Текст книги "Заткнись и поцелуй меня (ЛП)"
Автор книги: Кристи Крейг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)
Шала вошла внутрь и обнаружила Ская сидящим на коричневом кожаном диване. На журнальном столике стояла лампа, заливая комнату золотым светом. Шала позволила себе мельком оглядеться. Открытая планировка. В просторной комнате совмещены кухня и жилая зона. Всюду дерево. Много дерева. Деревянная мебель, деревянный пол. Большой камин, выложенный камнем, и несколько цветастых ковриков. Необычно. Уютно, но по-мужски. Под стать хозяину. С его черными волосами и дьявольскими темными глазами, он напоминал одного из братьев Ордонез, испанских тореадоров. Только Скай Гомес выглядел еще более мужественным.
Он сосредоточил свое внимание на гостье, по-видимому, ни капли не удивившись. Он, скорее, выглядел довольным. Темные глаза прошлись по телу Шалы с тем самым выражением, с каким мужчины обычно мысленно раздевают женщину догола. Она вздрогнула.
Скай облизнул губы:
– Уверена, что камера – единственная причина, по которой ты здесь?
От его голоса с хрипотцой по спине пробежала чувственная дрожь.
– Уверена.
Во рту пересохло от одного взгляда на Ская. В джинсах и белой рубашке он выглядел как привлекательный и уверенный в себе парень, о котором мечтает каждая женщина. Но, черт возьми, Шале было плевать на то, как он выглядит и сколько источает тестостерона. Да и на то, что он только что мысленно стащил с нее всю одежду. Ну, это Шалу как раз волновало, но ведь она не могла повлиять на то, что он делает в своей голове.
– Слушай, я хочу вернуть свою камеру. Она нужна мне. Там на карте памяти десятки снимков, без которых мне никак не закончить работу. Если не выполню задание, мне не заплатят. Если мне не заплатят, я не смогу покрыть аренду. Я пытаюсь быть разумной в данной ситуации, но не уйду без своей камеры. – Шала достали из сумки сотовый.
Скай поднял руку:
– Подожди.
Она не собиралась ждать и открыла телефон:
– Либо ты отдаешь мне камеру, либо я звоню в полицию. Прямо сейчас. Это последнее предупреждение.
Выражение его лица не изменилось.
– Ну, хорошо это или нет, но мы вроде как в захолустном городишке, так что я не думаю, что шеф сегодня на дежурстве.
– Тогда я вызову его на дежурство.
К счастью, дом Ская Гомеса находился не на территории резервации, и Шала устала быть милой. Примерно в тот момент, когда Бо во второй раз попытался пробросить ее между своих ног.
Скай изогнул брови:
– Уверяю, шеф во всем согласится со мной. Давай просто скажем…
– Думаю, сейчас мы в этом убедимся, не так ли? – отрезала Шала. Учитывая, что ее нанял мэр, шеф полиции должен бы быть на ее стороне. О боже, пусть он будет на ее стороне!
Скай снова скрестил руки на груди. На своей широкой груди. Шала помнила, как он выглядел без рубашки… «Не сейчас!» – мысленно прикрикнула она на свои пробудившиеся гормоны.
Скай потянулся и расстегнул ворот, будто прочитав ее мысли:
– Дать тебе телефонную книгу? Или поверишь на слово, если продиктую номер?
Шала нахмурилась:
– Я наберу девять-один-один.
– Ну, это один из вариантов.
Он откинулся на спинку дивана. Это небольшое движение вновь привлекло внимание к его телу, к тому, как под рукавами рубашки переливаются мышцы. Насладившись зрелищем, Шала отметила, что джинсы Ская отлично сидят на его бедрах.
Осознав, что пялится, и представив, как выглядит со стороны, она заставила себя сосредоточится на его самодовольной усмешке. Усмешке мужчины, который знает, что женщина сочла его привлекательным. Вот только найти кого-то привлекательным не значит… ровным счетом ничего. Черт возьми, Шала не поддавалась своим желаниям почти два года. Ладно, эти «почти два года» у нее просто не возникало никаких желаний. Когда ее сердце разбилось, гормоны тоже отправились следом. И хотя то, что они выбрали именно данный момент, чтобы напомнить о своем существовании, оказалось неприятной неожиданностью, Шала могла с этим справиться. Ни за что, ни в коем случае она не поддастся этому эгоистичному фотоаппаратному вору. В действительности, если бы все зависело от нее, мистер Гомес провел бы ночь в тюрьме. Тогда бы и посмотрели, насколько самодовольным можно выглядеть в наручниках.
– Убери телефон, и давай поговорим о том, почему ты здесь на самом деле. – Он погладил спинку дивана, будто приглашая Шалу присесть рядом. В ее ушах все громче звучал гул повышенной сексуальной готовности, передавая сигнал другим частям тела, которые были лишены этого в течение долгого времени.
– Я так не думаю. – Оторвавшись от созерцания великолепного лица, Шала набрала девять-один-один.
– Ведь ты не хочешь этого делать.
Она снова впилась в него взглядом:
– О, я хочу.
Скай провел ладонями вверх и вниз по своим обтянутым джинсами бедрам.
– Ты же понимаешь, что если кто-то и преступил сегодня закон, то это ты. Нарушение границ частной собственности и…
– Я пришла вернуть свою собственность…
Голос на линии, заставил ее замолчать:
– Служба спасения Совершенства, – произнесла женщина. Сочетание слов казалось диким, и пока Шала собиралась с мыслями, голос продолжил: – Миссис Каллан, если это снова вы, повторяю: отсутствие «твинки» – не чрезвычайная ситуация! Подождите, это не ваш…
– Нет, – сумела вставить Шала. – Мне нужна патрульная машина прямо сейчас. Кое-кто украл мою камеру. Я сейчас нахожусь в доме вора, и он все еще отказывается вернуть мою вещь.
– О боже! – воскликнула женщина, будто никогда прежде не сталкивалась со звонками в службу спасения. – Постойте, дайте мне минутку. Сначала я должна убедиться, что это действительно чрезвычайная ситуация. Это действительно чрезвычайная ситуация? – спросила она. – Девять-один-один чрезвычайная ситуация?
– Да! Он украл мою камеру и отказывается ее вернуть. И он… он заставляет меня нервничать, если вы понимаете, о чем я.
– Как он заставляет вас нервничать? – поинтересовалась оператор скорее с любопытством, чем обеспокоенно.
– Как будто он мог бы… попытаться кое-что сделать…
Глаза Гомеса расширились, словно он обвинял ее во лжи.
– О боже! – снова воскликнула женщина.
Ну, это не совсем уж откровенное вранье. Шала получила от него множество намеков, и ни один из них не был приличным. Фактически, каждую секунду от Ская исходили все более и более тревожные сигналы.
«Или все более заманчивые», – прошептал голос в ее голове.
О черт, полицейским и правда стоит поспешить.
– Хорошо, – произнесла оператор на другом конце линии. – Я свяжусь с шефом. Но только если вы действительно считаете, что это чрезвычайная ситуация. Он не любит, когда его беспокоят в выходные.
– Это чрезвычайная ситуация! – рявкнула Шала.
– Ладно, вы можете не отсоединяться? Я дозвонюсь до него и передам вашу информацию.
– Хорошо.
Шала взглянула на мистера Гомеса, желая одарить его победной улыбкой, но тот взял газету, делая вид, что нисколько не заинтересован. Черт бы его побрал за подобную невозмутимость. Черт бы его побрал за то, что заставляет Шалу чувствовать себя… живой. По крайней мере, в сексуальном плане. Она не хотела чувствовать себя живой. Эти туманные женские ощущения когда-то заставили ее сказать «Я согласна», и в итоге все закончилось тем, что ее сердце будто истоптали туфлями на шпильках, избили ножом для колки льда, а напоследок отдали детенышу крокодила в качестве зуботочилки.
Хижину наполнил звонок. Отбросив газету, вор потянулся, взял с журнального столика телефон и, встретившись взглядом с Шалой, ответил глубоким страстным голосом:
– Шеф Гомес.
А затем еще имел наглость улыбнуться и подмигнуть.
Глава 3
Наивные голубые глаза Шалы Уинтерс наполнились потрясением, и Скай не мог не насладиться этим зрелищем, так же, как не мог не наслаждаться, просто глядя на нее. Кроме того, что дамочка была чуть ниже среднего роста, больше ничего в ней не было средним. Большая грудь, тонкая талия и достаточно длинные ноги, которые подчеркивала короткая обтягивающая юбка из мягкой джинсовой ткани. А за шанс запустить пальцы в эти легкие светлые волосы можно и заплатить. И вдобавок ко всему мисс Уинтерс обладала лицом ангела.
Вот только это лицо не одурачило Ская. Ангелы не смотрят на мужчин так, как она смотрела на него на пау-вау. Скай еще поверил бы, что она не имеет отношения к тем двум девицам, но Шала не могла отрицать жаркий взгляд, которым одаривала его во время выступления.
– Скай? У нас проблема. Какая-то женщина позвонила по девять-один-один. Она все еще на линии, но… – Звонила Марта, оператор службы спасения ночью, а днем – секретарь шефа полиции. Марта отлично делала две вещи: заботилась о своем «Кадиллаке» и болтала.
И пока она тараторила, Скай наблюдал за гостьей. Она не шевелилась. И он уж начал сомневаться, дышит ли она.
В обычное время шеф Гомес не возражал бы, чтобы его откровенно разглядывал кто-то вроде Шалы, но нынешний вечер стал ярким примером того, почему старейшины его племени так не хотели приглашать зрителей в свой закрытый мир. Посторонние брали что-то культурно значимое и превращали в банальный цирк. И эта женщина – одна из зевак. Предполагалось, что она окажется другой. Предполагалось, что она здесь, дабы предотвратить подобные вещи. И, черт возьми, именно Скай уговорил старейшин дать ей шанс.
Конечно, это случилось до того, как Рэдфут сообщил, что получил вакои – священное слово – ниспосланный духом сон, предсказавший соединение двух родственных душ. Скай честно винил не столько своего приемного отца, сколько чили, которое тот съел перед сном. Однако Рэдфут начал свои бесконечные разговоры, мол, Шала Уинтерс – вторая половинка Ская. И поскольку спорить с Рэдфутом бесполезно, единственный способ не дать этому бреду о видениях выйти из-под контроля – держаться от чужачки подальше.
– Скай? Ты меня слушаешь? – Голос Марты вернул его к насущным проблемам.
– Слушаю, – ответил Скай, но, если честно, мыслями был далеко от разговора.
Вместо этого он думал о том, на каком расстоянии поклялся держаться от Шалы, и об их непосредственной близости прямо сейчас. И будь он проклят, если ему не хотелось стать гораздо ближе. К сожалению, осознание запретности плода, сделало великолепную блондинку еще более привлекательной.
Прикрыв телефон ладонью, Скай предложил:
– Если хочешь, можешь присесть.
Шала не обратила на него внимания.
Он подумал, что наблюдать за ней со стороны оказалось достаточно трудно, но сегодняшняя встреча лицом к лицу – еще более тяжелое испытание. Как шеф полиции – и единственный представитель закона в Совершенстве, не считая двух нерегулярных патрульных – Скай должен был убедиться, что присутствие здесь мисс Уинтерс не активирует одного из местных антитуристических психов. Однако сегодня вечером Скай начал сомневаться в правильности своей собственной позиции, поддерживающей туризм. Стащив камеру Шалы, он едва не поддался искушению сказать старейшинам, что ошибся и теперь изменил решение.
Но не мог так поступить. Стоявшая перед ним женщина – единственный шанс Совершенства на спасение. Она и другие представители прессы. Судьба города и его жителей зависела от туризма. Но черта с два Скай позволит кому бы то ни было шляться по резервации и совать нос в его культуру. Даже Шале Уинтерс.
– Скай?
– Да, Марта?
– Что мне ей сказать? – спросила собеседница. – Если…
Скай подождал, пока она переведет дыхание:
– Все в порядке, Марта. Она здесь.
– Здесь? Она… Ты имеешь в виду позвонившую женщину?
Марта погрузилась в молчание, и это было красноречивее любых слов. Как одна из наиболее белых представителей городского совета, Марта никогда не стеснялась высказывать свое мнение, и неважно, требовалось оно или нет. Не то чтобы секретарша не нравилась Скаю. Нравилась.
– Да, позвонившая женщина. Она здесь. Это я забрал ее камеру – на пау-вау. У меня просто еще не было возможности должным образом представиться.
– О боже, прошу, скажи, что это не Шала Уинтерс! О, Господи, помилуй. – Марта вздохнула. – Это она, не так ли? Мэр живьем сдерет с нас шкуры. Сначала твою шкурку, потом мою. А потом он доберется до моего «Кадиллака».
Она снова собиралась прочитать ему лекцию. О том, что Скай не должен смешивать работу и традиции своего народа. А ведь он уже не раз говорил – а Марта благополучно пропускала мимо ушей, – что его сущность неотделима от его деятельности. И коренной американец, и мексиканец, и белый, и шеф полиции – все это Скай. Один и тот же человек.
– Скай, сейчас неподходящее время…
– Я знаю, Марта. Я обо всем позабочусь.
– Ты собираешься вернуть мне камеру? – спросила Шала.
Скай вскинул голову и поднял указательный палец – мол, терпение. Не сказать, что Шала выглядела так, будто у нее его много.
– Мэр оставил четкие указания, – продолжала Марта. – Мы должны сделать все возможное, чтобы мисс Уинтерс была счастлива. Он так и сказал: «Счастлива как слон!»
Скай снова взглянул на стоящую перед ним красотку, соблазнительно округлую во всех нужных местах. «Чтобы была счастлива…» У него имелось несколько идей о том, как сделать Шалу счастливой.
– Звучит как хороший план.
– Верни ей камеру, Скай! Верни немедленно!
Вообще-то, он имел в виду нечто другое.
– Не могу, Марта.
– О, еще как можешь. Адская бездна обрушится на тебя, если ты этого не сделаешь! – Так уж случилось, что его немолодая секретарша была женой баптистского проповедника.
– Когда обрушится, тогда и буду разбираться, – ответил Скай. Если, конечно, приспешница ада уже не стояла прямо перед ним. Шала получит свое оборудование обратно через неделю, и ни минутой раньше. Правила есть правила. – Слушай, Марта, мне пора.
Он нажал «отбой» и отбросил трубку в сторону.
Шала же, все еще сжимая в руке мобильник и не шевелясь, пялилась на Ская.
– Ну не засранец ли ты? – поинтересовалась она.
Скай вытер ладонью рот, чтобы скрыть улыбку.
Гостья сунула телефон в сумку, развернулась и ринулась к двери. А Скай наблюдал за этим бегством и вопреки здравому смыслу наслаждался зрелищем. Проклятье, ну зачем Рэдфут начал нести свою чушь о родственных душах? С другой стороны: почему это вообще должно иметь значение? Скай знал, что не создан для подобной ерунды со вторыми половинками. И он несомненно говорил об этом Рэдфуту. Десятки раз. Так почему же в итоге решил, что избегать Шалу – наилучший выход? То, что они оба одиноки и Скай счел чужачку привлекательной, не значит, будто они тут же кинуться в постель. А даже если и так… что ж, они взрослые люди, и если посчитают нужным оказаться голыми вместе, то, черт возьми, это только их дело.
Ну вот! Он сказал это: Шала Уинтерс не под запретом. В глубине души Скай надеялся, что тут же излечится от выворачивающего внутренности влечения к ней. Но он все еще смотрел на эту прелестную попку в форме сердечка – и чуда исцеления не происходило.
Гостья положила ладонь на дверную ручку, и Скай облегченно вздохнул. Ему нужно было как-то примирить собственные мысли о Шале Уинтерс с тем, что твердило ему нутро. Но едва увидев, как она открывает дверь, он моментально передумал и выпалил:
– Тебе не нужно уходить.
* * *
– Спокойной ночи, старик!
Рэдфут оторвался от куска сосны, над которым работал, и посмотрел на Марию Ортега. Эта молодая женщина была его приемной дочерью, а могла бы стать и невесткой… если бы его биологический сын, Хосе, вернулся домой и поступил правильно. Хосе и Мария просто созданы друг для друга.
– Вечер пятницы, а ты собираешься провести его в постели, а не с друзьями – и еще меня называешь стариком? – Рэдфут надеялся, что она все-таки выйдет на прогулку, тогда и он тоже сможет улизнуть из дома.
– Я буду в постели не одна. У меня есть хорошая книга.
– Ты предпочитаешь читать о чьих-то выдуманных жизнях вместо того, чтобы жить самой…
– Я живу. Просто Мэтт уехал из города.
– Опять? – спросил Рэдфут.
Мария пропустила вопрос мимо ушей, наклонилась и мягко поцеловала старика в лоб. Но Рэдфут заметил вспышку беспокойства в ее глазах и почувствовал отголоски печали в прикосновении. И Мэтт не имел к этому никакого отношения. Мария горевала не только о Хосе, но и о ребенке, которого потеряла. Иногда Рэдфуту хотелось кулаками вдолбить немного здравого смысла сыну в голову. При следующей встрече он так и поступит.
– Мэтт может и не возвращаться, – пробормотал старый индеец.
Он бы поставил свой лучший разделочный нож на то, что парень задумал недоброе – наверняка ведь свой фитиль не в одну свечку окунает. В глазах Мэтта никогда не светился огонек, свойственный влюбленному. Хотя, возможно, отношение к нему Рэдфута построено на вере в то, что Мария должна быть с Хосе. Но это не изменяет очевидного факта: у Мэтта Гудсона прямо на его бледной заднице написано, что он никудышный негодяй.
Мария бросила на отца быстрый взгляд:
– Прекрати, вьехо! Мэтт – хороший человек.
– Ага, хороший, как сдача фальшивками в комиссионке.
Ну что не так с его сыном? Как Хосе мог бросить эту нежную женщину, которая его любила? И как Мария могла дважды взглянуть в сторону того белого мальца?
– Не начинай. – Мария посмотрела на лежавшую на столике газету и указала на статью: – Ты читал, что горчица помогает при ожогах?
– Какое горчица имеет отношение к Мэтту?
– Никакого. – Мария вздохнула. – Я просто пыталась сменить тему.
И она ушла. Рэдфут прижал нож к сосновому бруску и вместе с древесиной отрезал добрый кусок разочарования. И поскольку уж он начал рассуждать о молодежи… что, черт побери, такое творится со Скаем? Почему мальчишка отказывается принять посланный судьбой подарок? Парень что, ослеп? Будь Рэдфут лет на десять моложе – и если бы его сердце уже частично не принадлежало другой, – то и сам бы поувивался за этой Уинтерс. Да у половины парней на сегодняшнем пау-вау при виде Шалы вздыбились набедренные повязки.
Нет, Рэдфут определенно не понимал нынешнюю молодежь. И гадал, значит ли это, что он стареет, или что они действительно так глупы, как он думает… Немного поразмыслив, индеец решил: да – они глупы. И у судьбы кончилось терпение. Судьба собиралась отвесить кое-кому хорошенький пинок под зад. Рэдфут это чувствовал. Прошлой ночью он видел сон и знал, что кто-то попытается обидеть Голубые Глаза. Во сне это был бульдог. Волк пришел к ней на помощь, но кровь все равно пролилась. Много крови.
– Люблю тебя, вьехо, – крикнула Мария из спальни.
– И за что только… – отозвался старик. – Я тоже тебя люблю.
Так оно и было. Он любил Марию и Ская не меньше, чем родного сына.
Конечно, не с самого начала. Это была идея его жены – привести в дом приемных детей. Прирожденная воспитательница, она всегда мечтала о большой семье, которую судьба им не дала. Но миновало несколько месяцев после появления в их жизни Ская, и Рэдфут осознал правоту Эстеллы. Потом, спустя годы, она снова привела ребенка. А через год после появления Марии, духи забрали женщину Рэдфута к себе. Иногда он думал, что жена догадывалась о своем скором уходе, потому и нашла Марию, не желая оставлять семью без женской руки. Интересно, а знала ли Эстелла еще и о том, что их единственный сын отречется от своего народа и станет частью белого мира? Рэдфут понял этот выбор, однако все равно возмущался. Но, возможно, Эстелла походила на сына больше, чем готова была признать.
Взгляд старика переместился к полкам, заставленным тонкой керамикой, которую она делала – пример того, что во всем мире называют «искусством». Чего бы достигла его женщина, если бы, как и их сын, покинула Совершенство?
– Ты принял лекарства? – снова прокричала Мария.
– Разве я когда-нибудь забывал? – возмутился индеец.
И он не забывал, хоть и ненавидел это – ненавидел необходимость глотать лекарства белых, чтобы поддерживать в себе жизнь. Рэдфут ценил только одни таблетки… и принимал их, лишь когда его соседка, Вероника Клауд, «была в настроении». Несмотря на то, что после смерти жены прошло уже больше десяти лет, время от времени Рэдфут задумывался о том, что бы она сказала о его отношениях с Вероникой. Но потом перед глазами всплывала улыбка Эстеллы, а в голове звучал ее голос: «Ты ведь еще не умер».
Еще нет. Иногда – например, сегодня вечером, ощутив, как Скай пышет страстью после столкновения с девчонкой Уинтерс – Рэдфут практически чувствовал себя молодым. И Вероника была тут как тут, в ярких одеждах и выглядящая гораздо моложе своих шестидесяти. От ее улыбки его 66-летнее сердце билось быстрее. Возможно, когда Мария уляжется, Рэдфуту стоит сходить и проверить, как Вероника себя чувствует. В пятницу вечером ему обычно везет.
Он подождал еще несколько долгих минут, затем встал и убрал нож в карман. Проходя по коридору, заметил, что дверь в комнату Марии приоткрыта.
– Пойду прогуляюсь, – сообщил Рэдфут. – Думаю, заскочу к Кугуару и, может, останусь на партию в покер и выбью из него немного деньжат.
И ведь не соврал: он действительно об этом думал. Лично он считал необходимость держать свои визиты к Веронике в тайне полнейшей глупостью. Но стоило только заикнуться об этом, и женщина выходила из себя. Веронике не хотелось, чтобы узнали ее дети и внуки. А значит, дети Рэдфута тоже не должны знать. Рэдфут не любил хранить секреты.
– Надеюсь, тебе повезет, – ответила Мария.
– Я тоже.
Он усмехнулся. Дочь говорила о покере, но Рэдфут-то подразумевал совсем иной вид удачи. Уже на пороге он замер, кое-что припомнив. Улыбаясь, вернулся в дом и прихватил пузырек с маленькими голубыми таблетками.
