие в одежду? – на меня посмотрели огромными ошарашенными глазами, а я впился в приоткрытый от удивления рот взглядом, понимая, что сам я амнезией точно не страдаю.

    Дикое желание вернулось опять, а чудовище внутри выло от похоти, которая сочилась из меня, как только лицо Куколки ожило. Нежные черты не лишились суровости, но стали подвижны.

    Я лишь ухмыльнулся и закрыл чемодан, достав из бокового кармана четыре кредитки и номер, который получил в Чайнатауне, чтобы связаться с Леем, если не смогу добраться до Нам Джуна сам. Однако... Теперь цель моего визита была иной.

    Мы вышли на парковку, но я покачал головой и достав ключи, снял с сигнализации свою крошку.

    – Я не сяду в это! У нас есть машина, Тангир! – Моника прошила меня холодным взглядом, на что я опять взбесился и резко отчеканил, ухмыляясь:

    – Тогда ищи Лю Фэня сама, Куколка. А меня, помнится, нахер кто-то прямым текстом послал! – я пошел в сторону своего «bmw», даже не собираясь уступать Монике.

    «Хватит! Эта женщина совсем не понимает, что горячо, а что холодно!»

    Однако в тачку она села, и даже пристегнулась, а когда я открыл бардачок и достал оттуда другой сотовый, лишь хмыкнула, понимая, что не с идиотом связалась.

    Несколько коротких гудков, а следом грубый голос, который я хорошо запомнил после нашей последней встречи в аду Нам Джун-ши.

    – Да, Тангир. Я ждал твоего звонка.

    – Нихао, Лю Фэнь! *(Здравствуйте, Лю Фэнь!) – ухмыльнулся и продолжил, – Рад, что вы не страдаете амнезией, – закончил холодным голосом, скосив красноречивый взгляд вправо на Куколку, которая что-то быстро вычитывала в своем сотовом.

    – Если тебе нужна помощь, я жду тебя у себя в лапшичной. Дорогу ты знаешь, – прозвучал ответ Лея, пока я продолжал следить за тем, что было на экране телефона Моники.

    – Нужна, но я не один. Со мной агент из ФБР, – мне не хотелось выглядеть в глазах этого человека, совсем уж конченой тварью, потому сказал всё, как есть – прямо и без лжи.

    – Спасибо, что не из Интерпола, или «МИ-6», бл***! Тебя поэтому отпустили? – прозвучал ехидный вопрос, на что я не менее ехидно ответил:

    – Нет, конечно. Меня отпустили за красивые глазки и рабочий рот, Хён.

    – Приезжай! – послышался резкий и холодный ответ, – Только передай своему агенту, что я не советую писать нас или играть в какие-то игры.

    – Не переживайте. Она знает... – Моника подняла взгляд и сжала челюсть, – куда едет.

    – Судя из того, что я слышу, меня ждёт приятное знакомство с милой агашши.

    – Ещё бы! Она вам очень понравится, Хён! – я наклонил голову и подмигнул Куколке, на что она прожгла во мне не иначе, как дыру взглядом, и только холодно ухмыльнулась.

    – Жду! – прозвучал ответ в динамике, а Моника с издёвкой задала вопрос:

    – Желаете сперва сменить шмотки и принять ванны, Ваше Величество?

    Я прищурился и медленно расплылся в ответной ухмылке:

    – Разве что только с вами, Ваша Высокость. Уверяю, так ванну вы ещё не принимали ни разу. Ручаюсь! – прошептал и отправил ей воздушный поцелуй, сжимая руль руками так, словно это её тело.

    «Стерва... Но до чего, бл***, сладкая зараза... Так бы и сожрал. Целиком! А первым был бы грязный рот, который не умеет молчать!»

    – В этот раз я и правда оторву тебе яйца, Тангир, если ты не закроешь свою пасть! – она выдохнула это, но я-то хорошо видел, как загорелись глаза Куколки.

    – А жаль не будет? Вдруг понадобятся ещё раз? – завёл мотор и нажал на педаль газа, когда услышал:

    – Это превентивная мера, чтобы не впасть в крайнюю степень идиотизма опять.

    – Я запомню...

    – Запомни-запомни. И давай кати побыстрее, пришли результаты экспертизы дневника Монтанари. Он подлинный, и единственное место, самое близкое к Сиэтлу, где есть похожие тетрадочки – пансионат пастора Абрахамса, где погибла родная сестра Греты Ли.

    Я со свистом свернул в сторону моста через залив, и всмотрелся в полотно дороги.

    «Арабу незачем лезть в это. Какой толк от такой возни, если он просто может выкрасть Монику, рано или поздно таки добравшись до неё? Тогда какой ублюдок ведёт охоту на этих женщин? И зачем при этом оскверняет святые христианские места?»

    С этими мыслями перед моим лицом появилась сигарета, а я ухмыльнулся и нежным движением снял её с тонких, холодных пальцев.