Текст книги "Заткнись и поцелуй меня (ЛП)"
Автор книги: Кристи Крейг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)
Глава 31
Беседа длилась минут сорок пять, и Скай радовался, что его друг-рейнджер не задавал вопросов, которых не задал бы он сам.
– Вы смотрели снимки, о которых говорил Скай? – спросила Шала.
– Вы о тех, где Чарли Рейнмейкер и предположительный водитель седана?
Она кивнула.
– Ага. Как раз пытаемся опознать водителя.
– И когда примерно получим результат? – поинтересовался Скай.
– О, этот процесс занимает вечность.
– А другое фото? – опять влезла Шала. – Ну, с парой… эм, занятой кое-какими делами в машине? Как я уже говорила Скаю, один из них, возможно, состоит в браке и решил, что я частный сыщик.
Филлип пожал плечами:
– Рейнмейкер собирал подписи на петиции, в его телефоне ваши фотографии, и он болтал о том, как выгонит вас из города. Потому мы склоняемся к версии, что он нанял какого-нибудь громилу вас спугнуть, а когда не заплатил или начал жаловаться, мол, почему вы еще не уехали, наемник с ним разделался.
Скай понимал, что в этой теории есть свои достоинства, но все равно сомневался.
– Похоже на правду, – согласилась Шала.
Они уже собирались закругляться, когда дверь приоткрылась, и внутрь просунулась голова Марты.
– Скай… Здесь… Ты… Думаю, тебе лучше самому…
Скай встал, почти опасаясь узнать, что же там еще стряслось.
– Извините, – пробормотал он.
Но выйти не успел – в комнату ворвалась Кэнди Питерсон:
– Я решила не выдвигать обвинения.
Скай смотрел на ее лицо и не мог вспомнить, чтобы она когда-нибудь выглядела такой избитой. Он проводил Кэнди в свой кабинет, закрыл дверь и, стиснув зубы, попытался говорить как можно спокойнее:
– Ты свое отражение видела?
– Он был пьян.
– О, так значит, все прекрасно? Стоило сказать мне вчера, и я бы позволил ему и дальше выбивать из тебя дерьмо.
– Он говорит, что твоя угроза забрать у меня Эми – брехня. У тебя не получится.
Итак, Кэнди пообщалась с мудаком. Перед глазами всплыло выражение лица маленькой девочки, и Скай едва не взорвался. Хуже того – ему захотелось солгать, заявив, что он был свидетелем избиения Кэнди. Но он не был. И его вранье ее не остановит. Она должна захотеть положить этому конец.
– Ты же знаешь, Кэнди, впустую я не угрожаю. Еще раз… еще один раз, и клянусь, я натравлю на твою задницу службу опеки так быстро, что оглянуться не успеешь.
– Я хорошая мать! Он никогда ее не обижал!
– Никогда не обижал? Ты видела ее вчера? Видела боль в ее глазах? Думаешь, это никак ее не задевает? Ты когда-нибудь наблюдала, как твою мать избивают до полусмерти? А? А я наблюдал, Кэнди! Так что не говори мне, что в этом нет вреда! – Осознав, что вышел из себя, Скай указал на выход: – Вали! Если не собираешься выдвигать обвинения, пошла прочь из моего кабинета. Но повторяю еще раз, громко и ясно: это был твой последний шанс.
Затем, распахнув дверь, подождал, пока Кэнди уйдет. Внутри бурлила ярость. Скай рванул к столу и смахнул с него все на пол. И по-прежнему пялился на устроенный бардак, когда за спиной раздались шаги.
Скай развернулся:
– Я сказал, убирайся, Кэнди! – Но это была не Кэнди. – Прости.
Шала шагнула ближе.
– Это по поводу вчерашнего срочного вызова, да?
– Угу. – Она, наверное, услышала все через дверь.
Шала прижала руку к его груди:
– Я сожалею.
– О чем?
– Что тебе пришлось через это пройти.
– Это моя работа.
Она мгновение смотрела вниз и только потом подняла глаза:
– Я… Когда я искала камеру, то нашла…
Скай прижал палец к ее губам:
– Я в курсе.
– Откуда?
– Ты оставила свет в шкафу. – Он сдвинул брови. – Я от этого не в восторге.
– Не в восторге, что я не погасила свет? – уточнила Шала, слегка поддразнивая. Но когда Скай вновь нахмурился, явно не в настроении для шуток, продолжила: – Я знаю, это неправильно, но я не хотела…
Понимая, что выплескивает на нее свою злость, и опасаясь, как бы Шала не начала болтать, он опять прижал палец к ее губам.
– Просто заткнись и поцелуй меня.
Она улыбнулась:
– Ладно.
Губы Шалы были сладкими и мягкими. Скай просунул язык ей в рот, прижался к ее груди. Потерявшись в моменте, скользнул рукой вниз и обхватил одну округлость. Поцелуй становился все жарче, быстрее.
Шала придвинулась ближе, и Скай бедром раздвинул ей ноги. Она вытащила его рубаху из джинсов и провела ладонью по голой коже под тканью, нежно лаская грудь. Член мгновенно затвердел. Открыв глаза, Скай уставился на свой опустошенный стол и решил, что скинуть все на пол в конце концов оказалось не такой уж плохой идеей.
Но стоило шагнуть к столу, как здравомыслие одержало верх над похотью. Взгляд Ская метнулся к распахнутой двери кабинета.
– Твою мать. Где Лукас?
Шала покраснела, будто только поняла, что поцелуй зашел слишком далеко.
– Ждет, когда ты решишь, сам ли повезешь меня домой.
– Филлип?
– Ушел. – Она спрятала голову на его груди, словно смутившись.
Скай отпустил ее и подошел к двери.
– Лукас? – позвал он. – Шала со мной. Я сам ее отвезу.
– Лады, – откликнулся друг. – Увидимся у меня.
– Ага. Мы будем… очень скоро. Ты взял в продуктовом все, о чем я просил?
– Да.
– Отлично. Сегодня ужин готовлю я. И, Марта? – вновь позвал Скай. – Можешь идти.
Он дождался, пока шаги Марты стихнут, и закрыл дверь. А оглянувшись, заметил, что на щеках Шалы по-прежнему играет румянец. Однако Ская не покидало чувство, что он может заставить его исчезнуть. По крайней мере, он на это надеялся.
Взгляд скользнул по всему ее телу, от синей джинсовой юбки до красной блузки с короткими рукавами, что так хорошо подчеркивала пышные формы Шалы. Скай так увлекся расстроившим ее Филлипом, что даже не заметил наряд. И то, насколько она в нем сексуальна.
– Откуда у тебя эта одежда?
– Лукас возил меня за покупками.
Скай нахмурился:
– Я должен был сам.
– Ты был занят.
Он шагнул ближе и обхватил Шалу за талию. А когда она охотно подалась вперед, опустил руку.
– Но ты хотя бы надела белье, которое я купил?
– К сожалению.
– К сожалению? – озадаченно повторил он.
Шала виновато пожала плечами:
– Они продолжали заползать туда, где им не место, на протяжении всего разговора с Филлипом. Стринги. К разговору о неудобном…
Скай рассмеялся:
– Ты говорила, что носишь такие!
– Солгала. Я ненавижу глупые вещи.
– Но эти все равно надела. Для меня? – Его взгляд опустился вниз, и Скай представил ее трусики… и место, куда им нельзя. Джинсы вдруг стали слишком тесными.
– Я забыла купить другие, когда была в магазине. Так что вариантов оставалось немного: надеть стринги, грязное белье или идти с голым задом.
– Нет, мы не хотим, чтобы ты носила грязное… но последний вариант мне нравится. – Он возобновил поцелуй, нащупал молнию на юбке и потянул ее вниз. Возражений не последовало, однако когда Шала подняла голову, на лице ее застыло нерешительное выражение.
– Мы правда собираемся?… Здесь?
– Нет, если ты не хочешь, – ответил Скай, готовый к этому испытанию.
– Нет, все в порядке. – Шала огляделась. – Но где, по-твоему, это… это событие случится?
Скай расправился с молнией.
– Ну, самое логичное место – мой стол.
Шала уставилась на стол. Скай отпустил ее юбку, и та скользнула на пол. От вида красных трусиков сердце забилось чаще. Маленький шелковый треугольник едва прикрывал участок, покрытый светлыми волосами. Тонкие красные тесемки обхватывали бедра.
Скай поднял взгляд на лицо Шалы, борясь с желанием поправить штаны.
– Или мы можем воспользоваться креслом? Ковром?
Она внимательно рассмотрела кресло:
– Сомневаюсь, что мы оба там поместимся.
– Мы бы справились. – Все еще любуясь ее стрингами, Скай обошел Шалу кругом, дабы оценить всю картину. – Просто чудо. – Затем провел пальцем по тонкой полоске, погладил великолепную попку. – На тебе красный лифчик?
Шала закатила глаза:
– Это же комплект в тон. Их нужно носить вместе. Это правило.
– Мило. – Скай поджал губы и взмахнул рукой. – Как думаешь, я могу взглянуть на этот… комплект целиком?
– Полагаю, да. – Шала потянулась к первой пуговице на блузке, но вдруг замерла и с улыбкой склонила голову. – Может, отвернешься?
– Не в этой жизни. – Он прислонился к столу. Член уже был твердым словно дуб.
Шала издала нервный смешок:
– Я не привыкла, чтобы на меня так близко смотрели.
– А если я тоже начну раздеваться, и ты будешь смотреть на меня, а я – на тебя?
Она улыбнулась:
– Это может помочь.
Скай принялся расстегивать рубаху. Медленно, стараясь доставить Шале удовольствие, не отрывая от нее глаз. Она расправилась со второй пуговицей, затем с третьей. Показались прелестные округлости в объятиях красного бюстгальтера, и все потуги устроить шоу были позабыты. Скай сорвал с себя рубашку и расстегнул джинсы.
Шала же спокойно закончила и позволила блузке медленно спорхнуть с плеч на пол. И вот она осталась перед ним лишь в красном лифчике, стрингах и белых босоножках. А на накрашенных ногтях – крошечные ромашки.
– Прелесть, – прошептал Скай.
Он скинул туфли, стянул джинсы и трусы. Член под взглядом Шалы достиг новой степени твердости.
Одна лямка лифчика свисала с плеча. Скай провел по ней пальцем, направляясь к манящей округлости, и замер, достигнув напрягшегося под тканью соска. Шала завела руки за спину, собираясь расстегнуть крючок, но Скай ее остановил:
– Не сейчас.
Он провел ее к столу, чуть приподнял и осторожно усадил. Шала легла на спину. Скай чуть отстранился, наслаждаясь открывшимся видом. Светлые волосы обрамляли голову на фоне темного мореного дуба, а красное белье казалось огненными вспышками на коже цвета слоновой кости.
– Черт, – прошептал Скай, пожирая Шалу взглядом. – Отныне, садясь за стол, я всегда буду видеть тебя.
Она рассмеялась и сжала его предплечья.
– И что мне полагается делать? Это мой первый секс на столе.
Скай с улыбкой посмотрел на нее сверху вниз:
– Не волнуйся. Тебе достаточно просто лежать.
Затем провел ладонями по ее талии. Шала поймала одну из его рук и поднесла к губам. А когда взяла в рот его палец и слегка пососала… Скай не мог оторвать взгляда от этой картины. «Я не вынесу».
Свободной рукой он медленно пробрался под треугольник трусиков и обнаружил сладкую влагу – явное свидетельство желания.
– Кажется, кому-то нравится секс на столе, – прокомментировал он.
– Не жалуюсь, – рассмеялась Шала.
Скай слегка погладил ее клитор, прелестные бедра тут же раскрылись, и Шала, закрыв глаза, издала крошечный стон.
– Обожаю.
– Что?
– Этот звук.
Скай просунул руку под ее выгнутую спину, расстегнул и отбросил лифчик. Не сдерживаемая тканью грудь покачнулась, и он припал к ней губами. А мгновение спустя уже стаскивал с Шалы трусики и доставал из бумажника презерватив, радуясь, что заскочил домой и пополнил запас.
Подтянув ее к краю стола, Скай закинул ноги Шалы себе за спину и вошел в нее. Поначалу двигался медленно, не опускаясь на нее всем весом, но удовольствие оказалось слишком сильным, чтобы сдерживаться. В итоге, подложив руку под голову Шалы, словно подушку, Скай позволил телу действовать самостоятельно. Толчки и удары становились все яростнее, Шала цеплялась за него руками, и вот наконец ее стон удовольствия опалил его ухо. Скай достиг оргазма через секунду. Все как прошлой ночью – и в эмоциональном плане тоже. Одна только неловкость: теперь, когда все кончено, нельзя просто улечься рядом с Шалой, и на ней остаться нельзя. А разорвать объятия – все равно что нырнуть в ледяную воду.
Скай не мог припомнить, чтобы когда-нибудь был озабочен этим «моментом после секса» с любой другой женщиной. Отбросив эту мысль подальше, он подхватил Шалу на руки, опустил на ковер и растянулся рядом.
И только тогда понял, что она так и не открыла глаза, и провел пальцем по ее носу:
– Ты как?
Сердце все никак не унималось.
– Превосходно. – Скорее выдох, чем слово.
Извернувшись в руках Ская, Шала прижалась щекой к его груди. Несколько минут прошли в тишине.
– Это всегда так хлопотно?
– Что? – переспросил Скай.
– Ну, быть шефом полиции маленького городка. Кажется, только за сегодня столько всего произошло.
– Хлопотно лишь в последние дни, – рассмеялся он.
– Значит, я и правда привезла с собой проблемы?
– Ты ни при чем. – Скай какое-то время помолчал, а когда тишина затянулась, продолжил: – В принципе, все как в большом городе – только, слава богу, в меньшем масштабе. Стрельба, взломы, домашнее насилие. – Последнее он произнес с отвращением. – Те же нарушения правил дорожного движения, и чертовски много пьяниц за рулем, чтобы с ними бороться. – Скай мысленно перебрал самые странные свои «служебные обязанности». – Мне даже приходилось искать собаку миссис Гордон. А однажды меня вызвали, чтобы помочь мистеру Томпсону отыскать зубы. Он был уверен, что их украл сосед.
Шала рассмеялась:
– Ты нашел?
– Собаку или зубы?
– Все.
– Ага. Нашел. – Скай усмехнулся. – Собака была в шкафу. Зубы – в микроволновке. И не спрашивай, как и почему.
Ближайшие несколько минут они просто держались друг за друга и хохотали.
Потом вновь повисло молчание, но на сей раз оно казалось уютным и правильным. Наконец Скай поймал перевязанную руку Шалы.
– Черт, я же должен был отвезти тебя на снятие швов.
– Доктор сказал, три-четыре дня. Уверена, завтра – тоже нормально. – Скай поднес ее ладонь к губам, а Шала, приподнявшись на локте, внимательно его оглядела. – Могу я кое о чем тебя спросить?
Желудок нервно сжался.
– Вообще-то я ненавижу вопросы, которые начинаются подобным образом, но дерзай.
– Сколько… сколько тебе было, когда умерли твои родители?
Ну и? Скай знал, что ему это не понравится. Но поборол желание просто отмахнуться и ответил:
– Десять.
– И ты попал к Рэдфуту?
– Нет. Еще года полтора кочевал из семьи в семью.
Шала закусила нижнюю губу и прижала руку к его груди:
– Наверное, это было ужасно…
Да.
– Я справился.
Скай понял, что сейчас, вероятно, наилучшее время, чтобы внести в отношения ясность и поведать о его рамках. Возможно, Шала поймет, почему он не способен предложить большего. Но тут в голове, словно старая песня, зазвучали слова сводного брата: «Что бы ни случилось, Скай, если эта женщина, Шала, тебе дорога, ни в коем случае ее не отпускай. Иначе пожалеешь».
Он тряхнул головой и произнес:
– Знаешь, прошлое – мое и, вероятно, твое – все усложняет.
– Усложняет?
– В плане отношений, – пролепетал Скай, сознавая, что только все портит.
– Да. – Шала протянула руку и коснулась его подбородка. – Я просто боюсь.
Груз с плеч свалился, и грудь затопило облегчение.
– Я тоже! Но, полагаю, мы можем жить сегодняшним днем, получать удовольствие. Брать все возможное. Верно?
Шала кивнула:
– Рано или поздно мне придется вернуться домой.
Груз вернулся на место.
– Уедешь, когда будет безопасно. Не раньше.
– Но кто бы ни охотился за мной или камерой, он уже пару дней не предпринимал никаких попыток. Вы с Лукасом поджидали его, я видела, и очевидно никто не пришел. Возможно, он отступил.
Скай сжал пальцами ее подбородок:
– Ты чокнутая? Мы говорим о том самом парне, который, предположительно, вчера убил человека!
– Я знаю, но… Мы с Лукасом поговорили, и похоже, все так, как сказал Филлип. Чарли кого-то нанял, а теперь, когда Чарли мертв, у этого парня нет причин и дальше меня преследовать. И Лукас считает…
Придется сказать Лукасу, чтобы держал свои гребанные мысли при себе!
– Я об этом думал, Шала, и да, признаю, большинство фактов сходится, но есть кое-что, что не имеет смысла. У Чарли фиксированный доход. И я слабо представляю, как на такую сумму он мог нанять кого-то для грязной работенки. Мы проверили его счета – денег он не снимал. И все шаги преступника указывают на то, что нужна ему твоя камера. – Шала рухнула обратно на его грудь, и Скай погладил ее по обнаженной спине. – Знаю, это трудно, но дай мне немного времени, чтобы разобраться, прежде чем снова подвергнешь себя опасности. Пожалуйста.
Она привстала, улыбаясь:
– Ух ты, на сей раз ты даже не грозишься меня арестовать.
– Нет. Но, вероятно, увяжусь следом, если попробуешь покинуть город.
Шала покачала головой:
– У тебя должность.
– Знаю. Это создало бы кое-какие трудности. – Скай коснулся ее лица. – Просто еще немного времени.
– Ладно, – вздохнула Шала. – Но пока я здесь, мне нужно работать.
– Работать?
– Ага, пообщаться с советом племени, встретиться с Марией по поводу художественных классов, рассказать мэру о необходимых изменениях. Раз уж я здесь, то должна работать. А то от сплошной игры в «Скрэбл» точно с ума сойду.
Скай рассмеялся:
– Я поговорю с Джонсоном, и мы все устроим.
Впервые за день его дыхание выровнялось.
Шала посмотрела вниз на свои ноги.
– Не думаю, что когда-нибудь занималась сексом в обуви.
– Я куплю тебе пару кожаных ботинок.
Когда они наконец прохохотались, она вновь вздохнула.
– Может, пора уже собираться?
– Собираться? – удивился Скай. – Я думал, мы еще испытаем кресло.
Шала игриво шлепнула его по груди:
– Вставай.
Натянув джинсы, Скай наблюдал, как она одевается, и идея с креслом с каждой секундой казалась все привлекательнее. «Не отпускай ее. Иначе пожалеешь».
– Эй. – Он застегнул молнию и поднял с пола блузку Шалы. – Когда ты уедешь… – боже, как же тяжело это сказать, -…как часто тебе придется сюда возвращаться?
Она пожала плечами и шагнула в юбку.
– Зависит от того, сколько поездок может позволить себе ваше руководство. Я привожу с собой других журналистов, и Совершенству придется все оплатить. Некоторым клиентам по карману такие визиты каждые пару месяцев, другим – раз в полгода.
«Каждые пару месяцев?» Слишком редко. Станет ли она приезжать чаще, если Скай попросит? Учитывая, что он на службе круглосуточно семь дней в неделю, самому сбежать на выходные не получится.
Шала вернется, если оно будет того стоить. И Скай дает ей то, что ей нужно прямо сейчас, но сохранится ли ценность позже? Черт, откуда ж знать наверняка? Разве он уже не признался себе, что Шала отличается от всех его прежних женщин? Невиннее, нежнее… Скай оглядел кабинет. Может, секс на столе – чересчур? Вспомнилось, как поначалу Шала заколебалась – и беспорядочные эмоции ринулись на поверхность. «Я уже все испортил?»
– Что? – спросил Скай, увидев ее протянутую руку.
– У тебя моя блузка.
«А у тебя, боюсь, мое сердце».
Он не знал, откуда взялась эта мысль, но задержаться ей не позволил. Быстро передал Шале блузку и схватил собственную рубашку.
Глава 32
Застегивая блузку, Шала поймала на себе взгляд Ская.
– Что?
Он потер рукой подбородок.
– У тебя ведь с этим нет проблем?
– С чем?
Он указал на стол:
– С тем, что мы делали.
Комплексы и неуверенность ринулись в бой, словно стая голодных пираний. Шала не занималась сексом слишком долго, да и когда занималась – муженек явно не был удовлетворен.
– Я сделала что-то не так?
– Не так? Почему ты?… О боже, нет! До меня просто дошло, что это вышло немного…
– Дико? – предположила она.
Скай кивнул:
– Да.
И как бы странно это ни звучало, выглядел он крайне неуверенным в себе. Хороший знак? Шикарный. Потому что люди не испытывают неуверенности, если им плевать. «Значит, я важна для Ская Гомеса».
Шала склонила голову на бок:
– Это было дико. – Тут же вспомнилось, как он смотрел на нее, растянувшуюся на столе, как от плескавшегося в его глазах желания ее трусики мгновенно стали влажными. – И немного безумно. – У Шалы в жизни не было спонтанного секса. Она поколебалась, затем добавила: – И я наслаждалась каждым мгновением. Теперь ты перестанешь меня уважать?
Скай рассмеялся и притянул ее к себе:
– Мы все еще можем испытать кресло.
Шала привстала на цыпочки и поцеловала его, не в силах вспомнить, чтобы когда-либо чувствовала себя счастливее.
* * *
– Рэдфута здесь нет. – Разговаривая по телефону со Скаем, Мария помешивала лук на сковородке. – Он позвонил и сказал, мол, у него какое-то срочное дело. Я волнуюсь.
– Не волнуйся. И когда он явится, передай, чтоб связался со мной. Ты сегодня видела Джесси?
– Да. Я полдня провела в больнице. Она поправляется. Уже снова сплетничает.
– Надеюсь, не обо мне, – вздохнул Скай.
– Нет, но знаешь, от твоей проблемы есть таблетки…
– Великолепно!
Мария рассмеялась:
– Глупый слух. Никто не поверит. В любом случае, думаю, завтра Джесси уже выпишут. Утром мне надо будет закончить с расчетами для клиента, а потом я пообещала Сэлу подъехать, пока он занят на работе.
– Дай знать, если нужна моя помощь. О, и не хочешь сегодня заглянуть к Лукасу на стейки?
– Нет. Я прямо сейчас готовлю курицу с испанским рисом. – Мария подкинула на сковороду перцев.
– Не добавляй слишком много чеснока.
– Клянусь, ты даже по телефону умудряешься торчать на моей кухне и висеть над душой, – беззлобно проворчала Мария.
– Прости, но ты всегда кладешь много чеснока.
– Мне он нравится.
– Знаю, – хохотнул Скай, и она не помнила, чтобы он когда-либо казался таким счастливым. – Хосе там?
– Нет. – Мария с улыбкой потянулась за чесночным порошком. – И без понятия, где он.
Но ей нужно было его увидеть. И сделать то, с чем следовало покончить еще два года назад.
– Мэтт больше не приходил?
Показалось, или брат замялся? Мария решила, что поняла, почему…
– Прости, что ударила его в участке
– Ага, кстати об этом. Думаю, вместо… ударов, тебе, возможно, стоит выслушать парня.
– У меня нет никакого желания выслушивать, что жена его не любит и…
– А если он хочет поговорить о другом?
– В смысле? – Мария хорошенько встряхнула бутылочку с чесночным порошком, и тут в голову пришла еще одна мысль. – А что он вообще делал в участке?
Вместо ответа Скай забормотал:
– Эм, кажется, мои стейки горят… и Шала опять жульничает в «Скрэбл». Мне пора.
– Скай?… Зараза! – буркнула Мария, когда он повесил трубку.
– Что-то не так? – спросили за спиной.
Оглянувшись, Мария увидела в дверях Хосе.
«Что-то? Все не так!»
– Нет. Просто Скай опять пытается учить меня готовить. – Сейчас не лучший момент упоминать Мэтта, особенно в свете того, о чем она собирается поговорить с Хосе. – Хочешь кофе?
– Нет! И никакой горчицы. – Он усмехнулся.
– Прости. – Добавив к рисовой смеси воду, Мария примостила сверху крышку и повернулась. – Нам надо поговорить.
Хосе внимательно изучал ее лицо:
– И почему твой тон напоминает мне мамин, когда она нашла «Плейбой» под моей кроватью?
Мария улыбнулась и села за стол. Хосе устроился напротив. Их взгляды встретились, и в груди все сжалось от чувства вины. Надо было сказать ему, признаться, прежде чем он уехал в Нью-Йорк. Или потом, после выкидыша. И Мэтт тоже должен знать. Стоило рассказать ему о ребенке и о том, что она, возможно, больше не сможет зачать, еще когда они только начали встречаться… Стоп. Теперь это неважно. Мэтт – женатый ублюдок. Но Мария должна была припереть его к стенке насчет выходных в Далласе. Должна была. Должна. В ее жизни появилось слишком много обязанностей.
Мария попыталась придумать, как бы смягчить новость, но деликатность никогда не являлась ее сильной стороной, так что пришлось нырять в омут с головой.
– Когда ты уехал в Нью-Йорк, я была беременна.
Рот Хосе широко открылся.
– Ты… Я… У нас есть ребенок?
Несколько слезинок прорвалось сквозь ресницы.
– Нет. Я его потеряла.
Его? Мария так и не узнала, девочка это или мальчик. Она прижала пальцы к дрожащим губам и объяснила:
– Беременность протекала тяжело. Они убеждали, мол, это не моя вина, но я порой думаю, что, если бы старалась лучше, если бы…
– Почему ты мне не сказала?
– Сначала гордость взыграла. Дескать, если я тебе не нужна, то и ребенок тоже. Потом ты так ни разу и не позвонил, и я разозлилась. А через три недели после твоего отъезда, заболела. Пришлось делать операцию и… – Мария вытерла щеки тыльной стороной руки. Не стоит открывать ему все. – Я ошиблась. Прости.
Хосе спрятал лицо в ладонях. Услышав, что рис закипел, Мария пошла убавить огонь. А когда за спиной скрипнул, отодвигаясь, стул, решила, что Хосе сейчас уйдет. Она его не винила. Но вместо этого он вдруг оказался рядом.
– Какого черта ты просишь прощения, когда виноват только я? – Он коснулся ее плеча. – Мне не стоило уезжать.
Мария, сдерживая слезы, обернулась:
– Нет, Хосе. Ты должен был. Сейчас я это понимаю.
Хосе покачал головой:
– Я любил тебя. И думаю, до сих пор люблю. Если бы мы…
– Не надо. – Она прижала палец к его губам. – Слушай, я тоже тебя люблю. И всегда буду любить, но это не тот тип любви. Когда я только появилась здесь, то мечтала стать частью семьи. И тут ты, весь из себя… сексуальный. Я была молода и уверила себя, что если мы полюбим друг друга, то тогда я точно обрету семью. А когда Эстелла умерла… – Понадобилось время, чтобы сформулировать мысль. – Когда она умерла, я стала тем, кто понимал тебя так же, как она. Думаю, я воплощала собой все, что ты потерял, и потому ты наконец мне открылся.
Хосе моргнул.
– Мама просила держаться от тебя подальше. Дескать, поднимется шумиха…
– Она была умной женщиной, – усмехнулась Мария.
– А если она ошибалась? – Он прикоснулся к ее лицу.
– Нет. Ты принадлежишь Нью-Йорку. Я никогда не оставлю Совершенство. И прямо сейчас я ненавижу Мэтта, но то, что я испытывала к нему… Именно такой и должна быть любовь.
Хосе сжал пальцами ее подбородок:
– Чертов ублюдок. Если он не будет относиться к тебе как должно, я вырву его сердце.
– Между нами все кончено, – заверила Мария.
– Ты с ним поговорила?
Она тряхнула головой:
– Нет! И не собираюсь.
В дверь постучали. «Явился – не запылился!» Внутренности затряслись, точно желе. Мария уставилась в сторону гостиной и, схватив Хосе за руку, попросила:
– Открой, пожалуйста. И если это Мэтт – гони его прочь.
Хосе ушел. Мария повернулась к плите и заставила себя не прислушиваться, опасаясь, что соблазнится голосом, если это и правда Мэтт. Она боялась, что захочет сказать, мол, ей плевать на его ложь, плевать на его жену, потому что она все еще любит его всем сердцем и, вероятно, будет любить вечно.
Но несмотря на все попытки, Мария услышала, как закрылась входная дверь. На кухню вернулся Хосе.
– Это был Мэтт?
– Да.
Это мало походило на глубокий тембр Хосе, зато на голос любимого мужчины Марии – очень даже. Зажмурившись, она вознесла молитву – Богу, Деве Марии, всем святым, что вспомнила, и на всякий случай, всем духам, в которых верил Рэдфут. Лишним точно не будет.
– Слушай, – начал Мэтт, сведя на нет все молитвы, – если собираешься мне врезать, давай побыстрее. Потому что нам надо поговорить.
* * *
Рэдфут шел к крыльцу Рамона Клауда, с тяжелым сердцем и благоухая виски. Перед уходом из «Напуганного цыпленка» он вылил на себя последнюю порцию, надеясь, что это поможет. О нетерпимости Рамона к пьяницам мало кто знал. А причина для нее, как подозревал Рэдфут, проста – покойный отец мальца.
Достигнув цели, Рэдфут постучал в дверь. Все это казалось таким неправильным, но он сам поставил Веронику в неудобное положение, а значит, должен все исправить.
На пороге появился Рамон, и взгляд его был полон презрения – презрения сына, который считает любого мужчину недостойным своей матери. Рэдфут это уважал.
– Ты звал меня, чтобы… вместе пойти на совет, – протянул он. – И вот я здесь. – И нарочно наклонилась, дабы невыносимый запах виски точно учуяли.
Рамон отступил.
– Ты чертовски хорошо знаешь, что совет давно разошелся по домам!
Рэдфут уставился на часы:
– Вот блин. Должно быть, я потерял счет времени.
– Пойдем завтра.
– Звучит отлично. – Рамон попытался закрыть дверь, но он удержал ее рукой. – Знаешь, а ведь поначалу я взбесился. Ну кто захочет жениться на твоей плоскозадой мамочке!
– Вали домой, пока я не сделал то, о чем пожалею, – вскипел Рамон.
– Да ты ж не дослушал! Я передумал. Сижу, значит, в «Напуганном цыпленке», и тут меня осеняет: она четверть века терпела твоего папашу, так что и меня чуток потерпит. Я не намного хуже твоего старика.
– Ах ты ублюдок! – Рамон вылетел на улицу и припечатал Рэдфута к стене дома.
– Я не ублюдок, – заметил тот. Чистая правда, хотя на этом она и заканчивалась. Рэдфут заставил себя продолжить: – Да, наверное, не стоило говорить, что она мне дорога и все такое, но ты же знаешь женщин. Пока лапши не навешаешь – ничего от них не получишь.
Рамон занес кулак. Рэдфут приготовился, но удара не последовало. Мальчишка опустил руку и оттолкнул его.
– Убирайся. И держись подальше от моей матери. Понял? Потому что, клянусь, старик, если хоть раз увижу тебя рядом с ней, я из тебя дух вышибу! Она терпела одного мудака и не будет мириться со вторым.
– А как же в-в-ст-треча с советом? – промямлил Рэдфут.
– Отменяется. – Рамон ринулся обратно в дом и захлопнул за собой дверь.
Рэдфут двинулся прочь, пошатываясь, на случай, если за ним наблюдают из окна, и пробормотал:
– Я все исправил.
Теперь Вероника должна быть счастлива. И неважно, что сам Рэдфут чувствовал себя несчастным как никогда.
* * *
– Я не женат.
От пронесшихся по кухне слов перехватило дыхание. Мария схватила чесночный порошок, еще раз хорошенько посыпала рисовую смесь и только потом повернулась.
– Я присяду? – Мэтт махнул в сторону стола. Мария кивнула, и он упал на стул. – Мы в разводе. И прежде, чем ты что-нибудь ответишь… да, знаю, я должен был тебе рассказать.
Озадаченная, она скрестила руки на груди.
– Но с бывшей ты по-прежнему общаешься?
– Нет. Не так, как ты думаешь.
– Ты позвонил ей, когда тебя арестовали.
– Только потому, что не смог связаться с бывшим тестем. Он адвокат и отличный парень. Я полагал, мне понадобится его помощь, чтобы выбраться из тюрьмы.
Мария секунду поразмыслила.
– Она живет в Далласе?
– Да.
– Значит, ты видишься с ней каждые выходные. – И вновь сомнения и подозрения.
– Да, но…
– Уходи! – Мария указала на дверь.
Мэтт вытащил что-то из кармана рубашки и протянул ей через стол:
– Вот зачем я с ней вижусь.
Мария перевела взгляд. Не в силах сдержаться, она шагнула ближе и уставилась на фото маленькой девочки примерно лет трех. Большие зеленые глаза, песочные волосы… без сомнения, ребенок Мэтта.
– Брэнда, моя бывшая… Мы познакомились в колледже. Я был от нее без ума, а она бегала за другим парнем. И когда этот придурок ее обижал, приходила плакаться ко мне. Обижал он ее часто. Потом он бросил ее, сбежал в Европу. Однажды ночью Брэнда явилась ко мне, мы напились, и она забеременела. Я уговорил ее выйти за меня и думал, что жизнь прекрасна. – Он зарылся пальцами в волосы. – Прекрасна… вот только через шесть недель после нашей свадьбы придурок вернулся. Если коротко: мы развелись, и она вышла замуж за другого. И все это еще до рождения Бренди.
Мария услышала боль в его голосе.
– Мне жаль.
– Поначалу я хотел просто уйти, но один взгляд на эту девчушку – и я познал настоящую любовь. Ничто не сравнится с тем, когда твой ребенок смотрит на тебя.
Мария сглотнула ком в горле. Сейчас она видела другую сторону Мэтта. Нет, не так. Она всегда это в нем видела. Прекрасные качества, что делали его идеальным семьянином. Верность, надежность, доброта.
