Текст книги "Заткнись и поцелуй меня (ЛП)"

Автор книги: Кристи Крейг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

– Уверен, ты поступил бы так же.

– Конечно, – кивнул старик.

Хосе направился к себе и впервые с момента приезда, почувствовал, что дома хорошо.

* * *

Скай уже час как проснулся, но не вставал. Утро. Шала неподвижно лежала рядом, пристроив голову на его груди, а здоровую руку – на животе. Настоящий рай. И в то же время ад кромешный. Чего бы Скай только ни отдал, лишь бы эта рука скользнула в его застегнутые трусы. Чего бы ни отдал, лишь бы самому сунуть ладонь под майку Шалы, коснуться мягкой плоти и напрягшихся сосков, что сейчас упирались ему в ребра.

Вдруг она вздрогнула. Скай услышал ее сбившееся дыхание, почувствовал, как затрепетали ресницы, пощекотав ему грудь. Затем изогнул шею, пытаясь разглядеть лицо Шалы. Голубые глаза распахнуты и смотрят вниз – на ее руку и, вероятно, на выпуклость под боксерами Ская.

– Без паники, – прошептал он Шале на ухо. – Я купил трусы с пуговицами.

Глава 23

Шала попыталась отодвинуться, но Скай ее удержал.

– Пожалуйста, не надо, – серьезно попросил он. – Дай мне еще пару минут.

По груди скользнул ее теплый выдох, и Шала перестала вырываться.

– У Лукаса есть третья спальня, – хриплым со сна голоса заметила она.

Без напряжения – значит, не сердится.

– Ага, но с ней возникла крошечная проблема.

– Какая?

– Там нет тебя.

– Ты невыносим.

Шала чуть отклонилась, чтобы посмотреть на Ская, и от этого незначительного движения ее грудь еще крепче прижалась к его боку. «Чертовски приятно».

– Невыносим, потому что хочу быть рядом с тобой?

Он заглянул в ее сонные голубые глаза, и внутренности сжались от внезапного осознания: не считая матери, Скай никогда прежде не спал с женщиной просто так, без секса. И никогда прежде этого не хотел.

– Почему ты не разбудил меня, когда пришел?

– Ты выглядела уставшей. И… я боялся, что, хоть ты вроде и дала мне разрешение спать здесь, все равно можешь прогнать.

Шала приподнялась на локте:

– Ты всегда говоришь правду в надежде, что это вытащит тебя из неприятностей?

«Я на это рассчитывал».

– Возможно. – Скай улыбнулся. – Дурная привычка, перенятая у Рэдфута.

Шала усмехнулась в ответ, и это была самая прелестная сонная улыбка, какую ему только доводилось видеть.

– А ты паршивец, да?

– Не такой и паршивец. А ты по утрам нормальная. – Он провел пальцем по ее подбородку.

– Что?

– Нормальная, по утрам. После того случая – ну, помнишь, когда ты угрожала мне баллончиком – я немного опасался, что ты та еще вредина спросонья.

Шала прошлась по нему взглядом и уставилась на боксеры:

– Это что?

Скай расхохотался:

– Если сама не знаешь, я говорить не буду.

Она шлепнула его по груди:

– Я имею в виду рисунок на твоих трусах!

– Не-а. – Он притянул ее к себе, перекатился и навис сверху, упершись локтями в койку по обе стороны головы Шалы. – Этого не произойдет.

«Боги, как же хорошо!»

– Чего не произойдет? – спросила она, извиваясь.

«Дьявол, а так еще лучше».

– Ты не будешь высмеивать мое белье.

Ее глаза загорелись, и она снова вытянула шею:

– Это чертики, да?

– Либо чертики, либо сердечки. В «Уол-Март» небольшой выбор трусов с пуговицами. Наверное, остались со дня Святого Валентина. – Шала засмеялась, и Скай посмотрел ей в глаза: – Лучше перестань.

– Что перестать? Умиляться твоему белью с чертятами?

– Нет. Перестань смеяться.

– Почему?

– Потому что из-за твоего смеха я хочу сделать вот это…

Он наклонился и припал к ее губам. Без колебаний Шала приоткрыла рот, и их языки соприкоснулись. Ее поцелуй говорил «да». Говорил «не останавливайся». Скай так и сделал.

Переместив вес тела на одну руку, другую он сунул под майку Шалы, коснулся самой мягкой в мире кожи, скользнул по плоскому животу и, наконец, ощутил в ладони приятную тяжесть ее груди. Скай вздохнул и потер пальцами напрягшийся сосок, а его губы тем временем начали неуклонно двигаться вниз, желая вкусить сокровище, обнаруженное под одеждой.

Скай поцеловал изгиб женской шеи – пульс Шалы затрепетал под его губами. Затем провел языком вверх и вниз. Из ее горла вырвался полустон-полувздох, и это придало Скаю смелости. Он схватился за край майки и потянул выше, медленно, дразня их обоих. Вскоре он уже видел свою руку на груди Шалы. По сравнению с его, ее кожа казалась такой светлой… А соски были нежно-розовыми, заостренными, и просто умоляли себя потрогать и попробовать на вкус. Скай наклонился и захватил губами одну из этих чувствительных вершинок, провел по ней языком.

Шала прошлась руками вдоль его спины, затем вернулась к плечам, касаясь нежно, исследуя. Получая и даря удовольствие. Несомненно, приятно, но Скай знал, где желал бы почувствовать эти руки.

Отстранившись, он стянул майку через ее голову и позволил себе секунду полюбоваться открывшийся картиной. «Боже правый!» Большая грудь, идеальной формы… Он поднял взгляд к лицу Шалы. В распахнутых голубых глазах плескались желание, потребность, страсть; губы припухшие и влажные. А что еще стало влажным?

Скай снова наклонился, прижался своими губами к ее и почувствовал, как Шала приподняла бедра, задев его напрягшийся член.

– Да, – пробормотал Скай ей в рот и опустил руку вниз, прямо под пояс ее шорт. Проник пальцами под шелк белья, миновал треугольник волос и, наконец, добрался до влекущей плоти. Коснулся нежных складок и, как и ожидал, ощутил влагу.

Скай зарычал и скользнул пальцами внутрь, в тугое, узкое лоно, в которое мечтал погрузиться.

– Хочу попробовать тебя на вкус. – Вынув ладонь, он оставил на животе Шалы мокрый след. Затем отстегнул застежку, дернул молнию на ее шортах и только начал их стягивать, как вдруг услышал:

– Лягушонок Иеремия! Бом-бом-бом! – Так как пелось это дело глубоким баритоном и фальшиво, Скай почти не сомневался, что Шала тут ни при чем. – Был моим хорошим другом.

Он притворился глухим и сосредоточился на снимании шорт, но мысленно сделал себе пометку: если завывания Лукаса помешают оголить и удовлетворить Шалу, это будет последняя песня в жизни чувака.

Скай уже схватился за трусики Шалы, собираясь стянуть их вместе с шортами одним быстрым движением, но она удержала его руку:

– Скай…

– Что?

«Надеюсь, Лукас уже подписал и заверил свое завещание».

– Я не могу… Я… Лукас рядом.

– Я от него избавлюсь. – Скай соскочил с кровати и ринулся к выходу.

Шала снова его окликнула, и на сей раз в ее голосе сквозило раздражение:

– Это его дом, Скай. Ты не можешь выкинуть его из собственного дома.

– Еще как могу! – Он сделал еще один шаг.

– Пожалуйста.

Он замер и провел рукой по лицу. От мускусного запаха Шалы член затвердел, словно окаменелое дерево.

– Что пожалуйста?

Скай закрыл глаза. Он точно знал, что она собирается сказать, но должен был услышать это, прежде чем смириться. А смириться будет нелегко.

– Я не могу. Не сейчас.

Он обернулся. Шала прижимала к груди майку и выглядела такой подавленной. Лицо раскраснелось, шорты расстегнуты и распахнуты. «А ей идет. Чертовски сексуальна».

– Радуйся, мир! – доносилось снаружи.

«Чему радоваться-то?» – подумал Скай. Его обломали. Хотелось пойти на кухню и на веки вечные лишить друга голосовых связок. Но вместо этого Скай шагнул к кровати, сел и плюхнулся на спину. Он не двигался. Просто пялился в потолок и ждал, когда утихнет боль в промежности. Потребуется какое-то время…

– Ты не злишься? – спросила Шала. Матрац всколыхнулся – она, видимо, вновь натягивала одежду.

– Злюсь, но не на тебя. – Скай накрыл лицо ладонью, почувствовал женский запах и, застонав, сменил руку.

– Лукас не виноват. Мне стоило остановить тебя еще раньше. Я не совсем готова… То есть, мы же едва знакомы. К чему все это? В смысле, я знаю, мы через многое прошли, но…

Боже, она опять тараторит. Не-а, радоваться определенно нечему. Чтобы не показаться совсем уж придурком, Скай подождал, пока Шала прервется ради вдоха, а затем вскочил:

– Мне нужно в душ.

Десять минут спустя, по-прежнему подставляя лицо под струи воды, Скай в полной мере осознал, какой же он засранец. Он забрался к Шале в кровать, прекрасно понимая, что едва ли не обманом выманил разрешение спать с ней. Убеждал себя, что в этом нет ничего дурного, ведь никаких приставаний не планировалось – он просто ляжет рядом, и этого будет достаточно. Очевидно, совсем недостаточно. Скай воспользовался ее хорошим настроением и превратил совместный сон в нечто большее. Шала подарила ему кусочек рая, а когда их прервали – причем не по ее вине, – он просто встал и ушел без каких-либо объятий или «Мне понравилось, могу я рассчитывать на продолжение?».

«Ага, ты засранец».

Скай ущипнул себя за переносицу, собираясь с мыслями. Черт! Ноль идей о том, как из этого выпутаться. И столько же знаний о том, как вообще разруливать неловкие ситуации с женщинами, ибо прежде до такого не доходило. Нет, ситуации возникали всякие, но Скай даже не пытался их разрешить, считая, что раз возникли проблемы, значит пора прерывать отношения. Но не с Шалой. Нужно что-нибудь придумать!

Он выключил воду и, отодвинув занавеску, уставился на дверь ванной. Шала ждет его по ту сторону с гневной тирадой наготове? Ох, или она снова начнет болтать? «Ты это заслужил». Да, теперь бы он сидел там и покорно все выслушивал.

Скай вышел из душевой и чуть-чуть приоткрыл дверь в комнату. Шалы там не было. Желудок болезненно сжался. Она так разозлилась, что побежала жаловаться Лукасу? И в эту самую минуту вещает его другу о том, какой же Скай придурок? А может, просит помочь уехать из города? Вашу мать, она не может уехать!

Скай выскочил из ванной, на ходу вытираясь полотенцем, и ринулся к стулу с одеждой. Кто-то прокашлялся, и он обернулся. Шала сидела перед ноутбуком за столиком сбоку от ванной. Одной рукой она прикрывала глаза, но пальцы чуть раздвинула и теперь следила за Скаем через v-образную щель.

Он позволил ей попялиться несколько секунд и только потом опустил полотенце от груди вниз.

– Я выглянул и не увидел тебя. Думал, ты ушла.

Шала убрала руку:

– Не ушла. – Ее щеки очаровательно порозовели.

Скай изучал выражение ее лица, румянец и все остальное. Она не сердится?

Шала вновь повернулась к ноутбуку:

– Я хотела тебе показать, что нашла, когда просматривала фото. Не уверена, что это важно, но… может, что-то да значит.

Скай обмотал полотенце вокруг бедер и подошел ближе:

– Показывай.

Затем наклонился и положил руку ей на плечо. И от одного прикосновения внутренности перевернулись. Адски больно, и в то же время прекрасно, потому что Шала все еще здесь. И, кажется, не злится. Или просто хорошо скрывает?

– Сейчас найду. – Она принялась листать снимки.

Скай наклонился еще ниже и прижался своей щекой к ее:

– Прости.

Пальцы на клавиатуре замерли. Шала озадаченно на него покосилась:

– За что?

– За то, что сейчас повел себя как придурок.

– Да все нормально…

– Нет, не нормально. Я наслаждался произошедшим. – Скай махнул рукой в сторону кровати. – Ты так прекрасна, и я хотел бы наслаждаться этим снова… и снова. Вместо того, чтобы ляпнуть, мол, я зол, и сбежать.

Голубые глаза внимательно его оглядели. Шала закусила губу, словно тщательно обдумывая свои слова.

– Мне тоже понравилось. – Затем подняла неперевязанную руку, оставив крошечный зазор между большим и указательным пальцами. – Мне просто нужно чуточку побольше времени.

– И, наверное, некоторое уединение? – Скай зыркнул на дверь, за которой Лукас запевал очередную песню.

– Да, это бы могло помочь, – улыбнулась Шала.

И тогда он ее поцеловал. Ее рот был теплым и сладким.

Осторожно, чтобы не довести все до ситуации, когда снова придется извиняться, Скай отстранился.

Шала вернулась к пролистыванию снимков. А ведь до этого он уже дважды просил у нее прощения: когда подначивал за то, что испугалась швов, и позже, когда забыл о ее проблеме с больницами. И все три раза Шала приняла извинения без осуждения, коего Скай явно заслуживал. Значит, Шала Уинтерс не из обидчивых. Редкий тип женщины, и прекрасное качество. Оно даже как-то перевесило болтливость и любопытство.

– Вот. – Она указала на экран. – По пути в Совершенство я останавливалась, чтобы заснять другие гостиницы в окрестностях. Думаю, это фото сделано где-то возле Бьюфорда – потом могу проверить свои заметки и сказать точно. Мне показали несколько домиков, что сдаются в аренду. Внутри снимать не разрешили, так как там уже кто-то жил, но позволили фотографировать снаружи. Посмотри на машину, припаркованную у дороги. Я не заметила ее, когда снимала, но, глянь, в салоне двое, и сомневаюсь, что они просто разговаривают, если ты понимаешь, о чем я.

Скай придвинулся ближе, чтобы рассмотреть фото.

– Ну, то есть, странно же, что они делают это в машине, когда в их распоряжении целый дом, а… – Шала постучала по клавишам. – Давай увеличу, и ты увидишь. – Затем посмотрела на Ская. – Я подумала, что, может, кто-то из них женат и решил, будто я частный детектив или типа того. Мелочь, конечно, но…

Он улыбнулся:

– Как ты и сказала, это уже что-то.

– Есть еще три снимка.

Ее пальцы вновь запорхали по клавиатуре, и на экране возникло фото, сделанное у Кипарисового пруда. Двое мужчин удили рыбу, а справа на пикник расположилась семья. Безмятежный портрет Совершенства…

– Это фото взволновало меня больше всего.

– Оно восхитительно, но я не вижу…

– Вот. – Шала ткнула в маленький участок на заднем плане. Стоянка. – Видишь машину?

Скай наклонился еще сильнее:

– Черный седан? – Он старался контролировать свой тон. Не хотелось ее разочаровывать, но снимок автомобиля вряд ли им поможет.

– Сейчас увеличу. – Теперь стоянка с машиной занимала весь экран. – Не слишком четко, но приглядись.

– Куда? – Скай предположил, что Шала имеет в виду номерной знак, но ведь он уже сказал ей, что седан у них…

– Парень справа от машины. Я почти уверена, что это он. Он был за рулем седана.

Скай улыбнулся и сжал ее плечо:

– Вы настоящий детектив, мисс Уинтерс!

Потуже затянув полотенце на талии, он направился за сотовым, но тут вспомнил, что Шала говорила о еще каких-то снимках.

– Что еще ты узнала? – Скай вернулся к столу, чтобы при разговоре с Филлипом владеть всей информацией.

На экране появилось очередное фото.

– Возможно, это ничего не значит, но я обнаружила его на двух других кадрах, снятых в разные дни. Меня от этого в дрожь бросает… – Шала указала на маленькую фигуру на фоне Железнодорожного музея.

– Можешь приблизить?

– Да. Думаю, именно на этом фото лучше всего видно лицо. На другом он стоит в тени, но я почти не сомневаюсь, что это тот же парень.

Она стукнула по клавишам, и картинка увеличилась, являя взгляду мужчину в джинсах и темно-синей футболке-поло.

Скай промолчал, и Шала оглянулась:

– Ты его знаешь?

– Да. – И ему это не нравилось.

– Кто он?

– Чарли Рейнмейкер. – Скай схватил телефон и начал набирать номер Филлипа. – Он возглавляет движение против туризма. Даже петицию составил.

– Думаешь, он за всем стоит?

– Думаю, ему придется многое объяснить.

На том конце линии отозвались, и Скай заговорил в трубку:

– Филлип, это Скай. Шала изучила снимки и нашла кое-что, что может оказаться полезным.

– Я просматриваю их прямо сейчас, – ответил рейнджер. – Она чертовски хороший фотограф.

– Знаю, она великолепна, – согласился Скай, чувствуя, как его распирает от гордости. Странно, но он не помнил, чтобы вот так гордился хоть одной женщиной, с которой встречался. Ну, была одна, что попала на разворот «Плейбоя», но это другое.

– Назови номера кадров, – попросил Филлип.

– Секунду. – Скай повернулся к Шале: – Можешь написать номера снимков?

– Уже. – Она протянула ему листок и быстро отвела взгляд, будто не хотела подслушивать.

Надеясь дать понять, что она не лезет не в свое дело, Скай положил руку Шале на плечо, пока говорил:

– Итак, что у нас имеется… – Он рассказал приятелю все, что они выяснили, и продиктовал номера. А когда Филлип предложил послать кого-нибудь за Рейнмейкером, возразил: – Нет, я сам наведаюсь к Чарли.

Прежде чем повесить трубку, Скай договорился о времени допроса Шалы.

Затем бросил сотовый на стол рядом с ноутбуком и посмотрел на нее: сидит, уставившись в стенку…

– Все нормально? Ты же сможешь поехать и поговорить с Филлипом? – Скай оперся на край стола, и Шала повернула голову:

– Без проблем.

– Эй… – Он поднял ее со стула и прижался к ее лбу своим. – Ты как, Голубые Глаза?

Шала слегка кивнула, и на ее губах медленно расцвела ухмылка.

– Что? – спросил Скай.

Улыбка стала шире.

– Ты потерял полотенце.

* * *

Рэдфут лежал в кровати, пялясь в потолок. В голове проносились образы из сна. Индеец просил духов подсказать ему, что делать. До сих пор он не понимал значения выражения «Неведение – благо». Если бы Рэдфут мог вернуться назад и не просить совета духов, он бы так и поступил.

К сожалению, ему предоставили план. Рэдфуту он не нравился, но духи, несомненно, придут в ярость, если он проигнорирует их послание. А рассерженные духи – это плохо. Проще подоить быка, чем успокоить злого духа. Рэдфут как-то попытался – подоить, – когда был моложе, перебрал виски до отупения и попался на подначки друзей. Шрамы, дарованные быком, до сих пор никуда не делись. И иногда на собраниях старейшин племени, они все еще рассказывали эту историю.

Рэдфут хотел бы иметь побольше времени, чтобы поваляться в постели, предаваясь воспоминаниям о прошлом, но он должен направить будущее в правильное русло.

Индеец закрыл глаза и подумал обо всем, что хотел бы увидеть осуществившемся в жизни любимых людей. Обо всем, что считал судьбой. Человеку не нравится оказываться неправым, но принятие собственных ошибок и исправление их – есть неотъемлемая часть бытия. Рэдфут встал и направился к шкафу. Отбросил одну рубашку. Затем другую. Индеец искал одежду, которую не жалко запачкать кровью.

Глава 24

– Отлично смотришься на кухне, – раздался хриплый голос, и Мария оглянулась.

В дверях, наблюдая за ней, стоял Хосе. Она чувствовала, как его пристальный взгляд движется вверх и вниз, изучая ее новое открытое платье, что подчеркивало все нужные изгибы – платье, которое Мария купила, надеясь впечатлить Мэтта. Но и восхищение в глазах Хосе подначивало ее женскую гордость. Сколько она ждала, чтобы он посмотрел на нее с таким желанием? Долгие годы, прежде чем Хосе наконец ее заметил.

– Как шея? – спросила Мария.

От нее не ускользнули ни его идеально подогнанные джинсы, ни дорогая рубашка, что демонстрировали все достоинства мужского тела и отражали личность. Хосе не из тех, кто добровольно стал бы носить потертые джинсы и футболки. Так что даже одежда выделяла его из непринужденного образа жизни их маленького городка.

Хосе повертел головой:

– Удивительно, но не болит.

– Отлично. – Мария указала на стойку: – Кофе там.

– Спасибо.

Он двинулся в ту сторону.

Закрыв глаза, Мария слушала, как он наливает себе кофе, и думала, с чего начать разговор. И стоит ли начинать его сейчас. Скоро появится Рэдфут – не хотелось бы, чтобы он что-нибудь подслушал.

Иногда Марии казалось, что отец и так все знает о них с Хосе, но потом она начинала сомневаться. Рэдфут никогда никого не подталкивал к откровенным беседам. Он просто наблюдал за людьми и давал небольшие советы, но порой Мария думала, что он видит ее насквозь.

Мария обернулась к Хосе. Тот внимательно ее изучал, прислонившись к стойке, и в этот момент сильно напоминал отца. О Рэдфуте им тоже нужно поговорить. Вчера, когда они все вместе смеялись, напряжение спало, но Мария знала, что оно вернется, если только она не поможет мужчинам прозреть и понять: их различия не должны мешать им любить друг друга. Мария обязана восстановить мост, коим для мужа и сына когда-то служила Эстелла. Но как?

– Позже, – начал вдруг Хосе, поглядывая в сторону двери, – когда никто не будет мешать, мы должны поговорить.

Удивленная, Мария смогла лишь кивнуть.

В кухню вошел Рэдфут. Замер у стола, нахмурился и по очереди посмотрел на Хосе и Марию.

Она следила, как упрямцы здороваются. Кивками.

«И мы опять вернулись к киванию».

– Есть кофе.

Рэдфут вздохнул:

– Я возьму себе по дороге.

– По дороге? Куда? Разве ты не должен отдыхать?

– Док сказал, что я в норме.

– Да, но… Куда ты собрался?

Меж бровями старика пролегла глубокая складка.

– Поговорить кое с кем. О лошади.

«То есть не лезь не в свое дело», – поняла Мария. Она могла бы порасспрашивать, но вытягивать ответы из Рэдфута – все равно что учить камень танцевать танго.

Упрямый старик пересек комнату, схватил с крючка свои ключи и по пути к двери оглянулся к сыну:

– Ты идешь?

– Я? – опешил тот. – Я… должен идти с тобой, чтобы с кем-то говорить о лошади?

– Угу. Ты ведь тоже в кашу соли подсыпал.

– В какую кашу? – не понял Хосе.

– Зачем подсыпал? – влезла Мария, но Рэдфут уже шагнул за порог.

– Что происходит? – уставился на нее Хосе.

– А мне, блин, откуда знать? Но за ним лучше приглядеть.

Хосе поставил чашку в раковину и ринулся вслед за отцом.

* * *

– Кофе готов, – возвестил Лукас, когда Шала и Скай вышли из спальни.

Шалу отнюдь не смущал факт их совместной ночевки. Пока она не столкнулась с хозяином дома. Теперь же вдруг возникло непреодолимое желание во всеуслышание заявить: ничего не было! Но ведь было. Ну, почти… Однако это «почти» чувствовалось как… нечто большее. Нечто прекрасное и жутко неправильное. Хотя первое, безусловно, перевешивало.

– Я пас, – сказал Скай. – Мне нужно поболтать с Чарли Рейнмейкером.

– Я так и подумал, что это он, когда Шала показала мне фото, – заметил Лукас.

Шала пошла наливать себе кофе, по пути прокручивая в голове образы. Вот губы Ская касаются ее груди. Вот его руки в ее трусиках. Вот она говорит, что ей нужно чуть-чуть больше времени. Что, в сущности, означало, мол, в конце концов я все равно с тобой пересплю. А это в свою очередь значит, что Шала решила к чертям разрушить все свои эмоциональные барьеры.

«Боже, о чем ты думала? Погодите-ка… ты вообще не думала».

Она чувствовала.

Поднося кружку к губам, Шала заметила, что Скай внимательно за ней наблюдает. Поймав ее взгляд, он улыбнулся и подмигнул. Щеки тут же запылали.

Ага, Шала чувствовала себя чудесно – сексуальной, желанной, живой и как никогда счастливой. Вопрос лишь в том, сможет ли она через все это пройти и сохранить свое сердце в целости и сохранности.

– Если что, сливки в холодильнике, – подсказал Лукас. Затем обернулся к другу: – Думаешь, твой приятель сможет что-то нарыть на водителя седана?

– Без понятия. Я только что звонил Филлипу, он как раз смотрит снимки.

– Дай знать, если я могу помочь.

– Я запомню.

– Ты тоже полицейский? – спросила Шала у Лукаса.

Прежде она уже интересовалась, чем он зарабатывает на жизнь, и Лукас сказал, что был военным, но теперь в отставке и перебивается случайными работенками то тут, то там. Армейской зарплаты могло хватить на такой дом и отличную мебель? И не слишком ли Лукас молод для отставки?

– Не, – отмахнулся он, – просто знаю парочку нужных людей. – Затем вновь посмотрел на Ская: – Хочу сгонять в магазин – вчера мы съели все мои запасы. У тебя какие планы?

Тот посмотрел на часы:

– Может, вы двое к двум часам подъедете в закусочную? Буду ждать вас там, как только закончу с Чарли. С меня завтрак. И прямо оттуда я бы отвел Шалу к Филлипу, а потом привез сюда, в зависимости от того, что он и его парни планируют делать.

– А мне точно нужна круглосуточная нянька? – не выдержала Шала.

Скай и Лукас переглянулись, уставились на нее и хором ответили:

– Да.

Шала закатила глаза, а Лукас заверил:

– В два мы будем в закусочной.

Скай направился было прочь, но у двери замер, развернулся и, подойдя к Шале вплотную, прижался к ее губам своими. Проник языком в ее рот, скользнул рукой с талии к бедрам… От этого поцелуя затрепетала каждая клеточка ее тела.

– До встречи.

От его греховно-сексуальной улыбки Шала вмиг позабыла и о Лукасе, и о неприемлемости такого поведения в целом. К черту броню! Она хотела испытать это. Хотела Ская. Конечно, в итоге можно пострадать, ну а вдруг нет? Вдруг Скай тот самый, особенный, каким отец был для мамы? Шала до сих пор помнила, как каждую пятницу они включали музыку, смеялись и танцевали. И дедушка с бабушкой, в болезни и здравии, шестьдесят лет шли по жизни рука об руку. Шала не была идиоткой и прекрасно знала, что истинную любовь трудно найти. Но в последние годы она вообще как-то позабыла о ее существовании. Однако сейчас… если вспомнить, то, возможно, получится поверить, что ради ее поисков стоит рискнуть своим сердцем.

* * *

Направляясь к дому Чарли, Скай мысленно прокручивал все, что знал об этом парне, и старался не думать о том, как, потеряв голову, поцеловал Шалу прямо посреди кухни Лукаса.

«Угу, думай лучше о Чарли».

Чарли был вспыльчив. И любил изображать из себя бунтаря. На любом собрании – будь то заседание городского совета или открытая встреча старейшин племени – появление Чарли означало надвигающийся хаос. Его бесконечные речи о том, что нельзя допускать в город чужаков, находили отклик у многих местных. И когда после нескольких заседаний город все же проголосовал за наем «Уинтерс-туризм», Чарли счастья явно не испытал и начал агитировать за то, чтобы этому помешать.

Взрывной темперамент у них явно семейное… Брат Чарли отбывал пожизненное за убийство. Значит ли это, что Чарли тоже способен убить? Скай чертовски надеялся, что нет, ибо в сравнении с его собственным семейством, Рейнмейкеры просто ангелы.

Старик Ская был озлобленным несчастным сукиным сыном. И любил лишь мать Ская. Она, видимо, отвечала взаимностью, потому как сносила от ублюдка больше, чем Скаю хотелось помнить. Конечно, все он помнить и не мог, ведь стоило встать между родителями, папаша вышибал из него дух. По сей день Скай задавался вопросом: что было бы, не останься он тогда ночевать у соседа? Возможно, он помешал бы отцу убить маму. Хотя точно не стал бы мешать старику целиться в себя. Нет, Скай бы для него даже ружье зарядил.

Скай остановился возле старого дома с облупившейся краской и отодвинул личные проблемы подальше. Сейчас есть дела поважнее. Чарли кого-то нанял, чтобы украсть камеру Шалы? У Чарли вообще есть деньги, чтобы кого-то нанять? Если он хотел лишь напугать пиарщицу, прогнать ее из города, зачем заходить так далеко? Это бессмысленно. С другой стороны, он точно за ней следил.

Под навесом для машины не было старой «шевроле» Чарли. Выбравшись из одолженного у Лукаса грузовика, Скай постучал в парадную дверь.

Открыла миссис Рейнмейкер, и он сразу заметил ее покрасневшие глаза, растрепанные волосы и одежду, в которой словно спали. Ее алкоголизм не был секретом, особенно для Ская – он уже дважды арестовывал дамочку и лично убедился, что ее водительские права аннулировали. Печальное состояние. И слишком распространенное среди его народа. Скай убеждал мэра, что Совершенство должно предлагать бесплатные консультации всем нуждающимся. И даже просил Бо и барменов из «Напуганного цыпленка» звонить ему в любое время дня и ночи, если кого-то нужно подвести. Скай не терпел пьяных за рулем, особенно после случая двухлетней давности, когда местный пьянчуга угробил не только себя, но и невинного подростка.

– И почему мне кажется, что ты приперся не просто лясы поточить, шеф? – Миссис Рейнмейкер прислонилась к дверной раме.

– Хотел бы я, чтобы так оно и было.

– Ну на сей раз ты здесь не из-за меня. Я не ездила подшофе.

– И я это ценю. Мне нужно поговорить с Чарли. Он рядом?

– Я бы так не сказала. Что он еще натворил?

– Я просто хочу с ним поговорить. – Тревожить мамашу точно не стоит. – У него есть сотовый?

– Конечно. Но толку-то. Я названивала ему всю ночь, он не ответил. Я решила, что мальчишке повезло, и он сбежал с той шлюхой, которую встретил в «Напуганном цыпленке».

Старое доброе семейное счастье.

– Что ж, если не сложно, дайте мне его номер. Мне нужно с ним поговорить.

Она зашла в дом и вскоре вернулась с клочком бумаги с нацарапанным на нем номером.

– Если отловишь его, скажи, что он все еще должен заплатить за аренду.

Скай пошел прочь.

– Это связано с той специалисткой по туризму? – бросила вслед миссис Рейнмейкер.

Он замер, засунул листок с номером в карман и развернулся к ней:

– Вы что-то об этом знаете?

– Знаю, что он следил за ней. Глаз с нее не спускал. Это что, преступление? – На ее лице расплылась непонятная Скаю ухмылка.

– Это можно рассматривать как преследование.

– Тогда можешь и на себя наручники нацепить. Потому как Чарли говорил, что ты тоже изображал из себя разведчика. – Миссис Рейнмейкер засмеялась. – Конечно, вы с ней родственные души и все такое…

Скай удержался от комментариев, сказав просто:

– Хорошего дня, мэм.

А когда сел в грузовик и набрал Чарли, тот не взял трубку. Твою мать! Скай приехал сюда за ответами, а получил лишь еще один длинный список вопросов.

* * *

– А ты не хочешь сказать, куда мы направляемся? – спросил Хосе. Подобные выкрутасы были не в духе его старика.

– Сам увидишь.

Рэдфут зарулил на парковку закусочной – единственного заведения в Совершенстве, открытого по воскресеньям.

Хосе огляделся. И чего было скрывать, куда они едут?

– Ну и где кое-кто и лошадь?

– Здесь. Оба.

Хосе проследил за его взглядом до края стоянки.

– О черт, нет!

Затем снова повернулся к Рэдфуту.

Слишком поздно. Тот уже выбирался из машины.

Потянувшись через сиденье, Хосе схватил отца за руку:

– Неприятностей ищешь?

Рэдфут вздохнул:

– Иногда ты должен встретить неприятность лицом к лицу и плюнуть ей в глаз.

И выбрался из грузовика.

– Папа, вернись!

Но старик хлопнул дверью и зашагал к закусочной.