Текст книги "Заткнись и поцелуй меня (ЛП)"
Автор книги: Кристи Крейг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)
Глава 12
Рэдфут наблюдал за белым мальчишкой, стоящим у его больничной койки. Затем нажал кнопку, чтобы приподнять матрас, и включил свет. Он уже успел на себя полюбоваться, когда ходил в туалет, так что прекрасно знал, как выглядит: оба глаза подбиты, а один из них еще и кроваво-красный.
Зеленые глаза парня удивленно расширились:
– Ничего себе! Вам, должно быть, хорошенько досталось.
– Да, но я крепкий, – отозвался Рэдфут.
Этот бледнолицый должен знать, что за Марией присматривают. И надерут ему задницу, если посмеет обидеть их черноокого ангелочка. Скай и так это сделает, Хосе – если его попросит кто-нибудь из родни, но Рэдфут планировал сам обо всем позаботиться.
– Мария особенная, – сказал он.
Бледнолицый улыбнулся и нацепил на лицо маску влюбленного идиота:
– Я знаю.
– Слишком особенная для тебя, – зыркнул на него Рэдфут. – Так что лучше, если ты в конце концов пойдешь своей дорогой, если понимаешь, о чем я. Ибо нет ничего хуже, чем вывести из себя индейского папу.
Мэтт и правда сделал шаг назад.
«Хорошо», – подумал Рэдфут.
– Я все сказал. – И снова опустил матрас нажатием кнопки.
– Ну а я нет, сэр. – Мэтт подошел к койке. – Я забочусь о вашей дочери. И рад, что вы затеяли этот разговор, потому что я думаю…
– Да я за твои мысли на сей счет и дерьма собачьего не дам! Мария…
– …особенная. И я позабочусь о ней, – упрямо вставил Мэтт.
Рэдфуту это не понравилось, но он уважал мужество парнишки. Вот только уважение не сделает его подходящим для Марии. Ее вторая половинка – Хосе.
– Я не совершенен, но…
– Мария заслуживает совершенства. А не непонятного парня, который каждые вторые выходные проводит в Далласе, занимаясь черт знает чем! А увидев промелькнувшую в твоих глазах вину, я бы сказал, что Бог не хочет знать, что ты там вытворяешь в своем Далласе.
– Сэр, я…
В дверях появилась Мария. Скользнула взглядом с отца на Мэтта, затем обратно, и сказала:
– Мы можем идти.
Рэдфут знал, что дочь не в восторге от его беседы с ее ухажером. Но она также была не в восторге, когда ее семнадцатилетнюю он заставлял возвращаться домой не позднее полуночи. Или когда запретил ей носить тот малюсенький купальник, что так нравился парням. Таков закон: иногда отцам приходится совершать то, что дочерей не особо радует.
* * *
Хосе оттолкнул от лица подушку безопасности и еще минут пять сидел неподвижно, пытаясь прочувствовать и оценить каждое болезненное ощущение, которое испытывал. Во рту появился привкус крови, и пострадавший был практически уверен, что это натекло из раны на голове.
Подняв руки и радуясь, что может шевелиться без особых мучений, Хосе ощупал свой череп. Судя по всему, ранка небольшая, а вот шишка здоровенная. Зато Хосе не лишился сознания. Голова не кружилась. Вероятно, сотрясения нет. Он подвигал другими конечностями – вроде ничего не сломано.
– Чертовски повезло, – пробормотал он, прекрасно понимая, что метров на пять пролетел вглубь леса.
Хосе открыл дверцу. Машина накренилась влево.
Все еще ошеломленный, он выкатился наружу и приземлился в густую растительность. Тут же вскочил на четвереньки и замер так на секунду, убеждаясь, что ни спина, ни шея не пострадали. Никаких новых болевых ощущений.
И вот тогда-то Хосе и почувствовал это: острое жжение в лодыжках. Огонь, вползающий под штанины и поднимающийся вверх.
– Дерьмо!
Он знал эту боль. Вскочив, Хосе скинул обувь и принялся молотить себя по ногам. Настоящая удача – после чертовой автокатастрофы свалиться прямиком на домик долбанных огненных муравьев.
Хосе побежал, останавливаясь каждые несколько шагов, чтобы хлопнуть себя по икрам и помешать муравьям пробраться выше – муравьям, которые как раз в это самое время впрыскивали в его кожу болезненный яд. Жжение добралось до бедер. Мелкие засранцы с невероятной скоростью прошмыгивали в труднодоступные места. Не желая отдавать на съедение свою промежность, Хосе начал стаскивать джинсы. Вот только запутался в штанинах и грохнулся. Сильно. Лицом точнехонько в куст шиповника. К счастью, колючки не угодили в глаза, но носу повезло меньше.
Из зарослей прямо перед ним послышался слабый шорох.
Хосе приподнялся на локтях и уткнулся взглядом в пару глазок-бусинок. За долю секунды животное развернулось на сто восемьдесят градусов. Хосе признал черно-белую расцветку, вскрикнул и откатился в сторону, приземлившись на спину. Но было слишком, мать его, поздно. Скунс выпустил струю и оказался весьма меток. Борясь с приступом тошноты, Хосе закрыл глаза, а когда снова открыл их, увидел городскую водонапорную башню, точно маяк освещающую небо. На ней красовались огромные фиолетовые буквы:
ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В СОВЕРШЕНСТВО
Хосе уронил голову обратно в грязь. Из носа торчат шипы, голова кровоточит после того, что вполне могло оказаться ДТП со смертельным исходом, штаны болтаются в районе коленей, стадо огненных муравьев весело пожевывает его яйца, а к горлу подкатывает рвота от запаха скунса. Хосе снова посмотрел на водонапорную башню и проклокотал:
– Хорошо быть дома.
* * *
Скай изучал пристроившуюся на пассажирском сидении Шалу: голова откинута, глаза закрыты. Он точно не знал, спит ли она, но почти в этом не сомневался. У мисс Уинтерс выдался адский денек. В больнице ей дали таблетку обезболивающего, чтобы помочь уснуть.
Еще раньше Шала говорила, мол, проголодалась, так что перед уходом из больницы Скай засунул в торговый автомат десять баксов, купив чипсы, сырные крекеры, шоколадку и пачку печенья. С крекерами Шала разделалась прежде, чем они добрались до грузовика. Скай вспомнил пса, отобравшего в парке ее обед, и задумался, ела ли она сегодня вообще. Омлет она не тронула. Жаль, что до ближайшей круглосуточной закусочной от отеля целый час езды.
Чувствуя посасывание в желудке, Скай открыл и съел «Сникерс», глянул на Шалу и тронулся. На самом деле он больше смотрел на пассажирку, чем на дорогу, и в результате едва не пропустил один из двух имеющихся в городе знаков «Стоп». Но, черт, Шала выглядела так мило. Скай боролся с желанием придвинуться поближе и погладить ее по щеке. А затем отвезти упрямицу к себе домой и убедить остаться там. Если она захочет, он ляжет спать на диване. Хотя другой вариант, безусловно, гораздо веселее.
Но Скай не сомневался, что Шала не в настроении веселиться. Женщинам не нравятся парни, для которых двадцать шесть стежков – не помеха сексу. Особенно первому сексу. Мужчина же, даже потеряв ногу, все еще будет готов к любым «первым разам». А если опыт удастся, то можно и повторить.
Осознав, что подобные мысли взволновали его больше, чем хотелось, Скай поправил джинсы в паху и попытался загнать подальше неуместное желание. Но взгляд снова и снова возвращался к Шале – спящей, теплой, нежной и такой чертовски притягательной, что Скай решил: может, не так уж страшно дать слабину. Сейчас – он взглянул на часы на приборной панели – два ночи, а рядом спит женщина, которая горячее самого солнца. Учитывая, что у Ская не было секса несколько месяцев, он заслужил поблажку. Шала ведь тоже сочла его привлекательным. Разве это не хороший знак? Но в голове вновь зазвучал голос, предупреждая, что Скай играет с огнем. И беспокоила его не только ерунда о вторых половинках, о которой талдычил Рэдфут, но и то, как легко и быстро Шала забралась ему под кожу.
Раздался звонок. Шала резко распахнула глаза и села, растерянно оглядываясь. Скай коснулся ее плеча и схватил свой сотовый:
– Всего лишь мой телефон.
Затем опять посмотрел на часы. Кто будет звонить в такое время? Перед уходом из больницы Скай поговорил с медсестрой, так что дело вряд ли в Рэдфуте.
– Проклятье.
Судя по номеру, это Марта из службы спасения.
* * *
В одном ботинке, с тянущимся по пятам шлейфом зловония, кровоточащим лбом и горящими от муравьиных укусов ногами, Хосе таки преодолел полторы мили до дома Рэдфута. Позвонил в дверь и принялся молиться.
Никто не ответил. Слава Богу и Аллилуйя! Как Хосе и надеялся, Мария осталась в больнице. Спустившись с крыльца, он поднял лежащий в цветнике искусственный камень и вынул из углубления запасной ключ, который прятали здесь вот уже шестнадцать лет. Мамина идея.
Господи, как же Хосе скучал по матери! Она была единственным островком нормальности среди местного океана безумия.
Войдя в дом, Хосе направился прямиком на кухню, надеясь, что в отцовском баре есть, чем поживиться. Он отодвинул «Джека Дэниелса», текилу и бутылку дорогого виски и возблагодарил небеса, заметив томатный сок. Но было только две бутылки – недостаточно, чтобы избавиться от запаха скунса.
Черт. Хосе уже закрывал дверцу, но секунду поразмыслил, схватил виски и, отвинтив крышку и швырнув ее в другой конец комнаты, сделал большой глоток. Жжение в горле и рядом не стояло с тем, что творилось с его яйцами.
Доковыляв до главной ванной комнаты, Хосе замер и уставился на душевую. Ему нужна нормальная ванна! Нужно буквально замочить себя в соке, чтобы избавиться от этой вони. Развернувшись, Хосе направился туда, где необходимое имелось: в ванную Марии.
Стоило шагнуть в ее спальню, как взгляд сразу приковала постель, где они столько раз занимались любовью. Как это было прекрасно. Улыбка почти стерла угрюмое выражение с лица Хосе, как вдруг он увидел любовные романы на тумбочке. Ничего не меняется.
Он шагнул в ванную, снял одежду, сунул ее в пластиковый пакет, стоявший в мусорном ведре, и завязал узел. Хосе очень надеялся, что в доме найдется что-нибудь из его старых вещей, иначе придется возвращаться за машиной в розовом женском халатике, что висит на двери.
«И как искупаться в двух жалких бутылках сока?» Хосе нуждался в большем. Внезапно он вспомнил, что слышал о еще одном способе нейтрализовать запах скунса: женское средство для спринцевания. Что-то там с уксусом и освежителем. Хосе в отчаянии уставился на шкафчик. Мария регулярно использовала спринцовку после секса. Каковы шансы, что у нее и теперь есть все необходимое? Она занимается сексом? Даже зная, что это поможет избавиться от вони, Хосе все равно чертовски надеялся, что не найдет у Марии ничего подобного.
Он открыл первый шкафчик и улыбнулся, обнаружив только тампоны и косметичку. А вот когда открыл второй – улыбка увяла, и пришлось глотнуть виски. Там, выстроившись в ряд, словно солдаты в ожидании битвы, стояли шесть спринцовок «Summer’s Eve», аромат «Сладкий роман». Но повод для настоящего потрясения был задвинут к стенке: пачка из тридцати шести экстра-больших ребристых презервативов с запахом клубники.
«Экстра-большие? Кто этот ублюдок?!» Хосе мысленно перебрал всех местных мужчин, по его мнению, подходивших на данную роль. Не больше шести возможных кандидатов. И тут в голову пришла безумная мысль… Скай? Нет, Скай бы не стал. Он же сводный брат Марии.
– Как и ты, идиот!
Хосе сделал два больших глотка виски, глянул на свое отражение в зеркале и выпил еще. «Ну просто гребанный красавчик». Опершись на раковину, он коснулся испещренной кровавыми прожилками шишки на голове. Больно! Под глазами синяки-полумесяцы, а из носа и щек торчит по крайней мере полдюжины шипов. Хосе попытался вытащить один, но, кажется, только вогнал его еще глубже. Нужен пинцет.
Хосе начал было его искать, и тут же вспомнил, что важнее избавиться от вони. Схватив все шесть спринцовок, он бросил их рядом с ванной, туда же поставил виски, после чего воткнул в ванну пробку и затащил внутрь свой голый зад.
Затем открыл сок и по очереди вылил на себя обе бутылки, втирая жижу в кожу головы. Хосе не знал, исчезает запах или нет, но очень жалел, что под рукой нет рюмки водки, сельдерея и лайма. Он потянулся за спринцовкой, но нащупал бутылку виски. Тоже неплохо.
После двух внушительных глотков, Хосе откинулся на бортик ванны и вновь задумался о Марии. Серьезны ли ее отношения? Дерьмо! Он ведь даже еще не определился, действительно ли хочет что-то исправлять, но, безусловно, хотелось бы иметь выбор. Осознав, насколько эгоцентрично это звучит, Хосе сделал очередной большой глоток. Алкоголь бежал по венам, приглушая боль от огненных укусов на ногах и причиндалах, так что он выпил еще.
Затем вспомнил о главной цели, взял одну из спринцовок и выдавил себе на грудь ароматную жидкость. Пахло и правда весьма приятно, и Хосе потянулся за второй порцией. Вот тогда-то дверь распахнулась, и на пороге появились Мария и какой-то белый парень с песочными волосами – очевидно, владелец экстра-больших ребристых презервативов. Оба застыли, пялясь на голозадого гостя, отмокавшего в сантиметровом слое томатного сока, опрыскиваясь из душистой спринцовки одной рукой и сжимая бутылку «Джека» в другой. Да, еще не забудьте про шипы в носу и черные глаза.
Судя по уборочному инвентарю, вскинутому над головами новоприбывших, они ожидали увидеть бешеного скунса, а не голого мужика. Мария уронила швабру, а вот бледнолицый по-прежнему крепко держался за веник. Хосе вновь приложился к бутылке.
«Добро пожаловать в гребанное Совершенство», – подумал он.
* * *
Скай стоял на гостиничной парковке в двух шагах от Шалы, которая разглядывала разбитые окна своей «Хонды», и ждал, что она вот-вот разрыдается. Не то чтобы он считал ее слабой или плаксивый, но Шала уже была на грани, и что угодно могло стать последней каплей.
Жена Сэла, Джесси, увидела, что случилось с машиной, и позвонила в девять-один-один. А Марта позвонила Скаю. Сэл же теперь стоял в отдалении, будто боялся, что Шала наброситься на него, мол, как он позволил такому случиться в своем отеле. Кто ж знал, что Сэл такой трус.
– Ты как? – спросил Скай у Шалы.
Та продолжала пялиться на машину, прижав руки к груди. Затем медленно перевела взгляд на Ская:
– Того, кто назвал этот город Совершенством, нужно кастрировать к чертям собачьим.
Возможно, повлияло голубое пламя в ее глазах, или же эмоции, которые Шала вложила в это «к чертям собачьим», а может – и вероятнее всего, – дело в слове «кастрировать», но Скай вдруг подумал, что у Сэла были веские причины для осторожности.
Шала шагнула к Скаю, и ему потребовалось все его мужество, дабы не отступить. Если бы взгляды могли убивать, сомнительно, что после такого осталось бы достаточно частей тела для опознания шефа Гомеса.
– Я хочу, чтобы сотворивший это урод заплатил! – отчеканила Шала. – Хочу, чтобы его поймали. Бросили за решетку. И кастрировали вместе с тем, кто придумал название этого города!
Определенно, все дело в слове «кастрировать».
Развернувшись, Шала ринулась к отелю, и, хоть это и казалось не самой умной затеей, Скай ее догнал.
– Шала, мы должны…
Она остановилась так резко, что ее кроссовки, кажется, оставили дымящийся след на асфальте. Затем обернулась к Скаю, по-прежнему крепко прижимая к себе руки. Больно, наверное, учитывая швы на ладони, но, видимо, только это и помогало ей держаться. Будто, перестав себя обнимать, Шала развалится.
– Слушай… – начал Скай.
– Нет, это ты слушай. Два ночи. Сегодня у меня украли камеру, разгромили мой номер и машину, меня преследовали, чуть не убили, и некто, считающий себя Траволтой, таскал меня по танцполу в местечке под названием «Напуканный цыпленок». И – о, да! – мою ногу пыталась изнасиловать псина, ранее сожравшая мой гамбургер. – Она глубоко вдохнула. – На случай, если ты еще не понял, к чему я, поясняю: с меня хватит! Прямо сейчас я ничего не желаю слышать. Завтра, когда ты вернешь мне камеру – а ты ее вернешь, – я заполню отчет, или напишу заявление, или что там нужно сделать, чтобы этот ублюдок получил по заслугам. Но сейчас… сейчас я иду спать.
Развернувшись на пятках, Шала рванула вверх по лестнице, а Скай остался смотреть ей вслед. Да, он только что лицезрел разъяренную женщину, но также сумел разглядеть в ней уязвимую маленькую девочку, отчаянно нуждавшуюся в ком-нибудь. И, проклятье, как же ему хотелось быть этим самым «кем-нибудь». Не навсегда, конечно – Скай просто не годился для долгих отношений, – но, возможно, на более продолжительный срок, чем обычно.
Он направился к Сэлу, но не успел и рта раскрыть, как друг начал первым:
– Видел? Именно об этом я говорил! Серьезно, мужик, даже слабенький ПМС превратит эту женщину в Лорену Боббит! [2] [2] 10 января 1994 года, 24-летняя Лорена Боббит предстала перед судом штата Вирджиния. Лорена обвинялась в том, что отрезала ножом пенис своему спящему мужу Джону Вейну Боббиту, после чего села в машину, выехала в поле, где и выбросила этот «отрезанный ломоть» через опущенное стекло автомобиля.
[Закрыть]
– Черт, ей просто нужна передышка, – огрызнулся Скай. – День для нее выдался тяжелый. Очень тяжелый.
С минуту Сэл изучал его лицо:
– Будь я проклят… Рэдфут оказался прав. Ты уже в нее влюблен.
– Твою мать, Сэл! – прорычал Скай. – Прекрати!
Друг покачал головой:
– Все, все, замолкаю. Каждый знает, что если встретились две половинки, не дай бог какому-нибудь бедняге встать между ними. Забудь все плохое, что я о ней сказал. Действуй! Как я и говорил раньше: она горячая, хоть и ходячее наказание.
– Не мог бы ты…
Сэл расхохотался:
– Если с ней кто-то и сможет справиться, так это тот, кто всегда собран и готов к бою. То есть ты, мужик. Только не ждите от нас приглашения на воскресный ужин.
Скай стиснул зубы:
– Закрой. Рот.
– Не, ну просто если ты любишь ее так, как я люблю Джесси, я все понимаю, чувак. Считай, что получил мое благословение.
Скай тряхнул головой, проясняя мысли.
– Что здесь произошло? Ты разглядел того, кто это сделал?
Он чуть не спросил о роде деятельности друга, но вспомнил, что знает ответ. Сэл и Джесси владели небольшим отелем, доходы от которого едва покрывали счета за электричество. Еще Сэл управлял фирмой по уборке помещений и приторговывал на «eBay».
– Я же все рассказал по телефону.
– По телефону ты нес какую-то чушь, – зарычал Скай.
– Ладно, возможно, я был в легком шоке. Этот мудак меня чуть не прикончил! – Сэл помолчал. – Мне позвонил какой-то парень, спросил, в каком номере остановилась Шала Уинтерс.
– Ты же ему не сказал?
– Нет. Я такую информацию не разглашаю, если… ладно, считай, вообще не разглашаю. В общем, я услышал за окном шум поезда и понял, что и в трубке его слышу. Не спрашивай, как, я просто почувствовал, что парень звонит отсюда. Вышел на улицу и увидел этого засранца с телефоном, стоящего возле машины твоей цыпочки. Стекла были разбиты. Я закричал и ринулся к нему, а он прыгнул в заведенную тачку и…
– Что за тачка? – спросил Скай, хотя, кажется, уже знал ответ.
– Темный седан. Я надеялся разглядеть номер, но, черт, ублюдок направил машину прямо на меня и выжал полный газ! Клянусь, его бампер поцеловал мой зад, пока я взбирался вон на то дерево. – Сэл указал на дуб с низко свисающими ветвями. – Мы, наверное, действительно произошли от обезьян. Я вскарабкался туда на уровне инстинктов, а ведь с детства таким не занимался. – Друг наклонился ближе и добавил: – Никому не говори, но мне пришлось сменить подштанники.
Скай посмотрел на комнату Шалы. Свет в окнах еще горел. Сомнительно, что она впустит его в такой час. Конечно, Скаю это не помешает… Тот, кто охотился за камерой, уже пошел на крайние меры и вряд ли собирался останавливаться на достигнутом. А Скай не собирался позволять ублюдку вновь подобраться к Шале.
– Сделай мне одолжение, Сэл. Дай ключ от ее номера и принеси камеру.
– Ключ? Ты уверен? После всех этих разговоров о кастрации? Я бы дал ей чуток поостыть.
– Просто тащи ключ!
Глава 13
Мария расхаживала из угла в угол, чувствуя, как вопросы, переживания и эмоции раздирают ее изнутри.
– Успокойся, – сказал Мэтт.
– Успокоиться?! Мой дом провонял скунсом, а этот… он просто невыносим! Ему нужно к врачу. Его приложило не меньше, чем Рэдфута. Ты же видел эти фингалы!
– Жаль, это не единственное, что я видел, – рассмеялся Мэтт.
– Ничего смешного!
Он стер с лица улыбку:
– Мария, ты не можешь силком отправить его к врачу.
– Он такой же, как Рэдфут: упрямый, твердолобый и…
– Для него это в порядке вещей?
– Что именно? – Мысли и сердце Марии замерли.
– Напиваться, – пояснил Мэтт.
– Что? Из-за того, что он коренной американец, ты полагаешь, будто…
– Нет. – Он вскинул руки и отступил. – Я такого не говорил.
– Но подразумевал! – обвиняюще воскликнула Мария.
– Нет, не подразумевал. Просто спросил, потому что прямо сейчас парень пьян вдрызг. – Мэтт внимательно ее оглядел. – В чем дело? Слишком острая реакция.
Мария покачала головой, разрываясь на части. Она вспомнила свой разговор с Рэдфутом. И что собиралась спросить Мэтта о его выходных в Далласе. А еще, как хорошо было в его объятиях там, в больнице. И на вершине всех этих воспоминаний – необходимость разбираться с Хосе. С Хосе, который не знает о ее беременности и выкидыше. И с Мэттом, который не знает о Хосе и о том, что Мария, вероятно, бесплодна.
– Знаешь, тебе, наверное, лучше уйти.
– Уйти? – Мэтт нахмурился. – Ты же сама просила остаться.
– Это просто… неловко.
– Почему мне кажется, что под неловкостью ты подразумеваешь нечто большее, чем просто своего воняющего как скунс брата, который в данный момент пьяный и голый в твоей ванной опрыскивает себя из твоей спринцовки?
На языке вертелись оправдания, но Мария не могла лгать, ведь рано или поздно придется все ему рассказать. Но не сегодня. Не тогда, когда она еще не поняла, что твердит ей сердце. Нужно подумать, прежде чем открывать рот. И нужно, чтобы Хосе был как можно дальше, когда она решит признаться.
– Почему ты молчишь?
– Не молчу, нам нужно поговорить. Я… должна тебе кое в чем признаться, но не сейчас.
– Признаться? О чем ты? – Мэтт глянул в сторону ее комнаты. – Знаешь, тебе действительно лучше все объяснить, потому что прямо сейчас у меня возникает много мыслей, и ни одна из них мне не нравится.
– Прошу, давай обсудим все позже.
Он провел рукой по волосам:
– Я торопился к тебе как идиот, а теперь ты отсылаешь меня, будто какого-то… Это ведь не твой брат, да? Кто в твоей спальне, Мария?
Терпение Марии лопнуло:
– А что у тебя в Далласе? Или кто? Кого ты там оставил?
Мэтт стоял как громом пораженный. А эта эмоция – о боже, это что, вина? Выражение его лица только подтвердило то, что Мария и так подозревала в глубине души.
На глаза навернулись слезы.
– Так это правда?
– Я не понимаю, что ты имеешь в виду, – произнес Мэтт, но голос его выдал.
– То же, что и ты.
Мэтт тряхнул головой:
– Кто он?
– Хосе. Между нами нет кровного родства. Но он сын Рэдфута.
– Ты хочешь сказать, что…
– Уходи! – приказала Мария.
И он послушался.
Да, она сама попросила его уйти – буквально прогнала, – но когда дверь за Мэттом захлопнулась, Мария почувствовала, как внутри что-то екнуло. Боль затопила грудь, а искореженное сердце сжалось и умерло. «Боже, что я натворила?»
– Кажется, я тебя люблю, – призналась Мария закрытой двери.
Затем шагнула вперед, надеясь остановить Мэтта, но прежде, чем добралась до выхода, услышала, как шины его автомобиля зашуршали по гравию.
Мария рванула к телефону, собираясь позвонить Мэтту, вернуть его. И вспомнила про Даллас. Она опустилась на диван и позволила себе просто немного посидеть. Душа болела почти так же сильно, как тогда, в пятнадцать лет, когда Мария наблюдала за матерью, упаковывающей чемоданы, чтобы насовсем укатить в Вегас со своим новым любовником.
Мария вспомнила выражение глаз Мэтта, когда она спросила про Даллас… Господи, почему же так больно? Конечно, так и должно быть. Разве раньше было не так же? Когда сбежала мать. Когда уехал Хосе. С чего она решила, что пережить уход Мэтта окажется проще? И, проклятье, неужели ожидала, будто все закончится как-то иначе?
«Ожидала, потому что веришь в сказки».
Больше нет. Хватит. Нужно выбросить все любовные романы до единого.
– Неважно выглядишь, – произнес низкий голос.
Вскинув голову, Мария увидела перед собой Хосе, все еще сжимавшего в руке бутылку виски.
– Кто бы говорил. Ты же в стельку пьяный.
– Не-а. Не пьяный. Я над этим работаю, но кондиции еще не достиг.
– Серьезно? Тогда какого черта на тебе мой халат?
Хосе глянул вниз на розовую махровую ткань и рассмеялся:
– Ну, может, я и пьян. – Затем осмотрелся и прошептал: – Мсье ле Кондом еще здесь?
Мария нахмурилась:
– Тебе нужно к врачу.
– Не дождетесь, – заявил Хосе с вызовом.
И одарил ее той самой усмешкой плохого парня, которую Мария так хорошо помнила. Той, которую он растрачивал на других женщин, когда Мария была совсем юной. И от которой она чуть не лишилась чувств, когда Хосе наконец направил свое обаяние на нее саму. Хотя с такой потрепанной физиономией эффект получился несколько иным.
Хосе шагнул ближе. Мария отклонилась назад. Он по-прежнему вонял скунсом – а значит, и ее халат тоже.
Хосе пошевелил бровями:
– Почему бы тебе меня не приголубить?
– Почему бы тебе не отправиться в ад! – Мария вскочила с дивана.
– Уже, – услышала она за спиной, выбегая из комнаты. – Я в Совершенстве. И единственное, что здесь есть совершенного, – это ты.
Мария зашла в свою спальню и захлопнула дверь.
* * *
– Шала?
Услышав за дверью голос Ская, Шала закатила глаза. Она как раз натянула майку, но тут заметила на ней кровь и направилась к чемодану за чистой пижамой.
– Уходи!
– Не могу.
Наверное, если его игнорировать, он исчезнет. Переодевшись, Шала подошла к кровати, но, едва откинула покрывало, услышала, как открывается дверь. А когда обернулась, поняла, что забыла запереться на цепочку. «Тупица! Тебя преследует какой-то псих, а ты даже не потрудилась принять меры предосторожности!» Глупо. Очень глупо.
В комнату шагнул Скай. Шала прекратила злиться на себя и переключилась на него:
– Ты не имеешь права вот так врываться в мой номер!
– Я решил, что должен остаться здесь на случай, если этот парень вернется.
Шала помотала головой:
– Я смертельно устала и собираюсь спать. Ты не можешь остаться.
– Кресло на вид весьма удобное, – оглядевшись, заявил Скай. – Ты даже не заметишь, что я здесь.
Она на секунду зажмурилась. Боже, как же хочется спать! Наверное, это все таблетка, которую дал ей врач. Распахнув глаза, Шала уставилась на гостя:
– Я могу о себе позаботиться.
– Ты даже не закрыла дверь на цепочку.
– Как только уйдешь, сразу же закрою. Можешь постоять снаружи и послушать.
– Это не остановит того, кто действительно пожелает войти.
– Так чего ж ты меня этой цепочкой попрекаешь? – огрызнулась Шала.
– Пытаюсь дать понять, что ты не в состоянии о себе позаботиться.
Она знала, что он прав, но…
– А ты не можешь остановиться в соседнем номере?
– Здесь мне будет удобней.
– А мне нет. Будь это любой другой город, я бы набрала девять-один-один, и тебя бы арестовали.
– Ты уже пробовала, забыла?
Шала рухнула на кровать, прижав руки к матрасу. В заштопанной ладони вспыхнула боль. Скай уселся в кресло, подтащил еще одно к себе поближе и закинул на него ноги.
– Наверное, я попрошу у тебя подушку.
Шала повернула голову:
– Ты серьезно?
– Абсолютно. – Он помолчал. – Просто ложись спать. Но чур не храпеть.
Несмотря на измотанность, Шала заметила его жаркий взгляд, ощутила, как внутри пробуждается желание, и… бросила в Ская подушку.
Тот ее поймал и сунул за голову, не отрывая глаз от Шалы – она это всей кожей чувствовала. Взгляд его скользнул ниже, к ее ногам, и она вспомнила, как ранее Скай их нахваливал. Шала посмотрела на свои ступни, порадовавшись, что перед приездом в Совершенство сделала педикюр. Поймав себя на этой мысли, она вдруг заметила рядом с кроватью свою сумочку и, перекатившись, потянулась за ней. Зарылась в недра левой рукой, схватила искомое и вытянула наружу.
– Клянусь богом, хоть одно телодвижение в мою сторону, и я воспользуюсь газовым баллончиком. – Шала поставила сумку и баллончик на прикроватную тумбочку.
– Я запомню. – Скай поерзал в кресле, откинул голову назад и уставился в потолок.
Выключив свет, Шала вытянулась на постели. Затем откатилась на самый край, подальше от гостя. Закрыв глаза, она слушала, как он возится, встает, вытаскивает что-то из карманов и садится обратно, скрипнув креслом.
Позже, пялясь в потолок, Шала слушала дыхание Ская. Стоило признать: в компании она чувствовала себя гораздо лучше. События дня прокручивались в голове, а сердце билось, будто барабаны на пау-вау. Шала вспомнила, как впервые увидела Ская – танцующим под ритм музыки. А потом – как он держал ее за руку, пока врач накладывал швы.
– Спасибо, – сказала она в темноту.
– Пожалуйста.
– Я имею в виду твою поддержку в больнице.
– Я понял, – мягко отозвался Скай. А через минуту позвал: – Шала?
Она снова открыла глаза:
– Да?
– Соболезную насчет родителей.
«И я тебе», – едва не сорвалось с языка. Но Шала вроде как не должна такого знать.
– Спасибо.
* * *
Скай все глядел в потолок, мысленно пролистывая изображения, которые видел на камере Шалы. Она проделала отличную работу, снимая город. Голубые Глаза оказалась чертовски хорошим фотографом. Впрочем, Скай и так это знал – по ее сайту.
Он не мог вспомнить ни одного снимка, за который стоило убить. И все же чутье подсказывало, что все дело именно в этом. Завтра он достанет камеру из сейфа, куда Сэл снова ее спрятал, и еще раз прошерстит фото. Еще нужно забрать у Лукаса пистолет, проверить серийник и снять отпечатки.
Скай услышал шевеление на кровати. Он сел, уперся локтями в колени и уставился на Шалу. Она надела другою пижаму, но в том же стиле. Светлые волосы разметались по подушке. Шала лежала на боку, и мягкий изгиб ее талии прямо-таки призывал обхватить его руками.
Судя по дыханию, Шала спала. Скай откинулся на спинку кресла и отвернулся, пытаясь пристроить подушку под шею. Боже, наверное, он уже слишком стар – было время, когда Скай мог спать стоя. А может, уснуть ему мешает вовсе не поза. Он глубоко вдохнул. Нежный аромат женского лосьона заполнил легкие.
Скай повернул голову и снова посмотрел на Шалу. Она казалась такой маленькой в этой кровати; было трудно не представлять ее рядом с собой. Под собой. На себе. Тело отреагировало моментально – джинсы в промежности будто сели, и яйцам стало чертовски тесно. Он потянул за внутренние швы на джинсах и расстегнул пару пуговиц на рубашке. Затем встал и стянул ее, бормоча под нос проклятья. И прежде, чем осознал, что делает, привычка спать голышом взяла верх – Скай расстегнул молнию. Замер, посмотрел на Шалу. Она, казалось, чувствовала себя при нем весьма комфортно в пижамных шортиках. «Черт, ну хотя бы от штанов-то я могу избавиться!» Она, наверное, даже не узнает. Скай поставил будильник на телефоне, собираясь уйти в шесть. Он проснется и примет благопристойный вид до того, как Шала откроет глаза.
А дальше что? В одиночестве она будет в безопасности? А вдруг урод, который ранил Рэдфута и чуть не задавил Сэла, вернется?
Бросив джинсы рядом с креслом, Скай вспомнил, что утром надо забрать Хосе из аэропорта. Получится ли убедить Шалу поехать с ним? А затем убедить ее остаться в Совершенстве, пока преступник не найден? Она что-то там говорила об утреннем отъезде вместе с камерой.
