Текст книги "Заткнись и поцелуй меня (ЛП)"
Автор книги: Кристи Крейг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 20 страниц)
Глава 37
– Ложись! – закричал Скай и, сбив Шалу с ног, затащил ее за грузовик.
Прогремел еще один выстрел – судя по звуку, машина приняла удар на себя. По соседству за собственным грузовиком прятался Лукас. Они одновременно достали оружие.
Привстав, Скай выглянул из укрытия и увидел через дорогу стрелка, опиравшегося на крышу «Доджа Чарджера». Солнце отбрасывало блики на винтовку в его руках.
– Прикрой меня, – велел Скай другу.
– Нет! – Шала схватила его за руку.
От ее прикосновения дыхание перехватило и тело пронзил ток. Скай наклонился и быстро ее поцеловал.
– Я люблю тебя, – выдохнул он.
– Это, конечно, очень романтично, ребятки, – заметил Лукас, – но…
Скай выскочил из-за грузовика. Шала снова вскрикнула, а Лукас выдал серию выстрелов, стараясь хоть как-то его защитить.
Пуля просвистела рядом с ухом Ская. Он нырнул за «Кадиллак» Марты, но когда стрелок попал в его кузов, больше испугался реакции секретарши на повреждения, чем возможности подставиться самому. Матерясь как сапожник, Скай вновь выбежал из-за машины.
Горячий влажный воздух прорезало эхо от выстрелов Лукаса. Наемник спрятался за «Чарджером», что дало Скаю возможность приблизиться. Он бросился через стоянку. Еще чуть-чуть. Почти добрался. Оставалось только перебежать дорогу, когда он увидел, что убийца уже в машине.
– Нет! – Скай вскинул пистолет.
К сожалению, «Додж» уже сорвался с места, оглушая его ревом двигателя. И понесся прямо на Ская. Он подпрыгнул, приземлился на капот и, с трудом удержавшись на ногах, всадил в лобовое стекло всю обойму. Машину занесло, Ская тоже. Он знал, что сейчас треснется об асфальт. Сильно треснется. И он ненавидел быть правым.
Скай перевернулся в полете, надеясь защитить голову. От удара локтем о бетон воздух из легких вышибло. За локтем последовало плечо, а затем и все тело. Скай продолжал катиться, не чувствуя боли, и тут услышал грохот. Поглядев в сторону звука – и радуясь, что все еще может двигать шеей, – он увидел автомобиль стрелка, впечатавшийся в «Кадиллак». Марта будет…
А вот теперь Скай ощутил боль во всей красе.
– Сукин сын, – проворчал он.
И больше шевелиться не пытался. Даже не был уверен, что сможет. Лукас с пистолетом в руке направлялся к смятой машине. В голове всплыл образ преступника с изрешеченной грудью, и Скай не сомневался в том, что сейчас обнаружит друг. А в следующую секунду рядом с ним опустилась на колени Шала.
– О господи. – Она прижала пальцы к дрожащим губам.
– Всего лишь рука, – с трудом выдавил Скай, надеясь, что это правда, хоть и не мог точно определить, откуда берется вся эта боль.
Голубые глаза Шалы, полные слез, встретились с его. Боже, Скай любил эту женщину! И тогда вся боль – кроме руки – поблекла.
– Вот так ведут себя голливудские копы? – спросил он и попытался улыбнуться.
* * *
Рэдфут поправил головной убор Мэтта. День клонился к закату, и все немного подзадержалось из-за ранения Ская, но духи уберегли его. А судя по лицу Голубых Глаз, это даже помогло оставить в прошлом разделявшие их проблемы. По крайней мере, Рэдфут на это надеялся, ибо сомнительно, что Скай смог бы поучаствовать в вечерней части их плана. Ему, конечно, не до выступлений.
Теперь осталось только исправить все между Мэттом и Марией.
– А без этого совсем не обойтись? – Мэтт потрогал каскад перьев на своем плече.
Рэдфут нахмурился:
– Ты хочешь ее вернуть или нет?
– Хочу, – пробормотал бледнолицый.
– Тогда костюм нужен. И еще ты должен правильно танцевать. Ты тренировался, как я тебе показывал?
– Да, но у меня обе ноги левые.
Рэдфут глянул вниз и улыбнулся:
– К тому же еще и чуток кривые.
– Ой, да ладно! С такими-то тощими ногами, не вам меня критиковать.
– Но мои тощие ноги хотя бы не таки бледные, волосатые и кривые. – Он похлопал Мэтта по плечу. – Ты справишься.
На прошлой неделе Рэдфут вдруг обнаружил, что у Марии хороший вкус. У белого парня имелся характер, причем весьма сильный.
– Я выставлю себя полным кретином, да? – уныло спросил Мэтт.
Рэдфут скрыл усмешку.
– Не попробуешь, не узнаешь.
Но он знал. В его видении духи аж подвывали от смеха, зато в глазах Марии светилась любовь.
– Лжец! – раздался за спиной голос Вероники. – Почему ты соврал?
Рэдфут развернулся. Она стояла, скрестив руки на груди, одетая в пестрое платье с бусами, идеально подчеркивавшее ее тело. От одного ее вида сердце сковало болью.
– Я сделал то, что должен был.
– Ты выставил себя в дурном свете, чтобы мой сын не заставлял нас жениться.
– Я пообещал, что все исправлю, и исправил.
– Но теперь мой сын думает о тебе плохо.
Рэдфут прямо встретил взгляд Вероники:
– Кому какое дело?
– Мне есть дело! – В ее глазах сверкнул гнев.
– Мне уйти? – спросил Мэтт.
– Нет! – рявкнул Рэдфут и снова посмотрел на Веронику. – Как же с тобой сложно, женщина. Я устроил так, что тебе не нужно выходить за меня, но теперь ты бесишься на то, как я это устроил.
– Но почему? Ты ведь никогда не лжешь.
– Я так поступил по той же причине, по которой не переживал, что нас собираются поженить. Потому что люблю тебя.
– Ты самый упрямый старый пердун из всех, что я знаю, – пробормотала она.
– А ты самая упрямая старая карга!
У входа в палатку кто-то прокашлялся, и все трое обернулись.
– Ты упрямый пердун, она упрямая карга, – согласился Рамон. – По-моему, вы просто созданы друг для друга.
Рэдфут приветственно кивнул. Он оставил на телефоне мальца сообщение, приглашая его принять участие в вечернем представлении, но Рамон не перезвонил, и Рэдфут сомневался, что он придет.
– Я бы этого хотел. Но твоя мать видит все иначе.
– Тебе-то откуда знать, что я вижу? – возмутилась Вероника.
– Сама сказала, – ответил Рэдфут.
– Это было на прошлой неделе. Женщина имеет право передумать.
– И передумала?
Поселившаяся в груди тяжесть начала ослабевать.
– Нам пора, – влез Рамон. – Можете обсудить свое будущее позже.
И под стук барабанов жестом позвал Мэтта за собой.
Рэдфут улыбнулся любимой:
– Да, обсудим все позже.
А проходя мимо, взял ее за руку и чуть сжал. Она не стала противиться, и внутри поселилась легкость. Затем Вероника еще и сладко улыбнулась, и по дороге из палатки Рэдфут мог думать только об одном: срочно надо забрать у Ская таблетки.
* * *
– Да где ты, черт возьми? – бормотала Шала, пытаясь через объектив камеры отыскать в толпе Ская.
Танцоры собрались на краю арены, но его там не было. Застучали барабаны, Рэдфут и старейшины направились в центр площадки.
– Кого-то потеряла? – раздался глубокий голос Ская, и его дыхание опалило шею.
Шала развернулась. На нем красовался костюм для пау-вау, разве что без головного убора. Взгляд скользнул по твердому мускулистому телу, но нигде толком не задержался, а сосредоточился на загипсованной руке.
– Это у тебя камера? – В глазах Ская вспыхнули насмешливые искорки.
– Я слышала, правила изменились, – заметила Шала.
– Ага. – Здоровой рукой он погладил ее по предплечью, и сердце болезненно екнуло. – В город явился голубоглазый ангел и все изменил.
Шала указала на гипс:
– Сломана?
Она поехала в больницу вместе со Скаем, но потом приперся Филлип и утащил ее, сопротивляющуюся и вопящую, в полицейский участок. Наверное, Скай его и попросил, помня, как она ненавидит больницы. Вот только он не знал, что находиться вдали от него куда страшнее любых воспоминаний о прошлом. Где-то час назад Филлип отпустил Шалу к Лукасу, а тот привез сюда, сказав, мол, Скай скоро появится.
– Угу, сломана.
Она слегка подалась вперед:
– Вот что выходит, когда пытаешься вести себя как голливудский коп.
– Эй, если моя девочка просит Голливуд, она его получает. – Он сжал руку Шалы в своей. – Пойдем куда-нибудь, где можно поговорить.
– А как же съемка?
– А что с ней?
Скай потянул ее за собой, и Шала не колебалась. «Я люблю тебя». Весь день она проигрывала в голове слова, которые он сказал, прежде чем выпрыгнуть из укрытия. И уже начинала бояться, что все себе придумала.
* * *
Хосе наблюдал за отцом, что величаво стоял среди старейшин и рассуждал о культуре и вере своего народа. В груди разгоралось изумление. Сколько раз он бывал на таких вот представлениях и слушал обращение отца к толпе? Почему прежде не испытывал такой гордости и чувства принадлежности?
Хосе до сих пор помнил день, когда он впервые отказался участвовать в церемониях. Отцу было больно, он разозлился и потребовал, чтобы Хосе переоделся и внес свой вклад. И лишь мать его поддержала, сказав, дескать, он должен найти собственный путь. Но теперь он засомневался, что выбранный путь оказался верным. Нет, Хосе не жалел о том, кем стал, что делал и во что верил, но сейчас он понял, что упустил нечто очень важное.
Старейшины двинулись прочь с арены, и Хосе повернулся к стоявшей рядом Марии. Проклятье! Ему дали одно паршивое задание на этот вечер: проследить, чтобы Мария увидела танец Мэтта. А она ушла. Хосе ринулся на поиски.
* * *
Общаясь по телефону с потенциальным клиентом, Мария присела у торговой палатки. Рэдфут рассердится, если узнает, что она протащила на пау-вау мобильник, но Мария не особо волновалась.
– Вот ты где!
Она услышала рев Хосе, и в ту же секунду он схватил ее за локоть и потянул в толпу зевак, явно над чем-то потешавшихся. Мария прикрыла трубку рукой:
– Стой. Это важный звонок.
Хосе поднял ладони, будто сдаваясь, а потом выхватил у нее мобильник, сбросил вызов и вновь потянул ее за собой.
– Шевелись!
Мария не успела даже подумать о том, как бы от него отделаться, когда до нее дошло: что-то не так. И только через минуту осознала, что дело в смехе зрителей. Пау-вау не славился веселыми номерами. И все же злость на грубость Хосе оказалась сильнее любопытства.
– На черта ты это сделал? – взвилась Мария.
– По-моему, весьма наглядное доказательство, а? – Он указал на арену.
– Доказательство чего?
– Что белые не умеют танцевать.
Мария повернулась и…
– Что, блин, он творит?
Мэтт. Это был Мэтт. Она смотрела, как его головной убор свалился, а когда горе-танцор наклонился, чтобы его поднять, набедренная повязка задралась, оголяя зад. Толпа вновь разразилась хохотом. Мария прикрыла рот, сдерживая смех.
Но стоило заметить в глазах Мэтта смущение, веселье испарилось.
– Зачем Рэдфут так поступил? – прошипела Мария.
– Это не Рэдфут. Мэтт сам захотел. Кажется, он готов на что угодно, лишь бы вернуть свою девушку.
Мэтт нашел ее взглядом, и она поняла, что Хосе говорит правду. Головной убор опять соскользнул – на сей раз на лицо танцора. Сердце Марии разрывалось.
– Останови это! – попросила она Хосе.
– Не могу. Но ты можешь. Вот только, если я правильно помню, когда женщина выходит на арену и уводит мужчину во время танца соблазнения родственной души, то это в некотором роде объявление о помолвке совету племени.
Повернувшись к Мэтту, Мария увидела, как головной убор опять летит на землю. Если он наклонится, то вновь сверкнет перед зрителями задом.
– Да чтоб вас всех!
Она перепрыгнула через ограждения и с высоко поднятой головой направилась прямо к центру арены. Затем схватила Мэтта за руку и потащила прочь, игнорируя разрывавшие толпу крики и свист.
– Куда мы идем? – поинтересовался Мэтт, когда шум немного стих.
Мария затолкнула его в женскую палатку и встала перед ним, уперев кулаки в бока.
– Зачем ты это сделал?
Мэтт скрестил руки на широкой груди. Несмотря на бледность кожи и нелепость наряда, выглядел он чертовски сексуально. Мария изо всех сил боролась с собой.
– А ты как думаешь? – Мэтт шагнул вперед. – Я люблю тебя.
Она сморгнула слезы и попыталась придумать, как бы упростить предстоящий разговор. Вот только способов не было. Придется просто поверить, что Мэтт действительно все поймет…
– Что, если я скажу… что, возможно, не смогу подарить тебе ребенка?
Он выглядел озадаченным.
– Ты к чему?
Вздохнув, Мария выпалила все сразу. О себе и Хосе, о ребенке, о словах врача после операции. На лице Мэтта отразилось потрясение.
– Прости, – вымолвила она.
Сердце Марии кричало, что он скажет, мол, это неважно. Но выражение его лица говорило о другом. Мэтту важно, еще как важно. Развернувшись, она пошла прочь.
Он схватил ее за руку, но Мария вырвалась.
– Не надо, Мэтт. Я знаю, ты отличный парень, но ты заслужи…
– Прекрати! – Мэтт прижал ладонь ко лбу. – Ты… ты не поняла. В шоке ли я? Да, черт возьми. Но больше я злюсь на тебя за то, что не рассказала о потере ребенка. Я не расстроен из-за твоей проблемы. Меня это не волнует. Но, блин, Мария… ты потеряла малыша – это же адски больно. Как можно скрывать подобное от того, кому ты дорога?
– Полагаю, так же, как скрывать наличие ребенка, м? – парировала Мария.
В его глазах сверкнуло понимание.
– Да, думаю, примерно так. – Мэтт вздохнул. – Ты потому меня оттолкнула?
Она сглотнула ком страха:
– Нет. Ты сказал, что хочешь еще детей. И несправедливо…
Он ущипнул себя за переносицу:
– Твою мать, Мария. Хочу ли я нашего совместного малыша? Да. Но если по каким-то причинам не получится… ну и что, блин? Есть программы усыновления. Взгляни на себя, на то, как сильно ты любишь Рэдфута. Мы можем точно так же помочь другому ребенку. Черт, может, даже двум.
Мария не понимала, что плачет, пока Мэтт не смахнул слезинку с ее щеки. Глядя ему в глаза, она озвучила еще один свой страх:
– А что, если я не понравлюсь твоей дочери?
Мэтт усмехнулся:
– Она полюбит тебя. Я забираю ее на следующие выходные, и хочу, чтобы вы встретились. – Он наклонился вперед. – Поэтому, прошу, скажи это.
– Что сказать?
– Что любишь меня. Я, кажется, уже трижды признался, а ты так и не ответила.
Мария улыбнулась и подтянула его лицо к своему.
– Я люблю тебя, Мэтт Гудсон. Полюбила уже на втором свидании, а сегодня, увидев, как ты на арене…
– Выставляю себя на посмешище?
– Да, полным дураком, – рассмеялась она. – Увидев тебя там, я поняла, что влюбляюсь снова. И снова…
– Полагаю, это все-таки правда.
– Что? Что белые не умеют танцевать?
Мэтт расхохотался, запрокинув голову.
– Нет, что любовь всех превращает в глупцов.
– Кажется, я не возражаю побыть такой вот дурочкой, – заметила Мария и поцеловала его.
Глава 38
Хосе наблюдал за продолжением пау-вау, чертовски гордый тем, что успешно выполнил задание и порадовал отца. Кажется, впервые в жизни. Внезапно отец очутился рядом.
– Думаю, мы справились, сынок. – Он положил руку на плечо Хосе.
– Да, справились, – согласился тот, не отрывая взгляда от женщин, шагающих к центру арены. – Когда следующий пау-вау?
– В октябре. Может, у тебя получится приехать.
– Да-а, может, получится.
Хосе вытер вспотевший лоб. Температура будто подскочила градусов на десять, барабаны сменили ритм. Хосе задрал голову. Солнце висело низко над горизонтом, окрашивая небо в розовые и фиолетовые оттенки. Затем вновь посмотрел на танцоров, которые как раз выстроились в линию – высокие и гордые.
Темп барабанов увеличился, и женщины, повинуясь звуку, начали двигаться. Сверху лился солнечный свет, отчего они словно светились, но одна выделялась. Хосе узнал ее: Понча Риверс. Девушка, с которой он ходил на выпускной, и официантка, что была так рада видеть его в закусочной.
Точно загипнотизированный, он следил за ее изящным танцем, за легким покачиванием груди и круговыми движениями бедер. Дыхание перехватило, и Хосе попытался вспомнить, добрались ли они с Пончей дальше второй базы. Черт, кажется, он был пьяный и голый, а дальше – пустота.
– Сын?
Хосе попытался отвести взгляд от арены, но не мог.
– Что?
– Ничего. – Рэдфут усмехнулся.
И ушел, оставив сына смотреть, как Понча заканчивает танец.
* * *
В нескольких шагах от себя Рэдфут обнаружил игрока в «Скрэбл» и направился к нему.
– Прошу, скажи, что бульдог арестован.
– Бульдог? – не понял Лукас.
– Сенатор.
– Он и его люди на допросе. Мы взяли их за задницы.
Рэдфут кинул:
– Прекрасно.
Лукас покачнулся на пятках.
– Как вы узнали, что Скай и Шала полюбят друг друга?
– Духи сказали мне во сне.
– Правда что ли?
– Правда. А в другую ночь вакои поведало мне о тебе.
– Вакои? – засмеялся Лукас. – Священное слово?
– Точно. И, может, когда-нибудь ты позволишь мне его озвучить.
– Как-то сомневаюсь. Что это вообще за вакои? Или все так священно, что объяснять нельзя?
Рэдфут похлопал его по плечу:
– Как и Скай, ты тоже найдешь свой путь.
– Эт как? – спросил Лукас. – Черт, нет, погодите. Если вы узрели мою вторую половинку в каком-то дурацком видении, то я могу точно сказать, что вы на всю голову тронулись.
Рэдфут только рассмеялся. А затем увидел Веронику и оставил игрока в «Скрэбл» наедине с собственной глупостью. Очень скоро этот мужчина, как только что Хосе, столкнется со своей судьбой.
* * *
– Куда мы идем? – спросила Шала, когда Скай наконец закончил телефонный разговор с мэром.
– В единственное место с кондиционером. В билетную кассу.
По его лбу струился пот.
– Тебе точно можно здесь находиться после случившегося?
– Я в норме, – буркнул Скай.
– Готова поспорить, что тебе велели идти домой и лечь спать.
– Возможно.
– Ну все! Я везу тебя домой. Где твой грузовик?
– Я не сам приехал, Филлип подбросил. – Он открыл дверь в кабинку кассира и жестом пригласил Шалу внутрь.
Она нахмурилась:
– Я найду Лукаса.
– Шала, пожалуйста, зайди и давай поговорим.
В глазах Ская горела решимость, и Шала подчинилась. Места здесь было не больше, чем в торговой палатке, зато в углу жужжал кондиционер, обдавая прохладой.
– Вот. – Шала выдвинула стул и взмахом руки велела Скаю сесть.
Он плюхнулся на сиденье и похлопал по соседнему стулу:
– Ты тоже садись.
– Зачем? У тебя плохие новости? На меня охотится еще один убийца?
– Нет. Это касается нас.
Шала вздохнула:
– Может, обсудим все, когда тебе станет лучше?
То, что Скай приперся сюда сразу из больницы, уже всерьез ее тревожило.
– Нет. Сядь, – приказал он.
– Ладно. Но затевать это сейчас нечестно, знаешь ли.
– С чего бы?
– С того, что я испытываю к тебе жалость и благодарность за спасение моей жизни в стиле голливудского копа, а потому не могу быть объективной.
– Тогда тем более сейчас самое подходящее время, – заметил Скай. – Мне понадобится любой доступный арсенал. А теперь сядь, пожалуйста, пока я не встал.
Шала опустилась на стул. Их взгляды встретились, и она увидела в глазах Ская Гомеса то, чего прежде там никогда не было. Страх.
– Знаю, Шала, я накосячил. Обвинил тебя в болтливости и ляпнул, будто не верю…
– Я болтлива, – перебила она.
– Да, но с моей стороны подло было так говорить. И еще… Я думал, что не верю в любовь, даже не предполагал, что найду кого-то, кто заставит меня чувствовать себя… цельным, настоящим, наполненным. Я…
Шала подняла руку:
– Ты на болеутоляющих?
– Да, а что? – Скай казался раздраженным, что его прервали.
– Тогда нам, наверное, лучше подождать, пока твой разум прояснится…
Он покачал головой:
– Мой разум чист, я прекрасно понимаю, что хочу сказать. Просто слушай. – Дождавшись кивка, он продолжил: – Я… не знаю, может, это потому, что твои родители тоже погибли, или… черт, может, дело во всей этой фигне с родственными душами. Кажется, я запал, едва увидев твое фото. Потом, когда ты приехала в Совершенство, начал следить и влюблялся все сильнее. А когда мы поцеловались, занялись любовь… ну, я погружался все глубже и глубже. Знаю, я уверил тебя, будто не думаю, что это долго продлится, но я лгал. И тебе, и себе. Блин, я лгал даже Бучу и Сандэнсу, которые, кстати, безумно по тебе скучают.
– Скай…
– Нет, дай мне закончить. Да, ты живешь в Хьюстоне. И я не в восторге от идеи переехать, но если тебе не нравится Совершенство, то я готов. Я последую за тобой куда угодно, потому что без тебя Совершенство совсем не совершенно. Я люблю тебя и…
– Скай…
– Еще не все, – проворчал он. – Мне нужно…
Шала наклонилась и прижала палец к его губам.
– Скай, я люблю Совершенство. Я люблю тебя. А теперь, пожалуйста… просто заткнись и поцелуй меня.
Эпилог
Два месяца спустя…
В среду утром в начале одиннадцатого Шала вошла в закусочную Совершенства. Рэдфут и Вероника приветственно замахали, и она направилась к их столику.
– Когда ты вернулась? – спросила Вероника.
– Только что. – Шала плюхнулась на стул. – Переезд – та еще морока.
Прошло чуть более четырех недель с ее поездки сюда на пау-вау, и просто удивительно, сколько всего может случиться за какой-то месяц. Шала согласилась выйти замуж за Ская. Ну ладно, она вроде как уже давала свое согласие, когда он просил разделить с ним жизнь, но теперь Скай сделал все официально, подарив невесте самое прекрасное в мире кольцо. С небольшим камнем и ни капельки не кричащее, но Шале понравилось. Это было старинное кольцо, и она с первого взгляда возжелала его со всей страстью – как и мужчину, который его преподнес.
Скай едва не потащил ее к мировому судье тем же вечером, но Шала настояла на отсрочке в пару месяцев, чтобы ее брат и невестка смогли присутствовать на свадьбе. Предполагалось, что церемония будет скромной – лишь самые близкие друзья. Вот только друзей у Ская оказалось много. Судя по всему, половина Совершенства, штат Техас, мечтала понаблюдать за их бракосочетанием. Не то чтобы Шала возражала. Они с Марией даже обговаривали возможность двойной свадьбы. Подруга пообещала обсудить все с Мэттом и вновь вернуться к этому вопросу в течение недели.
– Где Скай? – поинтересовался Рэдфут.
Шала откинулась на спинку стула:
– Он увидел, как много у меня пожитков, и решил отказаться от своего предложения.
– Неправда. – Старик улыбнулся. – Он любит тебя достаточно, чтобы смириться с твоими пожитками. К тому же, сомневаюсь, что у тебя может быть больше вещей, чем у… – он покосился на Веронику, – одной моей знакомой.
Та ткнула насмешника локтем в бок:
– Просто для мужчин вещи не так важны, как для женщин.
Эти двое поженились еще три недели назад. Простую индейскую церемонию провели прямо на арене. Это было захватывающе! Шале нравилось видеть Рэдфута и Веронику вместе, они дополняли друг друга, и любому с первого взгляда становилось понятно, насколько они влюблены. Легкий характер Вероники каким-то образом смягчал чуть сурового, но любящего Рэдфута. Шале хотелось верить, что они со Скаем точно так же дополняют друг друга.
– Скай уехал из Хьюстона где-то за час до меня, – сказала она. – Он звонил недавно, заверил, что Лукас встретит его у дома, поможет разгрузить вещи, а потом они прикатят сюда для позднего завтрака. – Шала глянула на часы. – А с Марией кто-нибудь говорил? В котором часу у нее прием?
– В девять. – Вероника прикусила губу. – Я молюсь, чтобы врач их порадовал. Я знаю, как она хочет ребенка.
– Ну сколько можно повторять: так и будет! – воскликнул Рэдфут. – И чего вы все вечно во мне сомневаетесь.
– Мэтт пошел с ней, – продолжила Вероника. – Я сказали им, что мы будем здесь, и надеюсь, они забегут… С хорошими новостями.
– Привет, Шала. – Понча опустила на стол перед Шалой чашку, даже не спрашивая, хочет ли она кофе. – Уже все вещи перевезла?
– В процессе.
Оставалось дождаться вопросов о Хосе, которые официантка не стеснялась задавать при каждом удобном случае.
– Спасибо. – Шала пригубила горячий напиток. – Скоро подъедут Скай и Лукас, и мы сделаем заказ.
– Отлично. – Понча посмотрела на Рэдфута. – Эм, как там Хосе?
– В порядке, – отозвался тот. – Упрямый точно сорняк. Он никогда не изменится.
– Да уж, интересно, в кого он такой? – хмыкнул подошедший Рамон.
– Mija! – Вероника обняла сына, после чего они сдвинули два стола, дабы всем хватило места.
Понча отправилась за кофе для нового посетителя.
– Хосе лучше бы поумнеть, или он потеряет свою женщину, – заметил Рэдфут, глядя ей вслед.
– Эй, твой пацан не наложит на нее свои ручищи. – Рамон тоже смотрел на Пончу, но совсем не так, как старик.
– Я б не был столь уверен, – пробормотал Рэдфут. – Лучше поговори с Хосе.
Рамон уселся рядом с Шалой:
– Итак, как поживает самая прелестная блондинка в Совершенстве?
– Рамон, я же велел держаться подальше от моей женщины! – поддразнил откуда-то из-за спины голос Ская.
Шала обернулась к новоприбывшим, и ее взгляд, миновав Лукаса, тут же приклеился к Скаю. Черт, опять то же самое. Всякий раз, стоило его увидеть – даже когда они расставались всего на пару часов, – Шала чувствовала, как ее сердце буквально тает от любви. Скай Гомес ворвался в ее жизнь и все изменил, и каждую из этих перемен она тоже обожала. Больше не одиночка, окруженная семьей и друзьями… ну и не забываем про поджатые пальцы ног и удары кроватью о стенку.
– А я тебе ответил, что пока она не замужем – все по-честному, – возразил Рамон. – Лучше поторопись, а то я сам ее захомутаю.
– Не советую с ним связываться, – предупредил наглеца Лукас и подошел к Шале для объятий. – Просто обнимая эту женщину, я уже рискую жизнью.
– Еще как! – подтвердил Скай и прогнал Рамона, чтобы сесть рядом с Шалой.
Но еще даже не опустился на стул, а уже наклонялся и целовал ее.
– Я скучал, – прошептал Скай, когда их губы разъединились.
Рамон перебрался на другое место, а спустя пять минут все уже сделали заказ и, потягивая кофе и смеясь, обсуждали желание Шалы повесить в бывшей холостяцкой берлоге Ская кружевные занавески.
– Сдавайся, – посоветовал другу Лукас. – Ты исполнишь все, что она попросит, и знаешь об этом. Тебе крышка. Так же, как и твоему старику.
– Ты б так не веселился, – заметил Рэдфут. – Твое время грядет.
– Брехня! – Лукас нахмурился. – На сей раз ваши видения ошиблись.
– Я тоже так говорил, – пробормотал Скай, за что схлопотал тычок локтем от Шалы.
– Не хочется портить настроение, – вдруг начал Рэдфут, – но есть ли какие новости о бульдоге и предстоящем судебном процессе?
Лукас глотнул кофе.
– Хороший сенатор клянется, будто смерть была несчастным случаем, но сомневаюсь, что окружной прокурор на это купится. Судя по доказательствам, найденным в сейфе девушки, она пыталась шантажировать сенатора, а тот, когда узнал, вышел из себя. Фалькнер – тот, кто нанимал Коннерса – поет аки птичка, надеясь получить сделку повыгоднее. Он утверждает, мол, поначалу Коннерсу приказали просто достать камеру и компьютер Шалы, а когда сенатор принес плохие новости, они пытались связаться с наемником и велеть… – Лукас помедлил, -…закончить работу. Но так и не дозвонились. Коннерс сам к ним явился, сказав, что кто-то в городе его узнал, потому ему-де надо решить эту проблемку и соскочить. Он не отказался выполнить заказ, но хотел, чтобы сначала все немного поутихло.
– Значит, Чарли и правда знал Коннерса? – спросил Рэдфут.
– По словам Фалькнера, да, Чарли узнал сокамерника брата, а когда заметил, что тот тоже следит за Шалой, подошел пообщаться.
– Что стало большой ошибкой, – резюмировал Скай, который уже слышал всю историю, пока они с другом разгружали вещи. – Но…
– Эй, – прервала Вероника, – вон Мария и Мэтт. Будьте милыми.
Скай наклонился к Шале:
– А еще неизвестно?…
– Нет, – прошептала она. – Кажется, они только от врача.
– Привет, – поздоровалась Мария, когда они с Мэттом подошли к столу.
Рамон тут же подскочил, подтаскивая еще стулья, чтобы все могли усесться. Мария явно плакала. Сердце Шалы болезненно сжалось.
Все устроились, и повисло зловещее молчание.
– Ребята, хотите кофе? Или, может, что-нибудь еще закажете? – спросила Понча, подлетев к затихшему столику. – Заказ остальных вот-вот будет готов.
– Мне только кофе без кофеина, – сказала Мария.
– Если вы еще подаете завтрак, то мне омлет с ветчиной и сыром, – добавил Мэтт. – И кофе.
Понча ушла, и все вновь умолкли.
– Это глупо, – заметил Рэдфут, разглядывая дочь. – Может, уже просто скажешь всем, что?…
Вероника ткнула его в бок.
– Это глупо, – влез Скай. – Она собирается сказать…
Теперь уже Шала вонзила локоть в любимого, но, видимо, перестаралась, потому что он аж крякнул.
Лукас повернулся к Рамону и усмехнулся:
– Теперь понимаешь, почему серьезные отношения с женщиной опасны для здоровья?
Вдруг Мэтт улыбнулся:
– Можно я им скажу?
В груди Шалы начала расцветать надежда. Неужели в глазах подруги стоят слезы счастья?
– Незачем, – отмахнулся Рэдфут. – Док уверил, что вы сможете иметь ребенка, так ведь? – И прикрылся рукой в ожидании очередного удара от Вероники.
– Нет, – покачала головой Мария. – Он не это сказал.
Затем посмотрела на Мэтта и кивнула.
– Завтрак, – возвестила Понча и водрузила перед Рамоном тарелку с яичницей-болтуньей.
Мария увидела яйца, застонала и, зажав рот рукой, ринулась в уборную.
– Что с ней? – спросил Рэдфут, переводя взгляд с убегающей дочери на Мэтта.
– О, я уверена, что с ней все прекрасно, – улыбнулась Вероника.
Шала изучала лицо Мэтта – одновременно восторженное и встревоженное состоянием Марии – и вдруг все поняла.
Мэтт бросился было вслед за невестой, но обернулся:
– Готово. – Он победно вскинул кулак. – Может, мои танцевальные навыки и не удовлетворили одного старика, но кое в чем я весьма хорош! В производстве младенцев.
Испустив торжественный вопль, он побежал к дамскому туалету.
Все засмеялись. Шала посмотрела на сидевших вокруг стола людей: Скай – мужчина, которого она любила всем сердцем и душой; Рэдфут, ставший ей вторым отцом; Вероника, Рамон и Лукас – ее друзья, а вскорости будут и семьей. Именно здесь ее место. Рядом со Скаем… в Совершенстве.
– Насчет твоих тычков локтем… – начал он, наклонившись.
Шала усмехнулась и прошептала:
– Я потом поцелую, где болит.
– Меня устраивает, – улыбнулся в ответ Скай.
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения. После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст, Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий. Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.
