Текст книги "Блистательный обольститель"
Автор книги: Кристин Монсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)
– Итак, мы обнажены до самой сущности, – прокомментировал Роберт. – Если осада продлится, победители мало чем здесь поживятся.
– Многие из нас совсем потеряли надежду. Смерть комиссара Лоуренса на четвертый день осады была для нас ужасным ударом, – говорила Джейн Анне-Лиз. – Мы так надеялись, что генерал Хэйвлокк выведет нас отсюда. А теперь мы в западне.
– Мы не должны терять надежды, – ответила Анне-Лиз. – Бог не забудет о нас.
– А что, если он не услышит наши молитвы, как это было с несчастными в Канпуре? – мрачно произнес Роберт.
– Как вы получили известие из Канпура?
– Мы использовали голубей, – его печальное лицо стало совсем грустным. – Мы воспользовались этим трюком, научившись у индусов. Новостей, конечно, было немного, но все они были плохими. Я начинаю думать, что лучше было бы жить, ничего не зная. – Заметив, какое впечатление произвели его слова на женщин, он извинился: – Простите меня. Я не хотел испортить этот вечер. Нам все-таки повезло, что генерал Хэйвлокк прорвался. Мы могли бы остаться на скудном рационе, но теперь у нас достаточно запасов, и с помощью Хэйвлокка мы, может быть, продержимся еще несколько месяцев. – Он улыбнулся Анне-Лиз. – Думаю, Дерек был счастлив, найдя вас.
Она тихо засмеялась:
– Он был чрезвычайно настойчив, это одна из привлекательных черт его характера.
Роберт взял ее руку:
– Он дорог вам… – заметив, что Джейн насторожилась, он быстро добавил: – Как друг.
– Вы так же дороги мне, Роберт… как друг.
Роберт в присущей ему шутливой манере ответил:
– Мужчина не может иметь слишком много друзей, особенно когда они такие бравые и красивые, как вы, леди.
– О, я думаю, что как раз мужчины и имеют слишком много друзей, – сказала Джейн ровно, – правда, если эти друзья – женщины, то проблем не оберешься.
Роберт засмеялся:
– Вы, может быть, правы, но я бесхитростный малый. Когда дама мне улыбается, я всегда отвечаю улыбкой. Конечно, если это истинная леди. К леди я всегда отношусь с полным доверием.
– Это может тебе дорого обойтись, – заключил Дерек, оказавшийся рядом с ним.
Не заметив, как Дерек вместе с профессором Сандервилем подошел к ним, Роберт даже вздрогнул. Затем, увидев улыбку на лице брата, заулыбался сам:
– Итак, вы прямо от Хэйвлокка? Что он сказал о наших перспективах?
– Немного, но он не считает, что мы обречены. У повстанцев едва ли хватит духу начать массированную атаку, так что мы сможем вырваться через некоторое время. Правда, их саперы прилагают усилия, чтобы подкопать наши стены, и вообще индийцы не сидят сложа руки. – Он махнул рукой в сторону города. – Думаю, нам следует пойти в резиденцию. Слишком темно, а это небезопасно.
Анне-Лиз взяла профессора Сандервиля под руку:
– Мне надо поговорить с вами, профессор, давайте уединимся ненадолго. Вы не против, леди и джентльмены?
Минуту Дерек раздумывал, глядя на Анне-Лиз, потом махнул рукой.
– Хорошо, – сказал он кратко. – Только не задерживайся.
Когда Дерек, Роберт и Джейн ушли, Анне-Лиз неуверенно обратилась к профессору Сандервилю:
– Сэр, я должна попросить вас о большом одолжении. Надеюсь, что не оскорблю вас, если начну прямо.
Сандервиль похлопал ее по руке:
– Я буду счастлив помочь вам, чем только смогу. В чем ваши трудности?
Анне-Лиз на мгновение опустила глаза, затем спокойно взглянула на него:
– Как вы могли догадаться по моему поведению в Канпуре, у меня была несчастливая связь с полковником Клавелем в Англии, и возвращение сюда было разрывом. Я надеялась, что мое замужество с Конраном положит конец самой возможности ее возобновления. К несчастью, этого не случилось…
Она колебалась, и он закончил за нее:
– Вы боитесь своей слабости к нему.
– Да, – согласилась она просто. – Я люблю его. Не должна, но люблю.
Он минуту изучающе смотрел на нее:
– Я не вижу проблемы.
Она вспыхнула, пытаясь объяснить:
– По своему положению мы далеки, как луна от земли. Мы никогда не сможем быть счастливы вместе.
– Земля и луна сохраняют прекрасные отношения со дня творения. Почему же вы не можете последовать их примеру? – Очень смешно наморщив брови, профессор сделал неопределенный жест рукой: – Чего вы боитесь? Денег Клавелей и их общественного положения?
– Я боюсь их власти над ним, – ответила она взволнованно. – Я боюсь, что его гордость, его тщеславие со временем станут сильнее его любви ко мне. «Все есть тщеславие», – сказал Шекспир, и мне кажется, что он прав.
Сандервиль кивнул:
– Хотя старый бард был, безусловно, мудр, но он был и достаточно циничен. Возможно, Клавель обладает гораздо более глубоким характером, чем вы думаете.
– Возможно, но я не верю, что он позволит чему-нибудь встать между ним и его гордостью, даже мне.
Сандервиль помолчал:
– Чего же вы хотите от меня, дитя мое?
– Я хотела, чтобы вы претендовали на… любовь ко мне. И чтобы все знали, что вы готовы жениться на мне, – увидя его изменившееся лицо, она поспешно добавила: – Конечно, я не имею в виду, что вы в действительности сделаете это… Я не просила бы вас ухаживать за мной, если бы не была в отчаянии!
Он начал лепетать что-то бессвязное.
– Это никуда не годится! – заключил он в конце концов. – Кроме того, он никогда этому не поверит. Я слишком стар и гожусь вам в дедушки.
– Я думаю – поверит, – настаивала она. – Он отказался от меня для Конрана, а что касается возраста… ну, вы будете не первым мужчиной, который растаял от чар молодой женщины.
– Я не о вашей привлекательности говорю, – он смущенно отвел глаза. – Он никогда не поверит, что вы могли влюбиться в такую развалину, как я.
– Я заставлю его поверить, – сказала она решительно. – Он может настаивать, видя в наших с вами отношениях лишь уловку, но мне нет до этого дела.
– А что, если он застрелит меня? – мрачно спросил профессор. – У мистера Клавеля такой свирепый вид! А тут еще ревность! – Какое-то время они молчали. Вдруг профессор оживился, в его глазах блеснуло озорство: – Хорошо, я сделаю это. Я могу поцеловать вас публично завтра в полдень, и посмотрим, как он позеленеет!
– Нет, это уж слишком, вы должны быть только внимательным ко мне. – Анне-Лиз теперь даже сама испугалась, что профессор тут же берет быка за рога. – Нам понадобится неделя или две, чтобы все выглядело естественно.
– Хорошо, – с некоторым разочарованием вздохнул он, потом заговорил о другом: – А что Роберт Клавель? Мне показалось, что он тоже заинтересовался вами сегодня, но возможно, я ошибся – это Джейн привела его в такой восторг. Но во всяком случае, если Дерек настойчив, то Роберт явно изменчив, как погода в нашей любимой Англии.
– Роберт слишком безопасен для флирта. По правде говоря, я думаю, он больше интересуется Джейн.
Профессор взял ее руку:
– Может быть. Однако я думаю, что Роберт не так безопасен, как кажется.
Она засмеялась:
– Как сказала бы Мариан, Роберт – котенок. Я хорошо его знаю.
Профессор грустно покачал головой:
– Я видел Роберта в последние месяцы здесь… он больше напоминает тигренка.
Она посмотрела на него с беспокойством:
– Вы не передумаете?
– Для вас, моя дорогая, я готов идти хоть к черту в пекло… только помните про мои шестьдесят шесть, я не так скор на ногу.
XVI
Ухаживание
Сандервиль проводил Анне-Лиз в резиденцию до входа в женскую половину. Не успела она открыть дверь, как чья-то рука схватила ее сзади. Хотя ее нервы после прорыва с Хэйвлокком через ряды повстанцев в этот день были достаточно напряжены, она сдержала крик и, быстро повернувшись, прижалась спиной к дверному косяку. Из тени на нее смотрели знакомые глаза.
– Дерек, – прошептала она, – что ты здесь делаешь?
– Я должен видеть тебя, – сказал он мягко. – Я хочу быть с тобой этой ночью.
Дрожь пробежала по ее спине. Лгать Дереку она не могла. Лгать ему – значит навсегда отказаться от любви. Он взял ее на руки. Она не должна уступать ему, она ведь твердо решила расстаться с ним… навсегда. Но сумрак желания в его глазах уже окутал ее. Сила его страсти всегда ошеломляла Анне-Лиз, а прикосновения Дерека разливались по ее телу убаюкивающим смутным сном.
Он целовал ее, страстно и нежно, его губы то слегка прикасались к ней, как нежное волнующее дыхание, то впивались, как приглашение к экстазу. Кончики пальцев Дерека уверенно скользили по ее спине, нежно ударяя, когда она пыталась отстраняться. Его поцелуи медленно завораживали Анне-Лиз – она закрыла глаза. Как хорошо было ни о чем не думать… только чувствовать, как руки Дерека опаляют ее. Наконец тлеющие угли ее страсти разгорелись ярким пламенем. Ее голова откинулась так, что волосы потекли по его рукам – она вновь была готова принять его.
– Люби меня, Лиз, – шептал Дерек. – Люби меня сегодня.
И она уже не могла сохранять здравомыслие, не могла думать ни о чем другом – только о том, чтобы быть еще ближе, ближе, ближе… к нему.
А он все целовал ее, получая согласие. Потом понес вниз, в темную, как черный бархат, комнату. Как только они вошли, его руки сбросили с нее сари и заскользили по голой коже. Она гладила густые потные волосы на его груди и у него в паху, когда он расстегнулся. Снова и снова Дерек целовал ее всю, лаская ее губами, и наконец проник в нее с теплом, тихо, чувственно ударяя. Она обвилась вокруг него, на минуту замерев, так, как будто и не была с ним, не отдавала ему себя, хотя все, чего она хотела, – давать, давать, давать. Свет потемнел, легко проходя сквозь ее закрытые веки и сквозь ее тело, концентрируясь внизу ее живота. Она чувствовала почти невыносимую жару и невесомость, поскольку ее тело растаяло в нем, перенося их в другое место, другое время, туда, где они всегда будут вместе.
Но они были уже разделены, хотя его губы все еще прижимались к ней. Как ослабевающий прилив, это великолепие ушло, и Анне-Лиз опять замкнулась в себе. Этой любви не должно было быть, заговорил ее рассудок, его тяжелая логика возводила непреодолимые барьеры. Чтобы любить этого человека, она должна принимать его полностью. Она должна вечно терпеть груз его гордости так же, как и его тщеславие.
И она не могла.
Дерек заметил, что Анне-Лиз снова о чем-то напряженно думает. Он стал опять страстно целовать ее, надеясь своей нежностью отогнать все ее страхи и сомнения. Глаза Дерека были темными, и в них она прочла его немой вопрос.
– Ты же знаешь, – прошептала она, – ты знаешь, что ничего не изменилось. Я не могу оставаться с тобой, Дерек. Мы последний раз вместе.
Услышав эти слова, он вздрогнул и проговорил:
– Ты любишь меня, Лиз, так же, как я люблю тебя. И это никогда не кончится для нас. Несмотря ни на что, ты победила меня, ты приходишь ко мне так же естественно, как дождь падает на землю. И этот год и следующий, и так долго, пока вертится земля, ты останешься моей.
– Ты ошибаешься, Дерек, – тихо возразила она. – Я принадлежу себе и Богу. Бог не велит мне идти против своей совести…
– Ты покорилась не Богу, а своему страху, – он был неумолим. – За все это время ты не научилась доверять мне. Что я должен сделать, чтобы доказать мою верность тебе? Отдать мою жизнь? Я могу, ты знаешь это.
Ее тонкие пальцы коснулись его щеки:
– Мне не нужна твоя жизнь, Дерек, мне нужно твое понимание. Я не могу просить тебя стать тем, кем ты быть не можешь. Я не могу просить тебя отказаться от наследства, титула, твоих родных и друзей.
Он в отчаянии почти закричал:
– Я уже отказался от Клермона. Разве это, черт возьми, не значит, что я не могу жить без тебя?
Она медленно поднялась и натянула сари:
– Я не всегда буду молодой и желанной, Дерек, – она была бледна и спокойна. – Это лицо и это тело в один прекрасный день будут изборождены морщинами. Мои волосы поседеют, это так же верно, как то, что луга Сассекса побелеют зимой. И однажды ты пожалеешь о своем выборе.
Он нетерпеливо вздохнул:
– В жизни все возможно. Если кто-то уснет на дежурстве, мы можем оказаться мертвы завтра утром. Если муссоны не задуют вовремя, будет плохой урожай. А если будут дуть сильные ветры, мы улетим отсюда к чертовой матери! – Он схватил ее за руку. – Я не собираюсь пользоваться твоими отговорками, мы должны жить сегодня, а не завтра или послезавтра, особенно теперь, когда никто из нас не знает, наступит ли завтра…
Она мягко высвободила руку:
– Я не могу этого сделать, Дерек. Господь потребует расплаты и за завтра, и за сегодня. Я не хочу завещать моим детям свои грехи.
Он хмыкнул, криво усмехаясь:
– Если осада продлится, ты еще увидишь наших внуков, – он встал. – Ладно, хватит, пойдем, я провожу тебя на женскую половину. Отдых пойдет тебе на пользу.
Пока они шли, он снова несколько раз поцеловал ее, как будто боялся, что это может быть на самом деле в последний раз:
– Скажи, что ты не будешь пока принимать последнего решения. Дай мне еще немного времени…
– Нет, – ответила она мягко, но твердо, – я только человек, Дерек, как ты хорошо знаешь. Если я продолжаю заниматься с тобой любовью, то лишь поддаваясь слабости. Пожалуйста, предоставь мне возможность сделать мой собственный выбор.
Он нежно погладил ее по голове.
– Хорошо, но обещай мне, что еще немного подумаешь, его пальцы запутались в ее волосах, когда он запрокинул ей голову, чтобы поцеловать. – Я упрям, миссис О'Рейли.
Она тихонько рассмеялась:
– Фу, сэр, с вами невозможно справиться.
Когда его губы нашли ее, она снова безвольно капитулировала, и вдруг краем глаза увидела, что совсем рядом с ними кто-то стоит, и с ужасом убедилась, что это Мариан. Анне-Лиз уперлась ладонями в грудь Дерека.
– Что случилось? – пробормотал он изумленно, но, проследив за ее взглядом, обернулся и увидел Мариан, которая насмешливо улыбалась.
– Пора спать, детки. – На фоне открытой двери четко вырисовывались изгибы ее роскошного тела. Мариан повернулась и прошла назад, на женскую половину.
– Спокойной ночи, Лиз. Я пойду на крышу сменить охрану, – прошептал Дерек. – Пусть все ангелы поют тебе колыбельную.
Она прижалась к нему – ей не хотелось оставлять его сейчас.
За полотняной занавеской были видны голые стены холлов и комнат женской половины, на полу лежали меловые полосы лунного света. Мариан шла впереди, осторожно ступая между спящими на полу женщинами и детьми. В дальнем углу Мариан остановилась и кивнула Анне-Лиз:
– Здесь, рядом со мной, – прошептала она. – Завтра мы набьем соломой матрас.
Анне-Лиз легла на полу. Голые доски были твердыми и холодными, но она все равно почувствовала облегчение, что длинный день наконец подошел к концу. Подобрав какое-то тряпье, она соорудила себе подушку. Никто не мог выспаться как следует, пока отряд Хэйвлокка пробивался через город. Все боялись, что их в любой момент могут уничтожить. Теперь обитатели резиденции успокоились и затихли, только иногда ворочались спящие и вскрикивали во сне дети. Через минуту она уже почти спала, как вдруг сквозь сон почувствовала чье-то бесшумное движение и открыла глаза: Мариан, тихо, на цыпочках шла по комнате и через секунду выскользнула в дверь. «Что за женщина!» – думала устало Анне-Лиз, подозревая новые козни. И как ей ни хотелось спать, минуту поколебавшись, она все же быстро надела сари и направилась вслед за Мариан. Хотя в резиденции было темно, Анне-Лиз старалась держаться на расстоянии, чтобы Мариан ее не заметила.
Мариан явно направлялась на крышу. Анне-Лиз тихонько следовала за ней. За балюстрадой был виден город. Расположившись на некотором расстоянии друг от друга, на крыше стояли часовые с винтовками. Мариан скользила от одного к другому, пока наконец не нашла Дерека. Анне-Лиз узнала его по высокому росту и тюрбану на голове. Он вздрогнул от неожиданности, когда увидел Мариан.
Анне-Лиз спряталась в тень, за колонну. Она почти ничего не слышала из их разговора, зато видела их хорошо. Ей было очень стыдно, что она шпионит за ними. Однако Анне-Лиз достаточно знала Мариан, чтобы доверять ей. Она должна была убедиться, что Дереку можно верить. Ей бы очень этого хотелось. Она слишком хорошо помнила боль, которую они ей причинили в Сассексе. Если же он не изменился с тех пор, тем лучше – у нее будет причина порвать с ним навсегда. Мариан тем временем прижалась к Дереку. Он не обнял ее, но и не оттолкнул. До Анне-Лиз донеслось тихое хриплое бормотание Мариан, потом низкий голос Дерека. Когда же он отрицательно покачал головой, голос Мариан поднялся почти до крика и в нем звучала злоба:
– Ну почему нет? Анне-Лиз ясно дала понять, что ты ой не нужен, даже вышла замуж. Где ты растерял всю свою гордость?
Анне-Лиз подкралась поближе, теперь она отчетливо слышала, как Дерек рассмеялся.
– Чего ты добиваешься? – спросил он. – Ты замужем за Родни, это произошло достаточно быстро после моего отъезда из Англии.
– Я люблю Родни, как когда-то тебя, – возразила Мариан. – Ты стал совсем другим, когда вернулся в Англию после полученной в Кибере раны. Я почувствовала, что твои мысли не со мной, ими целиком завладела эта сладкоречивая церковная мышь, – она замолчала, потом, погладив его по щеке, нежно добавила: – Я действительно не могу примириться с ней, Дерек. Она претендовала на добродетельность, но все время своего пребывания в Англии она смотрела на тебя таким огненным взором, которого хватило бы, чтобы расплавить корону баронов Клавель вместе с гербом. Она надеялась получить твои деньги, титул. А теперь, когда ты потерял их, она хочет бросить тебя.
– Ты ошибаешься, – холодно возразил Дерек. – Если бы я был простым пахарем, она вышла бы за меня замуж. Баронство ее заботит меньше всего.
Мариан сдвинула брови:
– А какое это теперь имеет значение – ты ведь отказался от баронства?
– Мне кажется, что для Анне-Лиз мой отказ тоже не играет никакой роли. Она сосредоточилась на профессоре Сандервиле, которого считает идеалом.
– Сандервиль! – Мариан рассмеялась. – Он уже давно впал в старческое слабоумие!
– Он подходит ей. Анне-Лиз влюбится без оглядки даже в черта, если он не подпустит меня близко к ней. – Его глаза сузились. – Хватит, Мариан, я не хочу обсуждать все это. Я так же слеп, как и ты. Эта девушка любит меня до умопомрачения… как и я ее, но она никогда не хотела видеть меня своим мужем. И я никак не могу поколебать ее мнение. Вот все, что я могу тебе сказать.
– Пусть катится к дьяволу, Дерек. Здесь достаточно женщин, способных полюбить тебя. И я одна из них. – Она обвила его шею руками и поцеловала. – Попробуй забыть меня, если можешь, – бормотала Мариан. – Это сильнее нас, память об этом никогда не умрет. – Она поцеловала его снова, затем с расслабленной улыбкой повернулась и пошла к лестнице.
Анне-Лиз следила за каждым движением Мариан горящими желтыми глазами. Никто, даже Мариан, не назвал бы ее в этот момент «сладкоречивой мышью». Хотя она ничего не слышала о том, что они говорили о Сандервиле, тем не менее достаточно видела, чтобы в ней закипела злость. Нет, она не обвиняла Дерека! Как она могла? Особенно после того, как сама отказала ему. Тем более, он даже не ответил на поцелуи Мариан; он вряд ли собирается завоевать Мариан: она ведь замужняя женщина.
Готовая дать волю своей злости, Анне-Лиз пошла за Мариан, но потом решила, что разговор с ней – это унизительно. Она видела, как Марианн пошла в лазарет, прямо к постели Родни Овертона. Погладив его с показной аффектацией, Мариан наклонилась и поцеловала его. Его руки сжали ее запястья, она села рядом с ним и начала нежно что-то нашептывать.
Поколебавшись, Анне-Лиз вышла из лазарета. Она больше не имела права обвинять Мариан и Дерека. В сущности, у нее нет теперь прав на Дерека вообще. Ее злость сменилась тоской, особенно после того, как она увидела нежность Мариан к мужу. Как могла Мариан изображать, что любит Родни, а сама целовать другого мужчину? Но она искренне заботится о муже, даже рискуя заразиться этой ужасной болезнью!
Совсем запутавшись в своих мыслях, Анне-Лиз вернулась, пока никто ее не заметил, на женскую половину и легла. Воспоминания о том, как Мариан обнимала Дерека, все еще причиняли боль, но она понимала, что теперь ревновать не имеет права: она порвала все узы с ним. Слезы заструились у нее из глаз, но плакать она боялась, чтобы не разбудить тех, кто спал вокруг, и вскоре и сама заснула.
Анне-Лиз за время пребывания в резиденции успела полюбить ее защитников – этих сильных людей. Атаки индусов неуклонно усиливались. Дни тянулись медленно, англичане были измотаны, но не теряли присутствия духа. Тем временем, притворяясь, что не обращает внимания на сипайские орудия, профессор Сандервиль с упоением изображал ухажера Анне-Лиз. Ей иногда казалось, что он и в самом деле влюбился, забыв, что всего лишь играет роль. Роберт, вероятно, поняв замысел Анне-Лиз и профессора, лишь посмеивался. Зато Дерек, взбешенный от ревности, не находил себе места. Решив поговорить с Анне-Лиз серьезно, он как-то вызвал ее в сад. Его лицо было мрачным.
– Ты толкаешь меня к гибели, Анне-Лиз…
– О, не позволяй ей делать этого, – послышался веселый баритон Роберта. – Когда ты охвачен страстью, в тебя вселяется сам дьявол.
Анне-Лиз и Дерек резко обернулись.
– Это личный разговор, Роберт, – сказал Дерек жестко. – Прошу тебя уйти.
– Уйти? – переспросил Роберт и понимающе подмигнул Анне-Лиз.
Дерек сжал кулаки: в последнее время Роберт без конца лез в их отношения. И Дерека это выводило из себя.
Анне-Лиз вежливо улыбнулась Роберту. Она была рада, что он избавил ее от объяснений с Дереком. В то же время ей не хотелось, чтобы между братьями росла враждебность.
– Я всегда рада видеть тебя, Роберт, и тебе не нужно уходить. Мы с Дереком уже заканчиваем разговор.
– Мне очень приятно видеть вас вместе, – сказал Роберт радостно. – Вы в последние дни казались такими разобщенными, что я начал волноваться. Наверстываете?
Дерек посмотрел на брата с ненавистью.
– Миссис О'Рейли и я в прекрасных отношениях. Не хотел бы ты подежурить снайпером?
– Сегодня слишком душно, – миролюбиво возразил Роберт. – Я поменялся с одним парнем. Между прочим, я встретил Хэйвлокка, искавшего тебя… он сказал, что это важно.
– Подходящая история, – проговорил Дерек. – Ладно, я пойду, но если ты все это выдумал…
Роберт безмятежно улыбнулся:
– Ну, что ты! Иди, а я буду стеречь Анне-Лиз.
Дерек, бросив на него мрачный взгляд, в котором было обещание расплаты, ушел.
– Роберт, – проговорила Анне-Лиз, нежно глядя вслед Дереку. – Почему вы продолжаете настаивать, что интересуетесь мною, ведь это не так?
– А здесь вы ошибаетесь, – возразил Роберт. – Очень интересуюсь, возможно, не меньше, чем Дерек.
Анне-Лиз села на опрокинутый разломанный диван под золотым мохуровым деревом и расправила свои юбки:
– Я уверена, что вы всем надоели, играя шалуна. Соблазняя меня, вы провоцируете всех: Дерека, Мариан, профессора Сандервиля… даже Джейн. Да, Джейн.
– И вы сердитесь на меня за это?
– Да нет, я слишком хорошо вас знаю. Вы можете не любить Мариан, но вы же очень любите Дерека и хотите, чтобы он все получил от жизни… К сожалению, вас не волнует, будет это мудро или нет. К тому же, я уверена, вы не против вызвать ревность Джейн. Я видела, как вы смотрели на нее, когда мы играли в карты. Ну а зачем вам нужно беспокоить профессора Сандервиля?
– Потому что я уверен: поощряя его, вы получите гораздо больше сложностей, чем вам кажется. Ревнивый кавалер – не препятствие для Дерека, это только заборчик для вас. Вы никогда не убедите меня, что собираетесь замуж за этого старика, без памяти влюбившегося в вас.
– Но он никогда не просил меня выйти за него, а потом, откуда вы знаете, что я соглашусь, если он сделает мне предложение?
Роберт посмотрел на нее с сочувствием:
– Вы не примете его? Даже для того, чтобы избавиться от Дерека?
– Меньше всего на свете я хочу избавиться от Дерека. Но я не желаю причинять ему боль, – сказала она мягко. – Я только хочу дать ему свободу.
– Понятно, – сказал Роберт, – но тогда не обвиняйте меня, ведь вы сами расставляете сети для всех нас. Мне кажется, что у профессора серьезные намерения.
– Только профессор Сандервиль может это знать, – сказала она кротко. – Я уверена, что он умеет управлять своими чувствами.
– В самом деле? – брови Роберта поднялись, и он слегка кивнул в направлении кустов, росших перед портиком резиденции. – А зачем он подсматривает за нами в бинокль?
Анне-Лиз испуганно повернулась: солнечные лучи играли в стеклах бинокля, направленного на них из кустов. Белый пробковый шлем промелькнул среди листвы и тут же исчез.
– Боже праведный! – прошептала она испуганно, – что он придумал?
Роберт сделал ложно-сочувственную гримасу:
– Несомненно, это предбрачные удовольствия жениха.
Она побелела и сложила зонтик, который спасал ее от солнца:
– Будьте серьезным!
– Ну, да, как ваш профессор? – Роберт повернулся и, вставив пальцы в уши, очень смешно изобразил лицо в кустах.
Анне-Лиз стукнула его зонтиком по плечу и поспешила к профессору, покинувшему свой наблюдательный пункт. Ее провожало хихиканье Роберта. Сняв шляпу, чтобы поприветствовать профессора, он удалился.
– Он ушел? – прошептал профессор Сандервиль сердито, когда Анне-Лиз подошла к нему.
Она бросила нетерпеливый взгляд через плечо:
– Несомненно, – тоже зашептала она. – Что вы делаете в кустах?
Подняв бинокль вверх, он покраснел:
– Я наблюдал за бабочками.
– Тогда где ваш сачок?
– Я его забыл, – ответил он, запинаясь. – Волнение погони…
– Я вам не верю, – сказала она, сама смущаясь. – Вы следили за мной и Робертом. Ведь так?
Он поправил свой сваливающийся шлем и приосанился:
– Я вас люблю.
Ее глаза с недоумением смотрели на него.
– Вы имеете в виду, что вы любите меня… как мы договорились?
Вспыхнув и сделавшись пунцовым, он тихо покачал головой. Он напомнил ей мальчишку, которого повар поймал за руку, протянутую к торту.
– Ох, дорогой мой! – сказала Анне-Лиз сдавленным голосом. – Вы не должны думать об этом.
Он кивал головой в полном замешательстве.
– Ох, милый вы мой, – Анне-Лиз была в ужасе. – Пожалуйста, вы не должны делать этого, это не входило в наши планы.
– Наш план? Вы никогда не спрашивали меня, что я о нем думаю. До вашего замужества с Конраном я не был уверен, но теперь другое дело. Я люблю вас… безумно.
Она помогла ему подобрать шлем, который все-таки упал, потом тревожно взглянула ему в лицо:
– Вы слишком долго пробыли на жаре, она всех нас доводит до бреда.
– У меня бы не было такого головокружения, если бы я не думал о вас, – свирепые нотки появились в его голосе, он с достоинством надел шлем. – Со мной все в порядке, нужно только в следующий раз быть более осторожным, и все.
Ее глаза расширились от ужаса:
– Вы имеете в виду, что следили за мной и раньше?
Он подбоченился:
– Только две недели. Вы что, принимаете меня за восторженного мальчишку?
Анне-Лиз, слегка пошатываясь, отошла и села на разбитый диван. Профессор последовал за ней.
– Я надеюсь, вы окажете мне честь? Я жду ответа.
– Ответа на что?
– На мое предложение. Очевидно, что я как джентльмен не мог бы признаться в любви, не сделав предложения.
Она сидела, оглушенная, и с отчаянием в глазах:
– Я не могу выйти за вас…
– Я сознаю, что я на несколько лет старше вас, но это не так уж важно на долгом пути. Вы нуждаетесь в защитнике. Кто больше подходит для этой обязанности, чем я? – его голос окреп. – Ну не эти же молодые хлыщи, обращающие внимание на вас?.. и меньше всех полковник Клавель, от которого, как вы мне говорили, вы бы хотели избавиться. – Он встал на колени и взял ее руку. – Скажите только, что вы подумаете о моем предложении, и я стану счастливейшим человеком.
Анне-Лиз стало вдруг ужасно смешно, но она сдержалась… Этот пожилой человек был таким серьезным, что она могла только пожалеть его. Мысленно она ругала себя за то, что впутала его в эту историю. Потом попыталась мягко разубедить его:
– Профессор, я, право, не думаю, что мы подходим друг другу…
Он страстно поцеловал ей руку:
– Подходим, я докажу вам это! Мои годы не делают меня выжившим из ума стариком. Я могу быть пылким, если вы пожелаете. – Бросив взгляд через плечо и убедившись, что их никто не видит, он крепко обхватил ее ноги, поскольку подняться с колен, чтобы обнять, он не мог.
К ужасу Анне-Лиз, она увидела быстро идущего к ним от резиденции Дерека. Анне-Лиз попыталась высвободиться, но профессор, как гиря, повис у нее на ногах.
Слишком удивленный, чтобы разозлиться, Дерек схватил профессора за плечо и попытался поднять с земли.
– Что здесь творится, сэр?
Профессор Сандервиль с достоинством стряхнул его руку и наконец встал.
– Полковник, почему вы вторгаетесь? Миссис О'Рейли – моя невеста.
– Но я никогда не говорила вам… – залепетала Анне-Лиз.
Профессор изумленно проговорил:
– Как, разве за эти недели вы не давали мне множества поводов надеяться?
– Сэр, я никогда не думала… – сконфуженная и расстроенная, она замолчала, не зная, что и сказать.
– В самом деле, мадам, вы позволили мне взять на себя ответственность, сами хотели этого, – сердито отстаивал свои права профессор. – Затем, обращаясь к Дереку, грозно спросил:
– Есть у вас еще претензии к этой леди, сэр?
– Есть, – ответил Дерек и пристально посмотрел на Анне-Лиз. – Она должна быть моей женой.
От нерешительности Анне-Лиз не осталось и следа. Она накинулась на Дерека, как разъяренное животное:
– Не должна! Вы не имеете права делать такие заявления!
Не успел Дерек что-либо ей ответить, как профессор Сандервиль изловчился и стукнул его своим маленьким кулачком по подбородку со словами:
– Сэр, вы оскорбили эту леди. Возможно, она захочет стать моей, но я не допущу, чтобы каждый там Дик, Том или Гарри оскорблял ее. Вы хам, сэр. Я требую сатисфакции.
– Что? – уставился на него пораженный Дерек.
– Я вызываю вас на дуэль, сэр, – сказал профессор. Лицо его было свирепым, губы плотно сжаты, а мясистая челюсть дрожала.
– Вы сошли с ума!
– У вас нет необходимости прибавлять оскорбления, полковник, – профессор расхрабрился. – Пистолеты или сабли?
– Ничего, – ответил Дерек спокойно, глаза его ядовито сощурились. – У меня нет желания драться с вами.
– Но будете, сэр, иначе я всем скажу, что вы трус! – грозно предупредил его профессор Сандервиль. – Жду вас в розовом саду на рассвете с вашим секундантом. – Он величаво удалился.
Дерек смотрел ему вслед.
– Я ослышался или этот старикан действительно вызвал меня?
– Вызвал, – вздохнула Анне-Лиз с сожалением, – но это все было так быстро, уверена, что он несерьезно.
– Но если серьезно, то он безумец, – сказал Дерек грустно. – Я поговорю с ним позже, думаю, он образумится.
Несколько мгновений Анне-Лиз молчала: она была слишком ошеломлена, чтобы что-то предпринять. Затем, поправив юбку, которую чуть не оторвал профессор, сказала:
– Нет, Дерек, позволь, я сама поговорю с ним. Ты просто был свидетелем его замешательства. И вообще он должен быть очень сердит на меня за то, что я отвергла его ухаживания. Возможно, он решил, что я кокетничаю с ним.
